Далекий свет. Венок сонетов

              1.
      Замкнулся круг печальный, наконец,
   растаял крик: “Спасите наши души!..”  –
   любви желанной истовый творец,
   я сам ее безжалостно разрушил.
   Бить бесполезно кулаками в грудь,
   раскаянье чуть-чуть, но опоздало… –
   о том, что вот любовь не удержала,
   что не смогла обратно повернуть.
   Теперь тоска заменит мне тебя,
   и я пойду, по прошлому скорбя,
   вдоль по лучу растаявшего света,
   но память не избавится о том
   необычайном времени былом:
   была и жизнь, и смерть весной и летом.

                2.
      Была и жизнь, и смерть весной и летом,
   все пронеслось в короткий этот срок:
   успел я возомнить себя поэтом,
   но им остаться до конца не смог;
   я полюбил, взаимности добился,
   берег, от всех скрывая, этот дар;
   смерть мамы… неожиданный удар,
   я ненадолго с милою простился.
   Но нас потом ничто не удержало,
   хоть и скрывал отточенное жало
   любви земной сияющий венец.
   Друзьями нам не быть, ты понимала,
   и путь наш краткий ясно представляла:
   любовь – разрыв, начало – и конец.

                3.
      Любовь – разрыв, начало – и конец…
   Судьбы кольцо железное сомкнулось,
   нарушив связь двух родственных сердец, –
   слиянье им разлукой обернулось.
   Не думали счастливою порой,
   так безотчетно радуясь друг другу:
   тебе – меня, а мне – свою подругу
   вдруг обходить придется стороной.
   Воспоминаний светлый хоровод
   опять к началу мысль мою ведет,
   приводит в сад заснеженного цвета.
   Касанье рук, негромкий разговор,
   улыбки, смех и ласковый твой взор –
   вот из чего я сплел венок сонетов.

                4.
      Вот из чего я сплел венок сонетов:
   из нашей страсти жаркого огня,
   когда вопросов нет и нет ответов,
   из глаз твоих, глядящих на меня,
   из милых губ, из простеньких букетов,
   из поцелуев полузабытья… –
   из всех примет земного бытия,
   из самого прекрасного на свете.
   Сонета форма мне сопротивлялась,
   а нить венка рвалась и не сплеталась,
   в себя терял я веру иногда.
   Но все же в час перед лицом разлуки
   я сплавил вместе радости и муки:
   так суждено: сейчас – иль никогда.
 
                5.
      Так суждено: сейчас – иль никогда! –
   меня к тебе вдруг бросила решимость,
   а ты в ответ: “От Вас идет беда…”.
   Неужто предсказание свершилось?
   Уже не раз такой являлся миг,
   когда казалось – пропасть между нами,
   но мы интуитивными путями
   одолевали жизненный тупик.
   Пусть безысходность полная теперь –
   я за собой твою захлопнул дверь! –
   и пусть надежды мало, но не скрою:
   пишу сейчас, а думаю о том,
   что этим поэтическим ключом
   быть может, снова дверь твою открою.

                6.
      Быть может, снова дверь твою открою,
   увижу снова зелень милых глаз
   и наблюдать смогу за их игрою
   живою, без искусственных прикрас.
   Услышу я опять издалека:
   ты голосом, с другими так не схожим,
   мне говоришь: “Что с Вами, мой хороший?..” –
   и вот в моей руке – твоя рука.
   Но как посмел я голос твой прервать,
   имея все – сумел все растерять,
   неужто так назначено судьбою?..
   Твое лицо плывет из темноты:
   родные и желанные черты…
   Светло все то, что связано с тобою.

                7.
      Светло все то, что связано с тобою,
   со мною всюду ты и только ты.
   От самого себя уже не скрою
   твоей простой и мудрой правоты:
   нам друг без друга трудно оставаться,
   вновь будет взрыв, и снова будет взлет…
   Когда – никто не знает наперед,
   пока мы любим – нам нельзя расстаться.
   Но думать так я не имею права,
   пусть унесут словесную отраву
   с собою вдаль разлуки поезда!..
   Но через мглу, сквозь сумерки тумана
   светить мне будет в небе постоянно
   надежды поздней яркая звезда.

                8.
      Надежды поздней яркая звезда
   меня забыть заставила о многом:
   о прожитых до этого годах,
   о том, что скоро кончится дорога.
   Сменила жизнью равномерный ход
   похожих дней, бесцельно уходящих.
   Нет, не сулила перспектив блестящих,
   но ждать звала признания приход.
   Не просто ждать, а истово трудиться,
   и холить даже малую синицу,
   пока журавль там где-то в высоте…
   Звезда моя – с магическою силой,
   хотел бы я, чтобы она светила
   и после нас в кромешной темноте.

                9.
      И после нас в кромешной темноте
   опять блуждать другим уже придется,
   в своей не виноватых слепоте, –
   ведь опыт в генах не передается.
   От нас, от инженеров душ людских
   свет мудрых истин должен разливаться,
   но вот в своей душе как разобраться
   и как вместить ее в короткий стих?..
   … И вновь и вновь идут, держась за руки,
   в себя вбирая запах, цвет и звуки
   и беззаботно радуясь весне
   те, кто сменил нас на пути печальном…
   Я возвращаюсь к мысли изначальной:
   но к счастью будут устремляться все!

                10.
      Но к счастью будут устремляться все,
   хотя иному вечный опыт учит:
   одним судьба – быть в лавровом венце,
   других – венец терновый будет мучить…
   А я люблю нескладный жребий свой, -
   кто не изведал горе и страданье,
   тот в полусчастьи, в полупрозябаньи
   живет с полузаполненной душой…
   Декларативно-громкие слова
   в сонет моя вплетает голова,
   а в сердце боль то бьет, то замирает:
   что впереди?.. одна она сейчас…
   Когда наступит новой жизни час,
   кем заменить нас Время пожелает?

                11.
      Кем заменить нас Время пожелает?
   И сменит ли?.. – один вопрос, другой…
   Ответов точных жизнь еще не знает,
   но приведет к разгадке роковой.
   Здесь “рок” должно звучать как “неизбежность”,
   а не как “зло”, так надо понимать.
   Но стих не хочет более вмещать
   холодных слов пустую бесполезность...
   А жизнь течет незримо между нами,
   своими беспокойными волнами
   вновь омывая наше естество…
   Как неизбежность, данная от века –
   калейдоскоп в душе у человека:
   через ошибки, горечь, торжество…

                12.
       Через ошибки, горечь, торжество,
   надежду, боль, провинности, прощенья
   вдруг возникает слова волшебство –
   стихи мои, судьбы отображенье.
   Я в зеркало души своей гляжу
   и вижу, как иду лесной тропою.
   Дюймовочка со мной. Я за собою
   ее из леса в поле вывожу.
   В копну соломы радостно свалились,
   и там в изнеможении забылись –
   я и мое второе существо.
   А в небе коршун плавными кругами
   парит, и будто бы следит за нами
   сквозь мглу небес, сквозь жизни пиршество...

                13.
      Сквозь мглу небес, сквозь жизни пиршество…–
   что понимать под этими словами?
   Одним – одно, другим – совсем не то
   мерещится. Додумывайте сами!
   Просила ты: “Оставьте здесь меня,
   укрыв теплом соломенной охапки.
   Я буду спать, и сон мой будет сладким:
   о том, как я сижу вблизи огня.
   Здесь так спокойно будет мне одной!
   В душе моей израненной, больной
   тревога тихо-тихо замирает…”.
   Теперь в привычной сутолоке дня
   все дальше ты уходишь от меня
   туда, где свет любви не угасает.

                14.
      Туда!.. Где свет любви не угасает!..
   Но наступил уже урочный срок:
   осенний лист с деревьев облетает,
   сплетен тебе обещанный венок.
   Я многим заплатил за вдохновенье,
   но неоплатный долг еще за мной.
   Его размер – вина перед тобой,
   перед твоей любовью и терпеньем.
   Венок сонетов мне с трудом давался,
   пусть быстро, но по строчке составлялся,
   как жизнь – из дней, а цепи – из колец.
   Неярок мой венок, но я не каюсь,
   еще строка – и вот я с ним прощаюсь, –
   замкнулся круг печальный, наконец.

                15.
      Замкнулся круг печальный, наконец,
   вместили жизнь и смерть весна и лето.
   Любовь – разрыв, начало – и конец –
   вот из чего я сплел венок сонетов.
   Так суждено: сейчас иль никогда,
   быть может, снова дверь твою открою.
   Светло все то, что связано с тобою,
   надежды поздней яркая звезда.
   И после нас в кромешной темноте,
   но к счастью будут устремляться все,
   кем заменить нас Время пожелает:
   через ошибки, горечь, торжество,
   сквозь мглу небес, сквозь жизни пиршество –
   туда, где свет любви не угасает.