на клабище

растворяюсь  в одиночестве,
упиваюсь головной болью,
вдыхая сигаретный запах
вместо кислорода.
по венам сегодня течет гной, а не кровь
- неудивительно,
в мире надгробий живое разменено на мертвое.
Мелодия шумных работающих органов разбивается о преграду и рассыпается в мириады ноток и ноточек, обрушиваясь дождем на крематорий.
черной пеленой опустятся вороны вниз и склюют их, стражи тишины и холода.
Холодно здесь будет всегда, кто бы ни лежал, на какой глубине.
Безымянные вазы с паутиной вместо праха готовы впитать в себя тепло, которое принесли сюда с обой живые.
Фотографии с пустыми глазницами разменивают свой ледяной воздух на ваше тепло. Ни цветка, ни имени, ни лица на выцветшей карточке - кем бы вы ни были. Кесарю - кесарево, живым - боржоми, мертвым - страх, прах, паутина от собственной тени. Вместо памяти - розы папье-маше из газет, которых мертвые уже никогда не прочтут. Они не узнают вчерашних новостей и не обменяются секрециями, зато оставят после поминок горстку червей на охладевшем теле.