Утро молодоженов

  Раннее утро. Пустая маленькая комната. На голой белой стене возле дверного проема, завешенного яркими цветными занавесками, - выключатель. Сверху с потолка на скрученных проводах в серой матерчатой изоляции свисает почерневшая лампочка в черном в белую крапинку патроне. Никакой мебели. Стул в углу со сложенной на нем одеждой – не в счет. Как это обычно и бывает в самом начале.
  Справа, на тахте почти полностью укрывшись покрывалами и простынями, спят они. Видна лишь его кудрявая голова и часть её руки, которой она его обнимает.

  За занавеской в доме слышно как шаркает баба Фехтя, хозяйка дома у которой молодые снимают этот угол. Двери в проеме нет, поэтому – угол. Отчетливо слышно как Фехтя шуршит деньгами, звенит мелочью, перебирая и считая её на столе, кряхтит одеваясь.

  Хлопнула дверь. Затем хлопнула ещё раз, так как защелка в замке не сработала и дверь не закрылась с первого раза. Наконец, она грохнула так, что закачались, закружились занавески. Провернулся два раза ключ в замке, и баба Фехтя стала спускаться по скрипучей деревянной лестнице снаружи.

   Пропали все мешающие спать звуки, и стало тихо. На эту тишину отозвался он, чуть шевельнувшись в постели.

  - Молоко! Молоко! – закричали на улице, – Масло! Творог!
  Снова в доме наступила тишина.

  Неожиданно щелкнул замок. Прошло несколько минут покоя, и щелкнул ещё раз. Тихо скрипнула дверь. Закружились в хороводе и постепенно успокоились занавески.

   На тахте из простыней поднялась её голова с распущенными светлыми волосами и настороженно уставилась на уже успокоившиеся занавески. Она смотрела так довольно долго, потом её рука до этого видимая только частично, дернулась и она толкнула его.
  Кудрявая голова оторвалась от подушки. Откуда-то из глубины простыней выскользнула его левая рука.
– Чего мол, пинаешься? – кивнул он ей вопросительно и безмолвно головой.
  Она вытаращенными сонными глазами показывала взглядом на занавески. Он посмотрел на них и, не увидев ничего особенного, снова повернулся, надеясь узнать, с какой всё-таки целью она его разбудила. Она продолжала показывать на занавески! …Которые в этот момент стали медленно раздвигаться.

  В образовавшуюся щель заглянул лысоватый мужчина, брюнет средних лет в черной кожаной куртке, приятной внешности.

  Все трое замерли.
  Пауза затянулась.
  Нарушил её пришелец. Из-за занавески медленно появилась его рука. Сначала только пальцы, затем ладонь,  и, дрожа, потянулась к руке молодого человека. Мужчина плавно явился из занавесок весь полностью, показав, что одет в черные же, в мелкую полоску брюки и черные, начищенные до блеска туфли, продолжая, тянутся к руке!
  Поняв это, юноша стал убирать свою руку в сторону вверх  и вдруг шумно свалился с кровати, обрушившись на пол, путаясь в простынях. И его рука была поймана!
 
  Вошедший присел на краешек кровати и стал тянуть парня за руку на себя. Девушка, за его спиной, укрываясь скомканным покрывалом и простыней, в ужасе прижалась к голой белой стене. Сидящий на полу парень, запутавшийся в смятой простыне. Простыне уходившей своим концом куда-то под зад человеку в черном, из всех сил упирался в пол босыми ногами. Пытаясь сопротивляться. Но силы были неравны и его как лебедкой, по деревянному крашенному полу равномерно тащило вперед. И его рука уверенно приближалась к правой руке незнакомца, которую тот, согнув, прижимал к своей груди сбоку.
  В ней был электрошокер – черная коробочка с двумя торчащими острыми штырьками.

  Штырьки больно воткнулись в предплечье. Обреченный молодой человек, вздрогнув с отчаянием, раскрыв рот смотрел на этот ужасный предмет. Большой палец мужчины решительно нажал на клавишу…

  Но ничего не произошло, и это удивило хозяина этого страшного черного предмета. Так удивило, что он ослабил хватку, и жертва стала снова ускользать, уползая в противоположном от него направлении. Он дернул руку со всей силы  на себя и вонзил в неё штырьки, сдирая кожу, так что из-под них показалась кровь. И стал нажимать раз за разом на эту оранжевую кнопку. И раз за разом ничего не происходило.

  Девушка, не понимая, что там у них происходит, стала приподниматься из-за спины. Её кавалер умоляюще посмотрел ей в глаза, мысленно прося о помощи. Она услышала это и тут же накинув на голову незваного гостя край покрывала с простыней, стала яростно душить его, оттягивая на себя к стене. Завязалась борьба.

  Молодой человек судорожно оглядывался по сторонам, но в комнате ничего не было. Абсолютно ничего. Стул с одеждой в дальнем углу. Далеко!
 Лишь на узком подоконнике одиноко лежал маленький молоточек из совкового полудетского слесарного набора инструментов. Маленький сверкающий молоточек с покрытой блестящим лаком желтой деревянной ручкой, конец которой был наискось закрашен ярко-красной краской. Он потянулся и взял его. Это ручка сразу почти наполовину утонула в широкой кисти музыканта с длинными узловатыми пальцами.

  Размах!

  В этот момент мужчина сумел-таки наполовину избавиться от женского захвата. Из покрывала и простыни, плотно обтягивающих его голову, показалось ровно половина его лица. Черный глаз его крутанулся и замер на опасном сверкающем молоточке. И мужчина тот час рванул к выходу.

  Парень промахнулся. Мужчина отбросил его руку с кровоточащими отметинами. Но теперь уже парень настойчиво вцепился в его плечо, размахиваясь и намереваясь попасть молоточком в голову.

  Так они и вылетели в коридор за занавески. Мужчина с закрытой простыней головой. За ним вслед за постельным бельем тянулась обнаженная белокурая девушка. И кудрявый парень, размахивающий молоточком, бедра которого, на древнегреческий манер, были обернуты простынёй.

  В коридоре девушка рухнула. Парень, споткнувшись, упал через неё. Мужчина, освободившись от тряпок, свернул направо за угол. Щелкнул дверной замок, послышался барабанный грохот его ног переступающих разом по две ступеньки деревянной лестницы, и вновь стало тихо.
  Лишь прерывистое дыхание молодых, запыхавшихся от этой борьбы, приподнимающихся с полу.


  …Они сидели на полу друг против друга, откинувшись на побелку неровных стен, среди предметов своей раскиданной постели и никак не могли отдышаться. Юноша заметил на полу черную коробочку электрошокера и, потянувшись, взял в руки. Нажал кнопку. Ничего не произошло. Нажал ещё раз. Не работает. Пошевелил контакты. Нажал. Ничего. Примерил, как эти штырьки подходят к дыркам на своем предплечье, из которых сочилась кровь. Перемкнул их своим длинным узловатым пальцем музыканта. О чём-то подумал. Нажал. И его… долбануло! Раздался треск.
  Юношу всего сжало, а потом, распрямившись, он упал на пол, съехав по стене и вытягиваясь во весь рост. Простынь развернулась.

  Девушка, разинув рот, как будто хотела, как можно больше вдохнуть воздуха, но никак не могла набрать нужного объёма, с удивлением смотрела на всё это.
 - Зачем? Зачем? Зачем?  – шептала она и поднявшись на коленки, на карачках подползла к нему.
  Она шлепала его по щекам. Прислушивалась к сердцу и дыханию, поднимала и разводила его руки, а он лежал голый без движения, закатив глаза.
 
  Наконец глаза его задергались по сторонам, взгляд стал принимать осмысленный вид и цепляться за предметы, он зашевелился.
 - Зачем? – повторяла она, помогая ему сесть, облокотившись на стену.

   Бегающий взгляд его резко остановился на чем-то позади неё. Заметив это, она тоже застыла. Затем медленно, но резкими рывками, как птица испуганно повернулась всем телом. В несколько движений.
 

  На углу коридора у двери стояла баба Фехтя. В куртке, платочке и малиновых резиновых сапогах. В одной руке у неё был бидончик - белый снизу и постепенно переходящий в зеленый цвет на крышке. В другой - синяя сумка на молнии с продуктами. Фехтя смотрела, широко открыв рот.

  Она смотрела туда, за плавные линии обнаженной натуры девушки со следами побелки на спине, которые совсем не привлекали внимания шестидесятисемилетней старухи.
  …На темный пах юноши. Где между ног, из мелких тёмных крученых волос, расслабленно выпав на пол, лежал синий почти фиолетовый член.

  Заметив этот взгляд, девушка встала с пола и, закрывая своим девичьим телом от посторонних взглядов своего мужчину, стала помогать подняться ему со словами:
 - Ну, давай же! Вставай! Зачем ты сделал это?
  Фехтя сделала шаг в сторону и, чуть склонив тело на бок, продолжала выхватывать глазами объект так заинтересовавший её.
 - Что случилось, Ксюш? – спросила она.
  Молодые поднялись и, качаясь, голые, брели по коридору, тянули за собой простынь, уходя в комнату за оторванные занавески.
 - Ой, …баба Фехтя, …нас чуть не убили тут! Кто-то замок ваш вскрыл… - бросила назад Ксения.
  Она помогла ему лечь на толстый полосатый матрац, с большим ржавым пятном посередине подкладывая под его голову обе подушки.
 - Как ты себя чувствуешь?
 - Нормально! – с трудом ответил он.
 И стала, не выходя, как рыбак вытягивать из коридора простыни, покрывала, укрывать ими, прятать в них его, заправлять под него простынь. Затем надела на себя белую ночную рубашку в синий цветочек.

 - Серёж, а что молоток здесь делает? – послышался голос Фехти из коридора.
Сережа, сглотнув, с трудом ответил:
 - Надо замок Ваш поменять, баба Фехтя, или личинку хотя бы.
 
 - А это что? – между оторванных занавесок, каждая из которых держалась уже от силы на двух колечках, в комнату по локоть вылезла Фехтина рука, двумя пальцами брезгливо, державшая электрошокер висящий как сосулька.

 - …Пистолет! - ответил Сережа.
Пальцы разжались, и предмет грохнулся на пол. Фехтина голова тут же высунулась из коридора, глядя на электрошокер.
 - А он не выстрелит? – спросила испуганная Фехтя.

  Плечи Серёжи затряслись от смеха. Ксения сидящая у него в ногах, тоже смеялась и плакала одновременно, собирая ладошкой слезы, утираясь углом простыни, шмыгая носом.
 - Нет! – сказала, Ксения, -  у него там патроны кончились….