Линия крови Глава 1. отрывок из романа

Глава 1.

- Лана, теперь ты полноправная хозяйка этого мрачного дома с ужасным садом! – пафосно заявила Эрин Фарелл, мать Ланы, медленно прохаживаясь по гостиной. Эрин была одета в элегантный черный брючный костюм, из-за чего выглядела строгой и властной, ее светло-русые волосы, такие же как и у Ланы, были забраны в хвост, Эрин выглядела моложе своих сорока пяти лет, благодаря тому, что всегда тщательно ухаживала и следила за собой.
- Дом прекрасен, а сад можно восстановить, - упрямо, но устало ответила Лана и постаралась поуютней устроится в кресле.
 Она с самого утра ждала этого разговора, знала, что Эрин непременно заведет речь о доме. Эрин, несмотря на то, что родилась и выросла в этом доме, не любила его и не могла долго в нем находиться, в юности, при первой же возможности, она уехала из пригорода в Лондон, а потом вместе с мужем  купила дом в неплохом районе. В том доме родилась и выросла Лана, но на все каникулы и праздники она отправлялась к бабушке в особняк. Лана очень сильно любила этот дом, эту любовь привила ей бабушка, она рассказывала ей, что в этом особняке прожили жизнь очень многие люди из их семейства, а дом был построен их далеким предком ленд-лордом по фамилии Моне.
Лана понимала, что это дом колыбель их семьи, это то, что вечно, то, что связывает ее, Лану, с множеством судеб и жизней, проходивших в стенах особняка, это связывает ее с ее родом, она часть  истории.
- Лана, прошу тебя, продай этот дом! – Эрин внимательно смотрела на дочь.
- Мама, ты прекрасно знаешь мой ответ! Как ты вообще можешь такое говорить?! Я люблю этот дом, ты это знаешь! Это дом нашей семьи! И как ты вообще можешь говорить такое, бабушку похоронили только вчера! Мама? – Лана сорвалась на крик, из глаз брызнули слезы. Эрин разочарованно подняла глаза к потолку и вздохнула.
- Лана, подумай сама, - Эрин стала ходить по комнате чуть быстрее, она нервничала. – Продав эту рухлядь, ты сможешь купить дом в Челси и квартиру в своем любимом Нью-Йорке, - Эрин ворковала медовым голоском, стараясь, успокоится сама и убедить в своей правоте Лану.
- Я не собираюсь продавать дом!
Лана встала с кресла и, подойдя к камину, стала мешать угли железной клюкой.
- Мэри и Стивен приезжают завтра, - сообщила она, не оборачиваясь на мать.
В гостиную вошел высокий мужчина, с короткими темными волосами, маленькими хитрыми глазами и строгим ртом, который иногда расплывался улыбкой чеширского кота.
- Энджел, - обратилась к нему Эрин. – Объясни Лане, что дом лучше продать.
- Мама, не приплетай в наши семейные дела посторонних! Я не продам дом и точка! Это мой дом! Ясно вам! Мой!
Лану взбесило то, что мать призвала на помощь человека, которого Лана терпеть не могла, но который считался другом семьи и хотел добиться расположения Ланы.
- Лана, - мягко мурлыкнул Энджел Бирс. – Я не считаю себя посторонним.
- А я считаю тебя посторонним! Всегда считала, и буду считать!
В голосе Ланы чувствовалось истерика - голос уже начал входить в разные диапазоны,
 но Энджела это только забавляло.
- Лана, рано или поздно ты станешь моей женой! – в голосе Бирса появились властные нотки.
- Уверен? Я понимаю, что ты можешь купить все, что угодно, но я не продаюсь! Я не вещь, Энджел! Как ты этого не поймешь?!
- Лана, у тебя просто не будет выбора! – усмехнулся он.
- Да кто ты такой?! – усмехнулась в ответ Лана, и вышла из комнаты.
Выйдя в коридор, она поднялась на второй этаж, и зашла в свою комнату. Не включая свет, она села на кровать. Внезапно в ней поднялась ярость и Лану буквально затрясло от обиды и беспомощности, ей надоедал Энджел и его супер самоуверенность. Иными словами, она его ненавидела, а полное бездействие матери ее разочаровывало и заставляло волей-неволей пасть духом. По щекам Ланы катились слезы, но она их как будто не чувствовала. Ей было все равно как, она выглядит в эту минуту, ей хотелось побыть одной, в темноте и тишине. Темнота успокаивает, свет раздражает. Она легла на кровать и уткнулась лицом в плед.
Как же наверно хорошо побыть одной во всем доме. Слушать музыку старого дома.
В дверь робко постучали.
- Лана, это я, - Эрин приоткрыла дверь в комнату дочери. – Можно войти? – и, не дожидаясь ответа,  вошла в комнату и включила свет.
Резкая волна света больно ударила по глазам Лану.
- Я просто хочу побыть одна, - тихо сказала она, потирая глаза.
- Лана, я хочу тебе кое-что сказать, - деловито заговорила Эрин, усаживаясь на край кровати.
- Я не продам дом! – упрямо повторила Лана.
- Я не о доме, - Эрин погладила дочь по руке. – Лана, зачем ты так поступаешь с Энджелом?
Лана обреченно закатила глаза.
- Лана, он богат….
- Нельзя все время думать о деньгах, - перебила ее Лана. – Он мне не нравится, меня воротит от него. У него пафоса и понтов больше чем мозгов!
- Подумай о себе!
- Я уже подумала! Я прекрасно обойдусь без него и его денег!
- Лана…
- Бабушка оставила мне неплохое наследство, плюс особняк, - Лана заговорила иронически подкалывающим тоном. – Что ты говорила, я могу купить, если продам дом? Сколько денег у меня будет?
- Лана, с тобой невозможно говорить! – Эрин раздраженно вскочила с кровати.
- Тогда оставьте меня в покое!
- И в кого ты такая? – всплеснула руками Эрин, а затем театрально схватилась за голову.
- Не ломай комедию, пожалуйста!
- Спокойной ночи! – Эрин вышла из комнаты.
- И тебе спокойной ночи!  - крикнула ей в след Лана, и выключив свет, села на кровати.
Оставшись одна, Лана поняла, что не хочет спать, ей просто не уснуть. Ей хотелось походить в темноте по дому, но был риск столкнуться с Энджелом, и она отказалась от этой идеи. Лану раздражало присутствие в доме Энджела.
Лана и Энджел были знакомы давно, Бирсы дружили с семьей Блэквелл. Энджел понимал, что род Блэквелл довольно старый и породниться с семьей ему хотелось из-за своего тщеславия, да и Лана, по его мнению, отлично подходила на роль жены успешного бизнесмена.
Лане Энджел никогда не нравился. Слишком гордый, переоценивающий свои возможности, любящий себя и деньги, Энджел считал, что Лану можно просто купить, как вещ, но Лана быстро поставила его на место, и уже стала просто ненавидеть. У нее были свои планы на жизнь, и Энджел в них никак не вписывался.
Энджел всегда находился поблизости, даже когда был далеко, он присылал ей подарки. Лана же их отправляла обратно. Но Бирса это не останавливало, Лана стала его целью, его манией. Он был готов пойти на все, чтобы Лана была с ним. Он заручился в этом поддержкой Эрин Фарелл, которая хотела, чтобы Лана вышла за богатого человека, остальное ей было неважно.
Сама же Эрин находилась со своим мужем Джейком, в состоянии вечного развода. Они, то ссорились и подавали на развод, то мирились и снова жили счастливо. И так без конца. Их адвокаты уже настолько привыкли к их фокусам, что уже не неслись сломя голову готовить документы.
На Лане семейные события отразились тем, что она много времени проводила в особняке, и особняк стал ее любимым домом, и теперь после смерти бабушки, Виолетты Лауры Блэквелл, она и не думала  продавать дом, сама эта мысль была для нее дикой.

Подойдя к окну, Лана отодвинула штору, и посмотрела в черную глубь сада.
Как бы хорошо сейчас выйти в сад через окно, жаль, что комната на втором этаже. В гостиной наверняка еще кто – нибудь да остался, к понятию «кто-нибудь» относились Эрин и Энджел. Ни с тем, ни с другим Лана не хотелось встречаться, но сидеть в комнате ей было тоскливо.
Она отошла от окна и снова села на кровать, внимательно оглядывая комнату.
«Интересно, кто жил в этой комнате много лет назад?» - думала Лана. Ей нравилось представлять себе тех людей, которые жили в доме раньше. Она пыталась представить какой здесь был интерьер, как выглядели люди, что они делали в течение дня, о чем думали и мечтали.
«Завтра приедут Мэри и Стив», - мысли Ланы были очень сбивчивы, она не могла сосредоточиться на чем-то одном. Она думала и о приезде друзей, и о доме.
Спать ей не хотелось. Она подошла к двери и прислушалась, в коридоре было тихо, в гостиной тикали старинные часы, и звук, издаваемый ими, разносился эхом по всему дому.
Жилые комнаты располагались последние тридцать лет, только на первом и втором этаже дома, комнаты третьего этажа пустовали, в коридоре висели несколько старых портретов, в том числе и Виолетты Лауры.
Лана осторожно приоткрыла дверь, вышла из комнаты, и быстрой тенью проскользнула на третий этаж. На третьем этаже был полумрак, пространство освещалось светом луны. Лана медленно шла по коридору, слушая звуки дома. Ей нравилось чувствовать, что она одна в доме. Она смотрела долго на портреты, ей нравилось смотреть на них, сравнивать. Портрета было всего два, рыжеволосой девушки, а второй Виолетты Лауры Блэквелл.
«Надо обязательно показать портреты Мэри» - подумала девушка.
Мэри училась в Академии искусств в Нью-Йорке, её излюбленным занятием были портреты. Она считала, что лица людей очень интересы, интересны чувства, которые они выражают, портрет может многое сказать о человеке, изображенном на нем.
Тишина и спокойствие ночи, полумрак, прохладный деревянный пол и тиканье часов – все это составляло то неповторимое очарование ночного дома. То волшебство, открытие параллельных миров и тайн, древних как сам мир, и все это исчезнет с лучами солнца. 
Лана толкнула ближайшую к ней дверь,  и вошла в комнату. Мебель в комнате была покрыта белой тканью, от пыли. Лана, не включая свет, шагнула в глубь комнаты, взяв за край покрывало, она резко сдернула его, покрывало упало на пол, открывая взору письменный стол и кресло. Лана прошла по комнате, резко сдергивая покрывала с мебели, через минуту на полу лежала ковром белая ткань.
Комната оказалась кабинетом. Стол с креслом стояли у окна, а у противоположенной стены, были высокие полки с книгами, книги были старые, в кожаных переплетах, а буквы на корешках почти уже стерлись.
Лана стояла посередине комнаты, и оглядывала ее, словно завороженная. Она чувствовала себя искателем, нашедшим нечто ценное. Она раньше никогда не была в этой комнате. Ей хотелось рассмотреть все книги, поискать старинные фотографии в ящичках стола. Понять, кому принадлежал этот кабинет. Может здесь она найдет ответ, куда же исчезла дочь лорда, их предка, про которого ей рассказывала бабушка.
Внезапно Лана почувствовала усталость, ей ужасно захотелось спать. Она не могла остаться в этой комнате на ночь, хотя сначала подумала об этом.
Лана, вышла из комнаты, и осторожно, стараясь не шуметь, спустилась на второй этаж и прошла в свою комнату, не забыв закрыть дверь на замок.
«Завтра я снова вернусь в кабинет», - подумала она. – Утром».
Раздевшись, она забралась в постель. Засыпая, она ждала снов, но их не было.
Она крепко проспала до утра, не слыша никаких посторонних звуков. Она не слышала, как от дома отъехала машина. Как Эрин ходила по гостиной, стуча каблуками, и громко разговаривала с кем-то по телефону.
Лана проснулась в десять утра. Она прислушалась, в доме было тихо. Одевшись, она спустилась в гостиную, убедившись, что там никого нет, она пошла на кухню, и стала готовить себе завтрак в полном одиночестве, без Энджела. Как же она была рада, что ее доброе утро никем не нарушается, что она сможет позавтракать одна, любуясь видом из окна и наслаждаясь спокойствием и прохладой утра.
Она хотела, чтобы быстрей приехали Стив и Мэри, она нуждалась в их поддержке и понимании.
- Доброе утро! – в кухню вошла Эрин, одетая в белое прямое платье из льна, она недовольно оглядела Лану, которая была одета в рваные джинсы и белую футболку. Эрин большое значение придавала одежде, и всегда одевалась стильно и аккуратно. Рваные джинсы и рокерский стиль она презирала.
- Я думала, ты уехала, - ответила Лана. – Тебя тоже с добрым утром.
- Я осталась здесь, как ты можешь видеть, уехал Энджел.
- Слава Богу! – выдохнула Лана. – А то я не знала где мне от него прятаться.
Лана вспомнила про кабинет, найденный прошлой ночью. Да, именно там бы она и спряталась.
- Лана ты ведешь себя агрессивно и озлобленно, что с тобой? – встревожено, спросила Эрин.
- Перестаньте давить на меня, не лезьте в мою жизнь, оставьте меня в покое и все будет в порядке!
Лана сделала большой глоток кофе.
- Я не хочу, чтобы ты поддерживала Энджела, этим ты настраиваешь меня против себя!
- Прости, Лана, - Эрин искренне сожалела о вчерашнем разговоре. -  Я желаю тебе счастья, а этот дом вызывал у меня всегда только дрожь. Это ужасный дом!
- Мама, не говори ерунду! – прервала ее Лана.
- Хорошо! – ответила Эрин. – Я не буду больше говорить с тобой на эту тему.
- И ни с кем другим! – улыбнулась Лана.
Эрин кивнула.
- Комнату для Мэри и Стива я приготовила еще вчера днем, - сменила тему Лана.
- И когда они приезжают?
- Если учесть что они должны прилететь в Лондон в 10 утра, а сейчас и есть 10 утра, то они будут у нас через час. Ты останешься?
- Да, я останусь. Уеду завтра утром.
- Я поднимусь к себе, когда они приедут, я спущусь, - и Лана вышла из кухни.
Эрин проводив ее взглядом, решила уйти в гостиную. 
Лана поднялась в кабинет на третьем этаже. Она прошла к письменному столу и открыла ящичек. В ящичке лежал старый потрепанный блокнот и старая разваливающаяся на части книга. Лана осторожно достала блокнот и открыла его, страницы его были исписаны аккуратным мелким почерком. К блокноту было приложено также несколько писем, с тем же почерком, они были адресованы Маргарет Моне.
«Мой ангел, - начала читать письмо Лана. – Я знаю, ты сейчас находишься в Лондоне. Ты обрела былое положение, и дом твоего отца принадлежит тебе. Послушай меня дорогая, ты должна сдерживать свои желания, ты не так всесильна, как тебе это кажется, а люди, проживающие в этой местности очень суеверны. Ты должна быть предельно осторожна, любое твое отклонение от их норм может выдать тебя. Я считаю, тебе следовало остаться в Париже с Ромео и Кэролайн. Я знаю, что ты сейчас думаешь, читая мое письмо. Пожалуйста, будь предельно осторожна, ты молода и можешь наделать много ошибок.
Будь счастлива, мой ангел».
Письмо было подписано витиевато неразборчиво, но как показалось Лане, первая буква имени была «А».
- Довольно интересная дамочка, - усмехнулась Лана. – И ее, несомненно, окружали очень интересные люди. Ромео, - вслух произнесла Лана. Имя героя Шекспира, одного из любимых писателей Ланы, и сейчас оно показалось ей прекрасным и таинственным.
- Кэролайн, - снова вслух произнесла она. – Ромео и Кэролайн, - Лана ощутила непонятный холод, будто она пыталась вызвать из хаоса древних духов, но несмотря ни на что, она продолжила рассуждать вслух. – Кто они? И кто написал письмо Маргарет? Они не просто ее друзья! Я в этом уверена!
Лана открыла блокнот, опасаясь, что он развалится у нее в руках и начала читать.
«Я встретил ее в полночь на мосту. Признаться, я следил за ней довольно давно, с тех пор как она стала появляться в казино и петь. Прекрасное создание, желающее умереть. Трагично и красиво. Она была потеряна для себя и для общества Лондона. Изгой. Свергнутая королева. Дочь ленд-лорда, невеста императора в нищете. Все, что я чувствовал это отчаяние  и беспомощность исходящие от нее.
В тот вечер ее воля и способность бороться, были сломлены. Она была готова прыгнуть с моста.
Почему я спас ее? Довольно банально, но я полюбил эту смертную девушку, ее хрупкость, нежность и бунтарство ее души. Она была именно той, кто…»
Дальше текст был, попросту, не читаем, и Лана пропустила эту строчку, подумав, что там не более чем любование  девушкой.
«…. Она рассказала мне о своей жизни, хотя я и так знал, кто она и что с ней случилось. Я знал о ней больше, чем она сама. Ее история удивительна даже для меня, в ней есть сказочность, только финал у сказки оказался плачевным. После встречи со мной ее жизнь изменилась, ее прошлое превратилось в далекое и чужое воспоминание. Хотя возможно, способная девочка научилась закрываться от меня».
- Лана! Лана! – звала ее мать. – Приехала Мэри!
Лана, не выпуская из рук блокнот, выбежала на коридор:
- Я сейчас спущусь!
Она вернулась к столу и осторожно положила блокнот обратно в ящичек. Выходя из комнаты, она остановилась у зеркала, чтобы поправить волосы. В зеркале она увидела мелькнувшую тень, Лана замерла от ужаса, а затем резко обернулась. В комнате все было по-прежнему. Никого. Списав все на впечатлительность и чрезмерную фантазию, Лана успокоилась.
Спустившись вниз, она обнаружила, что Эрин развлекает гостью светскими беседами.
- А вот и Лана! – объявила Эрин, увидев ее.
- Привет! Мэри, как я рада тебя видеть! А где Стив?
Лана подсела к ним на диван.
- Он не смог поехать, мы встретимся с ним в Италии. Лана, а ты решила вести затворническую жизнь и не выбираться отсюда? – пошутила Мэри.
- Нет, я просто отдыхаю! – засмеялась Лана, и пристально посмотрела на мать.
Эрин отвернулась, решив в миллионный раз осмотреть комнату.
- Дом просто прекрасный, - заговорила Мэри. – Здесь так здорово.
Эрин изобразила жуткую зубную боль.
- Да, я с тобой согласна, - улыбнулась Лана. – Я рада, что ты приехала, с тобой мне будет намного спокойней! Может, погуляем по саду? – предложила она, зная, что подруга согласится, а Эрин с ними не пойдет, так как считает сад жутким.
Выйдя в тенистый запущенный сад, Лана поняла, что теперь может свободно говорить с Мэри.
- Помнишь, я рассказывала, тебе и Стиву, об Энджеле Бирсе? – тихо спросила Лана. Мэри  кивнула. – Я боюсь его, он не оставит меня в покое. Он что-то задумал…
- Да, брось! – перебила ее Мэри. – Он блефует, играет на твоих нервах. Ну, сама посуди, что он может сделать?
- Мама его поддерживает!
- Это у нее пройдет! – заверила ее Мэри. - Бирс сейчас здесь?
- Нет, уехал сегодня утром.
- Тогда чего ты волнуешься? 
- Он может приехать в любое время, и я буду не в силах его выгнать! – Лана достала из кармана сигареты и закурила.
- Не знала, что ты куришь, - Мэри была удивлена.
- Я тоже! – усмехнулась Лана.
- Ты нервничаешь раньше времени. Решай проблемы по мере их поступления, - посоветовала Мэри, но Лане это не могло помочь, так как проблема была, но этого никто не понимал, кроме ее самой.
Постоянное преследование со стороны Энджела, он сделал все, чтобы их общие знакомые думали, что Лана его невеста, Лану это окончательно взбесило, но переубедить знакомых, но это было напрасно, все считали, что Лане несказанно повезло.
- Мне кажется, что он хочет свести меня с ума, - Лана засмеялась. Она понимала, что, возможно, говорит глупости, но это как ей, казалось, и хотел сделать Энджел.
- Я побуду с тобой два дня, - сообщила Мэри. – Потом  улетаю в Италию. Все будет хорошо.
- Да, - согласилась Лана.
Они прошли по заросшей аллее, разговаривая уже не о проблемах, а о Нью-Йорке, литературе и живописи.
- Мэри, я хочу показать тебе два портрета, они находятся в доме на третьем этаже! Тебе они понравятся, я уверена. Они такие разные.
Лане удалось избавиться от плохих мыслей, и она повеселела.
- Я считаю тебе лучше сейчас поехать в Нью-Йорк, - сказала Мэри. – Ты отвлечешься от всех событий, связанных с домом. И отдохнешь.
- Наверно, я так и сделаю! – улыбнулась она.
- Пойдем в дом, - предложила Мэри. – Я очень хочу взглянуть на портреты.
Они молча дошли до дома, но молчание было к месту.  Войдя в дом, они сразу пошли на третий этаж, где и висели портреты.
- Какие они красивые! – Мэри принялась рассматривать портреты.
На одном из портретов, была изображена молодая девушка в красивом вечернем платье, кремового цвета, с маленьким букетиком в руках. Ее черные волосы были уложены в высокую прическу, а две завитые пряди обрамляли лицо. Легкий румянец придавал лицу некую наивность. На губах легкая полуулыбка, а глаза девушки  светились добротой. Юное, очаровательное создание, бесконечно доброе и милое. Идеал благоразумия.
На другом портрете тоже была девушка, ее портрет был написан довольно давно, и сама она разительно отличалась от  девушки на первом портрете. У нее были русые волосы с рыжеватым отливом, они свободными волнами лежали на ее открытых плечах. Кожа девушки была идеально белой, отвечая всем правилам тогдашней моды. Изумрудные глаза смотрели заинтересованно и с любопытством, на бледно розовых губах застыла усмешка. Казалось, девушка сейчас засмеется оглушительным хрустальным смехом.
 – Кто они? – спросила Мэри у Ланы.
- Брюнетка – Виолетта Лаура Блэквелл, моя бабушка, - ответила Лана. – А кто блондинка, я не знаю, скорей всего древняя родственница, которая хозяйничала в этом доме лет двести назад! – небрежно пояснила она.
Обе девушки внезапно почувствовали легкий ветерок.
- Наверно в окна дует, - предположила Лана, видя, что подруге стало не по себе.
- Я не смогла бы долго жить в таком доме, хотя здесь очень здорово! И страшно.
- Боишься призраков? – с улыбкой спросила Лана, никак не ожидая от Мэри таких слов.
- Если честно, то да, - ответила та. – Стив считает, что все это бред, но, по-моему, что-то такое существует!
- Идеальное место, чтоб рассказывать страшилки – старинный особняк! – засмеялась Лана. – А кстати, у основателя нашего рода, лорда Моне, говорят, таинственно исчезла дочь! – Лана заговорила таинственным шепотом.
- Лана, прекрати меня пугать! – одернула ее Мэри.
- Не бойся! – успокоила ее Лана. – Ее призрак не в доме, она наверно убежала отсюда!
Успокаивая Мэри, Лана невольно вспомнила о мелькнувшей тени в зеркале в кабинете.
«Чушь! Тебе показалось!» - сказала она сама себе.
Они стояли напротив портретов, каждая по-своему изучала двух красивых, но столь разных девушек.
«Они две противоположности, даже сложно представить, что они из одной семьи. Я представляла всегда ведьмами брюнеток, как на старинных гравюрах, но из этих двоих демоничности больше в блондинке. Белокурым ангелочком я бы ее не назвала, - думала Мэри. – Холодная красавица и милая леди! Они бы подрались, если бы оказались в одной комнате, хотя вряд ли Виолетта Лаура позволила бы себе такое!»
«Они необычны! – размышляла Лана. – И они обе из рода Моне - Блэквелл, они обе имеют отношение и ко мне. Бабушка в юности была настоящей красавицей! А вторая, она просто божественна, идеальна. Кто же она? – Лана вспомнила про дневник. – Может, это она?»
Лана сама не поняла, почему «адресовала» найденные письма именно ей.
- Мэри, пойдем в гостиную! – предложила она.
- Пойдем! – согласилась Мэри. – Что с тобой?
Мэри заметила перемену в настроении Ланы.
- Портрет гипнотизирует! – попыталась пошутить она.
- Действительно пошли отсюда. Ты наверно устала.
Они молча спустились вниз. И прошли на кухню. Лана поставила на плиту чайник. Мэри подошла к окну.
- Отсюда очень красивый вид на сад, несмотря на то, что он запущен, - заметила она.
- Да, мне тоже здесь нравится. И кухня не такая уж загадочная, как остальной дом! – засмеялась Лана.
- Да, на современно оборудованной кухне трудно представить призрака девушки в старинном платье! – согласилась Мэри.
Девушки сели пить чай. Лана хотела сначала позвать мать, но передумала.
-  В Италии ты встретишься со Стивом? – спросила Лана.
- Да,  мы встретимся в Венеции, пробудем там два дня, а потом в Рим!
- Здорово!
- Лана, съезди в Нью-Йорк, там ты немного развеешься, и не надо будет все время жить в ожидании Бирса. Сходишь на всевозможные выставки, спектакли, просто погуляешь по городу.
- Наверно, ты права! Хотя Бирс сейчас живет в основном там, но мы с ним не встретимся, это уж точно! Да, я так и сделаю!
Был уже вечер, час до того момента, когда солнце спрячется за горизонт, дом наполнился звенящей тишиной. Жизнь в доме замирала в это время всегда, независимо от того, сколько народу было в доме. Все замирали, как по неслышимой команде, и тихо занимались своими делами. Так происходило всегда, именно за час до захода солнца, но это ни у кого не вызывало подозрений, вопросов или предчувствий. «Замирание дома» воспринималось как должное.  Таинство перед наступлением ночи.
Эрин, приняв скучающий вид, читала книгу, из числа тех, которые принято называть бульварными романами. Она не была поклонницей этого чтива, сейчас Эрин попросту коротала время, изучая пошловато-банальную любовную историю, с заранее известным финалом.
Лана  и Мэри молча пили чай, любуясь последними лучами солнца, запутавшихся в зарослях роз и гладиолусов.
Никто не заметил изменений происходящих в атмосфере дома. Это были микроизменения, не понятные для простых людей, но при желании ощутимые.

Ночью, когда все разошлись по своим комнатам, Лана пришла в кабинет, с единственной целью – забрать оттуда найденный дневник. Ей не терпелось дочитать его до конца, но читать в мрачном кабинете с вечно зашторенными окнами ей не хотелось. Раздернуть шторы она не решилась, какое-то странное чувство мешало ей это сделать. Лана сначала подумала, что у нее началась паранойя из-за Энджела, но в итоге все списала на сильную впечатлительность, и на то, что солнечный свет не сделает кабинет уютней. Несомненно, в своей уютной, милой комнате читать исповеди неизвестного, и возможно давно умершего, человека гораздо спокойней.
Вернувшись в свою комнату, она закрыла двери, и уютно устроилась в постели. Открыв дневник Лана обнаружила вложенную страницу, которая ранее была вырвана оттуда. Страница была аккуратно вставлена в дневник, совпадая с торчащим из переплета обрывком. Лана отлично помнила, что раньше не видела эту страницу. Кто мог ее вложить, она не предполагала, навряд ли это сделала Эрин. Ей стало немного страшно, она считала, что она одна знает про дневник. Так оно и было. Она одна знала про дневник, одна из смертных.
Взяв оторванную страницу, девушка прочитала следующее:
«Все это вызвало только ее злобу. Злобу и ярость. Она была похожа на раненого тигра, бегала по комнате, кричала, ревела. Смеялась, громким нервным смехом. Бросала в стены диванные подушки. Кружилась по комнате, в неистовом танце. Это были только эмоции, ее мысли были ясны. Она знала, что будет делать дальше. Я это знал, знал все ее планы. Я стоял в стороне и молча наблюдал за ней, я не хотел останавливать ее бешенство, ибо я сам вызвал его, я сам разбудил в ней гнев. Одного я не учел, что играть она будет жестоко и мастерски, на зависть всем нам, и это может ее погубить».
Лана  перестала читать, она закрыла дневник, и вновь открыв его «на удачу», принялась читать записи.
«Она быстро привыкла к новой жизни, как будто всегда так жила. Но ее прошлая любовь была все же сильна, временами она вспоминала его, и всегда при этом была очень грустной, говорила, что чувствует себя виновной в том, что случилось с ним. «Если бы я не поехала туда, все было бы иначе, я не нарушила бы течение его жизни, он никогда бы не стал ничего менять так резко, в этом не было бы необходимости. Я не стоила того, чтобы ради меня изменять обычаи и традиции, которые создавались и оберегались веками. Любовь она хуже, чем слепая Фемида, она не только слепая, но еще глухая и полностью лишена рассудка». Такие разговоры она заводила крайне редко, а потом и вовсе перестала. Почему, мне не известно. Она не искала встреч с другими, такими же, как мы, никогда о них не спрашивала. Она редко о чем – либо спрашивала…»
Далее текст был зачеркнут. Лана закрыла дневник и убрала его под подушку.
Ее интересовало, как эта вещь оказалась в доме бабушки, и почему автор дневника не упоминает имя той, о ком пишет.
Взглянув на часы, она  выключила светильник и укуталась с головой под одеяло. Она всегда так пряталась, когда читала перед сном нечто страшное и непонятное, так было легче уснуть и не страшно от собственных страхов.
Сны ей не снились. И Лана была очень этому рада. Рада тому, что не нужно переживать еще и из-за снов. Ей хватало Бирса.


Пока Мэри была с ней, Лана чувствовала себя уверенней и спокойней. Бирс приезжал всего один раз и пробыл в доме всего полчаса.  Он пытался заговорить с Ланой, но она дала понять, что не желает с ним говорить, и переключила внимание на Мэри. Энджел в свою очередь упорно не замечал Мэри, он считал, что она не достойна его «королевского» внимания. Послушав разговоры ни о чем, он немного походил по второму этажу особняка и спустился в гостиную. Мэри и Ланы там не было. 
Энджел Бирс не очень то любил особняк, но приезжал туда только из за Ланы. Ему было неуютно в доме, и хоть он тщательно скрывал это, находился в постоянном напряжении. Дом не принимал его. Звучит, как фраза психбольного,  но Энджел частенько повторял это про себя, находясь в особняке.
Как ни странно, дом и вправду «выбирал» кого принимать, а кого нет. «Отвергнутые» чувствовали это на подсознательном уровне. Это чувствовал и Энджел. Чувствовал непонятный холод, а иногда запах свежевырытой могилы. Пугало ли его это? Он и сам не знал. Вернее не хотел ни знать, не понимать. Энджел Бирс считал себя человеком полностью лишенным иллюзий и уж тем более чувства необоснованной опасности, раз тебе никто и ничто конкретно не угрожает, то боятся нечего. Сейчас его интересовала только Лана. Сейчас это его цель, интерес, смысл его жизни.
Посидев немного в гостиной, Энджел решил ехать домой, в свою лондонскую квартиру. Он знал, что завтра Мэри уедет, и Лана останется в доме одна.
Энджел уехал тихо, по-английски. Он любил эффект неожиданности, появлялся и исчезал без предупреждения. И к тому же знал, что Лана обрадуется, что его уже нет в доме.


Проводив на самолет Мэри, Лана хотела прогуляться по городу, но передумала и  вернулась в особняк. Она чувствовала, что скоро у нее произойдет нервный срыв. Ее раздражало буквально все: шум улицы, толпы народа, визг детей, тявканье маленьких собачонок, на руках у хозяек, и особенно она сама, ее бессилие перед Энджелом.  Любимый город казался ей страшным, невыносимо шумным и раздражающим, особняк Блэквелл – самым спокойным и безопасным местом на земле. Находясь в особняке, она не так боялась Энджела, как например, на улицах города. Она боялась сойти с ума.
Сейчас ей казалось, что все против ее – мать, со своими причудами, Энджел, ни на минуту  не оставляющий ее в покое. И все это на фоне смерти бабушки, самого близкого для Ланы человека.
Лана ни в чем не обвиняла мать, ее раздражало желание Эрин всеми руководить и все держать под контролем, пусть даже в отношении ее самой это случалось  стихийно, но подобным «минутным порывом» Эрин могла надолго испортить настроение и душевное равновесие.
Эрин уже и думать забыла о продаже дома и устройстве личной жизни дочери, вернувшись в Лондон, она занялась своими обычными делами. Миссис Фаррелл в основном думала о себе и своем бизнесе, в этом они были похожи с Энджелом Бирсом, правда в отличие от Энджела Эрин не портила людям жизнь преднамеренно, и вела свой бизнес честно, не играя людьми, не ставила перед собой нелепые цели, и не добивалась их всеми немыслимыми способами. Как большинство женщин, Эрин тешила свое самолюбие более безопасными способами – разводами и сходами с мужем, шопингом и путешествиями.
О ссоре с матерью Лана уже не думала, она знала, что мать полностью погрузилась в свои текущие проблемы и обо всем забыла.
Эрин дала Лане, то что, как считала она должна дать мать – хорошее образование и свободу. Эрин свято верила, что уделяла своему ребенку достаточно внимания, водя раз в три месяца в музей, театр или парк. Остальным воспитанием Ланы занимались бабушка и школа. У Эрин всегда были дела важнее, чем воспитание ребенка.
В детстве, глядя на красивую, элегантную и ухоженную Эрин, Лана хотела быть такой же, как она, и еще хотела, чтоб она чаще бывала с ней. Теперь это воспоминание вызывало у нее  лишь улыбку.
Несмотря на то, что Эрин была успешным дизайнером интерьеров, и человеком творческим, в одежде она предпочитала только классический стиль, безупречный и элегантный,  немыслимые «творческие» одеяния она не признавала.
Миссис Фаррелл выглядела всегда как леди, правда ее внутренний мир не соответствовал этому определению.

Лана поднялась в свою комнату, и первое что она увидела, был дневник, она не читала его уже два дня. Он небрежно лежал  на кровати, будто его закончили читать пять минут назад. Девушка помнила, что дневник был под подушкой, но сейчас глядя на блокнот, стала сомневаться в своей памяти. Переложить его никто не мог, кроме нее, в доме никого не было. Энджел приедет обязательно, но вечером, и к тому, же он ничего не знает о дневнике и кабинете на третьем этаже дома.
- Я прочитаю дневник, я уже почти прочитала все, что читаемо! – сказала вслух Лана, чувствуя себя полной идиоткой.
«Дожили, разговариваю сама с собой!» - подумала она.
- Нет.
Донесся до нее тихий мягкий голос, звучащий откуда-то извне. Лане стало немного страшно, и неуютно. Она вышла в коридор и, подойдя к лестнице, крикнула:
- Энджел, это ты?!
Тишина. В доме была она одна.
 «Слава Богу, это не он, - подумала Лана. – Наверно мне послышалось!» Хотя ей все еще было неловко.
Взяв дневник, она спустилась в гостиную и, включив тихо музыку, стала читать «маразм неизвестного» - так она называла записи, несмотря на то, что испытывала, чуть ли не священный трепет, читая их.
Ей нравились эти записи, они представляли для нее загадку, которую можно разгадать, если прочесть дневник до конца. Лану удивляло то, что автор дневника не ставит ни чисел, ни годов, не упоминает имя той, о которой пишет. Возможно, что многих страниц здесь нет, но имеющиеся страницы рассказывают очень мало, и зачастую непонятно.
«Это всего лишь отрывки из чьей-то жизни! Но как они попали в дом бабушки? Имеют ли они отношение к нашей семье?» - думала Лана.
«Весной мы приехали в Париж, - начала читать она. – Мы поселились в районе Сите. Она влюбилась в этот город, несмотря на его грязь и зловоние. Ей нравилась энергия этого города, его дух, его настроение и его люди. Каждый вечер мы ездили на спектакли и на вечера. Моей очаровательной спутнице все это нравилось, она была леди по происхождению, в обществе держалась сдержанно и несколько отчужденно. И даже когда (далее текст был зачеркнут, и его нельзя было прочесть). Иногда она исчезала на всю ночь, и возвращалась лишь за час до рассвета, никогда ничего не рассказывая. И я у нее ничего не спрашивал, она вольна делать, что захочет, лишь  не подвергла бы себя опасности, да и нас. Мы прожили в Париже 6 лет, и она решила вернуться в Лондон, в свой дом. По некоторым причинам я не смог поехать с ней, и она уехала одна. Я боялся отпускать ее одну, я хорошо знал ее характер. И писал ей много писем, прося быть осторожней и не привлекать к себе лишнее внимание. Моя милая леди отвечает мне на каждое письмо, пишет, что «лучше не может быть!» и меня это очень радует. Я скучаю по ней. Такие, как мы должны расставаться, хотя бы на некоторое время».
Услышав, что к дому подъехала машина, Лана перестала читать и быстро спрятала дневник в угол дивана и закрыла диванной подушкой.
«Ну, вот и Энджел Бирс! Как же вы могли оставить меня в покое?!» - язвительно сказала про себя Лана.
Тихо уйти в свою комнату она уже не успевала. Она осталась сидеть на диване в гостиной, поджав ноги и скрестив руки на груди, пытаясь сделать вид, что наслаждается музыкой, хотя уже не понимала, кто это поет и о чем.
- О, мисс Фаррелл, как я рад вас видеть! – улыбнулся он.
- Не могу ответить вам того же! – натянуто улыбнулась Лана, желая поскорее уйти в свою комнату, а если скорее не получится, то постараться выстроить мирное общение на нейтральную тему. Второе было очень маловероятно, и попытка в данной ситуации была равносильна пытке.
- Другого ответа я и не ожидал. Ты слишком предсказуема, Лана! – бархатно заговорил Энджел.
- Оставь, пожалуйста, свой сладкий голосок для кого-нибудь другого, - как можно спокойней ответила Лана.
- Хм… мой голос нравится многим женщинам, любая бы хотела оказаться на твоем месте.
«Начинается!» - привычно отметила для себя Лана.
- Энджел, я рада за тебя.
- Я тоже!
«Дурак!»
- Знаешь, Лана, я много думал над тем, почему ты так ко мне относишься. На самом деле, ты вбила себе в голову, что ты особенная не такая, как все и так далее, и таким поведением ты наоборот привлекаешь к себе внимание. Признайся, Лана, ведь ты так и хочешь броситься мне на шею, ты бы….
- Энджел! Очнись! Ты сам себя слышишь? И «на самом деле, признайся», - спародировала его интонацию Лана, -  ты рассказываешь мне эту свою теорию уже десятый раз! У тебя такой прием покорения девушек – занудствовать, или это просто провалы в памяти?
Лана сдерживалась, чтоб не заорать на него.
«Только не надо нервов! Спокойно, не ори на эту мразь! Ему только этого и надо!»
Энджел усмехнулся.
- Знаешь…
- Что?
- В мире есть хищники, и есть травоядные.
Лана тяжело вздохнула, и уставилась на Энджела взглядом говорящим: «Ну, что ты опять хочешь поведать мне в сотый раз?»
- Так во всем мире, и в мире зверей, и в мире людей! Я хищник, я эту науку освоил с детства. Побеждает всегда хищник, тот, кто сильней и быстрей.
Лана демонстративно зевнула. Энджел довольно улыбнулся.
- Я живу по своим правилам.
«Дуракам закон не писан, если писан, то нечитан».
- В этом мире я волк.
Он изобразил волчий оскал, а затем мягко улыбнулся.
- Какая ты хорошая!
- Ты сказал, что хищники сильнее?
- Да! Это определенно…
- А если волк выскочит на слона, то кому не повезет?
- Хм… пытаешься хитрить?
- Это ты начал урок зоологии. Я уточняю.
- Волки очень умные животные, на слона они не выскочат.
- Что ты мне вообще хочешь сказать, этими рассуждениями?
- То, что тебе придется  подчиниться мне. Я все продумал, Лана, у меня есть достаточно средств и связей, чтоб отнять у тебя этот дом. Тебе придется выбирать: быть со мной и сохранить особняк, или же быть свободной, но без этого милого сооружения, если я его получу, то снесу немедленно.
- Ты все врешь! Это невозможно сделать! – тихо возразила Лана, чувствуя, как комок подступает к горлу. Она прекрасно знала, что Энджел может и не врать. Он давно занимался всякими махинациями, связанными с необходимой ему недвижимостью, и делал все так аккуратно, что лишних вопросов к нему не возникало.
- Я знаю, как тебе дорог этот дом.
Лана была напугана, от Энджела это не ускользнуло.
- Я же говорил, что у тебя не будет выбора. У меня все готово, осталось только сделать один звонок, и процесс начнется, - жестким голосом сказал он.
- Ты самое настоящее ничтожество! – сквозь зубы проговорила Лана.
Энджел весело рассмеялся.
Лана соскочила с дивана, и хотела выбежать из гостиной, но Бирс преградил ей путь.
- Не пора ли сменить гнев на милость, - он провел рукой по волосам Ланы. Девушка отступила назад.
- Не тронь меня! – твердо сказала она.
- Мы одни здесь, тебе никто не поможет.
- Если ты тронешь меня, я пойду завтра же в полицию. Давай, ударь меня! Полиции это понравится, а газетчики будут в восторге, они мечтают написать скандальную статью об успешном бизнесмене.
«Если в этом доме есть привидения, то, пожалуйста, сделайте что-нибудь!»
- Это не помешает моим планам, только приостановит. И не играй со мной, Лана.
Его глаза зло блестели, губы были плотно сжаты, Энджел был готов ударить ее, но сдерживался, по своему принципу «не надо рисковать по мелочам», понимая, что если ударит ее, разборки с полицией ему будут обеспечены, а этого ему не хотелось.
- Пропусти, я ухожу к себе!
Энджел отошел в сторону, он встал так, чтоб проходя мимо, Лана задела его.
- Надеюсь, завтра тебя здесь уже не будет! – сказала она, поднявшись на первую ступеньку.
Энджел в полсекунды подскочил к лестнице и, схватив Лану за руку, резким движением вернул в гостиную и толкнул на диван, как куклу.
- Ты не поняла, что я живу по своим правилам! Не смей мне указывать!
Лану трясло от нервов и от страха.
- Ты мне никто, и звать тебя никак! Ты здесь просто гость, причем не очень-то желанный, не забывай об этом!
- Ты обычная избалованная дрянь!
Энджел занес руку, чтоб ударить ее, в это время с улицы раздался странный воющий звук – это сработала сигнализация машины Энджела. Забыв о том, что хотел ударить Лану, Энджел подскочил к окну. Его машина стояла прямо напротив окон, фары были включены, а передняя дверь со стороны водителя открыта нараспашку.
- Черт! – выругался Энджел, и побежал на улицу.
 Воспользовавшись моментом, Лана вскочила и побежала наверх. В свою комнату она не пошла, там Энджел ее найдет, она решила спрятаться в найденном кабинете.

Зайдя в кабинет, Лана села в старое кресло, ее трясло мелкой нервной дрожью, успокоиться у нее не получалось. Она теперь не только ненавидела Энджела, но и боялась его.
Вытащив из кармана пачку сигарет и зажигалку, которую она хранила в пачке, вместе с сигаретами, и закурила. Процесс курения ее немного успокоил: белый дым, неторопливо поднимающийся вверх и расползающийся по комнате, заставлял отвлечься от неприятных мыслей. Правда, ненадолго.
Оглядев стол, она нашла пепельницу, искусно вырезанную из камня. Улыбнувшись, она придвину ее ближе и стряхнула пепел.
«Вероятно, она принадлежала хозяину кабинета, - машинально подумала Лана. – Как я благодарна вам за эту великолепную обитель!»
- Черт! Я оставила дневник в гостиной!
Лана встала с кресла и подошла к двери. Тишина, казалось, что дом опустел, но это было не так, и Лана прекрасно понимала это. Покинуть свое «убежище» она боялась, оставалось только надеяться на то, что Энджел не обнаружит дневник.

Энджел в это время, уже пришел с улицы, и сидел в гостиной на диване, в одиночестве распивая вино. Искать Лану по дому он и не думал.
«Никуда она не денется, разговор продолжим завтра утром! – размышлял он. – У нее есть время подумать, целая ночь».

В комнате стало темно, оглядевшись по сторонам, Лана увидела на полке с книгами свечи в подсвечнике. Взяв подсвечник, она поставила его на стол и зажгла свечи, темнота расступилась, по стенам запрыгали тени от огоньков. Тут она увидела на столе белый лист бумаги, сложенный пополам. 
- С каждой минутой все интересней! – нервно усмехнулась она и развернула листок.
«Лана! – прочитала она и замерла от ужаса. Чего уж точно она никак не ожидала, так это найти в забытом всеми кабинете послание адресованное ей. – Я могу тебе помочь, спасти тебя от тех, кто хочет и может причинить тебе зло, тебе и этому дому!»
Лана почувствовала  холод, и страх, липкий как паутина, но в тоже время ненавязчивый. Ее сердце бешено застучало, записка выпала из рук. Лана села на край кресла, стараясь привести мысли в порядок и понять, что же все-таки  происходит.
- Я схожу с ума! – прошептала она. – Хотя нет, записка реальна, но кто ее написал? Мама? Энджел? Нет, это не он! Кто? «Дом с привидениями стоит дороже», - вспомнила она фразу из какого-то фильма и засмеялась нервным звонким смехом. Она смеялась долго и громко, не боясь, что ее могут услышать, и смеялась до тех пор, пока смех не перешел на всхлипы. Перестав смеяться, она встала и, взяв в руки подсвечник, оглядела комнату еще раз. Свет свечей упал на оконную штору, и Лана заметила небольшой выступ, между окном и книжным шкафом. Подойдя ближе, и отогнув штору, Лана увидела дверь.
- Ничего себе! Как кино! Осмотри получше стены, постучи по книгам – и тайная дверь станет явной!
Толкнув дверь, Лана вошла в комнату, то чуть не закричала от страха. Перед ней стоял гроб. Он был пуст, крышка была сдвинута, создавалось впечатление, что кто-то покинул его совсем не давно, и явно намеревается вернуться обратно. Лана стояла, прижавшись к стене, и боялась шевельнуться, ноги подкосились, она боялась упасть, к тому же в комнате было прохладно и немного затхло. Собрав остатки сил, она резко и быстро развернулась, и выскочила из тайной комнаты, захлопнув дверь.
Оставаться в кабинете она больше не хотела. Взяв со стола пачку сигарет, Лана задула свечи и подошла к двери. Ее глаза еще не привыкли к темноте, и от этого ей было неуютно и страшно.
Выйдя в полутемный коридор, Лана стала тихонько идти к лестнице. Даже суеверный страх не заставил забыть ее об Энджеле. Спустившись на второй этаж Лана, прислушалась, снизу доносилась музыка и голоса, мистер Бирс решил развлечь себя просмотром телевизора.
Почти бесшумно спустившись на первый этаж, девушка быстро проскользнула на кухню. Она чувствовала, что ей просто необходимо выйди на улицу, в доме ей стало невыносимо душно, и все еще трясло от увиденного. Окно было немного приоткрыто, запрыгнув на подоконник, Лана открыла окно нараспашку и вылезла в сад, закрыв за собой окно. Роса уже давно выпала и обжигала холодом, влажный ночной воздух привел Лану в чувство, нервная дрожь прошла. Но ясно думать она еще не могла, задавала себе вопросы, а ответов не было, и наверно не могло быть.
«Откуда взялся гроб?» - думала она. Логического ответа не было. Во всякую фольклорную нечисть Лана не  верила, и даже не рассматривала вариант связанный с нею. Отогнав с трудом все тяжелые мысли, Лана пошла  вглубь заросшего сада. Она медленно шла по дорожке, поросшей травой, к беседке. Беседка была еще крепкая, но краска цвета слоновой кости, местами облезла, из-за дождя, солнца и высокой травы. Ей уже никто не пользовался, никто не сидел в беседке, любуясь закатом, никто, кроме нее. Она села в беседку и стала рассматривать сад. Каждый раз она находила в этом запущенном мирке что-то новое и прекрасное.
Когда то, это был роскошный сад, с аккуратными, обрамленными камнем, клумбами, кустами дикой розы и клумбами декоративных садовых роз, лилий и хризантем. В дальней части сада росла зимняя вишня, за кустами вишни, вдоль кованого забора, росли два дуба, они как будто охраняли покой этого места. Теперь же сад изменился. Прошло много лет, за садом перестали ухаживать. Это требовало много времени и сил. Трава разрослась, и чтобы пройти к беседке, нужно было пробираться  через траву. Клумбы заросли сорняками, они теперь росли рядом с розами. Печальное зрелище. Ей это все напоминало мир вокруг, и ее жизнь. Розы и сорняки. Все вместе, все на одном уровне. Так и должно быть? Это всех устраивает? Да. Не всех, но устраивает. Мир – заброшенный, запущенный сад, никому до него нет дела, все заняты исключительно своими проблемами. А не собой. Иначе бы заметили, какое запустение вокруг. Она любовалась садом. Его жизнью. В этой небрежности и не ухоженности была гармония природы и живого. В отличие от мира, с которым сравнивала сад девушка. Здесь все шло своим чередом: распускались цветы, росла трава, шумели листвой дубы, пели птицы. Даже ночью здесь была жизнь. Уникальная, неповторимая. Она наслаждалась прохладным влажным воздухом ночи, слушала приглушенные звуки, обретала покой и надежду на лучшее.
Но не сегодня, сегодня она не могла обрести покой даже в саду, чувство тревоги, то отступало, то опять возвращалось. Лана закурила, но сделав пару затяжек, потушила сигарету.
- Как же все-таки здесь красиво! – шепотом сказала она.
- Иногда мне кажется, что здесь остановилось время…
Лана напряглась, опять чей-то голос.
«Я сошла с ума!» - мелькнуло у нее в голове.
Лана вышла из беседки, перед ней стояла девушка-призрак, с портрета. Лана даже не успела ничего сообразить, «призрак» молниеносно приблизилась к ней и, обхватив за шею, вонзила острые белые клыки в горло Ланы. В глазах Ланы потемнело, ей казалось, что она провалилась в черную пропасть и летит вниз с сумасшедшей скоростью. Странная девушка жадно пила кровь из ее шеи, продолжалось это не больше трех минут, но Лане показалось, что прошла вечность. Она ничего не чувствовала, кроме слабости и головокружения, в глазах было темно, чернота в которой прыгали красные пятна.
«Я умираю! Я умираю…. Умираю… ничего больше нет»
Утолив голод, вампир отпустила Лану, обессиленная и почти обескровленная Лана мешком упала к ее ногам. Девушка внимательно посмотрела на свою жертву и, усмехнувшись, подхватила ее на руки и  направилась к дому.


- Ты только дыши, - тихо сказала вампир, опуская свою ношу на пол тайной комнаты. Лана слышала ее слова, как сквозь толщу воды. Прокусив запястье, и подождав, когда из ранок просочится кровь, вампир приподняла голову Ланы, приложив запястье к ее губам.
- Пей!
От непривычного вкуса Лана резко дернула головой, но почувствовав сильную жажду, припала к источнику крови. Кровь приятно обжигала горло, наполняя энергией все тело, даруя новую жизнь. Сознание и способность ясно мыслить вернулись к Лане, она понимала, что пьет кровь, осознавала, это ее пугало и радовало одновременно. Она не могла заставить себя прервать это действо.
- Достаточно! – ласково сказала вампир.
Слизнув с губ каплю крови, Лана заворожено посмотрела на свою убийцу. Да, без сомнения, это была девушка с портрета.
- Я Маргарет Моне! – мягко сказала она. – Я вампир. И ты теперь тоже. Никто не может причинить тебе вред, кроме огня и солнечного света. Ты будешь вечно красивой и вечно молодой.
- Я должна буду пить кровь? – спросила Лана, не отрывая взгляд от Маргарет.
«Этого не может быть! Это не правда!» - думала она.
- За все нужно платить. За вечную жизнь, молодость и красоту мы платим тем, что живем во тьме, нас называют восставшими из ада, и нам приходится пить кровь, - Маргарет плавно ходила по комнатке, как пантера.
- Мне страшно, - еле слышно сказала Лана, поднимаясь с пола.
- Понимаю, но ничего, это пройдет! – улыбнулась Маргарет.
Лана кивнула.
«Я вампир? Монстр? Нет, это сон, так не бывает!» - думала Лана.
- Ты зря боишься! – твердо сказала Маргарет. – И не паникуй! Ты действительно вампир. И так бывает! Поверь мне, а заодно и себе!
- Я попробую, - ответила Лана, прислонясь к стене.
- Выбора у тебя нет! – хищно улыбнулась Маргарет. – И скоро рассвет, а ты еще не ела.
- Я не хочу есть!
- А придется! – засмеялась вампир.
Лана чувствовала страх перед Маргарет, и не могла этого скрыть.
- Можно я сама решу? – возразила она дрожащим голосом.
Вампир улыбнулась.
- Конечно! Энджел Бирс…
- Что? – Лана испуганно смотрела на свою создательницу.
- Ничего, просто я подумала, что ты захочешь его крови. Ты ненавидишь его.
- Я не хочу его убивать! – она подошла ближе к Маргарет. – И ты не убьешь его! Я запрещаю тебя убивать Энджела!
- Правда? – изобразила крайнее удивление Маргарет и рассмеялась звонким хрустальным смехом.
- Хватит! Я серьезно! – крикнула Лана и, испугавшись звука своего голоса, замерла.
Маргарет перестала смеяться и посмотрела на нее с неким уважением.
- Я его не трону, раз ты так просишь! – благосклонно ответила Маргарет.
- Мой голос….
Лана как будто и не слышала слов Маргарет. Она была заворожена своим голосом.
- Ты изменяешься! – бархатно сказала Маргарет. Подойдя к Лане, она коснулась руками  ее лица. – Твое лицо тоже изменилось, ты стала красивей, твои глаза стали ярче и оттенков в них больше. Пойдем!
Маргарет взяла ее за руку и вывела из тайной комнаты в кабинет. Лана послушно шла за ней, она находилась в полуобморочном состоянии, чувствуя слабость. Маргарет подвела ее к зеркалу и коварно улыбнулась своему отражению, затем перевела взгляд на отражение Ланы.
Лана стояла как вкопанная, и смотрела на свое отражение стеклянным взглядом. Из зеркала на нее смотрела девушка с идеально гладкой тонкой кожей, голубыми глазами, как северное холодное небо, блестящие волнистые волосы, цвета спелой пшеницы, укрывали плечи. Лане хотелось дотронуться до зеркала, чтобы проверить, действительно ли это она, но присутствие Маргарет мешало ей.
«Я и так слишком ненормальна! - подумала она. – Но это я, это мое отражение! Я стала также прекрасна, как и она, - Лана посмотрела на отражение Маргарет. – Неужели все, что она говорит правда? Похоже…
Пока Лана рассматривала свое отражение Маргарет стояла рядом, с легкой усмешкой на губах.
- Скоро рассвет! – подала голос вампир. – Завтра надо раздобыть тебе гроб!
Лана вздрогнула.
- Зачем?
- Оооо…. – протянула Маргарет. – Это теперь твоя постель! И ради Бога, не устраивай спектакли, как это любит делать Эрин! Ты все прекрасно понимаешь и осознаешь!
Лана не осмелилась ей перечить, хотя не понимала и половины происходящего. Все сон! Завтра все пройдет.
Маргарет снова усмехнулась. Лана не могла понять эти усмешки, они приводили ее в еще большее замешательство.
- Сегодня ты будешь спать в моем гробу, а я закутаюсь в покрывало, - Маргарет указала на лежащее рядом с гробом алое бархатное покрывало. – Уступаю тебе свою постель, на один день!
- Спасибо.
- Хм… пожалуйста.

Утром Энджел обошел весь первый этаж дома от нечего делать, обнаружил открытое окно на кухне, но это факт его нисколько не удивил и не насторожил. Он выжидал, когда же выйдет Лана, ждать он собирался целый день.
- Выйдет она, рано или поздно. Весь день не просидит в своей комнате, - думал он.
Пройдя в гостиную, он включил телевизор, его раздражала монотонная тишина дома. Переключая каналы, Энджел обдумывал свои ближайшие планы на будущее, ему нужно вернуться в Нью-Йорк, там накопилось много дел. Для Энджела Нью-Йорк был базой офисов и фирм, там был весь его бизнес, там он делал деньги. Лондон место отдохнуть и место, где обитает его мания Лана.
- Она явно недооценивает меня, - размышлял Бирс. – Придется ей продемонстрировать, что я могу – начнем прямо с ее любимого дома.
Ожидание утомляло его, несмотря на то, что он был достаточно терпелив, но не на этот раз. Сама мысль о том, что то, что ему нужно близко, буквально за соседней дверью, не давала ему покоя.
Он поднялся на второй этаж  и подошел к комнате Ланы. Дверь была немного приоткрыта, прислушавшись, Энджел толкнул дверь, та послушно распахнулась, отрыв для Энджела белое солнечное пространство комнаты. Бирс стоял на пороге и рассматривал обитель Ланы. Бежевые стены, белый ковер, белое покрывало на кровати, на общем белом фоне в комнате выделялись шифоновые золотистые шторы и причудливая лепнина бежевого - золотистого цвета, над изголовьем кровати. Постель Ланы была идеально заправлена, Энджел понял, что в своей комнате Лана не ночевала. Его это не удивило, в доме множество комнат, можно занять любую, где есть кровать.

Лана, на удивление самой себе, уснула моментально, хотя ее пугал гроб, вернее не сам гроб, а осознание для чего вообще они бывают нужны. Ответ был прост. Но она не чувствовала себя мертвой, наоборот, ей казалось, что она наконец-то ожила, просто смертельно устала. И еще ей снится очень необычный сон….

Внезапно пробудившись, Лана обнаружила, что лежит в узком, темном ящике – гробу. «Что я здесь делаю?!» - подумала она и резко толкнула крышку, крышка открылась и Лана быстро выпрыгнула из гроба.  Она хотела открыть окно, чтобы посмотреть на улицу, но в комнатке не оказалось окна. Лана прошла к двери, запнувшись по пути за алое покрывало, и вышла в кабинет. Она смутно помнила, что вчера произошло с ней, она помнила, что ее кто-то укусил за шею, а потом она разговаривала с девушкой с портрета, но и это все было будто окутано туманом. Отчетливо она помнила ссору с Энджелом и то, как нашла комнату с гробом.
«Я видимо сошла с ума, - подумала девушка. – Ну, кто в здравом уме будет спать в гробу!»
Выйдя из кабинета, она пошла в свою комнату, чтоб привести себя в порядок и позвонить Мэри. Зайдя в свою комнату, она увидела Маргарет.
- Ты? – удивилась она.
- Да, а ты думала, я тебе приснилась? – невозмутимо ответила Маргарет. – Чудесный вечер, не правда ли?
Маргарет пошла к окну и раздернула шторы. За окном была ночь.
Лана испуганно смотрела на Маргарет, ее пугала холодность и непробиваемость леди Моне.
- Не возражаешь, если я немного пороюсь в твоих вещах? – спросила Маргарет. – Мне нужна другая одежда.
Лана машинально кивнула. Только сейчас она увидела, что Маргарет одета в старое пожелтевшее платье в стиле ампир.
Маргарет открыла дверцы шкафа и внимательно осмотрела его содержимое.
- Не плохо, какой-никакой вкус у тебя есть!
Лана  недовольно фыркнула.
Маргарет выбрала себе белую тонкую вязаную кофточку и черную узкую юбку до колена.
«Выглядит она даже очень хорошо!» - подумала Лана.
Леди Моне тем временем рассматривала себя в зеркале.
- Современная одежда мне идет, - мурлыкнула себе под нос, Маргарет. Лана ничего ей не сказала.
- А почему тебя здесь раньше не было? – довольно дерзко спросила Лана.
- Я всегда была тут! – Маргарет сверкнула глазами, выразив не то раздражение, не то свое превосходство. – Я отдыхала от этого мира!
Лана хотела спросить ее о том, как долго она отдыхала, но передумала. Уж очень Маргарет вспыльчива.
- Сегодня твой первый урок, - сказала Маргарет, подойдя к Лане.
- Не понимаю о чем ты? – тихо произнесла Лана, догадываясь, что имеет в виду она.
- Сейчас все поймешь. Пошли, прогуляемся по Лондону.
Лана кивнула, и пошла за Маргарет. Она чувствовала, что Энджел еще в доме, ей хотелось, чтобы он уехал и как можно быстрее. Убивать она его не хотела, но это могла сделать Маргарет. Как бы Лана не ненавидела Бирс, убить она его не могла, по одной простой причине – он относился к друзьям ее семьи, таковым его считала не только Эрин, но и покойная Виолетта Лаура.

Лана и Маргарет очень быстро добрались до центра Лондона. Лану поражало все вокруг, она видела мир другим – более живым и ярким, видела то, что раньше не замечала, или это было недоступно для ее смертных глаз. Еще ее поражала она сама, точнее сверхспособности, так быстро двигаться человек никогда бы не смог.
Они зашли в темный парк, народу там не было. Только две наркоманки сидели на скамейке. Они были похожи на больших тряпичных кукол. По-видимому, они только, что приняли дозу, и испытывали блаженство освобождения от ломки, оно теперь приходило вместо эйфории.
Маргарет хитро улыбнулась, обнажив белые клыки.
Не успела Лана даже сообразить о задумке Маргарет, как та уже стояла напротив наркоманок.
- Тебе что-то надо, подруга? – обратилась к вампирше одна из девушек.
- Ничего особенного, - ласково сказала Маргарет, и молниеносно приблизившись, свернула ей шею.
Вторая девушка хотела бежать, но Маргарет преградила ей путь.
- Не бойся, тебе не будет больно, - ласково сказала Маргарет, и провела рукой по волосам девушки. Та смотрела на нее и не шевелилась. Маргарет схватила ее за волосы и впилась в горло. Насытившись, она отпустила девушку и та упала на землю, совершенно обескровленная.
Наблюдавшая, за всем этим действом, Лана испытала настоящий ужас. Она точно знала, что не сможет вот так просто убить. К ней подошла Маргарет.
- Вижу, ты напугана. Это пройдет, ты такая же, как и я. Ты вампир.
- Зачем ты это сделала? – Лана с отвращением взглянула на трупы.
- Что? Что я сделала? Сделала плохо, что убила их? Ах, вот в чем дело! Они умерли бы от передозировки и возможно даже этой ночью! Или бы сами убили кого-то, чтоб купить дозу! – сказала Маргарет слегка нервным голосом.

Они вышли из парка  на улицу. Улица была полна народа: влюбленные пары гуляли, взявшись за руки, в подворотнях сидели наркоманы, на освещенных площадках читали рэп и танцевали брейк-данс, просто гуляли, встречались с друзьями.
Маргарет с любопытством и жадностью вглядывалась в публику, казалось, она проникла в мысли всех людей, находящихся в это время на улице. На них же никто не обращал внимания, Маргарет это обрадовало.
Она подошла к роскошному бутику.
- Вот, что мне нужно! – сказала она. – Не могу же я носить твою одежду всегда.
- А откуда у тебя, интересно, деньги, чтоб покупать одежду здесь? – попыталась уязвить ее Лана.
-  Я их взяла у тебя, скоро верну! – усмехнулась Маргарет, и, распахнув блестящую дверь, вошла внутрь. Лана последовала за ней.
Навстречу им вышла женщина из персонала. Маргарет ей очаровательно улыбнулась, первая начав разговор.
- Здравствуйте, - поздоровалась она. – Мне нужна красивая одежда.
- Проходите, сейчас мы все покажем, - она была загипнотизирована вампиршей.
Маргарет прошла в глубь бутика и, оглянувшись на Лану довольно улыбнулась. Лана заворожено следила за Маргарет, впервые за прошедшие сутки она ей восхищалась. Восхищалась тем, как она сумела создать вокруг себя такую мощную энергетику, которая заставила всех смотреть на нее, как на благороднейшее и высшее существо, хотя этим существом она и являлась.
Вокруг Маргарет уже суетились два человека, показывая ей модную одежду. Маргарет улыбнулась и согласилась примерить один из предложенных нарядов. Она ушла в примерочную, а Лана осталась одна в зале бутика. Она несколько раз осмотрела ряды одежды вокруг себя. Ей казалось, что это опять сон. Просто страшный сон – она в бутике, посреди ночи с вампиром. Это сон! Сейчас она закроет глаза, а когда откроет, то будет дома, в своей постели и рядом не будет Маргарет.
Лана зажмурила глаза, а когда открыла, то увидела улыбающуюся Маргарет. Она стояла к  ней почти вплотную.
-  Не пытайся проснуться, это не сон! – леди Моне засмеялась. – Я решила сделать тебе подарок, выбирай, что нравиться!
- Что? – опешила Лана. – Ты с ума сошла!
- Нет, мне делают подарок, а я решила сделать его тебе! – Маргарет снова улыбнулась.
- Ты чокнутая! Ты не нормальная! – Лана с отвращением посмотрела на Маргарет и выскочила из здания, Маргарет только рассмеялась. Лана прекрасно понимала, что все люди находятся под сильным гипнозом и выполнят все прихоти аристократки.
Лана, выскочив из бутика, продолжала бежать, не разбирая дороги, она бежала наугад по знакомым улицам, мимо знакомых домов. Она ни о чем не думала, мысли  не приходили ей в голову, в ушах звенел смех Маргарет.
Внезапно какое-то чувство ее остановило. Она встала посреди дороги, как вкопанная, и огляделась по сторонам. Она стояла на знакомой с детства улице, рядом со своим домом, домом родителей. Чувство любви и тоски накрыло ее с головой, ей захотелось войти в дом. И она, сама того не понимая, стала все ближе и ближе подходить к дому.
- Я не могу войти! – внезапно мелькнуло у нее в голове. – Я вампир. 
И снова в ушах зазвенел смех Маргарет, а перед глазами возникла ее улыбка.
Лана отошла от дома. Ей вдруг стало плохо, в глазах помутнело. Лана почувствовала дикий голод. Голод вампира. Ей дико хотелось крови. Она отвернулась от дома, от него пахло кровью его обитателей. Лана испытывала ужас оттого, что ей придется кого-то убить, чтобы насытится, и ее охватило отчаяние и страх, из-за того, что рядом нет Маргарет. Она жалела о том, что убежала. Ей просто необходимо вернутся к Маргарет.
Лана огляделась по сторонам, на улице не было ни души. Только холодный свет луны и теплый свет от окон домов. Лана почувствовала себя маленькой девочкой, заблудившейся ночью в городе, и не знающей, куда идти. Ее родной Лондон, всегда доброжелательный, в эту минуту был для нее чужим и пугающим. Лана толком не понимала до конца, что с ней произошло, и не знала, что с ней будет дальше.
«Мне надо уходить отсюда! Вернутся домой, найти Маргарет!» - эта мысль мелькала у нее в голове, как бабочка перед огнем. Мысленно попрощавшись с домом в Лондоне, Лана отправилась в особняк.
Лана шла медленно, не торопясь, зная, что до рассвета успеет вернуться. А так ей больше спешить некуда – впереди вечность.
«Какое же чудовище, эта Маргарет!» - думала она. – Неужели и я стану такой, как она? Нет, я не стану ее подобием».
Лану все еще одолевал голод, но она пока успешно с ним боролась, как будто сдерживала внутри себя дикого зверя. Она старалась думать о чем угодно, лишь бы отвлечься от чувства голода.
«Как я хочу, чтобы Энджел уже уехал до возвращения Маргарет! И чтобы он не нашел дневник. Я про него почти забыла, но сейчас я уверена, что он имеет отношение к Маргарет. Вопрос только в том, кто это пишет? И про кого: про Маргарет человека или вампира? Письмо наверху адресовано было Маргарет Моне, и написал его человек, чье имя начинается на «А». Спросит ли Маргарет про дневник? Или она о нем забыла совсем?»
Лана вспомнила все, что связано с дневником, с того момента, как однажды ночью нашла кабинет на третьем этаже. Она отчетливо вспомнила пожелтевшие страницы дневника и каллиграфический почерк его автора. Ярким пятном в памяти всплыла вложенная страница. Она опять пережила все те чувства, когда нашла вложенную в дневник страницу, тогда она не знала на кого думать, но сейчас поняла, что страницу «вернула» на место Маргарет. И письмо для нее тоже написала леди Моне.
Лана начинала тихо ненавидеть Маргарет.
- Значит, она давно хотела сделать меня вампиром, - прошептала Лана. – Какая же она мерзавка! Я ее не просила об этом. Хотя уж лучше с ней, чем с Энджелом…. Спасибо ей можно сказать за то, что спасла меня от него. 
Лана чувствовала себя ужасно. И от голода, и от неприязни к Маргарет. Она ей и нравилась и одновременно была неприятна.

Выйдя на аллею, ведущую к особняку, Лана отметила, что машины Бирса нет, чему была рада, можно немного расслабиться и не думать о сохранности его жизни и крови. Лана толкнула дверь и вошла в дом. В гостиной был полумрак, она  освещалась только каминном и одной бра. Навстречу ей вышла Маргарет, в одной руке она держала фирменный пакет, а в другой бокал с кровью.
- Здравствуй, Лана. Я уже начала беспокоится за тебя! Я приготовила для тебя подарок, и вот выпей, ты наверно голодна!
 Маргарет протянула ей бокал с кровью. Лана смотрела на бокал с неподдельным ужасом, она даже думать не хотела о том, чья это может быть кровь. Она хотела отступить назад, но тяжелый запах крови ударил ей в голову, в глазах потемнело. Лана машинально шагнула к Маргарет и приняла бокал, она неожиданно для себя с жадностью выпила предложенную кровь, насладившись ее вкусом. Поставив бокал на столик, она обернулась и увидела, что Маргарет сидит в кресле-качалке и пристально смотрит на нее из полумрака. Она была сосредоточена и серьезна, губы были плотно сжаты, а глаза потемнели, и казались черными.
- Ты думаешь, я всегда была такой, озлобленной и жестокой? – внезапно начала Маргарет. – Нет, Лана, когда-то я тоже была смертной девушкой, и я умела любить. Хотя способность любить, я не утратила и сейчас, хотя ты в этом сомневаешься. 
Она замолчала. Лана была поражена, с чего вдруг леди Моне заговорила о своем человеческом прошлом, и сколько лет этому прошлому. Лана захотелось узнать про нее все. Ведь она сама искала информацию о дочери лорда Моне, и вот она перед ней, собственной персоной.
- А что случилось? – робко спросила Лана, садясь на диван.
Маргарет не шелохнулась и даже не моргнула, но продолжила:
- Я хотела умереть и звала смерть, я была готова ко всему. Но мой зов услышал вампир. И можно сказать, спас меня от смерти.
- Расскажи, что произошло, почему ты хотела умереть?
Лане почему-то стало жаль ее.
- Хорошо, слушай, - Маргарет на секунду задумалась. – Я была когда-то смертной девушкой, дочерью лорда. Мы жили в этом самом доме, в то время он был очень красив, это был новый дом, с роскошным садом, каменной аллеей и железными воротами у въезда на аллею. Дом был похож на замок по своей красоте и внутреннему богатому убранству. Я очень любила атмосферу того дома, любила когда отец устраивал балы, и любила гулять в саду рано утром и вечером, когда темнело.
Лицо Маргарет ожило, глаза светились добротой, ей нравилось вспоминать этот период из своего прошлого.
- Но это было так давно, - Маргарет внезапно замолчала, и Лана испугалась, что она прервет свой рассказ.
- Я была единственным ребенком в семье, - продолжила Маргарет, даже не взглянув на Лану. – Была единственной наследницей, и отец дал мне прекрасное образование для женщины того времени. Я прекрасно разбиралась  в искусстве, в политике, великолепно знала историю, и несколько языков – испанский, французский и немецкий. Отец всегда брал меня с собой в путешествия и деловые поездки по Европе. У него были также предприятия в Индии. И он хотел начать торговлю с Японией.
- С Японией? – удивилась Лана. – Но ведь Япония…. – Лана осеклась и забилась в угол дивана.
Маргарет внимательно посмотрела на Лану и улыбнулась вполне доброжелательной улыбкой.
- Догадываюсь, что ты хотела сказать. Да, ты права. Япония только открывалась для мира, это был тяжелый период в ее истории. Мой отец был влиятельным человеком и прирожденным дипломатом. Он один из первых поехал в Японию. И я поехала с ним. Правда, он не хотел меня брать в столь далекое и опасное путешествие. Это была абсолютно чужая и неизвестная нам страна, и могло случиться, что угодно. Я настояла на своем, очень долго уговаривала, говорила, что я должна узнать эту загадочную страну, должна поддерживать его, должна знать все его дела, и знать, как их вести, раз уж я единственная наследница, и  добилась своего, отец взял меня с собой в Японию. Не знаю почему, но меня тянуло туда. Япония представляла для меня загадку, которую интересно разгадывать. С этого путешествия и началась моя история.
Маргарет замолчала, вспоминая то путешествие.
- Мы, хотя это кажется невозможным, познакомились императорской семьей и с молодым наследником императорского престола. Когда я Его  увидела, Он мне сразу понравился, у него была экзотическая для меня внешность, и в нем было особое  величие, характерное для восточных людей. Его высокомерие и гордость отталкивали меня и одновременно влекли к нему. Я англичанка, и тоже гордая. К тому же я совсем не знала правил японского этикета, а они там очень строгие, и я вела себя дерзко, по их меркам. Хотя, как позже Он признался, именно это и привлекло Его во мне.
- Ты стала любовницей императора? – Лана не могла скрыть своего удивления и любопытства.
- Я стала его невестой! – на губах Маргарет появилась чуть заметная горькая усмешка. – К концу моего пребывания в Японии мы сильно подружились, и даже больше, он стал мне оказывать знаки внимания, как женщине. Мне приносили от его имени перевязанные травинкой листья лотоса, в которых я находила подарки.
После двух лет пребывания в Японии, мы с отцом должны были вернуться в Англию, на предприятии отец назначил управляющего.
Перед отъездом я встретилась с Ним, на прощание Он подарил мне золотой браслет инкрустированный бриллиантами и розовыми сапфирами, и сказал, что будет вспоминать меня каждый день. Я поблагодарила за столь прекрасный подарок и также обещала не забывать его.
В Англии я поняла, что люблю Его. Молодые люди высокого происхождения сватались ко мне, но я их отвергала. Мое сердце принадлежало Ему, хотя и понимала, что Его больше не увижу никогда.
- И что было дальше? – еле слышно спросила Лана, она боялась вспугнуть атмосферу воспоминаний и спокойствия.
- Через два года мне пришло официальное приглашение в Японию, подписанное Им. Я была счастлива, и приятно удивлена. Я поехала к Нему. Он сделал мне предложение стать его женой. Я думала, Он шутит. Ведь это невозможно. Я не могла стать Его женой. Я не соответствую эталону японской принцессы, я не японка, хоть и знатного происхождения. Но у Него были другие планы, он хотел открыть Японию миру, реформировать устоявшие традиции. Это был революционный шаг, опрометчивый шаг. Удар для всей Японии, особенно для правящих кругов. Я чувствовала, что его идеи до добра не доведут. Я, даже если и стану Его женой, никогда не буду принята Его семьей и народом. Я все это понимала, понимала всю опасность его идей, и мне было страшно. А Он успокаивал меня, Он верил в свои силы, и был ослеплен своими идеями и любовью ко мне. Он говорил, что все будет хорошо. Он понимал, что все, что он задумал воплотить в жизнь будет нелегко, но страх перед семьей и обществом Его не останавливал.
Он сделал мне шикарный свадебный подарок, бриллиантовое колье и серьги. Он одаривал меня драгоценностями, видимо желая, таким образом, успокоить меня.
Маргарет замолчала, и Лана увидела, что по  щекам Маргарет текут слезы. Лана была ошеломлена, она не могла поверить, что жестокая и хладнокровная вампирша может плакать от воспоминаний.
Маргарет сама бы не смогла объяснить эти слезы. Она не хотела плакать. За жизнь вампира она разучилась жалеть, печалиться, сострадать, но что ее никогда не покидало, так это любовь. Любовь всегда была с ней, просто изменяла свою форму. Тогда это была любовь к мужчине, затем любовь к смерти, своему создателю, к крови, всякий раз она любила другое и по-разному.
- Но, что, же случилось потом? – осторожно спросила Лана. Она боялась задавать вопросы, боялась, что это может разозлить Маргарет, и она перестанет рассказывать.
Маргарет посмотрела на нее, без злобы и раздражения, ее лицо и глаза ничего не выразили. Маргарет продолжила.
- Дальше у меня началась подготовка к свадьбе. Ко мне было приставлено десять служанок, но, ни одной из них я не нравилась. Я чувствовала это, и все это было нормально, я для них абсолютно чужая, как и они для меня. И это не давало мне покоя. Он старался утихомирить свою семью и знать, но против Него готовился заговор, и Его убили. В тот злосчастный вечер, мы сидели в саду. Разговаривали, смеялись, мечтали, строили планы на будущее. В эти минуты нам все казалось просто, что не существует никаких невидимых преград, и нет никаких различий между нами.
Маргарет говорила без чувств и эмоций. Она их не забыла. Она не хотела их показывать, слишком мучительные воспоминания, даже для вампира.
- И тут все началось. Начался весь этот ужас, которого я так боялась. В сад ворвались солдаты, ими командовал двоюродный брат моего любимого. Он теперь был наследником престола. Я поняла, что сейчас все начнется и закончится. Закончатся наши жизни. Он толкнул меня в сторону мостика через овраг и велел бежать. Мостик вел из сада за ворота дворца. Я выбежала из сада, и бежала не знаю куда, за мной не гнались, они знали, что я не смогу убежать далеко. Мне было очень страшно, раньше мне никогда не бывало так страшно. В глазах стояли слезы, из-за них я почти ничего не видела. Я знала, что Его уже, возможно, убили и сейчас ищут меня.
Голос Маргарет был ровным и спокойным, словно она рассказывала не о себе. Лана ее заворожено слушала, боясь пошевелиться.
- Внезапно меня окликнули, не по имени, а просто. Я поняла, что это обращаются ко мне. Я остановилась и увидела в стороне старую женщину, она дала мне знак идти за ней. Я, не раздумывая, пошла за ней. Она спрятала меня в своем доме. Я не знала, что делать и как себя вести. Выход был только один, возвращаться домой, в Англию. Я пришла в порт. Меня было трудно узнать, та женщина дала мне свою одежду, а мое платье было завернуто в ткань и связано в узел. В благодарность за помощь, я хотела отдать той женщине свое кольцо, но она не взяла его. Как я поняла ее, она не хотела брать украшение, боясь, что ее обвинят в воровстве. В порту я сразу нашла английский корабль. Я сказала капитану, что попала в беду, и мне нужно вернуться домой в Англию, я отдала ему свой браслет, и он взял меня на корабль.
Вдруг Маргарет резко встала и посмотрела на Лану.
- Скоро рассвет! И нам пора спать. Завтра я расскажу тебе, как стала вампиром.
Лана, как под гипнозом, не говоря ни слова пошла наверх за Маргарет. Войдя в тайную комнату, Лана увидела еще один гроб. Она поняла, что это ее постель.
- Что это?
- Гроб! – улыбнулась леди Моне.
- Я вижу! Где ты его взяла? – настороженно спросила Лана.
- В похоронном бюро, там большой выбор, - усмехнулась Маргарет.
- И что ты им наговорила? И как доставила гроб сюда?
- Что ты так боишься? Никаких вопросов мне не задавали, мне даже не пришлось изображать великую скорбь! А в дом я принесла его сама. Лана, я вампир, ты теперь тоже, я обладаю сверхспособностями, для меня этот пустяк не составил труда. У тебя тоже откроются способности вампира, сейчас ты еще новообращенная, и поэтому беспомощна, как ребенок.
Лана представила Маргарет, идущую с гробом подмышкой и фирменным пакетом с одеждой в другой руке, и засмеялась. 
- А как ты раньше добывала гробы? Тоже все так просто было? – сквозь смех спросила она.
Маргарет радовал ее смех, хоть она и поняла, что Лана смеется над ней. Леди Моне прекрасно понимала, что вызвало смех Ланы, та просто не верила ей, не верила даже самой себе, и всему происходит вокруг.
- Раньше, моя дорогая, все это было несколько сложнее. Люди были внимательней, и замечали все отклонения. Тем более, что я и мой создатель вели светский образ жизни. Обо всем этом я тебе еще расскажу.
Маргарет улыбнулась, довольная собой. Лана не нашла, что ей ответить. Маргарет проследила, чтобы Лана легла в свою новую постель, и, пожелав ей приятных снов, устроилась в своем гробу.
Лана немного стала понимать Маргарет. Совсем чуть-чуть, стала понимать, из-за чего та стала такой жестокой и холодной. Но Маргарет по-прежнему оставалась для нее загадкой и высшим существом. Лану радовало то, что Маргарет стала рассказывать о себе, ведь она, как и Лана, из их семьи Моне - Блэквелл. Лана вспомнила о портрете и о том, что думала, глядя на изображение Маргарет.
«Удивительно, но мы с ней связаны кровью, большей степени, мы родственники, а теперь она еще и моя создательница. Интересно, знала, ли о Маргарет бабушка? Обязательно спрошу об этом у Маргарет, если только это не сон, и если я не сошла с ума. Ведь такого не бывает….» - с этой мыслью Лана уснула.
Тело Ланы еще не умерло окончательно, и поэтому ее сон был не глубокий. Она проснулась, прислушиваясь к своим ощущениям. Ей казалось, что ее глаза не видят, а уши не слышат, а сама она не может даже пошевелиться, как - будто ее поместили в чужое, не послушное ей тело. Ей стало страшно, и это был человеческий страх. Лана умирала. Умирало ее человеческое тело, умирала ее человеческая сущность, уступая место вампирской. Маргарет говорила, что так будет, что так должно быть.