По ту сторону

I walk ten thousand miles, ten thousand miles to see you,
Аnd every gasp of breath I grabbed it just to find you.
I climbed up every hill to get to you,
I wandered ancient lands to hold just you.
And every single step of the way I pay
Every single night and day...
I searched for you, through sand storms and hazy dawns I reached for you

A.K.

Обнаженная девушка с трудом разжала пальцы, и нож бесшумно упал в траву между их телами… Роберт лежал неподвижно, широко раскинув руки, открытые глаза неотрывно смотрели в переполненное звездами небо… ее взгляд метался от раны в его груди до полураскрытых в улыбке губ, и словно проваливался в его глаза…
По ее щекам катились слезы. Она не отвела взгляд даже, когда земля под ее ногами вздохнула и начала расступаться, сглотнув окровавленный нож… медленно и неуверенно из нее поднимались дрожащие побеги, переплетаясь между собой и постепенно расползаясь все шире… Маленькие и нежные, они быстро набирали силу, обрастая листьями… из других почек выстреливали, распускаясь на ходу, белоснежные цветы… Девушка медленно закрыла глаза и попятилась, отползая к основанию платана… Побеги оплетали неподвижное тело Роберта, сантиметр за сантиметром, погребая его под собой… и, наконец, последними скрылись широко-открытые невидящие глаза… Девушка вцепилась сведенными судорогой пальцами в кору дерева, отвернувшись от происходящего за ее спиной… хрупкое тело конвульсивно дернулось, сползая по стволу на землю, из груди вырвался долгий вибрирующий стон. Она дрожала так сильно, что ее очертания словно смазывались и стирались, крик оборвался коротким булькающим хрипом… Побеги замерли, и на окраине разрушенного парка аттракционов воцарилась тишина. Казалось, прошла вечность, прежде чем под плотно-переплетенными побегами начало что-то происходить. Листья и цветы мелко задрожали и стали втягиваться внутрь небольшого кургана, оплетенного растениями. Один за другим побеги исчезали, словно обратно поглощаясь землей, и между ними все отчетливее проступала кипенно-белая шерсть… И вот огромный пес осторожно поднялся на мощные лапы и открыл глаза, в которых зажглось синее пламя…
Медленно пес подошел к основанию ствола платана, где лежала маленькая серебристо-черная лисица… ее неподвижный взгляд был устремлен на нижнюю массивную ветвь платана… Она, казалось, и не замечала, что над ней, словно гора, возвышался Дух леса… Пес долго смотрел на нее, а потом тяжело вздохнул и, опустив голову, поклонился… Лисица, наконец, перевела на него взгляд карминных глаз, шерсть на острой мордочке слиплась от слез… но она поднялась и встряхнулась, распушив все девять хвостов…

«Спасибо, что откликнулась и помогла, кицуне…»

«Ты можешь звать меня Микой… и я помогала не тебе, Дух лесов. Я спасала его душу…»

«Мне жаль, что все так получилось… но это был единственный выход для него… и для меня…»

«Не утруждай себя объяснениями… Я знаю, что иначе было невозможно, как знаю, что никто в этом не виноват… Если бы я не знала тебя, то решила бы, что ты вендиго или велиар, само зло… Но я знаю тебя так же хорошо, как познала его и ее… Ты сделал все, что мог, и даже больше»

Лисица медленно коснулась носом массивной груди, и замерла, впитывая вибрацию огромного сердца…

«Я твой должник…»

«Иди с миром, Дух лесов… Я прощаю твой долг и никогда не вернусь сюда за ним…»

Кицуне отстранилась и пристально посмотрела псу прямо в глаза…

«Прощай…»

«Прощай, и все-таки… если когда-нибудь тебе понадобится моя помощь… теперь мы соединены с тобой неразрывно … только позови… и… я всегда буду ждать тебя…»

«Ты говоришь это не мне, Дух лесов… ты говоришь это той, чей образ теперь навечно заключен во мне… ведь и ты… полюбил»

Внезапно кицуне, вздрогнув, припала к земле и прыгнула прямо на пса. Но тот не пошевелился. Земли коснулась уже хрупкая обнаженная девушка… ее руки потянулись к его морде, гладя и лаская, и она приникла, крепко вжавшись в его грудь и зарывшись лицом в серебрящуюся шерсть.
Пес совсем по-человечески застонал, оседая на землю… огромное тело забилось в конвульсиях… девушка легла рядом, вытянувшись вдоль него, и, крепко обхватив его голову, медленно поцеловала в зажмуренные глаза, смешивая их слезы…

«Ты любил ее, как никого и никогда… Так любил, что подарил смерть. Это очень щедрый дар от влюбленного существа… Я-то знаю…
Ты так сильно любил, что, хотя и понимал его беспомощность, но не смог простить… И сделал остаток его жизни просто невыносимым… Ведь кроме своей души ты поселил в нем и свою ненависть и ревность, и боль… Ты лишил его единственной возможности не сойти с ума. Лишил его музыки. Даже ее воспоминания оказалась у него в руках по твоей воле… Эти поступки так мелочны и жестоки для Духа… Но я не могу тебе за это мстить, потому что вижу, как нестерпимо-ярко горит в тебе любовь… Она иссушила твою беспристрастность и почти сожгла рассудок. Я понимаю тебя и прощаю… ты сам себе судья и палач… да прибудет с тобой мир…»

Под ее пальцами он постепенно успокоился и замер, открыв горящие глаза и встречая ее взгляд… Кицуне смотрела на него глазами Иезавель, наполненными состраданием и горечью…

Дух леса… Привратник… Потустороннее существо, охраняющее равновесие на тонкой грани между двумя мирами… Что он мог сделать, полюбив смертную девушку? Лишь открыться ей и предложить свой мир. Но выбор должна была сделать сама Иезавель. И она выбрала. Лён мог лишь бессильно наблюдать, как избранный путь выворачивает русло ее судьбы… Выбор, с первого взгляда простой и логичный, для нее оказался обреченным. Несмотря на шепот собственного сердца, в ее жизни с самого рождения существовал лишь Роберт. И это обоих привело к трагедии…
Чтобы освободить ее душу из сломанного тела, Дух леса пошел против природы, с помощью своей силы остановив сердце живого существа… за что поплатился собственной жизнью и обрек на медленную гибель свои врата… Теперь, осиротевшее и беззащитное, это место умирало, постепенно погружаясь в хаос. И лишь его возвращение могло все исправить. Но это было возможно только в единственном случае… там, где он остановил сердце человеческого существа, другой человек должен добровольно пожертвовать своей жизнью.
Надежды на это почти не было… И все же, ни на что не надеясь, он схоронил свою сущность глубоко в разбитом сознании Роберта, с которым даже после смерти осталась ее душа. Иезавель, пребывающая между реальностью и небытием, даже после смерти она не смогла оставить этого сломленного человека.
Затаившись в самой глубине сознания Роберта, Дух ждал… И вот в своих беспомощных метаниях тот, наконец, повстречал могущественное существо, способное увидеть и глубоко запрятанную сущность Лёна и душу Иезавель…
…Но почему кицуне решила помочь, почему она приютила неприкаянную душу девушки в своем теле и направила запутавшееся и почти разрушенное существо по единственно-верному пути, знала только сама Мика, и Лён очень долго не понимал ее мотивов…

- Ведь и я полюбила обреченного на смерть… Безответно полюбила с первого взгляда, - произнесла кицуне низким хрипловатым голосом Иезавель.

Они лежали неподвижно, пока время текло сквозь них, не задевая… тоненькая девушка, прижавшаяся к огромному кипенно-белому псу и неотрывно смотревшая ему в глаза…

Наконец, она вздохнула и, обхватив его морду, прижалась губами к выпуклому массивному лбу, потом скользнула к переносице, коснулась каждого закрытого глаза и, наконец, прильнула к пасти. Пес словно окаменел, не сводя с нее измученного горящего взгляда. Но вот она медленно отстранилась и поднялась…

«Теперь ее душа в твоей власти… И что ты хочешь с ней сделать?» - карминные глаза последний раз встретились со взглядом привратника.

«Я просто подарю ей счастье…» - пес опустил голову на лапы, прикрыв фосфоресцирующие свечение глаз, - «Ведь они оба заслужили это…»

В глазах кицуне на мгновенье вспыхнуло алое пламя, уголки губ дрогнули.

«Что же, до встречи, Дух лесов. Обещаю, что когда-нибудь обязательно вернусь сюда… к тебе… Ведь ты тоже заслужил счастье…»

«До встречи, Мика… Я буду ждать…»

Девушка отвернулась и направилась к лесу… Пес не видел, что на ее лице блуждает улыбка, а руки гладят едва округлившийся живот.

«Наш с тобой сын, Роберт, будет бессмертным, как и я… Я знаю, у него будут твои глаза и губы, и волосы… и часть души. Но, в отличие от тебя, он будет принадлежать только мне!»

Девушка вошла в темноту леса, окончательно скрывшись от горящего взора пса. А через мгновение вместо нее быстрее ветра неслась маленькая серебристо-черная лисица…

«Пусть два хрупких человеческих существа просто будут счастливы…»


Проводив глазами тоненькую фигурку девушки, скрывшуюся во мраке леса, белоснежный пес поднялся, приблизившись у самому краю обрыва, глубоко вздохнул и неожиданно совсем по-волчьи вскинул морду и залился глубоким пронзительным воем, звенящим серебристыми прожилками в неподвижном ночном воздухе… Это был не просто плач одиночества, это была древняя магия, что способна менять ход времени, проворачивая ворот судеб в обратном направлении, изменяя их русла…
Пес выл упоенно, изливая в этом бесконечном вибрирующем звуке всю горечь и разочарование… изводя всю грусть и безысходность… и низкое густое пение ввинчивалось в небо, переливаясь через снежные вершины гор и соскальзывая глубже ввысь, казалось, достигало туманной реки Млечного пути и лишь там рассыпалось льдисто-сверкающей пылью. И только когда звезды начали тускнеть и по одной таять в наливающейся насыщенным голубым цветом дымке атмосферы, пес умолк, оборвав пение хриплым стоном… Его глаза чуть потускнели в разгорающемся рассвете, но, все равно, было видно, что синее пламя в них живое…
Окинув долгим взглядом горную гряду, звенящий птичьими трелями лес, сонный парк аттракционов, привратник по-собачьи встряхнулся и одним мощным прыжком взмыл на массивную нижнюю ветвь платана, с которого один за другим осыпались прижившиеся за его недолгое отсутствие паразиты… На ветвь приземлился уже высокий обнаженный человек… худощавое тело, длинные ноги и руки с изящными пальцами, белоснежная грива волос, переходящая в гребень, спускающийся по гибкой спине, и словно выточенные из камня тонкие черты лица – весь он будто состоял из чуть более плотного, но все же прозрачного воздуха, мягко светящегося изнутри… и только глаза на грустном и отстраненном лице ярко пылали синим пламенем. Только одному единственному человеческому существу он открыл однажды свою истинную сущность… Привратник на мгновение замер, пристально глядя на качели, мирно покоящиеся под защитой вздыбленных корней дерева на самом краю обрыва, а потом, печально улыбнувшись уголками тонких губ, невесомо шагнул и словно влился в гладкую, абсолютно безупречную кору необъятного ствола, надолго исчезнув для этого мира.