Полнолуние

   Операцию снова отложили. Галина пришла домой и заглянула в лунный календарь. Вот незадача! День операции выпадал на полнолуние. В такие дни оперативное вмешательство нежелательно. В организме застаивается жидкость. Замедляются процессы кровотока и лимфотока.
 
Но врачам этого не понять. Да и сколько можно тянуть. Будь что будет, решила Галина и попыталась взять себя в руки. Но что-то это у нее плохо получалось. Вообще, последние два месяца в доме и на работе творилось что-то необъяснимое.

   Мама все время нервничала и изводила Галину мрачными предположениями относительно своего внука, и Галиного племянника, о том, что он может остаться без квартиры. Да, с племянником нужно что-то решать. Но сначала нужно определиться со своим здоровьем. После операции заняться получением загранпаспорта для Галиной мамы, так как племянник живет в Казахстане, а с некоторых пор – это – заграница. Племяннику уже за тридцать, но после смерти Галиной сестры он не работал и  перестал оплачивать коммунальные услуги.

   Галина договорилась с маминой соседкой и уже два года посылала ей  деньги для оплаты квартиры. Но соседка уже отказывается  помогать им и просит, чтобы они приехали и что-то решили с этим балбесом, который не работает, водит к себе шумные компании, соседи вызывают милицию.

   Она устала заниматься Галиными проблемами, а жители подъезда готовы все неприятные инциденты, которые происходят в том районе, приписать Олегу и он может ненароком оказаться в какой-нибудь дурной истории и из обычного безработного и пьющего,  его могут сделать преступником.
 
    Сын Галины объявил о своем намерении жениться, но не на той девушке, которая уже прочно заняла место в Галином сердце. Он привел в дом другую девушку, которая, по сути,
сама сделала предложение. То есть, она так и сказала: «Я хочу выйти замуж за Антона».

      Галя потеряла покой. К тому же, они уже определили день своего бракосочетания, подали заявление в родном городе будущей невестки и этот день –   день святого Валентина. Галина пыталась им объяснить, что нужно повременить хотя бы  месяц, так как за неделю до этого дня у нее операция. Просила, чтобы они не смешивали свой собственный день с днем общего показного веселья.  Но в ответ услышала, что операцию можно и отложить, а вот их торжество – нет.

     Гале удалось только взять с них слово, что маме они ничего не скажут о ее предстоящей операции, так как Галина собиралась сохранить это в тайне от мамы и на это время она как бы уедет в командировку.

         Отменить операцию Галина так же не может, потому что она сдала годовой отчет и  дальше медлить нельзя, так как замаячит впереди отчет квартальный, а ей еще нужно будет восстанавливаться после операции.

    Вот так сконцентрировались все черные полосы в ее жизни на предстоящую сложную неделю. Да и отчет не понравился руководству, так как нужно было платить довольно весомые налоги. Галине уже намекнули, что ей нужно подыскивать новую работу или поменять отчет в налоговую инспекцию.

    До операции остается неделя. Галина хочет взять  очередной отпуск, так как и на работе, она не говорит о своих проблемах со здоровьем. Ничего не выходит с отпуском. Ей предлагают поменять отчет, иначе этот налог просто оставит компанию без оборотных средств.
   
 Галине приходится идти на компромисс. Она меняет данные отчета и решает, что все остальные проблемы разрешит после операции. Галина получает отпуск, собирает сумку и рано утром отправляется в больницу.
 
    Потом были сутки в реанимации. И вот она одна в двухместной палате. Настроение плохое, здоровье – тоже. Перед операцией анестезиолог сказал, что прослушал шумы в сердце и спросил, что делать дальше, но Галина решила больше операцию не откладывать.  Видимо, напрасно. Вдобавок ко всему – вернулся бронхит с астматическим компонентом – ее старая болезнь, от которой, как считала Галина, она уже избавилась.

        Выздоровление затягивалось, Галина почти не спала, надсадно кашляла и задыхалась. Швы на шее отекли, горло обсыпано, температуру сбивать боятся, так как неизвестно, от чего и чем ее нужно лечить. Галина через каждые полчаса чистила зубы, и это снимало температуру почти на один градус. Врачи к ней почти не приходили. Но каждый день ее навещал врач из поликлиники, давший ей направление на операцию. Через него Галина передавала и деньги для операции. 

     Сын все же женился. На второй день после дня святого Валентина они принесли  торт, который Галина отдала медсестрам. Приходил муж, он был напуган всем происходящим, так как в их семье он привык полагаться на свою жену, был совершенно непрактичен   в бытовых вопросах, да и не мог принести ей хотя бы домашний суп, так как для мамы Галины она была в командировке. Галина нервничала.

        С окончательным диагнозом врачи медлили, данные гистологии почему-то все не были готовы. Галина попросила мужа занять денег и принести ей. Она сама раздала деньги в трех конвертах.  Вернул ей конверт только анестезиолог.

      И тогда Галина узнала, что денег врач из поликлиники не передал, а ее представил, как свою дальнюю бедную родственницу. К этому времени она уже была измотана вконец, совсем не могла спать. Но после того, когда деньги были переданы, ей сказали, что у нее    узелковый зоб, а по части гистологии все в порядке и ей можно выписываться. Галина решила, что утром она покинет больницу. А швы снимет в своей поликлинике.

      Галина провалилась в какой-то кошмарный сон. В этом сне она ждет Валю. Но Валя  почему-то не приходит. И вот она проснулась с тягостным ощущением какой-то потери. Она устала ждать какую-то Валю и стала осматривать незнакомую комнату. Не понимала, где она. Увидела кровати в два ряда и одно окно, на всех кроватях спали женщины,  в одной стене был большой проем, и снова кровати, кровати…
 
      У  стены сидят в ряд несколько старушек. Она почему-то подумала, что одна из старушек – ее мама. В голове метались незаконченные фразы, страх и тоска  овладели ею. Если здесь ее мама, значит, произошло что-то непоправимое.

               Она услышала журчание воды, и очень захотела открыть дверь на этот звук. Там, наверно, ее сын, на нем джинсы и рубашка в красную и черную клетку. Но такой рубашки у сына точно нет. Он лежит на полу, и к нему лучше не прикасаться, потому что все подтвердится – значит,  его столкнули с балкона, и, скорее всего, это сделала ее мама. Теперь они здесь все втроем, но где же они находятся, Галина не знает.

          Галина рассматривает стареньких женщин, у всех что-то необъяснимо странное в одежде, выражении лиц. Они не улыбаются, не разговаривают, кто-то почти не одет. Почему и она здесь, среди этой странной публики?

Устав  искать знакомые черты матери, она перевернулась на другой бок и увидела, что по другую сторону от нее все лежали на жалких постелях, кто-то был привязан, кто-то кричал. Изредка к ним   подходила одна из трех сидящих у стола в белых халатах женщин. Определенно, это больница. Но почему она здесь, и как ее зовут, этого она не может вспомнить.

     Вглядываясь в лица трех женщин в халатах, сидящих отдельно у стола, она пыталась узнать в ком-то из них Валю. Но кто же эта Валя, она так же не знает.

      Мысли ее утомили вконец. Она легла на спину и стала смотреть в потолок. Вдруг одну из фраз она проговорила четко: «Надо пойти за ту дверь, за которой журчит вода,  и если там нет моего сына, то нужно будет поговорить с медработниками».

     Приняв решение, она попыталась встать быстро и решительно, но вместо этого почти сползла с кровати, потом долго стояла в узком проходе между кроватями и боялась шагнуть. Потом медленно пошла. Одна из медсестер что-то ей сказала, и тогда Галина спросила, можно ей пройти за ту дверь, где шумит вода. Получив утвердительный кивок, она пошла за ту дверь.
 
       Там оказалась маленькая комната без окна. В углу стопками лежала какая-то одежда, была раковина с водой и унитаз. Никого там не было, она с облегчением вздохнула. «С сыном все в порядке, моя мама ничего ужасного не совершила». От этого чувства облегчения у нее немного посветлело в голове. Галина вернулась на свое место и стала смотреть на одну из медсестер и думать, что именно она должна ей пролить свет на все происходящее.

          Потом снова  решила поспать. После сна снова пыталась вспомнить свое имя. Ждать Валю уже перестала. Кроме Вали у нее должны быть подруги. А  Валя – секретарь на ее работе и кроме работы они не общались. И вдруг, из сумерек ее памяти мягко выплыло еще одно имя – Юлдуз  Таран.

       Она вспомнила, что это ее давняя подруга с экзотическим,  восточным именем. Она – татарка, ее муж – украинец. Свое имя она решила не вспоминать. Очень хорошо, что она его забыла, потому что спряталась из-за неправильного отчета.

        Галина снова провалилась в тяжелый сон. В нем она увидела свою мать, которая стоит на балконе и целится в кого-то из лука. Мама еще молодая,  лет сорока. Прямо на нее летит красный кабан. Мама попадает в него из лука. «Что за бред?» –  думает Галина. Но сейчас она спросит у матери, как же ее зовут? Но почему-то ее мать ей не говорит ее имя, а только сказала, что знает, что ее дочь уехала в командировку.

     «Боже мой, я в какой-то жуткой гостинице» –  думает Галина. Но почему-то здесь персонал в белых халатах, да и комнаты  заставлены кучей кроватей, как в  солдатской казарме.

      «Что за командировка, и кто же я?». Ее начал душить жуткий кашель и заболела шея. Она ощупала шею и обнаружила на ней марлевую повязку, приклеенную лейкопластырем. «Странно, может это согревающий компресс?» – подумала она. Снова ее стало клонить ко  сну, и пришла  страшная усталость, а к ней добавилось безразличие. Уже не хочется знать свое имя. Не хочется вообще ничего.

     Наконец-то,  она проснулась и обнаружила, что лежит в палате, справа от нее – еще  одна кровать, а прямо перед ней небольшая арка, за ней еще две кровати. К ней подошла медсестра, улыбнулась, и ласково спросила: «Ну  что, очнулась? Температура уже почти в норме, скоро будем переводить в обычную палату. А сейчас надо выпить чаю».

    Галина выпила предложенный чай и все вспомнила. Она здесь после операции. Медсестра сказала, что ей стало плохо, температура была за сорок. Начался бред, ее перевели снова в реанимацию и здесь она более двух суток на интенсивной терапии.  Несколько раз  казалось, что она приходила в себя, но только сейчас ей  стало определенно лучше и она, наконец-то, отозвалась на свое имя.

       Галина ловила обрывки странного, кошмарного сна из нескольких серий,  с небольшими перерывами, а потом решила, что пусть этот кошмар уходит вместе с убывающей луной.   Несколько дней спустя она выписалась из больницы.