Путешествие в Чехию. Карловы Вары

       Глава из повести "В осколках отражается небо"

В Карловы Вары мы прибыли под вечер. Небо хмурилось, обещая грозу. Город был чужим и курортным. Окружающие спешили по своим делам, и было видно, что они точно знают, куда и зачем идут. Мы же не знали ничего.
Главная причина нашего приезда в Карловы Вары была до глупости проста: в Праге не было никакой возможности зарабатывать деньги уличным пением, а это единственное, что мне приходило на ум в качестве инструмента выживания на тот момент. Требовали каких-то дурацких лицензий, видов на жительство и прочей противоестественной чепухи. Этого у нас, конечно, не было. А деньги (те самые, заветные 50 долларов) подходили к концу. Вот Алеш и посоветовал нам отправиться в Карловы Вары, где, по случаю курортного статуса этого городка, должны быть куда более мягкие нравы.
Он же посоветовал нам ни в коем случае не пытаться заниматься самоуправством и играть на улице просто так, без всяких разрешений. По его мысли, нам следовало обратиться в официальные органы, получить заветное разрешение, и приниматься за дело. Ха ха ха. Как это все смешно, особенно сейчас.
Мы приехали вечером, к тому же в воскресенье, когда все официальные лица прилежно отдыхают от трудов праведных. Никакие конторы уже, естественно, не работали, денег на гостиницу у нас, естественно, не было. Поэтому мы купили пару рогаликов на улице и пошли, куда глаза глядят. В буквальном смысле этого слова. Как выяснилось в последствии, наши глаза глядели куда надо. Еще бы! Ведь мы отыскали самое лучшее место в Карлсбаде, где можно жить, работать и радоваться жизни. Но давайте обо всем по порядку.
Итак, мы шли, меланхолично жуя рогалики, смотрели по сторонам и чувствовали себя… как бы это сказать… ну полными изгоями. Кругом все усиленно отдыхали или просто бродили по улицам, и было ясно, что у всех этих людей есть дом, еда и… какая-то основательность. Да, словно они были уверены в том, что находятся на своем законном месте, и потому-то все у них в порядке. У нас такой уверенности, честно скажу, не было совсем.
Если бы не безвыходность ситуации в целом, мы бы, конечно, страшно испугались и убежали бы куда-нибудь подальше, но дальше бежать было некуда, вот мы и шли, куда глаза глядят.
Мы брели узкими улочками древнего города, по брусчатой мостовой, которая, наверное, помнила копыта лошадей и еще много чего другого. По буколическому каменному мосту перешли небольшую речку. Вода в реке была прозрачной и неглубокой. Было видно, как в ней стоят косяками такие толстенькие рыбины, весом, наверное, больше килограмма каждая. Стоят себе и медленно шевелят большими плавниками. Отметив про себя это явление («Ну», - думаю, - «на крайний случай, эти рыбы могут спасти нам жизнь»), мы двинулись дальше.
Дорога пошла немного вверх, и мы оказались в центре городка. Вокруг высились роскошные отели, тенистая аллея причудливо изгибалась, многократно пересекая поток реки, улица расширялась в небольшую площадь, вдоль которой тянулись галереи источников. Ведь Карлсбад – это город целебных вод, если кто не знает. Помнится, герои и авторы русских классических литературных произведений часто ездили сюда «на воды», чтобы восстановить «нервы» и отдохнуть от душной российской жизни. «Вот и мы», - думаю, - «приехали. Здравствуйте, дорогие товарищи!».
Товарищи, надо сказать, мало обращали на нас внимания, и потому мы беспрепятственно двигались дальше. Дорога тем временем продолжала подниматься в гору. Гора густо поросла лесом, и на ее склонах разместились отели, кафе и торговый центр. Мы поднимались все выше и выше, а тучи тем временем уже сошлись вместе, и из них полил дождь. Сверху хорошо были видны улочки, мостики через реку, деревья, открытый бассейн отеля, в котором не спеша плавали отдыхающие.
Лес на горе в основном состоял из буков, грабов и дубов. Это был настоящий европейский лес, таких лесов ни в России, ни в Сибири мы даже и не видывали. Представьте себе высокие, как колонны стволы с гладкой темно-коричневой «кожей», тянущиеся вверх, без ветвей и какого-либо подлеска. Они стоят в нескольких метрах друг от друга, а кроны наверху образуют почти сплошной купол, через который дождь лишь просачивается, капая тяжелыми каплями. Земля между деревьями была покрыта толстым покровом сухих листьев: если сойти с дорожки в лес, ты почти сразу утопал в этой листве по колено.
Мы шли, дождь усиливался и постепенно превращался в ливень. Вдали грохотал гром, а мы тем временем очутились на ровном месте, с которого отрывался вид по другую сторону горы. Ровное место представляло собой коротко стриженый газон с редко стоящими дубами, метров 300 длиной и метров 60 в ширину. С одной стороны этот «газон» переходил в лес, который продолжал полого подниматься к вершине, а с другой был ограничен сетчатым забором, и за забором виднелись виллы, виллы, бессчетное число вилл, уходящих к далеким горам на горизонте. Одним словом, красиво было, ничего не скажешь, правда, этой красотой нам наслаждаться было совсем некогда.  Мы быстро сориентировались и принялись ставить палатку между трех дубов. Дождь лил, как из ведра, гром грохотал, Серега матерился, а я думал только о том, как поставить палатку и залечь в нее, а если, думаю, придут какие-нибудь полицейские и начнут меня арестовывать, то пусть арестовывают вместе с палаткой! Я из нее даже не выйду, потому что мне стало абсолютно все равно. Пусть, думаю, сами все делают, а я уже ничего делать не буду!
Палатку мы поставили довольно быстро, и улеглись в нее втроем. Кстати сказать, палатка была одноместная. Серега ее купил во время своей работы в посольстве в Исландии. Она очень мало весила и была совершенно непромокаемая, вот только одноместная. Мы со Светой разместились во внутренней части, а Серега залег в тамбуре. Полностью он в тамбур входил, только свернувшись калачиком, а если распрямиться, то ноги оказывались на улице. «Ничего», - бодро заявил Серега, - «зато у меня спальник непромокаемый».
Так мы и лежали, слушая шум дождя, раскаты грома и ощущая собственную заброшенность и неприкаянность. «Елы-палы», - думал я, - «Это ж надо ж, а – забрались в такую даль, 6 или 7 тысяч километров от дома. В чужую страну, лежим в одноместной палатке в курортном парке под дубами, и нас, того и гляди, придут арестовывать... Вот это жизнь, это я понимаю…» С такими бодрыми мыслями я, наконец, задремал. А разбудила меня Света. «Вставай, Саша», - толкала меня она, - «Нас сейчас зальет».
И вправду, сквозь прозрачный полог внутренней палатки был хорошо виден поток воды, текущий по горе, разливающийся шире и шире. Мы выскочили наружу, под дождь, и начали копать обводные канавы, ножом и руками, в свете фонарика. Серега на наши призывы встать и помочь в сооружении дренажа, ответил неразборчивым матом. Самой практичной, как вы уже, наверное, догадались, оказалась Света. Пока я соображал, что к чему, будил Серегу и раздумывал, а не бросить ли все это к чертям, она выкопала добрую половину канав, и мне ничего не оставалось, как присоединиться к ней. Вдвоем мы быстро все закончили, и вскоре уже лежали в тепле и относительной сухости, радуясь собственной смекалке, бодрому духу и друг другу.
Вот так всегда, стоит только перестать думать и начать делать то, что требуется, жизнь становится простой и нежной, как молочко матери.

***
лежишь почти на земле
и только тонкий полог палатки
отделяет тебя от разбушевавшейся стихии
снизу задувает холодом и водой
в голове шевелятся щупальца мыслей
тело сжимается от страха тоски и даже отчаянья
воображение рисует картины
одна страшнее другой
и только сейчас я знаю
что мог бы просто наслаждаться очередным волшебством
нюхать ветер
слушать грохот грозы
обнимать любимую
и ощущать мир живым
и прекрасным