Вслед за убегающим летом

Глядя в вагонное окошко маленького купе, мелькающие поля, перелески ручьи и речки, берёзки, ивы, лиственницы, наблюдая серую однообразную картину смены дня и ночи, пьяные возгласы и всё остальное, что может приключиться с вами в дороге, вдруг ощущаешь потребность в писании. Берёшь ручку и начинаешь записывать свои мысли на бумагу. Время разбрасывать камни, время собирать камни, как, в сущности, всё просто и понятно. И в этой понятности и простоте чувствуется что-то, очень огромное, большое и бесконечное. Поезд, вдруг начинает скрипеть колёсами. Вагон начинает движение, и я опять еду куда-то. Это куда-то моя оставшаяся жизнь, это продолжение моей судьбы,  это какое-то и куда-то непонятное движение. Вагонные споры, которых уже нет и в помине. По крайней мере, осенью. Наверно они тоже возникают в зависимости от времени года.
   Ожидания. Это то, что движет мной, наверное, на протяжении всей моей жизни. Ожидание нового, чего-то неизвестного, большого и хорошего. Всё время думаешь, что дальше будет лучше. Но приходит завтра, потом послезавтра, потом ещё и ещё и моё ожидание превращается в некую формулу жизни, моей жизни. И я всё время живу этим ожиданием, превратившимся в постоянное моё жизненное состояние моего существования. Я всё время жду. Оправдывая видимо себя, хотя я сам так не считаю, я думаю, что я что-то всё же делаю, но мои близкие, либо не понимают меня, либо не хотят понимать. Когда я обратился к ним с просьбой о помощи в моей жизни, никто из них не принял мою сторону, несмотря на то, что каких-то поводов для этого, как мне кажется, у них не было. Я всё время что-то теряю. Каждую минуту. Я уже это ощущаю физически. Но я не могу ничего с этим поделать. И посоветоваться мне уже не с кем. А идти, на поводу у общественного мнения, я не хочу. Я считаю это чуждым для себя, и постоянно мне навязываемым.
Как это не просто взять и написать роман. Для начала необходимо написать что-то поменьше. Просто предложение, фразу. Потом много фраз, много предложений. Потом ты показываешь написанное своим близким, в предчувствии как они будут тобой восхищаться и чувство тщеславия начинает потихоньку гулять в моей непонятной голове, хлопать дверью, останавливаться на перекрёстках, пропускать автомобили и прохожих, что-то тихонько напевать. Но всё происходит иначе. Написанное тобой, рождённое тобой, вдруг начинают исправлять. И я молча начинаю им возражать. Ну как же так? Ведь автор я, написано это мной, если хотите выстрадано. Читайте, можете давать свои оценки, если я вас об этом попрошу. Но зачем же мне навязывать своё мнение. Порог явки. Дурь какая-то. Лучше порог неявки.
  У меня начинает портиться настроение и я начинаю думать о чём-то другом, практически не слушая собеседника. Но в меру общепринятых правил, я делаю вид, что продолжаю с ним разговор, отвечаю на его реплики, что-то поясняю, но после сказанного я уже не помню, о чём я с ним говорил, мне это не интересно. Я моментально превращаюсь в ракушку с захлопнутыми створками, кто-то неловко наступил мне на ногу и даже не пытается при этом извиниться. Все привыкли к тому, что я молчу и считают вести себя так, как будто меня и в природе не существует.
  Видимо такова природа людей. Стадное правило. Слушают тех, кто громче всех кричит, или перекрикивает. Возможно я и не прав. Да ведь я тоже продукт этой эпохи. Я живу по законам советского общежития и думаю, что и все должны жить точно так же. Но ведь это не так. Не бывает совершенного общества. И никогда не будет. Вот теперь, кажется, становится ясно, что представляет из себя церковь. Она утешает нас и нам это приятно. Она дарит нам надежду (якобы бесплатно) на нашу потустороннюю жизнь. И мы все, воспитанные по этим правилам начинаем жить ожиданием. Видимо и я жил этими ожиданиями всю свою жизнь в надежде, что и все остальные живут точно так. Но ведь это не так.
  Как там у Льва Толстого,:»- ведь если силы зла могут объединиться и творить своё зло, то видимо и силам добра необходимо сделать это же самое, чтобы побороть это зло». Но на это мне опять же возразят :» - не судите, да не судимы будите».
  А потом, какой-то редактор начнёт меня править. А я не хочу. Читайте меня таким, каков я есть вместе с моими ошибками, а не правками какого-то редактора. Какое он вообще имеет право что-то редактировать. Ну что-же необходимо возрождать самиздат.
   На что же я снова натыкаюсь. Все говорят, что это «Обломовщина», сами толком не понимая о чём говорят. Ведь таким образом они сами нарушают эту заповедь, которую сами проповедуют:» - Не судите».
    Обломовщина – это литературный образ одного из прослоев нашего общества, каким-то образом связанного и с интеллигенцией, и другими слоями. Это стиль жизни, человека. Видимо Гончаров писал о себе. Это тоже «маленький человек» со всеми своими проблемами которые нагрузило на него общество. И он не в состоянии решить эти проблемы, начинает думать, что это его проблемы и начинает ковыряться в себе, то есть именно в противоположной стороне от того, где находятся корни этих проблем. Измените условия этого социума и он сможет реализовать свои возможности. Мы этого либо не понимаем, либо кто-то ловко маскирует правила проживания в нашем социуме, чтобы мы вообще ничего не поняли. А ведь с ним всё в порядке. Это всё равно, что связать караульного, отобрать у него оружие и предложить охранять свой пост, или отобрать
у Паганини скрипку и предложить ему сыграть на баяне. Ну это ведь тоже дурь.
  Что это фабула? Да нет, это только предисловие к фабуле. Как говорится это только присказка, сказка впереди. Да и будет ли она?
  И вот эти ожидания приводят меня в мир иллюзий, в мир нереализованных возможностей. Да, всё повторяется сначала. Всё. В молодости мы транжирим время, мы просто им не дорожим, в надежде на то, что потом наверстаем, а когда приходит это потом, мы понимаем, что ничего уже невозможно исправить, и мы начинаем цепляться за всё, за что ещё можно уцепиться. А зачем? Ведь жизнь уже прошла, или почти прошла. И мы берём карандаш, и начинаем писать вот это всё в надежде на то, что кто-то будет вести себя иначе. Нет, всё будет повторяться вновь и вновь, до той поры, когда простое человеческое понятие жизнь, не перестанет существовать. На то она и жизнь. И это понятие будет существовать лишь до той поры, пока жив я сам, а после этого уже нет ничего. И мы продолжаем жить в среде этих понятий, пытаясь отыскать в ней непонятия и попытаться их понять. Но я думаю это удел не многих. Зачем копаться в себе, когда тебе хорошо. Ты радуешься жизни и продолжаешь думать, что у всех так. Но вот начинают уходить из жизни любимые тобой люди, и простая житейская лепость, вдруг начинает превращаться в ничем не объяснимую нелепость, и мы отягощённые своими заботами и проблемами, не сумев найти на них ответ начинаем обращаться к богу, а вернее к церкви, к её служителям.  Для чего мы это делаем? Зачем нам это нужно?
  Мы хотим успокоить свою совесть, тем самым успокоить душу. А что происходит в обычной жизни. Люди не очень задумываясь над истоками своих горестей и напастей, начинают успокаивать свою душу алкаголем, наркотиками убийствами, издевательствами над другими людьми, а люди равнодушные, или люди бессовестные на этих общих наших бедах делают свой бизнес. Продают водку, наркотики, оружие и т.п. насыщая рынок всем, что может служить источником доходов. Объединения таких людей, называются ООО, ОАО и т.п. В конечном счёте это организованные по различным принципам сообщества. Думаю, что институты под названием ГОСУДАРСТВО, также выполняют часть функций таких сообществ. Частная собственность. И какой не частный вопрос. На что может , а на что не может распространяться эта формулировка? Понятно в принципе. Это лозунг кота Леопольда «: -Ребята, давайте жить дружно». Это декларация, намерения. Да. Намерения у нас всегда благие.