Бой у пристани

В 1918 – начало 1920 года все купеческие суда были национализированы.  До этого дня они принадлежали разным фирмам и компаниям – Мельникову, Калмыкову, Плотниковым, Коншину и Двинаренко.
С инициативой выступили пароходские рабочие фирмы Плотниковых. Они собрались в мастерской и комиссаром по национализации флота избрали заведующего караваном капитана И.Снегирева.
Комиссар в присутствии собравшихся принял дела от плотниковского управляющего К. Г.Широкова. Тут же решили создать свой профсоюз водников, выбрали его председателем механика парохода «Крестьянка» С. Г. Орешкина. Приехавшему из Омска Н. Булашеву поручили возглавить и организовать работу по реконструкции затона.
Весь 1919 год павлодарские речники занимались восстановлением флотского хозяйства, привели все пароходы в готовность и рапортовали в Омск о том, что могут присоединиться к проведению хлебных экспедиций по планам продразверстки, несмотря на сложную политическую обстановку.
Первая Сибирская экспедиция была намечена на июль 1920 года Как раз тогда же активизировалось воинство есаула Шишкина и бывшего пароходчика Плотникова. Начальником экспедиции назначили омского капитана Василия Чудинова, водившего пароход «Витязь» на грузопассажирской линии между Омском и Семипалатинском.
Семнадцатого июля пароход был срочно отправлен в Семипалатинск за экспедиционными грузами и конным отрядом. По прибытии обратно планировалась погрузка и отправка хлебного каравана. Но в назначенное время «Витязь» в Омск не пришел.
Экспедицию пришлось отложить до окончания события, ставшего финалом Кулундинского рейда под командованием начальника Вторых Сибкурсов Николая Корицкого. Случилось то, что предчувствовал Чудинов, покидая контору семипалатинской пристани – шишкинцы подстерегли его караван из двух судов на лебяжинском берегу.
Пока «Витязь» и «Бухтарма» приближались к Лебяжьему, отряд из пятидесяти венгров-курсантов принял неравный бой с отрядом П. Найды у села Галкино. Мадьяры погибли все до единого. Группу Корицкого из Кулунды на это время задержал бой у аула Конт.
Атаман Найда от возмездия не ушел – курсанты покрошили саблями всю его банду. В Кафарской долине Баянаула (лесничество Капар) в это время добровольцы-милиционеры окружали и уничтожали банду есаула Токарева. Оседлавшие Иртыш шишкинцы не подозревали, что на пристани Лебяжьего они остались последними, без поддержки.
Пароходы под командой Чудинова плыли к Павлодару. Трюмы были загружены мукой, кожами, тюками шерсти. На корме соловели от жары лошади и красноармейцы.
Капитан, обычно веселый и энергичный, был все время встревожен и сдержан. С собою в рейс он взял жену и дочь. Сойти на берег и добираться в Омск по суше левым берегом они наотрез отказались.
И Василий Иванович предупредил, что им придется перейти на положение членов экипажа и выполнять любую работу, вплоть до оказания медицинской помощи. Одну ночь караван уже потерял из-за мелей около Семиярки, и благополучно миновать бандитов уже не удастся.
На рассвете 22 июля 1920 года пароходы подошли к Лебяжьему. Чудинов на всякий случай просигналил свистком и дал команду делать оборот, чтобы следовать дальше. Но на берег выскочили конники «черных» и открыли стрельбу по пароходу.
Капитан повернул судно подальше от правого берега, чтобы стать на якорь ближе к левому. Но «черные» переплыли на лодках на другую сторону и стали обстреливать судно с обоих берегов. Было ясно, что они хотят захватить пароход. Чудинов приказал людям уйти с палубы и укрыться в трюме.
Кое-кого ранило, но паники не было; все знали, что по пятам бандитов идет чоновский отряд. Надо было продержаться до прихода курсантов и попробовать уйти от «черных». Поэтому решили обороняться и из коридора первого класса пассажирской палубы прорубили ход и обложили его мешками.
Первые сутки пошли на убыль, и стороны лишь обменивались выстрелами. За ночь «Витязь» развернуло течением поперек Иртыша. Двухпалубная громадина перегородила реку и простреливалась насквозь, что ухудшило положение экипажа, кавалеристов и животных.
Пошли вторые сутки. Перестрелка ослабла. Прискакал верховой, что-то проорал и махнул рукой, призывая следовать за ним. Часть бандитов вскочила на коней и ускакала за связным. Оставшиеся пошли в наступление, ища возможности забраться на борт парохода.
Чудинов сделал попытку развернуть махину вдоль течения. Штуртрос застрял, и механик с риском для жизни попробовал исправить его. Пришлось обрезать и бросить на дне якорь. Штуртрос снова заклинило, и неуправляемый «Витязь» снесло к перекату, где он прочно сел на мель.
Винтовочный огонь мешал найти повреждение, и ремонт пришлось отложить до ночи. Тревожила судьба второго парохода, шедшего следом. К вечеру послышалось характерное хлюпанье и со стороны Подпуска вывернула «Бухтарма», уже захваченная «черными».
Команды на абордаж никто не дал, поэтому «Бухтарма» остановилась. «Черные» возобновили перестрелку. Команда «Витязя» и красноармейцы не сдавались, отвечали огнем и не подпускали к пароходу никого. Порядком досталось от них пиратам и на берегу, и на втором судне.
Когда стемнело и стало тише, команда попыталась привести в порядок рулевое управление. Повозиться пришлось много. Штуртрос был перебит пулями в нескольких местах, потерял прочность. Дважды он лопался, когда капитан пробовал дать ход и снять судно с мели.
Все же пароход ожил. Люди приободрились, явилась надежда избавиться от опасности. Но бандиты не дремали, вновь подняли пальбу. Под эту «музыку» пароход стал выгребать на фарватер. Но штуртрос в третий раз лопнул, на этот раз его заклинило окончательно.
И на третьи сутки люди на осажденном пароходе стойко оборонялись. «Черным» никак не удавалось сломить их сопротивление, хотя потери на «Витязе были ощутимые. Уменьшались запасы патронов, еды. Убитых лошадей сбрасывали в Иртыш, но все равно над пароходом висел удушливый запах разложения. Хуже всего было детям штатских пассажиров.
Стрельба с берегов и борта «Бухтармы» продолжалась. Начальник штаба шишкинского воинства Захаров сатанел от злобы и страха. Ему уже сообщили, что Шишкин давно в Китае и бросил его подыхать у этой пристани.
Необходимо было скорее захватить «Витязь», грузиться, разворачивать оба судна и гнать в верховья, а там высаживаться поближе к границе и горными тропами пробираться в Синьцзян. И Захаров придумал «военную» хитрость: велел выше по течению связать плоты, наложить побольше сена и сушняка, поджечь и сплавить по течению, по самой быстрине прямо на пароход.
Бандиты продолжали расстреливать обездвиженное судно. Плоты уже приближались, и захаровцы подняли радостный хай -  сейчас, мол, загорится это чертово корыто. Но механик Ревягин дал несколько оборотов гребными колесами и поднятой волной плоты понесло в разные стороны.
И не куда-нибудь, а на самих бандитов, который взялись было грузиться в лодки. От самодельных брандеров их плоскодонки запылали, пришлось нырять в реку, топить плоты. Пристань сгорела за десять минут, пострадал борт «Бухтармы».
В ночь под 25 июля капитан Чудинов предпринял еще одну отчаянную попытку оживить рули. До утра латали штуртрос и опять начали разворачивать пароход. Но Иртыш успел нарастить мель, и песок крепко держал днище. Чтобы определиться в темноте, Василий Иванович вынужден был приподняться из-за мешков. Тут опять затрещали винтовочные выстрелы.
Пуля навылет пробила грудь капитана. Лоцман подхватил обмякшее тело и передал матросам, чтобы они перенесли его в коридор первого класса. А сам пробрался в рубку. Тут и лоцмана настигла пуля. Смертельно раненный, он все же успел передать. «Стоп!» в машинное отделение.
Командование принял капитан В.Зырянов, ехавший на «Витязе» в Омск за своим новым назначением. Надо было держать оборону до конца и бороться за живучесть судна. Четвертые сутки сопротивлялся израненный пароход. Бандиты стервенели. Уходило время, рушились планы, уменьшались надежды на спасение.
Все ближе были чоновцы и расплата за собственные заблуждения. Неподвижный беспомощный пароход связал действия банды, перекрыл дорогу ко второму судну, на котором перебили горстку пиратов экипаж и пассажиры. Горящий плот прожег в борту «Бухтармы» широкую дыру ниже ватерлинии, и пароходик уже не годился ни на что без ремонта обшивки.
Планы бандитов менялись. Свободной дороги к югу не было – оттуда шли омские курсанты. 26-я дивизия перекрыла все известные пути. На «Витязе» еще можно было спастись – сплыть до Павлодара, а оттуда рукой подать до Алтая и его горных проходов.
Захаров попытался воздействовать на осажденных психически. Бандиты вытолкали на берег одного из местных стариков, «подбодрили» его прикладами винтовок и заставили кричать: «Сдавайтесь! Павлодар уже взяли! Скоро Омск возьмем!» Но это не подействовало. Пароход оборонялся.
Ночью экипаж и красноармейцы собрались на совет. Дела были плохи. Раненых много, им нужна помощь. Продовольствие на исходе. Четверых убитых надо было похоронить. Озлобленные бандиты могли взорвать пароход, а сдавшимся они много плохого не сделают.
Все равно чоновцы настигнут «черных» и воздадут им должное. С тяжелым сердцем капитан Зырянов и раненый комиссар красноармейцев Романов приняли решение о сдаче. Но только немедленной, этой же ночью.
Буфет парохода был набит спиртным, и его не открывали два года. Бандиты ринутся грабить, напьются, и многим сдавшимся удастся скрыться в селе или спрятаться в прибрежных рощах. На переговоры послали двоих парламентеров в лодке.
Есаул Захаров дал обещание не грабить пароход и не трогать людей, не учинять расправу. Сгрузив несколько тюков с шерстью и кожами, захаровцы забили ими, как пластырем, дыру в борту «Бухтармы», подвели ее к «Витязю» и отбуксировали его к сгоревшему причалу.
Снарядив связных, Захаров послал их в Чигириновку, в окрестностях которой прятались остатки еще одной банды. За сутки они могли подоспеть к пароходу, пока здесь его подготовят к отплытию.
О своих обещаниях Захаров, естественно, и не вспомнил. Пока его подчиненные обшаривали каюты, разоряли имущество людей и парохода, напивались дармовых водок, вин и коньяков, есаул «принимал» пленных. Среди пассажиров нашелся тот, кто взялся услужить – встал в пролет и кашлем указывал на коммунистов.
Отделили первых девятнадцать, нескольких тут же на месте расстреляли, остальных заперли в салоне второго класса. Убитых расстрелянных Захаров разрешил предать земле. Потом все свое и награбленное имущество сложили на палубе «Витязя», «Бухтарму» определили в буксиры и тихим ходом поплыли в Павлодар.
Пароходам был нужен серьезный ремонт. Пластырь в борту «Бухтармы» пропускал воду, ее порядочно нахлестало в пустоты корпуса, из-за чего создался крен, мешавший ходу. За сутки кое-как дошлепали до Каландыревского переката и здесь встали для ночевки и ремонта, заодно поджидая беглецов из Чигириновки.
Курсанты успели перехватить связных, выловили в лесу и степи всех оставшихся бандитов и быстрым аллюром доскакали до стоянки пароходов. Павлодар был фактически за двойным поворотом – большая излучина проходили мимо Глинки и Шестого Аула и за ее вторым изгибом открывался вид на улицы города с домами, выбегающими на край высокого обрыва.
Тут уж поджидали и выставленные  военкомом брандеры, и укрытые на островах Илькином и Теплом засады. Корицкий, ознакомившись с обстановкой, оставил часть своего отряда с приказом отбить пароходы и людей, дождаться второй части чоновцев.
Сам же во главе с остальными поскакал выполнять приказ Шорина – захватить села Ямышево и Черное, очистить их от бандитов. Выполнив эту тяжелую кровавую работу, курсанты со своим командиром сели на «Витязь», и к восьмому августа чоновцы торжественно проплыли вдоль пляжей к главной пристани уездного центра.
Остатки бандитов моментально рассеялись. Осадное положение отменили, Состоялся большой митинг и парад воинских частей. Курсантам дали немного отдохнуть. Пароход тем временем отремонтировали в судомастерских, и на «Витязе» отряд Корицкого отправился в Омск. Закончился Кулундинский рейд последней перестрелкой около села Песчаного.