Маска? рад!

 
             
                Ответ уважаемому Борису Пинаеву на его запись в дневнике
                о фразе В.Набокова по поводу необходимости масок
                для поэтов, об их влечении к маске


                Маска – великий символ, известный  человечеству с древних, но "цивилизованных" времен и видимо, необходимый ему, если исходить из определения жизни как  театра, игры. Не было социума - не было и масок. Дикарям каменного века они были без надобности. Как и дикарям современным, кстати, уже не дающим себе труда изображать что-то хорошее при плохой игре. То есть маска, выходит, удел людей интеллигентных. И роль масок многогранна.
               Бытует мнение, что маски помогают нам лучше делать своё дело, выполнять (играть!) социальные роли. «Вы видели папу в ванной, когда он один?» - восторженно вопит малыш. И взахлёб рассказывает: «он корчит рожицы, показывает язык, скачет на одной ножке!». Сам с собой - это вроде ты. Но как только появляется партнер по игре – появляется и маска. А впоследствии она может и прирасти.
              Маски - отражение нашей детской, то бишь незрелой  сути. Мы обожаем играть в тайны, в прятки, соревноваться, нам нужен этого рода адреналин. Разве не любопытно угадывать, кто или что скрывается под ней? «Маска, маска, я тебя знаю!» - лейтмотив веками развлекающегося на маскарадах человечества. И срывать их мы ох как любим, эти маски! С врагов, конечно... Не с себя.
                Есть маски грубые, явные. Есть тонкие, не всем заметные.  А есть полумаски...
               В прямом смысле – макияж, грим, в переносном - имидж способствует решению многих задач – позиционировать себя, найти потребителя=почитателя, жениха и т.п.. Мы с большим или меньшим успехом прячем за маской свою ранимость, свою обиду, свою беду (причем иногда из лучших побуждений), свои изъяны и свои не лучшие намерения.
               
               Нельзя не сказать, что зачастую под маской зла творится и добро. Причём настоящее, бескорыстное. Не благотворительность для пиара. Потому что добро либо стесняется ("молчи, скрывайся и таи все чувства лучшие свои"), либо не хочет "лезть на рожон":  в мире, лежащем во зле,  надо идти на компромиссы.

                И инструмент этот гениальный - маску - скорее всего придумал не сам человек. А дан он свыше. Как и многое другое.

                Однако вопрос Бориса Пинаева, если я правильно поняла, был поставлен более конкретно: зачем  нужна поэту маска и нужна ли? Почему маска влечёт многих поэтов (писателей)?
               И задан этот неслучайный вопрос был  участникам сайта. Действительно, если посмотреть на авторские странички, то как минимум треть презентаций содержит предупреждение типа «прошу не отождествлять Л.Г. и автора».
              Вот тут и всплывает слово «маска».  Или полумаска.  Ведь что стоит за такой оговоркой? «Я не такой, как мой герой». А какой ты, мистер Х? Не такой сентиментальный? Не такой пошлый? Не такой трусливый и пьющий? Не такой неудачливый в любви? Не такой безбожник, но и не такой уж верующий? И пр. и пр. Получается ни-какой? Не-видимка, которому требуется намотать бинт на отсутствующее лицо?
               Значит, есть такой грех… Влечёт-таки  она нас, маска-вуалька – прав тонкий знаток душ человеческих Владимир Набоков?
               
             Но давайте учтём, что маска – по определению означает наличие скрытности, не-искренности, не-правды, и в конечном счете, не-доверия к партнеру. В данном случае к читателю. Потому что тебя настоящего, он, этот туповатый читатель вряд ли поймёт, всю твою сложность, мудрость и т.д.. А, проще говоря, твою "изысканную" не-определённость и Андромедную туманность? Или потому что пишущий далеко не уверен в том, что пишет-проповедует?  Или просто нами, пишущими, руководит совсем другое, масса причин – самоутверждение, скука, баловство, эпатаж – от  дефицита внимания к себе... А дальше можно еще перечислять долго-долго разные формы душевного нездоровья, переходя тем самым в область психо-медицинской диагностики.
                Хорошо,  всё это имеет место быть. Это данность. И лечение рисованием, писанием, лепкой или выпиливанием не хуже других средств терапии души. Но причем здесь Поэзия и Поэт?
                А ни при чём. Если, конечно, по гамбургскому счёту...

                Рискну вызвать критику оппонентов, но выражу своё глубокое убеждение: Поэт  не может быть больным человеком. Точнее, наоборот: больной человек не может быть Поэтом. Особенно больной духом. Потому что есть болезни тела, души и духа. Но корень телесных и душевных – в повреждении духа. Так вот, Поэт и поврежденность духа в принципе несовместимы. Логос и центрованная цельность - практически синонимы.

                Поясню свою позицию. Поэтика есть выявление сути жизни, прежде всего ее духовной основы (выражение древних мыслителей). Поэт – если брать это звание в истинном значении, как говорят, милостью Божией, духовно целостен, что позволяет ему нести-проводить через себя творческий заряд, действовать боговдохновенно и вещать – то есть говорить о сути вещей.
                И такому маска не только не нужна - она мешает,  становясь препятствием для проникновения свежего Воздуха, полноценной Любви, живой Энергии и прочих божественных качеств-даров.  Он – дудка Божья постольку, поскольку однозначно ЧЕСТЕН – с самим собой, с людьми и Богом. Он говорит от первого и единственного лица! И прятать ему нечего. Это – жесткое и главное (хотя и не единственное)условие Творчества, к которому приникают сердца как к роднику с чистой водой. И чтобы попить, тоже – в ответ - снимают маски… И шляпы заодно.

            Другое дело - подражатель-копиист, действующий как бы не от себя, говорящий не совсем о себе, не в полной мере согласный с мнением своего героя – он же с ним не одно?! Тут надо хитрить, хотя бы чуть-чуть. Почему? А потому что Божья истина не даётся пока такому «творцу» - не открывается, ибо не открыт он сам. Он сомневается. И говорить от первого лица ему что-то не даёт! И тогда это пока ещё не  есть творчество (прерогатива Творца, могущего при желании действовать через нас как орудия), это пока – только искусство. Может, и высокое, но не от Бога. Таким образом, здесь, в области Искусства,  маска до поры «работает» - не мешая, а выручая. Создавая, лепя, клея некий художественный образ-вымысел. Они, созданные произведения искусства, могут быть модными, дорогими. Они могут завораживать-привораживать, замораживая на время нашу глубоко скрытую боль, отвлекать от неё и ее истинных причин, дарить эстетически-формальное наслаждение. Но… Утолить настоящую жажду ими невозможно. Как голод - красивой  бутафорской снедью.
              По этому поводу попутно пришла еще такая аналогия: есть Любовь, а есть искусство любви. Чувствуете разницу?
               Или так: Искусство накладывает еще один слой (искусный, почти не отличишь от настоящего!) грима на лицо покойника, Творчество же - воскрешает этого несчастного из гроба.

                Принципиальную границу между Творчеством и Искусством провел в своём стихотворении иеромонах Роман. Разрешите здесь его привести, кажется, это будет уместно.

Искусство. Творчество. Два брата-близнеца?
Да не прельстит вас пагубное сходство.
Один – во власти падшего уродства,
Другой внимает Красоте Творца.

Двум господам служить никак нельзя.
Искусство тешит ветхое творенье.
А Творчество взывает к обновленью,
Искусство – идол. Творчество – стезя.

Куда стезя? Отнюдь не на Олимп.
Служенье музам смертоносно многим.
А Творчество смиренное о Боге
ЯвИт Адама первозданный лик.

Эти боговдохновенные строки Поэта многое объясняют. Гораздо лучше меня с черствым сухарём моей, с позволения сказать, прозы.
Потому что Поэзия – самая точная наука о Бытии.

С нежной признательностью к Борису Пинаеву за глубокие и честные (безмасочные) размышления «о судьбах» многих важных вещей.
По определению учебника, общение или коммуникации  есть не что иное, как совместные поиски смысла.  Давайте их искать, эти со-мыслы. Но без забрала.