Неоконченные сны. 11. Реальный бой. Легенда

                *****
     Соннери уходил. Позади остался Терн, быстро восстанавливавший утраченные в подземелье силу и гибкость, позади осталась Тега и староста, который был вынужден честно рассказать о том, что произошло в тот страшный день пятнадцать месяцев назад. Правда, никто не мог сказать ничего определенного о матери, но для Соннери это ничего не меняло. Оборотень ЗНАЛ, что больше никогда не увидит ее. Единственный вопрос, который все еще жег его и на который староста не смог ответить – почему? Но он был вынужден удовлетвориться тем, что уже знает. Староста не хотел отвечать или попросту не знал ответа.
     Все чаще всплывала мысль, что он опоздал. И узнать, и помочь, и отомстить, - всё поздно. Теперь все это уже бесполезно и бессмысленно, и Соннери уже проклинал прежний свой страх, страх перед самим собой. Да еще глаза старосты. Оборотень был почти уверен, что умный и хитрый мужик давно подозревал обман, может, даже подмену настоящего князя самозванцем, но по какой-то причине, которая тоже теперь не важна, не хотел поднимать этого вопроса. Так же, как и задуматься над тем, ЧТО им приказывают сделать.
     Опоздал.
     Внутри что-то настойчиво вспыхнуло, давящая тяжесть сковала горло, Соннери застонал от осознания собственного бессилия – и вины. Огромной, страшной, которую не искупить уже никогда и ничем.
     - О, ты, полувскрик, полустон, прозвучавший
                В ночной тишине – и ушедший в нее!
                Ты был, ты исчез, но ты здесь, опоздавший
                Кому-то воздать по себе – за вранье…
     Соннери медленно шел по тропе. Куда? Да не все ли равно! На восток. Мариссена все еще ждет и теперь можно и нужно попасть туда. Там – покой и жизнь, такая, какая ему нравится, которая никому не будет мешать.
     Торик тенью скользил рядом и вопросов не задавал, понимая: не время. Оборотень был мрачен.
     И это всё? Цель достигнута, ты знаешь о судьбе матери, ответы – если их можно считать ответами – получены, а тот единственный вопрос, на который староста не ответил, скорее всего, так и останется вопросом. Было просто наивно когда-то считать, что вопросов без ответов не бывает. Неправда! И этот – один из них. А месть… Что ж, будем считать, ты отомстил, отняв у них иллюзию вседозволенности и выставив далеко не в лучшем свете. Вряд ли они сумеют  забыть этот обман, пока жив кто-то из нынешних жителей Теги. Что же касается того, почему люди травят оборотней и знахарей… Кажется, ты уже нашел единственный ответ, не правда ли? Страх. Тот, что заставил тебя бежать прочь из Теги. Страх, оборачивающийся еще худшей бедой. Страх, который разъедает душу, потому что несет в себе много злобы, и чем больше страх – тем более жестоким становится человек. А боятся люди слишком многого. Боятся, когда кому-то доступно больше других. Боятся, что кто-то может стать выше и лучше, а может, наоборот, хуже и отнять… Что? Деньги, имущество, гордость, свободу… Страх и еще – зависть. Если вдуматься, ты давно знал это, только почему-то надеялся найти другой, более… причинный, что ли, ответ. Они же все знают это! Князь Терн, его брат, сумевший отлично это использовать, Тейти, наемники из армии содружества Объединенных Королевств, Отряд, фатанги, староста Теги, старая Скилиха, Аэр, Торик… И к этому же пыталась подвести меня Таэра, богиня Ненависти из чужого непонятного мира. И она была права: окончательного ответа не существует. Всегда остается непроизнесенное "но…"
     Лохматая свита бежала рядом с путниками, не желая отпускать Вожака, а он не настаивал на этом. Потому что, как и они, чувствовал, что где-то впереди ждет опасность, ждет, притаившись в зарослях и скаля зубы.   
     Наконец Торику надоело молчать.
     -Нери, - детские пальцы чуть потеребили оборотня за рукав. – Нери, куда мы теперь?
     -В Мариссену. – Соннери взглянул на мальчишку, улыбнулся. – Нам с тобой будут относительно рады только там.
     -Но ведь Терн предлагал остаться! И предлагал тебе должность главного егеря…
     -А что Терн? В конечном итоге он мало отличается от других. Это просто благодарность за то, что мы сделали для него, понимаешь? Ну, может, отчасти – плата за то, что случилось тогда, год назад… Но если бы я принял его предложение, не думаю, что он был бы рад этому. А уж люди – и подавно. Во всяком случае, там для нас не было бы жизни. Аэр был прав: здесь нет места таким, как я. И ты, Торик.
     Мальчишка кивнул, немного помолчал, потом спросил:
     -Зачем ты отпустил Тана? Твоя свита могла бы покончить с ним прямо там.
     Соннери покачал головой.
     -Нет. Люди стали слишком жестоки. Они уже знают, что такое кровь, они познали чужой страх и боль и не стоит напоминать им об этом лишний раз. Этот год под руководством Тана не прошел мимо них, оставив слишком глубокий след в душах. Думаю, Терн в состоянии сделать так, что это скоро снова станет неприемлемым для них, и тогда они сами, понимаешь, Торик – сами уберут столб и помост. Но если бы они увидели расправу над тем, кого считали князем целый год, они бы уже не поверили в то, что вернулся именно тот человек, которого они любили и которому присягали на верность. Они бы решили, что он отомстил брату, то есть – что месть законна и естественна. И все началось бы сначала. Во всяком случае, и столб, и помост остались бы на месте. Может, для них бы даже снова нашлась работа…
     Торик вздрогнул и  крепко обхватил себя руками. Он не мог представить себе того, о чем говорил оборотень, но при одной мысли об этом становилось холодно. Он снова посмотрел на Соннери. Оборотень шел, задумчиво глядя под ноги и о чем-то размышляя. И тихо подрагивали ноздри, бессознательно ловя малейшее дуновение ветра.
     Соннери многое не нравилось. Не нравилось внезапное исчезновение Тана, который словно бы растворился в лесу, слившись с его звуками и запахами, не нравилось постоянное чувство близкой опасности, не нравилась свита, которая упрямо не желала оставлять Вожака. Наконец, не нравилось нестерпимое ощущение ловушки, в которую он шел сам и тащил за собой Торика. Однако до поры все это были только чувства, ничем не подкрепленные эмоции. И еще он твердо знал, что нельзя падать на четыре лапы. Разумеется, зверь пробрался бы по лесу, не оставив практически никаких следов, но Торик! Соннери искоса взглянул на своего маленького спутника. Ах, если бы он был один! Если бы не мальчишка!.. Но – нельзя, нельзя, он окажется слишком уязвим.       
     Ночь застала их далеко от привычных дорог и нахоженных троп. Оборотень петлял по лесу, путая следы, по десять раз пересекая собственный след, но чувство опасности неуклонно возрастало, усиливаясь до такой степени, что в конце концов Соннери захотелось закричать: "Хватит игр! Покажитесь! И, кто бы вы ни были, не трогайте мальчишку!" Он знал, чувствовал, что опасность – его, только его, и исходит она отнюдь не от Тана.
     Он почти не удивился, когда впереди внезапно выросли четыре фигуры в одинаковых балахонах с низко надвинутыми, несмотря на ночную темноту, капюшонами. Фатанги! Конечно, как он мог забыть о них?! Ведь они никогда не отступят от однажды намеченной жертвы, не отступят, пока жив хоть один из них.
     Соннери коротко оскалился, блеснула в темноте белоснежная звериная улыбка. Тихо ахнул за спиной Торик. Оборотень коротким толчком отправил его в ближайшие кусты и упал на четыре лапы.
     -Охранять! – Вожак не увидел, но почувствовал надежное кольцо звериных тел вокруг упавшего на четвереньки мальчишки. И рванулся вперед, помня, что нападение всегда лучше обороны.
     Низко и страшно пропели стрелы, впиваясь в землю там, где за полвздоха до этого стоял крупный рыжий кот, казавшийся в ночи черным. Кот извернулся всем телом и прыгнул на ближайшего врага, норовя вцепиться в мягкое человеческое горло, но был встречен неожиданно жесткой рукой фатанга. Стальные когти, надетые на кончики растопыренных пальцев, с силой вцепились в морду оборотня, фатанг легко опрокинулся на спину, перекидывая тяжелое тело через себя, и немедленно вскочил на ноги. Соннери еле успел откатиться в сторону – и короткий широкий клинок до половины вонзился в землю.
     Соннери вскочил, скалясь и прижимая уши. Наверное, не надо было становиться зверем, краем мелькнула запоздалая мысль, но человеком он имел бы еще меньше шансов. Фатанги были слишком хорошими воинами. Оборотень приготовился дорого продать свою жизнь, но вдруг странная пелена застлала ему глаза. Он увидел себя в кругу странных нездешних тварей, увидел меч в свой руке, услышал голос анты. Странно, но он больше не чувствовал себя беспомощным. Он был воином, пусть и не совсем еще взрослым, и женский голос учил его меняться во время боя, учил встречать чужой клинок поворотом звериного плеча и чужие зубы – мечом в человеческой руке. Он слушал наставницу – и Соннери, оборотень в ночном лесу, один против четверых прекрасно обученных убийц, знал, как надо действовать, чтобы остаться в живых. Из глубины рвалась безудержная ярость, и Соннери закричал, отдаваясь ей, словно женщине, целиком, без оглядки, не помня себя…
     -Нери… - дрожащий голос пробился в угасшее сознание оборотня. Соннери попытался стряхнуть странное оцепенение, но удалось это не сразу. А когда удалось…
Яркое солнце старалось пробраться сквозь густую листву, игриво касаясь лба Соннери. Он – человек – лежал у корней огромного старого бука, все еще сжимая в кулаке обломок меча. Все тело нестерпимо ныло и дергало, а рядом сидел Торик и смотрел на него с ужасом, страхом и восхищением, смешанным с неприкрытым торжеством, таким же, как то, которое плескалось в его глазах там, в подземелье, когда Соннери подчинил себе Тана.   
     Соннери пошевелился и сел, тихо охнув от резкой боли. И тут же вскочил, увидев мертвое тело в двух шагах от своей руки. На теле были надеты лохмотья, когда-то бывшие черным плащом-балахоном фатанга. Поодаль лежали еще двое. Четвертого тела не было, но чуть в стороне тянулся к зарослям кровавый след.
     -Это… - Соннери задохнулся, глаза у него стали по-детски жалобными. Он посмотрел на обломок в своей руке, на собственную изодранную одежду, снова на тела. – Что… тут было?
     -Ты победил, - восторженно выдохнул Торик. Глаза его сияли. – Ты победил их всех!
     -Я сражался с ними?!
     -Да!
     -Но… я не умею! Это не я!
     Мальчишка прижался к нему.
     -Конечно же, это ты! Ты… не знаю, откуда, но ты великолепно владел своим трансформером, ты прыгал из человеческого облика в звериный с той легкостью, с какой опытный воин перебрасывает меч из ладони в ладонь! Ты…
     -Торик… - Соннери внезапно охрип, блуждая взглядом по залитой кровью поляне. – Торик, я не умею драться! Ни с одним противником, ни тем более с четырьмя! А они… их же учили…
     Он обессиленно опустился на траву. И внезапно вспомнил, с какой радостью растворился в чьей-то неистовой жажде боя, предоставляя ему полную свободу действий, вспомнил, как этот таинственный некто нетерпеливо рванулся вперед, распахивая душу навстречу своим врагам… Дальше - провал.               
     Соннери поднял голову, с новым чувством оглядев поле боя. Самого боя он не помнил и был отчасти рад этому. Потом встал, подошел к одному из тел, осторожно перевернул. Его объяла невольная дрожь, когда он увидел рану, один точный удар прямо в сердце. На двух других удары были тоже одиночные, но тогда откуда столько крови? Неужели же от того последнего, над которым даже человек Теневой стороны не смог одержать верх?.. Впрочем, это можно выяснить, надо лишь пойти по следу. Впрочем, надо ли? Они, несомненно, еще вернутся, да и Тан не из тех, кто способен простить обиду, а уж унижение – и подавно. Соннери был уверен, что эта встреча с фатангами не случайна. Возможно, именно Тан и нанял их, зная бытовавшее о них мнение, как о безжалостных охотниках, никогда не оставляющих следа. А это значит, обреченно подвел итог Соннери, что они все еще не раз встанут у нас на дороге.
     -Нери… - Торик осторожно обошел оборотня, заглянул в глаза. – Не бери в голову. В конце концов, не все ли равно, откуда в тебе это умение? Оно проявилось как нельзя более кстати, так что…
     -Нет, Торик, ты не понимаешь, - перебил Соннери. – Тебе кажется, это замечательно, но я вовсе не уверен, что хочу обладать таким страшным талантом. Я же не контролирую его! Когда-то ты сказал мне, что все надо подчинять себе, что я человек и должен владеть своими талантами, а не они мной, но… Я ничего не знаю об этом! И если надо будет обороняться снова, я не уверен, что он проявится. Я вообще больше ни в чем не уверен. Я боюсь себя… Ведь если бы это не таилось во мне все эти годы, памяти воина никогда не удалось бы завладеть моим сознанием. Я чувствую себя чьей-то игрушкой, орудием… - он задохнулся, не в силах выразить словами то, что клокотало сейчас в его душе. И они снова пришли на помощь, договорив за него.
     - Ты – словно гитара в руках неумелых.
                Умею! Могу! Только чудо ушло,
                И песни – как вскрики, но сумерках белых
                Вдруг в ком-то услышишь себя самого…
     Торик сочувственно поглядывал на друга, но больше ни о чем не спрашивал, давая ему время успокоиться.
     Соннери медленно шел прочь, не зная, куда идет, не глядя по сторонам и совершенно не глядя под ноги, и был благодарен мальчишке за молчание. Торик шел рядом, стараясь не попадаться ему на глаза. «Я боюсь себя…» - звучали у него в ушах слова оборотня, слова, произнесенные с тихим отчаянием и обреченностью. Мальчишке мучительно хотелось забыть обо всех на свете запретах – и рассказать, сколько успеет, сколько сможет, - рассказать Соннери правду об отце, о Таэре, о себе, о нем самом, и мысль о неизбежном наказании больше не вызывала страха. Напротив, из глубины его существа против воли поднималась волна бешеного гнева на наставницу. За что она мучает его и Соннери?! Или то, какое мнение бытует ней не только среди членов Конклава, но и по Храмам, не пустой звук?! Она действительно…
     -Держи себя в руках, мальчик, - прозвучал негромкий голос Таэры. Соннери, видимо, не услышал его, потому что продолжал бездумно пробираться по лесу, глядя перед собой остановившимися глазами.
     -Сними запрет! – против воли в голосе мальчишки прозвучали умоляющие нотки. – Прошу тебя! Он же…
     -Не стОит, Торик. Он стал слишком зависим от тебя. Он должен научиться принимать себя таким, каков он есть, даже если ему что-то и не нравится. Я уже говорила ему, все зависит только от него, в том числе и то, каким его будут видеть люди.
     -Анта…
     -Предупреждений больше не будет, Торик. Я сказала, а ты услышал. Не вынуждай меня на жестокость, мне это не по душе, что бы обо мне ни говорили.
     Торик вздохнул и поймал неожиданно внимательный взгляд Соннери. Оборотень ничего не сказал, но Торику очень не понравился друг, похожий на натянутую до предела струну, звенящую от напряжения. Глаза оборотня странно вспыхивали, будто он увидел что-то, что давно искал.
     Спустя полчаса он свернул и, уверенно пробравшись сквозь густой кустарник, остановился перед большим камнем. Сразу под ним обнаружился лаз и Соннери, не задумываясь, проскользнул туда. Торик был немало удивлен этой перемене, но еще больше его удивила широкая пещера, до половины заполненная сухой травой и цветами, источавшими чуть горьковатый запах. Еле слышное гудение наводило на мысль о море, бившееся о далекий берег.
     -Здесь вполне безопасно, - заговорил Соннери. – Здесь мы отдохнем перед тем, как идти к Морю Девяти Ветров.
     -Где мы? – Торик настороженно огляделся. Внимание его привлекло странное шуршание, пока едва слышное, не громче голоса моря, но, несомненно, приближающееся.
    
                *****
     Соннери давно спокойно спал, свернувшись уютным теплым клубком, а Торик все лежал с открытыми глазами, прислонившись к другу. Сон не шел. И виной тому было неясное тревожное чувство, не дававшее мальчишке покоя с той самой минуты, как они устроились в этом странном месте. Инстинкт рожденного на Теневой стороне настойчиво твердил: вы не одни здесь, у этого места есть хозяин, и он наблюдает за вами, пытаясь определить, друзья вы или враги. Он совсем близко, но до поры до времени не желает обнаруживать себя. Опасности пока не было, и это - единственное, что удерживало Торика от немедленного бегства. Он не понимал, как Соннери не чувствует всего этого, но оборотень спал и нимало не тревожился странностями этой норы, вырытой неизвестно когда и неизвестно кем.
     Шуршание становилось все громче, и Торик не выдержал. Толкнул Соннери в бок, оборотень подскочил, мгновенно стряхивая сон. Тихое рычание вырвалось из человеческого горла, но Зверь почти тут же успокоился, не обнаружив врага.
     -В чем дело, Торик?
     -Что… что это за место?! – мальчишку била дрожь. – Я… не могу здесь, здесь есть… что-то, что выше и старше нас, и оно не простит нам вторжения! Оно уже идет!!!
     -Успокойся, - Соннери притянул мальчишку к себе, осторожно поглаживая по взъерошенным волосам. – Не бойся, кто бы это ни был, он не тронет нас, поверь мне! Что с тобой? Ты что-то почувствовал?
     -Оно… близко… Слышишь?!
     -Может, тоннель сыпется? – неуверенно предположил Соннери, но он и сам не верил себе.
     Теперь он тоже ясно слышал все усиливающийся шорох, на который никогда прежде не обращал внимания. Внезапно его звериное чутье прямо-таки взвыло о стремительно приближающейся опасности, но одновременно откуда-то из глубины пришла твердая уверенность в том, что "перекидываться" нельзя.
     Волна сильного резкого запаха ударила в нос. Соннери сжался в маленький рычащий комок, отодвигая Торика себе за спину и безуспешно пытаясь нашарить на поясе меч, сломавшийся накануне ночью. В тот же миг Торик дико завизжал на высокой, режущей слух ноте, шарахнулся назад, с силой оттолкнувшись руками от оборотня и едва не сбив того с ног.
     Из темноты тоннеля с невероятной быстротой надвигалось нечто, больше всего похожее на чудовищных размеров змея. Однако морда у него была гораздо короче и массивнее змеиной и имела несомненное сходство с человеческим лицом, отчего казалась совершенно противоестественной и жуткой. Чудовище стремительно вылетело на середину норы и уставилось на незваных гостей огромными белыми глазами. Соннери сразу понял, что монстр слеп, а в следующую секунду внезапно осознал, кто перед ними.
     Страх исчез. Осталось только безмерное удивление, в котором, впрочем, не было ничего невероятного, если знать легенды. Племя Подземных Слепцов считалось исчезнувшим много веков назад, но существо, выскочившее из подземной норы, не могло быть никем иным.
     -Чужаки! – прорычал Подземный Слепец. Голос у него был низкий, чуть хрипловатый, без какого бы то ни было акцента или свойственного саурам легкого шипения. Насколько Соннери мог припомнить, Слепцы считались прародителями и родичами сауров, и только они могли бы найти общий язык с ними. Как это сделать без Аэра, Соннери не представлял.
     -Кто привел вас? – продолжал монстр, не дождавшись ответа. Соннери не знал, что сказать, но молчать было тоже опасно.
     -Мы не желаем тебе зла, - осторожно сказал он. Чудовище пренебрежительно фыркнуло, обдав оборотня волной теплого воздуха с сильным специфическим запахом. – Нам надо было только передохнуть, понимаешь? За мной… идет охота. Ночью у меня был бой и, случись что-нибудь утром, я был бы не в состоянии защитить мальчика… да и себя тоже.
     -Меня это не интересует, - перебил Подземный Слепец. – Я не звал гостей, так что…
     -Да ладно тебе, старый ворчун, - неожиданно вмешался знакомый голос. Аэрелт свободно вышел из-за спины оборотня, мимоходом погладив его по плечу. – Они мои друзья, считай, что их привел я. – Саур бесстрашно приблизился к гигантскому змею, провел ладонью по гладкой чешуе – а ты за столько-то веков мог бы научиться вежливей принимать гостей.
     -Даже незваных? – ядовито уточнил Слепец.
     -Даже их, - без тени усмешки подтвердил Аэр. Он повернулся спиной к монстру, взглянув на Соннери, замершему с кинжалом в руке. – Успокойся. Оружие не потребуется. Этот старый невежа, в общем-то, безобиден, только очень любит напускать на себя грозный вид. Это Йийхи, мы зовем их…
     -Подземные Слепцы, - прошептал Соннери, заставляя себя чуть расслабиться и выпустить из пальцев кинжал.
     -Ты знаешь о них? – слегка удивился Аэр. – Вот уж не думал, что о них еще кто-то помнит. Кроме нас, конечно.
     Соннери не ответил. Вообще все происходящее казалось ему сном, и достаточно просто проснуться – и обнаружить, что Торик спокойно спит рядом, никакого Слепца нет и в помине, равно как и сильного специфического запаха из глубины норы, а где-то там, далеко, медленно осыпается земля с потолка тоннеля…
     Йийхи плавно перетек на несколько шагов вперед.
     -Да, ты не такой, как Аэр, - произнес он. – Но все же – такой. И угроза действительно близка. Не думай, что ты сумел избежать ее, ты лишь немного отсрочил неизбежное…
     -Ни слова больше! – неожиданно резко произнес саур. – Ты и так сказал слишком много, ты ведь знаешь наши законы.
     Подземный Слепец немного помолчал, видимо, полностью соглашаясь с сауром, потом снова перевел слепой взгляд на Соннери.
     -Что тебе надо от меня?
     -Ничего, - оборотень уже вполне пришел в себя, уяснив, что драться здесь не придется. – Впрочем, нет. Я прошу у тебя позволения пройти по твоим коридорам, когда мне это потребуется и туда, куда мне будет нужно. Я знаю, ваши тоннели тянутся на сотни лиг под землей, по ним можно попасть в любую точку… не знаю, наверное, просто – в любую точку земли.
     -Хорошо, - серьезно ответил Слепец. – Ты пройдешь, куда и когда угодно, равно как и те, кого ты сам приведешь сюда. Более того, я даю тебе слово, те, кто пойдут по твоим следам, никогда не выйдут отсюда живыми.
     Соннери остро взглянул на него и неожиданно для самого себя коротко припал на одно колено. Брови Аэра удивленно поползли вверх, но он промолчал. Йийхи величественно качнул огромной головой и, круто развернувшись, стрелой метнулся во тьму тоннеля.
     Аэр устало опустился на пол тоннеля. Соннери глубоко вдохнул, прижал к себе Торика. Мальчишка еще мелко дрожал, но, кажется, уже начинал приходить в себя.
     -О них и в лучшие-то времена мало кто слышал, - проговорил Аэр. Саур задумчиво подпер рукой голову, пальцы свободной руки отрешенно вырисовывали ничего не значащие загогулины. – Кто тебе рассказал?
     -У Терна богатая библиотека, - отозвался оборотень. Он все еще находился под впечатлением этой неожиданной встречи, которую он сам всегда считал немыслимой. – Прочел в какой-то старой книге, что было когда-то такое племя, название которого не в состоянии воспроизвести ни один из ныне живущих. Их прозвали Подземными Слепцами много позже и незадолго до того, как они исчезли. Считается, что сауры произошли от союза одного из Подземных Слепцов с человеческой женщиной, но мне в это трудно поверить. А Йийхи… вероятно, он – последний из них.
     -Это так, - кивнул Аэр. – Он – последний. Я давно знаю его. Он очень-очень старый, его век невозможно представить даже нам, живущим гораздо дольше людей. А он живет так давно, что начал забывать то, что было в самом начале. Он лишь помнит, что с самого первого контакта вызывал ужас и отвращение даже у моих сородичей, так что не обижайся на него за неласковый прием. Он привык считать, что о нем забыли, и был даже рад этому – меньше проблем.
     -О нас вообще забыли, - донесся приглушенный голос Йийхи. Сам Подземный Слепец не показывался. – Не только обо мне, обо всех. И это даже к лучшему, тут мальчик абсолютно прав, хотя эта человеческая забывчивость так часто оборачивалась крупными неприятностями для них же самих. Даже Хозяева Равновесия забыли, что мы тоже являемся частью его. А Равнодушные забыли о нас так давно, что долгие века передавали друг другу "ущербную" память. А ведь последний Равно-Душный мог бы избежать потери магии, стоило только вспомнить и позвать нас.
     -Разве вы не могли помочь ему сами, без зова? – заинтересованно спросил Соннери.  Страха перед Йийхи он больше не испытывал. В нем проснулось то самое неуемное любопытство, которое в детстве заставляло его сутками просиживать в огромной библиотеке князя Терна, жадно всматриваясь в затейливую вязь старого языка до тех пор, пока глаза не начинали слезиться.
     -Нет, - с явной грустью ответил Слепец. – Мы были связаны Договором с Ней, что владеем безграничной властью и силой только до тех пор, пока самовольно не вмешаемся в жизнь смертных существ. Нам было все ведомо и все подвластно, мы в состоянии были перевернуть весь мир! Но тогда Договор был бы расторгнут, а Она такого не прощает. И поэтому мы, при всех наших поистине фантастических возможностях и не были свободны слишком во многих вещах. Это естественно, потому что Власть всегда предусматривает жесткие рамки вмешательства в судьбу вверенных тебе существ. Чем больше власть – тем жестче рамки.  Мы постарались не нарушать их, сведя контакты к минимуму, чтобы у людей было меньше соблазна. Люди ведь отчаянные и безрассудные, да к тому же – горячие не в меру, порой они готовы заплатить любую цену за достижение заветной цели, не задумываясь о последствиях, а это пугало нас. Они были молоды и многого еще не понимали… К счастью, о нас помнили слишком немногие, и еще меньше было тех, кто осмеливался воззвать к нам с просьбой о помощи. Наша история знает всего два таких случая.
     -Разве вы помогаете не бескорыстно?
     -Нет. Наша помощь имеет цену, и именно поэтому нас вызывали только в самых отчаянных случаях, когда все методы испробованы и все они потерпели неудачу, когда надеяться больше не на что, а следовательно, нечего и терять. Но, тем не менее, последний Равно-Душный мог бы сохранить себя полностью, потому что то, что мы просим за помощь, всегда реально и выполнимо.
     -Ты говоришь о Владыке? – тихо спросил Аэр. – В то время мне было слишком мало лет, чтобы я мог понять то, что происходило в Мариссене.
     -О нем, - Соннери не видел своего странного собеседника, но почему-то знал, что при этих словах Подземный Слепец кивнул и устроился поудобнее. Он уже не понимал, как мог испугаться его. – О нем, саур. Как же вы допустили, что мальчик не знал о себе ничего до тех пор, пока не стало поздно – узнавать?!
     Аэрелт только вздохнул, не поднимая глаз.
     -Его боялись там, где он рос, - тихо сказал он. – Люди вообще боятся того, чего не понимают.
     Соннери вздрогнул. Саур словно проник в его мысли, он ведь сам  только что думал об этом!
     -Они – люди… - эхом прозвучало из тьмы тоннеля.
     -     Привыкнув впредь с Другими не считаться,
           Ты в жизни все равно не преуспеешь,
           Но так по-человечески – бояться
           Того, что ты не понял, не умеешь,
           Того, что непривычно, не похоже
           И даже – невозможно или странно…
           Но ты ведь сам гулял из шкуры в кожу!
           Ты видел сам все прелести обмана!
     Соннери и Аэр одновременно посмотрели в глубину тоннеля.
     -Мы живем с этим всю жизнь, если живем не в Мариссене. В любом другом месте мы сталкиваемся именно с таким отношением, - тихо проговорил саур.
     -Да, Йийхи, я все видел, - прошептал Соннери. – И поверь, лучше бы мне никогда этого не знать.
     -Быть оборотнем где-то, кроме Мариссены, слишком опасно, - сказал Аэр. – Это значит жить с постоянным ощущением невидимого меча, занесенного над твоей головой.
     -Говорят, в Мариссене еще жива настоящая магия, - мечтательно произнес оборотень. – Та, которая колдунам Континента и не снилась…
     -Верно, - кивнул саур. – Но чтобы действительно овладеть ею, надо многое выдержать. Существует единственная школа маги – институт Земных Систем далеко на Севере. Пройти обучение до конца могут только самые стойкие, а из них – лучшие. А до этого нужно найти его, нужно добраться туда, куда не пойдет ни один корабль, даже пиратский, и терпеть постоянный холод и снег, которого ни Архипелаг, ни Континент никогда не видели. И учиться, проживая каждый день так, словно он последний, отдавая Учителю все свое время, всю душу вкладывать в каждое Слово! – и добиться, и выдержать самый суровый экзамен, какой только можно себе представить, потому что настоящая Сила не любит шуток и полумер… - саур захлебнулся словами. Соннери понял, что затронул больную для друга тему, что Аэр готов был отдать все на свете ради этого учения, что втайне он всегда мечтал об этом. Но саур справился с собой и закончил. -  Выдержать все это до конца могут только самые неистовые приверженцы Силы, обладающие, помимо несомненного таланта еще и жадным пытливым умом, только люди, готовые ради Тайного Знания на все… Ты понимаешь меня, Сон?
     -Да, - медленно кивнул Соннери, глаза его загорелись вдохновенным огнем. – Но будь во мне хоть капля магического таланта, я бы рискнул! Я бы добрался туда, чего бы мне этого ни стоило, и я бы добился ученичества любой ценой!
     Аэр тихонько вздохнул и отвернулся.
     -Я тоже, - очень тихо сказал он. – Давай спать. Скоро уже утро.
     Соннери послушно закрыл глаза, но сон не шел. Вспоминалась мать, Сеиллин, чем-то очень на нее похожая, вспоминались сотни мелочей из детства, которое, казалось, было совсем в другой жизни, а в этой были только потери и бессмысленность бродяжничества. Потом вспомнились сны и вихрь вопросов завертелся в голове, вопросов, на которые в этом мире уж точно не было ответов… Надо поспать, - твердил себе оборотень, обязательно надо поспать, неизвестно, что за сюрприз припасен у судьбы для тебя завтра. Он глубоко вздохнул, успокаиваясь. Привычный мягкий круговорот подхватил Соннери, закружил, едва заметно приподнимая над полом тоннеля. Он успел услышать мерное дыхание заснувшего Аэра, потом слегка закружилась голова…

     «…и он с размаху рушится в бешено вертящийся мир криков, стонов, беспощадного стального звона, бессильного вскрика ломающегося оружия… Бой. Снова бой. Да бывает ли в этом страшном и жестоком мире затишье?!
     Странная процессия движется перед его глазами. Люди… да, кажется, люди двигаются размеренно и неторопливо, словно случайно ожившие големы, не представляющие, что делать со своей неожиданной свободой. Они парами подходят к маленькой женской фигурке с разметавшимися по плечам рыжими волосами и падают пред ней на колени, покорно и терпеливо ожидая приказа. Соннери не владеет собой. Он может только смотреть, но это его вполне устраивает. После Реального Сна, в котором он чуть не остался не так давно, он опасается чужих воспоминаний. Он с интересом всматривается в лица людей и вдруг обнаруживает тусклые безжизненные взгляды, глаза, которые ничего не видят вокруг. И еще раны, у всех без исключения – страшные, несомненно, смертельные раны, которые, однако, нимало их не тревожат! Соннери с трудом сдерживает дрожь: все участники этого жуткого шествия мертвы!
     Он переводит взгляд на маленькую женщину, которая, очевидно, повелевает ими, и внезапно узнает в ней Таэру. Она дает каждой паре мертвецов по два небольших слабо мерцающих шара. Резкий приказ, повелительный жест в сторону кипящего горнила свирепого боя – и зомби (мгновенная вспышка знания опаляет мозг) послушно отправляются туда. Одновременно где-то на уровне подсознания звучит монотонный голос богини Ненависти:
     - Не мертвое и не живое,
                Забудь обо всем ради мести!
                Покорность и Повиновенье,
                Ты – мой и душа твоя – пленник…
     Соннери заставляет себя не слушать ее. Этот голос властно приказывает: повинуйся мне! Иди ко мне, ты нужен мне, ты мой, ты должен выполнить все, что я прикажу… Оборотень понимает, что стоит только на миг поддаться этому зову – и он больше не вернется назад. Никогда. А потом он внезапно видит далеко за горящим фронтом, за криками и яростным блеском клинков сияющие арки, из которых появляются все новые и новые бойцы – чтобы немедленно ринуться в бой, не щадя себя. Сияющие арки! Легендарные Врата Миров, о которых грезят маги от Мариссены до крайнего Севера! Шестнадцать Врат, из которых нападающим непрерывно идет подмога! И к каждым из них идет пара зомби, неся странные шары.
     Таэра напряженно следит за своими мертвыми посланниками, и Соннери против воли заражается ее тревогой, которая, как вскоре выясняется, не напрасна.
Поначалу все идет замечательно. Живые не обращают на них на малейшего внимания, пара, ушедшая первой, уже скрывается в арке, когда над миром, заглушая даже звуки боя, проносится чей-то грохочущий голос.
     Соннери не понимает сказанного, но в тот же миг живые воины, рядом с которыми оказались мертвые адепты, неожиданно набрасываются на них.
     Действия мертвецов четки, слаженны и абсолютно идентичны: один из двойки принимает бой, в то время как второй продолжает путь, неся оба шара. Смерть не сказывается на воинском умении, и живые не вдруг могут пройти мимо мертвого воина к его напарнику.  Зомби знают свое дело, и почти все шары уже благополучно исчезают в арках Врат, когда Таэра вдруг взвизгивает: одной паре не везет. А может быть, живые понимают, что к чему. Живые незаметно окружают мертвых, потом прыжок, взмах, яркий высверк двуострой секиры в руках одного из них, - и зомби, несущий шары, падает первым. Следом падает воин.  Неправда, что мертвые ничего не чувствуют, всплывает совершенно неожиданная, явно чужая мысль. Они чувствуют все, хотя и не с такой силой, как при жизни, но для них тоже существует окончательная смерть.
     В глазах Таэры – отчаяние и ярость. Она беспомощно оглядывается по сторонам. Живые воины пробуют поднять шары, но это не так легко: шары пульсируют, до костей прожигая руки.
     Злобно взвизгивает воздух, вспоротый легким гибким телом Таэры. Миг – и она за спинами воинов. Вздох – и она, подхватив оба шара, как в омут, бросается в сияние арки.  А в следующий миг все шестнадцать Врат исчезают в дрожащем мареве, неведомая сила подбрасывает их в застонавший воздух, и они рассыпаются пеплом, не успев еще коснуться земли. Ослепительное белое пламя заливает тылы нападавших. Соннери, оцепенев, смотрит туда, где только что стояли сияющие Врата в чужие миры. Таэра, богиня Ненависти, подарила этому миру свое Бессмертие?! Это невозможно и страшно, но Соннери, умом понимая, что все кончено, с какой-то детской надежной продолжает смотреть в белое пламя, ожидая, ожидая… Она же – Богиня, бьется в потрясенном мозгу, она же – неуязвима, неужели же вот этого достаточно, чтобы боги познали смерть?!
     Словно в ответ, Таэра неловко шлепается рядом с ним, обожженная, с опаленными волосами, обессиленная, но живая. Потом приподнимается на локтях, глядя в сторону грандиозного пожара, торжествующе оскаливается, и Соннери с содроганием узнает свой собственный оскал.
     -Нас не так просто убить! Мое время еще не пришло!
     -Таэра! – несется над боем отчаянный крик. – Таэра, Кольцо! Скорее!
     Богиня ненависти подскакивает, будто этот крик обжигает ее хуже недавнего взрыва. Падает, не удержавшись, - и, внезапным рывком перекидываясь, рыжей кошкой мчится на крик.
     -Назад, назад, все назад! – Высокий, не по-человечески красивый воин мчится вдоль линии обороны, вскинув над головой длинный белоснежный меч. – Отходите в Пески, скорее, скорее!!
     Защитники отходят быстро и четко, по всем правилам военного искусства, унося раненых, - и на месте недавнего боя, в самом центре сожженной, пропитанной кровью арены остаются трое. Три клинка разом взлетают вверх, образуя пирамиду, троих воинов охватывает стена огня, в котором завороженно наблюдающему за Таинством Соннери чудятся звериные морды и лапы. Из вершины пирамиды выстреливает широкий луч, кружась, стремительно расширяется на конце, опускаясь к земле гигантским куполом, и растекается, растекается, сметая все на своем пути. Добирается до защитников, замерших на самом краю невыносимо яркого белого песка и, словно натолкнувшись на невидимую преграду, откатывается назад. Соннери видит, как тонкая острая башня ближайшего Храма срывается с креплений, будто срезанная гигантским ножом, и косо падает прямо на него…»

     …и просыпается. Волосы были мокрыми от пота, сердце колотилось у горла. Он поднял взгляд и невольно вскрикнул, обнаружив совсем рядом морду Йийхи. Подземный Слепец пристально смотрел на него, и то, что он был слеп, не имело никакого значения.    Непостижимым образом он, как и Таэра, видел все.
     -Ты всё еще жалеешь, что у тебя нет магического дара? – вполголоса спросил он, не скрывая, что непостижимым образом знает о сне Соннери. – Ведь они там все маги. И их сила, их могущество, их стройный прекрасный мир не нравятся очень многим. Такие битвы там – не редкость, и они давно привыкли к этому. Схватки разрядом пониже вообще происходят почти ежедневно. Так как? Ты всё еще хочешь оказаться среди них не во сне, а наяву и навсегда, насколько хватит твоей жизни и твоего умения воина?
     Соннери на миг закрыл глаза. Прекрасные, сильные, гордые, несгибаемые, отчаянно смелые, несмотря ни на что… Да, он хотел оказаться среди них.
     Йийхи медленно кивнул.
     -Да, ты хочешь этого. Только это не романтика, мальчик. Это – ежедневная, ежесекундная опасность, зачастую стократ превосходящая ту, которой ты подвергаешься сейчас.
     -Но они – воины! – возразил Соннери.
     -Да, прекрасные воины. Все. Если ты заметил, в том бою четырнадцати-пятнадцатилетние подростки сражались наравне со взрослыми.
     -Я это видел, - Соннери упрямо тряхнул головой. – И всё равно, это… Меня тянет туда, неудержимо и ясно, тот жестокий мир мне ближе и роднее, и если бы я только знал, КАК, я не остановился бы ни перед чем. И не пожалел бы даже жизни, чтобы только попасть туда… навсегда. Чтобы сон превратился в вечный.
     За спиной ощутимо вздрогнул проснувшийся Торик.

                ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ