Мы все немного глумеры - 2

                11.09.11 -18.09.11
                Мы все немного глумеры -  2
                Часть пятая. «Одиночество в сети»
Перечитываю рассказы популярных сетевых авторов – они безумно талантливы, но мне, как провинциалу до корней волос своих, дико их принять. Авторов сравнивают с классиками, их лента комментариев переполнена и исчисляется сотнями кратких дискуссий. Но я не спешу навязывать своё мнение, тем паче нет у меня его, и иногда лучше промолчать, потому как молчание есть искренность, а не навязанная ложь.
Стиль повествований умиляет – он лёгок и прост для восприятия, но само содержание… оно словно царапает и карябает меня изнутри. Одно дело фильмы «казённый дом», «Мир в другом измерении» - они были запрещёнными в своё время, но. Просмотрев их лишь единожды в детстве, мог помнить о них всю жизнь. Почему? Не знаю. Честно… Родное там что-то скользило. Но совсем другое чувство при  прочтении рассказов об инцесте мажора с сестрой или подробным описанием полового акта ученика и учителя… такие рассказы хотелось забыть сразу же, но не удавалось, потому что становилось явным и очевидным то, что собою представляет современная литература. «И к ней шёл?» - хотелось спросить себя – «К этим вот людям стремился?»
Лет ещё несколько назад, будучи человеком заглюченным православие, вряд  ли бы хватило элементарно терпения дочитать всё оное до конца. Тогда, в тот момент, во мне ещё оставались остатки былой наивности и доброты, я обожал Зайцева и Шмелёва, а вот Нилус и Волгин мне были не очень, однако Лесков казался очень даже неплох… «Брось ты» - говорили мне окружение – «Писатели эти, вообще какие-т о психически больные люди, а я же пытался что-то объяснять и переубеждать. В результате ничего из намеченного не добился, застрял в тупике родного града, и к тридцати годам остался без своих манускриптов, словно и не писал ничего никогда – чист как белый лист с каракулями…
Так вот лишь сейчас приходит дурное понимание, что не психическое отклонение или нервенная болезнь являются  тем движком писательского труда и душевных мук. Последнее как раз-таки порождает одиночество: челу некому выплакаться, выговориться, вот и мутузит он почём не попадя бумагу, обретая долгожданное облегчение, получив единожды чувство крылатости ему будет уже не хватать того: оно станет для него подпиткой, наркотиком, адреналинчиком или просто… спасением. Я знаю, я сам писать стал в шесть…
Сейчас с моими смешными знаниями Интернета есть шанс устроиться на ту работу, что обыкновенно называют нормальной, а, следовательно, получить долгожданный соцпакет, читать официальную галочку о собственном существовании и нудную бесконечную работу в придачу. Вот только я отвык сидеть на одном месте и привык играть в хоббита, выскакивающего из своей норки только для поиска приключений. Но работа мне нужна. Потому что учителем устроиться не удалось (а на таком месте я бы придержался), а ещё потому что я к тридцатнику ноль – ни семьи, ни денег, ни почвы под ногами. Я прописал свою жизнь зазря; теперь пишется всё меньше и меньше. Перо потупилось, слог прибурел, на бумагу электронного формата ложатся те слова и фраза, что некогда мне казались непозволительными. Но пережитое (опыт прошлых поражений) я ещё пытаюсь улалакать в мини-бизнес: видите ли, я возомнил себя издателем. Вот только дырка в кармане напоминает как о невозможном, так и о необратимом. Но ничего… Заработаю. Попробую. В стотысячный раз рискну. А дальше что? Впрочем, и сам знаю, что пустота и хрень.

Убеждаюсь, что  в Интернете есть лишь один герой - Одиночество, и вся та масса неудачников и бездельников, героев и гениев, характеризующая творческую касту неприкасаемых – это Творчество и есть; Творчество, создаваемое Одиночеством.
Лет в 16 я бежал от себя и от прошлого, кавардака мыслей в голове, каравана непонятных чувств, тогда один добрый проводник на халяву провёз меня в каком-то вагоне. «Мне-то что? Ехай!» - как вчера, помню его слова – «Но кому нужны эти учёные? Они из страны-то бегут» Наверное, я должен быть ему благодарным, что, благодаря ему, его слову, мой путь был предустановлен.
Одинокие в сети плетут кружева Одиночества, они стремятся быть понятыми и услышанными – они против серых мыслей и серых улиц: они против серого восприятия реальности.
Я ненавижу себя за то, что убил жизнь творческим одиночеством, но, не будь, его, проклятого творчества, я, наверное бы, свихнулся. Я не помню себя и не хочу помнить ни в 14, ни в 16 – остались лишь мысли и мечты от тех пор. И вот сейчас я, уже взрослый дяденька, принёс чёрные цветы на кладбище тех лет.  Я служу панихиду по прошлому, тому, что сделало меня собой; я забыл родную школу - совсем другую, подзаборную, я считаю родной. К сожалению, в каждой семье есть некие тайны, и есть те «добрые» люди, что этими тайнами, самой формой их преподношения, способны сделать детей дураками. В родной школе о том никогда не узнают, всё это похоронено, всё это прошлое. Оно вернулось и заболело, спустя десять лет, спасибо творчество тебе за Интернет, спасибо одиночество, за то что я так ненавижу тебя.

Я недавно в сети встретил своего редактора, я ещё надеюсь, что мы не разбежимся по разным полюсам эмайл. Я видел в нём себя, таким каким хотел видеть себя в мечтах – успешного и нужного. Он куковал в сети, я спросил, а он ответил. Я не знаю, но с его побратимами я так и не смог найти общий язык. Я открыл ему душу, а потом мне было привычно стыдно, но… зато вернулась былая  крылатость!
                Часть шестая. Крутец, крутяк и остальные крутаны.
Как научиться прогибаться перед обществом, если ты ещё простой школяр? Элементарно. Нужно добиться уважения перед старшеклассниками. А для этого достаточно стать чуточку популярным в своей  школе, в родном дворе. Главное, сморозить такую глупость, чтоб тебя обсуждали буквально на каждом углу. Успех не зарабатывается мозгами, нет, что вы, то время давно и безвозвратно кануло в Лету, ныне важнее и куда придурь и безбашенность.
Вот ворвался, допустим, голым в класс, а твой друган тебя на видеокамеру сотового телефона заснял – вот это поступок, достойный ю туба. Доска почёта сейчас не в моде. А зачем? Техника едва ль не на грани фантастики. Твори что хочешь! Полная свобода творчества!
Через пару домов от тебя живёт полный псих – так это же круто; давай, чувак, вооружайся видеокамерой, получится интересное шоу, похлеще чем бразильский сериал. Слил пару интервью с ним в сеть  -  и завтра ты уже национальный герой. И это затягивает, подзадоривает, да так что можно напоить этого соседа и продолжить съёмки шоу.
Твоя соседка под старость выжила из ума? Слушай, да это круто! Позвонил ей пару раз, постебался, но при этом не забудь примотать скотчем микрофон к трубке домашнего телефона. Зато твоя запись набирёт бешенную популярность в сети. Глядишь, ещё десяток отмороженных пранкеров подтянется, начнёт названивать, бабуся от чего съездит в сумасшедший дом, а ты набираешь рейтинг! Это же так круто!
А потом можно, например, наловчиться и стать королём пранка. Взять, например, и достать какого-нибудь отечественного шоу-мена достать с расспросами о качестве, скажем, его кала… Весь Интернет оборжётся, зато у себя на Родине та-а-акой легендой при жизни станешь, не передать.
А можно вообще наваять ролик по собственному сценарию, в духе «камеди клаб», нет, что-нибудь покруче, ну допустим, в конце эфира спустить штаны таким образом, чтоб в камере появилась твоя задница, и пусть кореш поднесёт к ней микрофон, тогда… достаточно пропердеть мелодию – и ты звезда.

Всё вышеперечисленные есть ни что иное, как выхлопные газы девяностых. Вот к чему привела абортированная культура девяностых. Понятие рамок самой культуры давно смыты и неразличимы.
Есть просто попса, зовущаяся искусством. И есть собственно искусство, находящееся где-то за рамками этой попсы. Причём собственно искусство – это есть продукт, гулящий среди людей с общими заскоками, каждый из которых его и создаёт. А за рамки данного общества индивидуумов искусство в массы уходит редко, потому что массы, напичканные пошлостью и безвкусицей, банально отучило его понимать.
У масс есть своё искусство и свои герои, и пусть они из целого поколения отмороженных и конченных, но они столь милы и харизматичны. А почему? Потому что понятны, потому что говорят на одном общем языке. Потому что есть понятие «гламур»,  есть понятие «прикол»; и можно гламуриться и прикалываться сколько душе угодно – тут всё включено.
Отбросы девяностых пускают ростки в Интернете, я сам- отброс, потому и знаю. Я один из них, поэтому могу напевать с ними про пластмассовые какашки, что всего за двести рублей. У меня тоже атрофировано чувство прекрасного. Вот только порой задумываюсь, дескать, если мы такими выросли, то какими и кто вырастает на нас, на нашем понятии навозной культуры.
А они уже пришли, и у них больше возможностей для самореализации. Кто? Уж не помню, Лонг-Айленд говорил что ли о том, какие конкурсы были когда-то. Плевелы отсеивались. Злаки всходили. А сейчас оно наоборот: злаки затаптываются, плевелы всходят.
И за нами уже идёт школяр Крутец с камерой, изрыгает какую-то помойную непристойность в эфир, ведёт зарисовки галереи моральных уродов.
Отсутствие сострадания и жалости становится нормой. Мир деградирует – Крутец не распыляется в изучении этого, он просто фиксирует действительность, способное шокировать и ужасать поколение дедушек, но не отцов.
Крутец горланит в камеру рэп. Он попадает в ноты. Он выписывает какие-то финты руками. Он – российский Джастин Бибер. Именно за ним толпой огромной идёт кольцо других, и далёко по сёлам звучит их скудный стих…
Наш Крутец – это повод поржать у золотой молодёжи в элитном лицее (вот, мол, как и чем живёт средний класс),  это повод покурить у рано повзрослевшего юнца в сельской глубинке, потому что он нищим рождён для того чтоб такими же оставить после себя своих детей, это повод увидеть окружающую действительность у пацана из СРЕДНЕЙ школы.
…Вот только Крутец когда-нибудь подрастёт и сам удалит своё видео…
                Часть седьмая. Вера в гигибайтах.
Видеть обыденное в прекрасном способны сильные духом.
Раскрашивать вакуум собственного мирка способны поэты.
Силы на борьбу даны лишь избранным.
Что проблемы наши, тревоги, печали? То лишь пыль да мусор, что развеется и забудется. Проблемы одних ожесточают, других вгоняют в депрессию, из третьих  лепят зрелую личность.
Но есть люди в нашем мире, что способны преодолевать препятствия не каждый день,, а каждую минуту, они самоироничны и чутки, просты и мудры одновременно.
Они способны бороться, они умеют верить, и вера их измеряется в гигабайтах.
Телеэкран показывает жизнь людей с ограниченными возможностями как сказку, сказку в которой их российским собратьям нет просто места.
Вот сейчас испанец Пабло Пинеда сломал стереотипы. После фестиваля в Малаге он стал одним из самых известных  людей с болезнью Дауна. Поговаривают, что приезжает в Россию. Нот ведь и в России есть целая труппа, в которой готовят целые спектакли люди с тем же недугом. Да, я о театре простодушных. А ведь сколько не говорят о нём, сколько не пишут, а залы-то пусты или полупысты – залы заполняют родственники, знакомые, сочувствующие.
А ведь было же когда-то то удивительное время, когда именно сострадание, соучастие, любовь к ближнему являлись теми качествами характера, что отличали русского человека от толпы других. Сейчас русский человек… он более европизирован, причём парадокс ещё и в том, что мыслит он шаблонами американского сообщества. Это легко как определить, так и доказать: поколение наших матерей противен юмор нынешней экранной попсы, словно под копирку созданной по американским  шаблонам, а поколение наших детей не всегда нередко предпочитает байки про всяких там спайдерменов сказкам Александра Роу.
Всё реже даже в русских деревнях можно встретить тот образец семьи, когда все поколения под  одной крышей, что ещё 10 – 20 лет назад не было редкостью. Всё более пустующих домов или домов, под крышей которого ютятся дряхлые неухоженные старики и старухи. И тут проблема даже не в волне экономических каких-то преобразований, прокатившихся по глубинке в последние десятилетия, а в коренном изменении сознания русского человека. Молодые люди стараются как можно раньше обустроить собственную жизнь вне лона семьи изначальной, и эта чрезмерная самостоятельность порой рвёт кровные узы. Совершенно иной сложился шаблон восприятия жизни.
А не в этом ли и кроется причина, что русские люди стали более жёсткие, чёрствые за счёт собственной рассудительности, амбициозности?
Передрав с запада всё, что только возможно, исчезла сама тайна и загадка русской души.
Вот только почему не становимся при этом более толерантны к тем, кто более слаб, к тем кто нуждается в нашей если не заботе, то элементарно внимании? Почему  пресловутый запад людям с ограниченными возможностями кажется раем?  Почему дети с теми же возможностями, попавшие на запад, делают карьеру, а оставшиеся в России списываются в казённых  домах?
Почему все зачатки той самой толерантности не дают всходов в России? Ведь, например, мало кто помнит, но был же в годах 90х какой-то театр для подростков с различными как социальными, так и психологическими проблемами – и все там были равны, невзирая на национальность, медицинское какое заболевание – беженцы, глухие были командой (обществом). И где этот театр сейчас? Что слышно о нём? Зато на музыкальных каналах в штатах  выступают те группы брейкдансеров, в которых есть и глухие. Но факт в том, что люди, видимо, так воспитаны, что считают такого человека, слабослышащего, членом своей команды – ОБЩЕСТВА.
Парадокс?

А наши же люди с ограниченными возможностями, те, что живут в России – это одиночки, привыкшее к вакууму собственного мирка, в котором есть место родным, близким, сочувствующим, сопереживающим, но не целому  обществу. Это слабые люди, которые очень сильны внутри. Но редко у них огромный потенциал, внутренний стержень. И порой нам самим следует чему-то поучиться у них. Чему? Прежде всего желанию жить, умению бороться и… верить в людей. Да, как не стрёмно то звучит, именно верить в людей, в то светлое и доброе, что в них генетически заложено.
Человека, считающего себя нормальным и обычным, обстоятельства порой просто убивают: чуть только какая невзгода, и тот, как сказали бы наши бабушки, как квашня или навозная куча.
Другие же кричат от боли, и при этом самоиронизируют. Те, что жизнь-то, казалось бы, должны видеть лишь в чёрных тонах, такую палитру красок в собственное творчество выплёскивают, что просто диву даёшься.
Мы-то суетимся чего, мечемся. И всё недовольны и угрюмы. А тут всё как наперекосяк. А человек не сдаётся.
Есть, например, в сети такая поэтесса Светлана Михайлова, так она из собственной беды плетёт кружева строк. Её зарисовки для детей смешны и шкодливы как солнечные зайчики. Она и о собственных недугах иногда пишет, причём с таким порой юмором и задором, что у людей непроизвольно улыбка на лицах появляется. Недавно Светлане стало хуже. И потребовалась помощь на дорогостоящее лечение в Финляндии. Брошен  был клич, и отозвались люди, по рублям, по крохам собирали недостающую сумму. Вот только сумма-то огромная. И заметьте, не фонд какой-то решает проблему Светланы, а она сам, и её муж. Их вера в чудо завуалирована в килобайтах строк. И лишь Интернет, как и для многих, является той редкой соломинкой, позволяющей хоть как-то держаться на плаву, верить в чудо и находить доброе в людях.
Подробнее http://www.proza.ru/avtor/navolne