Скамья. пьеса для чтения и постановки

Вадим УСЛАНОВ


С К А М Ь Я

Драма


                Д Е Й С Т В У Ю Щ И Е  Л И Ц А


А н а т о л и й  С е р г е е в и ч  С м и р н о в  - (в разное время) студент, руководитель предприятия, безработный, предприниматель.

А л е в т и н а  В а с и л ь е в н а  -  (в разное время) студентка, учительница, жена (вторая) Смирнова.

И р и н а  И г о р е в н а  К р а в ц о в а  -  подруга, первая жена Смирнова, общественная деятельница, политик.

И л ь я  М а р к о в и ч  С л и в к и н  -  друг детства Смирнова, (в разное время) секретарь парткома шахты, председатель забастовочного рабочего комитета.

С е р г е й  С у б о ч е в  -  друг детства Смирнова.

В е р а  И в а н о в н а  С у б о ч е в а  - сестра  Сергея Субочева, подруга Кравцовой.

Д м и т р и й  В л а д и м и р о в и ч  Т у б о л ь ц е в  -  однокашник Смирнова, (в разное время) студент, журналист.

В а н я  -  мальчик 5 - 6 лет, сын Смирнова и Алевтины Васильевны.

Т а м а р а  И о с и ф о в н а  К и в а е в а  -  подруга Кравцовой и Субочевой.

К а л е р и я  В и к т о р о в н а  - подруга Алевтины Васильевны, педагог.

И в а н  П е т р о в и ч  К л и м о в  - горожанин, пожилой мужчина, рабочий.

А л е к с а н д р  Н и к о л а е в и ч  Т и ш к о в -  горожанин, пожилой мужчина, чиновник.

К и м  Ю р ь е в и ч  С у в о р о в  -  горожанин, пожилой мужчина, профессор.

Н и к о л а й  И в а н о в и ч  К н я з ь к и н  -  милиционер.

А л е к с е й  П е т р о в и ч  Я р о ш е н к о  - секретарь обкома КПСС.

В и к т о р  С т е п а н о в и ч  К о н о в а л е н к о  - офицер КГБ.

Т е л о х р а н и т е л ь  -  телохранитель Кравцовой

М у з ы к а н  1 (труба)

М у з ы к а н т  2 (аккордеон)

М у з ы к а н т  3 (скрипка)

П р о х о ж и е



                ДЕЙСТВИЕ  ПЕРВОЕ

   Набережная реки. На заднем плане - голубое небо с кучевыми облаками, невысокое ажурное ограждение, по бокам - фонари  в стиле «ретро». Водная гладь скрыта от глаз, что свидетельствует о том, что набережная находится на высоком берегу. В центре - массивная скамейка. Над ней склонились кисти плакучей березы и ветви карагача.

КАРТИНА  ПЕРВАЯ

  Скамейка окрашена в желтый цвет. На скамейке в тени карагача сидит Алевтина читает книгу. На ней недорогое ситцевое платье в голубой горошек, белые носки, белые парусиновые тапочки. У ограждения  вокруг музыкантов собралась группа  слушателей. Музыканты играют мелодии из репертуара Эди Рознера и Олега Лунгстрема. Вдоль набережной в обоих направлениях степенно прогуливаются прохожие. Среди них - группой Климов, Ташков и Суворов.

ЯВЛЕНИЕ I

А л е в т и н а,  А н а т о л и й,  И л ь я   и  С е р г е й.

Появляются Анатолий, Илья и Сергей. Молодые люди оживленно беседуют, жестикулируют. На них скромная одежда второй половины пятидесятых годов. На Анатолии - расклешенные брюки из грубой ткани, полосатая тенниска. На Сергее - фланелевые спортивные штаны с простроченной складкой, клетчатая ковбойская рубашка. Стильно выглядит  Илья, на нем - черные узкие, в дудочку, шевиотовые брюки, белоснежная рубашка с засученными рукавами, красные носки, туфли на толстой подошве. Звучит «Пчелка».
 
И л ь я. К Кравцовой пойдем, на день рождения?
С е р г е й. Без подарка?
И л ь я. У нас Толян подарком для нее будет. (Пауза). Что молчишь, Толян?
А н а т о л и й.  Думаю.
И л ь я.  Слышь, Серега, он думает. И о чем же думает наш мыслитель? Если не секрет, конечно.
А н а т о л и й.  Сейчас тебе дать по носу или немного погодя.
И л ь я.  Нашел над чем размышлять. Разумеется, погодя. Так идем мы или нет?
С е р г е й.  Там начнется опять?..
И л и я.  Что начнется, что?
С е р г е й  (изображая светскую даму).  «Вы читали последнее стихотворение Жени Евтущенко? Ну и как вам? Замечательно! Не правда ли?»
И л ь я. Ну и что? Зато «Мишку на Севере» посмакуем. Толян, Ирка, что б ты знал, сдала досрочно экзамены.
А н а т о л и й.  Честь ей и хвала.
И л ь я.  Дурак. Она же ради тебя старалась. К дню рождения торопилась приехать, чтобы встретиться с тобой под благовидным предлогом.
А н а т о л и й. Она тебе это сказала или ты сам такой догадливый?
И л ь я. Неважно.
С е р г е й. Илья, не уговаривай Толяна. Он все знает. Верка рассказала.
И л ь я.  Верка подругу выдала? Брешешь.
С е р г е й.  Значит, и ты знаешь?
И л ь я.  Что я знаю?
С е р г е й.  Что  Ирка кинула Толяна,  завела друга там, в Томске?
А н а т о л и й. Серега, кончай (обращает внимание на Алевтину). Атас, пацаны,  с этой девушкой мне надо поговорить. Вы идите (направляется к скамейке), я догоню.
И л ь я. Так, ты не пойдешь к Кравцовой?
А н а т о л и й (небрежно). Пойду, пойду. Как не пойти, коли человек досрочно сдал экзамены. (Присаживается на скамейку. Алевтине). Не возражаете?
И л ь я (Сергею). Выделывается, будто Кравцова  видит это. Пацан! (уходит вместе с Сергеем). 

ЯВЛЕНИЕ II

А л е в т и н а  и  А н а т о л и й.

А л е в т и н а (не поднимая головы, пожимает плечами).
А н а т о л и й. Скажите, девушка, вы случайно не знаете (пауза), как вас звать?
А л е в т и н а (отрывается от чтения, искоса смотрит на Анатолия). Домашняя заготовка?
А н а т о л и й. Нет, - экспромт.

Пауза.

А н а т о л и й. Не знаете, значит. А жаль. Я думал, вы скажете: «С незнакомыми мужчинами я не знакомлюсь».
А л е в т и н а (хмыкнула). Хм... Я похожа на дурочку?
А н а т о л и й. Нет. Вы похожи на девушку, которая хочет познакомиться с молодым и красивым, как я, человеком, но побаивается.
А л е в т и н а.  Таких самонадеянных стоит опасаться.
А н а т о л и й. Зря. Я же не виноват, что уродился такой красивый.
А л е в т и н а (в тон). И не скромный...
А н а т о л и й. Да. Что есть, то есть.
А л е в т и н а. Вы напрасно демонстрируете свою оригинальность (уткнулась в книгу). И теряете время.
А н а т о л и й. Ясно. Вы сторонница знакомств  по рекомендации или по месту жительства.
А л е в т и н а.  Вы хотите меня обидеть?
А н а т о л и й.  Нет, конечно. Надо узнать человека сначала в деле, в беде и потом уж...
А л е в т и н а. Вы считаете, это плохо?
А н а т о л и й. Плохо, потому что можно пройти мимо своей судьбы и не заметить.
А л е в т и н а.  Мимо судьбы пройти нельзя.
А н а т о л и й.  Поэтому я здесь, сюда направленный самою судьбой.
А л е в т и н а  (укоризненно).  Какой вы?!
А н а т о л и й.  Не верите? А ведь я чувствовал, когда шел на набережную, что что-то должно здесь случиться. Уверен, и вы шли сюда с какой-то надеждой.
А л е в т и н а (с интересом посмотрела на Анатолия). Уверен?
А н а т о л и й. Мы перешли на «ты»? Прекрасно. Да, уверен. И хочу сказать, что мы уже встречались... дважды.
А л е в т и н а. Что-то не припомню.
А н а т о л и й. Во второй раз мы встретились совсем недавно.
А л е в т и н а.  Да? Как же я могла не заметить такую яркую личность?
А н а т а л и й.  Ты сидела ко мне спиной. Мы ехали в одном автобусе из Новосибирска.
А л е в т и н а. Вот как?
А н а т о л и й. Да. Ты без конца  вертела головой, смотрела то в боковое окно, то вперед. Я даже хотел спросить, не устала ли у тебя шея.
А л е в т и н а. Что же не спросил?
А н а т о л и й. Природная деликатность.
А л е в т и н а (хмыкнула). Хм. Такой самовлюбленный и такой деликатный! Несовместимые качества. А первый раз?..
А н а т о л и й. Кроме того, я догадался, почему ты так нервничала. Ты не любишь, точнее сказать, боишься ездить в автобусах.
А л е в т и н а (вздохнула). Не только в автобусах. Но ты не ответил на мой вопрос. Когда ты видел меня в первый раз и где?
А н а т о л и й. Я даже знаю, с каких пор ты стала бояться машин, особенно грузовых.
А л е в т и н а (настороженно). Интересно.
А н а т о л и й. Осенью два года как будет.
А л е в т и н а (взволнованно). Что?! Ты был там? Ты видел?..
А н а т о л и й. Как тебе сказать? И да и нет.
А л е в т и н а.  Как это?
А н а т о л и й.  Друг мой там был. Он вас спасал. Потом он так красочно мне рассказывал, что теперь мне кажется, будто я сам там побывал. И тебя видел. Ты в  вязаной шапочке была, верно?
А л е в т и н а. Верно.
А н а т о л и й.  И косы у тебя расплелись.
А л е в т и н а (закрыла лицо книгой). Не надо. Ты был там.
А н а т о л и й.  Говорю же, не был.

 Пауза.

А л е в т и н а. Тогда погибли пять девочек из нашего педучилища. Но как ты узнал меня?. Это был всего лишь какой-то миг, когда мы проезжали мимо вас. И потом, темень была. Как  мог  ты запомнить мои косички и шапочку? Ты... был в сельской больнице? Скажи, был?
А н а т о л и й. Сколько раз тебе повторять? Не был. Просто я ясновидящий. Дар у меня такой.
А л е в т и н а. Хвастливый врун? Я серьезно спрашиваю.
А н а т о л и й. Серьезным я даже на экзаменах не бываю.

ЯВЛЕНИЕ III

Те же,  И л ь я  и  С е р г е й.

И л ь я (появляется вместе с Сергеем, кричит). Толян?!    
А л е в т и н а (удивленно).  Толян? Толик? Так это был ты?
И л ь я. К Кравцовой идешь? Не передумал?
А н а т о л и й (встает). Иду. Не передумал.
А л е в т и н а (взволнованно). Это ты нес меня на руках до сельской больницы?
А н а т о л и й. Еще чего? Девчонок на руках. До свидания (направляется к Илье и Сергею).
А л е в т и н а (вскакивает). Толик?!
А н а т о л и й (оборачивается). Да?
А л е в т и н а (помедлив, смущенно). Меня зовут Алевтина.
А н а т о л и й. Тебя зовут Аля. Пока, Аля (машет ей рукой). Мы еще встретимся .
И л ь я (машет головой). И почему девчата так любят трепачей?
С е р г е й. Женщина любит ушами.
И л ь я. И когда их угощают конфетами.
А н а т о л и й (обнимает Илью и Сергея). Идем пить (пауза) чай? 
С е р г е й. Я не пойду.
И л ь я. Почему?
С е р г е й. Не хочу.
А н а т о л и й. Не дури, Серега. (Илье) Тамара там будет? 
И л ь я. Должна. Они же с Кравцовой  неразлучные подруги... были, пока Ирина не уехала в Томск.
А н а т о л и й. Тогда бесполезно Серегу уговаривать. Пошли (уходит с Ильей).

ЯВЛЕНИЕ IV

А л е в т и н а  и  С е р г е й

Сергей подошел к группе людей, собравшихся вокруг музыкантов, закурил, послушал музыку, наблюдая за Алевтиной, которая некоторое время стояла и смотрела в ту, сторону, куда ушли Анатолий и Илья. Потом она закрыла книгу, села, задумалась. Сергей  молча сел рядом.

А л е в т и н а. Вас не удивит, если я спрошу, как вас звать?
С е р г е й. Удивит.
А л е в т и н а. Вы давно знаете Анатолия?
С е р г е й. С детства.
А л е в т и н а. Жили в одном дворе?
С е р г е й. Да. В одном подъезде.
А л е в т и н а. А сейчас?
С е р г е й. Они с матерью переехали в другой район, давно уже.
А л е в т и н а. Учитесь, работаете?
С е р г е й. Учимся.
А л е в т и н а. Вместе?
С е р г е й. Да. В одной группе.
А л е в т и н а. Извините, вам, наверное, не хочется со мной говорить, а я все пристаю.
С е р г е й. Почему? Хочется.
А л е в т и н а (хмыкнула). Хм... Но мы говорим и не знаем, как звать друг друга.
С е р г е й. Сергеем меня звать.
А л е в т и н а. Вам это имя идет. А меня звать Алевтина.
С е р г е й. Толян прав. Вам больше подходит имя Аля.
А л е в т и н а. Может быть. Пусть будет так. Сергей, меня сейчас один вопрос волнует - Анатолий озадачил. Вы мне не поможете?
С е р г е й. Не знаю. Смотря, какой вопрос.
А л е в т и н а.  Скажите, вы ездили со своей группой в колхоз на уборку? 
С е р г е й.  Было дело. Нас сразу, после зачисления на первый курс, отправили.
А л е в т и н а.  И Сергей ездил?
С е р г е й. Да.
А л е в т и н а. А вы помните тот последний день, вернее, ту ночь, когда возвращались в город?
С е р г е й. Он вам и об этом успел растрепаться?
А л е в т и н а. Да,.. то есть, нет. Он сказал, что его там не было. 
С е р г е й.  Врет.
А л е в т и н а.  Почему я об этом спрашиваю? Понимаешь, Сергей, я была в той машине, которая перевернулась.
С е р г е й. Да ну?!
А л е в т и н а. Да. Я еще легко отделалась, - получила сотрясение мозга, сломала лодыжку и три ребра.
С е р г е й. Ничего себе «легко»?!
А л е в т и н а. Сережа, расскажите, как  это было, как вы нас спасали?
С е р г е й. Как, как... Сама будто не знаешь?
А л е в т и н а. Я же почти ничего не соображала. Хорошо помню только, как мы обогнали вас, как махали друг другу руками, что-то кричали, как падали, помню.  Потом была больница. Все остальное - в тумане. Расскажи.
С е р г е й. Плохой из меня рассказчик.
А л е в т и н а.  Ну, пожалуйста. Мне это очень нужно.
С е р г е й.  А что рассказывать? Вытаскивали вас из грязи, несли на руках в сельскую больницу. И все.
А л е в т и н а.  Так просто?
С е р г е й.  Если честно, мне страшно было.
А л е в т и н а.  Почему?
С е р г е й.  Не знаю. Темно было. Особенно там внизу, у речки. Вы кричали из-под машины, как... как мертвецы из могил. Жуть!
А л е в т и н а.  Однако вы спустились к нам.
С е р г е й.  Это все Толян. Если бы не он, мы так бы, наверное, и стояли на мосту. И уехали.
А л е в т и н а.  Уехали?
Се р г е й.  Бянкин, преподаватель, приказывал нам садиться в машину.
А л е в т и н а.  Преподаватель? Ну, почему?
С е р г е й.  Он боялся, что нас обвинят в этой аварии.
А л е в т и н а.  Не понимаю, при чем здесь вы?
С е р г е й.  Наша машина остановилась метрах в пятидесяти от моста. Ваш шофер не сбавил скорость, когда нас объезжал, потому что не видел моста. А когда увидел, было уже поздно - вывернуть руль не успел. Если бы мы не остановились, не было бы той беды.
А л е в т и н а.  А почему вы остановились?
С е р г е й.  Шофер объяснил, что надо было долить воды в радиатор.
А л е в т и н а.  Это судьба.
С е р г е й.  Что?
А л е в т и н а.  Судьба, говорю. Слишком много «бы». Если бы вы не остановились. Если бы мы выехали раньше. Если бы дело было днем. Если бы...
С е р г е й.  Считаешь, случилось то, что должно было случиться?
А л е в т и н а.  Не знаю. И что сделал Толян?
С е р г е й.  Он первый прыгнул в эту темень.
А л е в т и н а.  Не зная высоты и что там внизу, вода или камни?
С е р г е й.  А, главное, нарушая приказ.
А л е в т и н а.  Глупо. Он же мог спуститься по откосу.
С е р г е й.  Другие так и сделали. Но их пришлось ждать слишком долго.
А л е в т и н а.  Ты тоже прыгнул?
С е р г е й.  Четвертым, когда стало ясно, что высота небольшая - метров пять и внизу илистый берег.
А л е в т и н а.  Илистое дно - это спасло многих, меня в том числе. Ты сколько девочек спас?
С е р г е й. Ни одной?
А л е в т и н а.  Как?
С е р г е й.  Когда я вынес одну девочку наверх. В свете фар я увидел ее глаз. Он висел на чем-то, болтался, касаясь моей руки. От страха я чуть не выронил ее. Потом оказалось, что она была уже мертва.
А л е в т и н а.  Это была Маша Зарубина, староста нашей группы.
С е р г е й. Еще раз спуститься вниз я уже не мог.
А л е в т и н а. Я понимаю. А меня вы придавили бортом, когда перевернули машину на бок.
С е р г е й.  Так это была ты? (облегченно вздохнул). Слава Богу! У меня камень с души упал. Все эти два года казню себя за малодушие. Я мог придти тебе на помощь, но не пошел, подумал, это бесполезно, девчонка, обречена, если ее не раздавило, то прижало ко дну и в воде захлебнется, пока до нее доберусь.

Пауза.

А л е в т и н а. Меня откопал Толик. Ты был прав, я нахлебалась и потеряла сознание. Но успела понять, что меня кто-то откапывает, рычит или плачет, трудно было разобрать. Потом в больнице медсестры мне говорили, что парня, который меня принес, все, даже преподаватель, называли Толяном. Я хотела его найти и, наверное, смогла бы, но постеснялась. Я не знала, как он к этому отнесется. Как думаешь, почему в автобусе он не спросил у меня, не устала ли у меня шея?
С е р г е й. Что?
А л е в т и н а (хмыкнула). Хм... Это я так, сама себя спрашиваю.
С е р г е й. А-а.
А л е в т и н а. Пойдем пройдемся? Не возражаешь?
С е р г е й. Пойдем (уходят).

ЯВЛЕНИЕ V

И в а н  П е т р о в и ч  К л и м о в,   К и м  Ю р ь е в и ч 
         С у в о р о в  и  А л е к с а н д р  Н и к о л а е в и ч Т а ш к о в .   

Климов, Суворов и Ташков шли вдоль набережной, когда Алевтина и Сергей освободили скамейку.

К л и м о в. Присядем, братцы. Ноги малость подустали.
Т а ш к о в (следует за Климовым к скамейке). Как хотите, а я склонен  расценивать это как личную месть.
К л и м о в. Перестань, Александр Николаевич. О чем ты говоришь? Нельзя на таком уровне сводить личные счеты, да еще в таком принципиальном вопросе. (Суворову). Как ты считаешь, профессор?
С у в о р о в (садится). Ты безусловно прав, Иван Петрович. Действительно на таком уровне личные обиды не должны влиять на развитие целого общества. А, если учесть, что  внутренние противоречия любого общества так или иначе, в большей или меньшей степени, влияют на общественно-политический климат планеты, то тем более надо быть особо выдержанным, держать в узде личные эмоции. Но это чисто теоретически. На практике, в реальной жизни, к сожалению, всякое может случится. Люди есть люди. Там, на верху, подонков не меньше, чем здесь, если не больше.
Т а ш к о в. Ты хочешь сказать, что Хрущев?..(оглядывается по сторонам).
С у в о р о в. Ничего я не хочу сказать. Ты задал риторический вопрос, я зачем-то ответил, не конкретизируя тоже. Нам пора отвыкать от мысли, что страной руководит один человек, - эпоха Сталина кончилась. Мы вступили в эпоху коллективного руководства. А в коллективе все может быть. Ошибочно рассматривать культ личности как культ, навязанный другим этой самой личностью, в отрыве от культа коллективного подхалимажа и угодничества. Не будь их, не было бы и преклонения перед личностью. Не удивлюсь, если однажды выяснится, что наш дорогой Никита Сергеевич пресмыкался перед Иосифом Виссарионовичем, слезы лил или фиглярничал. А подхалимы, это общеизвестно, все мстительны.
Т а ш к о в. Не ожидал я от тебя такого, Ким Юрьевич. Быстро же ты забыл аресты. Не боишься?
С у в о р о в. Боюсь. Но еще больше я боюсь культа личности нового вождя. Если мы будем перед каждым новоизбранцем ломать шапки, заглядывать ему в рот, беспрекословно выполнять любую его волю, которую он выражает вне зависимости от состояния, в каком он находится, в здравом ли уме, или с похмелья, мы так никогда не станем демократическим обществом. И всегда будем дрожать за свою шкуру.
К л и м о в. А по мне разговоры о демократии - это все дребедень собачья. Не был народ у власти никогда, никогда и не будет. Да и не нужна ему власть. Хлеба и зрелищ, кто это сказал?, вот все, что ему нужно, нормальная человеческая жизнь нужна. А к трону тянутся больные, которым все мало, чем бы они не владели. Они кричат о равноправии, но при этом имеют ввиду лишь свое личное право на верхнюю ступеньку во властной иерархии. Они кричат о свободе, но думают лишь о свободе поступать как им лично вздумается, говорить то, что им кажется единственно верным, другое мнение они не приемлют напрочь, готовы заткнуть глотку любому инакомыслящему. Вот ты, к примеру, Александр Николаевич, спрашиваешь у профессора, не боится ли он. Ты же этим самым затыкаешь ему рот...
Т а ш к о в. Нет, позволь...
К л и м о в. Позволю, но чуть позже. Я и так всю дорогу молчал, говорил только ты, все расхваливал своего Хрущева. «Ах, какой он смелый»! «Ах, какой он честный»! «Развенчал культ личности Сталина». «Открыл шандоры свободы». «Открыл фрамугу для притока свежего воздуха в легкие социалистического общества». Красиво, ничего не скажешь. Только где твой смелый Хрущев был, когда Сталин учинял козни народу? Что это он честный такой помалкивал, когда Сталин был жив, что же он не поправил его, следуя своей партийной принципиальности?
Т а ш к о в. Ему такой вопрос уже задавали и он на него ответил.
К л и м о в. Знаю. Он сказал, что был там, где были мы все, остальные. Простите, как он может себя со мной сравнивать. Мне же ничего не было известно. Я верил в его непогрешимость, потому что твой Хрущев пуще всех возносил его, вспомни, какие дифирамбы пел на его похоронах. А тут огляделся, прибрал к рукам ключевые посты и пошел костерить покойного. Я тебе, друг дорогой, так скажу, когда я поднимался из окопов и шел в атаку,  кричал  «за Родину, за Сталина» не потому что мне так приказывали. Это шло у меня от души, от сердца, я верил ему как отцу родному. Да, если Родина была для меня матерью, то он был моим отцом. И почему, скажи, я, однолюб и патриот, должен поставить крест на своей преданности, фронтовой клятве, своей вере? Только потому, что так хочется твоему Хрущеву? А?
Т а ш к о в. Вот разошелся!. Вот разошелся!. Остынь малость. Вон люди уже обращают на нас внимание.
К л и м о в. И пусть. Если исправлять перекосы прошлого, то давай это будем делать открыто, не шикая друг на друга.

Пауза.

С у в о р о в (миролюбиво). Все бы ничего, одно плохо: не знаю, что буду говорить завтра своим студентам. Как я им в глаза посмотрю. Они же мне могут сказать: а вчера, профессор, ты говорил совсем иное.
К л и м о в. А почему бы тебе не сказать то, что ты думаешь обо всем об этом.
С у в о р о в. Тебе хорошо рассуждать, беспартийному.

ЯВЛЕНИЕ VI

Те же  и  А л е к с е й  П е т р о в и ч  Я р о ш е н к о

Закинув руки за спину, опустив голову Ярошенко идет вдоль набережной.

Т а ш к о в (призывно машет рукой). Алексей Петрович, здравствуйте!
Я р о ш е н к о (отзывается высоко поднятой рукой, энергично подходит к сидящим, пожимает всем руки). Отдыхаем?
Т а ш к о в (отодвигается на край скамейки, уступает место, подобострастно). Да, слушаем вот музыку. Хорошо ребята играют. Не знаю, как мои друзья, а я откровенно завидую им - в счастливое время родились. Война их почти не коснулась. Разруху отцы преодолели, можно сказать.
Я р о ш е н к о (иронично). Ты еще добавь: под руководством партии и правительства. 
Т а ш к о в. Да, под руководством партии и правительства. Под вашим руководством, Алексей Петрович.
Я р о ш е н к о. Ты все время путаешь меня с кем-то, Александр Николаевич. Вот и у товарищей твоих может сложится обо мне превратное мнение. Нехорошо. Ты бы лучше представил мне своих друзей. Профессора Суворова я знаю, слышал немало хорошего о вас, Ким...
Т а ш к о в. ...Юрьевич. А это (представляет Климова) рабочий химкомбината Иван Петрович Климов, передовик производства.
Я р о ш е н к о. Да, да, вспомнил, это вас я видел на Доске Почета у проходной комбината. Хорошая компания у тебя, Александр Николаевич.
Т а ш к о в (смеется). В бане познакомились. А вы, Алексей Петрович, наверное, еще дома не были? По субботам, как обычно, совещания проводите?
Я р о ш е н к о. Да, голова что-то разламывается, решил проветриться немного.
К л и м о в (иронично). Опять закрытые письма ЦК рассматривали?
Я р о ш е н к о (спокойно, вежливо). Не-ет. Своих проблем хватает.
С у в о р о в. Не убавляются?
Я р о ш е н к о (усмехнулся). Прибавляются. Между прочим, ваши подопечные, Ким Юрьевич, заставляют серьезно беспокоиться.
С у в о р о в (взволнованно). А что такое?
Я р о ш е н к о. Да уж, факт вопиющий. (Пауза).Вы все, наверное, слышали о том, что в городе начала орудовать банда.
Т а ш к о в. Да, да, слыхали. Женщины во дворе, да и на работе тоже только об этом и говорят. Подонки. Встречают в темных местах людей, раздевают, отнимают ценные вещи, избивают, если кто оказывает сопротивление.
К л и м о в. У нас на работе один рассказывал, будто его соседку пытались даже изнасиловать. Дожили. Пятнадцать лет после «Черной кошки» жили спокойно, не тужили. В любое время дня и ночи могли без опаски ходить по городу и на тебе, снова началось. Не на меня они напали.
Я р о ш е н к о. Сегодня последнего участника банды задержали.
Т и ш к о в. Это хорошо.
С у в о р о в. Кто они? Наши студенты?
Я р о ш е н к о. Да, в основном первых курсов. Есть и школьники. А вы говорите, Александр Николаевич, ребята в счастливое время родились. Что их на это толкнуло? Что им не хватает? Где мы допустили ошибку? Эти вопросы у меня не выходят из головы.
Т и ш к о в. От жиру бесятся. На подвиги тянет.
Я р о ш е н к о. Вот и на бюро многие так высказывались. Слишком простое, мне кажется, объяснение. Вы знаете, кто эту банду возглавлял? Ни за что не догадаетесь. Старший сын Тараканова, Владимир.
Т и ш к о в (в ужасе). Да вы что?! Не может быть.
Я р о ш е н к о. Выходит, еще как может. Не понимаю, что заставило его на это пойти.
Т и ш к о в (Климову и Суворову). Тараканов ОРСом командует.
К л и м о в (недовольно). Да знаем. Кто его не знает?
Т и ш к о в. Дом - полная чаша, живой воды... и то, пожалуй, была.
Я р о ш е н к о. Но, главное, и с самоутверждением, так сказать, здесь было все в порядке. Он был чемпионом области по конькам, велоспорту. Занимал призовые места на Всесоюзных соревнованиях, в сборную страны вошел. Мастером спорта стал еще в школьные годы. Красавец парень. Все девчонки города, говорят, сходили с ума. Во всяком случае, трибуны стадиона даже зимой не пустовали, когда выступал Владимир Тараканов. Что ему не хватало в этой жизни? Не понимаю.
С у в о р о в. Да, пожалуй, было бы слишком просто объяснить, что парень бесился от жиру.
Я р о ш е н к о (задумчиво). Вот и я говорю.

Пауза.

К л и м о в (Ярошенке, кивает на голову). Не прошла.
Я р о ш е н к о. Голова? Нет, разламывается на части.
К л и м о в.  А вы как относитесь к народным средствам, Алексей Петрович.
Я р о ш е н к о (улыбается). К народным средствам я отношусь всегда положительно.
К л и м о в. Тогда я вам вот что посоветую:  грамм тридцать-пятьдесят коньячку и головную боль как рукой снимет.
Я р о ш е н к о (встает). Я, пожалуй, так и поступлю. Приятно было познакомиться с вами, побеседовать, но надо идти. Не обессудьте. До свидания, товарищи (уходит).

ЯВЛЕНИЕ VII

И в а н  П е т р о в и ч  К л и м о в, К и м  Ю р ь в и ч
С у в о р о в  и  А л е к с а н д р  Н и к о л а е в и ч  Т а ш к о в

Т а ш к о в. Зря голову ломает секретарь. От жиру бесится этот Тараканов, от жиру.
К л и м о в. Что же ты не сказал ему это, когда он здесь был.
Т а ш к о в. Что толку? Ему уже другие сказали. Слышал, он сам это говорил.
К л и м о в. Горазд ты, Николаич, размахивать собственным мнением, когда это для тебя безопасно.
Т а ш к о в. А зачем под танки бросаться, если можно переждать, когда они пройдут и потом закидать их бутылками?
К л и м о в. Это верно. Только, сдается мне, ты иногда путаешь танки, не видишь, что на его башне намалевано, - крест или звезда пятиконечная. Со страху, опять же.
Т а ш к о в.  А ты любым рогам рад. Лезешь на них, как альпинист на Пик Коммунизма. И, как он, этот самый альпинист, понятия не имеешь, что там делать, когда взберешься.
С у в о р о в. Бросьте спорить. Я тоже не понимаю, что толкнуло Тараканова на эти противоправные действия. Ну, посудите, он же неглупый человек, кстати, всего неделю назад я принимал у него экзамен по философии, я удивился его рассуждениям. Да, он рассуждал, а не пересказывал постулаты классиков, не гнался за оценкой, спорил со мной, и я поставил ему «пятерку». Неглупый, повторяю, человек, поэтому не мог он не понимать, что рано или поздно, но ему придется предстать перед судом, придется вкусить все прелести лагерной и тюремной жизни. Зачем ему это? Там не будет у него поклонниц и, вообще, некому будет им восхищаться. Будет лесоповал, баланда и ночлег у параши. Он не мог этого не знать. Зачем ему этот бессмысленный риск? Человек, в принципе, может и зачастую любит рисковать, но всегда при этом преследует какую-то цель, идет на самопожертвование во имя чего-то. Во имя чего шел на риск Владимир Тараканов? Если мы не ответим на этот вопрос, не сможем предложить и вакцину от болезни общества, которая, похоже, реально демонстрирует свои симптомы.
Т а ш к о в. В дебри лезешь, Ким Юрьевич. Впрочем, что с тебя, с профессора, взять? Любите вы, ученые, рыться в мусорных отвалах истории, не гнушаетесь и прозой бытия, чтобы откопать такое эдакое, непременно мудреное и чем мудреней, тем лучше.
К л и м о в. Не так уж это и плохо.
Т а ш к о в. Возможно. Меня однако сегодня одна лишь истина не устраивает: баня на ремонте. Пойду душ приму. Мужики во дворе, поди, стучат уже костяшками о стол. Пока (уходит).

ЯВЛЕНИЕ VIII

И в а н  П е т р о в и ч  К л и м о в,  К и м  Ю р ь е в и ч 
С у в о р о в  и  А н а т о л и й.

Запыхавшийся Анатолий подбегает к скамейке, нервно оглядывается по сторонам

С у в о р о в. Здравствуйте, студент Смирнов.
А н а т о л и й. О! Извините, Ким Юрьевич, не заметил вас. Здравствуйте.
С у в о р о в. Пойдем и мы, Иван Петрович? Вы тоже по вечерам «козла» забиваете?
К л и м о в. Нет.
С у в о р о в. Тогда, может быть, пройдемся еще?
К л и м о в. Пройдемся. Только вы не заблуждайтесь на счет моих интеллектуальных увлечений. Я в карты играю во дворе, в «66» (встает).
А н а т о л и й. Извините еще раз, Ким Юрьевич, вы Сергея Субочева случайно не видели?
С у в о р о в (встает). Видел, случайно. Здесь, на этой лавочке он сидел с симпатичной девушкой. Куда пошли, не знаю. Он тоже меня не заметил.
К л и м о в. Пошли (уходят).

ЯВЛЕНИЕ X

А н а т о л и й  (один).

Анатолий забрался на скамейку, вытягивает шею, смотрит по сторонам.

А н а т о л и й (машет рукой, кричит). Диман?! Диман?! Иди сюда.

ЯВЛЕНИЕ X

А н а т о л и й  и  Д м и т р и й  Т у б о л ь ц е в

Д м и т р и й (подходит). Привет. Ты что такой взъерошенный? Случилось что? 
А н а т о л и й (садится). Присядь. Илью арестовали. Только что.
Д м и т р и й. Как?! (медленно садится).
А н а т о л и й. Как, как? Так. Были мы на дне рождения у одной нашей знакомой, ты ее не знаешь, из Томска приехала. Зашли двое, в форме. Взяли Илюху под руки и увели. За что, почему? - неизвестно.
Д м и т р и й. А Илья что же, ничего не сказал?
А н а т о л и й. В том все и дело - ни слова не сказал. Даже не спросил «за что?». Будто давно знал, что его должны арестовать. И я не понимаю, что такого он мог натворить. Росли вместе, в школу одну ходили, в разных, правда, классах учились, но это не мешало нам быть практически неразлучными. Институт нас несколько разъединил, поступили на разные факультеты., но не настолько, чтобы у него были какие-то дела, о которых бы я не знал. Не понимаю.
Д м и т р и й. Как, говоришь, его фамилия?
А н а т о л и й. При чем здесь фамилия?
Д м и т р и й (уклончиво). Так,.. может, слышал что. 
А н а т о л и й. Сливкин.
Д м и т р и й. Тогда, прости, удивляться тут нечему.
А н а т о л и й. Что значит «нечему»?

ЯВЛЕНИЕ XI

Те же  и  С е р г е й

С е р г е й (подходит, пожимает руку Дмитрию). Привет. (Анатолию) Сбежал?
А н а т о л и й (злобно). Все разошлись. (Пауза). Илью Арестовали. Только не спрашивай за что. Не знаю. Пришли, взяли под руки и увели. И все.
С е р г е й (присел). Бред какой-то.

Пауза.

Д м и т р и й. Я подал заявление в деканат, на отчисление.
А н а т о л и й. Не подходящее время выбрал для шуток.
Д м и т р и й. Я говорю правду.
А н а т о л и й (сердито). Тогда выкладывай, что случилось. Тебя тоже хотят арестовать?
Д м и т р и й (усмехнулся). Нет, до этого пока не дошло. Скорее, сам себя хочу наказать.
А н а т о л и й. Что ты сегодня загадками говоришь? Фамилия Сливкин ему объясняет что-то такое,  что недоступно пониманию других. Удирает из института. Без причины - это же харакири.  Послушай, если ты хочешь что-то сохранить в тайне, ради бога, это дело твое, но тогда зачем об этом заикаешься? Сопи себе в две норки и молчи. (Сергею) Ты ее проводил?
С е р г е й. Алю?
А н а т о л и й. Нет, Людмилу Целиковскую.
С е р г е й. Ты что дергаешься?
А н а т о л и й. И он еще спрашивает.
С е р г е й. Арест друга - не самый лучший подарок к дню рождения подруги, согласен. Но что теперь... рвать на себе волоса? Давай. Может, это поможет, тебе и ему.
А н а т о л и й. Предлагаешь сидеть сложа руки.
С е р г е й. Предлагаю выслушать Димана. Хоть ему, может, удастся помочь.
А н а т о л и й. Да, Диман, извини, я тебя перебил.
Д м и т р и й. Да ладно, чего там? Я понимаю, Толян, твое состояние. Тут еще я со своими предположениями по поводу фамилии. Не стоит раньше времени со своими догадками высовываться. Это я знаю.
А н а т о л и й. Тельняшку на себе не рви. Скажи, лучше, почему из института уходишь.
Д м и т р и й. А без тельняшки тут не получится. Пошлите, в ресторан сходим.
А н а т о л и й. Во дает! Ты хоть раз там был когда-нибудь?
Д м и т р и й. Нет.
А н а т о л и й. А нам с Серегой рестораны надоели, каждый вечер одно и тоже - водка в графинчике, икра паюсная, танцы под патефон, девочки...
Д м и т р и й. Я серьезно.
А н а т о л и й. А если серьезно, я сегодня после консультации  заходил к вам в общагу и у тебя из тумбочки последний сухарь стащил. Так что, знай. И вот (выворачивает карманы наружу). (Иронично) Ресторан! Ну, ты даешь?! Хотя, если честно, сегодня с удовольствием бы напился. Да вот две беды сразу: Серега совсем не пьет, - спортсмен, черт бы его побрал, и до стипендии почти целая неделя.
Д м и т р и й. Я часы продал.
А н а т о л и й. Понятно.

Пауза.

А н а т о л и й. Знаешь что, Диман? Если ты хочешь поплакать в жилетку, то, будь мужиком, сделай это на трезвую голову. Не подбивай нас на неблаговидные действия.
С е р г е й. Кончай, Толян. Ты так давишь на Дмитрия, что тут не только не захочешь душу облегчить, а и вообще с тобой разговаривать.
А н а т о л и й. Извини, Дима.
Д м и т р и й. Ничего, все нормально. Ты прав, надо быть мужиком. Я скажу, но и вы попытайтесь меня понять, поверить, что это... как его там, в общем, то, что я решил уйти из института,  не слюнтяйский какой-нибудь там поступок, а этот...осознанный шаг. (Пауза). Почему нас вчера выстроили в актовом зале у одной стенки, а у другой - чуть ли не всех офицеров гарнизона и военной кафедры? Вы задумывались над этим? Не надо, я за вас отвечу. Партийная верхушка решила, что студенты поднимутся после выступления Хрущева на ХХ съезде. Но, я так думаю, что и мое заявление в деканат сыграло, эт самое, определенную роль. В заявлении я выразил свой, как его там, протест против политики партии.
А н а т о л и й. Ну, ты даешь?! Что ты хочешь этим добиться?
Д м и т р и й. Согласия с, эт самое, собственной совестью. Понимаешь, Толян, я стал замечать за собой, что уж больно часто иду на сделку с совестью. Еще в школе в первый раз сподличал, когда убили Витьку Путинцева, однокашника.
С е р г е й.  Путинцева? Как будто слышал что-то.
Д м и т р и й.  Это в другом городе было.
А н а т о л и й.  Интересная история?
Д м и т р и й. Весной дело было, мы заканчивали десятый класс. Подбивали бабки: с какими оценками выйдем на выпускные. Кто на медаль тянул, а Путинцев тянул, эт самое, неизвестно куда - одни двойки, даже троек не было. А в десятом на второй год, как вы знаете, не оставляли.
С е р г е й.  Как же он до десятого добрался?
Д м и т р и й.  Добрался. С горем пополам. И десятый бы также закончил, да  заклевал его математик Брэм до того, что бедняга, эт самое, стал бояться рта раскрыть у доски. Брэм, никогда по фамилии к Витьке не обращался. Кличек ему придумывал самые обидные - «Дышло», «Каланча», «Журавль». Витек, эт самое, высокий был. Я нутром чувствовал, что Витька учил, знает урок, но у него язык будто к, эт самое, небу прирастал. Выйдет к доске, бекает -  мекает...
А н а т о л и й. Как ты сейчас, «эт самое»?
С е р г е й. Не перебивай.
Д м и т р и й.  Короче, до экзаменов оставались считанные дни. Узел затягивался. Как поступят учителя? Никто не знал. Беда развязала всем руки или, как его там, судьба.  Лешка Колин из девятого класса убил Витьку. Убил, эт самое, случайно, спортивным ядром.
С е р г е й.  Ядром?
Д м и т р и й.  Витька приехал в школу на велосипеде. Тепло было, солнце светило, пол школы вышло на спортплощадку. Лешка кидал ядро, когда Витька въехал на площадку. Лешка не видел Витьку, знаете, как, эт самое, ядро кидают - задом пятятся, а Витька не видел Лешку, радостный такой мчался, не держась за руль. Он только вякнул, когда ядро, эт самое, упало ему на грудь.
А н а т о л и й.  Нелепая история. Глупая смерть.
Д м и т р и й.  Не скажи. Смерть решила все проблемы. Мне даже показалось тогда, многих она устраивала.
А н а т о л и й.  Я только не понимаю, ты-то тут при чем. Где ты сподличал?
 Д м и т р и й. Жалко мне было Витьку. Нормальный был парень, спортивный и очень добрый. Но доконало меня другое - лицемерие директора школы Еременко. На похоронах лил крокодиловы слезы: «Ушел из жизни прекрасный человек, верный товарищ, хороший ученик, выпускник, который мог бы...» И так далее. У меня уши в дудку скрутились, когда я, эт самое, такое услышал. Я ушел с кладбища раньше всех и в школу перестал ходить.
С е р г е й.  Совсем?
Д м и т р и й. Совсем.
С е р г е й.  И экзамены не сдавал?
Д м и т р и й.  Собирался не сдавать. Но все насели: глупо это, кому ты что докажешь и т. д.
А н а т о л и й.  Правильно говорили.
Д м и т р и й.  Если бы я знал все тогда, не пошел бы сдавать. А пошел бы на педсовет. Меня на него приглашала Чита, наша классная руководительница. Если бы я на педсовете рассказал об, эт самое, издевательствах Брэма, его бы уволили. И Еременко вряд ли бы удержался.
А н а т о л и й.  Какой ты у нас декабрист!
Д м и т р и й.  Мне хватило извинений Еременко. Он несколько раз приходил к нам домой, уговаривал вернуться в школу, экзамены сдать. Это был первый мой компромисс с, эт самое, человеческой подлостью и лицемерием. У меня до сих пор уши начинают гореть, как вспомню об этом.
А н а т о л и й. Понятно. Кто же сегодня тебя задолбал?
Д м и т р и й.  Меня и тогда никто не долбал, -  Путинцева долбали. Если бы на меня лично кто-нибудь наплыл, я, наверное, дал бы отпор. В том вся и беда, что не могу противостоять одному - человеческой, как его там, подлости и лицемерию. Тут я бессилен.
С е р г е й. А надо ли противостоять?
Д м и т р и й. Вот! Вот это самое страшное в нас! Мы, эт самое, не желаем ввязываться в скользкие дела. Рассуждаем, будет ли от этого хуже или лучше. И как правило, отворачиваемся, когда видим, что один человек, эт самое, подсиживает другого, предает, топит, использует при этом самые, как его там, неблаговидные приемы. Нас это не касается. Это не наше дело.   
А н а т о л и й. Извини, Диман, что-то я бес конца сегодня перед всеми извиняюсь. Но понимаешь, когда меня в чем-то обвиняют, а ты, насколько я понимаю, обвиняешь и меня, когда говоришь «мы», я хотел бы, чтобы разговор был более конкретный. Давай не будем ходить вокруг да около. Давай вернемся к твоему заявлению в деканат. Причем здесь мы?
С е р г е й (Анатолию). Ты опять давишь?
А н а т о л и й (сокрушенно). Нет, я сегодня в самом деле не в своей тарелке. Арест Ильи меня выбил из колеи. Напиться хочу.
Д м и т р и й. Я же говорю, пошли в ресторан.
А н а т о л и й. А я говорю, часы пропивать не будем.

Пауза.

А н а т л и й (Дмитрию). Я так понимаю, продолжать разговор ты не настроен?
Д м и т р и й. Не та атмосфера.
А н а т о л и й. А знаешь, Диман, если честно, ты в самом деле импульсивный. Правы твой директор Еременко и Чита. Ну и кому бы ты доказал и что, если бы не стал сдавать выпускные экзамены?
Д м и т р и й. Если бы с них не спросили, они не стали бы, эт самое, меня так уговаривать.
А н а т о л и й. Ну и что?.. спросили бы. И где бы ты был сегодня? А кто, кстати, спросил бы с них? Партия? Но ведь и она тебе не в жилу. Сейчас ты против ее политики выступаешь? Я  правильно тебя понимаю? Где логика? (Пауза). Молчишь?
Д м и т р и й. Не все в партии подонки, - единицы.
А н а т о л и й. Выходит, единицы формируют политику всей партии. Что это за партия тогда?
С е р г е й. А я бы присоединился к протесту Димана.
Д м и т р и й (воодушевившись поддержкой Сергея). Вот я и хочу, чтобы партия не превращалась в, как его там, стадо послушных баранов. Многие, мой отец тоже, беспартийный, но в политике сечет поболе  иных с, эт самое, красными корочками, мудрый, в общем, мужик, считает, что Хрущев своим выступлением на съезде подложил мину  под советский строй, что эта бомба, эт самое, может в любой момент взорваться. Отец называет его, как его там, оппортунистом и предателем.

Пауза.

А н а т о л и й. Что еще скажешь? Все? Не густо. Подло, тут я с твоим отцом согласен, поливать человека грязью, когда он уже не может ответить. Мстить покойнику - недостойно для порядочного человека. Это в принципе. А по отношению к Сталину это еще и опасно. Люди, которые вместе с ним терпели нужду в годы пятилеток, выстояли в страшной войне, могут разувериться  не  в нем, нет, большинство останутся ему верны, а усомнятся в марксистско-ленинской идеологии в целом, которая позволяет ее проводникам предавать своих друзей, расстреливать, гнобить в тюрьмах и лагерях.
Д м и т р и й. Вот и ты говоришь почти также, как мой отец.
А н а т о л и й. Говорить-то я говорю, но не разбрасываюсь разными заявлениями, не отказываюсь от образования во имя неизвестно чего.
Д м и т р и й. Как это неизвестно чего? Я же тебе сказал...
А н а т о л и й (перебивает). Что ты сказал? Что не согласен с политикой партии? Громко, конечно, но не слишком ли общё? А в чем конкретно выражается твое несогласие? Что ты предлагаешь изменить? И как? Ты надеешься, что после твоего заявления тебя вызовут в райком и ты там все выскажешь? А ты уверен, что сможешь? Ты ведь даже нам, друзьям своим и беспристрастным слушателям, не можешь толком, убедительно сказать что-то, на отца ссылаешься. В райкоме ты тоже на него будешь ссылаться?
Д м и т р и й. Нет, что ты?! (Пауза). Ты прав, Толян. Не умею я говорить. Когда сам с собой разговариваю, в уме, у меня такие складные речи получаются, а при людям слова будто куда-то улетучиваются.
С е р г е й. В журналистику тебе надо идти.
Д м и т р и й. Да?
А н а т о л и й. Вот-вот, там-то тебе язык как раз и укоротят, что бы не болтал лишнего.

ЯВЛЕНИЕ XII

Те же,  И р и н а,  В е р а  и  Т а м а р а

Ирина, Вера и Тамара идут по набережной.

В е р а (завидев ребят на скамейке). Вот они где! Идемте к ним, девочки. (Быстро подходит к скамейке). Привет!(Дмитрию). О! А вас я знаю. Вы из одной группы -  с Сергеем и Толиком учитесь. У меня есть ваша фотография, с Сергеем в обнимку. Вас Дима звать. Правильно?
Д м и т р и й (смущенно). Правильно (встает, уступает место).
В е р а (садится). А я сестра Сергея - Вера. А это мои бывшие одноклассницы (показывает на Тамару и Ирину). Тома - самая строгая у нас и самая правильная, она не стала поступать...
И р и н а (укоризненно). Вера!..(Сергею). А ну-ка, подвинься.
В е р а. Хорошо, не буду. Просто я хотела тебя оттенить. Ты у нас одна со всего двора медалистка. 
И р и н а. Я сама себя могу «оттенить». Меня Ирина зовут. (Сергею). Ты что такой неповоротливый, еще значок мастера спорта носишь. (Тамаре). Том, садись.
С е р г е й (обходит скамейку, облокачивается на перила). Она у нас на ихтиолога учится.
А н а т о л и й. Ага. На Ихтиандра сети плетет.
И р и н а. Болтун! Земноводный. Том, ты что не садишься?
Т а м а р а. Дома насиделась.
И р и н а (Анатолию). Что-нибудь удалось узнать? Я Илью имею ввиду.
А н а т о л и й. Сейчас у милиционера спрошу. Тут он где-то вертелся. (Кричит). Товарищ милиционер! Можно вас на минутку!
В е р а (прыснула). Ты с ума сошел. Перестань.

ЯВЛЕНИЕ XIII

Те же  и  Н и к о л а й  И в а н о в и ч  К н я з ь к и н.

К н я з ь к и н (подходит). Что случилось, граждане?
А н а т о л и й. Товарищ милиционер, скажите, вы не знаете, за что арестовали Илью?
К н я з ь к и н. Какого Илью?
А н а т о л и й. Ульянова.
К н я з ь к и н. Это тот, у которого два сына было - Александр и Владимир?
А н а т о л и й. Нет, не тот. У того три сына было, третьего Дмитрий звали. 
К н я з ь к и н. Ах,  этого?! Этого не арестовывали.
А н а т о л и й. Своей смертью умер?
К н я з ь к и н. Ага. Он поумнее тебя оказался. Пройдемте, граждане, в отделение (свистит в милицейский свисток).
В с е (вразнобой). По какому праву? Что мы такого сделали? За что? Не пойдем. Нет, вы объясните сначала.
К н я з ь к и н. Там разберемся. (Тамаре) А ты как тут оказалась?
Т а м а р а. Николай Иванович, не поднимай шум, я тебя прошу.
К н я з ь к и н. С какой это стати?
Т а м а р а. Да пошутил он. Глупо, конечно, но, правда, пошутил.
К н я з ь к и н. Ничего себе шуточки?!
Т а м а р а. У нас действительно друга арестовали. За что, понятия не имеем. И звать его Илья, тут хоть плачь, хоть смейся.
К н я з ь к и н.  Ну да?
В с е (вразнобой). Это правда. Да, Ильей. А ты, Анатолий, знаешь... Такими вещами не шутят. Извинись сейчас же.
К н я з ь к и н. Нет уж, дорогие мои, мимо такого факта я пройти не могу. Не имею права.

ЯВЛЕНИЕ XIV

Те же  и  В и к т о р  С т е п а н о в и ч  К о н о в а л е н к о

К о н о в а л е н к о (подходит к Князькину, показывает ему какой-то документ, показывает так, чтобы другие не видели). Товарищ лейтенант, отойдем на минуту в сторонку (увлекает Князькина подальше от скамейки, что-то шепчет).
К н я з ь к и н (согласно кивает головой, подходит к скамейке). Повезло вам, под амнистию, так сказать, попали. А ты, приятель (Анатолию), язычок свой укороти маленько. И в следующий раз мне не попадайся. Умник (уходит следом за Коноваленко).

ЯВЛЕНИЕ XV

А н а т о л и й,   С е р г е й,  Д м и т р и й,  В е р а,
И р и н а  и  Т а м а р а.

В е р а. Пронесло! Даже не верится.
И р и н а (Анатолию, недовольно). Петух! Выпендриваешься, а о нас подумал?    
А н а т о л и й. А ты поумней не могла ничего спросить? «Что-нибудь удалось узнать?»... Откуда, черт побери, мы могли узнать. Сорок здесь нет.
С е р г е й. А мужик этот за кустом стоял, я видел. Он все слышал.
В е р а. Ну и что? Что он мог такого услышать?
Д м и т р и й. Мы до вас о политике говорили.
И р и н а. Молодцы.
А н а т о л и й. Ты хотела сказать «трепачи»?
И р и н а. Не сказала же.
Д м и т р и й (задумчиво). А я про фамилию спросил.
В е р а. Про какую фамилию?
Д м и т р и й. Про фамилию Ильи.
А н а т о л и й. Вот-вот, он решил, что фамилия может объяснить его арест. Чушь какая-то.
Т а м а р а. Если бы у твоей матери была фамилия Бровкина, ты так не говорил бы.
А н а т о л и й. Ты хочешь сказать, что твоя мать носит фамилию Бровкиной и поэтому ты все знаешь.
Т а м а р а. Эту фамилию носила мама Ирины.
И р и н а (задумчиво). Неужели его арестовали по политическим мотивам? Не может быть. Сейчас не то время.
А н а т о л и й. Серега, ты чего-нибудь понимаешь? Я ничего не понимаю.
В е р а. Я тоже ничего не понимаю.
Т а м а р а. Кто знает, Илья был знаком с Таракановым?
А н а т о л и й. Кажется, был. Да, был. Я его однажды видел с ним, с Таракановым. На стадионе, на мотогонках. Они сидели рядом. Я еще хотел потом спросить его, случайно они вместе оказались или были знакомы. Не спросил, - забыл.
Т а м а р а. Тогда все ясно. Успокойся, Ира. Это уголовка.
А н а т о л и й. Черт знает что. Все что-то знают. Тайны какие-то. А ты сидишь тут навроде Жоржика, глазками лупаешь. Нет, с меня довольно. Дураком я лучше дома посижу (резко встает, уходит).
В е р а. Это только при тебе, Ирка, он такой бывает, честно говорю.

КАРТИНА ВТОРАЯ

   Та же набережная. Скамейка окрашена в голубой цвет. Кучевые облака на небе сменились перистыми, предвестниками ненастья. Оркестрантов нет. Люди по прежнему гуляют по набережной, но число их заметно уменьшилось.

ЯВЛЕНИЕ I

А л е в т и н а  и  К а л е р и я

Алевтина и Калерия сидят на скамейке. На Алевтине строгий светлый костюм, на Калерии - бежевое трикотажное платье с накидкой. Внимательный взгляд определит в них молодых учителей.

К а л е р и я (вздыхает).. Лето кончилось. Завтра в школу. Ты хочешь в школу? Я хочу, но боюсь, как в первый раз. Ты боишься?
А л е в т и н а. Не боюсь и не хочу.
К а л е р и я. Да? Странно. Ты раньше так рвалась в школу.
А л е в т и н а. Вот именно. «Хочу» - не то слово. Я рвусь в школу. На перекличке смотрю на них и глазам своим не верю, так  выросли за лето! Повзрослели.
К а л е р и я. Кстати, о лете. Вика мне говорила, что ты все три сезона в пионерском лагере работала, старшей пионервожатой.
А л е в т и н а. Да. Что она тебе еще говорила? Впрочем, я догадываюсь.
К а л е р и я. О банкете рассказывала.
А л е в т и н а. Об этом нетрудно догадаться.
К а л е р и я. Ну и как он?
А л е в т и н а. Кто?
К а л е р и я. Да ладно тебе прикидываться. Будто не знаешь о ком речь. О летчике, дальнем родственнике директрисы, который приехал с Дальнего Востока, - в родные края потянуло, и директриса привела его в лагерь, чтобы он себе невесту приглядел, тебя с ним познакомила. Вика говорит, красавчик писанный, будто родился в военной форме. И песню пел, «Надо мной небо синее, облака лебединые». Да? Бабы с ума посходили, особенно поварихи. Да? В наглую в кусты тащили. Да? Что молчишь?
А л е в т и н а (улыбается). Было.
К а л е р и я. Но, говорят, он к тебе как приклеился, весь вечер с тобой одной танцевал. Это правда?
А л е в т и н а. Правда.
К а л е р и я. А дальше что?
А л е в т и н а. Что дальше? Дальше уехал на свой Дальний Восток. И все.
К а л е р и я. И все? И у тебя ничего с ним не было?
А л е в т и н а. А что могло быть?
К а л е р и я. Перестань. Ты же не девочка какая-нибудь, и меня за дуру не надо держать.
А л е в т и н а. Тогда держи за дуру меня. (Встрепенулась, завидев Илью, гуляющего с друзьями). Извини, пожалуйста. Я сейчас (быстро пошла навстречу Илье). 

ЯВЛЕНИЕ II

Те же  и  И л ь я  С л и в к и н

А л е в т и н а (Илье). Извините, я не знаю, как вас звать. Можно вас побеспокоить, мне нужно кое-что у вас спросить. Вы меня не узнаете?
И л ь я (улыбается). Простите, что-то не припомню. (Своим спутникам) Идите, я вас догоню.
А л е в т и н а. Да, было бы более странно, если бы вы меня запомнили.  Встречались  мы здесь же, семь лет назад. Да и вряд ли это можно назвать встречей. Мы лишь обменялись взглядами.
И л ь я (увлекает Алевтину в сторону от пешеходной полосы). Вот как?! Может быть, вы скажете, что от меня хотите, или...
А л е в т и н а. Нет, нет. У меня к вам дело. Я хотела бы узнать у вас об Анатолии.
И л ь я (перестает улыбаться). О каком Анатолии?
А л е в т и н а. Вашем друге.
И л ь я. Нельзя ли поточнее. Знакомых с именем Анатолий у меня несколько, а вот друзей... что-то не знаю таких.
А л е в т и н а (смущенно). Глупо, конечно, получается, но я ничего о нем не знаю, даже фамилии. Да, вот еще что, его друга, однокашника, Сергеем звали.
И л ь я (улыбается). Очень редкое имя. Вот что, давайте начнем с того, что сначала познакомимся. Как меня зовут, вы знаете?
А л е в т и н а (смеется). Нет. Я уже вам говорила.
И л ь я. Прекрасно. Илья.
А л е в т и н а (протягивает руку). Алевтина.
И л ь я. Алевтина?(Всматривается в Алевтину). Теперь я, кажется, знаю, о каком Анатолии идет речь.
А л е в т и н а (радостно). Правда?
И л ь я. Да, конечно. Это имя и вот эти счастливые глаза забыть трудно. Вас интересует Смирнов?
А л е в т и н а. Наверное.
К а л е р и я. Алевтина Васильевна, я, пожалуй, пойду?
А л е в т и н а. Калерия Викторовна, извини бога ради, я не знаю... (вопросительно смотрит на Илью).
К а л е р и я. Я понимаю. Завтра встретимся (уходит).

ЯВЛЕНИЕ III

А л е в т и н а  и  И л ь я  С л и в к и н

И л ь я. Может, присядем (направляется к скамейке).
А л е в т и н а. Да, конечно (садится). Выходит, вы исключили Толика из списка своих друзей. Или он им никогда не был?
И л ь я. Все гораздо сложнее. В тот день мы виделись с ним в последний раз. Меня ведь тогда арестовали.
А л е в т и н а. Как? За что?
И л ь я. Мне бы хотелось сказать «ни за что», но это была бы неправда. За дело. (Пауза). Помните процесс над бандой Тараканова?
А л е в т и н а. Как не помнить? Весь город, как потревоженный улей, гудел. Так, вы были (осторожно) замешаны?
И л ь я. Вы удивительно точно выразились, - именно, был замешан. Потому мне только полтора года дали.

Пауза.

А л е в т и н а. Я тогда очень хотела попасть на суд. Но это было невозможно. Перед зданием суда такая толпа собралась! Да, событие было из ряда вон. Долго еще потом город не мог успокоиться. (Пауза). И после этого... заключения, вы, значит, с Толиком не встречались?
И л ь я. Нет
А л е в т и н а. И ничего о нем не знаете?
И л ь я. Кое-что знаю, но все это на уровне агентства ОБС.
А л е в т и н а. На каком уровне?
И л ь я. На уровне ОБС - одна баба сказала. Простите, до сих пор не могу избавиться от тюремных приколов.
А л е в т и н а. И что же это агентство сообщает?
И л ь я. Сами понимаете, этому агентству особенно доверять нельзя.
А л е в т и н а. И все же...
И л ь я. Говорят, второй курс он не закончил, перевелся в Томский политехнический. Ирина Кравцова, подруга его, уговорила-таки. Они поженились, но семейная жизнь у них не заладилась. Утверждают, будто она ушла к другу, которого завела в Томске еще до приезда Толяна. Но мне кажется более правдоподобным то, что они в принципе не могли быть вместе из-за несовместимости их характеров. Оба - с явно выраженными задатками неформального лидера. Оба любят подчинять себе других, слишком ценят свое собственное мнение. Оба неохотно идут на компромисс.  Сами понимаете, каково двум медведям в одной берлоге. Их здесь еще мир не брал. Должны были, кажется, понять, что им не следует сближаться, но... Ирина, думаю, во всем виновата. Видимо, очень уж хотела переломить парня...
А л е в т и н а. А потом?
И л ь я. Потом, говорят, он уехал в Ленинград. Хотел перевестись в электротехнический имени Ульянова-Ленина. Но что-то там у него не вышло. Кому-то надерзил, не знаю точно, не буду врать. Нашел в северной столице женщину старше себя да еще с ребенком. Она помогла ему с временной пропиской в области, благодаря чему он смог устроиться на работу наладчиком в «Гидроэлектромонтаж». Мне кажется, это тоже не было случайностью. Дело в том, что Ирина, которая долго не могла решить, что ей больше нравится, ихтиология или гидроэнергетика, скорее всего, она по-настоящему любила ихтиологию, остановила свой выбор на гидроэнергетике, не без меркантильных соображений. Уж больно много треску было тогда вокруг гидроэлектростанций. Считалось, что за ними будущее, и она поддалась пропаганде. Из университета перевелась в политехнический и закончила его. А Толян, устраиваясь в «Гидроэлектромонтаж», по-видимому, надеялся встретиться с Ириной где-нибудь на великой стройке. Впрочем, это мое личное мнение, возможно, я ошибаюсь. Так или иначе, ему довелось работать в основном на тепловых электростанциях, а из гидроэлектростанций ему посчастливилось поработать лишь на Красноярской ГЭС. Ирину же после окончания института направили в Иркутск, и там ее след теряется. Вере Субочевой она вскоре, после того как у нее умер сын, перестала писать.
А л е в т и н а. А Толик?
И л ь я. У Толяна, говорят, родилась дочь. Так у него в семье появились три женщины. Дочь жены он тоже удочерил. Своей работой, говорят, он был очень доволен. Довольно быстро стал специалистом высокой квалификации. Не исключено, что она устраивала его еще тем, что дома ему приходилось бывать очень редко, постоянно находился в командировках, а это исключало семейные ссоры. Последний раз он был здесь года три назад, к матери приезжал, но ни с кем не встречался, позвонил Вере. И все. Исчез. Где сейчас, никто не знает.

Пауза.

И л ь я. Грустную историю я вам рассказал?
А л е в т и н а (пожала плечами). А где сейчас Сергей?
И л ь я. Сергей? Субочев? (Вздохнул). Сергей утонул.
А л е в т и н а (недоверчиво). Вы это метафорично? Тюремный прикол?
И л ь я. К сожалению, это не прикол и даже не сплетня агентства ОБС. Сам принимал участие в похоронах.
А л е в т и н а. Как это случилось? Он же такой крепкий и сильный был парень, спортивный.
И л ь я. Спорт его и сгубил. После соревнований по гребле вздумал искупаться,  потный  и разгоряченный. Его, говорят, предупреждал тренер, советовал остыть сначала, отдохнуть. А он... Медики заключили, что ему  ноги судорогой свело. Где-то тут поблизости  и утонул.
А л е в т и н а. Кошмар.
И л ь я. Простите за нескромный вопрос: чем вызван ваш интерес к Анатолию и Сергею? Насколько я понимаю, вы едва знакомы были.
А л е в т и н а (недовольно). Хотела им сказать, что я перестала вертеть головой в автобусах.
И л ь я. А-а, личные дела? Понятно. Еще раз прошу прощения. А мне не хотите ничего сказать? Может, передать Анатолию что, если вдруг встречу где...
А л е в т и н а. Нет. Вон ваши друзья возвращаются.
И л ь я. Вы очень любезны. До свидания (поднимается).
А л е в т и н а. Не обижайтесь на меня. Я благодарна вам за рассказ, правда. Но я не люблю, когда на меня так смотрят, как на эту...
И л ь я. Понимаю (уходит).

ЯВЛЕНИЕ IV

А л е в т и н а,  И в а н  П е т р о в и ч К л и м о в, А л е к с а н д р
Н и к о л а е в и ч  Т а ш к о в  и  К и м  Ю р ь в и ч  С у в о р о в

Климов, Ташков и Суворов приближаются к скамейке.

Т а ш к о в (Алевтине). Мы не помешаем вам, если присядем рядом?
А л е в т и н а. Нет, что вы?! Пожалуйста, пожалуйста (перемещается на край скамьи).
К л и м о в (в тоне продолжения разговора). Он - политрук. (Присаживается). Это его потолок. Вы обратите внимание на выражение его глаз. Это глаза веселого, пожалуй, доброго человека, любителя анекдотов и крепких выражений, но не как интеллектуала. Даже для директора крупного предприятия нет в его облике чего-то такого, не знаю даже, как сказать. Я, к примеру, будь он у нас директором, не стал бы ему доверять. Не серьезный какой-то, верхушечник.
Т а ш к о в. Ты не прав, Иван Петрович. Внешний вид тут совершенно не причем. Обмануться дважды два. И потом, не зря говорят, на вкус на цвет товарища нет. Мне он даже очень симпатичным кажется.
К л и м о в. Руководитель - не красная девица. Влюбляться в него ни к чему, а вот уважать надо, за внешний вид в том числе. А вот нас девушка, может быть, рассудит.(Алевтине) Простите, девушка, можно вам задать один вопрос?
А л е в т и н а (пожимает плечами). Задавайте. Если смогу, отвечу.
К л и м о в.  Вы бы не могли сказать, кто из нас кто. По профессии.
А л е в т и н а (смеется). Я не физиономист.
К л и м о в.  Я тоже, но, уверен, вы - учительница, причем, самого трудного звена - пятых-седьмых классов. Правильно.
А л е в т и н а (удивленно). Абсолютно. 
К л и м о в. А теперь скажите, что думаете о нас. Вам даже по штату полагается быть физиономистом. Ребят своих, небось, с первого взгляда определяете, кто чем дышит.
А л е в т и н а (уклончиво). Бывает, ошибаюсь.
К л и м о в. Бывает. Мы не обидимся, если ошибетесь.
А л е в т и н а. Ну хорошо, попробую (смотрит поочередно на Климова, Ташкова и Суворова). Вы (Климову) - инженер, начальник цеха...
Т а ш к о в (смеется). Вот...
К л и м о в (перебивает). Не мешай.
А л е в т и н а (переводит взгляд на руки Климова). Нет, вы, пожалуй, рабочий высокой квалификации и с образованием.
К л и м о в (удовлетворенно). С самообразованием.
А л е в т и н а. Вы (Суворову) - ученый, преподаватель вуза, доцент или даже профессор.
Т а ш к о в (заинтересованно). А что скажете обо мне?
А л е в т и н а. Затрудняюсь. (Машет головой). Нет, правда, не знаю, что сказать.
Т а ш к о в (с досадой). Ясно. Не рыба, не мясо, в общем.

Климов, Суворов и Ташков смеются.

А л е в т и н а. Я напутала?
К л и м о в (смеется). Мне вы слегка польстили, а так все правильно.
А л е в т и н а. Но я же ничего не сказала о вашем товарище (кивает на Тишкова).
К л и м о в. Ничего удивительного, у него замечательная профессия. Он у нас - чиновник, в горисполкоме отделом заведует.
А л е в т и н а (Тишкову). А я чуть было вас в кэгэбэшники не записала. Но мне пора. (встает). До свидания. (Климову) А вы меня удивили. Не понимаю, как это вам удалось определить с такой точностью, что я преподаватель среднего звена.
К л и м о в. Ничего удивительного. Я даже могу определить, как вас звать. Алевтина Васильевна. Правильно?
А л е в т и н а. Невероятно!
К л и м о в (смеется). Успокойтесь, Аля.  Мой внук у вас учится. 

   Все смеются.

А л е в т и н а. Это не честно. В следующий раз я скажу, .. простите, как ваша фамилия?
К л и м о в. Климов.
А л е в т и н а. ... скажу Андрею, чтобы он деда пригласил на родительское собрание. До свидания еще раз (выходит на тротуар).
К л и м о в. Приду обязательно. (Кричит) Андрюшка вас любит.
А л е в т и н а (оборачивается). Спасибо (уходит).

ЯВЛЕНИЕ V

И в а н  П е т р о в и ч  К л и м о в,  А л е к с а н д р
Н и к о л а е в и ч  Т а ш к о в  и  К и м  Ю р ь е в и ч  С у в о р о в

К л и м о в. Славная девушка. 
Т а ш к о в. А ты славный гусь. Поставил девушку в неловкое положение. Каково ей сейчас в дурах ходить?
К л и м о в. Почему в дурах?
С у в о р о в. Бросьте спорить. Она все прекрасно поняла. Розыгрыш был вполне безобидный.
Т а ш к о в. А я не согласен. С незнакомыми людьми нельзя так себя вести.
К л и м о в. А ты бываешь вообще с чем-нибудь согласен и с кем-нибудь? Вот она тебе убедительно доказала, что по внешнему виду человека можно определить, что он из себя представляет. Впрочем, мне кажется, ты оспариваешь все из принципа, из врожденного чувства противоречия.
Т а ш к о в. Неправда. Я практически во всем поддерживал Хрущева, не вижу пока ничего плохого и в Брежневе, в его внешнем виде. Нормальный мужик.
К л и м о в. Вот именно. Оба они нормальных мужика. И только. А государству нужен нормальный вождь. Мужик, но умный, толковый, образованный, выдержанный, спокойный, словом, мудрый.
Т а ш к о в (усмехается). Как Сталин? Мудрый палач.
К л и м о в. Знаешь что, давай не будем говорить о том, чего не знаем, и судить человека с чужих слов. Мало ли кому он наступал на хвост при жизни и за что, Может, за дело. Давай будем судить человека по его делам, а не потому, что о нем говорят. Поднял Сталин страну от сохи до космоса? Поднял. Выиграли мы войну благодаря ему?
Т а ш к о в. А какой ценой?
К л и м о в. Я ж тебе говорю, давай судить по тому, что знаем, а не по догадкам.
Т а ш к о в. Какие же это догадки - миллионы погибших?! Не слишком ли высока цена всем этим победам?
К л и м о в. А ты знаешь, кто за этой ценой стоит, кто ее повышал? Может, мы с тобой ее оптовую-то  и розничную цену и повышали своей дурью: делали не то, что нужно, и не так, как надо. А? Оно, конечно, удобно всех собак на одного свалить, как это сделал твой Хрущев, тем более на безответного покойника. И оставаться в сторонке, ни за что не отвечать.
Т а ш к о в. Космос мы при Хрущеве начали осваивать.
К л и м о в. Правильно. И войну мы при нем выиграли. Только роль-то его при этом какая? Второстепенная. Не руководящая, а подручная. Основу для выхода в космос заложил все же Сталин. Надеюсь ты, как инженер, понимаешь, что за три года после смерти его нельзя с нуля всю эту гигантскую подготовительную работу провести - от научного обоснования и проектирования  до создания соответствующих производственных мощностей.
Т а ш к о в. Надеюсь, ты не станешь отрицать, что и Хрущев немало сделал для страны.
К л и м о в. Не стану. Но попробуй все же напомнить. Мы же договорились судить о человеке по его делам. Только давай не будем снова вспоминать о репрессиях и реабилитации, поскольку нам придется судить о них по рассказам и трактовкам пострадавших, а пострадавшие далеко не всегда бывают объективны.
Т а ш к о в. Хочешь перечеркнуть главную заслугу Хрущева? Ладно, обойдемся. Загибай пальцы.
К л и м о в. Загибаю.
Т а ш к о в. Освободил крестьян от крепостной зависимости - выдал им паспорта. Селяне получили право выбора, жить ли им в деревне и работать  в колхозе, или перебраться в город. Раз.
К л и м о в. Есть. Дальше.
Т а ш к о в. Начали осваивать целинные земли. Под хлеб засеяны миллионы гектаров земель. Два. Развернулось строительство мощных гидроэлектростанций. Три. Строительство гигантов металлургии и целлюлозно-бумажной промышленности в Сибири. На карте страны появились десятки новых городов и сотни новых поселков. Четыре - пять. Это то, что касается чистой экономики. А в области социальной политики?.. Посмотри: пенсии повышены до уровня заработной платы инженерно-технических работников и научных сотрудников. Повышена зарплата строителям, шахтерам, металлургам. А жилье?! В строительстве жилья произошла целая революция. На смену традиционным методам строительства пришла домостроительная индустрия. Сколько семей переехало из коммуналок в благоустроенные отдельные квартиры - трудно представить, что было бы с нами, если бы мы не освоили крупно-панельное домостроение! Что ты на это скажешь? И не забывай, всего этого мы добились в очень короткие для истории годы - за каких-то десять лет.
К л и м о в. Признаться, я думал ты приведешь примеров раз в десять больше.
Т а ш к о в . И приведу.
К л и м о в. Не надо. Потому что каждый новый пример будет говорить против тебя.
Т а ш к о в. Почему это, интересно?
К л и м о в. Потому что жить при реформах - это быть безвинно наказанным без суда и следствия. Да, при Хрущеве мы жили в каком-то бешеном лихорадочном режиме. Каждый день приносил какие-то нововведения. Каждый день нас к чему-то призывали, чаще к тому, чтобы мы хлопали в ладоши, кричали «Ура» и «Покажем американцам кузькину мать», потому что «наше поколение будет жить при коммунизме». А теперь давай по порядку твоих «позитивов» поговорим.
Т а ш к о в. Давай.
К л и м о в. Вот ты говоришь об освобождении крестьян, как ты выражаешься, от крепостной зависимости. Выдача им паспортов, безусловно, заслуживает одобрения, ограничение прав какой-то части населения недопустимо для социалистического государства, но здесь не все так просто...
Т а ш к о в. Сейчас ты начнешь лазейки искать, я тебя знаю, демагога.
К л и м о в. Лазейки искать не стану. Я вообще пока этого вопроса касаться не буду, это отдельная серьезная тема для разговора.
Т а ш к о в (смеется). Что, в кусты?
К л и м о в. Да, погоди, ты. Дай сказать сначала.
Т а ш к о в. Ладно, валяй.
К л и м о в. Хрущев от многого крестьян освободил, в том числе от работы, вернее сказать, от обязанности работать.
Т а ш к о в. Ну, ты даешь!
К л и м о в. Да. Сначала освободил от работы на личном подворье. Вспомни, как частников, городских в том числе, вынудили вырезать свой личный скот. И с какой помпой все это преподносилось! «Зачем колхознику держать корову? Хочешь молока, - обратись в колхоз, тебе дадут сколько твоей душе угодно. Зато тебе не надо вставать в пять утра, чтобы подоить буренку, сеном запасаться, навоз убирать». Потом стали освобождать от общественного труда. Ты, чиновник, наверное, не ездил в колхозы на уборку урожая, а мне пришлось и до сих пор приходится ездить. Нас рабочих, еще не всех снимали, часть оставляли в цехах, а ученых вон (показывает на Суворова) всем институтом отправляют в поле.
Т а ш к о в. По-твоему, пусть урожай погибает, гниет на корню? А что бы ты зимой есть стал?
К л и м о в. Я согласен помогать, но помогать, а не работать за кого-то. Понимаешь, это стало нашей, горожан, обязанностью работать на селе. А помощь и обязанность - две большие разницы.
Т а ш к о в. Одна.
К л и м о в. Что одна? Разница? Не придирайся. Дальше... Ты там говорил о домостроении? Так, здесь мне трудно что-либо возразить тем, кто получил хотя бы такое жилье, кто рад ему без памяти. Счастливого человека вообще трудно разубедить. Ему неважно, что будет завтра. А уж говорить о том, что будет через пятьдесят лет, когда истечет гарантийный срок  этих домов, бесполезно. Лучше вообще не заикаться. Но настанет день, страшный день, когда эти крупнопанельные дома, построенные сегодня, обернутся экономическим бедствием для страны.
Т а ш к о в. К тому времени индустрия домостроения так уйдет вперед, что...
К л и м о в. Тебе хочется, что бы привел аргументы сиюминутные? Хорошо? Что последовало, с чем мы столкнулись после внедрения панельного домостроения? Мы стали бороться с архитектурными излишествами. Сейчас об этом помалкивают, но ты-то помнишь, какой вой поднялся против сталинских высотных домов. Как они устояли, не знаю. А мы что здесь творили, вспомни? Сшибали кувалдами эти, как их назвать, архитектурные украшения с колонн. Ким Юрьевич, может, ты знаешь, как они называются? Там еще, вверху,  финтифлюшки такие были.
С у в о р о в. Капители?
К л и м о в. Во-во, капители. Кому они помешали? Хватило еще ума оставить сами колонны в покое. Что это как не варварство?
Т а ш к о в. Ты же сам их финтифлюшками назвал.
К л и м о в. Атланты и кариатиды в Ленинграде тоже финтифлюшки. Давайте и их будем сшибать. Львов с набережной - в каменный зверинец. Памятники - на кладбище.
Т а ш к о в. А пловцов с веслом и пионеров с горном оставим. Да?
К л и м о в. Зря ерничаешь, Александр Николаевич. Ведь этих «пловцов» и «пионеров» ты сам устанавливал. Опять же потому, что не задумывался, а надо ли эти глупые сооружения устанавливать, начальству хотел угодить. Или я не прав?
Т а ш к о в. Мне приказали.
К л и м о в. Приказы надо выполнять, это верно. Только, я так понимаю, на каждую статую приказ не напишешь, бумаги не хватит. Тебе самому приходилось, так сказать, проявлять инициативу. И тут важно не то, насколько ты чтишь приказы, а насколько имеешь собственное мнение. Что дальше? Целина, гидроэлектростанции? Знаешь, не буду я по этому поводу давать свою оценку. То и другое, то есть и целина, и гидроэлектростанции - все это из области покорения природы. А с природой бороться, это мое личное мнение, не только безнравственно, но и небезопасно. Она нам еще отомстит и за освоение целины, и за строительство гидросооружений. К сожалению, не могу в данном случае сказать более убедительное что-либо. А ты все молчишь, Ким Юрьевич? Тебе, наверное, надоела вся это болтовня на политические темы.
Т а ш к о в (Климову). Что-то ты умалчиваешь о повышении заработной платы, пенсии. Небось, уж документы на пенсию оформляешь, радуешься, что 120 р. будешь получать.
С у в о р о в. Из всего, что натворил Хрущев, это, пожалуй, самое страшное.
Т а ш к о в. Как это? Не понял юмора. Ты что, Ким Юрьевич, против улучшения благосостояния народа?
С у в о р о в. Я-то как раз «за», а вот те, кто это приветствует, те против.
Т а ш к о в. Тогда поясни, докажи, черт побери.
С у в о р о в. А что тут доказывать? Увеличить пенсию многомиллионной армии пенсионеров, да еще на столько, можно только одним путем - включением станка, печатающего деньги. А это - инфляция. Нас ждут пустые полки в магазинах. Впрочем, мясо в магазинах уже не купишь, хотя и цены на него повысили.
К л и м о в. А при Сталине цены понижались. Ежегодно.
Т а ш к о в (нетерпеливо). Да погоди ты.
С у в о р о в. Но меня беспокоит даже не это. Выправить положение еще можно. Тут важно, свернем ли мы с этих губительных для страны направлений, внесем ли соответствующие поправки в тенденции, или будем продолжать в том же духе. И вот тут, похоже, перспективы у нас неважные.
Т а ш к о в. Почему вы так думаете?
С у в о р о в. Не дураки же там сидят, в конце концов, и не неучи. А коли так, то действуют они, похоже, вполне целенаправленно.
Т а ш к о в. Не хотите ли вы сказать, что какой-то враг, цэрэушник нашептывает Хрущеву, и тот...
С у в о р о в. Это было бы слишком просто. И избавиться от него ничего не стоило. Что же касается самого Хрущева, то по его поводу есть у меня один вопрос. (Пауза). Понимаете, в январе 1931 года его избрали, точнее сказать, назначили секретарем Бауманского райкома партии Москвы.
Т а ш к о в. Ну и что? Что тут необычного?
С у в о р о в. Тут есть одно «но». В кресло секретаря его посадили со скамейки студенческой аудитории. Он тогда был студентом второго курса Промышленной академии. Никогда не поверю, что в то время не нашлось более достойного, более образованного человека в Москве для столь ответственной должности.
К л и м о в. Вы подозреваете, что его уже тогда кто-то вел?
С у в о р о в. Чтобы что-то построить, надо вырыть сначала котлован.
К л и м о в. Жалко мне нашего Ярошенко.
Т а ш к о в. Ты это к чему?
К л и м о в. Говорят, Алексей Петрович умер прямо в кабинете Генсека?
С у в о р о в. Да, от инфаркта.
К л и м о в. Мне кажется, он понял, с кем имеет дело. Он мог, конечно, догадываться, подозревать и раньше, но не мог поверить, что такое иезуитское предательство возможно. Они же все такие «верные ленинцы». Я так понимаю: сначала у него получился инфаркт веры, а потом уж сердца. Может, хватит на сегодня? Расстроили вы меня, Ким Юрьевич.
Т а ш к о в. Да, даже не верится. Кажется, еще вчера мы сидели с ним на этой самой скамейке, говорили по душам.
К л и м о в. Нам бы по душам и говорить, а не о политике. Что толку от нашей болтовни? 

ЯВЛЕНИЕ  VI

Те же,  В е р а  и  А н а т о л и й    

Вера и Анатолий идут вдоль набережной, останавливаются у ограждения неподалеку от скамейки. У Анатолия вид пьющего человека. Его волосы давно забыли, что такое расческа и даже мыло. Брюки и рубашка не глажены, туфли не чищены.

С у в о р о в. Не могу с вами согласиться, Иван Петрович. Пока от наших политических дискуссий толку действительно мало. И я даже не скажу, не знаю, когда появится от них отдача. Но хорошо уже то, что не уподобляемся жвачным животным, которым безразлично, что творится вокруг них.
В е р а (показывает рукой на скрытый глазу зрителей водоем). Вон там, левее острова в метрам ста от него Сережа и утонул прямо на глазах своих товарищей. Они не догадывались, что у него отказали ноги. А он не кричал: «Тону». Гордый был. Какое мальчишество! 

К л и м о в. Ну, что, пацаны, пойдем по домам? Или погуляем еще?
С у в о р о в. Прошу прощения, я могу на минутку задержать ваше внимание?
К л и м о в. Что за вопрос, Ким Юрьевич? Мы же не на собрании.
С у в о р о в. У меня масса недостатков, братцы. Один странный такой, если не сказать смешной. (Улыбается) Когда я встаю из-за стола, после обеда ли, завтрака или ужина, неважно, на моем месте остаются, можете как-нибудь проверить, пустые, то есть без существенных остатков пищи, тарелки, розетки, блюдца, стаканы. Иначе говоря, я всегда доедаю, чтобы мне не поставили и как бы сыт я ни был до того, как сел за стол, но… Но всегда остается недоеденным маленький, иногда совершенно малюсенький, с ноготок, кусочек хлеба. Почему так происходит, я не знаю. И не узнал бы об этой странной привычке, если бы жена не обратила на это мое внимание.
Т а ш к о в. Интересно.

В е р а. Томка на поминках плакала и говорила, что Сережа из-за нее погиб. Ей, дескать, не надо было приходить на соревнования и болеть за него. Он знал, что она смотрит, как он плывет, и постеснялся крикнуть о помощи. Она сейчас в милиции работает, в чине капитана.

С у в о р о в. Эта привычка - «доедать» - стала главной и в моей работе. Я не люблю оставлять любую начатую работу, не доведя ее до конца, а научную дискуссию - до логического завершения.
Т а ш к о в. Я что-то не понимаю, Ким Юрьевич. Вы хотите высказаться?
С у в о р о в. В общем-то, да, но вот это мое длинное предисловие объясняется другим. Мы вроде и как бы закончили дискуссию вокруг Хрущева, а я хочу вернуть вас к ней назад.
Т а ш к о в. Меня умиляют эти ваши интеллигентские штучки. Вы, прямо, как на светском балу. Говорите же, не стесняйтесь.
С у в о р о в. Да? Хорошо. Мы не закончили обсуждение примера с выдачей крестьянам паспортов. Понимаете, это действительно больной вопрос. Многие сейчас пытаются на нем заработать политические очки. Вырывают факт из истории, как цитату из текста вне контекста, и трактуют его, как им вздумается, как им выгодно. С историческими фактами так поступать нельзя. Понимаете, мы не только унижаем крестьян, записывая их в крепостные. Мы еще отнимаем у них признания нами их исторической миссии в спасении человечества от фашизма. Да, именно так, Александр Николаевич. И я вам это легко докажу. Без мощной индустриальной базы мы бы не смогли одолеть Гитлера. Надеюсь, вы не будете это отрицать. И какая индустриальная база была у нас после Гражданской войны, вы тоже знаете.  А теперь вспомните, какой она стала перед Второй мировой. Да, мы еще не были полностью готовы к войне машин, но базу подготовить успели. А теперь давайте обратим внимание на три момента. Первое: Гитлер пришел к власти в 1930, и мы уже тогда знали, что война с ним неизбежна, потому что основой его идеологии была борьба с коммунизмом и евреями, главными вдохновителями и проводниками коммунистических идей на Планете. Второе: в нашем распоряжении было каких-то десять лет. Сегодня за десять лет мы едва успеваем запроектировать завод, а в то время надо было успеть еще и построить. И, наконец, третье: чтобы, строить, нужно иметь деньги и немалые. Где их взять, если учесть, что мы не могли и мечтать о кредитах? Сталин взял их у крестьян. Какими методами он при этом пользовался, - обсуждать это сегодня, обвинять - также правомочно, как винить хирурга, который отрезал палец, чтобы спасти ногу.      
К л и м о в. Я бы добавил, что руками же крестьян были построены металлургические комбинаты и электростанции. Они же стали работать на этих предприятиях, -   по своей родне знаю, сам деревенский, не по газетам. Так что, заявления о закрепощении крестьян - чистейшей воды оговор и ложь.

А н а т о л и й. Выпить хочу. Поддержишь компанию (достает из кармана плоскую бутылку).
В е р а. С ума сошел. Спрячь сейчас же. Или я уйду.

Т а ш к о в. В общем, разделали вы меня сегодня.

А н а т о л и й. Слушай, а вон наш профессор. Пойдем, поприветствуем его.
В е р а. Это не мой профессор.
А н а т о л и й. Ну и что?! (Подходит к скамейке). Здравствуйте, Ким Юрьевич.
С у в о р о в. Здравствуйте.
А н а т о л и й. Вы меня не узнаете?
С у в о р о в. Вас трудно узнать, Смирнов. Но я, как видите, узнал.
А н а т о л и й. Может, выпьем за встречу, Ким Юрьевич, а? Стаканов, правда, у меня нет. Не хотите? Не хотите выпить за встречу? Давайте выпьем за коммунизм, до которого осталось... сколько осталось?.. в общем, рукой подать, вы же лучше меня знаете.
В е р а (кричит). Анатолий, перестань!
К л и м о в. Молодой человек,..
А н а т о л и й (машет рукой). Помолчи, не с тобой разговаривают.
С у в о р о в (встает). Вот что я тебе скажу, недоучившийся умник. Если ты надеешься, что я, старый человек, не смогу дать тебе по твоей пьяной, простите меня, роже, то ты весьма и весьма ошибаешься.
К л и м о в (хватает Анатолия за пояс, отрывает от земли). Искупаться не хочешь?
А н а т о л и й (хохочет). Нет. Я не умею плавать.
В е р а (подбегает). Товарищи, товарищи! Не связывайтесь с ним. Он сегодня не в себе. У него мама умерла. На похороны приехал.
К л и м о в (опускает Анатолия). Размазня! (Суворову и Ташкову) Пойдемте. Нам еще тут драки не хватало.
А н а т о л и й (садится на освободившуюся скамейку, отвинчивает пробку, выпивает глоток, смеется). А вы мне нравитесь, старики.

Суворов, Ташков и Климов молча уходят.

В е р а. Знаешь, Анатолий, можешь обижаться, но я с тобой не останусь здесь. Или пойдем домой. Доведу как-нибудь.
А н а т о л и й (машет головой). У меня дома нет. Здесь все чужое. А ты иди, Вера, иди. За меня не беспокойся. Все будет нормально. Я завтра позвоню. Или зайду.
В е р а. Ну, смотри. На себя обижайся потом. Я пошла. Пока (уходит и тут же возвращается). Нет, я так не могу. Пошли к нам тогда ночевать.

Пауза.

В е р а. Почему долго не писал? Мы тебя потеряли.

Пауза.

В е р а. Что молчишь?
А н а т о л и й. Некогда было. Все время отнимала другая переписка. С заочницами.
В е р а. С какими еще заочницами?
А н а т о л и й. Да сидел я, Вера. Сидел, понимаешь.
В е р а. В тюрьме, что ли? Ни фига себе! За что?
А н а т о л и й. Ни за что. Там все сидят «ни за что». Судьи глупые всем попадаются и следователи идиоты.
В е р а. Толик, почему ты так со мной разговариваешь? Не понимаю. Ведь, раньше, бывало, мы с тобой делились самым сокровенным. Ты для меня был лучшей подругой, а меня ты называл самым верным другом. Вертлявой была, да, все считали меня пустышкой, а я никогда никому не выдавала чужих секретов, особенно наших с тобой. И ты это знал. Почему сейчас ты мне не доверяешь?
А н а т о л и й. Много воды с тех пор утекло. Я уже не тот Толян, да и ты, наверное, изменилась.
В е р а. Да, смеяться я стала меньше. Зато дружбой  дорожу больше.

Пауза.

А н а т о л и й. Избил я жену свою и брата ее.
В е р а. Жену? На тебя это не похоже.
А н а т о л и й. Я тоже не думал, что у меня не поднимется рука на женщину. Поднялась.
В е р а. Как это случилось?
А н а т о л и й. Понимаешь, в семейных конфликтах, чтобы не доводить их до скандала, я старался придерживаться одного правила - не связываться с женщиной, потому что язык - слишком слабое у мужика оружие. С женщиной тут сражаться бесполезно. Словом, как только у нас с женой начинало доходить до выяснения отношений, я замолкал. Она, чтобы вынудить меня говорить, обвиняла бог знает в чем. Особенно напирала на то, в чем я был совершенно безгрешен. Старалась уколоть как можно побольней. Я понял ее тактику и молчал. С каждым новым конфликтом ее обвинения становились все более обидными, вынести которые стоило огромных усилий. Обычно заканчивалось все ее истерикой. Она падала на кровать, хваталась за сердце, синела на моих глазах. Первое время я пытался вызвать «скорую», но она всякий раз приходила в себя до моих решительных действий, вплоть до того, что вырывала из рук телефонную трубку. Потом я перестал обращать внимание и на ее истерики. Это, видимо, окончательно выбило ее из колеи, и  вот однажды, не прибегая к очередным нелепым обвинениям, она мне вдруг заявила: «Я знаю, почему ты не хочешь разговаривать со мной, почему не живешь со мной. Потому что живешь со своей матерью». У меня в глазах потемнело. Не помню, как именно я ее ударил. Помню, как она вылезала из-под стола - на ее лице было написано полное удовлетворение, она наконец добилась своего.
В е р а.  Кошмар!
А н а т о л и й. Потом прибежал брат ее, с перочинным ножиком. Я его тоже ударил один раз. Это я хорошо помню. Ударил сверху в переносицу. Из него, как из барана, вытекло полведра крови. Потом на основании двух заявлений - жены и ее брата - и справки судмедэксперта о нанесении тяжких телесных повреждений меня судили и дали год лишения свободы. Вот и все. Примерно такие же сказки рассказывают и другие осужденные.
В е р а. Я тебе верю, Толик. Ты мне врать не станешь. Только...(пауза) мама же твоя здесь живет, жила, в Щегловске. Как она могла заподозрить и обвинить, что ты с матерью...
А н а т о л и й. Мама тогда гостила у нас. Бедную, с сердечным приступом увезли в больницу. Она все видела и слышала.
В е р а. Кошмар!
А н а т о л и й. Говоришь, Томка в менты пошла? Забавно, хотя и не удивительно. А Кравцова сейчас где, не знаешь? Это я так спрашиваю, не думай ничего такого. Просто любопытно.
В е р а. Не знаю. Вот уж года два от нее ни слуху, ни духу.
А н а т о л и й. Слушай, Вер, брось ты меня пасти, иди домой. Время позднее (смотрит на часы), ого!, пол одиннадцатого. Иди, а то тебя потеряют дома. А мне хочется одному посидеть. Давай, Верунь, топай, а?!
В е р а (смотрит на часы). Пожалуй, пойду. Ты только, знаешь, права-то не качай тут никому (встает).
А н а т о л и й. Все будет, как говорит... говорила матушка, чин-чинарем.
В е р а. Пока (уходит).

ЯВЛЕНИЕ VII

А н а т о л и й  С м и р н о в  (один).

Анатолий низко наклоняется будто бы за тем, чтобы поднять с земли прутик. Пытается незаметно смахнуть платком слезу. Мимо проходит Алевтина. Она равнодушно смотрит на занятую скамейку, не узнает Андрея, уходит.

А н а т о л и й (прикладывается к горлышку, делает несколько глотков). Господи, как тошно на душе! Кто бы только знал.

ЯВЛЕНИЕ VIII

А н а т о л и й  С м и р н о в  и  Н и к о л а й  И в а н о в и ч
К н я з ь к и н.

Стемнело.

К н я з ь к и н. Нарушаем общественный порядок, молодой человек (кивает на бутылку).
А н а т о л и й (поднимает голову). Никак нет, Николай Иванович. Не водка это и даже не вино.
К н я з ь к и н.  А что?
А н а т о л и й. Пися Колом.
К н я з ь к и н. Ну да?!
А н а т о л и й. Могу дать на экспертизу (протягивает Князькину бутылку).
К н я з ь к и н (берет бутылку, садится на скамейку, пьет). А я тебя тоже сразу узнал (возвращает бутылку). Я в оцеплении стоял, когда твоего «Ульянова» в «воронок» садили.
А н а т о л и й. Много лет с тех пор прошло, Николай Иванович, а я бы не сказал, что у тебя сильно много звезд прибавилось и просветов на погонах.
К н я з ь к и н. Что верно, то верно. Вон и ваша подружка Тамара Андреевна обошла меня на повороте, - капитан уже.
А н а т о л и й. Что так?
К н я з ь к и н.  Добрый, говорят, сильно. С вашим братом - контингентом нельзя быть таким. Они правы. Мне надо бы тебя сейчас в отделение отвести за нарушение общественного порядка и протокол составить. А я вместо этого «криминалистикой» занимаюсь, пробы снимаю.
А н а т о л и й. Ну так, пойдем, вместе в КПЗ песни попоем.
К н я к ь к и н. А меня-то за что туда?
А н а т о л и й. За компанию. И соучастие. Скажу, чтобы отпечатки пальцев сняли с нее (поднимает бутылку).
К н я з ь к и н. Да-к вещдок заберут у нас. А какие песни без... Писи Колом?
А н а т о л и й. А у меня еще одна есть (вынимает другую бутылку из кармана).
К н я з ь к и н (смеется). Нет, не пойду все равно, потому как неохота. Так что, шибко и глубоко они ошибаются. Не добрый я, а ленивый. (Пауза). Не видать было тебя что-то, уезжал куда?
А н а т о л и й. Ага. Кабы ты знал, Николай Иванович, как тяжко переступать порог отчего дома через много лет разлуки, да еще когда в доме гроб стоит (не стесняясь вытирает слезы).
К н я з ь к и н. Мать?
А н а т о л и й. Отец с войны не вернулся.
К н я з ь к и н. Да, брат, потрепала, видать, житуха тебя, коли ты сырости волю даешь. Пойду я (встает).
А н а т о л и й. Глотни на посошок.
К н я з ь к и н. Давай (берет из рук Анатолия бутылку, отпивает, возвращает назад). Пока. Спрячь свою Писю, на всякий случай, - ленивых у нас не так уж много (уходит).

КАРТИНА ТРЕТЬЯ

   Набережная. Скамейка окрашена в зеленый цвет. Серо-черные низкие тучи закрыли большую часть неба.

ЯВЛЕНИЕ I

А н а т о л и й  С е р г е е в и ч  С м и р н о в, 
А л е в т и н а  В а с и л ь в н а  и  В а н я

Анатолий Сергеевич и Алевтина Васильевна сидят на скамейке. Ваня катается рядом с ними на велосипеде. Время от времени он исчезает из поля видимости. Внешний вид Анатолия Сергеевича и Алевтины Васильевны говорит о том, что они уже давно перешагнули возраст Христа. У Анатолия Сергеевича появились залысины, у Алевтины Васильевны - легкая седина. Но отнести их в разряд пожилых людей было бы преждевременно.

А л е в т и н а В а с и л ь в н а (посматривает на тучи). Нас не намочит?
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Облака низкие и холодные - дождь будет, но не сегодня. А если и намочит немного, что из того?  Не растаем.
А л е в т и н а  В а с и л ь е в н а. Ваня, ты больно-то не шустри - упадешь.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Шустри, шустри, Ваня. И падай. Падать тоже надо уметь.
А л е в т и н а  В а с и л ь е в н а. Анатолий! Не педагогично показывать ребенку наши разногласия.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Не педагогично из мальчика делать девочку.
А л е в т и н а  В а с и л ь в н а. Вот уже седьмой год смотрю на него, любуюсь, и все не верится. Был момент, когда я хотела поговорить  с тобой о том, чтобы взять ребенка из детского дома.
А н а т о л  и й  С е р г е е в и ч. Ты мне этого не говорила.
А л е в т и н а   В а с и л ь е в н а. Боялась, на свой счет примешь. Ты так комплексовал тогда.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Но только не по этому поводу. Алименты - лучший тому декомплексант.
А л е в т и н а  В а с и л ь е в н а. Поздний ребенок - избалуем мы его.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. В этом, однако, есть и свой плюс.
А л е в т и н а  В а с и л ь е в н а. Какой же?
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Будем дольше хотеть жить.
А л е в т и н а  В а с и л ь е в н а. Ты это к чему? Что-то опять грядет? Кстати, как у тебя с работой. Что-то давненько ты мне ничего не рассказывал. Я заметила, ты не вспоминаешь о ней в двух случаях: когда ждешь перемен, новых назначений и когда у тебя возникают проблемы. Что на это раз?
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Если я скажу, что мне предлагают должность директора, ты же не поверишь?
А л е в т и н а  В а с и л ь е в н а. Конечно, нет.  Ваня, далеко не уезжай.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч.  А если скажу, что я уже приступил к исполнению обязанностей?
А л е в т и н а  В а с и л ь е в н а. Тем более, не поверю.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Почему?
А л е в т и н а  В а с и л ь е в н а. Ты же лучше меня знаешь, почему. Не заставляй меня говорить то, что для нас с тобой малоприятно.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. И все же?.. На правду я не обижаюсь. Ты это знаешь.
А л е в т и н а  В а с и л ь е в н а. Да, это верно. И это тебя спасало.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Да, но и загоняло в угол, когда я видел ложь, лицемерие вообще, а по отношению ко мне, в особенности.
А л е в т и н а  В а с и л ь е в н а. Боже! Как трудно далось тебе это возвращение к себе! Сначала стал воздерживаться от выпивки. Потом, я хорошо помню, как это случилось в первый раз, стал обуздывать свой взрывной нрав. Я сказала тебе обидные слова, которые хорошо помню. Я сказала: «Мужчина, который доказал, что он настоящий тем, что не побоялся повесить на себя  тридцать три процента алиментов, может и должен доказать, что он в состоянии содержать и другую семью». Ты не ожидал от меня этого, вскочил, схватил шапку и пальто, чтобы уйти и больше не возвращаться. Но на пороге все же остановился. Если бы ты знал, что творилось в моей душе в тот момент?!
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Я знал. Я был уверен, что ты бросишься за мной следом, повиснешь на шее, будешь умолять остаться, убеждать меня в том, что сказала это так, чтобы  только заставить меня шевелиться, всего лишь. Я мог бы, зная это, насладиться твоим унижением. Но вдруг ясно так почувствовал, что что-то начинает ломаться, лопаться, как лопались сухожилия у Седого там в тюрьме, когда из меня хотели сделать козла. Я испугался сломать тебя, как сломал Седого, превратить в послушную блеющую овечку. Вернулся и обнял тебя.

Пауза.

А л е в т и н а  В а с и л ь е в н а. А помнишь, как я тебя нашла, как мы встретились наконец? Помнишь?
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. У Калерии?
А л е в т и н а  В а с и л ь е в н а. «У Калерии» - в автобусе. Я сначала тебя не узнала. Ты сидел на заднем сиденье, не причесанный такой, помятый весь, в немыслимой какой-то одежде, спецовка - не спецовка...
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Шабашил я тогда, печи клал дачникам, камины.
А л е в т и н а  В а с и л ь е в н а. А у Калерии ты баню строил, которую она хозблоком почему-то называла.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч.  Не полагалось тогда бани иметь.
А л е в т и н а  В а с и л ь е в н а. Да, что-то такое она мне говорила, возмущалась, но меня ее волнения не трогали, я их не понимала. Так вот, сначала я тебя не узнала, да и видела тебя мельком, когда заходила в автобус. Но что-то все же кольнуло меня. Мне ужасно хотелось обернуться, но я боялась сама не знаю чего, наверное, ошибиться. Потом твой напарник назвал тебя Толяном, и я услышала твой голос. Меня будто током пронзило. И я решила выйти из автобуса там, где выйдешь ты. Я же не знала, что ты тоже едешь к Калерии на дачу. А до этого я собиралась выйти в Березово, в деревне, пройти  к тому  мосту, попрощаться с тобой, вернее, с надеждой отыскать тебя. Это было, может быть, глупо, чересчур сентиментально, но по другому я не могла. Я была убеждена, что та авария была знаковой. Зачем-то же ты спас меня.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Между прочим, я о тебе тоже все время думал.
А л е в т и н а  В а с и л ь е в н а. Вот видишь?! И что же ты не подошел и не спросил меня, не устала ли у меня шея? Я специально вертела головой. Впрочем, что я спрашиваю, на себе все испытала. Боже мой, сколько слез я пролила?! Сколько раз ты от меня уходил?! Я понимала, что тебя мучает. Ни образования у тебя, ни постоянной работы, и 33 процента алиментов. Выпивал.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Я говорил, не нужен тебе такой. И уходил.
А л е в т и н а  В а с и л ь е в н а. Тогда-то я и поняла, зачем ты меня спас. И несла свой крест, терпеливо, не сожалея ни о чем. Сейчас тем более не жалею. Вань, сядь с нами, отдохни.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Вчера меня должны были утверждать на бюро райкома.
А л е в т и н а  В а с и л ь е в н а. Что?! Значит, ты все же согласился стать директором? Ты с ума сошел! И тебя, разумеется, не утвердили.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Не утверждали. Я не пошел на заседание бюро.
А л е в т и н а  В а с и л ь е в н а. Час от часу не легче. Но почему? Отказался от должности? Сначала согласился, но передумал и... в кусты?
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Не их дело решать, быть мне директором или нет.
А л е в т и н а  В а с и л ь е в н а. Нет, вы посмотрите на него. А чье это дело? Подожди, ты что не знал, что все номенклатурные должности утверждаются партийными органами?
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Послушай, Алевтина, тебе не кажется, что в твоих риторических вопросах слишком много металла?
А л е в т и н а  В а с и л ь е в н а. Нет, не кажется. А в каких рамках прикажешь меня себя держать, если ты ведешь себя, как мальчишка. Когда ты соглашался на должность главного энергетика, я, хоть и была против, но не отговаривала тебя. Здесь ты профессионал, прошел хорошую школу наладчика и все признавали в тебе специалиста высокой квалификации. Однако, несмотря даже на это, находились «доброжелатели», которые не забывали напомнить тебе о твоем образовании, точнее сказать, о его отсутствии, злословили и по поводу твоих прошлых «заслуг» перед отечеством. Ты сам мне это рассказывал. Забыл? Тогда я могу напомнить тебе о новогоднем подарке, который тебе отправили почтой якобы из Зоны. До сих пор храню эту пачку чая. Толик, не связывайся. Заклюют тебя враги. У тебя их столько появится!

Пауза.

А л е в т и н а  В а с и л ь е в н а. Откровенно говоря, не хотела бы я оказаться на месте того, кому выпала честь представлять тебя на бюро райкома.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Тебе за меня стыдно?
А л е в т и н а  В а с и л ь е в н а. Перестань. Ты прекрасно знаешь, как я тебя люблю и горжусь тобой. Но те качества твои, которыми я более всего дорожу - надежность, честность, порядочность, верность, там не пользуются спросом. Что теперь будет?
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Что ты имеешь ввиду?
А л е в т и н а  В а с и л ь е в н а. Твою неявку на бюро. Тебя же в дурдом могут укатать. Ты это понимаешь?
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Не те времена. 

ЯВЛЕНИЕ II

Те же  и  К а л е р и я.

К а л е р и я (подкрадывается, пугает). Ав! Напугались? Здравствуйте.  Позвонила вам, никто не отвечает, и я прямо сюда. Где вам больше быть, как не на своей излюбленной скамейке.   
А л е в т и н а  В а с и л ь е в н а. Фу! Калерия Ивановна, ты же литератор. Излюбленным может быть место, местечко.
К а л е р и я (смеется). Да? А мне все равно. Скамейка и есть место. Местечко. Правда, Анатолий Сергеевич?
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Женщины всегда правы, особенно неунывающие.
К а л е р и я (смеется). Такие, как я. Замечательно! Алевтина Васильевна, а у меня новости. Всю распирает на части, хочу с тобой поделиться, иначе лопну.
А л е в т и н а  В а с и л ь е в н а (Смирнову). Не дадим женщине погибнуть?
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Молодой и красивой? Ни за что.
А л е в т и н а  В а с и л ь е в н а (Калерии). Ванюшку с собой возьмем? Вань, ты с нами поедешь или с папой останешься?
В а н я. С папой.
А л е в т и н а  В а с и л ь е в н а (Смирнову). Мы погуляем немного, посплетничаем, а вы, если дождь начнется, или домой захочется, меня не ждите. Ладно?
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Мы придумаем, куда пойти. Верно, Вань?
В а н я. В ресторан.
А л е в т и н а  В а с и л ь е в н а (смеется). Так и быть (берет Калерию под руку, уходит).

ЯВЛЕНИЕ III

А н а т о л и й  С е р г е е в и ч  С м и р н о в  и  В а н я

А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Ванек, может, домой пойдем?
В а н я (продолжает кататься на велосипеде). Нет.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Как знаешь (разворачивает газету, читает).
В а н я (подъезжает к скамейке, прислоняет к ней велосипед, садится на скамейку, прижимается к руке Смирнова). Папа, знаешь, что я хочу?
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Пипи?
В а н я (смеется) . Нет, не угадал.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Мороженого?
В а н я. Опять не угадал. Сдаешься?
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Сдаюсь.
В а н я. Я хочу колбасы.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Удивительное совпадение, я тоже хочу колбасы. Но, к сожалению, у нас на ужин сегодня не будет даже сыра. Супишко похлебаем.
В а н я. А почему у нас нет колбасы? Нет денег?
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Деньги есть, блата нет.
В а н я. Какого брата?
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Сам не знаю.
В а н я (обиженно). Не знаешь, а говоришь.

ЯВЛЕНИЕ IV

Те же  и  Д м и т р и й  В л а д и м и р о в и ч  Т у б о л ь ц е в

Время не пощадило Дмитрия Тубольцева, как и Анатолия Смирнова. Седина густо покрыла его шевелюру. Но она его не слишком состарила. Напротив, как бы подчеркивала моложавость загорелого его лица.

Д м и т р и й  В л а д и м и р о в и ч (подходит к Смирнову). Здравствуй, Сергеич!
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч.  А-а, Дима! Привет. Как там пресса поживает?
Д м и т р и й  В л а д и м и р о в и ч. Ты лучше скажи, как ты поживаешь. Разворошил ты муравейник.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Уже знаешь?
Д м и т р и й  В л а д и м и р о в и ч. А как ты думал? Сейчас, в данный вот момент, на бюро обкома рассматривается твой вопрос, вернее твоя выходка. Редактор там. Уверен, они сейчас в тупике, не знают, как красиво выйти из этой ситуации. Пришить какое-то дело они тебе не могут, упрятать в дурдом - тоже. И оставить так, будто ничего не произошло, не получается. Единственное, пожалуй, что им остается, эт самое, убедить министерство освободить тебя от занимаемой должности. А это тоже не так-то просто. Кому охота краснеть перед коллективом завода? Сами захотели в демократию поиграть, когда предложили выбрать директора.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Ты за них не переживай. У них достаточно оснований не утверждать меня и без моего присутствия.
Д м и т р и й  В л а д и м и р о в и ч. Не член партии?
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Не только. Не имею высшего образования, в прошлом судимый.
Д м и т р и й  В л а д и м и р о в и ч. Фигня это все. Не те аргументы для отклонения. Сами себя и высекут, если только на эти факты будут ссылаться.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч.  Слушай, давай не будем ломать голову над их проблемой, пусть они решают ее без нас. Ты лучше расскажи, как у тебя, сталиниста, дела.
Д м и т р и й  В л а д и м и р о в и ч. Да, пока только в «сталиниста» записали. Не удивлюсь, если скоро запишут в черносотенца или даже фашиста. Выдавливают из редакции. Выдавливают. Надо сказать, дискредитировать неугодного им человека, сделать из него изгоя, прокаженного, - это они умеют  делать.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Не понимаю, неужели во всей редакции не найдется единомышленника, с кем можно было бы объединиться  и дать отпор.
Д м и т р и й  В л а д и м и р о в и ч. Единомышленники есть. Но все сидят, поджав хвосты, боятся сами оказаться на положении изгоя. Они, мои недруги, чем сильны? Сплоченностью. А мы?.. Нас пока жареный петух не клюнет, будем чего-то выжидать, надеяться, что пронесет. Обидно.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Ты член партии?
Д м и т р и й  В л а д и м и р о в и ч. А как ты думаешь? Работать в партийной печати и не быть партийным? Мало кому это удавалось. Да я и не против партии. Я против политики, которую ведет ее верхушка.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Как это тебе удалось?
Д м и т р и й  В л а д и м и р о в и ч. Что?
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Преодолеть этот процентный барьер: десять рабочих - один интеллигент. Моей Алевтине, патриотке до мозга костей, искренне верящей в идеологию и идеологам, никто не предлагает вступить в партию. А на заводе у нас каждого тихоню в партию тащат, чуть ли не канатом.
Д м и т р и й  В л а д и м и р о в и ч. Ты это верно заметил на счет «тихони». Пугает меня принцип, по которому идет подбор кандидатов. Почти у каждого в характеристике и рекомендациях говорится: скромен, выдержан, семьянин, не пьет, благонадежен. Не нужны партии возмутители спокойствия. Понимаешь, как это страшно?! В один прекрасный момент придет к власти прохиндей, волк в овечьей шкуре. Цыкнет на всех, и вся эта, эт самое, пятнадцатимиллионное стадо послушных баранов разбежится в разные стороны, кто куда.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Ты об этом говорил на своих партсобраниях?
Д м и т р и й  В л а д и м и р о в и ч. Нет. Во-первых, у журналистов не принято всерьез говорить о серьезных вещах, причем, на любых собраниях, на партийных ли, или, как его там, производственных летучках. Там ирония правит бал. Даже ветеранов войны не могут поздравить с Днем Победы просто, без ехидных, эт самое, подначек. Во-вторых, я не мастер говорить, и ты это знаешь. Но я писал и не раз. Ничего хорошего из этого не вышло. Мало того, что материал шел в корзину, редактор с меня еще стружку снимал, обвинял в, как его там, аполитичности. 
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Говоришь, выдавливают тебя из редакции. А как это делается. Я имею ввиду, технически.
Д м и т р и й  В л а д и м и р о в и ч. Очень просто. Дают понять, что твое присутствие в кругу журналистов нежелательно. Не приглашают тебя на, эт самое, неформальные сборища, будь то рыбалка, пьянка по поводу и без. Стараются вообще не разговаривать с тобой, вроде как боятся замараться. Особенно ощущаешь себя чужим на каких-нибудь конференциях, в перерывах между заседаниями. Ходишь от группы к группе и не знаешь, к кому прибиться. В лучшем случае, тебя как бы не замечают.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Мерзко. Но зачем ты стараешься к кому-нибудь прибиться? Зачем тебе это?
Д м и т р и й  В л а д и м и р о в и ч. Как?! Я же в обществе живу, среди людей...
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. А ты перестань унижаться. Не стоит это общество того, чтобы перед ним на цырлах ходить. Не те это люди, не те и худшие среди них - так называемые единомышленники, трусливые тараканы они.
Д м и т р и й  В л а д и м и р о в и ч. Да? Может, ты и прав. Пожалуй, я так и сделаю, не стану ходить на задних, как его там, лапах.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Поздно. Поздно себя переделывать, Дима.
Д м и т р и й  В л а д и м и р о в и ч. Тебя не поймешь, Толян. То говоришь, не унижайся, то поздно.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. «Поздно» - это я себе говорю. А перестать унижаться никогда не поздно.
Д м и т р и й  В л а д и м и р о в и ч. Опять вспомнил свою выходку? Наплюй и разотри, ничего они тебе не сделают. Да ну их вообще всех к дьяволу. Как у тебя семейные дела? Как Алевтина? Где она, кстати?
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Где-то здесь, с Калерией гуляет.
Д м и т р и й  В л а д и м и р о в и ч. Завидую тебе, ей-богу. Мне уж такой прекрасной женщины, как твоя Алевтина, не найти. И поезд ушел, и Алевтины не попадаются.
А н а т а л и й  С е р г е е в и ч. Иди, Вань, покатайся еще, а то замерзнешь (дожидается, пока Ваня не отъедет от скамейки). Да, если бы не она, не знаю, где бы я сейчас был. Из ямы, можно сказать, вытащила меня. Но...
Д м и т р и й  В л а д и м и р о в и ч. Уж не собираешься ли ее критиковать?
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Нет, что ты?! Просто... (пауза) впрочем, пустяки все это.
Д м и т р и й  В л а д и м и р о в и ч. Не надо, не говори. Если ты и заметил в ней какие-то перемены, будь к ней снисходителен. Женщинам сегодня, эт самое, так тяжело! По своей маме вижу. Стала раздражительной, даже я бы сказал дерганной какой-то. Немного смягчается, когда я из редакции каких-нибудь продуктов принесу. Не представляю, как можно изо дня в день ломать себе голову над тем, что приготовить на обед, на завтрак, на ужин. Эта проблема, эта забота из-за своей вечности, из-за того, что она, эт самое, не имеет ни конца ни края, может вымотать любого даже при полном и нескончаемом наборе продуктов  и, как его там, полуфабрикатов. А что говорить, когда полки в магазинах пусты, когда нужно выстоять многочасовую очередь, чтобы хоть что-то купить? Вчера опять одну женщину задавили в водочном магазине.   
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Цитату из своей статейки прочитал?
Д м и т р и й  В л а д и м и р о в и ч. Ага. Как ты догадался? Сказал длинно и ни разу не сбился?
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Все собираюсь тебя спросить, да забываю. Помнишь, ты нас с Сергеем в ресторан блатовал? Кажется, мы даже на этой скамейке сидели.
Д м и т р и й  В л а д и м и р о в и ч. Как не помнить. В студенческие годы дело было. Вы тогда еще меня надоумили в журналистику податься, за что премного вам благодарен. Нет, правда, я не жалею, что прислушался к вашему совету. И что?
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. В тот день Илью Сливкина арестовали. Ты спросил, как его фамилия. И когда я назвал ее, ты что-то сказал, не помню что, но я понял, что это может быть как-то связано с арестом Ильи. Косвенно подтвердила твои подозрения еще одна девица из нашей компании, Тамара. Ты не мог бы мне объяснить, что имел ввиду?
Д м и т р и й  В л а д и м и р о в и ч. Могу, тем более что мои подозрения подтвердились. Понимаешь, фамилии, как правило, очень точно говорят о национальности того, кто ее носит. Ты знаешь, что Сливкин... (пауза) а вон и он, легок на помине.

ЯВЛЕНИЕ V

Те же  и  И л ь я  М а р к о в и ч  С л и в к и н.

И л ь я  М а р к о в и ч (подходит, пожимает руки Смирнову и Тубольцеву). Здравствуй, Анатолий. Здравствуйте, Дмитрий Владимирович. В таких случаях обычно говорят, «сколько лет сколько зим?!» Но для нас с тобой, Толян, это было бы большим преувеличением. Мы не виделись с тобой каких-нибудь лет двадцать, Верно?
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Пожалуй. Присаживайся.
И л ь я  М а р к о в и ч. Спасибо, постою. Насиделся сегодня на одном совещании. Хочу тебя спросить, почему ты старых друзей забываешь? Знаю, давно вернулся в родные края, но глаз не кажешь. Нехорошо.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Не довелось узнать, где их казать. Ты же переехал. Где-то в центре, говорят, живешь. Мог бы сам заглянуть в наш добрый старый двор. Я там частенько бываю.
И л ь я  М а р к о в и ч. Спорить не стану. Пожалуй, с меня стоит спросить больше. У меня разговор к тебе есть. Приватный. Извините, Дмитрий Владимирович. Ничего, если я вашего друга на пару минут уведу.
Д м и т р и й  В л а д и м и р о в и ч. Не надо. Лучше я покину вас, тем более что мне пора.

ЯВЛЕНИЕ VI

Те же, А л е в т и н а  В а с и л ь е в н а  и  К а л е р и я

К а л е р и я (игриво). Сколько мужчин! Сколько мужчин! Один одного краше! Анатолий Сергеевич я не сильно задержала вашу супругу?
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Познакомься, Илья, с моей супругой и с ее...
К а л е р и я (перебивает). Не надо, мы сами. (Протягивает Сливкину руку) Калерия.
И л ь я  М а р к о в и ч. Очень приятно, Илья.
А л е в т и н а  В а с и л ь е в н а (слегка наклоняет голову). Здравствуйте, Илья...
И л ь я  М а р к о в и ч. Маркович. Здравствуйте, Алевтина... Васильевна, если не ошибаюсь.
К а л е р и я. Как они чопорно?! Тогда я тоже Калерия Викторовна.
А л е в т и н а  В а с и л ь е в н а. Анатолий, мы пойдем, пожалуй, домой? Ты хочешь остаться?
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Да, Илья вот что-то хочет мне сказать. Вы идите, Дима вас проводит. (Тубольцеву) Проводишь?
Д м и т р и й  В л а д и м и р о в и ч. Какой разговор, конечно.
А л е в т и н а  В а с и л ь е в н а. Ванюша, пошли домой.
В а н я (капризно). Я хочу с папой.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч (обнимает Ваню). Мы с тобой еще перед сном погуляем. Хорошо? Велосипед внизу оставь. Договорились?
В а н я (недовольно). Договорились.
К а л е р и я. Ох и балуете вы его, Анатолий! До свидания, Илья Маркович.
И л ь я  М а р к о в и ч. Всего доброго, Калерия Викторовна. До свидания, Алевтина Васильевна. Пока, юный велосипедист.
А л е в т и н а  В а с и л ь е в н а. До свидания.

Алевтина Васильевна, Ваня, Калерия и Тубольцев выходят на набережную.

К а л е р и я (прижимается к Алевтине Васильевне, шепчет). Какой галантный! Женат?
А л е в т и н а  В а с и л ь е в н а. Понятия не имею (уходят).

ЯВЛЕНИЕ VII

А н а т о л и й  С е р г е е в и ч  С м и р н о в
и  И л ь я  М а р к о в и ч  С л и в к и н

И л ь я  М а р к о в и ч. Замечательная у тебя жена, а сынишка просто прелесть. Кравцову не вспоминаешь?
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч (укоризненно). Илья!..
И л ь я  М а р к о в и ч. Извини, если это для тебя больная тема.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Больная тема у меня - Леночка. Невеста уже.
И л ь я  М а р к о в и ч. Старшая дочь? Вы с ней встречаетесь?
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Переписываемся. Иногда она звонит. Давай ближе к делу, знобит что-то.
И л ь я  М а р к о в и ч. Да, прохладно. Хорошо. Поговорим о деле. (Пауза). Тебе известно, чем я сейчас занимаюсь?
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Слышал, на шахте партийной организацией руководишь?
И л ь я  М а р к о в и ч. Верно. Дмитрий Тубольцев, наверное, сказал?
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. А ты с ним вежлив, я бы даже сказал, подобострастен.
И л ь я  М а р к о в и ч. А нам нельзя с прессой ругаться. Наслышан я и о тебе. Большой шум ты наделал вчерашним своим выступлением.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Осуждаешь?
И л ь я  М а р к о в и ч. Как раз, напротив, приветствую.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Мне трудно тебя понять. Разве ты не из той же колоды партноменклатуры?
И л ь я  М а р к о в и ч. Формально из той. Но пусть это тебя не смущает. Я тоже, как и ты, хотел бы дать бой этому окостеневшему режиму.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Громко. Только, похоже, ты меня с кем-то путаешь. Никому, тем более режиму я не собираюсь давать бой.
И л ь я  М а р к о в и ч. Однако своим нежеланием проходить процедуру утверждения на бюро райкома ты по существу выразил протест. Или я ошибаюсь?
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Ошибаешься. Я просто посчитал эту процедуру необязательной. Меня выбрал коллектив, с мнением коллектива согласился вышестоящий орган - министерство. Причем здесь партия?
И л ь я  М а р к о в и ч. А шестая статья Конституции СССР о руководящей роли партии? Ты о ней забыл?
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Во-первых, я ничего не знаю об этой статье, не читал, поскольку Конституция СССР не является моей настольной книгой. Во-вторых, что же, руководящая роль партии заключается в том лишь, чтобы утверждать или не утверждать руководителей предприятий? Сомневаюсь, чтобы это было единственным рычагом воздействия на экономику. А, в-третьих, давай представим, что бюро не утвердило мою кандидатуру. Что тогда? Партия пойдет против мнения народа? Кто тогда кому даст бой? 
И л ь я  М а р к о в и ч. А ты не так прост.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Давай ближе к делу. Что тебе от меня нужно?
И л ь я  М а р к о в и ч. Не мне, а нам.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Нам с тобой?
И л ь я  М а р к о в и ч. Не только. Нам - это всем неравнодушным...
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч (перебивает). Опять ты отклоняешься.
И л ь я  М а р к о в и ч. Хорошо. Буду говорить прямо. Мы хотели бы, чтобы ты высказался перед телекамерой, объяснил, почему не хочешь, чтобы твое назначение, избрание, если хочешь, на пост директора утверждало бюро райкома, партия, словом.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Ты в своем уме? Кто же меня допустит до телеэкрана?
И л ь я  М а р к о в и ч. Допустят. Это я тебе гарантирую.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Странно.
И л ь я  М а р к о в и ч. Ничего странного. Все в пределах свобод, гарантируемых Конституцией.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Послушай, Илья. Ты же сам только что сказал, что я не так прост.
И л ь я М а р к о в и ч. Сказал.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Ну, так не держи меня за дурака. И хватит об этом.
И л ь я  М а р к о в и ч. Хорошо. Но позволь мне все же задать тебе пару вопросов. (Пауза). Скажи,.. хотя нет, не стоит.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Заикнулся, - валяй. Чего там?
И л ь я  М а р к о в и ч.  Ты сказал буквально следующее: «Кто тебя допустит до экрана?». Правильно. Вопрос такой: если бы ты был уверен, что допустят, ты выступил бы? То есть, я хочу сказать, у тебя есть желание высказаться публично, чтобы люди поняли, чем вызвано твое неординарное поведение?
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. У меня есть одно желание. Оно удивительным образом похоже на то, какое у меня было, когда ты, помнишь, сказал моей маме, что я целовался с Иринкой Кравцовой и что я курю. Нам лет десять тогда было. Помнишь?
И л ь я  М а р к о в и ч. Нет.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. А жаль. Тогда бы ты понял, как трудно мне сейчас противостоять своему желанию.

Пауза.

И л ь я  М а р к о в и ч. Ладно. Я тебе ничего не говорил. Ты ничего не слышал. Идет?
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. А вот этого - обещать делать вид, прикидываться - я не могу и не буду. Если же ты боишься, что я кому-то расскажу о нашем с тобой разговоре, о твоем предложении, то сам подумай, кому и зачем.   
И л ь я  М а р к о в и ч.  Хорошо. Я, пожалуй, пойду.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Не смею задерживать.
И л ь я  М а р к о в и ч. Не такой я себе представлял нашу встречу, Анатолий...
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. ...Сергеевич.
И л ь я  М а р к о в и ч. Спасибо. Постараюсь запомнить. Бывай здоров.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Признаться и я надеялся на лучшее. Всех тебе благ, Илья Маркович.
И л ь я  М а р к о в и ч. Я рад, что ты не забыл моего отца. (Уходит).

ЯВЛЕНИЕ VIII

        А н а т о л и й  С е р г е е в и ч  С м и р н о в,  И в а н  П е т р о в и ч
                К л и м о в  и  А л е к с а н д р  Н и к о л а е в и ч  Т а ш к о в

К скамейке медленно подходят двое почтенного возраста, Климов и Ташков.

Т а ш к о в. А вот и наш старый знакомый. Присядем, Иван Петрович. Что-то меня ноги сегодня не держат. Здравствуйте, молодой человек. (Осторожно садится на скамейку). Вы нас не помните.
А н а т о л и  С е р г е е в и ч (пожимает плечами). Что-то, знаете...
К л и м о в (садится более уверенно). Где ему упомнить? Столько лет прошло. Да и пьяненький он был. Ты тогда хотел еще милицию вызвать, а Ким Юрьевич отговорил.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. А-а, вспомнил, я вам нахамил в тот раз, а вы, простите, не знаю как вас звать, приподняли меня над землей, легко так, я еще подумал, во дает мужик!
К л и м о в (смеется). Климов я, Иван Петрович. Сейчас, однако, поднять мне вас не удастся. А это (показывает на Ташкова) Ташков, Александр Николаевич. А вашу фамилию мы запомнили. Верно говорю, Александр Николаевич?
Т а ш к о в. Верно. Ты еще тогда обратил внимание, фамилия-де смирная - Смирнов, а ведет себя шибко буйно. Только имени и отчества мы ваше не знаем, Ким Юрьевич не называл.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Анатолием Сергеевичем меня кличут. А где Ким Юрьевич? Приболел?
Т а ш к о в. А вы ничего не знаете? Странно. Такие похороны были! Народу понаехало со всего Союза - у Брежнева, однако, и то меньше было.
К л и м о в. Преувеличиваешь ты малость, но процессия получилась масштабная. Это верно.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Странно. Не могло это мимо меня пройти. Когда это случилось?
Т а ш к о в. Да уж с месяц как тому...
К л и м о в. Двадцать третьего июля хоронили. В аккурат это в день рождения моего внука, Андрея, вышло.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Тогда понятно. Не было меня здесь. Разгуливал по  Дрезденской галерее, на Сикстинскую мадонну любовался, черт бы меня побрал. Все собирался встретиться с профессором, извиниться перед ним. Дождался.
Т а ш к о в. Светлого ума человек был и добрейшей души.
К л и м о в. Не знаю, как вот ему (указывает на Ташкова), а мне он на многие вещи глаза открыл. Говорить особо не любил, но ежели скажет, то и возразить ему нечего было да и желания не появлялось. Все его пророчества сбылись. Помнишь, Николаич, он нам говорил, прилавки в магазинах опустеют. Так оно и вышло. Это ж надо?! Через пять лет после войны в магазинах всего было завались. А сейчас... столько фабрик понастроили, заводов, электростанций, целину подняли, трактора эшелонами идут на село, удобрений столько выпускаем! Куда все девается? Не пойму. Хотя что же тут не понять, Ким Юрьевич еще тогда все разобъяснил. Нельзя, говорил он, для такой большой страны одновременно целым отраслям повышать заработную плату, потому что без выпуска новых денег это не получится. А бумажки они и есть бумажки.
Т а ш к о в. Я с тобой не согласен.
К л и м о в. А ты бываешь с кем-нибудь согласен, кроме начальства. С начальством ты всегда согласен, чтобы оно не делало. Сейчас вот  Горбачеву в рот заглядываешь. Ах, какой умный, без бумажки говорит!
Т а ш к о в. А что не так что ли?
К л и м о в. Так-то оно так. Только балабол он и больше ничего. Помнишь, что говорил наш профессор, когда Генсеком Черненко избрали? Нет? Так я тебе напомню. Он говорил, что больной Черненко - это проходная фигура. Его кто-то подставил, чтобы в верхах произвести перегруппировку сил, чтобы потом захватить власть. А в такой борьбе честному и благородному человеку не победить, его затопчут прохиндеи. Так что, предупреждал он, у власти окажется тот, кому наплевать на интересы народа и государства. Так оно и будет, я верю Киму Юрьевичу. А вы что думаете, Анатолий Сергеевич?
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Я? Я с интересом вас слушаю.
Т а ш к о в. И все же?..
К л и м о в. Да, нам тоже интересно, как мыслит о жизни, о будущем наша золотая молодежь.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Определенного мне сказать нечего. Менять что-то надо. Это несомненно. Стоячая вода становится затхлой, в ней хорошо себя чувствуют лишь лягушки да тритоны. Но и голыми призывами к ускорению, перестройке делу не поможешь. Это все равно что махать поводьями над уставшей клячей.
Т а ш к о в. Значит, нужны реформы?
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Я боюсь реформ, особенно если они беспорядочны и бесконечны. Да мы уже жили при таких реформах. Вспомните Хрущева. В какие только крайности мы не бросались, куда только не шарахались. Строили коммунизм в отдельно взятой бригаде, в столовых хлеб бесплатным объявили. Помните?
К л и м о в. А как же. Вот лафа была для бомжей: купят стакан чая на сданную бутылку и наворачивают хлеб до посинения. А потом стали зерно в Канаде закупать. Свой-то съели, вместе с целиной.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Обкомы партии делили то на сельские и городские, то снова объединяли. Создавали правительства на местах - совнархозы, ахали, охали «Как хорошо!» и разгоняли. Экспериментировали, в общем. Можно эксперименты реформами назвать? Если можно, то я против реформ.
К л и м о в. Вы считаете, что это все по глупости делалось?
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Не знаю.
К л и м о в. А вот Ким Юрьевич считал, что там, на верху, дураков нет. И мне иногда кажется, что кому-то нужно загнать нас в угол. Вот, к примеру, зачем разогнали МТС? Кому они мешали? Никому. Нет, надо было. Специалистов-механизаторов распустили, раскидали кого куда, производственные базы разгромили, технику - тракторы и комбайны - всучили колхозам, не бесплатно, конечно. Сняли с их счетов деньги, а потом объединили в совхозы - техника опять стала государственной. Бедных колхозников, таким образом, обобрали дважды. По глупости такие вещи не делаются.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. МТС на селе, где от концентрации техники и централизованного управления селяне только выигрывали, разогнали, а в городе, наоборот, у предприятий отобрали всю транспортную технику, объединив их в самостоятельные автотранспортные хозяйства. Предприятия оказались в зависимости от капризов механиков гаражей и диспетчеров.
К л и м о в. Вот-вот. Все шиворот на выворот.
Т а ш к о в. Какие вы злопамятные, однако. Были ошибки, были. Так ведь не ошибается тот, кто ничего не делает.
К л и м о в. Это не ошибки, не-ет. Тут по серьезней, брат, дела. Я правильно говорю, Анатолий Сергеевич?
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Не знаю. Одно могу сказать определенно. Управлять народным хозяйством партийный чиновник не должен. Не должен даже вмешиваться в управление экономикой.
Т а ш к о в. Почему?
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Уже потому, что он не несет ответственность за свои некомпетентные распоряжения. Вообще, каждый должен заниматься своим делом. Виктор Степанович! А, Виктор Степанович! Что вы там мокните? Идите сюда. Мы тут глобальные вопросы решаем. Вас это может заинтересовать.

ЯВЛЕНИЕ IX

Те же  и  В и к т о р  С т е п а н о в и ч  К о н о в а л е н к о

К о н о в а л е н к о (появляется из-за куста).  Здравствуйте.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Присаживайтесь. (Климову и Ташкову) Если вы не знакомы, рад представить вам майора госбезапасности Коноваленко Виктора Степановича. А вас, полагаю, ему не надо представлять. Так, Виктор Степанович?
К о н о в а л е н к о (присаживается). Так, так. А вы, Анатолий Сергеевич, похоже, навели обо мне справки.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Не скажу, что меня не заинтересовало, кто устроил слежку за мной двадцать лет назад. Но справки я не наводил. Все получилось само собой. Просто ваш брат Игорь очень сильно похож на вас, а мы с ним учились в одной школе и в тир ходили вместе. А вот вы, кажется, снова решили за мной понаблюдать?
К о н о в а л е н к о. А что, не надо?
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Не надо. Да и не ваше, простите, это дело, Виктор Степанович. Насколько мне известно, в КГБ вы связью командуете. Скажите, зачем вам оперативными делами заниматься?
К о н о в а л е н к о. А как вы считаете, ваше ли дело указывать, чем мне заниматься? Может, вы продолжите свой разговор на глобальные темы?
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Охотно. Вот Александр Николаевич считает, что мы с Иваном Петровичем несправедливо ругаем наше руководство...
К л и м о в (укоризненно). Анатолий Сергеевич!..
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч (не обращая внимание). ... что мы не замечаем то хорошее, что у нас есть. Он прав, мы не говорим о наших успехах. Мы смотрим на них как на сами собой разумеющиеся достижения. К сожалению, к хорошему человек слишком быстро привыкает и перестает ценить. Вспоминает о них, лишь когда всего лишается. И мы действительно лишимся всего, если будем почивать на лаврах, не будем замечать свои упущения, закрывать глаза на происки недоброжелателей. Наши недостатки, если мы с ними смиримся, могут стать убийственным аргументом в руках идеологических противников. Или я не прав?
К о н о в а л е н к о. Возможно...
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Как вы думаете, простит народ коммунистам отсутствие продуктов питания на полках магазинов? Простит страшные очереди за водкой? Нет, и вы это прекрасно знаете. Тогда ответьте мне, почему это стало возможным через сорок с лишним лет после войны? Почему? Система виновата?..
К л и м о в (укоризненно). Анатолий Сергеевич!..
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Тогда почему эта система накормила народ через пять лет после войны? А? При этом кормила не только своих союзников, но и врагов - ту же Германию. При этом отвлекала огромные средства на вооружение, перевооружение, на разработку и выполнения космических программ. Почему? (Пауза). Молчите? Тогда, может быть, пройдем туда, знаете куда? Что тут антимонии разводить? Там ответите и на вопросы, и, вообще, поучите уму разуму.
К о н о в а л е н к о (встает). Пошел ты к черту! (уходит).
Т а ш к о в. Мне домой пора (уходит).

ЯВЛЕНИЕ X

А н а т о л и й  С е р г е е в и ч  С м и р н о в 
и  И в а н  П е т р о в и ч  К л и м о в

К л и м о в. Дорого вам может это обойтись, Анатолий Сергеевич.
 
Пауза.
 
К л и м о в. А, может, обойдется? 

Пауза.
 
К л и м о в. Вообще-то я рад, что вы ему высказали, честное слово, хотя и беспокоюсь за вас. У меня бы духу не хватило.
 
Пауза.

К л и м о в. С другой стороны, а что вы такого антисоветского ему сказали? Ничего. Даже, напротив, высказались в защиту социализма. Я вас поддерживаю, целиком и полностью.

Пауза.
 
К л и м о в. Так, вы его раньше знали, этого Коноваленко?
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Пойдемте домой, Иван Петрович.
К л и м о в. Понимаю, вам сейчас не до разговоров. Пойдемте.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч (встает). Беда в том, Иван Петрович, что я не уверен, согласен  ли я сам с собой. (Уходят).

ЯВЛЕНИЕ XI 

        И л ь я  М а р к о в и ч  С л и в к и н,  И р и н а  И г о р е в н а
        К р а в ц о в а  и  Т а м а р а  И о с и ф о в н а  К и в а е в а.
    
Стемнело. Зажглись фонари на набережной. Сливкин, Киваева (вдвоем) и Кравцова встречаются на набережной, не сговариваясь направляются к скамейке, усаживаются. Кравцова оказывается между Сливкиным и Киваевой.

И р и н а  И г о р е в н а (радостно). Рада видеть вас, Илья и тебя Тамара. Даже не верится, что снова с вами. Столько лет не виделись. Как вы тут живете?
И л ь я  М а р к о в и ч. Нормально, Ирина Игоревна.
И р и н а И г о р е в н а (улыбнулась). Ты так официально?!
И л ь я  М а р к о в и ч. А как же? Каждый сверчок знай свой шесток.
И р и н а  И г о р е в н а. Ладно, бог с тобой. К делу. Итак, позвольте вас поздравить с  чем, вы знаете. Третья попытка. На сей раз, надеюсь, она будет более успешной. Все продумано, просчитано. Сценарий разработан до мельчайших деталей. Роли и исполнители все расписаны, включая лидеров так называемой оппозиции. На ваш регион возлагается самая ответственная задача на первом этапе - поднять шахтеров. Тебе, Илья, насколько мне известно, вместе с Гузиком поручено возглавить рабочие комитеты. Поддержка вам обеспечена. У тебя, Тамара, особая и, я бы сказала, щекотливая задача повлиять на настроение личного состава милиции. Хотя в руководстве - наши люди, тем не менее, необходимо исключить какие-либо нежелательные инициативы полудурков снизу. Фильм о Сталине все смотрели?
И л ь я  М а р к о в и ч. Да, я всех наших оповестил заранее. Мы собрались в моем кабинете. Все так волновались! У меня коленки дрожали. Ближе к концу фильма к нам зашел директор шахты, посмотрел и сказал: «Это идеологическая бомба. Боком нам она может выйти». Я подумал: «Если бы ты знал, идиот, что этот фильм сигнал к началу выступлений!».
Т а м а р а  И о с и ф о в н а (Илье). Ты встречался со Смирновым?
И л ь я  М а р к о в и ч. Да. Он отказался. Я предупреждал, не стоит на него рассчитывать. Крепкий орешек.
И р и н а  И г о р е в н а. Я думала, жизнь чему-нибудь его научит. Жаль, конечно, но это, может быть, даже к лучшему.
И л ь я  М а р к о в и ч. Почему вы так думаете:
И р и н а  И г о р е в н а. Если он сделает правильный выбор, это будет самый надежный наш соратник.
Т а м а р а  И о с и ф о в н а (Кравцовой). Ты его видела?
И р и н а  И г о р е в н а. Да, наблюдала издалека, пока ждала вас тут. (Пауза). Вы ждете услышать, что я при этом чувствовала? Скажу честно, хотела к нему подойти. И подошла бы, если бы с ним никого не было. Он почти не изменился. Нахлынуло на меня! Чуть не заплакала. Правда.
Т а м а р а  И о с и ф о в н а. Ты замужем?
И р и н а  И г о р е в н а. На этот вопрос я бы ответила так: я не одна.
И л ь я  М а р к о в и ч. Вы к нам надолго?
И р и н а  И г о р е в н а. Перестань ты «выкать».
И л ь я  М а р к о в и ч. Не могу.
И р и н а  И г о р е в н а. Завтра утром должна быть в Новосибирске. Так что, не смогу и заночевать у вас.

КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ

   Приближается гроза. Небо затянуто тучами. Вдалеке сполохами сверкает молния. Приглушенно гремит гром. Скамейка покрашена в красный цвет.

ЯВЛЕНИЕ I

 А л е в т и н а  В а с и л ь е в н а  и  К а л е р и я  В и к т о р о в н а

Алевтина Васильевна и Калерия Викторовна в плащах и с зонтиками сидят на скамейке.

К а л е р и я  В и к т о р о в н а. Ты расстроена?
А л е в т и н а  В а с и л ь е в н а. Вовсе нет. С чего ты взяла?
К а л е р и я  В и к т о р о в н а. Что, я не вижу?
А л е в т и н а  В а с и л ь е в н а (достает платок, вытирает слезы). Не могу я больше. Не могу. Все кончилось. Все прошло.
К а л е р и я  В и к т о р о в н а. Что все-то? Прошло... кончилось... О чем ты?
А л е в т и н а  В а с и л ь е в н а. Не могу я ни тебе, ни кому говорить об этом. Но и молчать нет уже сил. Не люблю я его больше. Не люблю.
К а л е р и я  В и к т о р о в н а. Анатолия?
А л е в т и н а  В а с и л ь е в н а. Понимаешь, это пришло не сегодня и не вчера. Сначала я стала замечать, что не жду его, как ждала прежде. Я просто злилась, если он задерживался, мне стало в тягость разогревать ему ужин. Позднее перестала даже злиться и перестала подавать ему на стол. Извинялась, что не могу встать, говорила, что устала. А потом и извиняться перестала. Завтрак и ужин  готовит теперь сам.
К а л е р и я  В и к т о р о в н а.  Не возникает?
А л е в т и н а  В а с и л ь е в  а.  Нет. И меня бесит, что он делает это покорно. Раньше, когда еще не было Вани, я бегала за ним как побитая дворняжка. Уйдет, я ищу его у матери, друзей.
К а л е р и я  В и к т о р о в н а.  Уходил? Ты никогда мне этого не говорила, Почему уходил?
А л е в т и н а  В а с и л ь е в н а.  Комплексовал. Думал, я из жалости с ним живу. Говорил, зачем я тебе такой, пьяница, псих ненормальный с алиментами, уговаривал бросить его.
К а л е р и я  В и к т о р о в н а.  А ты любила его?
А л е в т и н а  В а с и л ь е в н а.  Знаешь, сомневаюсь теперь. Но одно было несомненно: я была убеждена - это мой крест тянуть его из омута безнадежности, вернуть ему веру в себя, вернуть жизнь, как однажды он вернул мне ее. И я не считала себя несчастной. Больше того, я была счастлива. Но все это прошло, все это куда-то пропало. Мне кажется, уйди он сейчас, как уходил раньше, я бы только обрадовалась.
К а л е р и я  В и к т о р о в н а. Типун тебе на язык. Что ты такое говоришь?
А л е в т и н а  В а с и л ь е в н а. Но самое противное, я, кажется, знаю, почему такое со мной происходит.
К а л е р и я  В и к т о р о в н а. Полюбила другого?
А л е в т и н а  В а с и л ь е в н а (усмехнулась). Ты все о своем. Я даже представить себе не могу рядом с собой другого мужчину.
К а л е р и я  В и к т о р о в н а. Что ж тогда? Никто не нужен вообще?
А л е в т и н а  В а с и л ь е в н а. Не в этом дело. Во мне проснулась баба, понимаешь?
К а л е р и я  В и к т о р о в н а. Как это? Кто ж в тебе был раньше?
А л е в т и н а  В а с и л ь е в н а. Раньше во мне была женщина. Любящая женщина, способная пойти на самопожертвование ради любимого человека. Сегодня моя любовь имеет цену, потому что она измеряется количеством денег, принесенным мужем, и тем положением, какое он занимает в обществе. Прискорбно, но это так.
К а л е р и я  В и к т о р о в н а. Нашла от чего приходить в отчаяние?! Да каждая женщина смотрит на мужчину как на добытчика. Это его обязанность - содержать семью. Он так и не устроился никуда?
А л е в т и н а  В а с и л ь е в н а. Нет.
К а л е р и я  В и к т о р о в н а. Все извозом занимается? Но деньги-то домой приносит?
А л е в т и н а  В а с и л ь е в н а. И деньги, и продукты приносит. Двух бабенок из облисполкомовской столовой по домам после работы развозит. Одна из них - буфетчица, вторая - зав. производством. Деликатесами его подкармливают. Раньше я никогда столько икры красной и черной в холодильнике не держала.
К а л е р и я  В и к т о р о в н а. Что же тогда тебе еще надо?
А л е в т и н а  В а с и л ь е в н а. В том-то вся и беда, что мне этого мало. Умом я понимаю, что ему самому противно подпольным таксистом быть. Вижу, как он мучается, ложится спать - вздыхает, встает - охает, а мне его ничуть не жаль. Не жаль, понимаешь?
К а л е р и я  В и к т о р о в н а. Понимаю.
А л е в т и н а  В а с и л ь е в н а. Ничего ты не понимаешь. Человек никому не нужен. Не нужен он и мне. И мне его не жаль. Понимаешь?
К а л е р и я  В и к т о р о в н а. А почему не жаль? Объясни тогда.
А л е в т и н а  В а с и л ь е в н а. Не знаю. Устала я нянчится с ним. Вечно он поперек течения старается плыть. Зачем это ему, не пойму. Когда избрали его директором, я ему говорила, зачем тебе это? Сиди в главных энергетиках, тут ты на месте, с тобой все считаются, тебя уважают, не лезь ты в директоры. Нет, не послушал. Больше того, не успел и недели проработать, тут же на рога полез, отказался проходить процедуру утверждения в партийном комитете. И что? Сам на себя собак натравил. Санэпидемстанция, народный контроль, КРО - каждый день комиссии, проверки. Работать не давали. Кинул на стол министру заявление, думал, там расстроятся, встанут на его защиту. А они только того и ждали, чтобы он ушел по собственному желанию.
К а л е р и я  В и к т о р о в н а. Он же не сразу уволился?
А л е в т и н а  В а с и л ь е в н а. Три года продержался. Ушел после того, как поставил завод на ноги, заменил устаревшее оборудование, новый цех построил.
К а л е р и я  В и к т о р о в н а. И министерство его отпустило?
А л е в т и н а  В а с и л ь е в н а. Оно и усмотрело в его действиях нарушение финансовой дисциплины. Не знаю, что будет дальше, не знаю. В этом, может быть, все и дело. Я не знаю, что будет с нами, с нашим Ваней. Парень взрослеет, волосики уже появились. Стесняется.
К а л е р и я  В и к т о р о в н а (радостно). Волосики? Там? Уже?!   
А л е в т и н а  В а с и л ь е в н а. Ты неисправима.
К а л е р и я  В и к т о р о в н а (обиженно). Можно подумать! Можно подумать, ты одна переживаешь, одну тебя беспокоит, что будет с нами завтра, что ждет наших детей. У меня хоть их и нет, но все равно. Шахтеры поднялись. Это так странно!
А л е в т и н а  В а с и л ь е в н а (вздыхает). Зачем я тебе все это рассказываю?
К а л е р и я  В и к т о р о в н а. Смотри, Анатолий идет. Тебя, наверное, ищет.
А л е в т и н а  В а с и л ь е в н а. Нет. Вон друг его поджидает. Видишь? Встретились. Сейчас сюда направятся, на свою любимую скамейку. Пойдем отсюда. Я не хочу его видеть.
К а л е р и я  В и к т о р о в н а. Даже так? Тогда пошли. (Поднимаются. Уходят).

ЯВЛЕНИЕ II

А н а т о л и й  С е р г е е в и ч  С м и р н о в  и
Д м и т р и й  В л а д и м и р о в и ч  Ту б о л ь ц е в

Смирнов и Тубольцев усаживаются на скамейку.

А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Слышал, ты в обком перебрался? Как тебя понимать?
Д м и т р и й  В л а д и м и р о в и ч. Как хочешь, так и понимай.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. И все же?..
Д м и т р и й  В л а д и м и р о в и ч. Да... (машет рукой). Очередная моя дурь. Думал, все прохиндеи и карьеристы разбежались, остались в обкоме лишь честные стойкие коммунисты. Ты, наверное, знаешь, когда началась эта катавасия с демократами, «верные ленинцы» побежали из обкома. Крысы покидают тонущий корабль - обычное дело. Вот я и подумал, что там остались одни единомышленники. 
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч.  А оказалось?
Д м и т р и й  В л а д и м и р о в и ч. Оказалось хуже, чем было до того. Ушли те, кто хоть что-то делал, кто хотел и умел работать. Остались лишь ведомые, тихие вежливые послушные исполнители, задолизы, в общем.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч.  Мертвое царство?
Д м и т р и й  В л а д и м и р о в и ч. Не скажи. Машина работает бесперебойно. И знаешь, благодаря чему? Никогда не догадаешься. Благодаря, эт самое, девочкам - секретаршам из отделов, ну еще, благодаря общему отделу, где работает также чисто технический персонал. Все письма, которые приходят в обком, а они все еще приходят, регистрируются в общем отделе, передаются в другие, как его там, функциональные отделы, там они снова регистрируются. Заведующий отделом знакомится с письмом, расписывает по секторам или непосредственно, эт самое, исполнителям - инструкторам. Секретарь приемной отдела записывает у себя дату, когда по данному письму должны быть приняты соответствующие меры, и строго следит, чтобы эти сроки, эт самое, неукоснительно соблюдались. У нас в отделе самым строгим начальникам является секретарша Люда. Попробуй не отчитайся ей по какому-нибудь письму! Впрочем, сбоев не бывает. Послушные инструкторы знают свое дело, поднаторели на, как его там, отписках. Вот что значит годами отработанная система.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Сожалеешь, что перешел туда?
Д м и т р и й  В л а д и м и р о в и ч. Нет. Мне кажется, я не буду сожалеть, если даже окажусь в тюряге. Непосредственное участие в чем-то - самый верный источник информации.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Карась - идеалист. Зачем звал?
Д м и т р и й  В л а д и м и р о в и ч. Ты сейчас на положении безработного?
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Для журналиста не простительно так квалифицировать положение человека, не вставшего на учет на бирже труда. Правильнее меня называть тунеядцем, к которому применимы карательные действия в соответствии с существующим законодательством.
Д м и т р и й  В л а д и м и р о в и ч. На мне зло не срывай, ладно?
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Ладно.
Д м и т р и й  В л а д и м и р о в и ч. Две тысячи, эт самое, найдешь?
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Для тебя? Постараюсь.
Д м и т р и й  В л а д и м и р о в и ч. Не для меня, - для нас. Хочу предложить тебе работу
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Ну-ка, ну-ка!
Д м и т р и й  В л а д и м и р о в и ч. Партии осталось просуществовать от силы полгода, это уже ребенку понятно. Надо позаботиться о, как его там, пристанище заранее.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Успеть соломку подослать?
Д м и т р и й  В л а д и м и р о в и ч. Не вижу причин для шуток. У меня, в отличие от тебя, машины нет, а в редакцию назад не возьмут. Не затем они, эт самое, рекомендовали меня в обком, чтобы принимать обратно. Короче, надо учредить собственную фирму, акционерное общество. Для регистрации нужно десять тысяч. Для пятерых по две тысячи получается. Троих я уже подговорил. Дело за тобой. Кстати, они тебя знают, им известны твои деловые качества, потому охотно согласились образовать акционерное общество. Ты у нас самый пока, как его там, не занятый, к тому же есть машина, так что, бегать по разным инстанциям - нотариусам, банкам, исполкомам - тебе сподручнее всего. А побегать придется. Наших чиновников ты знаешь. Ну как?
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Чем же мы будем заниматься? Повидлу варить?
Д м и т р и й  В л а д и м и р о в и ч. Какую повидлу? А-а, Марка Твена вспомнил. Ничего, деньги найдем - в банке, эт самое, ссуду возьмем на первое время. А каким конкретно делом заниматься, соберемся и обсудим. У меня есть кое-какие мыслишки. Может быть, ты что предложишь.

ЯВЛЕНИЕ III

Те же  и  И л ь я  М а р к о в и ч  С л и в к и н.

И л ь я  М а р к о в и ч (подходит к скамейке). Привет! (Потеснив Тубольцева, усаживается между ним и Смирновым спиной к Тубольцеву). Ты что же, брат, даже носа не кажешь? Сидишь без работы, узнаю случайно, чуть ли не год, на шее жены, понимаешь. И молчишь? Или у тебя друзей нет? Нет, ты погоди меня перебивать. Я тебе еще не все сказал. Гордый или тебе нравится тунеядствовать? Погоди, погоди. Не нравится, вижу. А как ты хотел? Что бы я тебя жалел, по головке гладил, приговаривал, какой ты у нас бедненький, несчастненький. Нет, брат, от настоящих друзей ты этого не дождешься. Не дождешься, будет тебе известно.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Послушай, брат сердобольный и друг сердешный. Мне помнится, в свое время ты с Димой на «вы» был и по отчеству величал, а сейчас ему зад свой выставил. С чего бы это?
Д м и т р и й  В л а д и м и р о в и ч (встает). Не надо, Толян. Ты не точно выразился, говоря «в свое время». То было не его время. Его время только наступило. Мне надо идти. Подумай и позвони. Пока, Анатолий (уходит).
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Хорошо, Дима, позвоню. Пока.

ЯВЛЕНИЕ IV

А н а т о л и й  С е р г е е в и ч  С м и р н о в
и  И л ь я  М а р к о в и ч  С л и в к и н
 
И л ь я  М а р к о в и ч. На счет времени он точно выразился. Одно слово - газетчик.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Я одного не могу понять, Илья. Неужели ты сам не понимаешь, не ощущаешь всю... я даже не нахожу подходящих слов, всю, что ли,  низость своего поведения. Не можешь же ты этого не понимать, ты же не глупый человек. А коли понимаешь, почему так поступаешь? Ты себе пробовал это объяснить? Объясни и мне, если тебя это не затруднит?
И л ь я  М а р к о в и ч. Постой, постой. Если я тебе высказал пару неприятных замечаний по поводу того, что ты не работаешь, что не находишь нужным обратиться за помощью к друзьям, то это, по твоему, низость?
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Илья, Ваньку только не валяй. Ладно? Ты же прекрасно понимаешь, что я не об этом.
И л ь я  М а р к о в и ч. А о чем? О том, что повернулся задом к инструктору обкома КПСС, который в свое время, в его время не хотел поступать в эту самую партию, пытался лягать ее в своих статьях и заметках, но ему не давали, а теперь вдруг стал идейным коммунистом? Он раньше что-то понимал, я понял только теперь. Он поменял свои взгляды, я поменял свои взгляды. Он переметнулся, я переметнулся. В чем разница между нами? Почему, по-твоему, он поступает высоко, а я низко? Объясни, ну!
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Разница в том, что он не менял свои взгляды, не меняет их и теперь. Его не устраивали отдельные вывихи в обществе, и он хотел их исправить, не ломать все подряд, и плохое и хорошее. Ты же хочешь все сломать, «до основанья, а затем...». Тебе нужна очередная революция, а он против нее, потому что понимает всю губительность глобальных переломов. Он всегда был честен и не скрывал своего отношения к происходящему. Ты же приспосабливался к обстоятельствам, помалкивал в тряпочку, когда было опасно кричать, теперь ты кричишь громогласно, на всю страну, показываешь миру, какой ты бескомпромиссный борец. Впрочем, я не прав. Ты тоже никогда не менял своих взглядов, настоящих взглядов, не выражал их просто до поры до времени, прикидывался овечкой.
И л ь я  М а р к о в и ч. Нет, позволь...
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч (перебивает). А вот возьму и не позволю, господин Сливкин. Нельзя человека надолго оставлять наедине с самим собой, отняв у него право на труд, - слишком много свободного времени у него появляется. И он начинает думать. А что ему еще остается делать? Разве что читать и не только газеты. И не удивительно, что начинает задаваться вопросами в русле, так сказать, происходящих событий, вспоминать старые, которые возникали у него раньше, и на которые он не находил тогда ответа. А задумавшись и сопоставив факты, начинает прозревать, замечать то, мимо чего раньше проходил, не обращая внимания, и даже успешно решать уравнения с тремя и более неизвестными, то бишь с теми самыми накопившимися вопросами.
И л ь я  М а р к о в и ч. Уж не хочешь ли ты поделиться со мной своими открытиями? Любопытно. Послушаю с большим удовольствием и вниманием.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Что ж, послушай, другого случая может и не представиться. Вопрос первый. Помнишь Тараканова?
И л ь я  М а р к о в и ч. Ну, как не помнить? Полтора года на нарах с ним в карты играл.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Я знаешь чего тогда не понимал? Я не понимал, что ему и тебе тогда не хватало? Ну, ты, скажем, в тени его находился, особо не блистал ни на спортивном поприще, что в то время было особенно престижным, ни в чем-либо еще, не отличался и выдающейся внешностью, как Тараканов, хотя, насколько я помню, не было и у тебя проблем с девушками. Материальных затруднений также не испытывал. Что заставило Тараканова, звезду городского и даже областного масштаба, заняться разбоем?
И л ь я  М а р к о в и ч. Ну, и что же?
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Многих устраивало бесхитростное такое объяснение: от жиру. Меня оно не устраивало. Слишком уж неадекватной была плата за такое шутовское ребячество. Вы же прекрасно понимали, что вас рано или поздно все равно разоблачат и посадят. Так?
И л ь я  М а р к о в и ч. Предположим.
А н а т о л и й  С е р г е е в  и ч. Не могли же вы подвергать себя риску оказаться на лесоповале из-за каких-то поношенных вещей, в которых вы вообще не нуждались. Значит, была другая причина, более существенная и более значимая.   
И л ь я  М а р к о в и ч. Какая же?
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Мне еще тогда хотелось это выяснить, собирался спросить у тебя самого, но меня не пустили к тебе, передачу только приняли и все. Потом, как тебе известно, дороги наши разошлись.
И л ь я  М а р к о в и ч. Спасибо, напомнил. Все собирался поблагодарить тебя за передачу, да как-то все забывал. Спасибо. Но давай все же ближе к делу. Заинтриговал ты меня.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Ответ на этот вопрос я получил лишь недавно, благодаря другим, как ни странно, вопросам, на которые я также до поры до времени не находил ответа. А именно: чем объяснить такой массовый всплеск преступности, который синхронно совпал с началом вашей, так называемой, демократизации общества, борьбой с тоталитарной коммунистической идеологией? В своих вновь издаваемых газетах вы объясняете это просто: русский де человек по своей натуре или, как вы выражаетесь, менталитету (кстати сказать, этого слова нет ни в одном словаре), по своей природе - преступник, вор, который дремал в нем под гнетом  тоталитарной системы. И, получив свободу, тут же расправил свои могучие преступные плечи. Это бред. Это  оскорбительный поклеп на россиянина, человека, доброго и доверчивого в основной своей массе, скорее ротозея, нежели вора. И вдруг такие массовые кражи, бандитизм, разбой! И, главное, случилось это в одночасье, будто по взмаху чьей-то дирижерской палочки.
И л ь я  М а р к о в и ч. И ты нашел ответ на этот вопрос. Не так ли?
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. На оба сразу. Я понял, явления эти - бандитские вылазки Тараканова и сегодняшние грабежи и квартирные кражи - не были спонтанными, они организованы. В этом нетрудно убедиться, если сопоставить события тех лет, так называемой, Хрущевской оттепели, с сегодняшними событиями. Признаюсь, одного сопоставления событий и фактов оказалось для меня недостаточно. Помог случай с подвалом.
И л ь я  М а р к о в и ч. С каким подвалом?
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. С подвалом в соседнем с нами домом. Подвал этот был оборудован для внешкольной работы с учащимися, под эгидой районо, в воспитательных, разумеется, целях. Чем фактически занимались подростки, не знал никто, ни районо, ни родители. Я узнал, когда мой Ванюшка пришел домой с подбитым глазом и порванной курткой, которую четверо его сверстников пытались с него снять. С трудом, но мне удалось узнать, кто это сделал. Ими оказались воспитанники того самого подвала. Я спустился в подвал в надежде, что мне удастся встретиться с «воспитателем» и поговорить с ним. Однако разговаривать пришлось с кодлой, другого слова я не подберу, развязных обнаглевших пацанов. Все что я мог сказать им более веско и убедительно, это пообещать  забросать их подвал бутылками с бензином и поджечь, если они хоть пальцем тронут моего сына. Потом узнал самое интересное. Оказалось, подпольным, в прямом и переносном смысле, «воспитателем» был человек, недавно вернувшийся из мест не столь отдаленных, со специфической фамилией  Плискин  и именем Михаил Борисович.
И л ь я  М а р к о в и ч. А причем здесь фамилия?
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Я отвечу тебе на этот вопрос. Но сначала закончу с первыми двумя. Сопоставив все эти факты, я пришел к выводу, что на Таракановых  и   Плискиных была возложена непростая задача: посеять в народе смуту, страх за свое благополучие. У Таракановых не вышло - почва была неподходящей. Плискиным повезло больше - общество к этому времени подверглось коррозии благодушия и самонадеянности, с одной стороны, с другой - в нем забродили дрожжи сомнения в правильности того направления, на который указывала им партия - пустые полки в магазинах сделали свое дело. Свою роль сыграла и трескотня вокруг репрессий.
И л ь я  М а р к о в и ч (снисходительно улыбается). Картинно! Ты случайно статейки не пописываешь?
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. До этого пока не дошло.
И л ь я  М а р к о в и ч. Значит, дойдет. Разоблачение репрессий ты называешь трескотней. Тебе не кажется, что этим самым оскорбляешь память безвинно погибших?
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Демагогический трюк. Ярлык, которым вы, демократы, успешно пользуетесь, когда вам надо кого-то заклеймить позором, заставить его оправдываться. А я не буду оправдываться, как оправдываются коммунисты, когда их обвиняют в консерватизме, не таком уж чудовищном, кстати говоря, грехе. Я просто и твердо скажу снова: да, трескотне. Потому что, во-первых, о количестве репрессированных  говорится с невероятным преувеличением, во-вторых, далеко не всех следует оправдывать. В этом нетрудно убедиться, не заглядывая в личные дела пострадавших, достаточно обратить внимание на сегодняшние действия их отпрысков. Но мы отвлеклись. Так мы с тобой никогда не закончим начатый разговор. Я сказал, что акции Тараканова и Плискина организованы. Готов доказать это.
И л ь я  М а р к о в и ч. Может быть, ты сначала обоснуешь мотивы этих, как ты говоришь, акций? 
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. О-о, недостатка в мотивах нет. Их хоть отбавляй. Криминализация общества - лишь одно из средств для достижения цели. А цель у вас, демократов, одна: подмять под себя Россию. Все остальное - присвоение природных и рукотворных богатств ее, ограбление народа - вторичные гармоники, боковые, как выразились бы радиоспециалисты, частоты. Какая из них важнее, несущая или боковые, это кому как. Кому нужна власть, а кому и злато-серебро. Однако тратить свои денежки на революцию, которая неизвестно еще чем кончится, не хотят ни те, ни другие. Так что награбленные средства с помощью Таракановых и Плискиных идут в так называемые Фонды мира и милосердия наравне с пожертвованиями доверчивых граждан, которые фактически финансируют подрывную деятельность ньюдемократических структур. Ворье думает, им так говорят, что награбленное идет в «общаг», на самом деле туда тянется лишь мизерный ручеек для отвода глаз.
И л ь я  М а р к о в и ч (иронично). Гениально.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Не менее, если не более, важен и такой результат от деятельности Плискиных, как размежевание общества на отцов и детей, на деловых и совков, на сторонников рыночной экономики и приверженцев социализма и так далее. И тут, надо признать, цели своей вы добились. Молодежь все более откровенно смеется над идеалами своих отцов и дедов. И не удивительно. Вор никогда не будет честно трудиться, тем более умиляться трудовыми достижениями во имя будущего своих детей и страны. Разделяй и властвуй - эту формулу знают все.
И л ь я  М а р к о в и ч. Знаешь, Толян, в одном я, пожалуй, с тобой соглашусь: нельзя надолго оставлять человека вне общества, лишать его работы. Он начинает слишком много думать и это отрицательно сказывается на его психике, он деградирует или сходит с ума. Ты серьезно болен, Анатолий. Тебе надо лечиться.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. В споре, когда кому-то не хватает аргументов, дело доходит обычно до прямых оскорблений. «Ты дурак, приятель», - самый последний и самый убедительный аргумент.
И л ь я  М а р к о в и ч. Я этого не говорил.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Сказал.

Пауза.
 
И л ь я  М а р к о в и ч (миролюбиво). Кравцову видишь?   
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. По телику?. Вижу. С экрана не сходит. Митингует все.
И л ь я  М а р к о в и ч. Ты  с ней не согласен.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Нет. 
И л ь я  М а р к о в и ч. Как всегда.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. У ее матери фамилия была Бровкина?
И л ь я  М а р к о в и ч. Ну вот, подошли наконец к вопросу о фамилиях.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Подошли. Послушай, Илья, ты можешь меня обвинить в антисемитизме?
И л ь я  М а р к о в и ч. Не знаю. Теперь не знаю.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Брось, не виляй. В чем в чем, а в этом, ты знаешь, меня не заподозришь. Мы с тобой выросли вместе, друг без друга никуда, на одной кровати спали частенько. Наш двор, старый наш добрый двор наполовину состоял из еврейских мальчишек, родители которых эвакуировались  с Украины во время войны, - Маргулис Сеня, Кузин Лева, Факторович Миша, Брай... забыл, как его звать, да мы так его и звали - Брай, Брай, больше никак. Помнишь? Помнишь наши баталии в футбол, в войнушку зимой и летом, наши походы на речку, а?
И л ь я  М а р к о в и ч. Помню, помню.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. А помнишь, как мы украдкой утирали слезы, когда провожали Таньку Шмыгу, Лариску Мочалову, Левку Кузина, которые возвращались в свой Киев. Не забыл? Скажи, делились мы тогда на евреев и не евреев, на жидов и не жидов? Можешь ты упрекнуть Серегу Субочева, Вальку Тарасова, Кольку Данкова, Сашку Колесникова в чем-то?
И л ь я  М а р к о в и ч. Мишку Факторовича лупили, жидом его обзывали.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. А кто его лупил?
И л ь я  М а р к о в и ч. Валька Тарасов.
А н а т л и й  С е р г е е в и ч. Не надо. Лупил его ты и клички ему давал тоже ты. Валька тебе помогал, подпевал, потому что в рот тебе заглядывал. Впрочем, что вспоминать детство? Сейчас тебя кто-нибудь унижает, притесняет?
И л ь я  М а р к о в и ч. А ты побудь сначала в шкуре еврея, а потом говори.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. А ты мне расскажи, что такое быть в шкуре еврея, я попробую понять.
И л ь я  М а р к о в и ч. У меня в паспорте написано, что я русский. Знаешь, как это противно врать? Я краснею, когда говорю, что я русский. И так многие евреи, большинство, стараются скрыть свою национальность.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. А почему?
И л ь я  М а р к о в и ч. Потому что нам страшно жить в этой стране. Потому что здесь опасно быть евреем. Можешь ты это понять?
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Могу. И понимаю это только так: на воре шапка горит.   Говорю это с учетом того, что в народе, среди русских, нет, не существует патологической вражды к евреям и с учетом того, что, кроме вас самих, никто не знает истинных размеров  несчастий и бед, причиненных твоими предками этому народу. Я имею ввиду те же репрессии, Гражданскую войну, Октябрьскую революцию, другие революции, другие войны, их последствия. Не знаем мы и того, что намерены вы натворить в ближайшее время
И л ь я  М а р к о в и ч. И ты еще смеешь утверждать, что ты не антисемит?! Да ты махровый черносотенец!
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Ждешь, что я тебе по морде вмажу? Не дождешься, этих козырей на руки тебе я не дам.
И л ь я  М а р к о в и ч. Я тебя сам ударю. Как можешь ты приписывать сталинские репрессии нам, моему отцу, который в тридцать седьмом вынужден был бежать из Днепродзержинска сюда, чтобы уйти от лап чекистов?
А н а т л и й  С е р г е е в и ч. Я, может быть, и не посмел этого утверждать (только давай не будем вспоминать своих отцов, мой, между прочим, погиб защищая не только Родину, но и вашу диаспору), повторяю, я, может быть, и не посмел бы обвинять и твоих предков в организации сталинских репрессий, если бы  этого не сделала еврейка Евгения Гинзбург, мать писателя Василия Аксенова, сбежавшего в Америку, в своих воспоминаниях. Знаешь, я мог бы многое напомнить из нашей общей истории, о чем ты, наверняка, знаешь не хуже меня. Я же говорю, у меня было достаточно времени посидеть в читальных залах библиотек, в архивах, чтобы во многом разобраться, взглянуть на исторические события и на происходящее иными глазами. Мог бы напомнить, но не буду, боюсь, увязнем в иле прошло и не до чего не договоримся. Примем к сведению лишь общеизвестный факт существования еврейского вопроса. Одно то, что он есть, говорит о многом. Дым, как известно, без огня не бывает. Не провоцируй вопрос и он не появится. Другое дело, что его надо как-то закрывать. Надо, а как? Тут не плохо бы выяснить, что лучше, ваш компромисс с признанием равноправия наций или наше безоговорочное покаяние, капитуляция гоев? Вам, к сожалению, больше нравится второе. Мне оно нравится меньше, тем не менее, я, возможно, и покаялся бы, но я не знаю, какую вину на себя взять. Я - фашист? Нет. Черносотенец? Нет. Антисемит? Нет. Я выходил на улицу с провокационным лозунгом «Бей жидов, спасай Россию»? Нет. Загонял в Сиблаг, расстреливал? Нет. Как могу я каяться в том, в чем не повинен? Это было бы тем более противоестественно при том, что мне известно: ярлыки-жупелы «фашист», «черносотенец», «антисемит», провокационные лозунги - ваше изобретение. Его вы пускаете в ход, когда вам нужно кого-то пригвоздить к позорному столбу, выставить его на осмеяние, чтобы другим неповадно было.
И л ь я  М а р к о в и ч. Послушай, зачем ты мне все это говоришь?
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Не знаю. Я могу лишь ответить на вопрос, почему я это говорю. Потому что я наивный человек. Был им всегда, им и остался. Мне ужасно хочется, чтобы твои собратья поняли одно: когда никогда надо остановиться, перестать чинить козни людям. Не мстить им, потому что они ни в чем не виноваты. Не обкрадывать их, потому что они поделятся с вами последним и сами. Не добиваться власти над ними путем революций, гражданских смут, потому что они передадут ее вам добровольно, увидев в вас умных и талантливых организаторов. Не отвоевывать себе особых привилегий по отношению к другим национальностям в законодательном порядке, потому что это травмирует национальное самосознание других народов, вызывает у них негативную реакцию. Не презирать русских только за то, что некоторые из них, какая-то их часть, довольствуются малым, живут в полуразвалившихся лачугах, спят на мешковинах, едят картошку в мундирах, ходят в телогрейках и валенках, потому что придет время и они захотят жить по-человечески в домах с голубыми бассейнами в саду. От этого выиграете прежде всего вы сами. Выиграете в главном: вам не надо будет скрывать свою принадлежность к еврейской национальности, вы станете ею гордиться. Я идеалист, Илья, наивный человек, но запомни, заруби себе на носу, не замшелый антисемит. При всем при этом, я не намерен переубеждать тебя, если ты думаешь иначе. Мне все равно, можно сказать, плевать, что ты думаешь обо мне. И считаю более подходящим для нас с тобой другой лозунг - «Береги Россию!». Он короче того, провокационного, но емче по сути своей, потому что предполагает доброе согласие, не отвергая однако и жесткую борьбу. (Пауза). Знаешь, я раньше думал, что знаковыми еврейскими фамилиями являются фамилии Рабинович, Шостак, Фридман, Виторган, а такие как Сливкин, Бровкин, Маркин, Миркин, Тушин - русские фамилии. Оказывается, у них иное происхождение.

ЯВЛЕНИЕ V

Те же  и  И в а н  П е т р о в и ч  К л и м о в

К л и м о в (подходит к скамейке). Здравствуйте, Анатолий Сергеевич. Извините, что прерываю вашу беседу. Я только...
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч (радушно). Здравствуйте, Иван Петрович. Один сегодня? Познакомьтесь...
К л и м о в. Нет такой необходимости, Анатолий Сергеевич. Я знаю господина Сливкина, благодаря местному телевидению. А ему от знакомства со мной выгоды нет никакой, хотя я и из рабочих, а он руководит рабочими комитетами. Уж больно различаются  наши с ним взгляды, боюсь, поссоримся. Я вот чего хотел, Анатолий Сергеевич, хотел, вернее, хочу пригласить вас на девять дней...
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Что?!
К л и м о в. Да, завтра будет девять дней, как умер Тишков Александр Николаевич, царство ему небесное.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Боже мой! А что с ним, от чего умер?
К л и м о в. Так ведь возраст уж, да и сердце отказало - инфаркт. Придете?
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Приду, обязательно приду.
К л и м о в. Ну вот и славно, спасибо вам, Анатолий Сергеевич. А то ить помянуть никого не осталось почти. До свидания (уходит).
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч (кричит). А куда придти-то, Иван Петрович?
К л и м о в (возвращается). Извините, запамятовал совсем, склероз. У меня поминки-то будут, у меня. Родни-то нет никакой  у Александра Николаевича, бобылем жил в последние-то годы. А ко мне как добираться, вы же знаете, Анатолий Сергеевич. Вы же меня как-то подвозили на свой машине, с базару. Помните? На улицу Николая Островского...
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Дом помню.
К л и м о в. Квартира двадцать. Приходите часам к пяти, завтра. До свидания еще раз (уходит, но снова возвращается). А вы, уважаемый (Сливкину), понапрасну не кричите «Вся власть Советам!». Не нужны вам Советы. Нас не обманешь (уходит).    

ЯВЛЕНИЕ VI

А н а т о л и й  С е р г е е в и ч  С м и р н о в
и  И л ь я  М а р к о в и ч  С л и в к и н.

А н а т о л и й  С е р г е е в и ч (улыбается). Схлопотал.
И л ь я  М а р к о в и ч. Да ну вас, коммунистов.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Оба мы с ним беспартийные.

Пауза.

А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. А я тебе благодарен, Илья.
И л ь я  М а р к о в и ч. За что?
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. За то, что выслушал. Всем же известно, как с вами, демократами, вступать в дискуссию. Вы слова никому не даете сказать, особенно если кто-то пытается вам перечить или просто здраво рассуждает.
И л ь я  М а р к о в и ч. Пошел ты к черту (резко встает, уходит).

ЯВЛЕНИЕ VII

А н а т о л и й  С е р г е е в и ч  С м и р н о в
и  А л е в т и н а  В а с и л ь е в н а

А л е в т и н а  В а с и л ь е в н а (подходит, садится на скамейку). Я без разрешения. Ничего?
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч (фыркает, недовольно качает головой). Тебя это не красит.
А л е в т и н а  В а с и л ь е в н а. Что «это»?
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Аля, ты мне скажи прямо, чем ты не довольна.
А л е в т и н а  В а с и л ь е в н а. Всем я довольна. Холодильник забит продуктами, деньги на автобус и хлеб имеются, муж не пьет и не курит, налево как будто бы не заглядывает, ручаться, правда, не могу, со свечкой не стояла...
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Аля!..
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. ... Сын приносит пятерки из школы, на медаль тянет. (Срывается на крик) Что Аля, что Аля?! Чем я могу быть еще недовольна? О чем еще может баба мечтать? Все в порядке, Федя, не делай волны!

Пауза.

А н а т о л и й  С е р г е  е в и ч.  Говори, я слушаю. Только не кричи, пожалуйста, слух у меня в норме.
А л е в т и н а  В а с и л ь е в н а. У тебя не только слух, у тебя все в норме, даже нервы, которые еще вчера были ни к черту. А вот у меня не все в норме. Я устала так жить, Анатолий. Я больше не могу водить тебя за ручку.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Ты водишь меня за ручку?
А л е в т и н а  В а с и л ь е в н а. А разве нет? Больше скажу, я не только в поводырях у тебя, я еще коренная лошадь, которая тянет за собой семейный воз, двух пристяжных в пургу и бездорожье. У меня жилы полопались. Ты это понимаешь?
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Нет. Сама же говоришь, у тебя есть все, о чем может мечтать женщина.
А л е в т и н а  В а с и л ь е в н а. У меня нет главного - широкой спины, за которую можно было бы спрятаться в ненастье. Может быть, я и дальше несла свой крест, если бы в этой жизни была бы хоть какая-то стабильность. Я многое терпела, ты это знаешь,  мирилась как-то с очередями за колбасой, молоком для ребенка, не плакала, когда вытягивала из шапки «пустышку», а подружка Лерка - мужские ботинки сорок третьего размера, которые ей были совершенно не нужны, а тебе или Ванюшки пригодились бы в самый раз. Помалкивала, когда ты удумал воевать с партией. Ты можешь не согласиться с последним утверждением, сказать, что я отнюдь не молчала, высказывала кое-что, что тебе не нравилось. Поверь, однако, уже тогда мне ужасно хотелось наговорить бог знает что, потому что все кипело внутри. Тогда у меня еще хватало сил держать  себя в руках. Тогда еще не было этого хаоса. Сегодня этих сил нет. Ты посмотри, что творится в стране! Забастовки! Митинги! Манифестации! «Долой фашистов-коммунистов!», «Вся власть Советам!». Что это, бутафория? Если бутафория, то во имя чего? А если серьезно, то почему это так горько и смешно. Какая власть?! Каким Советам?! Боже мой, о чем речь? Коммунист, который находится у власти, кричит «Долой коммунистов» и просит, что бы ему дали какую-то другую власть. Ничего не понимаю. Но дело даже не в этом. Мне решительно наплевать на все на это, мне все равно, кто приберет к рукам власть. Мне плохо от того, что я не знаю, что будет с нами завтра. Пойми, Анатолий, меня очень беспокоит, что ты нигде не работаешь. Да, пока мы как будто не знаем особой нужды. Но завтра у тебя поломается машина, или в тебе подсядут двое-трое добрых молодцев, накинут на тебя удавку, задушат, как задушили вчера одного таксиста. И все! Зачем нам этот риск? Господи! Что я такое говорю? У тебя может сложится впечатление, что я беспокоюсь лишь о материальном благополучии. Не стану врать, беспокоит и это. Но я боюсь не только голода. Я вообще боюсь, за тебя, за Ваню, за себя. И скрыться мне от своего страху некуда. Ты все молчишь, ждешь, что я выпущу пар и успокоюсь. Но тебе, видимо, ждать придется долго - больно много этого пару накопилось. Признаюсь, впервые я не смогла удержаться от низкого поступка. Я подслушала ваш разговор с этим, с другом твоим Сливкиным. Боже мой! Что ты ему плел?! Что ты ему доказывал?! Зачем?! Кто тебя уполномочивал учить других, как жить? Полагаешь, у тебя есть чему поучиться? А как же?! Вся твоя жизнь как есть - образец для подражания.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Алевтина, а вот это называется - удар ниже пояса. Раскаиваться не будешь?      
А л е в т и н а  В а с и л ь е в н а. И ты мне еще угрожаешь?! Я думала, надеялась, что он будет говорить о работе,  просить своего старого друга, чтобы тот подыскал ему подходящее место, а он без гроша в кармане вздумал беспокоиться о судьбе народов, ни больше ни меньше.

ЯВЛЕНИЕ VIII

Те же и  В е р а  И в а н о в н а  С у б о ч е в а

Внешне Вера Субочева очень мало изменилась. Годы пощадили ее.

В е р а  И в а н о в н а (подходит к скамейке). Что за драка, шуму нет? Здравствуйте!
А л е в т и н а  В а с и л ь е в н а (недовольно). Ты, как всегда, вовремя, Вера Ивановна.
В е р а  И в а н о в н а. Что с тобой, Аля? Ты такая взвинченная!
А л е в т и н а  В а с и л ь е в н а. Да вот, не догадалась сходить к тебе, подзанять у тебя оптимизма. Прошу прощения, мне надо идти, сын должен из школы придти. До свидания (встает).
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Как это понимать?
А л е в т и н а  В а с и л ь е в н а. Как хочешь, так и понимай (уходит)
В е р а  И в а н о в н а. Заявочки!.

ЯВЛЕНИЕ IX

А н а т о л и й  С е р г е е в и ч  С м и р н о в
и  В е р а  И в а н о в н а  С у б о ч е в а.

В е р а  И в а н о в н а. Я так поняла, что она тебя выставила.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Мне тоже так кажется.
В е р а  И в а н о в н а. Не понимаю. На нее это совсем не похоже. Она же за тебя готова была раньше всем глаза выцарапать.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. А я ее понимаю, но...
В е р а  И в а н о в н а. Что «но»?
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Но домой я сегодня не пойду.
В е р а  И в а н о в н а. Ты с ума сошел. А куда ты пойдешь?
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. К тебе.
В е р а  И в а н о в н а.  Счаз, разбежалась! Нужен ты мне такой, безработный. А если серьезно?..
 А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Если серьезно, то не знаю.
В е р а  И в а н о в н а. Во, дела! Меня тоже, между прочим, сокращают. Куда на старости лет податься, ума не приложу. Что делать будем, Толян?
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Ты все посмеиваешься.
В е р а  И в а н о в н а. А что? Лучше ли, что ли, в петле болтаться? (Роется в сумке, достает бутылку). Выпьешь? Я тут чуть-чуть приложилась, самую малость. Держи.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Давно?
В е р а  И в а н о в н а. Что «давно»? В бутылку стала заглядывать? Не-е, недавно - с получки. Пока еще не алкашка, но... дело не за горами. Держи, говорю, у меня рука устала.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Не хочу.
В е р а  И в а н о в н а. Брезгуешь? Ну, как знаешь (отпивает из горлышка, морщится). Как только ее, проклятую, беспартийные пьют? Не будешь, говоришь? И ладно, мне больше достанется (закручивает горлышко, прячет бутылку в сумку).
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Ты не обижайся, Вера.
В е р е  И в а н о в н а. Да ладно тебе.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Мне хочется выпить. Как никогда, хочется. Но я должен себя удержать. Иначе снова... Знаешь, давай бутылку! Катись оно все к чертовой матери! Давай!..
В е р а  И в а н о в н а. Э-э, нет, Толян милый, не дам. Не весь пока ум еще пропила, хотя у меня его и было-то с голубиную гузку (смеется). 

ЯВЛЕНИЕ X

Т е  ж е   и   А л е в т и н а  В а с и л ь е в н а

В е р а  И в а н о в н а. О! Алька назад вернулась!
А л е в т и н а  В а с и л ь е в н а (подходит, касается плеча Смирнова). Пошли домой, Анатолий.
В е р а  И в а н о в н а. А ты не ходи, Толян. Пусть сначала волшебное слово скажет.
А л е в т и н а В а с и л ь е в н а. Помолчи, Вера Ивановна. Выпила и...
В е р а  И в а н о в н а. А ты меня поила? Скажи, поила?..
А л е в т и н а  В а си л ь е в н а. Пошли, Толян, домой. Ваня из школы вернулся. Посидим втроем, как прежде, поговорим. Я тебя прошу, пожалуйста...
В е р а  И в а н о в н а. Вот это другой разговор. Иди, Толян, иди (роется в сумке).

КАРТИНА  ПЯТАЯ

   Пасмурно. Накрапывает дождь. Скамейка, окрашенная в черный цвет, отодвинута в сторону. На ее месте установлен открытый палаточный павильон, в форме большого квадратного «грибка», красочный с надписями «Пепси Кола». В укрытии стоят пластмассовые столы и кресла. Рядом - белый вагончик-киоск с козырьком из палаточной ткани. Под козырьком устроились музыканты, седые, угрюмые.   

ЯВЛЕНИЕ I

Н и к о л а й  И в а н о в и ч  К н я з ь к и н
и  В е р а  И в а н о в н а  С у б о ч е в а.

В павильоне пусто, за столами нет никого. Музыканты тихо играют мелодии 50-60=х годов. Перед ними на земле лежит шляпа. Николай Иванович Князькин, в гражданской одежде, сидит на скамейке под зонтом. Вера Ивановна Субочева в белом халате выходит из вагончика.

В е р а  И в а н о в н а (кричит). Ты что там сидишь, мокнешь? Иди сюда под навес.
К н я з ь к и н. Не могу.
В е р а  И в а н о в н а. Почему?
К н я з ь к и н. Ментов боюсь.
В е р а  И в а н о в н а. Кого боишься?
К н я з ь к и н. Вон видишь (кивает головой) мент ходит, «Вечный огонь» охраняет?
В е р а  И в а н о в н а. Вижу.
К н я з ь к и н. Вот я его боюсь. Он придет и скажет: «Не положено!». Я их, ментов, знаю.
В е р а  И в а н о в н а (смеется). Откуда ты их знаешь?
К н я з ь к и н. Знаю, не проболтаюсь.
В е р а  И в а н о в н а. Денег, что ли, нет?
К н я з ь к и н. Нету. Три месяца пенсию не приносят?
В е р а  И в а н о в н а. А на бутылку деньги нашел. Вижу, карман тебе оттягивает.
К н я з ь к и н. Это я давно купил. Друга хочу встретить. Один я не пью, не люблю.
В е р а  И в а н о в н а. А я ничего, могу иногда и одна, с горя. Да и с устатку тоже. Нормально идет.
К н я з ь к и н. Так, ты одна живешь, совсем?
В е р а  И в а н о в н а. Ага. Недавно мать схоронила.
К н я з ь к и н. Я тоже один, маюсь...
В е р а  И в а н о в н а. Что?
К н я з ь к и н (громче). Говорю, тоже один. 
В е р а  И в а н о в н а. А-а, понятно. Тебя угостить? Гамбургер хочешь?
К н я з ь к и н. Чего?
В е р а  И в а н о в н а. Гамбургер, говорю, хочешь?
К н я з ь к и н. Гамбургхер? Нет, гамбургхера мне не надо. От бабы бы... ромовой не отказался (хохочет).
В е р а  И в а н о в н а. Ишь чего захотел, пенек горелый?! Слышь, кажись, начальник мой идет. Был друг детства, а сейчас хозяин. Такие, брат, дела. Пойду я, не обессудь. А на счет ромовой бабы мы еще с тобой потолкуем (скрывается в вагончике).

ЯВЛЕНИЕ II

Н и к о л а й  И в а н о в и ч  К н я з ь к и н
и  А н а т о л и й  С е р г е е в и ч  С м и р н о в.

Чем-то явно удрученный Смирнов медленно подходит к окну киоска, что-то говорит в окно, должно быть, Вере Ивановне. Кто-то подает ему две бутылки пива, одноразовый стаканчик. Смирнов усаживается за один из столиков, тупо смотрит на бутылки.

К н я з ь к и н. Старых друзей перестал замечать, Анатолий Сергеевич. Зазнался?
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. А-а, Николай Иванович. Здравствуй, дорогой. Ты что там мокнешь под дождем? Иди сюда.
К н я з ь к и н. Не могу.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Почему?
К н я з ь к и н. Я уже объяснял твоей... подруге детства, не знаю как звать ее, не успел познакомиться. Буфетчице, в общем, объяснял.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. А, Вере Ивановне? Ну, так, объясни и мне.
К н я з ь к и н. Хорошо. Тебя такое объяснение устроит: мне здесь хорошо?
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Вполне. Пусть тогда и мне будет хорошо (встает, берет с собой бутылки и стакан, идет к скамейке, садится рядом с Князькиным, ставит бутылки на землю).
К н я з ь к и н. Мокро же, куда ты садишься? Вот ненормальный! 
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Ты меня когда-нибудь видел нормальным?
К н я з ь к и н. Признаться, не припомню (смеется). Как на счет Писи Колом? Примешь?
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Только хотел у тебя спросить. У Веры Ивановны ничего крепкого нет, только пиво. А мне сегодня... Подожди, наливай пока сюда, я за стаканчиком еще схожу (подходит к окошку вагончика, берет стаканчик, направляется было к скамейке, но возвращается, подходит к музыкантам, достает деньги, кладет их в шляпу). Старики, если можно, что-нибудь спокойное, без удали. Хорошо?
М у з ы к а н т 1. Нам  не до веселья.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Ну, и прекрасно (возвращается к скамейке, садится, меняется стаканами с Князькиным, выпивает).   
К н я з ь к и н (наливает себе). Будем здоровы! (выпивает). А я знал, что тебя сегодня здесь встречу, чувствовал. Не веришь? Вот (показывает на бутылку), специально принес. Честное слово.

Пауза.

К н я з ь к и н. Сидел, сидел у окна, пялился на собак и их хозяев в кожанах с капюшоном, на иномарки, которые разъездились туда сюда, скучно стало. По телевизору всякую муру с голыми бабами показывают. Дай, думаю, прогуляюсь до заветной скамейки, встречу, может, тебя или кого еще, кого знаю и кто меня не забыл. Пораспрашиваю, как дела, то се, глядишь, и тоска пройдет. Как делишки-то, Сергеич?

Пауза.

К н я з ь к и н. Анатолий Сергеевич, ты никак отсутствуешь?
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Что?
К н я з ь к и н. Как живешь, спрашиваю? Налить еще?
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Пока не надо.
К н я з ь к и н. Смотри. А я глотну маненько (выпивает).
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. У меня они кончились, что ли?
К н я з ь к и н. Кто? Деньги?
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Не деньги, Николай Иванович, не деньги. Слезы у меня кончились.
К н я з ь к и н. Нашел об чем горевать?!
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Она мне говорила...
К н я з ь к и н. Кто?
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Алевтина.
К н я з ь к и н. А-а, Алевтина, жена, стало быть... И что же она говорила?
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Говорила, давай не будем его слушать...
К н я з ь к и н. Кого?
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Ваню.
К н я з ь к и н. А-а, Ваню, сына, стало быть... А что его слушать, цыкнуть на него и порядок. Слушай, Сергеевич, в голову мне шибануло. Наверное, потому что давно не пил или с голодухи. Ты продолжай. У меня язык заплетается, но я все понимаю.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Давай, говорит, на свой страх и риск дадим врачу лимонов пять.
К н я з ь к и н. Лимонов? Зачем?
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. На зубок. Взятку.
К н я з ь к и н. Взятку? Так бы сразу и сказал. Обожаю взятки лимо... Погоди, пять миллионов, что ли?
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Так она сказала, с меньшей суммой делать нечего. Да я и не против был.
К н я з ь к и н. Не против? Ни фига себе?! А зачем?
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Зачем, зачем?.. Затем, что привез я его вчера. Из Чечни.
К н я з ь к и н. Ну да?! Ванюшку? Раненого?
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч (машет головой). В цинковом...
К н я з ь к и н.  Еп...
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч (кричит). В гробу я его привез, понимаешь?! В гробу! А у меня нет слез! Нет слез, черт бы их побрал! (Хватает бутылку пива и разбивает ее оземь). Вот они мои слезы!
 
ЯВЛЕНИЕ III

Те же  и  В е р а  И в а н о в н а  С у б о ч е в а 

В е р а  И в а н о в н а (выскакивает из вагончика, подбегает в Смирнову). Что с тобой, Толян?
К н я з ь к и н. Сына его... В Чечне.
В е р а  И в а н о в н а. Убили?! Ванечку убили?! Господи, что творится на этом свете?! Толян! Толян!.. А Аля-то где? Где Аля? Ты меня слышишь, Толян?
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. В больнице Аля, в больнице.
В е р а  И в а н о в н а. В какой больнице? Что с ней?
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч.  У Мазура.
К н я з ь к и н. В дурдо... Еп...
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Не хочу я жить, Вера! Не хочу!
В е р а  И в а н о в н а. Господи! Сколько горя сразу! За что?
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Не хочу. Прости, Вера, я ведь пришел проститься сюда, но не с тобой...
В е р а  И в а н о в н а. О чем ты говоришь, Толян?..
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Я пришел проститься с набережной и вот с этой скамейкой. У меня с ними столько связано!
В е р а  И в а н о в н а. Перестань молоть что не следует. Ты это брось! Выкинь дурь из головы.
К н я з ь к и н. Да, Анатолий Сергеевич, пожалуй, это не по-мужски...
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Сентиментально, да? Глупо? А если я чувствую...
В е р а  И в а н о в н а. Что ты чувствуешь, что? Ничего ты не можешь чувствовать, я тебе говорю. Чувствует он. Видали? (Обнимает Смирнова). Ну, успокойся, Толян, успокойся.
К н я з ь к и н. Да, крепись, Анатолий Сергеевич. Что теперь?..
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Не могу. Мне его даже не показали. Голову отрезали, сволочи.
В е р а  И в а н о в н а. Как же ты его узнал?

ЯВЛЕНИЕ IV

Те же, Т а м а р а   И о с и ф о в н а  К и в а е в а,
И р и н а  И г о р е в н а  К р а в ц о в а  и  Т е л о х р а н и т е л ь

Киваева, Кравцова и Телохранитель торопливо подходят к скамейке.

А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. По фотографии, моей и Али. В кармане у него была.
К н я з ь к и н. Может, это не он был.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Если бы...
Т а м а р а  И о с и ф о в н а (Субочевой). Что случилось?
В е р а  И в а н о в н а. Ваня погиб в Чечне, а Алевтина... у Мазура.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Тамара? Ира? И вы тут? Как вы здесь оказались?
Т а м а р а  И о с и ф о в н а. Случайно.
И р и н а  И г о р е в н а. Не надо, Тамара. Мы давно, Анатолий, за тобой наблюдаем, с тех пор, как ты тут появился. Впрочем, если совсем честно, так мы и на кладбище были.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Да? Странно. Значит, вы все знаете?
И р и н а  И г о р е в н а. Знаем. Мне надо поговорить с тобой, Анатолий.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. О чем, Ирина, мы можем теперь с тобой говорить? Впрочем, мне все равно. Говори.
И р и н а  И г о р е в н а. Вера, Тамара, все,.. оставьте нас, пожалуйста.
Т е л о х р а н и т е л ь. Я не могу... Мне нельзя.
И р и н а  И г о р е в н а. А ты отойди в сторонку. Сходи, купи себе «Твикс». Ты обожаешь эти палочки.

Князькин, Субочева и Киваева удаляются. Телохранитель подходит к вагончику- киоску.

И р и н а  И г о р е в н а. Я должна тебе признаться...   

Пауза.

А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. В чем ты хотела признаться? Уж не в любви ли?
И р и н а  И г о р е в н а. Все юродствуешь? Зря.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч.  А ты все учишь, что мне можно говорить, а что нельзя.
И р и н а  И г о р е в н а. Ладно, извини. (Пауза). Какая может быть любовь в нашем возрасте? Да и была ли она вообще? Сомневаюсь. Мы просто выкобенивались, прошу прощения за непарламентское выражение, друг перед другом и больше ничего. Характер свой демонстрировали, кто кого...
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Ты это мне хотела сказать?
И р и н а  И г о р е в н а. Нет.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Тогда, что же? Только, прошу, говори за себе, за меня не надо. В своих чувствах я как-нибудь сам разберусь.
И р и н а  И г о р е в н а. Хорошо. Я пришла покаяться перед тобой.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Да?
И р и н а  И г о р е в н а. Да. Понимаешь, своими дерзостью и грубостью, своей непокорностью ты все же добился кое-чего. Я тебя не забывала, где бы ни была, как бы хорошо или плохо мне не жилось. Ты всюду был рядом, той самой занозой, которая постоянно давала о себе знать, причиняла боль. Я спрашивала себя, кара ли это за то, что хотела подчинить тебя  себе, просто наваждение или любовь? Ответа я не находила, но в одном была убеждена: любовь не может быть вечной болью, а поэтому...
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. А поэтому...
И р и н а И г о р е в н а. А поэтому весь твой путь, там , где это было возможно, я посыпала солью. И работы ты лишился...
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч (перебивает). Ответь мне только на один вопрос: Ваню призвали  во внутренние войска по твоей «доброте»?
И р и н а  И г о р е в н а. Да.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч (вскакивает). Я тебя сейчас задушу.
И р и н а  И г о р е в н а. Не горячись, не успеешь - вон тот мальчик не даст.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Какая же ты стерва!
И р и н а  И г о р е в н а. Ты прав, - стерва. Но теперь я сожалею о содеянном. Я не думала, что его убьют. Вон Тамара тоже была в Чечне и ничего. И не при штабе она ордена высиживала, снайпером была. Свой лицевой, так сказать, счет имеет.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. По своим стреляла?
И р и н а  И г о р е в н а. Хорошо, что она тебя не слышит, а то бы...
А н а т о л и й  С е р г е в и ч. Убила бы? Спасибо за информацию, теперь я знаю, как решить один трудный вопрос.
И р и н а  И г о р е в н а. Какой вопрос?
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Неважно.
И р и н а  И г о р е в н а. Не темни. Сегодня ты не в таком состоянии, чтобы думать о каких-то пустяках. Если я тебя правильно поняла, то ты... дурак набитый.
А н а т о л и й  С е р г е е в и ч. Только сейчас это поняла? А мне казалось, ты всегда так считала. Знаешь, меня удивляет, ты понимаешь, в каком состоянии я нахожусь, однако продолжаешь вести этот пустой и ненужный разговор.
И р и н а  И г о р е в н а. Да, пожалуй, это жестоко. Прости, если можешь.

Раздается скрежет тормозов машины. Смирнов обнимает Кравцову, меняется с ней местами. Автоматная очередь, предназначенная для Кравцовой, находит спину Смирнова. Телохранитель выхватывает пистолет, целится. Визг трогающихся колес и гул мотора говорят о том, что машина скрылась из виду.

А н а т о л и й  С е р г е е в и ч (опускается на землю, сучит ногами). Спасибо, Ира...   
И р и н а  И г о р е в н а. Толян! Толян! Подожди. Подожди! Я тебе наврала. Я не солила тебе. Нет! Я опять боялась признаться... Толян!

                Князькин, Киваева, Субочева и Телохранитель подбегают к
                Смирнову и Кравцовой.


З А Н А В Е С