Бог, Жизнь, Смерть

О боге мне говорили, чуть ли не с рождения. Пытались привить этакое уважение, трепет и веру. Набожная бабушка дарила крестики, иконы, просвирки, и т.д. и т.п. Я плохо помню свои мысли по этому поводу, но помню, когда впервые ощутил свою нелюбовь к христианскому учению. Было это классе в 8, я тогда по незнанию и глупости увлёкся идеями монархизма и белогвардейщины, считал Ленина злом, а СССР оной империей. Но одно постоянно вставало между мной и белыми идеями: Белые все сплошь и рядом – православно-верующие, я же, как ни пытался, искренней любви или хоть какого интереса к православию не питал. Был я в церкви, читал про Иисуса, но, несмотря на то, что считал его вполне себе неплохим человеком, никак не понимал религии. Основной причиной моего расхождения с монархическими идеями стало понимание глупости таких же монархистов. Вроде старше меня, вроде должны быть умнее, но почему то несут какую-то страшную ересь про еврейские заговоры и тому подобное. К евреям, как и к Иисусу у меня отношение было уважительное, ведь они, несмотря на всю свою историю без родины смогли стать великими людьми, в то время как ленивые русские только и могли, что сидеть на печи и придумывать лозунги типа «Бей жидов – Спасай Россию!». Меня это крайне бесило: Люди трудятся, а другие их за это ненавидят.
 Это вызвало интерес к тому моменту в истории, когда работали все, и евреев никто не ненавидел: к Советскому Союзу. Вот тут мои атеистические идеи пустили корни. Ленин преобразился из злодея в пророка, СССР из империи зла в в землю обетованную, но вместе с новой идеологией пришло и сознание невозможности утопии и возврата к прошлому. Никогда более не быть в России ни царям, не коммунистам, а идеальный мир будет идеальным лишь в мыслях и фантазиях. Вера в божественные силы и проведения резко пошла на спад. Но буквально через месяц после революционных идей я познакомился с идеями Даосскими. Вот тут я понял одно истину: Мир, таков какой он есть, со всеми бедами и злом, несовершенством людей его населявших, глупостью и болью – идеален, точнее совершенен. Совершенна гармония: Есть зло которое мы видим и есть добро, которое мы не замечаем. Стремление к идеальности мира – глупость, через которую я должен переступить. И я переступил. Однако когда я в очередной раз прочитал «Дао Дэ Цзын» и более менее понял, о чём в нём говорится, я был пронзён ядовитой стрелой, и яд её всё глубже въедался в кровь и изменял сознание: Я познакомился с идеями жёсткими, с идеями Японского милитаризма. Весь этот год, который я нарёк годом Японии, внутри меня шла борьба между этаким китайским ленивым даосом, призывающим отстранится от дел, и жестоким японцем,  призывающим работать на износ.
Первый представлялся толстым, лежащим в просторном халате и пьющем чай, второй виделся мне офицером периода русско-японской войны, налево и направо секущей шашкой непролазную лень. К лету Японец одержал победу и окончательно утвердил своё доминирование над моим сознанием. Я стал работать, и не только в компании, но и над собой. Он указал мне цель, к которой я стремился. Бог, да и почти все Европейские верования казались мне кране глупыми. Безразличие переросло в неприязнь. Но надо сказать, набожных людей я никогда не любил, теперь я невзлюбил и саму организацию.
Прочитанный мною в этот момент «Золотой Храм» Юкио Мисимы подтолкнул на раздумья о прекрасном. Разве прекрасна вещь, состоящая из не прекрасных частей? Да и может ли вообще вещь быть прекрасной. Прекрасное – это образ, создаваемый нашим мозгом, и чем меньше видели глаза, тем больше и красивей мозг дорисует увиденное. А что может быть прекрасней самого короткого мига, который дозволенно нам видеть всего один момент, бесконечно короткий, что может быть прекрасней смерти?  Я был насквозь пропитан идеями Мисимы, отныне камикадзэ стали для меня самыми великими героями. Но лето кончилось, даос вернулся из отпуска и я понял, что влюбился. Снова в ту же девушку. Какой же я дурак! Как же я себя ненавижу! Неудачник, страдающий дефицитом внимания и восхваляющий смерть, вновь наступает на те же грабли, понимая, что ничего не выйдет, но упёрто бездействующий. Переродился я? Да, но как бы не прекрасна была бабочка и как бы уродлива не была гусеница, ставшая ею – они одно существо.