Неоконченные сны. 23-1. Конец. Смерть

                *****
     Соннери не помнил, сколько пролежал так, обнимая Тамми, для которой все закончилось хорошо – она так и поняла, что расстается с любимым, потому что умирает. А потом чья-то тень упала на ее лицо и оборотень, зарычав от удивившей его самого ярости, рывком поднял голову.
     Светловолосый фатанг стоял впереди полукольца своего отряда. Капюшоны у всех были откинуты, в ледяных глазах светилось понимание и даже уважение, но то, что он сказал светловолосый, сильно противоречило выражению глаз.
     -Нам очень жаль, что пришлось прибегнуть к такому способу. Но мы должны были. Нам нужна твоя жизнь, оборотень, а ты не остаешься один почти никогда. Мы не имеем права причинить вред твоему маленькому спутнику, а он, к сожалению, слишком часто мешал нам. Не плачь о ней – все равно она никогда не была бы счастлива без тебя, для нее так даже лучше. Нам нужен только ты один. Нам претит бить из-за угла, но я уже убедился, что даже четверых для тебя мало и больше не хочу рисковать своими людьми. Поэтому честного боя не будет. Поверь, мне действительно жаль. Ты поистине превосходный воин, но ты дОлжен умереть.
     -Почему? – равнодушно спросил Соннери, мало надеясь на правдивый ответ. Фатанг покачал головой.
     -Лгать тебе я не хочу, а ответить правду не имею права. Поэтому я не скажу ничего.
     Он отступил на шаг и обнажил клинок. Соннери, все еще стоя на коленях перед Тамми, спокойно, без страха посмотрел ему в лицо. Он ждал, что сейчас последует удар, и был готов к тому, чтобы умереть, но светловолосый снова качнул головой.
     -Покой мертвых незыблем, и неприкосновенен тот, кто стоит рядом с ушедшим, - проговорил он. – Я не нарушу священного права мертвых, права, подтверждаемого всеми, кто еще дышит.
     Оборотень медленно поднялся на ноги и, обойдя тело подруги, встал перед фатангом, глядя ему в глаза.
     -Ты великий воин, - продолжал тот, - поэтому ни я, ни остальные не хотим прятать лица в этом бою.
     Оборотень сделал еще шаг вперед. В нем неожиданно проснулась ярость. Он уже знал, что не позволит просто убить себя. Апатия прошла. Теперь перед фатангами стоял Зверь, жаждущий мести, только мести, а больше ничего.
     Он разительно изменился за последние дни. Счастье, захлестывавшее его с головой, резко, в одночасье, превратилось в сокрушающую волну боли, которая давила все в нем. Он больше не был наивным мальчиком, каким ушел на последнюю в жизни охоту, он больше не был оборотнем, старающимся разобраться в происходящей несправедливости с другими… Он больше не был тем, кому необходим совет кого-то сильного и мудрого, и они словно поняли это, перестав тревожить его непонятными видениями. Снов он не видел уже давно, но сейчас вдруг снова увидел чужую руку поверх своих пальцев, сжимавших короткий клинок сауров, и отчетливо понял: этот светловолосый будет очень удивлен тем, скольким из них придется сегодня лечь рядом с "этим странным парнем". Чтение чужих мыслей он не считал подлым ходом, если это были мысли злейшего врага. Они могли помочь ему убить, а он уже ХОТЕЛ убивать. Оборотень даже сам удивился этой неожиданной кровожадности, но словно наяву увидел улыбку Тамми – и удивление погасло. Те, что стояли сейчас перед ним, были хуже дикого зверья, много хуже, потому что звери никогда не бьют в спину.

                ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ