Мелочь

Бабка Серафима, которую все звали просто – баба Сима, поставила ведро с водой на плиту и зажгла конфорку. Из нее вырвались голубые язычки пламени и принялись лизать дно старого цинкового ведра. Баба Сима вышла во двор, спустившись по крутой лестнице. Она, как и еще четыре семьи, жила в двухэтажном жилкомхозовском доме неподалеку от школы.
Сходив в сарай и взяв оттуда новые валенки - старые уже дышали на ладан, семидесятилетняя Серафима, кряхтя, поднялась обратно. Увидела, что газ под ведром не горит. Подслеповатая бабка не заметила, что из ведра через неплотный шов уже протекает вода, которая и залила конфорку.
- Ах ты, господи, незадача-то, - бабка закружилась, ища, куда она положила коробок со спичками. – Куды ж я тебя сунула? А, вот он где.
В поисках спичек бабуля разговаривала сама с собой, как все люди ее возраста. Она жила одна и поговорить особо было не с кем. Кот, который шлялся на улице, в расчет не принимался.
Баба Сима достала из коробка спичку и, держа ее суховатыми пальцами, чиркнула серной головкой по коробку.
Бабку уже неделю донимал насморк, иначе она бы давно почувствовала запах уходящего газа. Воздух вокруг Серафимы мгновенно вспыхнул. Бабку швырнуло прямо на дверь, которую она открыла своей спиной и полетела вниз, не успев даже что-то крикнуть. Упав на пороге, она первым делом ощупала себя и перекрестилась, поняв, что ничего не сломала. Потом почувствовала, что с головой что-то не то. Провела по ней рукой, а потом поднеся ее к глазам, увидела на ладони остатки волос, которые почти мгновенно сгорели до корней от вспышки.
- Ай-я-а! – заголосила бабка, все еще сидя на холодном приступке. Наверху в это время уже гуляло пламя, которое перекинулось на стены, на потолок и на пол. Здесь все было деревянным и огню было, где разгуляться.
Бабка снова заголосила и на этот звук из нижней квартиры выбежали соседи, которые увидели дым, валивший изо всех щелей.

***

Соседка по парте грипповала и Антон сидел один. Подсаживать к нему кого-то другого не стали, а он сам тоже не стал пересаживаться на другую парту.
Антон еще в начале урока одним из первых вышел к доске и ответил на вопросы географички. Сейчас он сидел, облокотившись на стол, и одним ухом слушал учительницу. В другое долетал бубнеж с соседних парт, где занимались чем угодно, только не уроками.
Географичка Татьяна Анатольевна была дебелой придурковатого вида бабой с копной волос цвета прелой соломы и веснушками на все лицо. А еще у нее один глаз был косой. Она пришла к ним несколько месяцев назад, и поначалу ученики путались, не понимая, куда именно смотрит училка. Сейчас она «допрашивала» у доски отличника.
Неожиданно Антон заметил боковым зрением какое-то движение в окне. Он глянул на улицу и увидел снующих вокруг деревянной двухэтажки людей, но сначала не придал этому значения. Потом взгляд его упал на крышу дома, откуда поднимались густые клубы белесого цвета.
- О, видать, баба Сима сильно печку раскочегарила, - произнес он, ни к кому конкретно не обращаясь.
Некоторые из ребят глянули мельком в окно, но тут же снова уткнулись в учебники. И тут Антон увидел языки пламени, вырывающиеся из-под деревянной крыши.
- Да нет, это не печка. Это дом горит! – он упал грудью на подоконник, теперь уже вовсю пялясь в окно.
- Где, где там что горит?! – раздалось со всех мест, и большинство школьников тут же хлынули к окнам, игнорируя учительницу.
- Так, класс, - географичка повысила голос, хлопнув учебником по столу. – Урок еще не закончился. Сядьте все по местам.
И тут прозвенел звонок. Антон самый первый вылетел из класса. Едва не сбил какого-то пацана, который терся в коридоре. И перепрыгивая через три ступеньки, рванул вниз. Выскочив на крыльцо, он понесся в сторону дома, до которого было не больше двухсот метров. За спиной слышались топот и восторженное улюлюканье других школьников.
Возле дома уже собралась приличная толпа. Стояло три пожарных машины и дядьки в брезентовых комбинезонах и касках разматывали шланги.
Пламя уже ревело, пробив дорогу наружу, и облизывало край другого дома – такой же двухэтажки, стоявшей практически впритык.
- Антон! – заорал один из пожарных над ухом и мальчишка аж подпрыгнул от неожиданности. – Иди, помоги им вещи выносить!
Пожарный обращался к одному из своей команды и тот, бросив шланг, побежал к соседнему дому.
- А вы чего тут, щеглы? – мужик грозно посмотрел на столпившихся школьников. – Ну-ка марш на уроки!
И он навел на них шланг, из которого текла тонкая струйка воды. Пацаны прыснули в разные стороны, а пожарный, уже не обращая на них внимания, задрал шланг кверху и поднял руку, давая кому-то знак. Тут же стоявшая рядом пожарка зарычала и из брандспойта ударила тугая струя воды. В сторону дома, который был уже объят пламенем, било шесть или семь струй. Потом пожарный подозвал кого-то и крикнул сквозь рев водяных насосов:
- Скажи Орлову, пусть вон тот дом поливают и тот, который за ним. Этот по остаточному принципу. Все равно его уже не спасти. Надо, чтобы огонь дальше не пошел.
Антон посмотрел в другую сторону, куда махал пожарный. Второй дом тоже горел, но не так сильно, как первый. А рядом с ним притулилась одноэтажка, хозяин которой в ней давно уже не жил. Сейчас команда пыталась сбить пламя со второго дома, жильцы которого молча смотрели на огонь. Кто-то сидел на вещах, которые удалось вытащить из жилища. Кто-то перебирал документы. Вещи – дело наживное. Самое главное - спасти паспорта, домовые книги, прочие, не менее нужные документы, на восстановление которых может уйти долгий срок, и деньги.
Антон увидел Степку, который стоял в отдалении. Заметив его, приятель помахал рукой. Антон подошел и встал рядом с ним, засунув руки в карманы брюк и съежившись.
- Холодновато, блин, - произнес он, глядя на пожарных.
- Иди, погрейся, - сострил Степан, кивнув в сторону пожара.
Рядом стояли какие-то мужики и бабы, которые рассуждали, скорбно поджав губы. А сами алчно смотрели на горящие дома.
А ну как не все огонь уничтожит? Может, пощадит часть дома или сараюшки, в которых можно будет поживиться чем-нибудь. Прежним-то хозяевам оно без надобности. Им теперь все равно новое жилье дадут где-то в  городе.
Пацаны думали о том же самом. Кроме изучения заброшенных домов их излюбленным занятием было погулять по пепелищу, где оставалось много чего интересного.
Сзади стояли двое парней, которые сначала молчали. Потом, случайно глянув друг на друга, стали судорожно здороваться и хлопать друг друга по плечам.
- О, Костян! Ты как здесь?
- Да мимо проходил, смотрю – горит. А ты где пропадал, что-то не видать тебя, не слыхать?
Примерно такие разговоры можно было услышать в толпе. Любого, с кем долго не виделся, можно увидеть в трех местах: на свадьбе, на похоронах и на пожаре. Вот и тут какие-то старинные приятели встретились при столь грустных обстоятельствах. Хотя, почему грустных? Это же не их дома объяло пламя.
Антон заметил, как подъехал «рафик» с красным крестом на боку, и двое врачей под руки посадили в машину бабу Симу, у которой на голове был платок, повязанный кем-то из ее знакомых. У бабы Симы в огне сгорело все. Куда ее увезли, Антон не знал, да и не интересовался. Может, к родственникам, если остались, а может, в  дом престарелых, где персонал будет следить, чтобы она не ставила дырявое ведро на огонь.
Со стороны школы  раздался звонок.
- Чего, пойдем что ли?  -  обратился к нему Степан.
Они побежали в сторону школы. Степан на ходу обернулся к Антону и сказал:
-  Вечером заходи ко мне. Сгоняем на пожар. Может, что интересное найдем.

***

Вдвоем сходить на пепелище не удалось. В компанию напросились Васька и Борька.
На улице уже смеркалось, и это было хорошо.  Ребята не хотели, чтобы их кто-нибудь заметил, когда они будут бродить по пожарищу.
Риск наткнуться на хозяев был нулевым. Все они разъехались временно по родственникам, пока им не дадут новое жилье. Охранять оставшееся барахло тоже вряд ли кто станет.
Четверо пацанов вошли через калитку. Вернее, через проем, где висела калитка, которую сорвали и отбросили в сторону пожарные. Тут Борька остановился и обернулся к друзьям:
- А кто-нибудь фонарик с собой взял?
- Я взял, - Степка похлопал по карману телогрейки.
- А у меня спички есть, - сказал Васька.
-  Молодец! – похвалил его Борька. – А баночки бензина у тебя нет часом? Полить и запалить по новой.
- А чего такого-то?
- Ну, ты додумался тоже, - толкнул его Антон локтем в бок. – На пожар со спичками идти. А ну как и вправду запалишь?
- Ладно, ладно, - Васька поднял вверх руки, показывая, что сдался. – Не буду я ничего зажигать. Светите только фонариком.
Пацаны осторожно прошли вдоль стены, поминутно посматривая вверх, чтобы на них что-нибудь не свалилось.
Пожарные раскурочили крышу, чтобы добраться до огня, и сейчас обгорелые доски торчали ежом в разные стороны. Изнутри дома слышались какие-то шорохи и звуки. Впрочем, пацаны знали, что пепелище еще некоторое время словно продолжает жить своей  жизнью. Капала не успевшая замерзнуть вода, проседала засыпка в стенах, а кое-где поднимался едва заметный парок.
- Ну что? – спросил Славка, остановившись возле входа. – Наверное, на второй этаж пойдем. Он меньше всего вроде выгорел.
В первый дом ребята решили не ходить, так как от него остался почти один остов. Даже перекрытия между этажами в некоторых местах прогорели и рухнули. А здесь стены и потолок были целы. И даже стекла на одной стороне все уцелели, только были закопченными изнутри и чернели в свете фонарика.
Всюду пахло гарью и Антон подумал, что фуфайку придется дня на два вывешивать на морозе, чтобы запах выветрился. А то и вовсе новую надевать. Остальные мальчишки, наверное, думали о том же. Кроме, может, Борьки, у которого еще не было опыта подобных походов.
Антон шел первым, осторожно пробуя ногой каждую доску. Ему не хотелось провалиться под лестницу.
- Степка, ты чего там фонарем по стенам водишь? Ты под ноги свети.
- Ага, сейчас, - раздался сзади голос Степана. Под ноги метнулось тусклое пятнышко света.
- У тебя там что, батарейки сдохли?
- Е-мое! Похоже, сдыхают, - Свет пропал.
Степан открыл фонарик и достал из него две толстых круглых батарейки. Раздался стук металла о металл. Потом опять скрежет крышки фонаря. Свет стал чуть ярче. Борька с Васькой все это время стояли сзади и не проронили ни слова. Мало ли, вдруг голоса услышат с улицы, тогда придется драпать.
Наконец, поднялись на верхнюю площадку. Антон подергал дверь, обитую дерматином. Она не поддавалась.
- Я не понял, она что, заперта? А как же мы внутрь-то попадем?
Антон отступил в сторону, пропуская приятелей.
- Нет, вряд ли. Скорее всего, от воды разбухла. Давай-ка вместе дернем. Раз-два! – пацаны едва успели отскочить, потому что дверь не просто открылась, а выпала из проема с ужасным грохотом прямо на то место, где они только что стояли.
Мальчишки замерли, втянув головы в плечи. Им казалось, что грохот разнесся на всю округу. Но все было тихо и компания, облегченно вздохнув, зашла внутрь.
- Степка, смотри под ноги, - предупредил друга Антон.
Степан водил пятном света под ногами, внимательно вглядываясь в порванный линолеум.
Здесь была только одна комната с бельевым шкафом в углу и остатками софы, которую пожарные щедро залили водой. На шкафу стоял телевизор. Вернее то, что от него осталось. Он слепо таращился в темноту разбитым провалом в том месте, где был кинескоп, лопнувший от высокой температуры.
Антон отодвинул кусок фанеры у окна, и обнаружил за ним массивную пепельницу. Она была сделана в виде старика с босыми ногами, который плел корзину. Корзина и предназначалась для окурков, хотя ее можно было приспособить и под другие вещи.
«Под монетки будет самое то», - подумал Антон.
Сзади раздалась какая-то возня:
- Отдай, я первый нашел.
Это Васька, вцепившись в какую-то тряпку, тянул ее на себя. С другой стороны за нее тянул Борька, который не хотел отдавать находку.
- Ну и что, что первый. Зато я старше. Со старшими положено делиться.
- Ни фига не положено! Степка, скажи ему.
Степка повернулся, но ничего сказать не успел. Васька вдруг нагнулся и тяпнул зубами Борьку за руку. Тот от неожиданности отпустил вещь, за которую тянул, и Васька бухнулся задом на пол.
- Вот полоумный, - Борька пытался рассмотреть в темноте руку, за которую его только что укусили. Крови видно не было.
- Чего вы там не поделили? – Славка направил свет фонаря на младшего из компании. Васька стоял, прижав к груди синюю тряпку. Он развернул ее и ребята увидели, как что-то блеснуло желтым. Какая-то металлическая нашлепка.
- Джинсы! – завороженно прошептал Васька. Он повернул тряпку к свету и прочитал по слогам: - «Мон-та-на». «Монтана», пацаны! Настоящая Америка. Вон, гляньте, даже орел имеется!
Мальчишки смотрели на Ваську, а он стоял, вцепившись в джинсы, и верещал: - Чур мои, чур мои!
- Да зажуйся ты своими джинсами, - Борька демонстративно отвернулся. Он, судя по всему, страшно завидовал. Да и сам Антон с удовольствием поменялся бы с Васькой. Только тот вряд ли возьмет пепельницу в обмен на джинсы.
- Они ж тебе велики будут, - произнес Степан.
- Ну и чего? Я мамке скажу, она подошьет, - Васька стал расстегивать фуфайку, чтобы спрятать за пазухой драгоценную находку.
Вдруг снизу раздался какой-то шум и женский голос:
- Эй, шантрапа! А ну быстро выходи оттуда. Ну, я жду.
Ребята замерли. Видимо, одна из соседних теток их засекла.
«А может, хозяева поручили приглядывать ей за домом», - мелькнуло в голове у Кирилла.
- Черт, что делать будем? – фонарик Степки судорожно метался по стенам. Из этой комнаты им было никак не выбраться. Рамы здесь были целыми. А даже если и нет, сигать со второго этажа ни у кого желания не было.
- Я нижнюю дверь по инерции на крючок запер, когда зашли, - прошептал Борька.
- И что? А нам-то как вылезти…- Степка все еще светил в разные стороны, будто пытался найти крысиный лаз.
- Ну, так что, мне милицию звать? – раздался снизу настойчивый голос.
С милицией ребятам меньше всего хотелось иметь дело.
- Пошли, - Васька махнул рукой в сторону кухни, - я там заметил кое-что.
Пацаны быстро двинулись за ним. На кухне одна половинка окна болталась на ветру. Васька подошел к окну, выглянул наружу и поманил ребят:
- Смотри, тут внизу сараи и не очень высоко. Можно спрыгнуть и по ним убежать.
- Давайте я первый.
Степан сел на подоконник, свесив одну ногу наружу, потом перекинул другую и спрыгнул вниз. Раздался грохот жести на крыше. Снег в этом месте растаял от тепла горевшего дома и обнажил кровельное железо. Окна выходили на тыльную сторону дома, значит, тетка должна быть за углом.
«Главное, чтобы она не сообразила, в чем дело», - подумал Антон и прыгнул вслед за Степкой. Он так и не выпустил из рук массивную пепельницу и едва не разбил ее о крышу. Потом последовал Борька и вслед за ним Васька. Когда все четверо ребят были на крыше, из-за угла показалась фигура в фуфайке.
- А, вот вы где! А ну сейчас же слазьте, поганцы, - тетка направилась к сараю.
- Фиг тебе, дура!  -  заорал Васька, а потом уже ребятам: – Бежим, пацаны!
Компания бежала по крышам сараев, которые примыкали друг к другу в каждом дворе. Ребятня перепрыгивала через неширокие прогалы, громыхая по крышам, оставляя за спиной злую тетку и сводя с ума дворовых собак. Псы хрипели на цепях и рвались в сторону четырех темных фигур.
Добежав до последнего сарая, который находился в конце проулка, ребята попрыгали в сугроб и пробежали еще метров пятьдесят. Потом остановились отдышаться.
Антон поставил пепельницу в снег и сел рядом. Остальные тоже бухнулись в сугробы. Отдышавшись, Антон повернулся к Борьке:
- У тебя случайно сигаретки нет?
- Случайно есть, - Борька залез за козырек шапки и извлек оттуда изрядно помятую штуку «Астры». - Ты вроде бросил?
- Бросишь тут, - Антон взял у него сигаретку. – Васька, кинь спички.
Он прикурил и, сделав две затяжки, передал сигарету дальше.
Антон принялся рассматривать пепельницу в свете фонаря. Сбоку были нацарапаны чьи-то инициалы. Васька мял джинсы, а потом посмотрел на других:
- А вы чего, ничего не взяли?
- Да вот, нашел что-то, - Борька нырнул рукой в карман фуфайки. – Фломастеры. Иностранные какие-то.
- Здорово. Рисовать можно. А ты, Степ, нашел что-нибудь? – пацаны посмотрели на приятеля.
- Нашел, - Степка подкинул в руке мешочек, перевязанный шнурком.  Внутри что-то звякнуло.
- Там что, гайки что ли? – спросил Васька, а у самого предательски дрогнул голос. Уж больно звон был знакомым.
- Сейчас посмотрим, - Степка развязал шнурок и посветил внутрь мешочка.
- Ух ты! Сколько гунцов… - Васька смолк, уставившись на матерчатый предмет. Мешочек был наполнен десятикопеечными монетками.
Степка подкинул мешок, поймал его и заявил:
- Наверное, рублей пятнадцать, не меньше.
Борька молча засунул фломастеры обратно в карман и ничего не сказал. Ваську раздирали противоречия. Он вцепился в джинсы и при этом смотрел на карман, куда Степка убрал мешочек:
- А давай меняться, - неожиданно предложил он. – Я тебе джинсы, а ты мне мешочек.
- Нет, Василий, - Степка встал из сугроба и отряхнулся. – Носи на здоровье. Антох, ты идешь домой?
- Пошли, - Антон встал и тоже отряхнулся одной рукой. В другой у него была зажата пепельница. Они попрощались и разошлись. Антон со Степкой в одну сторону, а Васька с Борькой в другую.
Антон оглянулся. Васька шел как-то съежившись и волочил джинсы почти по земле.
Ребята остановились возле пустыря.
- Ладно, я пошел, - Антон протянул руку для прощания Степану.
- Подожди, - тот зачем-то полез в карман и снова вынул оттуда мешочек. Запустив в него руку, он извлек горсть монет и сыпанул в корзину старика – пепельницы, которую Антон держал у груди.
- На счастье, - сказал Славка, потом хлопнул друга по плечу и, развернувшись, пошел к себе. Антон долго смотрел ему вслед.