Питерским авторам посвящается

Вы знаете, что такое экзистенциализм? Это такое философское направление, которое считает, что ничто в мире не существует до тех пор, пока человек не наполнит это что-то смыслом и содержанием.

Питерские авторы – это не люди, патетически глядящие на сверкающую золотую Иглу, стоя на Дворцовой набережной или задумчиво созерцающие разведённые мосты, сидя на мягком кресле в тёплом кафе.

Это люди, без которых Петербург не существует. Люди, которые видят его, слышат его, думают его, говорят его, поют его, пишут его.. Люди, которые создают в своих глазах, сердцах и мыслях Питер таким, какой он есть. Это люди, которых миллионы. Они сидят на грязных ступеньках с гитарой или стоят, согнувшись, за мольбертом на Мучном мосту.
Они любят не гулкий Невский, забитый до отказу туристами и сияющий от фотоаппаратных вспышек, а серый дымный туман, целующий лицо и проникающий под одежду. Они любят не фотографироваться у залитых солнцем тёплых струй Большого Каскада в Петергофе, а трогать дрожащими руками холодную от ночного воздуха воду в фонтанчике в Александровском саду. Они любят не восторженно охающую толпу, наводняющую набережные в Белые ночи во время развода мостов, а одинокие мокрые от дождя фигуры ночных рыбаков воле Тучкова моста. Они не стоят на пьедесталах, выкрикивая гулкие слова, а читают стихи, сидя на влажных скамейках, подстелив под себя ворох газет. Они, устав, не пьют кофе за тёплым окном ресторана, а дышат балтийским ветром. Это авторы Питера, без которых его не было и никогда не будет.

Сцена такая. Я неспешно иду по набережной. Я несколько минут назад вышла оттуда, где пахнет кофе и старыми книгами. Во рту ещё остался привкус горячего шоколада, а в голове – строчки «А я живу у Букиниста и ночую среди старых книг..» Я про себя перебираю все нежные слова, мысленно посылая их любимому Питеру. Я испытываю смутное желание произвести на проходящих мимо молодых людей впечатление таинственной незнакомки, гуляющей в одиночестве по тёмному городу в книгой в руках. Но они проходят мимо, увлечённые разговором.

Обойдя Стрелку, я по привычке, прежде чем выйти на мост, сворачиваю по ступенькам вниз – к воде.

И на пару секунд я выпадаю, в голове встаёт картинка, описанная мне несколько дней назад. Маленький рыбацкий городок на берегу Норвежского моря, вечер, солнце, садящееся в воду, чашка горячего чая, тёплый плед, утром на работу на велосипеде.. Я мечтательно улыбаюсь. Это не моя жизнь, и я не хочу, чтобы она была такой. Но иногда мне хочется о ней помечтать.

Плеер, перечислив всё, что идеально подходит под мой настрой, решает побаловать разнообразием. Узнав песню, как и всё, что слушаю, с первой пары аккордов, не задумываясь, переключаю её с мыслью «нет, сейчас не это». Но что-то меня заставляет передвинуть палец на полтора сантиметра влево и вернуть песню, которую выбрал для меня верный mp3-друг. «Там, где письма хранят, где идут дожди..», - напоминает мне голос о том, где на самом деле я нахожусь. Плохо осознавая реальность, слушаю песню почти до конца, бездумно глядя на чёрную Невскую воду, бьющуюся о гранит у самых ног.

Наконец поднимаю взгляд. Невысоко – ровно настолько, чтобы увидеть блестящую под фонарями опору Дворцового моста и нескончаемые километры воды.
«Где-то жить хорошо, а здесь - умирать». Я всегда вздрагивала, слушая эти слова. Но вздрогни я сейчас, стоя на самом краю каменной плиты, которую гладят волны – и неверные ноги отправили бы меня в прямиком Неву.
Умирать. А ведь это правда. Знаете, почему? Потому что каждый Петербуржец, каждый Питерец, каждый Ленинградец всю свою жизнь медленно-медленно умирает. Он по миллиметру отдаёт себя городу, который возвращает ему взамен силу, чувства, мысли, красоту. Вот почему здесь живут на год-полтора меньше, чем во всей стране. Этими полутора годами жертвуют ради трёхвековой нетленной жизни.

И я живу здесь.

Здесь, где вода под ногами похожа то на чёрное золото с серебряными всполохами шёлковой кисти, то на нефть, глотающую всё живое на своём пути. Где воды, громко шепча молитвы, с непостижимой силой уносятся необозримыми потоками за грязные железные опоры. Где капли солёного дождя впиваются в лицо с такой силой, будто хотят оставить на нём ссадины – следы любви. Где даже под горячей ладонью гранит остаётся холодным как лёд. Где творили Ахматова и Бродский, Башлачёв в Дягилева. Где с крыш видно больше, чем с самых высоких колоннад. Где каждая исписанная стена – памятник культуры. Где можно стоять и смотреть вниз на Неву за оградой с надписью «посторонним вход воспрещён», потому что мы здесь не посторонние. Стоять, пошатываясь в такт пошатывающемуся мосту.

Здесь нас угораздило родиться. Здесь наша вода, наш воздух и наши вековые камни. Здесь наши листья тонут в когда-то сверкающих водах фонтанов и мутных лужах. Здесь наше небо разговаривает с нами. Здесь наши мостовые и набережные - повод для гордости. Здесь мы со снисходительной улыбкой снимаем довольных испанцев на их фотоаппараты – потому что знаем, где настоящая жизнь.

«Здесь, именно здесь – а не где-то там».



За песни и мысли спасибо вам:
К. Арбенин.
Юго.