Просветление и Муха

     Насупившись, Мышь предавалась размышлениям вслух. Барским.
     Барин, насупившись тут же, в огромной столовой, украшеной рисунками голых мужчин, женщин и одного ребенка, называющихся иконами, боролся с грехами: обжорством и алчностью дворовых. Те стояли у двери, пожирая глазами куски мяса, которые Барин ловко закидывал себе в лоснящийся рот. Барин, можно сказать, живота своего не жалел, ведя заблудших овец по пути просветления. Что живот, Душу свою не жалел, впрочем, как и души чужие. Он так и говаривал: души нельзя жалеть, души должны работать. Знания - вот на чем стоит просветление.
     Барин точно не знал сколько душ было в его имениях, но готов был вынуть любую, коль понадобилось бы в борьбе с грехами смертными и не очень. Особенно успешно Барин боролся с собственной гордыней: раньше он отказывался от подношений, пока не понял - гордыня это и надо с ней бороться. Потому теперь брал не только то, что дающий давать осмеливался, но и то, что давать не решался.
     Мышь была последовательницей барина. Следовала она за ним не только по велению сердца, но и по велению самого Барина, который носил ее повсюду в маленькой клетке. Барин частенько приговаривал, глядя на Мышь: *ах, ты, тварь*... и добавлял с интонацией, подходящей к случаю, либо с любовью, либо с гневом: *Божья*. Потому была Мышь от случая к случаю то *бедной, но церковной*, то *церковной, но бедной*.
     Наполнив внутренний мир, Барин частенько впадал в рассуждения о пище духовной. Дворовые были готовы насыщаться ею часами, зная, что в конце получат доступ к пище мирской. Барин же радовался как дитя, принимая бешеный от голода блеск в глазах за искры просветления.
     Так и протекала жизнь Мыши, пока однажды, Барин, после долгой винопролитной борьбы, не забыл закрыть дверцу клетки.
     Мышь не могла поверить собственному счастью. Вырвавшись на волю, она бросилась к новой жизни в виде дыры в плинтусе, сразу окунувшись в нее, то есть в жизнь, с головой. Только оглядевшись, Мышь поняла, что никогда не падала так низко, ведь бывать в канализационных трубах ей еще не доводилось. Но волей случая ее подняло на волне судьбы, а может это была просто вода из канализации, и понесло вперед. Мышь судорожно замахала лапками, зацепилась за одно из ответвлений трубы и влезла в него.
     Долго бежала она неведомо куда, пока не увидела свет в конце тоннеля. На удачу, труба вела в библиотеку, в сокровещницу пищи для ума, как называл ее Барин. Мышь дрожащими от холода и вожделения, лапками, на всякий случай, протерла свои глаза. Нет, они ее не обманывали, комната была уставлена шкафами с книгами.
     Мышь уже хотела приступить к поглощению книг, как увидела, сидящую на одной из полок, Муху. Муха была явно залетной. Мышь знала всех мух в подворье и ни одной беременной из них она не видела.
- Как жизнь? - спросила Мышь, прикидывая, с чего бы ей начать насыщаться, с зарубежной или отечественной классики?
- Жизнь - дерьмо! - ответила Муха.
- А место жительства менять не пробовала? - все еще приглядываясь к полкам, спросила Мышь.
- Есть такое слово - Родина! - закатывая и без того огромные глаза к самому потолку, с чувством, протянула Муха.
- Слышь, ты, патриотка, а на чем детей растить будешь? На цинизме далеко не уедешь! Где ты детей отложишь и что в них вложишь? Душу надо воспитывать. Знания - вот на чем стоит путь к просветлению. - Вдруг ни с того, ни с сего вырвалось изо рта Мыши.
Муха от удивления даже перестала потирать передние лапки.
А Мышь уже было не остановить...
- Душа должна работать, неустанно, только через насыщение и обогащение внутреннего мира можно прийти к Знаниям.... знания - сила... знания.... внутренний мир.... одухотворенность...
     Муха смотрела на Мышь, ковульсирующую в припадке просветления, вот уже нимб появился над головой Мыши... комната залилась светом... Муха поняла - вот оно, озарение... от страха закрыла глаза и вдруг, что-то большое упало на одухотворенное тело Мыши.
     Когда Муха открыла глаза, она увидела Барина с большой энциклопедией в руках, стоящего над телом убитой Мыши. Он поднял жалкое тельцо за хвост и проговорив: - Ах, ты, тварь.... Божья,- выкинул в мусорку, стоящую у двери. Обвел глазами комнату, положил книгу на стол и пошатываясь вышел.
     Через секунду Муха, радуясь возможности отложить личинки в благодатную и одухотворенную почву, умещалась на все еще теплом теле Мыши. А когда закончила, философски заключила: Знания - не просто сила, знания - сила страшная!