Бог простит

Название: Бог простит
Фандом: Ragnarok Online
Автор: Райт Синориан и Tameiki
Пейринг: Нойрен/Кшись
Рейтинг: R

В просторной утробе церкви тягуче отражались от стен слова вечерней молитвы. Священники и священницы завершали свой день службой. Кто-то после отправится спать, кто-то пойдет прогуляться, посмотреть на закат на улицах Пронтеры, а он, Кшись, намерен сегодня объесться мороженым. Ужасный грех, но Нойрен каким-то чудом угадал желание священника сходить именно в это кафе с забавным названием на углу. По этому поводу Кшись старался завершить свои церковные дела как можно быстрее и не потеряв лица. Со стороны казалось, что он вовсе и не торопится, но он себя выдать не хотел. Хотя походы в кафе со знакомыми с детства паладинами и поедание мороженого церковью запрещены не были. Просто не хотелось иметь сзади хвост из пары-тройки не в меру любопытных барышень в рясах. Даже вышел из монастыря Кшись не как все нормальные люди, а через кухню. Скользнул мимо не освещенного фонарями кладбища, и был таков.
Поначалу священник, выйдя на улицу, долго шел прямо, потом свернул направо. Пара домов — и заветное место перед ним. Кафе "Крашеный поринг" гостеприимно встречало посетителей распахнутыми дверями. Впрочем, для любителей посидеть на прохладном вечернем ветерке у хозяев нашлись с полдюжины столов, выставленных наружу заведения. Нойрен уже ждал его за одним из них, приветливо помахивая ему рукой. Заметил, значит.
Перед паладином лежала в ожидании своего часа отбивная из пеки с двумя гарнирами. Впрочем, Кшися тоже не оставили глотать слюни. Как только священник занял стул напротив, ему принесли вазочку с мороженым. Он оценил её размер, поняв, что заботливый рыцарь немного перестарался. С десяток холодных шариков с различными вкусами он, пожалуй, не осилит. Но Нойрен явно заказывал по себе, его отбивная с приличной скоростью оседала у него в желудке. Священник же скромно ковырял длинной десертной ложкой кулинарное творение. Вкусно конечно, но приходилось надеяться на помощь паладина в последствии. В одного него столько не влезет.
И Кшись оказался прав. Съев свою порцию, осмотревшись по сторонам и не найдя больше ничего вкусного паладин заметно приуныл. Посчитал что-то в уме, подумал и нахмурился ещё больше. Видимо, на последние деньги он столько мороженого заказал. Но Нойрен, естественно, сделал вид, что сладости Кшися его ни капельки не интересуют. Смешной. Вроде и взрослее, чем священник, а кажется сущим ребенком.
Конечно же Кшись подвинул ему вазочку, и многострадальный десерт они прикончили совместными усилиями. И, похоже, им наелся даже ненасытный паладин.

Нойрену немножко стыдно и страшно. Церковь не одобрит, и, тем более, не одобрят родители, но все это уже не имеет никакого значения. Все свои предрассудки и сомнения он давно уже отбросил за те четыре года, что миновали с тех пор, как он впервые понял, почему ревнует Кшися к каждой девушке, просто посмевшей к тому приблизиться. За окном уже часа два, как стемнело, из открытого окна сквозит и пахнет дождем и мокрой листвой. Юный священник, совсем по-детски с ногами уютно устроившись в кресле, читает какой-то толстенный том. Неслышно подойти к нему сзади, провести рукой по плечам, уткнуться лицом в светлые волосы, вдохнуть его запах, такой знакомый и родной. Кшись вздрагивает от неожиданности, с грохотом роняет книгу и резко оборачивается. Серые глаза из-под длинной льняной челки смотрят внимательно и чуть настороженно. Нойрен наклоняется и мягко целует его в губы. В первый момент священник, кажется, хочет отшатнуться. Они целуются уже далеко не в первый раз, но Кшись до сих пор боится таких моментов физической близости. Забавно, Нойрен ведь знает, что этот хрупкий мальчик поотважней иных закаленных в боях воинов. А в голове у священника, как всегда, проносится робкая мысль, что они делают что-то неправильное и постыдное. И, как всегда, губы Нойрена оказываются такими ласковыми и теплыми... Паладин успокаивающе гладит его по волосам, и он, секунду поколебавшись, отвечает на поцелуй. Все еще неуверенно, но отвечает. Нойрен, осмелев, осторожно проводит рукой по бледной, прозрачной щеке, по груди. Кшись внутренне сжимается от этого прикосновения, все еще пытаясь сопротивляться вопреки его воле накатывающей, обволакивающей тяжести. Каждый раз они заходили чуть дальше, и наконец неприступные бастионы, что Кшись старательно возводил вокруг себя, пали жертвой банальной физиологии. Он мог сколько угодно обманывать свой разум, но не собственное тело. А молодой и здоровый организм требовал любви.
Красно-белая мантия священника сползает с худеньких плеч. Кшись кажется таким маленьким и хрупким, что Нойрен боится нечаянно причинить ему боль. Пальцы бережно, едва касаясь, проходят по изящной шее, по выступающим ключицам, нащупывают шрам, наискосок перечеркивающий узкую грудную клетку. Кшись закрывает глаза и, кажется, перестает дышать. Ему и стыдно, и хорошо одновременно. И, когда Нойрен легко поднимает его на руки и осторожно опускает на постель, ему на мгновение становится страшно, но он уже сделал свой выбор. Да и нет сил противиться этому запретному и болезненно-сладкому ощущению. И он ныряет в него с головой. Чувствуя, как руки Нойрена, ласкают его в самых сокровенных местах, чувствуя его губы на своей обнаженной коже, задыхаясь, окончательно отбросив сомнения и забывая обо всем. Напряжение и страх постепенно отпускают его, пока не уходят совсем. Нойрен пьянеет от собственной смелости и податливости тонкого тела в его руках, движения его становятся все уверенней, и от недавнего смущения не остается и следа. Кшись чуть вскрикивает от неосторожно резкого движения, и паладин встревоженно замирает.
- Прости, - виновато говорит Нойрен. Священник чуть вымученно улыбается и притягивает его к себе.
- Не страшно, - шепчет он ему на ухо. - Не останавливайся.
И Нойрен продолжает, на этот раз еще осторожней и бережней, чем раньше. А Кшись снова стонет, но на этот раз уже совсем не от боли.
Позже, лежа рядом с Нойреном на смятой постели, Кшись размышляет о том, что Церковь, конечно же, их осудит, но Господь-то уж точно простит. Ведь они любят друг друга, а Господь всегда прощает любящих. А потом засыпает, обняв паладина, положив голову ему на плечо. А Нойрен не думает ни о чем. И ни о чем не жалеет. Ему так хорошо и спокойно - просто лежать рядом, чувствовать тепло его тела, его дыхание на своей шее, легкую руку у себя на груди. Светлые волосы слегка щекочут кожу, и он осторожно убирает их. Кшись улыбается во сне, и Нойрен, глядя на него, тоже улыбается. Ему хочется так много всего сказать, но он понимает, что любые слова тут будут ни к чему. А потому просто молчит, обнимая своего священника, пока незаметно сам не проваливается в сон.