Кому нужен кере ку - гусиный перелет

В местном просторечии это место очень долго именовалось «Гусинка», и до 1965 года его периметр очерчивался кварталами улиц Паромной, Луговой и Береговой между улицами Крупской и Рабочей. Дальше Гусинка была огромным пустырем до самого железнодорожного моста и «запиралась» рельсовой колеей.
Сегодня по Гусинке можно пройтись прогулочным шагом от лицея № 8 до конца улицы Шакена Айманова и совершить круг по кварталам Химгородка. И вся эта территория до сих пор остается Гусинкой, или точнее – Гусиным Перелетом. По-казахски Гусиный Перелет - Кере Ку. «Кере» означает «расправь, размахни крылья», «ку» – гусь, лебедь-шипун.
Проще сказать, «Лети, Гусь!» И появилось казахское название явно раньше, чем пришли на Иртыш строители крепостей. (Оба слова в каждом названии следует писать с большой буквы, по правилам орфографии для географических имен, состоящих из двух слов). Так что Гусиный Перелет – пословный перевод имени Кере Ку.
Долгое время, пока в 1949-50 годах не поставили этот мост, каждую осень в ноябре на эту излучину слетались казарки, серые дикие гуси, огари, лебеди-шипуны. Здесь птицы сбивались в стаи и отправлялись на север. И пока они осваивались, местное население бежало к реке бить птицу, заготавливать на зиму гусятину.
Пристальное внимание образованных слоев населения и научной общественности Кере Ку – Гусиный Перелет привлек к себе из-за открытия палеонтолога, сотрудника Академии наук СССР Юрия Орлова, который обнаружил в крутом обрыве берега выходы костей – останков древних животных. В следующем же, 1929, году он организовал экспедицию, работа которой дала ошеломляющие результаты. В одно лето ученым удалось собрать несколько десятков полных скелетов животных, обитавших на этом месте в течение 25 миллионов лет.
Поскольку среди костей преобладали остатки древнейшей лошади, всю фауну объединили под определением «гиппарионовая».
По тем временам это было четвертое в мире костеносное залегание. Раньше палеонтологи и археологи обнаружили аналогичные могильники в Греции, Украине и Молдавии. После Орлова Гусиный Перелет разрабатывали не один раз. Сначала это были московские, потом алматинские ученые. Благодаря их находкам центральные музеи природы пополнились не одним скелетом носорогов, мамонтов, гиппарионов, оленей и жирафов, а также хищников, питавшихся всеми этими травоядными.Когда в области стал работать историко-краеведческий музей имени Г. Н. Потанина, сотруднику Леониду Гайдученко из собственных находок удалось восстановить полные скелеты пятнадцати разных животных, которые долгое время использовались как пособия на биохимфаке пединститута. Когда же автор экспозиции переехал в другой город, он забрал всю коллекцию с собой.
С 1971 года в области было организовано Общество охраны памятников. Руководил им одно время Георгий Владимирович Гальченко, который и создал полный список памятников древности, истории, культуры и архитектуры. Первым номером в этом списке был обозначен Гусиный Перелет. Стараниями москвичей и алмаатинцев он внесен в список особо значимых памятников, курируемых ЮНЕСКО (Комиссией по образованию и культуре при ООН).
И сразу же в Павлодаре возникло движение за предметное увековечение одного из выдающихся памятников природы всей планеты. Все предложения сводятся в букет идей по созданию парковой зоны, оформленной объемными изображениями древних животных. Но сколько ни поднимали свои знамена поборники парка, все круги и инстанции ограничивались разговорами. Тянулось это до наступления 21 века. Когда стали набирать силу предпринимательство и некоммерческие общественные организации, защитниками Гусиного Перелета стали три НПО – ЭКОМ (тогдашние главы Павел Лихачев и Игорь Жогов), ассоциация Жанайдара Рамазанова, борющаяся за сохранение Иртыша, и общественный фонд «Гусиный Перелет» во главе с заведующей лабораторией палеозоологии, директором Музея природы Института зоологии МОН РК Пирузой Тлеубердиной и павлодарским преподавателем ИнЕУ Ертысом Камзиным.
Прошло тридцать лет с момента выдвижения разных инициатив. К ним присоединился было даже художественный колледж Сергея Башилова, который предложил свои проекты по созданию фигур. По меньшей мере десяток оригинальных проектов предложили молодые дизайнеры и архитекторы.
Но воз неколебимо стоит на месте. Общественность горит желанием создать парк, но ждет денег от властей. Власти, ожидая финансово благотворительности от общественности и предпринимателей, кое-как прояснили судьбу самого Гусиного Перелета. Им понадобилось уточнять топографию места, поискать тех, кто по закону действительно отвечает за сохранность Гусинки и развитие на ее месте хоть какой-нибудь малой, но дельной инициативы.
Ничего путного, кроме как копирования опыта США по созданию прибыльного развлекательного парка в штате Дакота (там открыто пятое месторождение костей древней фауны), никому в голову не приходит. Разумеется, этот опыт (как и другой) никогда не приживется у нас из-за разницы в ментальной культуре.
Простите, но бывшие европейцы, основавшие США, всегда были по натуре зеваками и никогда не устают глазеть на одно и то же часами, месяцами и годами. К нашим духовным условиям больше подходят предложения архитекторов-ландшафтников. Они за парк скульптур, который естественно вписывается в интерьер города, его домов и улиц. И начать можно с одной двух наиболее выразительных фигур (стоял же в Париже 19 века деревянный пустотелый слон!), а потом постепенно пополнять их строй.
Конечно, не праздным остается вопрос сохранности. Скульптуры придется охранять от вандалов и варваров. Кому поручить охрану? Госслужбе нельзя. Все, что она смогла за последние 30 лет – это поставить щит с уведомлением о сохранении Гусиного Перелета. Нельзя госслужбе доверить и сооружение парка. Денег насчитают немеряно, выделят третью часть, а остальные сгинут неизвестно куда. Пример: все, на что хватило гражданской активности – это высокое сооружение из металлических прутьев, к которым прикреплены металлические фигуры гусей.
Монумент красивый, в дизайн площади Конституции отлично вписывается. Однако это все, смогла родить усталая фантазия властей – допустить Гусинку, как элемент, теряющийся  среди других проектных решений. Между тем Ертыс Камзин уже трижды предлагает проекты один другого лучше. Последний был представлен в 2009 году. Как сообщали местные и казахстанские СМИ, он «направлен он не только на сохранение уникального захоронения, но и на создание парка, который будет включать в себя парковую зону, крытый раскопочный павильон и даже пешеходный мост. Достоинств у последнего макета много, найдено интересное архитектурное решение, к примеру, крытый павильон представлен в виде прибойной волны».
Обращает на себя внимание не совсем приметная деталь – раскопочный павильон. В проекты он попадает каждый раз по настоянию местных ученых-зоологов, работающих в не самых бедных вузах. «Вы нам постройте, - просят они, - «а мы уж порадуем весь мир своими глобальными открытиями». Авторы проектов, кстати, не просто предлагают свои работы, но и намерены за это получить деньги. А кто будет строить и на какие средства – это проектировщиков не волнует (один проект, прошедший через НПЦзем, был оплачен). Инициативных много, а ответственных никого. Смешно вспомнить, но в свое время областной департамент культуры потратил семь месяцев, чтобы установить и доказать, что истинным хозяином памятника природы по закону РК «Об особо охраняемых территориях является департамент лесного хозяйства, входящий в структуру Минсельхоза.
Вот отсюда, с этого места, и начинаются подробности. Гусиный Перелет – не только отрезок берега, а солидный участок земли, занятый жилмассивом, общественными зданиями. Самая большая застройка – Химгородок, покрывающий домами и сетями самый богатый костями участок могильника. Что будут копать, как будут делать ученые – они сами этого себе не представляют. В конечном счете они сроют свободные участки, и памятник перестанет существовать. Не сносить же дома, под которыми, возможно прячутся самые ценные остатки.
Чтобы отвести землю под парк и раскопки, требуется пренебречь статьями упомянутого закона, запрещающего менять что бы то ни было на особо охраняемой территории. А Гусиный Перелет – под двойной охраной, так как является фрагментом заказника – поймы Иртыша.
Опять же – чтобы отвести землю, необходимо уточнить ее статус. Как часть поймы, Гусинка относится формально к землям Павлодарского района. Как территория с застройкой Павлодара, памятник природы входит в земли города. Но самая удобная зацепка для властей – это республиканский статус Гусиного Перелета. Столица тут же вспоминает о статусе ЮНЕСКО. И разговоры о деньгах на охрану и содержание памятника сами собой сводятся к нулю.
Когда был готов первый проект парка, НПЦзем предложил университету взять на себя все хлопоты по сооружению. Все-таки научно-познавательной ценности в парке больше, чем досуговой. Но ученые не только отказались, но и дали понять, что государство и общественность просто обязаны предоставить бесплатное право раскопок. О том, что свои находки они будут реализовать за солидные деньги и в свою пользу, энтузиасты со степенями всегда старательно умалчивали. Не секрет, что «черные копатели» слов не тратят – откапывают, грамотно обрабатывают находки и так же грамотно продают.
Но как только «лесники» признали свои полномочия, они тут же применили закон, т.е. указали на запрещающие статьи. И вдохновенный шум о парке затих. Самим копать и продавать «костяное наследие» как-то в головы «лесников» не приходит. Хотя это было бы вполне законно.
А вот ученые… В свое время их предшественники накопали достаточно, чтобы обогатить науку, восстановить недостающие факты там, где их не было, и закрасить белые пятна в палеонтологии. Много ли дадут науке дополнительные килограммы и тонны костей (если только за этим не стоит вопрос занятости зоологов)?
Раздавались и такие реплики: власти бездействуют, памятнику грозит уничтожение… Однако в палеонтологии и археологии существует свой канон: пока залегание не раскопано, оно считается памятником, и его надо охранять. Но как только из-под земли вынимается все ценное, памятник автоматически перестает существовать. И тогда снимаются все ограничения, землей можно пользоваться в общем порядке, строить музейно-туристические объекты. Но из Гусинки выкопать все невозможно. Не сносить же целых полтора городских микрорайона!
Пока властям кажется здравой консервативная позиция: пусть лучше Гусинка остается такой, какой дошла до наших времен; пусть ее раз в году очищают от мусора, который старательно будут набрасывать жители Химгородка. Уже есть движения, и они не требуют затрат. Щиты сохранят памятник дешевле, чем пост полиции или патруль. В эту позицию органично вписывается весьма ценное предложение: при центральном въезде в Павлодар установить информационный стенд о Гусином Перелете. Мало того, что он будет просвещать, билборд еще и снизит число происшествий на дороге.
Однако прочь иронию. Ертыс Камзин и его соратники своей позиции не сдают. И она тоже представляется здравой. Необходимо оградить памятник природы высокой и прочной оградой, дабы остановить разрушение костеносного подземного слоя, И тем более открыть музей под открытым небом, с которого следовало бы начать осуществление уже утвержденного проекта спортивно-туристической кластерной зоны.