***

А.Шустиков

SEX –истории
18 +

Небольшие эротические откровения Автора, которые произошли в его жизни. Но, конечно же, с элементами фантастики.
Но, очень желательно, до 18 лет – не читать…
АВТОР.




ПЕРВАЯ НОЧЬ


Пошли что ли? – сказал он, когда время уже приближалось к трём часам ночи.
- А как же гости? – чуть смущённо посмотрела она на него, пугаясь предстоящего момента.
- Гости? Да им уже не до нас, - усмехнулся он, видя, как те, кто был приглашён, уже и забыли, наверное, что в тот день у «виновников торжества» была свадьба. Гости пили водку, смеялись, мужчины и парни подмигивали женщинам и девушкам, надеясь весело провести остаток ночи до того момента, когда надо было вставать и бить посуду у кровати молодых…
- Так пошли, - он потянул её за руку.
Она, опустив голову, подчинилась.
Белая северная ночь мягко освещала маленькую комнатку, платяной шкаф, сервант с горкой посуды, два кресла, один стул и неширокую кровать. Уже застеленную и готовую…
- Я боюсь, - тихо прошептала она, посмотрев ему в глаза.
- Ничего страшного, - он положил руки ей на плечи, стараясь найти молнию.
- Нет. Я сама, - она закинула руки за спину.
- Нет, - остановил он её. – Я хочу сам.
Он обошёл её, поднял руки и осторожно расстегнул молнию на платье.
Молния распахнулась до поясницы.
Она молчала и ждала, не помогая, но и не препятствуя его движениям. Ей просто было, на самом деле, страшно…
Он положил руки ей на плечи и осторожно освободил их от платья.
Платье, белой сдающейся птицей, упало к её ногам…
Она переступила через ворох белой материи и повернулась к нему.
- Мне страшно, - опять проговорила она, стоя перед ним в короткой «комбинашке».
- Нет, нет, я буду делать всё тихо, - он приблизился к ней, опустился на колени и положил ладони на её икры. Повёл ладони вверх, по бёдрам. Коснулся ажурных трусиков, талии, края грудей и подмышек.
- Так снимай, - тихо проговорила она.
Он встал и аккуратно стащил с неё «комбинашку»…
Она стояла перед ним в своих ажурных трусиках и, таком же, ажурном лифчике…
Он протянул руки к трусикам.
- Нет! – чуть резко воскликнула она. – Я сама.
Она, предчувствуя неизбежность этой ночи, расстегнула лифчик. Он упал на белый ворох свадебного платья. Нагнулась и медленно стянула с себя трусики. И предстала перед мужем  во всей девичьей чистоте.
Он никогда не видел её такой прекрасной и беззащитной: с округлыми плечами, чуть дрожащими грудками, маленькими багровыми сосочками, плотным животиком, стройными ножками и тёмным заветным треугольником.
Не отводя глаз, он начал раздеваться сам. Быстро скинул пиджак, развязал галстук, снял рубашку. Расстегнул  замок ремня, стащил брюки. Чуть стесняясь своего «друга», который уже был готов к работе, медленно снял трусы.
- Вот, - проговорил тихо. – Я тоже: готов…
- Я не знаю, что делать дальше, - смущённо оправдываясь, сказала она. – Наверное, надо лечь.
- Наверное, - согласился он.
Она осторожно присела на край постели. Затем, прикрыв глаза, легла на спину. Сказала: - Ну что? Иди…
- А я, кажется, всё, - чуть испуганно произнёс он.
Белая струйка плеснулась с кончика его «друга» и белым продолговатым пятнышком улеглась на паркете.
- Всё? – она открыла глаза. Посмотрела ему в лицо, опустила взгляд вниз. – Но, наверное, он скоро будет опять большим?
- Наверное…
Инстинкт многолетия подсказал ему, что надо делать дальше.
Он встал на колени перед постелью и коснулся губами её бедра. Она вздрогнула.
Тогда он, подчиняясь всё тому же инстинкту, высунул язык и повёл им по её бедру, всё ближе и ближе подвигаясь к тёмному  треугольнику. И когда коснулся кудрявых волосинок, она прошептала: - Не надо так. Я боюсь.
Он отлепил губы от её «подружки», поднял лицо, стараясь заглянуть ей в  её глаза. И почувствовал, что его «друг» вновь готов к работе.
Неумело он попытался забраться на неё. Но это получилось неуклюже. И тогда она, уже решительно, сказала: - Ляг на спину.
Он подчинился, откатившись к настенному ковру…
Она приподнялась, каким-то любопытным взглядом окинула его от пяток до затылка, а затем закинула ногу на него. Уселась на его живот и начала медленно двигаться вниз…
Он почувствовал, как его «друг» коснулся её ягодиц, затем оказался между анальным отверстием и «треугольником». Ещё мгновенье и…
Его «друг» своим кончиком упирался в жаркое чрево между тёплых и «жадных» губ её «подружки».
Он попытался приподняться, но она не дала ему этого сделать. А сама, медленно-медленно, осторожно-осторожно, впустила его в себя.
Он чувствовал как его «друг» всё дальше и дальше входит во что-то тёплое и маленькое, ласковое и ненасытное, нежное и сказочное…
А затем он почувствовал, как с кончика его «друга» плещется и плещется, заполняя всё, «живая вода».
Живая вода жизни, счастья, радости, умиротворения.
- Спасибо, - тихо-тихо проговорила она, опускаясь на него.
Твёрдые соски маленьких грудей упёрлись в его грудь. А он вытянул руки и положил ладони на её ягодицы …
А за стеной шумели гости, вряд ли подозревая, что в комнате молодых случилось СЧАСТЬЕ! И ЛЮБОВЬ!...
……………………………………………………………………………………………….



ЛЕНА

1……….   После окончания девятого класса, мы обязаны были пройти производственную (или трудовую) практику. И наш класс загнали на местный молококомбинат. Для чего? Да таскать ящики с молочными бутылками. Мне этот труд пришёлся очень не по душе, о чём я и поведал своей классной руководительнице.
- Саша, но никто ведь не ропщет? Или ты особенный?
- Да нет, Нина Павловна, я не считаю себя лучше остальных. Я просто сказал своё мнение… И я больше туда не пойду.
Нина Павловна, видимо, поняла меня, потому что через несколько секунд раздумий, сказала: - Хорошо. Окончательно поговорим завтра.
Я согласился.
На другой день Нина Павловна сказала мне, буквально, следующее:
- Саша, мой муж работает в Институте Леса и Лесохимии. Его отправляют в месячную командировку. И у него нет корректора.
- А это кто?
 - Помощник. Помогает проводить измерения, составлять карты, делать записи. Понял? Это не сложно.
- А куда он едет?
- В Вологодскую область. Город Устюжна… Так согласен? Тем более: ты заработаешь деньги.
- Согласен, - твёрдо отвечаю я.
В душе я до сих пор – романтик…
Дня через три, а было это 8 июня 1969 года, мы с мужем Нины Павловны садимся в вагон поезда «Архангельск – Москва» и добираемся к следующему утру до города Вологда.
Он куда-то уезжает, наверное, в Областной лесхоз, я сижу на вокзале. Возвращается. И мы опять садимся в поезд и едем до города Череповца. И там нам надо ждать местного поезда до Устюжны целый день…
Обедаем в вокзальном ресторане. Затем он оставляет меня с вещами, а сам уезжает к друзьям…
Я достаю книгу и – долго и грустно коротаю время…
Так проходит долгих-долгих два часа. Но читать надоедает и, в конце - концов,  я, отложив книгу, принимаюсь разглядывать пассажиров…
Старушки с котомками и чемоданами, женщины с детьми, изнывающими от скуки и от безделья, мужчины, постоянно выходящие на перрон покурить и много, много других и разных…
Вот со скамейки поднимается девушка, берёт в руку «авоську» с картонными коробками и идёт по проходу…
На первый взгляд – ничего, симпатичная, чуть повыше меня ростом. По возрасту, где-то около моего – лет 16-ть, не больше.
Девушка проходит, поворачивает на миг голову и смотрит прямо мне в глаза. Я в ответ неопределённо хмыкаю. Она выходит в вестибюль, поворачивается к выходу на перрон и останавливается на какую-то секунду, и опять смотрит на меня. И уходит…
Лишних вопросов и размышлений в голове не появляется. Просто подсознательно чувствую, что это всё – неспроста.
И я, судорожно осматриваю наши рюкзаки, «спальники» и, решившись, прошу рядом сидящую женщину, несколько минут просмотреть за вещами. Та соглашается, и я выбегаю на перрон…
На путях - пассажирский состав, не очень длинный, скорее всего пригородный, и у последнего вагона стоит она…
Я бегу. За время моего непродолжительного бега, девушка успевает подняться в тамбур. Я хватаюсь за поручень, но меня останавливает строгий голос проводницы: - Ваш билет, молодой человек.
- Я провожаю, - отвечаю я и указываю взглядом на девушку.
- Хорошо, - соглашается со мной «начальница вагона».
Я поднимаюсь по ступенькам…
«Что сказать? Время уходит.»
И я говорю первое, что появляется в голове:
- Скажите, который час?
- У вас часы на руке.
- Ах, да, совсем забыл…  А… как вас звать?
- Лена.
- А меня Саша. Вы далеко едете?
- Нет, не очень: в Шексну… А вы отсюда?
- Нет, я из Архангельска. Еду с сотрудником научного института в  командировку, в Устюжну. Помощником…  А этот поезд скоро отходит?
- Да. Минут пять осталось.
- Скажите мне ваш адрес. Я приеду в Устюжну и сразу напишу письмо.
- А на чём я напишу адрес? У меня ни ручки, ни листочка нет.
- Да… вон, хоть на коробке. А ручку сейчас найдём.
Я поворачиваюсь к проводнице. Та,  без слов, протягивает обычный карандаш. Лена отрывает кусок картона и быстро пишет свой домашний адрес.
- Молодой человек, мы отправляемся, – проводница поднимается в тамбур. И, словно в подтверждении, локомотив даёт задний ход, сдвигая сцепки между вагонами. Я смотрю чуть жалостливо на Лену и прыгаю на перрон…
Состав вскоре исчезает за пристанционными постройками…
О чём мои мысли? Да не о чём, как мне кажется сейчас. Подсознание, да, что-то мыслит, но мне об этом не говорит…
Я возвращаюсь в здание вокзала, сжимая в руке кусочек картона.
Ан нет: не всё так просто в жизни. «Судьба», - как сейчас говорится…
И было это: 9 июня 1969 года…
……………………………………………………….


2……….   9 января 1980 года пассажирский поезд «Котлас – Москва» медленно втягивался  на пути Ярославского вокзала. Было раннее зимнее утро. Я ехал в командировку, в Ленинград, покупать инструменты для сельского ДК, в котором работал директором в те годы.
А с Леной, с той встречи в тамбуре вагона пригородного  поезда, мы больше не встречались. Да, тогда, по приезду, я написал ей письмо, она ответила. Мы переписывались долго. Вначале регулярно, затем  от случая к случаю, затем иногда…
Но за всё это время нам ни разу не удалось встретиться.
Я знал, что она «сходила» замуж, жила в Питере, заимела двух мальчишек, развелась и сейчас жила в пригороде Калинина (нынешняя Тверь), кажется, в посёлке птицефабрики.
Я, за эти годы, закончил школу, побывал в армии, женился, появилась дочка. Поработал и электриком, и в театре кукол, и. теперь вот, директором сельского Дома Культуры…
И в это январское утро у меня появилась шальная мысль: заехать к ней в гости.
На что я надеялся? На то, что она примет меня с распростёртыми объятиями? Вряд ли. На то, что она одна и ей тоже хочется? А что: ближе мужиков нет? Но, порыв на встречу оказался неистребим и…
Сказано – сделано.
Перебравшись на Ленинградский вокзал, я купил билет до Калинина. Телеграмму о приезде подавать не стал: решил сделать «сюрприз» -  и сел в вагон…
В Калинин поезд прибыл поздним вечером. На автобусной станции толпился народ и, оказалось: автобус на птицефабрику уже ушёл. Следующий – утром…
Но, у меня были деньги. И я пошёл искать такси, но нашёл «частника» на «двадцать четвёртой Волге – универсал».
- «Червонец», - так водитель оценил мой «вояж».
- Поехали, - согласился я.
В дороге разговорились…
- В гости?
- Да… К «подруге».
- У-у… Понятно… А что без шампанского и цветов?
- Да некогда было… Да и пьёт ли она его… Десять лет не виделись.
- Ничего себе, -  водитель присвистнул. – Тогда, тем более, надо заехать… Заехать?
Я согласился…
Закончилась моя поездка у шеренги стандартных «пятиэтажок».
- Вот её дом, - водитель показал на ближайший. – Крайний подъезд, кажется… - Он секунду подождал. – Может, сходишь?... Мало ли что… Если ничего, то до вокзала подкину, всё одно, в ту сторону…
Но я, странно,  но был уверен в том, что Лена дома.
- Спасибо, приятель. Езжай.
- Ну, удачи, - водитель, посмотрел ещё раз изучающее на меня и захлопнул дверцу. Машина  скрылась в темноте позднейшего январского вечера…
Я поднялся на четвёртый этаж. Несколько секунд стоял в раздумье: может зря всё это? Всё равно между нами ничего путного не будет. Что письма? Слова… А на деле: что она из себя представляет?... Может, зря машину отпустил?... Но не стоять же здесь до утра. И я надавил кнопку звонка…
За дверьми вначале было тихо, затем скрежетнул замок. Дверь приоткрылась. На пороге стояла дородная тётка в цветастом халате. Но это была, явно, не Лена.
- Вам кого? – тётка внимательно изучала мой вид.
- Лену… Мальцеву.
- А-ааа… Нет её.
- А не подскажете: где она.
- Не знаю… Она мне не докладывает… Ребята вон самостоятельно спать укладываются… Может, в гостях у кого – праздники, всё же… Короче: не знаю.
- Извините, - я отступил на шаг назад.
Тётка ещё хотела что-то добавить, но, видимо, передумала и – дверь закрылась…
«Надо было, конечно, подать, всё же телеграмму. И что делать?  Не искать же машину… А придётся. Вдруг она до утра прогуляет – человек свободный…»
Я стоял на площадке этажа и чего-то ждал…
Так прошёл час. Начался второй. В подъезде было тихо, никто не входил и не выходил. Часы показывали двадцать минут первого следующего дня…
Но, внизу хлопнула входная дверь. Быстрые шаги глухо застучали по ступенькам…
Я узнал её сразу, когда ещё она даже только появилась в поле зрения. Она…
- Вы…, - несколько  секунд пристального вглядывания, - Саша?
Я улыбнулся.
- Здравствуй… те…, - она замолчала, не зная, что говорить дальше. И что делать.
- Девушка, не скажите: который час? – я улыбнулся ещё раз.
И тут улыбнулась она, вспомнив мои первые слова тогда: десять с лишним лет назад.
- Ой, да что же мы стоим? Ты голодный, наверное? Пошли, - она рылась в кармане, разыскивая ключ…
Стандартная трёхкомнатная квартира: прихожая, налево – кухня, комната, направо – комната, комната,  прямо – ванная и туалет.
- Проходи, раздевайся, - Лена быстро скидывает пальто и так же быстро начинает действовать:
В комнате у соседки: - Ирина Валентиновна, это Саша, мой школьный товарищ. Мы тихо на кухне посидим.
В комнате у себя: - Так… Быстро спать! И чтобы никакого хождения. У меня гости.
Я, сняв полушубок, сижу на кухне. Лена входит, чуть раскрасневшаяся от волнения.
- Ты кушать хочешь? Хотя, что я говорю: человек с дороги… Я сейчас пельмени поставлю, сыр есть, колбасы немного… Бутылка вина… Ты поскучай немного, я сейчас, переоденусь только…
Она возвращается минуты через три: тёмно-синий свитерок, такого же цвета юбочка…
Мы сидим, выпиваем, едим пельмени и разговариваем. Обо всём: о жизни, работе, детях – обо всём…
Так проходит часа два…
- Ты спать хочешь? – спрашивает она. – Я посидела бы ещё, но мне  завтра рано вставать, да и мама утром приезжает… Ты извини…
Она смотрит смущённо-извиняюще…
- Да что ты, - я беру её ладонь в свою. – Всё нормально, Ленок… Спать, так спать.
Она понимает меня. Нельзя, чтобы люди переписывались десять лет, добиваясь своих целей и, чтобы сейчас, когда эта встреча произошла – не соединится в телесной любви. Может, у кого-то так бывает, но всегда надо отблагодарить человека, если он ждал. Хорошо ждал, или плохо – но ждал.
Мы – люди. И воссоединится телами наше право, подаренное Богом.
- Иди, ложись… Вон, в ту комнату… Я сейчас… Только приберусь немного…
Я ухожу, раздеваюсь. Ложусь…
Через несколько минут входит она. Тёмный силуэт смутно выделяется на фоне окна…
Снимает свитер, приподняв юбку, снимает трусики. Подходит к постели и тихо ложится рядом, накрывает нас обоих одеялом и тихо-тихо  говорит: - Спасибо… Я тебя хочу, - добавляет она.
Конечно, этот остаток ночи прошёл без сна. Мы отдавали друг другу всё то, что копили этот десяток лет. Всю нежность, всю благодарность, всё…

…Раннее, раннее утро. За окном ещё темно…
- Всё, вставать пора, - Лена  выбирается из-под одеяла.  Она, всё также, в своей юбочке…
Подходит к столу, поворачивает   будильник, затем, сдвинув штору, смотрит в окно…
Я поднимаюсь. Она смотрит в окно. Я подхожу к ней, останавливаюсь за её спиной, кладу ладони ей на бёдра. Она, поняв меня, чуть наклоняется, опирается руками на подоконник. Я приподнимаю юбку, придвигаюсь к ней…
Когда  акт завершается, Лена поворачивается ко мне, и сильно прижимается.  Мы, на какое-то время, застываем в долгом поцелуе…
-До свиданья, - тихо произносит она. И добавляет: -  А точнее: прощай…
 Через полчаса, после утреннего торопливого завтрака, я ухожу на автобусную остановку…
Мы переписывались ещё несколько месяцев, а затем всё ушло в Прошлое…
И мы  больше в этой жизни не встречались.
НИКОГДА!...
Вот, я и думаю: может мы и встретились тогда, в 69-м, чтобы провести ту ночь, в 80-м?...
Судьба…
……………………………………………………………….

             
ТАНЯ.

1……….   Три друга стояли на крыльце продовольственного магазина. Было всё: бутылка портвейна, даже два сырка, хорошее настроение. Но где? По асфальту и всему остальному городскому миру настукивал мерзкий осенний дождик…
Идти в подъезд – рано: слишком много будет входящих и проходящих – суббота. Сквер – тоже не выход: сыро…
- Пошли к Таньке в садик? – предложил Вовка. – У неё сегодня дома никого нет: тётя Инна в Мурманск улетела, к мужу. А Ларка у бабки в Соломбале. У них в садике – беседка. Посидим спокойно. Ну, как?...
- Конечно, пошли. А то я скоро слюной подавлюсь, - хохотнул Санька. – Ты, Саш, согласен?
- А нам, татарам, один хрен, что ****ь, что ёбанных оттаскивать… Пошли…
И три друга нырнули под дождь. Два квартала миновали быстро, повернули на улицу, на которой стояли старые особняки, за высокими досчатыми заборами  Вовка толкнул калитку…
Кусты акации, красной смородины, малины, рябина, несколько берёз…
От калитки деревянные мостки тянулись прямо к небольшому домику в глубине двора. Перед фасадом, чуть в стороне, качели и небольшая беседка со скамейками и небольшим столиком…
- О, спасибо, Вовик, - Сашка сел на скамью и выставил на стол бутылку.
Санька вытащил сырки, а Вовка – складной стаканчик.
- Ну, поехали! – Санька опрокинул в рот первый стаканчик.
… После второго круга, закурили все трое. Дым, ленивыми пластами, поплыл под дождь.
- А они кто? – полюбопытствовал  Сашка, кивнув в сторону домика.
- Роберт – первый штурман на «Иртыше». В загранку ходит. Тётя Инна – домохозяйка. Танька в аптеке работает. А Ларка – в шестой класс ходит, - доложил с готовностью Вовка.
- А Танька-то большая? – продолжал выспрашивать Сашка.
- Да нет: лет восемнадцать.
- Симпатная подруга, - облизнулся Санька.
- А ты откуда знаешь?   
- Да видел тут как-то.
- М-да, - подтвердил Вовка. – Только дура-дурой.
- В постели этого не видно, - засмеялся Санька. – Ладно: размечтались… Сашка, наливай.
Сашка повернулся к бутылке и увидел: от угла дома, от мостков, шла девушка…
Невысокая… Светлые волосы, зачёсанные на прямой пробор, круглое личико, серые большие глаза, аккуратный носик, небольшой рот, приятные на вид губки. И фигурка – ничего. Короче: Сашке девушка понравилась…
- А почему без разрешения? – строго спросила она, останавливаясь за два шага от беседки. – Володя, так же нельзя.
- Таня, ну извини… Мы на минутку зашли… Думали: ты на работе, - шутливо оправдывался Вовка. – Вот, знакомься: Сашка… Он раньше с нами в 11-й школе учился. А сейчас: в 19-й. У Речного…
Таня сделала ещё два шага и протянула Сашке руку: - Таня.
- Саша, - Сашка осторожно пожал небольшую тёплую ладошку.
- Но больше, Володя, так не делай… Спрашивай разрешение, - нравоучительно сказала Таня. – Некогда мне с вами: у меня суп варится…
Она ушла.
- Ну и как? – Санька весело, с хитринкой, посмотрел на Сашку. – Стал бы?
- Да иди ты, - чуть смущённо огрызнулся Сашка.
- О! Это дело надо отметить! – Вовка полез в карман. – У кого сколько? У меня сорок две копейки.
- Двадцать пять, - Санька выложил на столик пятаки. – Итого: шестьдесят семь.
- Держи народ! – Сашка торжественно выложил полтинник.
- Эх, двух копеек до сырка не хватает, - Вовка рьяно поскрёб затылок. Ладно: пошли. У Кольки, через дорогу живёт, «стрельнем»…
Три друга поднялись со скамеек…
………………………………………………………………………

 
2……….   А через месяц с небольшим, Сашка вновь встретился с этой девушкой, по имени Таня. Как это случилось – тема неинтересная – главное: это случилось…
- Здравствуй, - тётя Инна, мать Тани, протянула руку, внимательно-испытывающе глядя на Сашку.
- Здравствуйте, - смутившись откровенного взгляда, ответил Сашка.
- И чем вы занимаетесь, будущий зятёк? – с хитрецой улыбнулась тётя Инна.
- Да в школе учусь. В десятом классе…
- Ну,  проходи, - тётя Инна отступила в сторону, давая возможность Сашке войти в дом.
Сашка вошёл…
Дом… А какой дом – домик: прихожая-кухня, две маленькие комнатки впереди, и одна «боковуха» - комната сестёр: Тани и Ларисы…
Но Сашке понравилось бывать здесь… Тётя Инна оказалась приветливой женщиной. Правда,  он заочно побаивался самого хозяина – Роберта Викторовича, но тот чаще был в море, чем на берегу.
И чем они занимались?... Сашка и Татьяна?…
Чаще всего, сидели в маленькой комнатке и, когда Ларки не было дома – любили целоваться. А однажды Сашка, обнимая Татьяну, совершил маленькое  открытие: через  большое зеркало на стене можно было разглядывать Таню со спины и, обнимая, как бы невзначай, приподнимать подол её платья. Да Сашке было всего семнадцать, но «дружок» уже вздрагивал, готовый для основного своего назначения…
А однажды…
Однажды тётя Инна срочно собралась к мужу. И уехала вместе с Ларисой. И попросила Сашку помочь по хозяйству – вода, дрова… И Сашка в первую ночь остался  ночевать. Конечно, он не рассчитывал на половую близость, тем более, что Таня всё же побаивалась оставаться наедине – и пригласила старушку, соседку…
Ночь прошла мирно, но рано-рано утром, когда старушка крепко похрапывала, Сашка пробрался в комнату, где спала Таня и растряс её ото сна… Не надо забывать, что Тане было 18-ть и у неё тоже чесалось в одном месте. Так вот: Сашка садится на край постели и медленно забирается рукой под одеяло. Гладит грудь через материю «ночнушки», затем ладонь скользит по животику и – у него это было впервые в жизни – касается края трусиков. Таня молчит. Тогда Сашка осторожно забирается  пальцами под материю трусиков и добирается до растительности заветного треугольника…
 «Друг», естественно, принимает боевую стойку, стараясь вырваться из плавок…
- Не надо, - тихо-тихо шепчет Таня и убирает Сашкину ладонь с «треугольника». При этом действии одеяло чуть съезжает в сторону и Сашка в свете наступающего дня видит красивую ножку. Видит всю: от пальчиков до бедра.
- Иди, спи. Рано ещё, - опять шепчет Таня, натягивая на себя одеяло. Но Сашка не сдаётся, а нагибается, крепко целует Таню в губы. И Таня уступает… Она заставляет Сашку встать и начинает, закрыв глаза от наслаждения, поглаживать «друга» через материю плавок.  А Сашка, осмелев, приспускает плавки, выпуская «друга» на волю. А Таня, словно не заметив этого, продолжает гладить «его». Сашка, обалдев от наслаждения, стоит не шевелясь. И только почувствовав как «живая вода» рвётся упругой струёй, Сашка отступает на шаг. Смущённо отворачивается и быстро натягивает плавки. Оглядывается. Таня лежит под одеялом, прикрыв глаза.
Сашка осторожно, на цыпочках – не дай бог разбудить старушку – пробирается к своей постели. Ложится… Но сон уже не идёт - Сашка вспоминает Наслаждение…
……………………………………………………………………..


3……….   Приходит весна. Все эти месяцы, начиная с августовской встречи в маленьком садике, Сашка, по-юношески, влюблён. Он бывает в уютном домике почти ежедневно. Становится, по сути, членом семьи. Тётя Инна, всё чаще и чаще, называет его  «зятьком». Он участвует в семейных торжествах, ужинает за одним столом, колет дрова, носит воду, срывает снег с крыши…
А на уроках, на обложках тетрадей, пытается изображать любимый образ…
Но апрельская капель возвещает не только о новых солнечных и тёплых днях, но и о том, что скоро-скоро выпускные экзамены. Надо заканчивать школу…
Времени на встречи с любимой Таней становится меньше – иногда только раз-два в неделю. А в праздник Первомая, когда Сашка возвращается домой на гремящем трамвайчике, вдруг наступает прозрение: ему с Таней неинтересно. И, боясь этой правды, Сашка начинает перебирать их свидания…
О чём они говорят?... Новые платьица, новые духи, которые привозит папа, новые слухи и сплетни о соседях… Что ещё?...
И… всё, с ужасом обнаруживает Сашка… В кино она ходить не любит, на танцы – боится неизвестно чего, книг не читает…
Может, девчонки её возраста все такие?... 
Но Сашке так не интересно – ему, оказывается, с ней не о чем говорить – у них нет общих тем, общих интересов. Они связаны только наслаждением от поцелуев и объятий, но этого Сашке, оказывается, мало…
 В их отношениях появляется трещина, которая с каждой неделей начинает разрастаться. Да, они продолжают встречаться, но всё реже и реже… А когда наступает пора экзаменов, а затем устройство трудовой жизни, то свидания сходят, практически, на нет…
А дальше… А дальше рабочие будни, выходные – на танцплощадках, новые приятели, новые подружки, которые оказывается не только умеют целоваться, но и рассуждать о новых фильмах, телепередачах, стихах…
И так время бежит до новой весны, а там… призыв на службу в ряды Советской Армии.
Сашка, всё же, не желая совсем уж обижать Татьяну, помня сколько с ней было проведено приятных минут, приезжает накануне ухода в армию…
Тётя Инна по-прежнему улыбчива и гостеприимна, Лариса, всё также, - школьница, а Таня, простудившаяся, лежит в своей комнатке. У неё высокая температура…
Сашка присаживается на край постели. Он чуть раздосадован, так как предполагал, что ещё хоть раз пообнимается с Таней, почувствует её ладошку на своём «дружке».
- Ты когда уезжаешь? – Таня смотрит слегка виновато и слегка печально.
- Через два дня.
- Писать будешь?... Я буду ждать твоих писем…
- Буду…
В комнатку заглядывает тётя Инна:
- Сашенька-а… Зятё-ок…, - нараспев тянет она. – Я не прощаюсь: мы, с Ларисой, только съездим до Универмага… Часика на полтора…
- Хорошо, - кивает Сашка.
Тётя Инна и Лариса уходят. Сашка остаётся наедине с Татьяной, смутно догадываясь о цели «убегания» её матери. Догадка перерастает в убеждение, когда Таня говорит:
- Саша, ты помнить то утро?... Ну, когда мама уезжала в Мурманск?
- Помню…
- А ты так больше не хочешь? –  с трудом выдавливает из себя Таня.
- Не знаю. – Сашке и хотелось бы повторить «это», но он чувствует подвох: не желают ли они его подженить?...
Сашка в раздумье скребёт щёку, А Таня, осторожно, кладёт свою ладонь ему на колено и начинает медленно подбираться к «другу». Одновременно, другой рукой, берёт Сашку за руку и заставляет положить ладонь на свою грудь.
Сашка чувствует как Танины пальчики расстегивают ширинку его брюк, и чувствует, как её грудь начинает волнительно приподниматься…
- Может, не будем? – говорит он. – А то тётя Инна вернётся.
- Они долго проездят, - отвечает Таня, расстегивая, наконец, ширинку и запуская пальцы под резинку Сашкиных трусов.
Терпеть сил больше нет, и Сашка встаёт.  А Таня быстро садится на постели и, без смущения, стягивает Сашкины брюки и трусы до колен. Одеяло сползает с её торса и Сашка видит, что Таня без лифчика и ночной рубашки. Но это ещё не всё: Таня вдруг быстро скидывает с себя одеяло – она оказывается полностью обнажённой – встаёт на колени и прижимается сильно к Сашке…
Сашка чувствует, что его «друг» почти готов к проникновению в «подружку» - стоит только сделать движение телом вперёд…
«Но зачем мне дети? Зачем мне Она? Это будет скучная жизнь. И, вообще, я погулять хочу ещё».
Но как трудно отстраниться от обнажённого молодого девичьего тела, готового к самому приятному в этой жизни.
Но рассудок заставляет Сашку, всё же,  отодвинутся. Таня обиженно, непонимающе, смотрит на него…
- Ты не любишь меня? – шепчут её губы.
- Не надо сейчас, - уходит от прямого ответа Сашка, отворачиваясь от Тани и натягивая трусы, вымазывая их и собственные ладони «живой водой», которая плещет наружу. – Потом, - добавляет он.
Становиться легче, так как Желание на некоторое время утихает.
- Почему?... Я не хотела тебя подженить на себе, - неуклюже оправдывается Таня. – Я просто хотела подарить тебе удовольствие. А то, два года ты не увидишь девушек…
- Пойду я, - Сашка направляется к двери. – До свиданья… Привет тёте Инне и Ларисе… Я напишу из армии…
Он поворачивается к ней. Таня, всё также стоя на коленях, не прикрывшись, смотрит мокрыми от слёз глазами на него…
Сашка возвращается, садиться на постель, кладёт ладони на плечи девушки, осторожно-мягко целует её в губы, и рассудительно объясняет: - Не надо сейчас этого делать… За два года может случиться многое… Если дождёмся друг друга, то потом будет всё… Поняла?  Извини: мне надо идти.
Ещё один поцелуй, и Сашка выходит на улицу.
«А было бы не плохо сейчас отъебать её, - шальная мысль проскакивает в мозгу. – Если бы это не было подстроено. Но  детей мне сейчас – не надо»…
…………………………………………………………………………


4……….   День возвращения был прекрасен. Да и как могло быть иначе – после двух лет ожидания Его…
Утром отец с коньяком, мать с пирогами, встреча с Санькой, Вовкой, ещё с одним Вовкой…
А на другое утро, уже позднее, когда отец убежал на работу, а мама пекла блины на завтрак, раздалась трель входного звонка…
- Мама, я открою, - выкрикнул в сторону кухни Сашка и, натянув быстро брюки, кинулся в прихожую…
На пороге стояла Таня…
В новомодной блузке, такой же новомодной юбочке и, очень новомодных, сапогах-чулках…
- Здравствуй… А я – в гости к тебе…
- Да…, - замялся Сашка, - ко мне сейчас нельзя… Подожди секунду…
Сашка кинулся в комнату, быстро натянул рубашку, брюки, лёгкую куртку, надел носки и ботинки и, не сказав матери ни слова, выпорхнул на лестничную площадку…
Тётя Инна встретила Сашку, как всегда, приветливо. Сразу же усадила за стол, налила рюмку коньяка: - За встречу! …
После застолья с вопросами «как?», «где?», «понравилось?», Сашка и Таня ушли в комнату…
Дом был уже другим. Не дом, точнее, - квартира…
- Почему ты писал так редко?
- Служба… Ну, и как семейная жизнь?
- Да мы не живём уже полгода… Он оказался плохой муж… Ты ревнуешь меня?
- Зачем?… Вольному – воля.
- Ты ещё любишь меня?
- Сразу ответить - тяжело.
- Извини… Я подумала, что ты вернёшься с другой девушкой и вот я…
- Да не виню я тебе ни в чём.
- Поцелуй меня, - и Таня сама, аккуратно, поцеловала Сашку в щёку.
Устоять, после двух лет было очень тяжело, и Сашка ответил на поцелуй.
- А помнишь нашу последнюю встречу перед твоим уходом в армию?... Мама тогда очень сердилась, что ты её не дождался.
Сашка неопределённо дёрнул плечом…
Таня, она не изменилась, осторожно положила ладошку на Сашино колено. И, в продолжении, её ладонь медленно заскользила вверх .
«Зачем опять это? Ловит нового мужа? Опять они мечтают меня  подловить?».
Танина ладошка застыла на Сашкином пахе…
«Но я же – мужик», - И Сашка, обнимая, коснулся Таниной груди.
Таня не дрогнула от этого прикосновения, а просто опрокинула Сашку на диван, сама легла сверху, судорожно расстегивая его ширинку…
Он лежал на диване, его рубашка была расстегнута, ширинка тоже, «друг» стоял колом, а Таня водила по нему ладонью, вцепившись губами в Сашкину грудь…
- Танька! – громко, словно снег на голову, послышался из прихожей голос Ларисы. – А мама где?!
- Она ушла, - Таня вскочила и бросилась к дверям, преграждая путь сестре.
Сашка быстро поднялся. Застегивать ширинку было уже некогда. Он быстро сел и  запахнул полы рубашки, прикрыв ими «друга»…
- Ой, здравствуйте, - Лариса переступила порог. – Вы уже приехали? И как служба?
- Да так… «Вот принесло, не вовремя, дуру!»
- Я помешала? – Лариса «невинными» глазками смотрела на Сашку. – Так, мамы нету?... Таня, скажи ей, что в «Восход» печень завезли. Я в очереди стою… Приходите побыстрей…
Лариса ушла.
- Дура, - хмуро кинула ей вслед Таня и виновато посмотрела на Сашку. – Почему вот так всегда бывает?
- Судьба, - философски ответил Сашка и через паузу продолжил. – Я пойду. Извини, но стоять в очереди я не намерен. И ждать вас здесь – тоже…
- Всё равно она – дура! Вместе со своей печенью, - Таня, раздражённая,  вышла из комнаты…


5……….   И, как не странно, их встречи прервались на этом…
Жалел ли Сашка, что Тани не стало в его жизни, или нет – он и сам не мог понять…
Но, жизнь продолжалась – новая работа, новые друзья, девчонки, первый половой опыт, невеста, жена, ребёнок…
Так прошло  лет семь…
… - Ты, опять сегодня выпивши? – жена неприязненно смотрела на Сашку.
- Да ладно тебе… Эка невидаль – с мужиками бутылочку «раздавили»… Что теперь? Повеситься?
- А по дому сколько дел накопилось! Что, мне одной это всё надо?
- Да сделаются дела… Работа не волк – в лес не убежит… А лучше бы – убежала, - Сашка хмыкнул от собственной шутки.
- Знала  – не вышла бы за тебя замуж!…
- А я и не настаивал! – Сашка пошёл натягивать куртку.
- Ты куда?!
- Водку пить! – Сашка хлопнул дверью, сбежал по лестнице.
- Вот к маме уеду – будешь знать! – жена выбежала на балкон.
- Ой! Да бога ради, - Сашка зашагал по асфальту.
А идти было некуда. Пить, честно, не хотелось, а так – бродить по улицам – неинтересно…
О!!!... Перед ним стояла Лариса.
- Здравствуйте, Саша…
- Привет…
- Как я вас долго не видела… Как живёте? Женились? И дети есть?
- Да, да, да… А как вы? Как тётя Инна? Как Татьяна?
Они шли рядом…
- Мы?... Мама живёт на Комсомольской. Работает ночным сторожем… Папа с моря ушёл. Сейчас на судостроительном заводе… Зам директора… Танька – замужем… За милиционером… Я… А мне не повезло – развелась… Вот завтра надо в новую квартиру переезжать, а мужиков – только один… Может, вы поможете?
- Помогу, конечно.
- Ой, поедемте к маме сейчас. Там и договоримся…
- Поехали, - безразлично кивнул Сашка…
Обычный подъезд советской «пятиэтажки», второй этаж, налево…
- Ой! Саша, - тётя Инна смотрела удивлённо и, даже, чуть радостно. – Какими судьбами? Да ладно: проходи… Как живёшь? Где живёшь? С кем живёшь?...
Сашка, сбивчиво и торопливо отвечая на вопросы, снял куртку, ботинки и нерешительно остановился: «куда идти?»
Из боковой комнаты вышла Татьяна.
- Ой!... Саша?... Здравствуй… Как живёшь?
- Вы замучили уже Сашу своими глупыми вопросами, - пришла Сашке на помощь Лариса. – Дайте человеку хоть присесть…
Они присели за кухонный столик. Вопросы текли рекой, ответы - не так быстро. Бутылка очень вкусного – не нашего – вина была опустошена. И за окном вечерние тени накрывали город…
- Ну, Сашенька, - тётя Инна поднялась из-за стола, - на сегодня до свиданья: мне пора на службу… Заходи, когда сможешь… Всё: я пошла…
- Мама, - поднялась и Лариса, - так машина-то завтра во сколько будет?
- Мы с Артуром на девять часов договаривались… Ну, всё-всё, я побежала… Так, Саша, завтра поможешь?
Сашка кивнул…
Тётя Инна ушла. В квартире остались Татьяна, Лариса, Сашка и дочка Тани – пятилетняя Верочка…
Сашка сидел за столом, слушал торопливый говорок сестёр…
Закончилась и вторая бутылка вина…
- Ну, ладно, мне ехать пора, - Лариса поднялась с табурета. – Таня, твой-то завтра придёт?
- Да. У него дежурство утром кончается.
- Ну, тогда: ладно. Всё. Оставайтесь, дом сторожите, - Лариса бросила быстрый взгляд на Сашку. – Я пошла…
Закрылась входная дверь. Глухо простучали каблучки по ступенькам…
Таня смущённо глянула на Сашку. Сказала: - Извини, я пойду Веру спать укладывать… Если не торопишься – то можешь подождать… Телевизор включи…
- Ладно, Таня, разберусь, - Сашка выудил из кармана сигаретную пачку, вышел на балкон…
Над городом нависала тёплая сентябрьская ночь. Перемигнувшись, зажглись уличные фонари. Из открытого окна напротив доносилась знакомая мелодия: «Ох ты, Порушка, Параня…»
- Чай будешь? – на балкон вышла Таня.
- Да нет… Не хочу, наверное.
- Тогда хоть так посидим… Или ты спешишь?
- Да нет… Куда мне спешить, - Сашка вспомнил дневную ссору с женой.
Они сидели, опять же, на кухне. Пили чай, и говорили. Было странно с одной стороны – не встречались они долго. Да и предыдущие их встречи ни к чему их, особо, не привязывали. Но, видимо, было что-то, что не отпускало их друг от друга…
- Ой, ладно, - Таня протяжно вздохнула. – Мне спать пора. Устала я сегодня… Ты домой?
Сашка посмотрел Татьяне прямо в глаза. И она поняла.
- Я сейчас… Покури пять минут…
Таня ушла в темноту прихожей. Сашка остался на кухне…
- Пошли, - Таня вернулась обратно минут через шесть. Она была в коротенькой ночной рубашке.
Взяла Сашу за руку и, словно ребёнка, повела за собой…

- А ты меня любил?
- Конечно… Только как давно это всё было.
- А сейчас?
- Сейчас мы вспоминаем молодость, Таня, - Сашка прижал Таню к себе, коснулся губами её груди.
- А тогда, помнишь, когда мама с Ларкой уехали в Универмаг… Если бы ты тогда не ушёл – мы стали бы женой и мужем.
- Это было обязательным бы условием того полового акта, если бы  он произошёл? – Сашка притянул Таню к себе, заставил её взять «друга» в ладони.
- Нет, - Таня отодвинулась. - Извини, но так я не хочу… Давай, по - нормальному.
 Она  легла на спину, привычно раздвинула ноги, слегка согнув их в коленях.
Сашка, также привычно, встал на колени, опустился на локти, чувствуя как «друг» быстро находит «подружку»…
…………………………………………………………………………..




ДЕВОЧКА.

……….   Это было давно. Ой, как давно – 38 лет назад…
Армия. Ещё советская. Степь. Дальний гарнизон. Хорошо, хоть, что авиация. Но рядом ничего, кроме небольшого посёлка. И зачем нужен был государству этот аэродром, вместе с маленьким аэропортом – дело непонятное…
Но, служба – есть служба: никуда не денешься. Но главное то, что в этом маленьком здании местного аэропорта был (даже) ресторан.
И что солдатам делать? Выпить-то, иногда, хочется…
Ну и вот: снаряжаем очередного «коня», ссужаем его деньгами и… И через сорок минут три бутылки портвейна в казарме. Но что: три на тридцать человек? Приходится идти вновь. И в этот раз «карта» ложится на меня…
Я беру на плечо рюкзак, перебираюсь через небольшое отверстие в не очень забаррикадированной стене – и через семь минут: у служебного входа в аэропортовский ресторан.
«Стук, стук»…
Через несколько минут официантка выносит мне четыре бутылки вина.
Я отдаю ей наши солдатские сбережения, взваливаю рюкзак на спину и…
И дорогу мне загораживает девочка. Да-да: девочка. На вид: лет тринадцать. Не больше. В синей блузке, такого же цвета, юбочке и сандалиях на босу ногу.
- Привет, - говорит она. – Вино несёшь?
- А ты кто? – в свою очередь интересуюсь  я.
- Нина, - отвечает она. – Рядом, в посёлке живу.
- И чего ты хочешь, Нина? – спрашиваю я, думая о том, что через полкилометра меня ждёт «толпа» в количестве тридцати человек.
- Вина, - безвинно произносит она. – Налей стаканчик.
- Это общее, - отвечаю я. – Ребята послали… У меня нет права делится.
- Ну, твоё дело, - Нина поворачивается и делает несколько шагов от меня.
- Подожди, - у меня рождается авантюрный план. – Подожди полчасика. Я сейчас вернусь. Будет тебе вино.
Нина подозрительно-испытывающе смотрит прямо мне в глаза.
- Ты уверен?
- Да. Только ты подожди.
- Хорошо, - соглашается Нина. – Тридцать минут. Иначе: я уйду.
- Нет, я приду.
И, не теряя секунд, я устремляюсь в расположении части…

- Санёк! Ты молодец… Надо было бы ещё пару «пузырей». Вообще бы всё замечательно было.
- Ладно, мужики. Свою долю отдаю. Мне надо 10 рублей.
- Ни хэ…
- Ребята, мне надо. Придёт перевод - рассчитаюсь.
Я смотрю на своих однополчан таким выражением, что они понимают: Сашке надо десять рублей.
Они скребут по карманам, собирают 8 рублей 14 копеек. Но и этого хватит.
- Не забудь утром на построение явиться, – подмигивает мне командир отделения.
- Обижаешь, Вовик.
Я ссыпаю деньги в карман и быстро-быстро, проторённой тропой, следую до аэропорта.
Нина терпеливо ждёт, устроившись на скамейке в небольшом парке.
Я поднимаю большой палец – всё «на мази» - и устремляюсь к служебному входу ресторана. Непродолжительная процедура и – заветная бутылка «тринадцатого» оттопыривает китель…
Мы сидим среди кустов, на небольшой полянке. Пьём поочерёдно из горлышка…
- А тебя как зовут?
- Саша.
- Слушай, а у тебя на «гражданке» девушка осталась?
- Да.
- А она тебя ждёт?
- Наверное.
- А что вы с ней делали, когда встречались?
- Гуляли по городу, ходили в кино, целовались.
- А «этим» тоже занимались?
- Да нет.
- Почему?
- Ну… Короче: не занимались.
- И ты никогда не спал с девушками?
- Разве с вами уснёшь… Нет, не был.
- О… Интересно… А я уже занималась «этим».
- Ну и как? Понравилось?
- Да так… Не всегда интересно. Вам только бы завалить, да «это» сделать. А хочется чего-то другого.
- Чего?
- Ну, не знаю… Но чего-то необычного… Вот ты, если бы я разрешила, что бы стал делать?
- Ну… Раздел бы… Разделся бы сам… И…
- Вот видишь: сделал бы «это». И всё…  А покажи мне его? – вдруг просит Нина.
- Кого? – я не понимаю сразу её вопроса.
- Ну, Его! – нетерпеливо повторяет она.
Это становится интересно. Я чувствую, что мой «друг» начинает шевелиться и наполнятся силой.
- Хорошо, - соглашаюсь я. Встаю на колени, расстёгиваю пряжку, снимаю ремень, расстёгиваю китель, брючный ремень. И приспускаю брюки вместе с трусами до колен. «Друг» радостно и нетерпеливо вырывается наружу.
- О! – Нина приподнимается на локте и смотрит, не отрываясь, на моё хозяйство. Смотрит долго. Затем предлагает: - Давай ляжем на траву.
- Давай.
Я ложусь навзничь. Травинки щекочут мои голые ягодицы. Нина ложится рядом на живот.
- А теперь ты что бы стал делать?
- Ну… Раздел бы тебя.
- А как? Расскажи.
- Хм… Ну, расстегнул бы тебе блузку, потом снял бы её с твоих плеч…
- Дальше, - нетерпеливо подгоняет она мой рассказ.
- Дальше снял бы с тебя юбку. Потом лифчик…
- А лифчика у меня нет, - тихо смеётся она.
- Ну тогда снял бы твои трусики… Или их тоже нет?
- Есть. Как же без трусиков? А вдруг ветром надует… А ты бы стал целовать мои груди?
- Конечно, - отвечаю я, одновременно чувствуя, как мой «друг» начинает дрожать от нетерпения.
- А погладил бы мою штучку?
- Конечно, - говорю я и кладу ладонь на её поясницу.
- Нет, подожди, - останавливает она меня. – А тебе как больше нравится: рачком или по нормальному?
- Не знаю. Никак не пробовал, - мой голос начинает дрожать от нетерпения и желания.
- А мне: рачком, - говорит она.
- Так, в чём же дело? – я приподнимаюсь, поворачиваюсь на бок, смотрю в её глаза. – Давай, становись.
- Куда спешить? У нас ещё вся ночь впереди…
Нина откатывается от меня, садится на траву, делает  несколько  глотков из бутылки. Смотрит на меня и вдруг восклицает: - Ой! Ты побежал…
Да. Из моего «друга» хлещет водопад «живой воды». «Отстрелявшись», друг устало обвисает…
Я встаю на колени, натягиваю трусы и брюки.
- Да подожди, - просит она. – Посидим, побеседуем. Он ведь должен потом опять стать большим… А расскажи, ты видел картинки с разными позами? Я видела: подружка в школу приносила.
«Забодала ты меня своими беседами!» - недовольно думаю я, но вслух говорю: - Видел.
- А какую позу ты бы выбрал?
- Пятнадцатую!
- А это как?
- Не помню, - отвечаю я сердито.
- Ты обиделся? – она смотрит на меня наивными глазками. – Извини. Но просто так – неинтересно. Хочется как-то поромантичнее…
- А мне? Догадайся сама: я второй год в казарме.
- Да я понимаю… Ну тогда давай сделаем так. Ложись.
Я послушно валюсь на траву. Она опять ложится рядом на живот. Чувствую, как её ладошка забирается мне под резинку трусов и пальчики осторожно обнимают моего «друга». «Друг», в ответ на такое деяние, начинает готовиться к работе.
- А тебе нравится, когда я Его трогаю? – спрашивает она.
- Да, - хрипло отвечаю я, чувствуя, что скоро не выдержу этой пытки.
- А можно я за головку Его потрогаю? – задаёт она следующий вопрос.
- Да! – я поворачиваю голову, смотрю в её глаза и говорю. – Я хочу тебя вые…ть! Поняла?!
- Ну что вас всех на одно и то же тянет, - слегка обиженно проговаривает она. – Так интереснее. Что, не так что ли?
Я молча отворачиваю голову. Чёрт! Встать и уйти? Но это выше всяких сил. Взять её силой? Нет, заявит ещё. Кто её знает…
- Ты обиделся? – спрашивает Нина.
- Нет.
- А можно я сниму твои трусы? – тихо-тихо просит она.
- Да, - мне вдруг начинает нравиться такая игра.
Нина встаёт, стаскивает мои брюки и трусы до колен. Чувствую, как мой «друг», налитый Силой, смотрит в ночное небо. А Нина, тем временем, поднимается полностью на ноги, встаёт надо мной и говорит: - Смотри.
Я открываю глаза. Вижу её стоящей надо мной. Симпатичные ножки, уходящие в тёмную зону, прикрытую юбкой.
- Смотри, - повторяет Нина и расстёгивает пять маленьких пуговиц по  боку юбки. Юбка падает на траву. А я смотрю Туда и вижу: трусиков нет и между ног темнеет эта самая щёлка, только-только зарастающая растительностью. Та самая, к которой мы стремимся всю свою жизнь.
Я приподнимаюсь на локте, поднимаю вторую руку, намереваясь  коснутся Её, но Нина делает шаг в сторону и добавляет: - Догони.
Я пытаюсь вскочить, но осознаю, что с приспущенными брюками мне не только не догнать, а просто нормально шагу не ступить. «Чёрт!». Сидя, я начинаю суматошно снимать ботинки, брюки, трусы.
А поляна и, кажется, вся округа, наполняется звонким девичьим смехом.
«Ну, погоди!» - освободившись от «оков», я вскакиваю на ноги и устремляюсь за ней. Она бежит к зарослям кустарника. Но, я настигаю её чуть раньше, хватаю за локоть и мы падаем в траву. Нина лежит на спине. Блузка, при падении, оголила её живот и я вижу перед собой тёмную впадинку пупка, а рядом: то самое место. Нина лежит молча. Я осторожно пододвигаюсь ближе и поднимаю ногу, намереваясь закинуть её на Нину.
- Не так, - говорит она и раздвигает широко ноги. – Вставай на колени между моих ног.
Я подчиняюсь.
- А теперь, - продолжает она, - возьми меня за жопку и приподними.
Я наклоняюсь, беру её за маленькие подростковые ягодицы и приподнимаю. И её «подружка» оказывается совсем близко от моего «друга». Я делаю движение вперёд, но Нина останавливает меня.
- Подожди… Ты не засовывай сразу, а поводи кончиком по ней.
Я двигаю «друга» чуть вперёд, едва сдерживаясь, чтобы не задвинуть его туда на всю длину, и пытаюсь поводить им по тёмно-розоватым губкам. Хм, это доставляет удовольствие. И не только мне. Я вижу, как Нина прикрывает глаза, а из полуоткрытого рта доносится лёгкий стон.
Я продолжаю щекотать губки её «подружки», но уже пальцами одной руки, а «друг» медленно начинает въезжать в тепло молодого тела.
- Только, ради бога, не спеши, - тихо шепчет Нина. – Не спеши.
И я, сдерживаясь из последних сил, продолжаю медленное движение внутрь. И когда «друг» упирается в самое дно, то происходит то, что и предполагалось: «живая вода» заполняет всё внутри и пробивается наружу, стекая по маленьким подростковым ляжкам…
- Пошли, допьём, - Нина встаёт на ноги и, не смущаясь своей наготы, идёт к бутылке. Запрокидывает голову и жадно пьёт. Я, также, не прикрываясь, иду следом. Нина поворачивается, протягивает мне бутылку: - Допивай…
Мы сидим на траве. Я курю. Нина молчит, смотрит перед собой. Меня подмывает спросить: как прошёл мой сексуальный дебют? Но спросить стыдно. Но, видимо, эта девочка не такой уж и плохой психолог.
- Мне понравилось, - говорит она. Улыбается и добавляет: - Никогда не спеши. Спешка нужна при ловле блох…
- …и при е… чужой жены, - добавляю я.
- Да, - соглашается она и вновь замолкает.
Я прикуриваю следующую сигарету. Когда сигарета заканчивается, мой «друг» вздрагивает и начинает принимать рабочее положение.
- Только не очень сильно, - произносит Нина, поворачивается и встаёт на корточки, в свою любимую позу.
Я быстро пристраиваюсь к её жопке, чувствуя как мой «друг» быстро находит вожделенное тепло. Осторожно вдвигаю его до конца и так же осторожно и медленно подвытаскиваю обратно.
«Туда, сюда, обратно – тебе и мне приятно» - вспоминается детская загадка.
Тело наливается истомой и невообразимым наслаждением. Никогда не думал, что первый сексуальный урок мне преподаст девочка – подросток.
Значит правда, что КУРИЦА ЯЙЦА УЧИТ…
==========================================================