Правильный Юрик

                На заставке картина Доменико Гирландайо =Дед и внук= XV в.
               
                ИСТОРИЯ ОЧЕНЬ ДРЕВНЯЯ, НО ПОДЛИННАЯ, ИБО ПОДРОБНО ОСВЕЩЕНА В КНИГЕ ИОВА.
                Жалея нежные чувства читателей, мне захотелось её немного смягчить: Дед там уж слишком монструозен.
                В подлинике он сам указал своему завлабу-палачу на внука, как на объект проверки его истязаниями.
                А заодно, и всех родных и близких.
               

Сосед по саду, племянник Костя, завлабом у меня в институте работает. Негодяй и мерзавец, каких свет не видывал. Из всех сволочей последняя сволочь. Ни минуты без пакости прожить не может, ни дня без крупной подлости. Красавчик собой, а внутри гниль одна. Сколько он душ невинных загубил, совратил с пути истинного – не счесть. И прозвище у него соответствующее – Гнус.

Если б не родня, хрен бы я его около себя держал. Разговаривать с ним противно, а приходится, куда денешься. Всё идеи какие-то новые толкает, одна гаже другой. Как встретимся, так и давай спорить. Давно я понял, что перевоспитывать его бесполезно. Уже за себя начинаю опасаться, что от общения с этим Гнусом сам хуже становлюсь, а не могу остановиться, и всё тут. Авантюризм его меня просто бесит. В теории-то он полный ноль, только в экспериментах и мастак. И нет бы, на хомяках упражнялся – всё на живых людях норовит.

Вот и сегодня. Припёрся без приглашения, гад. Подсел ко мне в беседку, когда я мирно под своей любимой яблоней отдыхал, тряхнул кудрями и смотрит нахально. Ну, думаю, опять какую-нибудь каверзу сочинил. И точно: плеснул себе самовольно вишнёвки из бутыли и цедит с ухмылкой:
– Слышь, старик. А чё у тебя Юрка весь такой правильный? Учится на одни пятёрки. Старостой в классе выбрали. Не пьёт, не курит. На тебя чуть не молится. Ни разу не ослушался. Прям идеал. Не боишься?

– А чего бояться?

– Как чего? Что это он только от хорошей жизни такой. Вот, спорнём, что, если ему худо сделать, он сразу срежется. Учёбу забросит. Тебя перестанет слушаться. По наклонной плоскости покатится.

– Э, нет, брат, шалишь. Юрка мой – твёрдый мальчик, правильный. Гордость моя. Никогда он против деда слова не скажет… Да и спорить я на своих внуков не собираюсь. Низко это.

– Низко – не низко. Что за категории не научные? Я вам, папаша, точно говорю, что скурвится ваш Юрасик, если нам его тряхнуть маленько. Против шёрстки погладить. Проклянёт и свою правильность, и вас самого.

– Что ты мелешь, Гнус? – взревновало моё ретивое. – Чтоб мой Юрочка, лучший из лучших моих наследников, каких-то там напастей-горестей испугался, да меня проклял? Хватит чушь молоть!

– А если все его любимые книжки-тетрадки изъять? Без которых он жить не может? Компусик его сжечь вместе с модемом  и флэшки расколбасить? А потом и телик с видиком, и всю коллекцию? Что тогда?

– Глупости говоришь. Чтоб он из-за этой ерунды на дурной путь стал? Деда забыл?

– А если нам его любимую школу спалить? Со всеми его дружками-приятелями? Чтоб жаренным мясом на весь квартал воняло? А его обожаемую химичку Нину Павловну на его глазах в серной кислоте утопить?

– Ерунда. Это мой внук. Его ничем с пути не свернёшь.

– А если эту девочку, Наташу, по которой он всю подушку обслюнявил, перед его носом катком переехать? Там управление простое – два рычага. И первоклашка справится. Я покажу. Да, чтоб видел, сучёк, как косички мозгами набухают...

– Врёшь, сволочь. Устоит мой Юрка… А куда ты гнёшь, гад? Это что, мне, что ли, самому все эти мерзости делать?

– А кому же, бать? У нас только ты один все дела вершишь. Ну, или поручаешь кому. Без твоего указания здесь и ёжик не пукнет. Это каждый второгодник знает.
 
– Ну, положим. Так ты думаешь, если я всё это сделаю, проклянёт меня Юрочка мой?

– Уверен, шеф. Обязательно проклянёт. А ежели заколеблется, ты ему руки и ноги отрежь, гангреной и столбняком зарази. Взропщет, как миленький.

Смутили меня слова этого прохиндея. Засомневался я в твёрдости духа внучка моего и правильности его воспитания. А как от грызущего червя сомнений избавиться? Только проверкой.
Отобрал у Юрика все книжки, над которыми он ночами плакал, и тетрадки, где он свои вдохновенные вирши в мою честь писал, да сжёг. Монитор из окна выбросил и клаву раскурочил. Держится Юрка.
Спалил школу со всей живой начинкой, и Нину-завуча в кислоту макнул. Рыдает Юрка, но верит в деда, сукин сын!
Наташу бульдозером переехал – каток что-то не подвернулся. Юрочка месиво из-под гусениц тянёт, воет, как резаный, видно, крыша начала того, ругает судьбу, а деда всё не проклинает. Хоть и знает, кого винить бы надо. Крепкий орешек оказался. Не зря я на него ставку сделал. Смотрю на Гнуса торжествующе, а тот ухмыляется, головой качает, тварь. Типа, не кончен ещё спор.

Пришлось бедняжке Юрочке кисточки ручек отхватить по локотки, да стопочки ножечек до колен. Ну, гангрена тут как тут. Да и столбняк – я же не на хирургическом столе эксперимент завершал. Барахтается мой любимый внучок в грязи, крови, червях и гное, зудит его маленькое тельце, а почесаться-то не может – нечем скребок держать.

– О, милый дедушка! – стонет. – Для чего не умер я, выходя из маминой утробы? Соблаговолил бы ты, деда, сокрушить меня сейчас! Простёр бы руку свою и сразил меня! Нету сил моих терпеть эту боль. Но прежде скажи, за что ты так наказал меня? Я же любил тебя больше всех! И если я плохой мальчик, почему ты не объяснил мне? А если хороший, почему не выслушал мои оправдания, прежде чем наказывать?

Что-то рассердило меня в словах Юрика. Было в них какое-то непокорство. А, может, Костя Гнус наманикюренным ногтем в бок тыкал, ещё на что-то надеясь. Вырвалось из меня всё язвительное, что в душе накопилось за многие годы, хотя, наверное, и не по адресу. Излил я на бедного внука обиду свою на всех лоботрясов и тупиц институтских, которые вместо дела шары с одноклассниками гоняли в рабочее время:

– А где был ты, Юрик, когда я своим горбом, не покладая рук и ног, основы института закладывал? Ты, что ли, положил под него краеугольный камень? Ты ли двигал вперёд науку под ликование небес? Где был ты, сопляк, когда я зажигал звёзды и оборачивал реки вспять? Почему ты не сходил со мной во глубину морей и не исследовал бездны? О! это ты, конечно, дошёл до жилища света и до места, где прячется тьма! Как тебе было не побывать там, ведь, тебе куда больше лет, чем твоему деду! Ты, верно, и молнии можешь делать и тучи над столицами разгонять? И яйца страусу, видно, ты раскрасил. И это ты не дал ему смысла, раз он оставляет их на земле и забывает, что любая нога может раздавить их! А не ты ли дал коню силу и облёк его шею гривой? И чтоб храпение его ноздрей вселяло ужас? И голос чтоб был: гу! гу! Ты ли руководишь тысячей сотрудников и пятью отделами? Ты ли, малявка, сделал всё это?

– Нет, дедуля, – чуть слышно прохрипел внук, корчась в предсмертных конвульсиях. – Это не я.

Но я так разошёлся, что остановиться уже не мог, словно завлаб Костик вселился в меня.

– Так тебе хочется обвинить в своих несчастьях деда, чтобы оправдать себя? Может, хочешь посостязаться со мной? А такая ли у тебя мышца, как у меня? Что молчишь? Сможешь ли проколоть багром нос бегемоту, как однажды сделал я в Африке? А поймать на удочку крокодила и вдеть ему кольцо в ноздри? Зашить ему рот, а потом заставить долго умолять отпустить его в Нил? Положи-ка ему руку в пасть, впредь не будешь…

Тут я спохватился: вспомнил, что Юре класть в пасть уже нечего, но ещё с полчаса описывал ему эту вершину божьего творения – крокодила - такое сильное впечатление на меня тогда произвела сия амфибия. Мог бы и дольше, но внук вдруг испустил последний вздох, прошептав:
– Знаю, дед, ты всё можешь… Я раскаиваюсь…

Тут мне стало ужасно стыдно за своё глупое поведение. Я быстро оживил  правильного своего внука и дал ему вдвое больше того, что он имел прежде. А с Гнусом целую неделю не разговаривал.


Рецензии
Привет, Володь! Библейскую историю интерпретировал? Бог, дьявол и человек-Юрик в новом формате. Молодца!

Александр Казимиров   21.09.2010 08:33     Заявить о нарушении
Привет, Сань.
Книга Иова - самая противоречивая и, возможно, самая изуверская история в Писании. Я, когда её читаю, с мурашками ужаса справиться не могу. Голливудские вселенские злодеи - просто мошкара по сравнению с парочкой подлейших монстров Иегова-Сатана.

Мидлав Веребах   21.09.2010 08:55   Заявить о нарушении
Думать нет желания, отвечу словами известного человека: "Я читаю уголовный кодекс и Библию. Библия - жестокая книга. Может быть, самая жестокая, которая когда-либо была написана". Жорж Сименон

Александр Казимиров   21.09.2010 09:23   Заявить о нарушении
На это произведение написаны 3 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.