Осенний этюд

Она живет в соседней квартире, двумя этажами ниже. Встречаемся мы редко, иногда, бывает, пересечемся в лифте и  как обычно: «Здравствуйте, Зинаида Петровна, как Ваше здоровье?» «Да спасибо, милая, потихоньку мы с Барсиком против болячек воюем». И выходит на своей лестничной клетке, тихонько постукивая пластмассовой  палочкой  об обшарпанные плиточки пола. Согнутая спина, платочек, старый коричневый плащ – такие миллионами производились на текстильных фабриках Страны,  Которой Больше Нет. Страны  нет, а жители  остались, и  никак не могут приноровиться, приспособиться к новой реальности. Учительская пенсия маленькая – разве на нее проживешь?

Зинаида Петровна живет одиноко. Муж умер лет десять назад, а единственный ребенок, Васенька, в одиннадцать лет утонул в реке, купаясь с пацанами поздней весной. Ногу, говорят, свело от ледяной воды, вот и утянуло течение сердешного. В гости к ней тоже никто не ходит. Но те, кто бывали, говорят, что посреди комнаты стоит круглый стол из немецкого гарнитура и стулья с мягкими сиденьями, затянутые целлофаном, чтобы на них не осаживалась пыль. Книжный шкаф  заполнен книгами, как нарядными  подписными, которые выкупались за сдачу макулатуры и собирались годами,  так и произведениями русских и советских классиков,  лекциями и конспектами – Зинаида Петровна до самой пенсии преподавала в школе биологию.  Ковров не наблюдается,  на  маленьком столике в кухне чистая газета постелена. Запах в квартире тяжелый, пропитанный лекарствами, отварами и настойками – не проветривает, боится простудиться Зинаида Петровна: «Вот слягу, кто ж мне  тогда стакан воды подаст?»

Так и проходят одинаковые дни, похожие друг на друга, как  серые окна семейного общежития напротив. Утром приходит кот. Грузно вскакивает на спинку продавленного дивана, громко хурчит в тишине, прерываемой  мерным тиканьем будильника, тычет  холодным носом в морщинистую руку, просовывает между пальцами  острую  морду – погладили чтобы. Ластится, подлюка, голодный, значит.

Медленно встает Зинаида Петровна,  опускает на пол искореженные ноги с опухшими суставами. Это ничего, главное, до туалета дойти, расходиться, значит, а к обеду совсем  хорошо будет. Идут они  вместе на кухню, и варит Зинаида Петровна себе кашу –  гречневую или овсяную. Ест  с молоком, кроша в нее мякиш белого хлеба, а  сытый кот рядом вертится, ноги обтирает, выгибает дугой  полосатую  спинку, щурит желтые глаза от удовольствия.

После завтрака перебираются потихоньку в комнату, садятся в кожаное  старое кресло  у окна и, поглаживая  спящего кота, она подолгу смотрит на улицу, где беззвучно падают желтые листья с осиротевшей березы,  моросит мелкий дождь  да осенний ветер глухо гудит в  железной решетке маленького балкончика хрущевки.
 
Вот и осень пришла.

21.09.10

* Фото Алексея Матвиенко "Бабушка и кот"