Не будите спящего покойника

Современная короткая проза. Зимний студенческий хоррор.

  В жизни каждого человека есть как момент истины, так и точка невозврата. Главное, уметь их увидеть и отличить. Мы часто живём не задумываясь, пока нас не накроет.
 
Поздние занятия доцента Ларисы Ивановны в мединституте, как всегда перед сессией, затягивались. За окном  противно ревел декабрьский ветер. Завывая и выхватывая со свистом  афиши на стенде холодного вестибюля. А  когда открывались двери, он пытался  со всей  беспардонной снежной канителью проникнуть внутрь учебного корпуса.
В подвале кафедры  пат.анатомии  в этот час работала всего одна лаборатория, в которой хранились препараты.
Лариса Ивановна отправила в подвал  двух студентов. Пошли они без особого удовольствия, но и спорить бесполезно с доцентом: себе получится дороже, а ведь зачет  нужно получить до Нового года, иначе -  к сессии не допустят. Задание вроде бы совсем несложное - пойти и вернуться  с ведром "мозги Ларисы Ивановны", как было выведено масляной краской на эмалированном покрытии.
 По лестницам  вниз студенты спускались  почти в полной темноте:
- Боня, прикинь, сейчас нас " мертвые с косами " встретят, прямо здесь...
- У-о-оо...Гы-ыыы...Молчи, дурак. Вспомнишь его, вот и оно...
 В полумраке зимнего вечера был и  нижний морг  из двух комнат - собственно хранилища и предбанника, где сидела одна студентка, освещенная  тусклой  настольной лампой. Студентка - хрупкая девушка из параллельной группы тех ребят, что пришли  за препаратами, с начала учебного года она подрабатывала  на полставки лаборанткой.
Каждый вечер девушка тщательно  мыла полы вокруг бассейна с трупами, лотки, скальпели, в перерыве между мытьём  садилась за книжку или сосредоточенно изучала анатомический атлас. А ещё лаборантка  иногда выдавала под студенческий билет и роспись  "консервированные" препараты студентам, которые приходили на вечерние отработки за пропуски и "хвосты".
    Полы во всем помещении морга были вымощены гладкой квадратной плиткой, в центре хранилища  - круглый бассейн с формалином  минимум на двадцать персон. Говорят, были времена, когда в бассейн заливали  чистый медицинский спирт, но это отдельная  история.
    В тот вечер  в бассейне   тихо лежал  всего один труп, спал себе спокойно дорогой товарищ: кафедра платила центральному  моргу города немалые деньги за доставку и отгрузку безвременно почивших с хорошей мускулатурой.
 Целёхонький "жмурик", как ласково называли сотрудники морга трупный материал, остался  последним из прежней партии  субъектов РФ, неопознанных роднёй. Учебный мастер Толич, патолого-анатом по призванию, а в работе по совместительству,  и студентка-лаборантка отпрепарировали всю партию на органы и суставы, разложили по вёдрам. Кому из бедняг повезло больше с мышцами, тех  перевели в индивидуальные боксы верхнего морга для демонстрации мышечных фасций, посиневших от консерванта.
Студенты должны быть счастливы, что могли изучать пучки мышц и сухожилия в натуре после вскрытия собственными руками на практических занятиях.
 Зав.кафедрой Барановский, а  годом  раньше  покойная ныне профессор Курносенко( отработавшая "Зав.кафедрой" без малого 50-т лет),   часто выслушивали от преподавателей осторожные претензии, что  радовались возможностям "всё своими руками" лишь некоторые будущие хирурги и, на худой конец, аспиранты- травматологи. Такая практика для них, и без последствий! Остальные  по этому поводу и не радовались, и даже прогуливали, всячески отлынивали от практики вскрытия. А некоторые поначалу падали в обморок.
     Спустились  ребята-первокурсники  вниз к лаборантке, попросили открыть им помещение хранилища и выдать "мозги Ларисы Ивановны".
Девушка в очках с толстыми-толстыми стеклами, не отрываясь от чтения, открыла дверь, буркнула с очень недовольным видом , берите, дескать, что вам надо сами, и "быстро отсюда проваливайте, надоели тут ходить и следить без сменной обуви".
     Не дожидаясь, когда загорится верхний свет, первокурсники с некоторой опаской вошли в "святая святых" кафедры и поспешили мимо бассейна  к полкам с препаратами, еле различимыми под слабыми лучами лампы из проёма двери. Так им, видимо, казалось лучше и не очень страшно. А Вы бы не испугались оказаться, к примеру,  в  компании двадцати усопших, хоть и консервированных, но ведь покойников?

Полы в морге еще не просохли, и  один из студентов вдруг поскользнулся, упав рыбкой через бортик бассейна, но как-то всё же притормозил, ноги  остались за бортиком на  полу, и продолжал шаркать в своеобразном танце.  От мощного всплеска воды от удара руками в бассейне пошли такие волны, что  тело покойника "ожило". Сначала оно поплыло к дальнему бортику, затем оттолкнулось  и, раскачиваясь, поплыло  обратно. Упавший в бассейн  студент по кличке Суря вскрикнул: он оказался нос к носу с мертвецом. Тщетно пытаясь встать без посторонней помощи, крякая от стойкого  запаха формалина с примесью мертвечины, Суря  негромко матерился.  Приятель его, Боня,  тем временем отскочил подальше от него  и  перегнулся в истерическом хохоте, а девушка за дверью продолжала увлеченно читать.
Вдруг  она услышала крик:
- Дура безмозглая, ну  хоть бы  свет включила!
Это закричал из последних сил упавший Суря.
  Лаборантка встрепенулась, поняла, что сигнал для неё,  вскочила со стула, как ошпаренная, с силой дернула  рубильник.
- А ты чего ржёшь, Боня, как идиот,  лучше помоги встать, руку дай!-Возмущался невезучий Суря.
- Да иди ты!  Руку тебе... ты там с покойниками, а я тебе руку подавай.
- Гад же ты, Боня! А ещё друг!
- Чего гад-то, я перчатки забыл в классе!
- Я тоже. Но ты, все равно, гад!
- У меня и так цыпки  не проходят...
- Да всё понятно с тобой!
- Люди! Держите же меня!Я щас сдохну от смеха!
- Он сдохнет!Да я тебя  добью, если жив останешься!

— Какой ужас! Что вы наделали? - Возмутилась  вбежавшая на крики  студентка -  Вы что? ВЫ же  череп ему сломали!
Сама девушка давно не боялась покойников, с тех пор, как  70-летняя  бабка Агафья, подтолкнув её к гробу деда, ворчливо заметив:
- Не съисть тебя, чего остолбенела, иди, надо проститьси по-людски, - и  добавила, посмотрев на оробевшую внучку ещё не просохшими от слёз и совсем поблёкшими глазами,- давай, цалуй в лоб, чтоб ему место покойное было, цалуй - так положено, а бояться будешь подлостев живых.

— Держите меня, люди!!!- Выл не своим голосом бедный Суря, когда включился свет.
Боня же нагло продолжал ерничать:
— О да, кто в морге не утонул, тот в цирке больше  не смеется....

Считается, что красивых и счастливых покойников не бывает, даже после того, как над ними поколдовал гример. А этот оказался ещё  и негром , чернее головёшки, "страшнее атомной войны" и всех кошмарных снов о двуногих баклажанах, правда, с каким-то уж очень неестественным форфорово-белым оскалом, сильно набок.
"Ой, что будет..., — подумала  расстроенная лаборантка ,— уволит меня Крыся."

-  Ребята, глядите, жмур смеётся, может, он помер от щекотки, при чём тут мы? - давился от смеха Боня.

Всплывая время от времени, проснувшийся покойник  сделал в формалине  пируэт, нескромно показав свои интимные места. Свобода, брат, свобода без соседей, никто в спину не дышит! А зрителей-то собралось! если бы он мог говорить, то сказал бы, наверно:
— Здрасте, господа...вау, я, извините, сеголня не в форме...
 А может, как-то ещё  по-иностранному пошутил, но он был уже не в голосе.

Лаборантка, брезгливо поморщившись от противных на вид гениталий трупа,  принялась вытягивать  из бассейна за ноги студента Сурю, а Боня побыстрее взял ведро с мозгами  и поспешил к выходу. Вот на этом, самом  "интересном"  месте и вошла доцент кафедры  пат. анатомии Лариса Ивановна , в народе  просто - Крыся.
Боня нос к носу столкнулся с ней  и от неожиданности выронил из рук эмалированное ведро. Оно упало на пол, звонко громыхая крышкой, мозги "жмуров" вывалились на кафель и предательски потекли. Это были зачётные мозги зимнего семестра!
"Теперь о них только в прошедшем времени или ...ничего"-, подумал с тоской Боня, вспомнив ремень бати  на своей горячей пятой точке и также  увидев как га яву сердитость усов военкома на медкомиссии и даже умолвшал его бас:
В строю,как в бане, все равны№
Если быть честным, то и в морге все равны, думал притихший Боня.
Крыся строго и мрачно посмотрела   на испуганного оседающего на пол студента Боню, затем на разбитые мозги, рассчитанные сметой кафедры на все её группы,  перевела немигающий взгляд на барахтающихся у бассейна Сурю с лаборанткой и, конечно, на труп чернокожего, который  по описи числился , как препарат с ярко выраженным скалеозом позвоночника, "единственной жемчужиной кафедры для экзаменационных вопросов по патологиям опорно-двигательного аппарата". А покойник словно проснулся к новой жизни, вытянулся   по струнке, но это было  не из почтения к даме, а от очередного удара о бортик, в последнем параличе он закивал всем своей всклоченной кучерявой головой. Извиняясь кривой улыбкой, чернокожий покойник самопроизвольно выпускал  изо рта пузыри  раствора формалина.
Поправив выбившуюся седеющую прядь из безупречно уложенной прически, доцент попросила "всем немедленно подняться  в аудиторию" и  написать объяснительную в деканат.
Вот тут уже прыснул от смеха Суря, по своей какой-то детскости и фантазии, представив себя в компании с поднимающимся  почившем в лету негром, а Крыся смерила студента  мрачным и ледяным взглядом.
В завершении речи на кафедре она тихо, но сурово обещала "этого так не оставить", и чтобы "господа студенты" поняли: на этот раз они точно не отвертятся, как в прошлый, когда после занятий  забыли убрать   в морозильную камеру  единственный на тот момент экземпляр "ярко выраженной циррозной печени". И что очень важно, женской печени.
- И получат все  "по полной программе"!
Опираясь на свою красивую резную трость с набалдашником в виде черепа, Крыся удалилась с видом Снежной Королевы, оставив  шлейф французского аромата " Белый  ягуар"...
Ну,  вот что они, бедолаги, ей напишут?
Разве поймёт она, такая вот вся строгая, неприступная ледяная Крыся (по слухам - старая дева), без пяти минут профессорша, что трагическое и комическое  в жизни  рядом. И что  тщедушная студентка - пусть совсем и не тот кадр для работы в нижнем морге, но она - сирота, нуждается даже в этих смешных деньгах, за которые особо-то  никто и  не бежит в хранилище мыть полы, да ещё бесплатно следить за трупами. Неужели сама Крыся никогда  не была студенткой...И где, с позволения спросить, в этот момент прохлаждалась весёлая и болтливая зав.лаб Любочка, отвечающая по статусу за учебный материал и препараты к занятиям?  Уж не на стрижку ли побежала, отпросившись у Крыси за коробочку "Зефира в шоколаде"?
С того памятного дня студенты-первокурсники ( за ними подхватили и старшекурсники) называли Ларису Ивановну  не просто Крысей, а Крысой Замороженной и не потому, что в "открытом фреоне" верхнего морга  температура стремится к нулевой отметке, и полки  покрыты инеем, а потому что...
"Да, покойница она - эта Крыся, и всё человеческое ей чуждо!"- сделал вывод патолого-анатом Толич, когда уволили его помощницу, студентку и  лаборантку.