Субъективные записки об объективных событиях

                Не нужен нам берег Турецкий

               Восьмого июня во второй половине дня, предварительно проштилев несколько часов, подошли к Босфору и в пятнадцать тридцать с крепким встречным ветром вошли в пролив. Благо сильное течение направлено в сторону Мраморного моря. Лавируемся вблизи Европейского берега. Вообще-то по Босфору хождение под парусом запрещено, но нам некуда деваться. Все время ждем появления морской полиции. Но пока обходится. Вдоль набережных полно рыбаков – сезон ловли ставриды. Иной раз снасти, чуть ли не залетают к нам на борт. С берега разносятся умопомрачающие запахи жареного мяса и свежезаваренного кофе. Исходим слюной. Вечереет, муэдзины затягивают свои песни. Мимо проплывает такой желанный и недоступный Стамбул. Захода не будет. Марина, где можно оформиться, находится в пригороде, уже, по-сути, в Мраморном море. При выходе из Босфора ветер скис совсем, медленно дрейфуем в нужном направлении. В целях экономии денежных средств, решаем не вызывать лодку для буксировки в яхт-клуб и следуем своим курсом. К ночи мы уже в Мраморном море. Отметили это дело «Украинской с перцем». А тут и новые сутки наступили, девятое июня, день моего рождения, сорок шесть. Не откладывая в долгий ящик, Зигмас достал из капитанских запасов бутылку шампанского, и еще малость усугубили.
                Мраморное море оставило тягостное впечатление. Жара, безветрие, снующие во всех направлениях прогулочные суда и следующие своими курсами грузовые монстры. Посреди этой идиллии  (для всех, кроме нас) «Камчатка», беспомощно хлопающая парусами на волне от проходящих теплоходов. Обидно, что совсем нет под российским флагом, да и под украинским видели не больше двух. А когда-то это были наши дороги. Но одолели и Мраморное. Перед входом в Дарданеллы налетел встречный шторм. Ветер в порывах больше двадцати метров в секунду, моментально выросла короткая, крутая волна. Первая проверка экипажа на прочность. Вдвоем меняем геную на штормовой стаксель, но авторулевой не очень хорошо справляется со своей задачей, и рифы на гроте беру в одиночку – Зигмас становится к штурвалу. Начинаем пилить галсами от берега к берегу в горле Дарданелл под носом у проходящих судов. Страшно. Если честно,  не ожидал, что всегда осторожный Зигмас, так хладнокровно будет  резать  курсы встречных и обгоняющих пароходов, тем более ночью. На своей вахте приходиться делать тоже самое. Скорость шесть узлов, но за вахту по генеральному курсу проходим не более восьми миль. С рассветом стихает, и мы снова беспомощно болтаемся у самого входа в пролив в опасной близости от европейского берега. Пока Зигмас спит, под генакером, на легких порывах трижды делаю «коровий оверштаг». С восходом солнца подуло, как не странно, попутно. Вошли в пролив. По правому борту проплывает городок Гелиболу. Зигмас показывает, где стояли на якоре в прошлый раз. Неспешно, за световой день, без лишней нервотрепки, в отличие от прошлогодней навигации, прошли Дарданеллы. Тогда «Камчатка» дважды ночевала в проливе, а в районе города Чанаккале еще и на мель села. Нас обгоняют яхты, у которых, в отличие от нас паруса зачехлены, мы же довольствуемся тем, что Бог пошлет. В Эгейском море он послал нам легкий ветерок, что сделало ночную вахту приятной и беззаботной.

В Средиземном море

             К обеду следующего дня дунуло,  как  надо и откуда надо, и «Камчатка» очень лихо проскочила это море на шести – восьми узлах. С этими местами у Жилайтиса особые воспоминания. Во времена лейтенантской юности, после окончания Львовского высшего военно-политического  училища, он служил заведующим клубом на крейсере в составе Средиземноморской эскадры. Постоянное место базирования крейсера было в районе острова Крит. Зигмас подсчитал, что провел в этих местах не менее шестисот  суток. Обычно не многословный, капитан разговорился. Я знаю его давно, но все о чем он рассказывает, слышу в первый раз. Так, за воспоминаниями и в Средиземное вышли. Здесь тоже дуло нормально, правда, не совсем так, как нам надо. В результате спустились почти на тридцать пятый градус широты (хотели идти по тридцать шестому). И вот уже в течении нескольких дней жутко лавируем юго-восточнее Мальты. Ветер прямо с острова, а сегодня, восемнадцатого июня, на четырнадцатый день плавания, еще и слабый, встречное течение, дрейф больше двадцати градусов, скорость полтора узла. Похоже, Валлетты не видать, как своих ушей, даже издали. Не вырежемся  мы туда, пройдем южнее. Так, не дай Бог, и все Средиземное море в режиме «нон-стоп» протопаем. Через радиолюбителей задавали домой вопросы. Ответ ждали долго, как и предполагали, по деньгам – ничего. А была надежда отремонтироваться на Мальте.

              Накануне, шестнадцатого числа на моей вахте в каюту залетела птичка.
- Ну, думаю,- весть принесла.
 После того, как она напачкала мне на койку, Зигмас выпроводил ее на палубу. Вообще, если птичка накакает – это к счастью, так я себя настраиваю. Пичуга сделала круг около лодки, снова села на леера. Через некоторое время взлетела опять, но видно силы не восстановила и упала в воду. Мы не стали возвращаться, чтоб ее спасти. А на следующем сеансе связи получили известие, что денег пока нет. Так что зря птаха нагадила. Настроение, и так не ахти из-за практического топтания на месте, упало.
           Теперь держим в уме Бизерту (Тунис), последние пристанище кораблей Черноморского флота после бегства от Октябрьской революции. Если к тому моменту, когда будем мимо проходить, деньги не поступят, идем прямиком на Гибралтар. Туда для пополнения запасов  надо заходить по любому.
           До последнего момента было еще довольно холодно. На ночную вахту тулуп одеваю. Но днем бывает жарко, если ветер не сильный, стараюсь купаться ежедневно. Зигмас из ведра окатывается, а я за борт прыгаю.
           Еще в Босфоре окончательно сели аккумуляторы от  видеокамеры, но вчера реанимировали бензогенератор, который не заводился с Индийского океана и подзарядились.
           Пишу дневник, смотрю на «Магеллан» и плакать хочется: 1,5 узла и те не туда, дальше к югу, а нам на север выбираться надо. А до Валетты всего 60 миль…

         19 июня, среда, 15-й день плавания.
          Всю ночь штилели, я за вахту 2 мили прошел. Днем тоже хода не ахти – 1.5-2 узла. Искупался. Зигмасу захотелось выпить – выпили по рюмашке. Повод: неделя, как Россия получила независимость. Кстати, никто из радиолюбителей  нас с этим праздником не поздравил, не знают, наверное, про такой.
        Время 19-40, нацелились прямо на Мальту, до нее 35 миль. Хоть посмотреть, коль заход не получиться, хотя на несколько часов можно было бы и зайти.
        Закончил второй раз читать «Немыслимое путешествие» Чея Блэйта. Постирал, помыл голову, подбрил бороду – вообщем устроил сандень. Зигмас тоже за бортом искупался.
        По ночам снится всякая гадость, сегодня, по-моему, даже кошмары мучили Это все от мыслей невеселых. Все мысли о финансах. Как буду возвращаться? С Зигмасом особо эту проблему мы не обсуждаем, каждый в себе переживает. Думаю, ему еще хуже, чем мне. Сколько расходов впереди, один Панамский канал чего стоит. Надо бы отключиться и наслаждаться жизнью. Но какое наслаждение без денег? А с другой стороны, зачем они мне в данный момент? Ну хотя бы для того, чтобы предвкушать, как на Мальте на берег сойдем… И такая хрень в голове постоянно.

        21 июня, пятница, 17 день.
        По прежнему маловетрие, за вахту 7-10 миль. От Мальты потихоньку отрываемся. Прошли ее с юга. Так и не увидели Валетту. С утра получили известия от родных через Юрия из Москвы. С деньгами по-прежнему никак. «Звоните завтра».
       Встретили серого кита, прошел в нескольких метрах от яхты. Снимал на видеокамеру, не знаю, что получиться, что-то она мне не нравиться, периодически самопроизвольно выключается.
      До Гибралтара около 950 миль. С такими ходами страшно загадывать, когда там будем.

      22 июня, суббота.
      Летим 5,5 узлов, немного отклоняясь от курса, но ничего.
      С рыбалкой нам не везет, не клюет. Местные рыбаки обходят стороной. Вчера попытался подрулить к одному, попросить хвост на жареху, так начали руками махать, вали, мол, в сторону.  Все равно у них свежей рыбы не было. Они ярус ставили, так что им не до гостей.
      Видел небольшую черепаху. По поводу кита – вот, думаю, развели экологию. Теперь еще и в Средиземном море ночью думай, как бы в кита не въехать. Кстати, в мировом яхтинге вещь не такая уж и редкая.
      Сегодня день памяти и скорби. По стопочке по случаю.
      Мы в Тунисском проливе, впереди итальянский остров Пантеллерия. Чуть меньше Мальты, а я и не слышал про такой раньше.

     24 июня, понедельник.
      Вчера увидел Африку, ступить ногой, наверное, не придется. Мыс Эт-Тиб – восточный мыс Тунисского залива. После Тунисского пролива – море Альборон. С 10 градуса восточной долготы до 1 градуса западной едем по глобусу. Карт на этот район нет никаких. Не удалось достать при подготовке. Но что бы внести какое-то разнообразие в сообщения, которые мы иногда направляем для камчатских газет, Зигмас придумывает историю, что идя без карт, мы специально моделируем ситуацию, что бы почувствовать себя в роли древних мореплавателей. Для полноты картины надо бы еще спутниковую навигацию вырубить.
      У этой самой Африки въехали в такой туман. Пришлось после вахты на руле, сидеть на локаторе, правда, не долго. При включении локатора приходится запускать дизель, очень много потребляет электроэнергии, батареи махом посадит.
      Сегодня с утра подошел катер береговой охраны Туниса. С виду, что-то среднее между буксиром и наливной баржей. Зовут нас по УКВ: «Канчатка, Канчатка. Какие проблемы?» Вообще-то мы в международных водах, но пограничников наверное заинтересовало, кто это так подозрительно долго болтается у их берегов?  Отвечаем, они снова «Канчатка, Канчатка». Оказывается наша переносная УКВ на передачу не работает, ответили по стационарной. Выяснили отношение, они убрались. Тут и ветерок потянул, поставили генакер, веселее побежали – 4,5 узла. Вообще со вчерашнего дня дует полный фордак. Интересно, надолго? 
       Закончил читать «Мертвое море» Жоржи Амаду, начал «Острова в океане» Хемингуэя.

           25 июня, вторник.
            Потихоньку движемся. Я за утреннюю вахту 16 миль проехал. Сейчас Зигмас от 3 до 4 узлов идет. По сравнению с 1,5- 2 узлами – это что-то.
            Изучал книгу «Технология приготовления блюд из рыбы». Про тунцов, которых надеюсь поймать, ничего нет. Зигмас угорает – нет рыбы, хоть почитать про нее. Жалуется, что утром сердце сильно прихватило, хотел меня будить, но обошлось. Не дай  Бог!
           Пришил два оторвавшихся ракса на лавировочный стаксель.
           Сегодня известий из дома ждать не приходится. Связь с нашим московским «почтальоном» будет только завтра.
            Чайка, с упорной настойчивостью на протяжении 15 минут атакует блесну, прыгающую за лодкой. Хорошо, что не поймалась.

            26 июня, среда.
             Ночью была очередная нервотрепка. Ветер как  будь-то, кто специально выключает. Четыре раза повернулся на 360 градусов. От Франции идет большая зыбь, без ветра на ней так телепает. На краспице оторвалась скоба крепления радиолокационного отражателя, он начал молотить по мачте и по парусам. Пришлось в два часа ночи поднимать Зигмаса на мачту.
             Подуло только в 03.30. За вахту (с нуля до четырех) прошел аж семь миль. У Зигмаса тоже не сильно дуло – за свои четыре часа прошел девять. А за прошлые сутки девяносто две мили получилось.
            Услышал на УКВ русскую речь. Позвал, поболтали, уточнил прогноз. Оказалось наш сухогруз, находятся в районе Балеарских островов, это миль триста от нас!!! А слышимость, как будь-то рядом.
            Начинал вахту с шести узлов, докатился до четырех, еще два часа стоять. Правда пока я тут тетрадь мучаю, наверху автопилот рулит, но ему нужно периодически помогать.
            Бананы гроздьями проплывают, где-то нехилую упаковку смыло. Так и  не сумел ни одной грозди подцепить, Зигмас внизу отдыхает, а одному, идя под генакером, трудно сманеврировать, тем более, что замечаешь бананы уже совсем близко от яхты. Поменял тактику. После прохождения грозди под бортом,  меняю курс таким образом, что бы бананы точно в кильватере оказались, там блесна тащится, вдруг зацепиться. Все впустую. Свежие бананы были бы кстати.

            28 июня, пятница.
            Генакер, вещь конечно хорошая, но позавчера оставил без бананов, а вчера без ящика консервов. Зигмас мимо проехал. Правда, что за консервы не известно, но все же.
           Сутки вчерашние у нас были 27 часов. Зигмас перевел часы на три часа назад, так ему удобней для радиосвязи. Многовато получилось. У каждого одна вахта получилась по пять с половиной часов. Когда вахту в двадцать часов сдавал, уже полная темень была. А утром, в четыре уже солнце во всю светило.
           Вчера встретили еще одного кита. А после этого началось. Смотрю на небе облачность странная, в виде колбасы протянулась с запада на восток и фронтом на нас движется. Позвал Зигмаса, он посмотрел, говорит
       - Туман.
          Я усомнился, и точно, там шквал  оказался, еле успели генакер сдернуть. Правда, шквал не очень сильный, но это было начало. Шквалы пошли один за другим. Ветер менял направление на прямо противоположенное. Это продолжалось всю ночь, не изменилась обстановка и сейчас. Идем то левым, то правым галсом, благо, хоть близко к генеральному курсу.
        До Гибралтара 390 миль. Такими темпами, дней пять минимум.
        Сегодня у сына Зигмаса – Витаса, день рождения. Отметили.

         29 июня, суббота.
          Вчера по связи получил два сообщения, от коллег по работе  и из дома. По поводу того, что из дома, есть сомнение, что все правильно разобрали. Если разобрали правильно, то получается, что бухгалтер Камчатского отделения Российского Фонда Мира ушла в отпуск до конца июля, а спонсорские деньги нам должны поступить через эту организацию. Это засада.
         Ночью неплохо шли, а сейчас еле плетемся.  До Гибралтара триста миль. Сейчас 12-30, находимся в точке с координатами 36;52;N  0;48;E, это значит, что очень скоро пересечем Гринвичский меридиан и окажемся в Западном полушарии. Я там уже был, только пересекали с запада на восток вместе с Зигмасом на яхте «Тарпон» в 1991 году. С такими ходами нулевой меридиан (дай Бог) только ночью перелезем, так что отмечать утром будем. Вот еще и дождь пошел, так не к стати.

        01 июля, понедельник.
        Вот, новый месяц разменяли. Ночь та еще была, но наконец-то в карту въехали, а то эксперименты уже поднадоели. 
        С утра толчемся на месте: течение и ветер «в морду».
        Ночью на палубу залетел небольшой кальмар. Я его сварил, свою половину отдал Зигмасу, чего там делить – только душу травить.
        А вчера был шанс разговеться… Сменяясь с ночной вахты (уже рассвело) обнаружил, что вокруг лодки  кишит рыба. Тунцы шли на глубине метр – полтора от поверхности, периодически выскакивая из воды. В лучах восходящего солнца их тела отблескивали серебром на всем пространстве вокруг лодки, которое можно было охватить взглядом. Я уже явно представлял шипящие на сковороде куски тунца, но на нашу снасть за бортом рыба никак не реагировала. Поэкспериментировав с блеснами, я решил кардинально поменять тактику. На палубу было извлечено ружье для подводной охоты. Стоя по колено в воде на транцевом трапе, я пытался поразить цель. Потом надел маску и плыл за лодкой, держась одной рукой за трап. Очень трудно в набегающем потоке воды рассчитать упреждение.   Один раз гарпун угодил в тунца, но отскочил, не причинив рыбе вреда. Я подкачал побольше воздуха в ружье, но всякий раз рыбы успевали увернуться от гарпуна.  Порядком подустал, а тут еще въехали в Западное полушарие. Зигмас потребовал наливать немедленно, и как последние алкоголики с утра употребили. Хотя какая нам разница – утро или вечер? Четыре часа пролетели незаметно. Пора снова на вахту. Зигмас спустился вниз отдыхать, а я продолжил попытки раздобыть чего-нибудь свеженького на обед. Благо погода позволяет не особо обращать внимания на процесс судовождения. Легкий ветерок и полное отсутствие волны создают автопилоту идеальную возможность для демонстрации собственных достоинств. Всю вахту пролежал на палубе, свесившись за борт. Трижды гарпун поражал цель, но стреляя сверху, я не мог пробить рыбу насквозь, и она сходила с гарпуна, как только я начинал ее подтаскивать.
             Кое-как дождался выхода на вахту Зигмаса., облачился в страховочную сбрую и прыгнул за борт. Рыбы полно, но она благоразумно обходит меня, образовав «безрыбное» пространство в радиусе метров шесть от меня. Буксировался минут тридцать, но на выстрел ни один из тунцов не подошел. Вернулся на лодку. Мои часы в водонепроницаемом корпусе, которые по запарке остались на руке, хлебнув изрядную порцию морской водицы смотрели помутневшим взором, в котором едва угадывался циферблат и стрелки. Вид секундной показывал признаки клинической смерти. Плюнув, пошел спать. А яхта, выставив вперед генакер, как беременная женщина живот, не спеша, переваливаясь с борта на борт, продолжала движение, слава Богу, в нужном направлении.
            Вечером наблюдал такую картину: плывет черепаха, вокруг нее кишмя кишит мелкая рыбешка, прячется от тунцов, а черепаха только успевает вертеть головой и хватать мальков, набила полный рот.
             Тунцы еще и сегодня нас сопровождают, но рыбацкий азарт как-то  угас.
               Сейчас, когда пишу эти строки, недоуменно думаю: «Почему ни мне, ни Зигмасу не пришло в голову,  положить лодку в дрейф и спокойно пострелять?»
            
               2 июля, вторник.
               Всю ночь пилили галсами и сейчас продолжаем пилить. Ветер очень невыгодный. До Гибралтара 94 мили, но с таким ветром еще идти и идти. Вчера на одном из галсов зашли на семь миль в территориальные воды Испании. Возможно, что береговая охрана звала нас по УКВ, но станция у нас выключена. Прилетел патрульный самолет, сделал круг над лодкой и удалился.
             Закончил читать «Острова в океане», начал «Три возраста Окини-сан» Пикуля. В перерывах читаю «К островам Индийского океана» о 36 рейсе НИС «Академик Курчатов», авторы московские художники Плахова и Алексеев.
             Узнали о гибели российского Ту-154 с пятьюдесятью четырьмя детьми на борту. Какой ужас!    

              3 июля, среда.
              Время 13-10. До Гибралтара 38,5 миль. По-прежнему лавировка. Ночью вообще стоял на месте. В порт должны прибыть либо ночью, либо утром.
              Встал утром на вахту, первым дело в карту – прокладку глянуть. Всю вахту Зигмас двигался, куда надо. Перевожу взгляд на GPS – курс на 90; на юг от прокладки. Выбираюсь на палубу, спрашиваю:
             - Ветер изменился?
             - Нет,– говорит Зигмас.
             - А чего курс поменял?
             – Не хочу лезть в болото и не хочу ночью в порт входить. И вообще, я хоть раз спрашивал, почему ты курс изменил?
               Я в ответ тоже психанул. Так, на ровном месте ни с того, ни с сего размолвка вышла. Подустали, сдают нервишки – двадцать девятый день в море. Ветер-то и на самом деле поменялся и не мог он ехать по-другому.


                Сеута

            4 июля, четверг.
             Утром, еще по темноте подошли к Гибралтарской скале. Справа от скалы берег залит огнями. На их фоне просматриваются суда, стоящие на якоре. Практически на ощупь пробираемся к входу в бухту Альхесирос. Слева по борту, буквально пролетел катер с синей проблесковой мигалкой. Катера и не видно, только мигалка пронеслась. Наверно, морская полиция. Постепенно развиднелось.
             Гибралтарская скала с моря удивительно похожа на Сопку Любви, что у нас в Петропавловске, если смотреть на нее со стороны Култушного озера. И даже строение какое-то у подножья напоминает здание нашего драмтеатра.
            В проливе со стороны океана дует метров 15 -18. По мере продвижения к берегу ветер стихает. Только пересекли линию входных мысов бухты Альхесирас – полный штиль. Зеркальная гладь, справа, милях в двух, лес мачт в порту британского Гибралтара, слева, чуть дальше марина испанского города, одноименного с бухтой. Мы еще не решили, куда пойдем, шенгенских виз нет, как впрочем, и любых других. А лодка стоит, как вкопанная, даже течения никакого. Я свою вахту отстоял, иду спать. Ветер подует – капитан подымет. Проспал спокойно положенное время, выползаю           наверх. Ничего не изменилось, если не считать того, что солнце уже во всю палит и Зигмас, одуревший от зноя и безделья. Тут с берега легкий-легкий ветерок потянул. Лавироваться нечего и думать, а вот назад, в пролив уйти можно.
            - А не махнуть ли нам в Африку? – подает мысль Зигмас.
            - Сеута, вон она, рядом. Хоть Африка, но испанская территория, считай, что Европа.
             Начинаем потихоньку выползать из бухты. В проливе, как свистело, так и свистит. И полетели девять узлов к африканскому берегу.
             Подлетаем к входу в порт, еще издали, замечаем торчащие из-за мола яхтенные мачты. Хорошо, не надо будет марину разыскивать. Вдруг этот лес мачт весь разом начинает двигаться в сторону входных ворот. Оказывается, это специальное судно для перевозки яхт движется на выход из порта. 
              Постулат Зигмаса: «Если какая-нибудь гадость должна произойти, она произойдет», впрочем, это может быть и не его постулат.
             Мы уже довольно близко к входу, Зигмас принимает решение пропустить яхтовоз, сделав поворот оверштаг (вход в порт у нас под ветром). Я на носу готовлюсь помочь стакселю через внутренний штаг на другой борт перейти. Лодка в поворот не идет, а, мол, вот он, рядом, у основания бетонные быки навалены, и мы прем на них. Смотрю, капитан в другую сторону штурвал закручивает, что бы по ветру повернуть, а яхта все вперед летит. Мысли в голове вихрем несутся: «Конец походу, так глупо яхту угробить. Выпрыгнуть на быки и отвести нос не получиться на такой скорости». И все в том же духе. Тут лодка в поворот пошла, прошли в метре от быков. Пишу дневник, а по телу все еще дрожь пробегает.
           С судном разминулись, зашли в акваторию порта, увидели вход в марину, а ветра уже и нет. На последних дуновениях  вползаем в марину. Маневрировать для постановки к одному из плавпирсов, к тому же довольно плотно заставленных, инерции явно не хватит. Медленно движемся вглубь марины к бетонной стенке. Выпрыгиваю со швартовым концом на берег и с ужасом замечаю, что глубина в этом месте катастрофически уменьшается. Как могу, пытаюсь погасить остаток инерции, но фальшкиль яхты касается дна. Чувствуется, что слегка подсели, но пока нас это не сильно волнует, подошел кто-то из служителей марины, помог привязаться. Впервые за месяц, после зыбкой палубы мы ступили на твердую землю!
             Первым делом, как говориться «За успех безнадежного дела» по пятьдесят грамм. Понемногу начинаем ощущать себя среди цивилизации, пока чисто зрительно. Буквально в двадцати метрах от нас ресторан, как не странно, китайский, тут же кинотеатр, сувенирные магазины.
             Зигмас отправляет меня оформить приход. Так как мы заехали в самую глубь марины, до офиса идти довольно далеко. Заполнив необходимые бумаги и заплатив с карточки за двое суток стоянки 24 евро, получаю ключи от душевых и туалета. Объясняю девушке, дежурившей в офисе, что у нас нет виз и как-то эту проблему надо решить. Она явно не понимает о чем речь, то есть она понимает мой английский, но не понимает суть проблемы, потом предлагает обратиться в городскую полицию, указав ее местоположение на подаренном плане города. Почему-то отсутствие ее интереса к нашей проблеме меня не насторожило.
              Имея ключи от душа и не воспользоваться им? Мы с Зигмасом направились в душ. Какое это блаженство – лить на себя пресную воду без ограничений!
              После помывки, следовать со мной  в полицию капитан отказался, предоставив мне улаживание формальностей. Знать бы, что улаживать уже ничего не надо.
             Сеута город не большой, здание полиции я нашел без труда. Внутри ни кто не говорил по английский. Мне пришлось приложить максимум актерских способностей (вспомнил, что школе  посещал драмкружок), чтобы объяснить, что я хочу. С явным недоумением полицейский начальник предложил мне проследовать в морскую полицию, отметив и ее местоположение на плане. Когда я туда добрался, фиеста была в полном разгаре, но один из служащих был на месте. История с языком повторилась. На мое счастье рядом оказался карабинер, который в составе миротворческих сил некоторое время назад находился в Югославии. С его помощью, с гораздо меньшими затратами душевных сил, я рассказал, что мне надо.  Оказалось, что главный начальник отдыхает и будет только часа через два. Пришлось возвращаться на яхту, но к вечеру я снова был в морской полиции. Карабинер еще был там, и начальник в общих чертах уже знал, чего я добиваюсь.
             - Помочь с визами я вам не могу, так как их здесь просто не открывают, но вы можете находиться в Сеуте сколько угодно, это свободный порт.
               - А мы бы хотели далее посетить Канарские острова.
               - Ну и идите себе спокойно на Канары, там тоже проблем не должно возникнуть. А штамп на судовую роль, если вам надо, я поставлю.
               Вот и все. Весь день, с этими хождениями, коту под хвост. С непривычки ноги гудят. А тут еще, при обмене наличных долларов за сотню дали девяносто евро, я возмутился.
               - Упал, говорят – бакс.
               На следующий день в другом обменнике поменяли один к одному. Да, при нашей ситуации «десять баксов-то не лишние».
               Одна отрада, с уличного автомата домой позвонил. Слышимость отличная. У нас по городу не всегда такая.
               По генеральному курсу от Севастополя до Сеуты 2118 миль. Среднесуточный переход получился 70,6 мили. Не густо, надеюсь, что в океане живей побежим.

               5 июля, пятница.
              С утра Зигмас занялся судовыми работами, а я пошел проверять местные магазины на предмет пополнения запасов продовольствия. Учитывая, что финансы ограничены, пришлось побегать для сравнения цен. Остановился на двух магазинах, оба недалеко от марины. Таскать-то на себе придется, так что это существенно. Для начала на пробу, что бы  впросак не попасть, взял по одной банке разных консервов. Определившись, начал планомерное курсирование между яхтой и магазинами. Выходя из Севастополя, на борт из спиртного мы взяли только «Украинскую с перцем». Не сказать, что  злоупотребляли, но за месяц она нам изрядно поднадоела, поэтому, увидев в магазине сухое вино по цене сорок восемь евроцентов за литровый тетрапак, я долго не раздумывал. Красного и белого, его немало перекочевало на лодку. Сделав порядка шести ходок, я доложил капитану, что пополнение запасов закончено. Даже если бы мы захотели продолжить сие занятие, то вряд ли это было возможно. В кармане оставалось 56 евро.
                Ближе к вечеру побродил с видеокамерой по городу. Зигмас так толком никуда и не выбрался. Вернувшись в марину, увидел, что зашел польский тридцатифутовик-самострой. Зигмас с экипажем уже пообщался и ждал в гости польского капитана. Яцек, мужчина в годах, математик, доктор наук, в свое время учился в Союзе. В экипаже четыре человека – коллега Яцека и два аспиранта. Лодка общественная, выйдя из Гданьска, провели полную смену экипажа во Франции, сейчас направляются в Италию, с тем, что бы там оставить яхту на зимовку. Договорились, что в случае безветрия, поляки отбуксируют нас  на выход из порта. Стационарного двигателя у них нет, но на транце закреплен пятнадцатисильный подвесник.  Братья – славяне также планируют уйти из Сеуты завтра.

              6 июля, суббота.
              С утра пошел к полякам договориться о времени выхода. Они стоят в центре марины. Спустившись на плавпричал, вижу, что на акватории прямо по поверхности ходит несколько больших стай кефали. Не раздумывая, вернулся на лодку, схватил ружье для подводной охоты и назад. Настил причала возвышается над поверхностью не более чем на двадцать сантиметров. Стал на колени, опустил ружье в воду – первая есть! Переходя с причала на причал, настрелял больше десятка рыбин, прежде чем они заподозрили, что-то неладное и не ушли на глубину, а может, и вовсе покинули марину.
             Довольный,  пришел к полякам, похвастался трофеями. Выяснил, что часть экипажа ушла в город и выходить они будут не ранее обеда.
             Возвращаясь на лодку, не знаю уж зачем, показал встретившейся парочке добытую рыбу и поинтересовался, можно ли ее есть. Они замахали руками, мол, выбрось, вода в порту грязная и не известно, сколько в этой рыбе всякой заразы. Глядя на чистейшую, без малейшей масляной пленочки, синь марины я подумал, показать бы вам действительно грязную портовую воду. Тем не менее, на всякий случай задал свой вопрос еще одному встретившемуся горожанину. Он зацокал языком и поднял вверх большой палец. Испытывать судьбу я больше не стал и, придя на лодку, первым делом почистил рыбу и приступил к жарке.
             Когда закончил, до назначенного поляками времени было еще далеко, но потянул благоприятный нам ветер и, отдав швартовы, развернув концами у причала яхту на сто восемьдесят градусов, мы неспешно двинулись к выходу из марины.
            Ох, и хороша же свежежареная кефаль под сухое белое!
             Попивая вино, закусывая свежей рыбкой, движемся вдоль северного побережья Африки. Слабый попутный ветерок дает не более трех узлов хода. Слева по борту угрюмый берег Марокко. Видим приближающийся с берега аппарат, похожий на надувной банан с двигателем,  оседлать его может человек пять, не меньше. На нем двое, судя по форме – представители властей.
           - Спиртное, сигареты есть?
           - Нет.
           - Из какой страны? – Судя по всему, наш флаг им не о чем не говорит, как впрочем, и всем остальным, встречавшимся нам ранее.
           - Из России.
           Ни слова не говоря, поддав газу, люди в форме умчались к берегу. Так и не поняли, чего они от нас хотели, то ли сигарет выменять, то ли на предмет контрабанды проверить.