1. дура

на пробу, возможно будет меняться, редактирую следующие

- Каждый мужчина и каждая женщина, которых я когда - либо любил, уже умерли.
- Каждый дом, в котором я жил, превратился в руины.
- Я не могу узнать ни одну из улиц, по которым я ходил.
- Я уже не помню имена тех людей, которые окружали меня десять лет назад.
- Все цветы которые я когда либо срывал завяли и обращались в прах, зеркала в которые я смотрел мутнели и осыпались, я не помню ни одной мелодии и ни одной книги, из тех что слышал и читал, я не помню даже самого себя, моя память, изъеденная наркотой и нервами, стала подобна пожелтевшим слоям пыльных рукописей и осыпается при малейшем прикосновении.

- И тебя я забуду через год или два... или через двадцать два. Это уже не важно... ну только если ты перешагнешь первый раз... и то, об этом я не узнаю, если только мы не встретимся вновь...

Дворники смахивают со стекла нудные капли, я устал и на палеве. Этот мир жесток как никакой другой, у меня болит голова, но я не могу даже глотка сделать.
Нельзя, никогда нельзя палиться, особенно в таких ситуациях.
Я сам дурак, создаю эти ситуации для себя всегда на ровном месте, не могу понять зачем... Еще пол часа и мой друг Винсент Ван Гог, король духов в бутылке 0.75, заключит меня в свои холодные психотропные объятья, проведет ледяными пальцами по лицу, выпрямит плечи и очистит лик моего солнца от пятен боли...

Ее боль и смятение передается мне, надо ее высаживать поскорее...

- Не плачь, не спрашивай, не молись, уже поздно. Просто слушай. Я знаю, ты почти ничего не поймешь, но все таки попробую. Это все, что я для тебя могу сделать не спалившись...

Маленькая мокрая девчонка с помутневшими глазами отравляет мой разум своим десятибальным смятением, ее страх жгет меня над глазами, протыкая затылок... Хорошо, хорошо что она много пьет, может у нее все получится, может она перешагнет...

Я вечерняя звезда в черном понтиаке, сейчас я почти ангел спаситель, только сильно поебаный, очень устал... И таких как я нет... Жаль что никто не оценит...

- Слушай.
- Жестокости больше нет и не_жестокости тоже.
- И холод скоро пройдет.
- Нет ты не простудишься.
- Теперь у тебя больше никогда и ничего не будет болеть.
- Ну кроме головы. Смотри на меня внимательно и слушай.
- И прекрати рыдать.
- На отхлебни, побольше, да гадость, пол-бутылки не меньше и слушай дальше.

Монотонно и как-то склизко, мерзковато гудит под колесами влажный асфальт, я сам дух осени, мы почти едины... только эта девчонка все портит, зачем я себе этот гимор опять на голову больную взвалил, у меня ведь своих гимороев выше крыши...

- Больше ты не будешь чувствовать ни холода, ни жары, ни жажды, ни голода.
- Твои волосы со временем станут бледно-рыжими, а может красными или медными, хотя можешь покрасить в любой цвет.
- Твои глаза станут бледно-зелеными, ну это тоже не проблема...
- Тебе понадобится другая одежда, эта будет велика уже через неделю, ты похудеешь и немного вытянешься, мы все такие, не знаю почему не спрашивай.

Разметка мелькает по мокрой дороге в свете фар, неудобно давит в пах кобура, боль оккупировала голову и течет по шее вниз, холодными щупальцами протыкая ключицы, скорее бы, Господи скорее бы...

- Все будет еще хуже.
- Сама увидишь.
- Главное приметы.
- Доверяй своим чувствам.
- Избегай прямых дорожек без всяких выделяющихся необычных предметов.
- Избегай всего необычного, всего странного, никогда не обходи их справа.
- Всегда смотри по сторонам и думай, что здесь не так.
- Если видишь что-то чего здесь на должно быть - обойди слева.
- Это очень важно.

Дура, конечно, сейчас ты не понимаешь на сколько все это важно, откуда блять...

- Любой странный предмет может привести в мир, из которого нет выхода.
- Я не сумасшедший, слушай дальше.

Ее горестная мордашка не выражает никакого смысла, она отхлебывает зеленую жижу из моей бутылки и морщится, роняя слезы на и без того мокрый свитер...

- Есть такие места, которые ну как бы одни на два мира, или более, в общем точки где миры слиплись, общие такие точки в пространстве, не знаю как сказать... так получилось... ну вот помнишь у вас на сухаревке башня стояла... ну она была во многих мирах которые я видел и там можно было перешагнуть из одного в другой.
- Потом у вас ее сломали и ваш мир отлип от других в этом месте... Блин тебя тогда еще не было, ты не понимаешь...
- Щас... вот смотри дорога идет, она прямая и асфальтированная, видишь этот железный отбойник... Вот если б его не было, то она могла бы быть и в других мирах, просто таких отбойников там нет...

Зачем я все это ей рассказываю, все равно не поймет и не запомнит... Но я же не бросил ее там на тверской под дождем... дурак... как и много раз до того... Как объяснить, я же был там сто раз... слушай меня дура... я - мыслестранник..

- Сейчас ты пойдешь по тропинке, через лес, дорога должна быть за спиной...

- Горло онемело уже?
- ... Точно, выпей еще, все допей, нет не унесет, должна боль в голове пройти...

- Да иди по дорожке, там будет мачта железная, типа опоры для проводов, но странная, обойди ее справа, в том мире они все такие, после этого дорожка пойдет с горы опусти глаза в землю и иди, быстро, не споткнись.
- Если я насчет тебя не ошибся, постепенно увидишь в лесу огни, подойдешь ближе... там стоит елка, ну как новогодняя, с лампочками.
- Она там круглый год стоит, ну в общем там мир такой, сама поймешь...

Я с надеждой смотрю на мокрое заплаканное и затравленное существо, ну, пожалуйста, сделай как я говорю, каким бы идиотизмом тебе в твои двадцать лет все это не казалось...

- Никому не верь, сторонись людей.
- Особенно таких как мы.
- Сама поймешь.
- Ты почувствуешь, ты все сама почувствуешь. Их боль в своей голове. Боль таких как мы в разы сильнее.
- Ни с кем не разговаривай.

Иногда боковым зрением я ловлю ее бешеный безумный взгляд... Она сама вообще хоть что-то понимает... хотя уже неважно, выхода нет...

- Там очень простой мир.
- Такой же как ваш.
- Ты встретишь там почти таких же людей как твои знакомые, много разных, все будет хорошо.
- Те люди у которых нет аналогов в том мире - такие же как ты и я.
- Мы уникальны, ты только одна на все миры, а вот другие есть в каждом и немного отличаются.
- Не во что не вмешивайся, не с кем не сходись близко.
- Никогда.
- ... Да ты и не сможешь.
- Их мысли будут отгонять тебя... Ты будешь их чувствовать.

Годы и километры. И десятки таких как она. По своему уникальных, и почти всегда уже заведомо мертвых...

- Уже все, нет смысла, ни твоя мать ни родные не должны больше о тебе ничего знать. Когда освоишься и всему научишься можешь вернуться и навестить их, но поверь, тебе это не доставит радости. Мы почти не стареем, но мы меняемся, все лишнее рассеивается, они тебя не узнают, а ты их не застанешь.
- Плакать поздно.
- Нет ты не сошла с ума.

Она сжалась мутным комком, спрессовалась в клубок перепуганных эмоций, ее огромные черные глаза олицетворяют боль и я чувствую, как они сверлят мой разум...

Вот она ржавая опора с покосившимися чугунными ногами, вот он в свете фар жалкий серый километровый столбик, и выцветший мокрый венок, и уходящие в никуда провода, по которым течет из бесконечности в бесконечность уже давно мертвое электричество...

- У тебя никогда не будет детей.
- Да не реви ты...
- У нас очень мало времени, попробуй хотя бы, ты, дура, впитать хоть часть того, что я тебе могу сказать, могу но не обязан...

Господи, зачем я все это делаю...

- У тебя больше не будет ни пола ни возраста, тебя ни кто никогда не полюбит, с тобой даже говорить не станут.
- И ты тоже никогда и ни с кем не сможешь ни чем поделиться... мы так и живем... сама поймешь...

- Всегда держи при себе вещества.
- Без них ты теряешь силу.
- Каждый раз когда ты перешагиваешь, ты теряешь много, необратимо...

- Когда ты придешь к елке у тебя будет очень сильно болеть голова.
- Выкуришь весь коробок.
- Весь.
- Тебе уже некуда спешить.
- Потом сориентируешься по месту, здесь десять тысяч.
- Тысячные купюры у них такие же, все дешево.
- Найдешь себе жилье и работу, тебе этого месяца на три хватит.
- Там очень просто мир.
- Все почти как и тут.
- Там почти легален героин.
- Кормись им, всегда держи на запасной случай шприц.
- Не уходи оттуда раньше чем изменишься полностью, сама поймешь.

- Вообще ты многое сама поймешь, главное ни кому не жалуйся, ничего не проси и не во что не верь...

Машинально и горько, выпихиваю ее за борт, просто выталкиваю из салона, втюхав в руки пакет с бутылкой, пистолетом и коробком...

Это и гора с плеч и камень на шею.

Эта обочина берег той самой реки, которую все время надо переходить и при этом в нее нельзя войти дважды...

Господи, если ты есть, сделай так чтоб это маленькое тонкое существо с бледной мордочкой и грустными ресницами пережило все это. Она уже не будет счастливой, я знаю, пусть просто будет.

Не убивай хотя бы ее...

- Если у тебя не получится ты умрешь.
- Мгновенно.
- От кровоизлияния в мозг.

- Скажут передозировка...

Ее сутулая фигура теряется в мокрой тьме голых кустов и опавших листьев, я вяло отчаливаю и не глядя в зеркало гоню к бетонке, назад в город, оставляя за собой пустоту и боль на километры, ветер шепчет мне что-то важное через приоткрытое окно, наполняя освободившуюся голову влажной тоскливой обреченностью...

Два поста, сорок километров, 55 миль в час, я последняя добрая фея вашего мира...