Освобождение

Цепи... Сковывающие не плоть, но разум. От тонких, врезающихся в повседневное существование "нельзя", до тяжелых, затрудняющих дыхание "человеческих ценностей". Угнетенный рассудок требует свободы, требует найти выход - но цепи лишь врезаются все глубже и глубже - с каждым днем, с каждым годом пут становится все больше, пока, наконец, они не убьют способность к движению. Взгляд, мечущийся в поисках выхода, натыкается лишь на сплетение цепей. Коконы, сотканные из проржавевших звеньев, недвижны. Существование в цепях обречено на гниение заживо, но заключенные в коконы не думают об этом, одурманенные идеальным небесным царством, что сулят им палачи, одновременно делая вокруг их изможденных, атрофировавшихся сознаний новые витки из цепей. Пожираемые этой идеей послесмертного воздаяния, заключенные расцветают в улыбке безумца, ощущая на себе новые тяжести. Цепи есть и на палачах. Украшенные фигурой распятого трупа, их цепи являются клеймом погонщиков, помечающих свою скотину. Олицетворяющие несуществующего бога, они стали его воплощением и, упиваясь властью над бессловесными рабами, погрязли в грехах, против которых сами борятся.

Цепи становятся все тяжелее, каждый вздох дается с огромным трудом. Но однажды в мутных стеклах глаз окружающих безжизненных манекенов отражается кто-то другой. Собственное отражение свободно от цепей и пылающий внутренним огнем образ недосягаем для надзирателей, в страхе спешащих окрестить его "падшим" и обвинить во всех выдуманных ими "грехах". Второй раз этого наития не произойдет, но разум жадно хватается за него, словно путник, измученный жаждой в пустыне, вцепляется в кувшин с водой. Давление цепей ослабевает, но теперь оно не кажется таким сильным, как раньше. Падает с глаз пелена лжи. Цепей нет. Есть лишь обман, цель которого - порабощение. Прогнившие насквозь тончайшие нити вызывают смех своим видом. Раздаются невнятные хрипы из коконов - покой их нарушен, их ценности поставлены под сомнение. Не в силах сами осознать обман, узники в исступлении требуют у своих тюремщиков равенства - они требуют, чтобы обманутыми были все. Но тюремщики неспособны контролировать свободных. Никто не в силах надеть ошейник на волка... Разгорающийся внутри огонь рвется наружу, языки пламени сжигают остатки гнилых нитей, оплетающих разум... Чистейший черный свет сжигает преграды, закаляет бьющуюся в экстатических конвульсиях душу, дает ей крылья и отворяет прогнившие, покрытые тленом ворота мира - за ними Бездна. Она воет, словно дикий зверь, она зовет, настойчиво, словно сладкоголосая сирена - она ждет... Она смотрит внутрь новорожденного Темного и видит в нем свое семя... С этого момента они едины.

Чувствовать обжигающе холодное дыхание ветра, дующего сквозь кровоточащие язвы мироздания. Чувствовать облегчение, когда он срывает с голодного разума наросты гнили моральных устоев и зачерствевших принципов света и любви, словно больную кору с дерева. Чувствовать пронзающее насквозь и рвущее грани сознания дыхание Свободы. Смотреть на новую кожу, ставшую непробиваемой для смазанных ядом боязни и неприятия стрел обывательского непонимания. Оглядываться назад и видеть собственную агонизирующую оболочку, что была покровом. Она не достойна coup de grace. С язвительной усмешкой смотреть на копошащуюся массу людей, день ото дня тупо бредущих по следам своего бога.

Открывать глаза, сознавая, что они никогда более не увидят ненавистного света. Дышать, распаляя горящий внутри огонь, обжигающий стены мира диким пламенем Ненависти. Чувствовать неутолимый голод, жадно впитывать частицы Тьмы, бережно хранить их в себе, искать все новые и новые... Упиваясь бесконечностью поиска, зная, что рано или поздно настанет момент решающей битвы, которая свергнет, растерзает и втопчет в грязь этот мир в едином порыве. Чувствовать Его величественное присутствие, открываться для Него, впускать Его в себя, становясь частью Его. Слышать всепроникающий зов... Внимать ему, идти за ним с блеском безумия в глазах, видящих сквозь маски, сжигающих свет, проклиная нормальность, творя Зло в исступлении, наполняясь им, расточая плоды, убивающие землю, в которую падают... Взглядом хищника озирать поле брани, складывая плоды своих побед к Его стопам. Готовясь идти дальше - без сомнения, без страха.

Люди! Твари, не мыслящие себя без вожака, ищущие хозяев, желающие подчиняться и норовящие укусить кормящую руку. Являясь достойным образом и подобием своего бога они, словно стервятники, способны питаться лишь падалью, не помышляя о возможности самостоятельной охоты. Боящиеся всего неизведанного, с довольной гримасой прыгая в бездну чужих идей, становясь бездумными инструментами бога, они, не задумываясь, отрекутся от него ради очередной возможности потешить свои животные инстинкты, поглотившие их и залепившие их глаза собственными испражнениями. Мерзость, отвратительное лицемерие, готовность самозабвенно лгать ради спасения собственной шкуры, продления своего паразитического существования. Недостойные Ненависти рабы, поклоняющиеся трупу, разлагающемуся на обломках креста, заслуживают лишь презрения...

Чувствовать кипящую Злость - влекущую, во Тьме идти, освещенным черным светом путеводных звезд - Его факелов. Он ждет... Он видит. Он знает. Все для Него. Шаг за шагом... Дальше и дальше. Идти к Нему. Идти от бога. Никогда он не увидит лица, обращенного к нему. Лишь удаляющийся в бесконечную Тьму силуэт...