Иллюзия контроля - Гл. 3

Третий день подряд я просыпаюсь в чужой постели. Причем каждый раз в новой. Не то чтобы, учитывая недавние события, я очень возражал, но включать это в привычку не собирался. В квартире царила тишина, нарушавшаяся лишь Лешиным дыханием. Будить его не хотелось, я понимал, что досталось ему преизрядно. Но и плана дальнейших действий у меня не было. Поэтому я валялся на кровати, разглядывая потолок и размышляя на отвлеченные темы. Например, о том, как бы сделать так, чтобы в переделки, подобные вчерашней, больше не попадать.
Бесплодность подобного рода рассуждений, очевидно, тщетна по определению. Вскоре бурчание голодного желудка погнало меня на поиски кухни. Там я обнаружил записку от Гогика, в которой говорилось, что хозяин весь день занят в клинике, а нам предлагалось распоряжаться его домом, как собственным.
Воспользовавшись любезностью, я включил электрический чайник, и пока он закипал, успел соорудить огромный бутерброд из обнаруженных в холодильнике запасов и даже заглянуть в ванную, приведя себя в относительный порядок.
Вертясь с бутербродом и чашкой чая на кровати, боль в спине не спешила сдавать позиции, я нащупал в кармане что-то твердое. Прямоугольник жесткой бумаги мешался, и я вытащил его на свет. Письмо? Конечно, как я мог забыть! В доме Лиса я случайно вытащил книгу-тайник, между листов которой и обнаружил конверт. А когда события стали развиваться слишком уж бурно, я, сунув его в карман, тут же о нем позабыл.
Наверное, в письме содержится нечто важное, а в свете разросшейся конфронтации с Лисом никакие дополнительные сведения о нем не будут лишними. Я вытряхнул из конверта тонкие листки бумаги. К моему разочарованию номеров счетов в швейцарских банках не обнаружилось и кодов доступа не значилось. Не было здесь и никаких других таинственных данных. Просто листки, исписанные широким круглым почерком. Обычные письма. Без адреса и адресата, сколотые скрепками друг с другом. Я взял в руки верхнее.

Я словно пробудился ото сна. Может быть, это письмо покажется тебе странным и непонятным. Я даже не знаю, прочтешь ли ты его. Я даже не знаю твоего имени. Я даже не знаю, хватит ли у меня духу отправить его. Но я пишу. Пишу тебе. Той, кто зажег свет. Каплей свечи во мраке ночи ты раздула пожар ослепительнее солнца. Пожар, вознесший меня на своих крыльях так высоко, куда я не способен подняться даже в мечтах.
Ты даже не знаешь кто я. Путник, веками бродивший по пустыне, перед которым прекрасная фея вдруг раскинула неземной оазис. Слепец, перед которым забрезжил тонкий лучик света. Камень, из трещины которого под теплым ливнем растет чудесный цветок. Я – та душа, с которой спали цепи, готовая взмыть в небеса райских кущ.
Я помню первое мгновенье. Тот миг, что огненным клеймом навеки впечатался в самое сердце. Берег реки Клязьмы. На самой границе отпущенного мне пространства. Зачем я шел по лесу? Не важно, уже совершенно не важно. С того момента все, что было раньше, подернулось пеплом, распалось тленом, превратилось в прах. С того самого момента, как я услышал твой голос.
Эти дивные звуки проникли мне в самое сердце. Так могла бы петь сама весна, приходя на смену лютой стуже. Так пел бы родник, родившийся в скалах от удара молнии. Так пели бы райские птицы, доведись им покинуть обетованное сквозь приоткрытые врата.
И я бежал, не разбирая дороги, натыкаясь на деревья, спотыкаясь, падая, поднимаясь, и вновь устремляясь туда, откуда звучала та дивная песня. Пусть я не запомнил мелодии. И мне не нужно восстанавливать в памяти слова. Эта песня навсегда осталась во мне. Она звучит даже сейчас, словно снова и снова ты поешь для меня.
И вот, когда деревья расступились, когда разомкнулась непроходимая преграда кустов и я, грязный и исцарапанный вывалился на прибрежную поляну к вашему костерку, когда компания испуганных подруг, окружавших тебя, сначала яростно набросилась на меня, а потом, весело хохоча, они заставили меня сесть у костра рядом с тобой, вот тогда я проснулся. Я заново родился. Я осознал, что моя жизнь началась в этот миг, а все, что было раньше - тлен. Я понял, что разбитое твоей песней на миллионы осколков сердце забилось вновь, стоило лишь увидеть тебя.
Твои подруги ни о чем не подозревали. Студенческие палатки, жар костра, приятный запах походного котелка. И что с того, что в лагерь зашел какой-то незнакомец? Меня усадили на бревно, всучили в руки гитару. Я пел? Возможно. Я не пел до этого ни разу в жизни, в горячечном бреду не мог представить себе такого. Я пел и не сводил с тебя взгляда. Я пел для тебя.
Когда это было? Сколько дней прошло? Все отступило, подернулось дымкой. Смеющиеся девушки, парни. Лес, костер, палатки. Как будто я был по ту сторону мира. И, как бы это не было невозможно, ты находилась здесь, рядом со мной.
Я упивался этим чувством. Чувством глубокой полноты. Как будто в пустую оболочку тела, вновь вдохнули душу. Только теперь я осознал, каким пустым влачилось мое существование прежде. Я жил один, в гордыне собственного могущества, не признавая рядом никого, кто хоть в чем-то мне уступал. А теперь, оглянувшись, я видел в себе лишь сосуд с отбитым донцем, через которое в пустой песок вытекла живительная влага, неспособная напоить его, потраченная впустую.
Что мне силы? Я могущественнее любого и не раз и не дважды доказывал превосходство в бою. Как я мечтал подхватить тебя и взмыть в поднебесье, подальше от жалких червей, населяющих бренную землю. Каждый раз, когда я глядел тебе вслед, я представлял нас несущимися сквозь корону солнца, слитыми в едином объятии, в волшебном, неземном единении. И каждый раз, разогнав предательскую пелену, я боялся пошевелить и пальцем, стоило тебе заговорить со мной.
Возможно, одиночество сыграло со мной подлую шутку. Презирая ценности общения, уважая лишь авторитет силы, перед которым никому еще не удавалось меня склонить, я был способен лишь, заикаясь, лепетать что-то в ответ твоим словам. Разве может такое быть, чтобы дар очарования превозмог могущество силы? Я познал это на себе.
А когда все кончилось, палатки оказались сложены, а сладкоголосая гитара забыта, я остался. Остался потерянно бродить средь примятой травы и остывшего кострища, впустую терзаясь тем, что не узнал твоего имени. Лед арктических пустынь заполнил мою душу, разрывая сердце ледяными тисками когтей.
Деньги? Песок. Могущество? Тлен. Сила? Ничто. Власть? Обман. Все сущее - пыль по сравнению с болью разбитой души.
Но не случайно вслед за зимой приходит весна, за засухой – дождь, а после шторма рождается радуга. Уже отчаявшись и почти потеряв надежду, я встретил тебя снова. Ты шла по улице, а из асфальта, там, где его касались твои каблучки, прорастали прекраснейшие, невиданные цветы. Я шел, не сводя с тебя глаз. Солнце лучами стелило узкую тропку только для нас, хотя ты и не подозревала обо мне. А я, окрыленный, летел за тобой по узкому золотому мосту.
Теперь я знаю твой дом. Я прихожу каждый день. Стою под забором, ловлю твой зыбкий силуэт в проеме темного окна. Я закрываю глаза. И мы уносимся вместе. Уносимся туда, где огненные дали, где ветер и солнце, где только ты и я.

Леша заворочался, оторвав голову от подушки.
- С возвращением, - приветствовал его я.
Алексей на приветствие ответил бурчанием, сорвался с дивана, отбросив одеяло, и быстро прошлепал босыми ногами в сторону уборной. Услышав через некоторое время, как загремела посуда, я поднялся с кровати следом и отправился на кухню, где Леша занимался тем же самым, что и я ранее – заваривал чай и нарезал бутерброды. Завтрак холостяка. Записка Гогика отправлена в корзину для мусора, Леша без стеснения распоряжался на кухне как полноправный хозяин.
- Прочти, - я перебросил ему листочки из конверта.
- Откуда это? – свободной рукой Леша подхватил письмо.
Я рассказал про тайник в книге.
Первую страницу Леша прочитал внимательно, остальные все быстрее и быстрее. Под конец он просто бросал взгляд на листок и сразу отбрасывал его в сторону.
- Лирика какая-то. Ничего полезного, - резюмировал он.
- Ну, во всяком случае, мы узнали, что все случилось из-за женщины, - возразил я.
- А что вообще в этом мире случается не из-за женщин? – усмехнулся Леша. – Но мы, к счастью, не биографы драконов. Меня их личные мемуары не особо волнуют.
- Все равно, нужно почитать повнимательнее, - я скалывал разбросанные листки в прежнем порядке.
- Читай, изучай, коли есть желание. А у меня вот мысли крутятся вокруг того, как нам прищучить этого дракона.
- Между прочим, он напрямую себя драконом не показал. И даже в письме, кстати, не раскрылся. Может дальше, я еще не все прочитал…
- Даже если тех данных, что уже есть, кажется тебе недостаточно, - отмахнулся от возражений Леша. – Столь быстрая реакция, это нападение, говорят сами за себя. Он просчитал в нас контролеров и не замедлил с ударом. Вспомни, ему не нужен был Равиль, он отпустил его на все четыре стороны, не тронул и пальцем, лишь завладел деньгами. Значит, целью удара являлся не он, а мы с тобой. Можно, конечно, предположить, что он просто испугался, мол, столичная группировка предъявит счет. Но я никогда не поверю, что кирпичный трехэтажный дом способен сам загореться со всех сторон за считанные минуты. Нет, он вычислил нас по тем же самым признакам, по которым мы раскрыли его.
Я пожал плечами, не собираясь спорить.
- И что теперь делать?
- Очевидно, ответить, - Леша откинулся на табуретке, оторвав передние ножки от пола, слегка раскачиваясь.
- Напасть на него? – мое лицо непроизвольно перекосилось. – Но там же охрана. Люди.
Леша немного помолчал, размышляя.
- На Изнанке, кстати, людей не будет. Но можно проще. Он сам дал нам такую возможность. Представим, для примера, что на углах дома Равиля стояли камеры. И на одну из них, совершенно случайно, запечатлелся силуэт дракона. Я ведь не зря остаюсь на контроле, когда ребята уходят туда - свое пребывание на Изнанке никогда не проконтролируешь на все сто. И некто, тоже совершенно случайно, получил эту запись, очень удивился, и спешит сделать столь невероятное открытие достоянием мира. Что, по-твоему, будет делать дракон, узнав об этом?
- Вспоминая Равиля и вчерашнее нападение…
- Вот именно, - Леша поднял указательный палец. – А мы его подождем.
- А как же он узнает о мнимой записи? Зайдем в гости и скажем?
- Ну, к чему такие сложности? Существует достаточно способов удобной передачи информации от одного лица другому. Радио. Интернет. Телевидение.
- У нас есть собственная радиостанция? Или телеканал?
- Зачем? Новостные каналы погонятся за сенсацией, - Леша довольно ухмыльнулся. Видно, составленный буквально за минуту план понравился ему самому. – Нужно поговорить с Линем. Не принесешь мой телефон?
Разговор состоял из трех частей. В течение первой, самой длинной, пока Леша пересказывал все, что случилось с нами за последнее время, я размышлял о странностях совпадений. Турнир, казалось бы, суливший отдых и развлечение, неожиданно обернулся тем самым событием, от которого потянулась извилистая цепочка хитросплетений. Я ведь и близко предположить не мог, чем обернется подобное времяпровождение, и вот, мы по странной случайности оказываемся в месте, где активизировал свою деятельность дракон, да еще и в самой гуще событий.
Закончив пересказ, Леша надолго замолчал. Я, как наяву, видел напряженные лица контролеров, столпившихся в этот момент вокруг стола в кабинете Линя. Выдвигаются версии и предложения, кто-то голосует "за", кто-то опровергает. Линь, скорее всего, пускает дым и многозначительно молчит, не упуская, тем не менее, ни одного слова.
В ожидании решения, я изрисовал вилкой всю скатерть. Леша лучше контролировал себя, но когда молчание нарушилось, и разговор перешел к третьей, самой короткой, фазе, и он не смог сдержать разочарованной гримасы.
Линь запрещал все. Категорически. Все попытки Лешиных возражений он отметал сходу, апеллируя к тому, что контролеры еще не достаточно оправились от событий годовой давности, что так и не выясненным оказался механизм утечки информации, о котором стало тогда известно, что велик риск засветиться, и что вообще подобные операции не готовятся, так, походя, а планируются и разрабатываются годами. По его словам выходило, что даже если мы упустим удобный момент, ничего страшного не произойдет, и возможности еще представятся позже. В случае же неудачи последствия могут быть слишком неприятны.
- Ну что же, - Леша закончил изложение указаний Линя словами: - У нас есть сутки. Отдыхаем, долечиваемся, и завтра мы должны быть уже в Москве. Про то, что здесь произошло, на текущий момент забываем. Равилю, похоже, придется улаживать все дела без нас.
- Он справится? – решению Линя я был удивлен не меньше Леши.
- Нет, конечно. Но мы больше в это не ввязываемся. Далеко не в первый раз и далеко не только здесь дракон занимает главенствующую позицию. Впрочем, не думаю, что Линь останется к этому совсем уж безучастным. Скорее всего, будет разработан другой план, более безопасный, с просчитанными ходами и последствиями. Не завтра, так чуть позже. В этом Линь мастер.
- Значит, сейчас мы умываем руки?
- Именно так. Не могу сказать, что я в восторге, но именно так.
Закончив завтрак, мы вернулись в комнату. Раз возвращение в Москву намечено на завтра и никаких дел, кроме ожидания возвращения Гогика больше не предвиделось, чтобы скоротать время, я подошел к шкафу с книгами, надеясь выбрать что-нибудь интересное. Леша снова растянулся на кровати, щелчком с пульта включив телевизор.
Я просматривал аннотацию у заинтересовавшего меня романа, поэтому не прислушивался к вещанию голубого экрана. Но следующие слова дикторши новостей долетели до моего слуха предельно ясно: "Сенсационный репортаж с места пожара в доме известного предпринимателя Равиля Алхазова. По сведениям очевидцев, во время пожара на фоне огня проступил силуэт таинственного чудовища, поразительно напоминающий сказочного дракона. Силуэт заснят на пленку фотографом-корреспондентом из столицы, куда он отбывает автобусным рейсом для представления материала широкой прессе. Наш канал получил права на интервью, включая демонстрацию таинственных снимков. Что это: Годзилла, инопланетянин, Лох-Несское чудовище? Смотрите прямой репортаж в шестнадцать часов."
Уронив книгу на пол, я вытаращился на Лешу. Тот вернул не менее изумленный взгляд.
- Это еще что такое?
В ответ Леша только выругался.
- Получается, дракон засветился на самом деле?
- Бред, - Леша подскочил, протягивая руку к телефону. – Это то, что мы собирались проделать сами.
- Ловушка?
- Здесь есть все, ты не слышал? Приманка – снимки. Угроза. Плюс точное указание времени и места, где они наверняка будут еще до публикации. Зачем нужно какое-то интервью, почему не показать фотографии сразу? Мы бы сделали все один в один.
Мобильник затрезвонил еще до того, как Леша взял его в руки.
- Но кто? – задал я вопрос, ответа на который у Леши не было.
- Вот это мы, скорее всего, и должны будем выяснить.
Леша поднес трубку к уху. Холодный голос Линя я услышал даже на расстоянии.
- Алексей, а скажи, пожалуйста, что показывают по местному каналу телевидения?
- Мы тоже видели передачу…
- Ну, так объясни, с каких пор допускается сначала действовать и лишь потом ставить в известность остальных? И это несмотря на общее отрицательное решение?
- Владлен Валентинович, заверяю, что мы с Владом к данному сообщению не имеем никакого отношения…
- В самом деле? – Линь рассмеялся, но так, словно сквозь смех проступали стальные иглы. – Тогда почему оно дублирует в точности то, о чем ты говорил буквально десять минут назад?
Лешино лицо исказилось, словно вопрос о недоверии причинял физическую боль.
- У меня нет ответа на этот вопрос, - сдавленно ответил Алексей. – Но мы постараемся выяснить, что происходит.
- Леша, мне нужен честный ответ – это ваша самодеятельность?
- Мы совершенно не при чем и точно также теряемся в догадках.
В разговоре наступила пауза. Видимо Линь советовался сейчас с кем-то. Леша ждал, прижав трубку к уху.
- Ладно, на месте разберемся, - донеслось, наконец, из трубки. – Где вас подобрать?
Леша назвал адрес и объяснил, как проехать.
- Наши скоро будут здесь, - пояснил он для меня.
- Да, я слышал разговор. Или ты увеличил громкость телефона, или у меня резко улучшился слух. А может, Линь говорил слишком громко?
- Я понимаю, к чему ты клонишь, - ровно ответил Леша. – Неприятно, когда тебе не доверяют. Но, можешь не продолжать. Если настоящих причин для недоверия нет, значит, все в порядке.
Попытка потешить самолюбие за Лешин счет не удалась, и я переключился на другую тему.
- И что ты думаешь? – я кивнул в сторону телевизора. – По поводу этого?
- Сложно сказать. Если честно, вообще ничего не понимаю, - Леша вернулся на диван, уселся, откинувшись на спинку, скрестив руки за головой. – Тот, кто организовал это, несомненно, преследует определенную цель. Ему нужно, чтобы дракон был в определенной точке в определенное время. И причем, раскрыл себя, так или иначе попытавшись завладеть снимками. Для чего? Если бы это организовали мы, очевидным ответом был бы – для уничтожения. Но кто может попытаться это сделать с реальными шансами? Контролеры. То есть те, кто может перемещаться на Изнанку.
Леша рассуждал, сам, задавая вопросы и сам же подыскивая на них ответы.
- Все логично, но мы фильтруем кучу информации по всей стране и сложно предположить, что данные по альтернативной группировке контролеров прошли мимо нас. А один или два человека… маловероятно. В одиночку заниматься убийством драконов невозможно.
- Французы, насколько я понял, убивают драконов именно так, - я подал голос, прерывая нить рассуждений.
Леша отмахнулся.
- Во-первых, они действуют группой. Пусть небольшой, но группой. Поддержка есть. Притом, что техника у них потрясающая. Если честно, я думаю, что они добиваются ее с помощью каких-то стимуляторов. Двигаться с такой скоростью и владеть подобной реакцией без наркотиков, по-моему, невозможно. И даже, если здесь присутствует нечто подобное, французы нарабатывали технику десятилетиями. А за такой срок, мы бы уж точно о местных узнали.
- А если это что-то другое? – я пытался мыслить разносторонне, но получалось уже некуда. – Равиль, например, или ему подобные бизнесмены?
- Равиль об Изнанке не имеет ни малейшего понятия. Другие, думаю, еще меньше. А что может противопоставить обычный человек дракону? И даже, допустим, кто-то получит информацию, пойдет на риск, чего от дракона он может хотеть? Денег? Власти? Рядовой человек не способен провернуть подобную операцию, а человеку, способному на конфронтацию с драконом, все это уже не нужно. Тогда ради чего?
- Мир во всем мире? Или наоборот, абсолютное всевластие?
- Слишком извилистый путь к повелеванию вселенной, - хмыкнул Леша.
- А если не убийство? Если сотрудничество?
- Да, такие попытки бывали и раньше. И много, - Леша покивал. – Кончались же они всегда плачевно. Дракон – это все-таки дракон. Но опять же, чтобы искать выход на дракона, человек должен уже обладать определенными знаниями, силой. Откуда? Драконы используют людей, а не наоборот.
- Но ведь такое возможно?
- Возможно все. Но вероятно ли, сомневаюсь.
За бесплодным разговором, к определенному решению мы все равно не могли прийти, я посматривал на часы, прикидывая время. Выпуск новостей прошел в двенадцать. На экстренные сборы – час максимум. Два часа отнимет дорога. Значит, примерно к трем контролеры уже будут здесь. До обещанного эфира остается еще час. Все впритык. А если что-нибудь случится?
Леша за внешним спокойствием прятал не меньшее возбуждение. Я судил по тому, как его рассуждения становились все рассеяннее, а каналы на телевизоре, пульт от которого он держал в руках, переключались один за другим, и на несколько секунд не задерживая картинку.
Ближе к трем часам мы оделись и, насколько возможно, приготовили снаряжение. Удачно хоть то, что защитные костюмы остались в целости. Мой, потому что первым попался мне под руки, когда загорелся дом Равиля, а Леша так и не переодевался, после возвращения от Лиса.
Из оружия у нас оставался лишь мой короткий меч. В спешке пожара не до вытаскивания укрепленной на завязках внутри куртки железки. Леша же и пистолеты и личный меч, по приезде, убрал в сумки, туда, где они лежали и сейчас, под головешками дома Равиля. Впрочем, задачи он привык исполнять другие, и утрата оружия его не сильно огорчала.
Звук подъезжающих автомобилей за окном положил предел томительному ожиданию. Леша на скорую руку набросал Гогику записку, и мы оба выскочили во двор. Знакомые фургончики с эмблемой "ПАД-Банка" прижимались носами к бордюру.
Я направился к задним дверям, но Леша, потянув за рукав, дернул меня вперед, буркнув:
- Пока тебе, думаю, стоит поездить в кабине.
За рулем сидел Денис. Даже не взглянув в нашу сторону, он сразу, как мы забрались внутрь, тронул машину, выворачивая к выезду.
Через смежное с кузовом окошко передали пару раций, одну из которых Леша укрепил у себя на груди. Вторую протянул мне, и я, не без некоторой неловкости, присобачил ее на карман.
- Показывайте дорогу, - мне показалось, что голос Дениса был чересчур ровным, словно он сдерживал внутренне негодование, не давая эмоциям вырваться наружу. Леша махнул рукой вперед.
- Сейчас налево, до центра, потом опять налево и до конца, до станции.
Денис кивнул. Я всматривался в его лицо, пытаясь прочесть в нем, что именно его так напрягает: помнится мой недавний поступок, или же текущая непредвиденная ситуация. Но искалеченное шрамом лицо оставалось непроницаемым. Все чувства прочно заперты на замок.
По пути к автобусной станции, именно там, по словам диктора телевидения, будут происходить интересующие нас события, мы пересекли практически весь город. Вид из окна мне нравился. Невысокие, в большинстве своем пятиэтажные здания, кое-где перемежались современными девятиэтажками. И все утопало в зелени. В Москве уже не увидишь такого количества деревьев на улицах, кустов сирени, закрывающих окна первых этажей, раскинувшихся рядом с подъездами маленьких садиков. Конечно, прогресс уверенно наступал и здесь, рощи тополей вдоль главных улиц постепенно вырубались, уступая место палаткам и магазинчикам, но город в большинстве своем все еще оставлял впечатление милой провинциальности.
Добравшись до окраины и совершив разворот под мостом, фургончики выскочили на шоссе. К автобусной станции Денис не свернул, проехав немного дальше и остановив машину на пыльной обочине за поворотом. Второй фургончик под управлением Линя приткнулся в хвост нашему. Захлопали двери, послышалась отрывистая перекличка и резкие слова команд.
Выбравшись из кабины, я увидел, как у открытых задних дверей Денис руководит распределением снаряжения между членами его тройки. Извлеченное из недр кузова оружие осматривалось и проверялось. Щелкали затворами автоматы, яркими взблесками отражали солнечные лучи, вытягиваемые наполовину из ножен клинки. Тоже самое происходило у второго фургона.
Я попытался пристать с расспросами по поводу плана действий, но меня мягко игнорировали. Односложные, ничего не объясняющие ответы. Я кожей чувствовал стену всеобщего отчуждения. Только что отмахнувшийся от меня человек буравил мне спину взглядом, стоило отвернуться. Неужели абсолютно все, действительно, считают меня предателем? Мне было сложно в это поверить, но, натыкаясь на ледяные взгляды блестящих из-под масок глаз, хотелось оказаться сейчас где-нибудь подальше.
Я сглотнул вставший в горле комок и молча, больше не задавая вопросов, вытащил из чехла собственный арбалет. В любом случае, как непривязанному к боевым тройкам, мне предстояло сидеть в тылах. Активные действия доставались Денису, Линю и всем остальным. Леша забрался в кузов фургона, готовясь к обычной роли связного и координатора.
Закончившие приготовления контролеры уходили на Изнанку. За придорожной насыпью процесс перехода маскировался идеально. Периферийным зрением я замечал расходящиеся по воздуху время от времени прозрачные волны, на месте, где только что стоял человек. Но даже в этом тихом месте контролеры соблюдали осторожностью Случайному взгляду, если бы кто-то невзначай поглядел в нашу сторону с дороги или из проезжающей мимо машины, скорее всего, показалось бы, что исчезнувшие люди просто садятся обратно в машину. Манипуляции с оружием скрывались расстоянием и закрывались со стороны дороги телами.
Но что делать мне? Хоть бы кто сказал, будто и не в одной команде работаем. А может, действительно больнее не в одной? Я и до этого-то сомневался в своей принадлежности к контролерам, а уж теперь, когда негласный заговор молчания отделял меня от остальных, и подавно. Может быть, действительно, я не должен быть с теми, кто мне не доверяет?
- Лешь, мне что делать? – шепнул я в рацию, нажав первую кнопку, персонального Лешиного канала.
- Не уходи, - выдала рация после короткого шипения. – Уходят только боевики. На всякий случай. Линь, Света, Хомяк остаются. Если что-то произойдет на Изнанке – нас известят. Мы наблюдаем здесь.
- Дай-ка, - Денис вырвал у меня арбалет и тут же, не говоря больше ни слова, совершил переход. Я и опомниться не успел.
Линь со стуком захлопнул заднюю дверь и направился к станции. Света и Вася поспешили за ним. Никто из них не скрывал лиц и не нес в открытую оружия. Я направился следом, на ходу запихивая приготовленную уже маску в карман. За спиной заурчал мотор. Леша аккуратно выезжал из-за поворота, перемещая свой фургон так, чтобы просматривать станцию.
Автостанция размещалась на треугольнике стыка двух дрог. Широкого Новорижского, шоссе и трассы поуже и постарее. Бетонный блок центрального строения выглядел архаичным. Покрытый светлой известкой, исписанный хулиганскими надписями, с потрескавшимися деревянными лавочками вдоль одной из сторон. Сквозь мутные окна внутри просматривались кассы и тесный зал ожидания. Я не стал обходить станцию кругом, следом за остальными, а сосредоточил свое внимание на окрестностях. Со стороны старого шоссе к станции подступал город. За полосой тополей проглядывали жилые пятиэтажки, со всех направлений в траве были протоптаны пыльные дорожки. С противоположной стороны, если смотреть в сторону Новорижского шоссе, размещался отстойник для автобусов, а еще дальше через большой пустырь, или это было маленькое поле, проглядывали какие-то заводские строения. Последнюю сторону импровизированного треугольника также замыкал пустырь. Валявшиеся тут и там заросшие бурьяном бетонные блоки свидетельствовали, что здесь пытались что-то строить, возможно, расширять станцию, но к завершению работы от начала так и не приблизились. Где-то там, среди травы и редких кустов поджидали в засаде боевые тройки контролеров.
Пассажиров на станции собралось не так уж много. Отъезжающие дачники, с горами сумок, одетые по городской моде, местные, попроще и поскромнее, как одеждой, так и лицами, и жители окрестных поселков и деревень, совершенно не смущающиеся своих телогреек и грязных кирзовых сапог. Последних я отметал сразу, внимательно всматриваясь в каждое лицо, пытаясь обнаружить человека, якобы заснявшего дракона, а на самом деле, организовавшего на него ловушку.
Из-за угла показалась Света. Видимо Линь с Васей взяли под наблюдение дальние от меня стороны здания. Мы со Светой оказались на ближних.
- По показаниям приборов, снаружи камер нет, висят муляжи, - по рации доложил обстановку Леша. – Одна камера внутри помещения. Есть пара отзвуков от людей, скорее всего фотоаппараты или мобильники. Будьте осторожнее.
Люди меня тоже беспокоили. Но совершенно по другому поводу. Прижавшись лбом к оконному стеклу, приложив козырьком ладонь, чтобы не мешало отражение, я высматривал на запыленных стенах красную коробочку с кнопкой.
- Лешь, здесь есть пожарная тревога. Ты можешь ее запустить удаленно? – шепнул я в рацию.
- Могу, но зачем?
- Здесь люди!
- Не отвлекайся, у нас другая задача. Да и трезвон сирены скорее привлечет внимание зевак, - Леша отключился.
- Внимание! – прошелестела рация по общему каналу.
Я отвернулся от окна, поймав в поле зрения серебристый фургончик с антенной на крыше, заруливающий на станцию. На боку машины красовался логотип местной телерадиокомпании, крышу венчала спутниковая антенна.
Распахнулась боковая дверь, на дорогу выпрыгнул мужчина, сразу приняв на плечо поданную телевизионную камеру. Высокая стройная журналистка в деловом костюме выбралась из кабины. Вокруг фургона сразу же закрутилась суета, оператор с дикторшей о чем-то заговорили, помощники раскручивали вокруг них какие-то провода, организовывали подсветку. Готовились они так, словно предстоял репортаж о сенсационном посещении города президентом, не меньше.
У меня проскочила мысль о том, что сенсация им обеспечена в любом случае, хотя и не совсем так, как представляется им сейчас. Глаза же безостановочно рыскали по окружающим меня людям. Абсолютно все, скрашивая скуку ожидания, повернули головы, разглядывая телевизионщиков, и я опять не мог выделить хоть кого-то, пока молодой светловолосый паренек не поднялся со скамейки и не направился прямиком к журналистам. За спиной у парня болтался футляр с гитарой.
Так, замечательно! Одна из действующих сторон обнаружила себя. Но где же тогда дракон?
Я еще раз внимательно обежал взглядом платформу. Никто не высказывал повышенного интереса к разговаривающим на полдороге от фургона к станции с пареньком журналистам.
- Две камеры, - прохрипела рация голосом Леши. – Одна у оператора, вторая в машине.
Визг тормозов отвлек всеобщее внимание от репортажа. Все головы, как одна, повернулись в сторону выскочившей из-за поворота машины. Красную "девятку-зубило" беспорядочно мотало по дороге. Очевидно, водитель не мог справиться с управлением, выкручивая руль то в одну сторону, то в другую. Вычертив шинами на асфальте черную дугу, машина на полной скорости влипла радиатором в бок телевизионного фургона. Треск покореженного металла смешался со звоном разлетающегося по асфальту битого стекла. Толпа судорожно охнула. Где-то сзади раздался женский крик.
Из раскрывшейся двери "девятки" выбрался высокий худощавый мужчина в спортивном костюме. Сделал несколько шагов, его шатало словно матроса на палубе корабля в сильную бурю, и опустился на землю, обхватив голову руками.
Толпа качнулась по направлению к нему, журналисты, опомнившись от шока, оставив паренька в одиночестве, бросились к покореженным машинам и незадачливому водителю. Конечно, пьяная авария в прямом эфире могла поднять рейтинг передачи, а интервьюэр никуда от них бы не делся, но меня больше беспокоило то, что горе-водитель сорвал развитие событий, и как теперь пойдут дела, предсказать стало еще сложнее.
Убедившись, что кроме машин, никто не пострадал при аварии, журналисты сгрудились вокруг незадачливого водителя, который все еще сидел на земле, раскачиваясь, словно кукла-неваляшка. К ним приблизился и парень, у которого собирались брать интервью, туда же подбежали и несколько особо активных зевак. Воздух гудел от наперебой высказываемых советов и указаний, которым, однако же, никто не  следовал. Гвалт разрастался.
Со стороны сцепившихся автомобилей раздался гул и треск. Подброшенная силой детонации крышка капота "девятки" взмыла воздух и рухнула на объятые пламенем машины. Люди отшатнулись, разом повернувшись в сторону взрыва.
Лишь краем глаза я уловил какое-то движение. А в следующий момент, когда зрение вновь сфокусировалось на людях, я увидел валяющегося на земле нелепой грудой оператора, раздавленные обломки камеры и человека в спортивном костюме с мечом в руке, тянущегося в глубоком выпаде к горлу светловолосого паренька.
Я закричал и, вытянув руки вперед, бездумно бросился к ним. Но парень в предупреждениях не нуждался. Ловко увернувшись от смертельного удара, он вырвал из гитарного футляра собственный клинок. Меч с широким лезвием и большой крестообразной рукояткой сверкнул, отражая солнце, и обрушился сверху на водителя "девятки". Тот четко выполнил парирующий прием, отводя угрозу в сторону и вниз. Лезвие широкого меча высекло искры, чиркнув по асфальту, водитель же, воспользовавшись паузой, отпрыгнул назад и исчез. Воздух слегка колыхнули расходящиеся кругами прозрачные волны. Ушел на Изнанку! Парень, закрыв глаза, поднес крестовину рукояти меча ко лбу, опустив лезвие вниз. Доля секунды, и на его месте разбежались прозрачные волны, поглощая исчезающую фигуру.
Все произошло настолько быстро, что стоявшие в двух шагах от них люди едва только начали отворачиваться от вспыхнувших машин. Никто, похоже, и не заметил, что произошло буквально за их спиной. Видели ли всё те, кто стоял рядом со мной? Некогда рассуждать. Вытащив из кармана скомканную маску, я мигом натянул ее на голову. Сконцентрировавшись, я переместился следом за дуэлянтами.
Противники рубились. Иного слова подобрать здесь невозможно. Мечи взмывали воздух, рассекали пространство голубыми дугами, сходились и, выбивая снопы искр, разлетались в разные стороны. На турнире я видел нечто похожее в исполнении контролеров, но то пустая имитация. Здесь шел настоящий бой. Наскоки и отскоки, лязг и скрежет скользящей стали, наклоны, увертки и выпады, все смешалось в завораживающем хороводе. Любое неверное движение грозило гибелью.
Светловолосый парень, очевидно, был контролером. Тогда водитель – дракон? Но ведь это же не Лис! Я хорошо успел рассмотреть соперника Равиля. Конечно, по рассказам контролеров я знал, что драконы способны менять свою человеческую инкарнацию, но процесс перестройки шел годами и требовал огромных физических затрат. Лис никаким образом не сумел бы так быстро перемениться. Значит, это другой дракон? Почему, откуда? Возможно, он действует совместно с Лисом? Но в прочитанном утром письме Лис называл себя одиночкой. Клубок непонимания затягивался, в него добавлялись все новые и новые нити, спутывались, затягивались узелками.
Контролер отступал. Дракон превосходил его не столько в умении, сколько в физической силе. Его выпады проникали глубже, а удары оказывались сильнее. Парнишка замечательно держался, но постепенно выдыхался и, отступая, берег силы. Понимая, что одному ему не справится, и совершенно забыв о том, что у меня за спиной находятся люди, гораздо больше подготовленные к реальному бою, я вытащил меч и бросился на подмогу.
Желтая мозолистая рука Линя ухватила меня за плечо, удержав на месте, за мгновенье до рывка. Как раз в ту секунду, когда, неудачно пригнувшись, уклоняясь от очередного выпада, светловолосый парнишка на обратном движении получил удар в висок рукоятью и кулем повалился на землю. Дракон взмахнул мечом, намереваясь добить его, но в тот же момент с разных сторон вперед бросились Вася и Линь.
- Так вас много! – мне показалось или я услышал слова дракона, полные ярости и боевого задора?
Дракон отпрыгнул назад, одновременно начиная трансформироваться. Стремительно удлинилась шея, надулись руки, превращаясь в когтистые лапы, сзади вытянулся покрытый мелкими костяными гребнями хвост, кожа вздыбилась складками, порыжела, покрылась толстой коркой. Линь с Васей бросились обратно, под защиту каменных стен вокзала. Я тоже скакнул к ближайшей колонне, укрываясь от струи огня, выпущенной закончившим превращение драконом.
Поток огня ослабел и отклонился. Прижимаясь к шершавому камню, я услышал характерные щелчки разряжаемых арбалетов и звуки выпущенных по цели стрел. В действие вступили боевые тройки. Высунувшись из-за столба, я увидел, как организованно, словно не видя разницы между турниром и настоящим боем, выполняют свою задачу контролеры, засыпая дракона стрелами. Ближе ко мне располагалась тройка Кирилла, я определил это потому, что он был чуть ниже, немного дальше командовал Денис.
Дракон свирепо фыркнул, выпустив огромное облако дыма, расправил желто-коричневые крылья, намереваясь атаковать с воздуха. Контролеры отвечали стрелами. Щитоносцы стояли, уперев щиты в землю, стрелки палили через головы защитников.
Все по заведенному порядку, все как обычно. Сражение развивалось схематично, даже как-то буднично. Возможно, я стал понемногу привыкать к подобному времяпровождению? Может быть еще через год-другой я буду вообще равнодушно на это смотреть, не чувствуя судорожных ударов сердца в районе гортани?
Дракон оттолкнулся лапами от земли, набирая высоту, и… рухнул обратно. От жуткого удара станция содрогнулась до основания. Перед моим воспаленным воображением пронеслась картина обрушившегося с небес самолета. Промаргивая слезящиеся глаза, я пытался рассмотреть, что происходит за стеной огня и дыма. Оглушающий рев, мелькающие вперемешку крылья и лапы, разлетающиеся во все стороны огненные брызги. Контролеры замерли, прекратив метать стрелы, всматриваясь, как и я, сквозь дымовую завесу.
Огонь чуть спал, в дыму проступили очертания дракона. Дракона! Если рыжий монстр немногим превосходил размерами автобус, дракон, расправлявший алые, словно свежая кровь, крылья, размерами действительно походил на авиалайнер. Раскинув многометровые крылья для устойчивости, вцепившись когтями в тело, алый дракон намертво сомкнул челюсти на шее рыжего. Рыжий, придавленный многотонным весом, словно курица, елозил по асфальту пытаясь вырваться из смертельной хватки. Красный не ослаблял, все глубже погружая зубы в плоть. Рыжий неистово ревел, поливал пламенем все вокруг, выгибал шею, пытаясь ухватить противника под брюхо. Все напрасно. Красный превосходил в силе рыжего настолько, насколько чемпион по борьбе превосходит пятиклассника.
Рыжий конвульсивно дернулся, издав пронзительный вой, от которого заложило уши. Кусок драконьей плоти шлепнулся на асфальт, обдав все кровью, обуглился и зашипел, попав под струю огня. Воздух наполнился невыносимым смрадом горелого мяса. Разодрав шею противника почти пополам, красный дракон полосовал его лапами, оставляя на желтой шкуре глубокие рваные полосы.
Поверженный дракон утратил желание бороться, потерял все силы. Из разорванных артерий вместе с кровью стремительно уходила жизнь. Глаза закатились бельмами белков, морда бессильно уткнулась в землю. Красный, еще сжимая в лапах тело врага, задрал морду к небу и издал душераздирающий вой. Казалось, в нем смешались все мыслимые и немыслимые звуки. И ярость воина, и торжество победы и, в тоже время, великая скорбь по погибшему собрату. Он ликовал и ненавидел.
Битва титанов потрясла меня. Только сейчас, постепенно выходя из столбняка, я ощутил на бровях жар огня, а на языке прогорклый вкус паленой плоти. Остекленевшие глаза смотрели только вперед, на дракона, и не было сил перевести взгляд куда-нибудь еще.
- Вперед! Атакуйте! – от возгласа Линя мое сердце провалилось гораздо ниже пяток. Напасть на это чудовище? Безумие! Но, очевидно, Линь считал иначе. Размахивая руками, он призывал контролеров к атаке.
Свистнули стрелы. Но секундой раньше дракон изогнулся, видимо заметил движение или услышал голос, и толстый хвост, покрытый роговыми наростами, словно хлыст стеганул по колоннам, за которыми мы укрывались. Хруст размалываемого камня, грохот обвала и шрапнель разлетающихся осколков кирпичей. На автомате, подогнув колени, я бросил свое тело вбок и назад, и покатился, уходя от удара. Бетонная крыша навеса обвалилась. Кирпичи и блоки с точащими кусками арматуры образовали завал на том самом месте, где я укрывался секунду назад. Сдавленный вскрик – кому-то повезло меньше чем мне.
Оглушенный падением, я медленно поднялся. Потревоженные ребра горели огнем, почище, чем тот, что опалял лицо. Прижимая левую руку к груди, я оглянулся лишь для того, чтобы увидеть, как дракон точно также хлестнул по ближайшей тройке. Мои волосы под маской встали дыбом от увиденного. Вал земли, камней, кусков асфальта. И среди всего этого взлетающие в воздух тела. Ни отточенная реакция, ни стальные щиты не способны оказались защитить контролеров от столь мощной атаки. Дракон поливал огнем вторую тройку, наглухо закрывшуюся щитами. Струя пламени, казалась нескончаемой. Щиты раскалились, словно бруски металла в горне.
Дракон вновь изогнулся луком. Сейчас ударит! Мысли работали как-то отстраненно, мозг воспринимал информацию, не командуя телом. Ноги же сами несли меня влево, к дороге. Что за цель подчинила меня? Отвлечь! Увести! Но как? Я не представлял. Мозг работал лишь на долю секунды вперед. Шаг. Еще шаг. На глаза попался отброшенный силой удара арбалет. Подобрать. Шаг. Еще шаг.
Я оглянулся и изо всех сил завопил, вскидывая арбалет:
- Сюда! Я здесь!
Дракон повернулся. Смертельный страх скрутил тело, ледяными иглами скользнув по позвоночнику. Я ясно видел его глаза, алые струйки крови, стекавшие по белоснежным клыкам, испускающие пар ноздри.
Перед оскаленной мордой дракона мелькнула какая-то тень. Взблеск стали. Дракон взревел и слегка отпрянул. А человеческий силуэт метнулся дальше, вдоль тела, уходя из-под струи огня. Французы! Я узнал характерную технику молниеносных ударов, виденную на турнире. Значит, они не уехали? Или вернулись, и Линь заручился их помощью? В любом случае, я готов был рукоплескать нежданной помощи. Но лишь одна черная тень стлалась вокруг дракона. Где остальные?
Дракон попятился. Лязгнул зубами, пытаясь схватить неуловимого врага. Тщетно. Француз избегал драконьей пасти, стараясь держаться ближе к месту, где длинная шея переходила в громадное тело. Француз действовал ловко, но не было поддержки, не было рядом друзей, способных издергать дракона, запутать, заставить его переключать внимание то на одного, то на другого - техника, которую они демонстрировали на турнире. Дракон взревел, раскинув крылья. Не ожидавший подобного маневра француз запнулся, изменил направление движения и, налетев на драконье плечо, кубарем скатился наземь.
- Ах ты, урод! – выдохнул я, вновь поднимая арбалет к плечу.
Конечно, я худший снайпер из всех, но… Я спустил курок, как только прицельная прорезь совместилась с оранжевой радужкой глаза дракона. Стрела, словно в замедленной съемке, плавно поплыла к цели. Чуть-чуть! Еще чуть-чуть! Ну, давай! Словно подстегивал ее я.
Дракон замотал головой. Полукруглый наконечник, предназначенный рассекать тонкую перепонку крыльев, не мог нанести ему сильного ущерба. Но, разорвав бровь, свое дело он сделал. Дракон отвернулся от распростертых тут и там тел, выгнув шею в мою сторону. Сверкающие клыки разошлись, и волна всесжигающего пламени понеслась навстречу.
Моторные рефлексы опять опередили сознание. Разум еще не мог справиться с осознанием опасности, а тело уже падало, стремясь укрыться за бетонной плитой, покоившейся у дороги, видимо, со времен строительства станции. Вжимаясь лицом в мягкую землю, я чувствовал, как испепеляющая волна бушует над моей спиной. Я, наверное, кричал, но не слышал собственного крика. А когда все стихло, просто впился зубами в рукав изо всех сил, зажмурился, и лежал.
Лежал, пока чьи-то руки не перевернули меня лицом к небу.
- Где он? – выдавил я в склонившиеся надо мной лица Линя и Светы.
Света ощупала мое тело и сильно пошлепала по щекам, до тех пор, пока я не перехватил ее руку.
- Он в норме! – Света тут же исчезла.
Линь протянул мне левую руку, помогая подняться. Правая безжизненно висела вдоль тела. Перелом? С огромным трудом поднявшись, спазматическая боль в спине и ребрах простреливала при каждом движении, я ужаснулся открывшейся картине. Тут и там, среди очагов еще не угасшего пламени, контролеры приводили в чувство раненных товарищей. Презрев боль в груди, я бросился помогать.
Относительно невредимыми остались лишь я и Света, отделавшись незначительными ожогами и синяками, да Леша, не принимавший участия в бою. Линь, с переломанной рукой, и Денис, получивший еще больший ожог лица, левый глаз почти не открывался, помогали нам со Светой перетащить Васю, придавленного обломками станционного навеса, на импровизированных носилках, сделанных из оплавившихся по краям щитов, к месту, где стояли фургоны. Тройка Кирилла сильно пострадала от ожогов, но все кое-как, с трудом, но держались на ногах, помогая добраться до машин ребятам из тройки Дениса, получившим переломы во всех проявлениях. Леша и Денис кое-как двигались, Илью, без сознания, перенесли на носилках. Андрею отлетевший камень раздробил левую кисть.
- Слава Богу, - я поднял глаза к небу благодаря. – Никто не погиб!
Никто не покидал Изнанки, пока не оказывался рядом с местом, где стояли машины, за пределами видимости со станции. Я волновался за Илью, но выплыв на секунды из забытья, он на остатках воли совершил переход, после чего опять отключился. Света металась с аптечкой от одного пострадавшего к другому, останавливая кровь, накладывая временные швы, делая перевязки.
Я поразился тому, что все грузятся в фургоны, очевидно, намереваясь ехать в Москву, а не в ближайшую больницу. Линь на мои вопросы ответил лишь: - "Так безопаснее". И больше к теме не возвращался.
Получившие первую помощь, занимали места в фургонах, где уже с максимально возможным комфортом были устроены Илья и Вася.
- Я поведу, -  буркнул Леша, открывая дверь машины. И замер, удивленный отказом.
- Поведет Денис, - возразил Линь. – Ты останешься здесь. Проконтролируешь все, как обычно. Телевидение, Интернет, свидетелей. Чтобы никакой связи с нами! Пожар, теракт, что угодно. Ну, ты знаешь. Мы справимся.
Денис, самостоятельно вколов себе стимулятор, морщась и непроизвольно вздрагивая, забрался в машину. Я последовал, было, за ним, но Линь остановил и меня:
- Влад, останешься с Лешей. На самом деле, вдвоем будет даже лучше, - и обращаясь к Алексею: - На контроль над ситуацией – сутки. Если все в порядке, завтра чтоб оба были в Москве.
- А с этим, что делать? – Света водила под носом у светловолосого парня баночкой с нашатырным спиртом. Парень, кашлянув, отстранился.
- Заниматься с ним сейчас некому, - Линь принимал решения мгновенно. – Леша, Влад, возьмите его с собой. Введите в курс. Расскажите все, что нужно.
Света, собрав остатки аптечки, запрыгнула на водительское место второго фургона.
- Я, пожалуй, останусь здесь. До завтра, - я удивленно обернулся, услышав женский голос.
За моей спиной Жанна, француженка-контролер, разматывала на шее черные повязки защитного костюма. Я даже и не представлял, что она говорит на русском. Ее мягкий грудной голос звучал приятно, и даже сильный акцент не портил впечатления. Одежда изгваздана в земле, местами обуглена и с пятнами крови. Голубые глаза француженки лихорадочно блестели, но в целом, казалось, она не пострадала.
- Как вам будет угодно, - Линь кивнул из открытого окна машины. – Вы нам очень помогли сегодня. Хотя мы не ждали и не надеялись на вашу помощь. Спасибо!
Он протянул ей левую здоровую руку, которую Жанна с чувством пожала.
- Я сама не ожидала. Я оказалась здесь случайно. Решила повременить с отъездом. И услышала передачу. Я думала, придет тот, черный, который ускользнул. Но оказалось все не так.
Она резко дернула плечами.
- Спасибо за помощь, Жанна, - ответил Линь. – Завтра жду вас в Москве. Не уезжайте, пожалуйста, не попрощавшись, хорошо?
Жанна пожала плечами.
- Посмотрим.
Из кузова фургона донеслись сдавленные стоны и Линь, ни слова больше не говоря, поднял стекло. Света сильно газанула, выруливая на дорогу. Фургон Дениса отстал ненамного. Я провожал машины взглядом, пока они не исчезли за поворотом дороги.
Леша махнул рукой:
- Пойдем. Впрочем… - он внимательно осмотрел нас. – Подождите здесь минутку.
Леша пересек дорогу и по одной из протоптанных прохожими тропинок направился к ближайшему дому. Не прошло и пяти минут, как он скрылся из виду, а рядом с нами уже затормозили зеленые "жигули". Леша распахнул дверцу:
- Залезайте!
- Откуда это? – спросил я, забираясь на переднее сиденье.
- Временно позаимствовал, - буркнул Леша. – Все равно, все спишут на…
Он мотнул головой в сторону догорающей станции, со стороны которой доносились крики людей, сирены машин скорой помощи и милиции.
- Пошли, - Жанна подтолкнула белобрысого паренька на заднее сиденье. – Как тебя зовут?
Парень сначала просунул внутрь и осторожно уложил вдоль дивана свой меч, непонятно как им сохраненный. Я свое оружие растерял полностью. И любимый короткий клинок, и подобранный арбалет, все осталось валяться где-то рядом со станцией. Жанна, как я заметил, свое оружие тоже уберегла. Может быть, у меня пока еще мало опыта схваток с драконами, чтобы в кутерьме смертельных событий помнить и о сохранности оружия?
- Артем. Меня зовут Артем, - ответил парень, когда все уселись, и Леша тронул машину с места. – А вы кто?
Леша начал рассказывать:
- Мы – контролеры.