Я, которого нет

Я бываю здесь иногда. Но не часто.
Почему-то я знаю, что часто - нельзя.

Здесь солнечная комната с большим открытым окном, и ветер играет прозрачными тюлевыми занавесками.
В комнате тихо и никогда никого не бывает. Кроме меня конечно.
Это мой дом.

Я лежу на диване и смотрю на свои ноги, которые торчат из под одеяла. Я знаю, что скоро они вырастут. И я вырасту. Но пока они маленькие - может размера тридцать шестого.
Я лежу и мне радостно от того, что впереди целая куча времени, и совсем скоро станет понятно - что там, дальше?

Под моими окнами - сквер и футбольная площадка. Пацаны гоняют мяч, который громко бьётся о деревянные борта и натянутую за воротами металлическую сетку. По вечерам дед ругается с балкона, что уже поздно и чтобы уходили. А пару раз мяч залетал к нам на балкон - прямо на третий этаж. Возвращали конечно.
Я лежу и не знаю, что уже совсем скоро ничего этого под окном не будет. Вернее будет закрытый на замок непонятный склад. Сначала куда-то подеваются пацаны. Затем зарастёт травой площадка. А через некоторое время начнут прокладывать коммуникации к новому жилому комплексу неподалёку и вырубят сквер.

В комнате - запах пирогов с яблоками и маком. Их печёт бабушка.
Обычно пироги пекутся к торжествам, но иногда и просто так. Тесто для пирогов всегда замешивается в синей эмалированной кастрюле (однажды, ее заберут маляры для какого-то очередного ремонта). Бабушкины пироги всегда горячие и вкусные. Сейчас таких уже не пекут. Оно и понятно - купить можно, и тоже вкусно.

На пианино тикают старые каминные часы. Не особенно громко, но и не так чтобы тихо. Они ещё и время показывали, но совсем недавно сломались и теперь только тикают (вообще-то, это я сломал, когда делал в них тайник для хранения ценностей). Через пару лет часы сломаются совсем, и больше не будут ни бить, ни тикать. А чтобы починить расстроенное пианино - вызовут мастера, который скажет, что там внутри треснула какая-то штука, и чинить его по этой причине бесполезно.
Часы мы выбросим уже довольно скоро, а пианино простоит ещё с десяток лет, так как и выносить тяжело и выбрасывать жалко, но всё равно закончит век на дворовой помойке.

В соседней комнате опять поскрипывает паркет. Как будто кто-то ходит. Причём не просто ходит, а вроде как крадётся.
Это напрягает вообще-то, когда ты ещё не совсем взрослый и в квартире один. Высунешься из своей комнаты по-быстрому - а никого и нет. И скрипеть сразу перестаёт. И вот это как раз самое неприятное.
Странно, но этот паркет лежит и сейчас, но уже не скрипит.
А я хорошо помню, что особенно часто поскрипывал он рядом с дедовым книжным шкафом. Книг там было много, и иногда я выбирал книги по какому-нибудь прикольному признаку, например - со звездой на обложке, и складывал их друг на друга, пока вся эта книжная башня не разваливалась.
Уже скоро деда не станет, и все эти книги отнесут в библиотеку напротив.
А шкаф заберут себе на дачу соседи, когда мы купим новый гарнитур.

Я лежу и мне радостно. Ведь только началось лето, и не нужно тащиться в школу!
Не нужно врать дома, что сделал все уроки. Не нужно бояться, что вызовут, а ты не готов, потому что, разумеется, к учебникам и не притрагивался. И можно не заморачиваться насчёт дневника с выдранными страницами и не ждать родительских собраний, после которых все ходят обычно злые. Я как-то спросил родителей - зачем они туда ходят? Ведь не выгонят же меня всё равно. Никто мне ничего вразумительного не ответил. Будут дальше ходить - себе нервы трепать и меня грузить.

А ещё у меня есть гоночный велосипед!
Его недавно достали с антресоли, куда он попадает в разобранном виде каждую осень, и собрали. Он для меня пока сильно великоват, но гонять можно.
Как-то, дед подарил мне на день рождения сто рублей -  на велосипед. Деньги конечно передал не мне, а отцу, так как я еще маленький, а таким серьёзных денег не дают. Мы пару раз проехались по спортивным магазинам, но достать велик - была целая проблема. Я сильно переживал, что про дедов подарок забудут.
Но нет - не забыли.
Однажды родители поехали в гости к родственникам в Волгоград и вернулись с велосипедом! И это оказался не какой-то там складной "Кама" или полугоночный "Турист". Настоящий спортивный велосипед из титанового сплава, весом восемь с половиной килограммов, с десятью скоростями и гнутым рулём, который я сразу же обернул синей изолентой (я точно знал, что все спортсмены так делают).
Велик мы пошли испробовать на Центральный аэродром вместе с отцом и соседом Сашкой. У Сашки был отстойный детский велосипед - "Школьник", но он был постарше года на полтора и быстро меня сделал. А я с разгону налетел на асфальтовую кочку и перелетев через руль, проскользил фейсом прямо по асфальту. Месяц ходил в бинтах и помню даже, что прохожие вслед сочувственно оборачивались.
Позже, мы с велосипедом станем друзьями, и слава богу, родители никогда не узнают обо всех наших дорожных приключениях!
Когда-то потом, незаметно, велик будет вытеснен из моей жизни другими интересными вещами. Я сейчас даже и не вспомню какими, но совершенно точно, что важными.
И однажды весной его не станут собирать, а еще через несколько лет вообще отдадут кому-то. Чтобы не занимал место.

Жаль, что я уже проснулся, а бабушка всё не идет.
У бабушки шершавые руки и черные, жесткие волосы с сединой. Иногда она гладит меня по спине или по голове.
Почему-то, я всегда думал, что бабушка любит меня больше всех. Не то чтобы больше, чем меня любит, например мама. Мама меня тоже любит. Но вот кроме меня, у бабушки были ещё дед, две дочери и другой внук. Но именно меня она любила как-то особенно. А я это знал. И от этого всегда было - не то чтобы приятно или радостно - спокойно как-то было.
И казалось - всегда будет.
Бабушка переживёт деда на шесть лет и умрёт от инфаркта. Ночью мама позвонит и скажет, что вызвала скорую. Я соберусь быстро, но скорая приедет ещё быстрее, хотя обычно ждать приходится долго. Поэтому уже через двадцать минут мама перезвонит и скажет, что они с бабушкой - по дороге в больницу.
Когда я приеду, мама будет ждать в коридоре, а бабушку отвезут в реанимацию.
Все больные будут спать, а в палате напротив нас будет громко и безадресно ругаться какой-то старик. Подойдёт санитарка и цыкнет на него. Старик замолчит, и дальше мы будем ждать в тишине.
Через час выйдет дежурная врач и скажет, что ничего сделать они не смогли.
Бабушку мы похороним рядом с дедом, на пригородном воинском мемориале (в войну она была сержантом и развозила почту).
Там тихо и почти всегда никого нет.

...

Маша - моя дочь. Она - маленькая, только что проснулась и лежит напротив окна с открытыми глазами.
Наверное тоже думает - что там, дальше?
А я уже это знаю и могу ей рассказать.
Но стоит ли?
Да и что, собственно, рассказывать?