ИВАН

http://www.spiritizm.webstolica.ru

1. Испытание Германа Нунке.


   Сейчас я постарше и поумнее, чем в 1992 году, когда только-только окончил каллидж и только-только примерил белую рубашку с галстуком в офисе моего босса, немца по происхождению, Германа Нунке, на которого мне почему-то очень хотелось быть похожим. Тогда казалось, что я работаю в самом красивом и светлом офисе во всем дождливом Массачусетсе.
   В гигантском зале стояла масса маленьких столиков, отгороженных друг от друга картонными перегородками, один из них был моим рабочим местом. В центре зала располагался стеклянный куб - кабинет Германа Нунке. Напротив меня сидел огромный, но добродушный негр Джим, а соседний столик недавно освободился, - рыжую Дженнифер уволили из-за частых опозданий (этого Герман Нунке не прощал никому!). Закончился август, и я почивал на лаврах лучшего работника месяца, кстати, в один месяц с Эшли Аллен, - девушкой месяца плейбоя. Как-то утром в нашем офисе появился Иван, - эмигрант откуда-то из восточной Европы, может быть, даже из самой снежной матушки России. Босс привел его в понедельник, с ернической улыбочкой подошел к моему столу. Почему ко мне?! Возможно, потому, что я стал лучшим работником месяца. Негр Джим принялся скалить свои белые зубы, наблюдая за картиной.
   - Познакомься, малыш Джонни, - сказал Герман, - это наш новый менеджер Иван, он откуда-то из восточной Европы, может быть, даже из самой снежной матушки России. Он неплохо говорит по-английски, так что с этим, Джонни, у тебя не будет никаких проблем. Это твой старший менеджер, Иван, его зовут, Джон.
   - Привьет, Джон! Я рад видьеть тьебя, - сказал Иван, улыбаясь широкой русской улыбкой.
   - А это, Иван, твое новое место, - и Герман Нунке указал стол Дженнифер.
   - Спасьибо, босс!
   - Работайте, ребята! - и босс ушел в свой стеклянный кабинет.
   Тогда я решил наконец оторвать свою задницу от кресла. Ивану я оказался по плечо. Он был здоровый малый, скуластый такой, широкий в плечах. Очень похожий на Арнольда Шварценнегера, только белобрысый.
   - Слушай меня, Иван, - сказал я, - Я работаю здесь почти год и кое-что смыслю в этом бизнесе. Я знаю, что почем, куда и зачем. Ты должен делать все, что говорю тебе я, и тогда ты тоже, возможно, станешь человеком. И мне все равно, кем ты был в своем Санкт-Петербурге. Тебе придется изрядно попотеть, чтобы доказать всем, что ты человек, а не мартышка. Ты меня понял?
   - Коньешно, я буду делать вещи, которые ты мне говорить.
   - Научи его жизни, белый братан, - поддержал негр Джим.
   - Спасибо, Джим. Ок! парень. Садись за свое рабочее место. И возьми эту кипу ненужной документации. - Я положил перед ним стопку испорченной мной бумаги высотой в локоть: - За сегодняшний день ты должен это уничтожить, причем так, чтобы ни одного слова нельзя было потом прочесть. Изорви это на мелкие кусочки, парень.
   - Карашо, я все сделаю, - сказал Иван и старательно принялся за работу.
   Он брал каждый листочек и возился с ним по полчаса. Забавно было наблюдать за его огромными ручищами. Он работал даже во время ленча, когда все сотрудники достали свои бумажные пакетики с сандвичами.
   После ленча, когда негр Джим по прозвищу Неиссякаемая Задница ушел в туалет, Люси принесла мне проект еженедельного отчета от босса. Люси - самая красивая женщина в нашем офисе, жгучая брюнетка, любовница босса (о чем знали все). Иногда даже во время ленча она заходила в его стеклянный куб и закрывала жалюзи. Тогда мы, сотрудники офиса, начинали весело переглядываться и перемигиваться. Негр Джим тут же звонил кому-то по телефону, и кричал в трубку: "Эй, нигер, этот гребаный белый опять ее трахает".
   - Кто этот симпатичный малый? - спросила она, показывая меж тем на Ивана.
   - Его зовут Иван, он из восточной Европы, мой младший менеджер.
   - О, так это ты заставил его заниматься этой гребаной ерундой, - засмеялась она.
   - Даю ему уроки, как нужно работать.
   - Ты даешь, малыш Джонни, - она приблизилась к Ивану, - Привет, Иван.
   - Привьет.
   - Меня зовут Люси, будем знакомы.
   - Карашо.
   Она ушла, а я посмотрел ей вслед, на ее шикарную массачусетскую задницу. Мне бы и самому хотелось занять место босса, по правде говоря.
   Рабочий день подошел к концу и руки у Ивана стали похожи на две кривые ветки от боли и напряжения, а перед ним еще ждали своей очередь полторы тысячи ненужных листов.
   - Тебе нужно закончить эту работу сегодня, - сказал я ему. - Если ты не успеваешь сделать все в рабочее время, должен остаться после работы, такое здесь правило, парень, это бизнес.
   - Карашо, я буду делать эту работу.
   Я ушел, а он остался рвать эти никому не нужные документы. Сейчас, после всего, что произошло, я, конечно, жалею, о том, что каждый день заставлял его оставаться. Я перегнул палку, как любят говорить, у них в России, и сам помог сделать ему карьеру.
   На следующий день гордый Иван показал мне мешок с изорванной на мелкие кусочки бумагой.
   - Я всье сдьелал, - сказал он.
   - Молодец Иван. Хорошо справился. В следующий раз имей в виду, что эта коробка, которая стоит рядом с твоим столом, называется уничтожитель (шредер). Смотри, берешь листок, и вставляешь его сюда.
   Уничтожитель завизжал, и через полсекунды листка бумаги как не бывало.
   - Это будет немного быстрее, не правда ли, Иван? - спросил я и поглядел на его перекосившееся лицо, - Пойдем, я тебе дам новое задание, - сказал, довольно улыбаясь, я.
   - Молодец, белый парень, - похвалил негр Джимми из-за соседнего столика.
   Я дал Ивану проект еженедельного отчета и сказал каждую цифру из него увеличить на пять процентов, так я должен был показать нашему боссу пятипроцентное увеличение показателей.
   Пришло время ленча, и Иван снова встретил его за калькулятором, я стал добрее и объяснил русскому медведю, что это такое.
   - Послушай, Иван, - сказал я, прожевывая свой сандвич со свининой, - В обед тебе нужно обедать, иначе скоро твои русские мускулы совсем исчезнут. Приноси что-нибудь с собой поесть, - как видите, моя доброта уже не имела границ.
   Иван улыбнулся.
   - Карашо, спасибо большой. Я буду просьить свой жена мне готовить какой-нибудь еда.
   - У тебя есть жена, Иван?
   - Да, конечно, - глупо улыбался Иван.
   - Она переехала сюда с тобой?
   - Ньет. Я женьился здесь, когда работал в рьесторане посудомоечником.
   - А, ты еще и посудомойщиком был?
   - Да, это так. Моя жена - натуральный западный человек.
   После ленча снова пришла Люси, покрутила своей шикарной задницей.
   - Как дела, малыш Джонни? - спросила она. А раньше она со мной редко разговаривала. Гордости у меня прибавилось, мне показалось, что я становлюсь настоящим биг бой.
   - Ок!
   - Рада за тебя, а твой напарник?
   - Он пока мне не напарник, но скоро им станет, если будет также работать.
   - Привет, Иван. Как дела? - обратилась она к Ивану.
   - Карашо.
   - Нужно говорить "ОК". Тебе еще нужны уроки английского.
   - Я обучаюсь поньемножку.
   - Ничего, может, и я тебя как-нибудь поучу.
   - Ок! - улыбнулся Иван.
   
   
2. Чужак забирает все.

   
   Никому не надо
   Такие рожи, -
   Бухать не модно,
   Похмеляться тоже.
   
   Ривущие струны "Панты"
 

   Наступил третий день пребывания Ивана в нашем офисе, и на этот раз во время ленча он, послушавшись меня, впервые поел, как все нормальные люди.
   Я достал стандартный бумажный пакет с сандвичем, а он вытащил из-под стола целлофановый пакет с каким-то пошлым рисунком.
   - Я тоже взьял с собой обед.
   - Молодец, Иван. Ты становишься похож на настоящего массачусетса.
   Из пакета появилась какая-то кастрюля и ложка. В помещении странно запахло. Он принялся хлебать странную красную жижу из кастрюли.
   - Что это, Иван! - вскричал я, сморщившись.
   - Это борщ, очьень вкусно. Хочешь покушать со мной?
   - Нет, что-то не хочется.
   Из-за столика напротив смеялся своими белыми зубами негр Джим.
   Поев, Иван достал бутылку из-под кока-колы с каким-то дерьмом в ней.
   - А это еще что?
   - Это русский напьиток квас. Очьень вкусно, он делается на хльебе.
   У вас там все это едят?
   - Коньечно.
   - Ок, парень!
   Я поглядел на Джима, который просто лежал от смеха на полу, гребаный нигер. А потом, когда он увидел, как Иван все это ест, вытаращив глаза, побежал в туалет, но в этот раз, я думаю не потому, что у него было прозвище Неиссякаемая Задница.
   После ленча опять пришла Люси.
   - Что-то ты зачастила к нам, Люси? - тоном парня, имеющего какой-то вес в этой жизни, сказал я.
   - К твоему напарнику Ивану, - пошутила она.
   - А! Вот оно что. Может быть, я подойду.
   - Нет не подойдешь. Как дела, Иван?
   - Дьела ок!
   - Вот видишь, уже кое-чему научился.
   Дерьмо, если б я знал тогда, что это не просто разговоры, ни за что не стал бы издеваться над Иваном, сам за него работал, сам оставался после работы. Два месяца я, так сказать, его учил. Я нагружал русского парня чертовски бессмысленными заданиями, а сам уходил отдыхать в местный паб "Винчестер". Там я с негром Джимми пересказывали всем приколы, которые мы чинили над Иваном и ржали, как массачусетские жеребцы. Ю ноу, один раз я с Джимом засыпали песком верхний ящик в столе Ивана, а тот ходил и жаловался: "Это не смешной шутка, когда я служил армия, я заставлял молодой солдат принести мне сигаретер". В другой раз Джим прилепил ему на спину табличку "Ударь меня по заднице", и я прилично наподдал Ивану. Это было фан, что и говорить.
   Через два месяца веселье для закончилось. Утром меня вызвал Герман Нунке.
   - Привет, малыш Джонни, есть новости для тебя. На должность старшего менеджера мы переводим Ивана, он отлично работает.
   - Рад за него, - сказал я.
   - Ты внес в это свою лепту, Джонни, ты большой молодец.
   - Спасибо, босс, - искренне поблагодарил я, ожидая справедливого повышения.
   Герман Нунке немного помолчал:
   - Да, но должностей у нас немного.
   - Это проблема, босс?
   - Не совсем так, малыш. Мы сократили одно место. Твое, Джонни. Мне очень жаль. Тебе придется вообще уйти, ребята уже рассчитали причитающиеся для тебя мани. Извини, Джонни, ты хороший парень и с семнадцати лет состоишь в Массачусетском Ку-клукс-клане, но бизнес есть бизнес.
   У них в России, любят говорить в таких случаях, - "Лишился дара речи". У нас в Массачусетсе есть более хлесткое выражение: "Потерял вошь на груди". Так вот, в тот момент я именно что потерял вошь на груди, молча уставившись на уже бывшего шефа.
   - Отправляйся, Джонни, - добродушно сказал Нунке, - Мне жаль, я рад, что работал с тобой.
   Я вышел из застекленного кабинета и направился к своему столу. Негр Джимми с кем-то разговаривал по телефону: "Да, нигер, тащи свою черную задницу к Тому, он должен мне пять баксов. Этот гребаный нигер проиграл их мне в баскетбол. ОК?"
   Он бросил трубку.
   - Джимми, меня выгнали с работы, - объявил я.
   - Фак, за что?
   - Я попал под сокращение, а на мое место ставят его, - и ткнул пальцем в Ивана, который, как ни в чем не бывало, выполнял мое очередное задание, сидя за столом.
   - Фак, ты попал, малыш Джонни, - засмеялся Джим, - я всегда знал, что этот русский надерет твою белую задницу.
   Я грустно помолчал, посмотрел на этого гребаного Ивана.
   - Если что, я буду в "Винчестере", Джимми.
   - Ок, я и сам отправлюсь туда.
   Целый вечер я сидел в пабе и обдумывал все это. "Дерьмо", - думал я, сидя за стойкой и вливая в себя очередную пинту, как и всякий массачусетец на моем месте. А потом уже поздно вечером, решил пойти на работу забрать свои вещи, чтобы никто не увидел моих скупых мужских слез.
   Я вошел в недавно такой милый мне большой и светлый зал и направился к уже чужому столу. В офисе кто-то был, кто там возился и сопел. Я подошел ближе и, что бы вы думали, увидел, - Ивана и Люси. Да, да, он трахал ее, парень, вставлял свой гребаный русский член в настоящую массачусенку. Я почувствовал себя так, как когда-то на отдыхе во Флориде, когда мы подожгли у загородного дома крест, а это оказался дом местного белого священника, - меня крупно подставили, парень.
   Иван обернулся и, широко улыбаясь, сказал:
   - Ок, очень карашо, малыш Джонни.
   Я торопливо вышел, и больше никогда не появлялся в этом гребаном офисе. Это Люси сделала все это дерьмо.
   Знаешь, парень, я понял только одно, чужак всегда забирает все, на давая тебе ничего взамен. Я, негр Джимми, Герман Нунке, - мы все запороли. Мы хотели от этой жизни всего, а получили какую-то фигню.
   
КОНЕЦ