Изабель. Гл. 68, 69, 70

                Глава 68.

                …Дотлевшая на ветру сигарета обожгла пальцы и Ядвига непроизвольно дёрнула рукой. Очнувшись от тягостных воспоминаний, бросила тревожный взгляд на часы. Всего пять минут прошло, а уже будто заново пережила пару лет своего прошлого…. Оглянувшись по сторонам, поёжилась под порывами пронизывающего холодного ветра, но так и осталась сидеть, лишь плотнее запахнула видавший виды вельветовый пиджачок и вновь устремилась в мутный омут воспоминаний….
                Через неделю после кончины Джози неожиданно пропала маленькая Анни. Как обычно махнув рукой на прощание она убежала ранним утром на поиски пропитания и больше не вернулась. Напрасно Ядвига всю ночь не смыкала глаз, прислушиваясь к каждому шороху и то и дело срываясь к входной двери – малышка не появилась ни в тот день, ни на следующий…. Опуститься до предательства, сбежать, бросить Ядвигу с малышом на произвол судьбы Анни не могла – не то воспитание. Что-то случилось, но как узнать что…? Где искать…? К кому идти за помощью…? Ответов на подобные вопросы Ядвига так и не нашла…. Через пару дней и без того скудные запасы еды в доме закончились, подступил голод. Ладно бы сама, что-нибудь всегда можно придумать, но чем кормить ребёнка? Проплакав ночь напролёт, девушка попросила соседку часок присмотреть за малышом и отправилась к ближайшему борделю, постельное бельё из которого в своё время стирала Джозефина. Ничего не вышло, как бы ни умоляла она хозяйку – миловидную даму средних лет – место прачки оказалось занято. После долгих уговоров женщина закрыла дверь прямо перед её носом, качая головой и старательно отводя взгляд. Растерянная, окончательно сломленная девушка бессильно опустилась на ступеньки крыльца и горько заплакала…. 
                Она даже не поняла, что кто-то трясёт её за плечо, и лишь расслышав громкий мужской голос, отняла руки от лица и подняла глаза вверх. Голос принадлежал небритому, пьяному матросу - стоя рядом тот с глупой улыбкой на опухшем от возлияний лице протягивал скомканную в пальцах купюру и что-то неустанно лопотал на незнакомом девушке языке. Брезгливо поморщившись, Ядвига попыталась отодвинуться, но не тут то было - цепкие пальцы, словно клещи, до боли сдавили плечо. Склонившись почти к самому лицу Ядвиги, мужик в очередной раз произнёс нечто нечленораздельное и взмахнул рукой, сжимающей деньги. 
                - Мне…? – Ядвига не понимала происходящего.
                Пьяный кивнул и осклабился ещё шире. Сунув ей в ладонь банкноту, потянул девушку за руку, пытаясь поднять со ступенек. Ядвига встала, беспомощно озираясь вокруг и сжимая в руках навязанные деньги. Она мельком разглядела достоинство купюры – этого хватило бы на неделю, и малыша прокормить, и самой не умереть с голоду.
                - Спасибо…, - не в силах унять охватившую тело дрожь прошептала девушка. С горькие слёзы бессилия готовы были сменить слезы благодарности. Глядя на неё, матрос рассмеялся и замотал головой. Оторвавшись от девушки, он недвусмысленным жестом объяснил причину столь неожиданной щедрости. Ядвига вспыхнула.
                - Что…?! – она смешалась. Неужели её действительно приняли за шлюху из этого самого борделя? Он что, настолько пьян, что совсем ничего не соображает? Непонятно зачем, Ядвига принялась лихорадочно оправдываться. – Нет…! Я не отсюда…. Как вы могли подумать? Я не такая, что вы….
                Ежесекундно озираясь на закрытую дверь, она пыталась втолковать незнакомцу, что не имеет никакого отношения к тому, что происходит за этими стенами. Глупая улыбка на лице пьяного красноречиво известила, что он не понимает ни одного её слова, а если бы даже и понял, то не поверил бы ей. Продолжая что-то лопотать, он потянул её за собой. Ядвига с отвращением вырвала руку, замахнулась, желая бросить ему в лицо его грязные мятые деньги и высказать всё, что думает об этом уроде и… не смогла. Перед глазами будто в ускоренном кинофильме промелькнули голодный, плачущий малыш, пустые полки на кухне, лица тех, кто отказал ей в работе, жалость в глазах соседки, согласившейся пару часов присмотреть за её ребёнком, и вновь сам малыш…. Девушка медленно, обречённо опустила руку, покрепче сжала в пальцах скомканную банкноту и, через слёзы натянув на лицо улыбку, молча кивнула….
                Тот первый раз она запомнила до мелочей. Каждого слово, каждый жест, каждое движение…. Пьяную похоть в осоловевших глазах матроса; непослушные, будто разом одеревеневшие пальцы, не желающие расстёгивать неподатливые застёжки на своей и его одежде; громкое рычание возбуждённого самца и свои горячие слёзы…. Слёзы стыда и жалости к самой себе…, слёзы боли и страха…. Ей казалось, что глумление над её распятым на скрипящей кровати телом длится целую вечность, что жадные грязные руки никогда не оставят в покое её покрытую свежими синяками кожу, что она теперь вечно будет вдыхать эту смрадную смесь перегара и табака, задыхаясь то ли от тяжёлого запаха потного мужского тела, то ли от слёз унижения и вязкого, липкого стыда в предвкушении будущего несмываемого позора…. Сколько их было после, не сосчитать. Разные, не похожие друг на друга, но все неизменно напоминали того – первого…. Почему…?
                Стало совсем холодно. Не в силах унять охватившую тело дрожь Ядвига поднялась со скамейки. Надо пройтись. Пока совсем не замёрзла, не хватало ещё простуду подхватить. Итак что-то по утрам кашель стал донимать, сил никаких нет…. Пора бросать курить, тем более что в свете будущих свершений ей это совершенно ни к чему…. Выйдя из сквера, она направилась вдоль по улицы в желании отыскать какое-нибудь кафе, где можно было бы выпить горячего кофе. Кружка горячего кофе – именно то, что ей сейчас нужно. И согреет, и нервы успокоит…. Через квартал от сквера она заметила блеклую, размытую дождями вывеску на стене дома. Поднявшись по узким ступенькам. Толкнула стеклянную дверь – аромат чёрного кофе и свежеиспеченных круассанов резко ударил в лицо, даже голова закружилась. Посетителей было немного, и, облюбовав отдалённый столик, Ядвига прошествовала к намеченному месту. Бросив сумку, тяжело опустилась, а скорей даже упала в плетёное кресло.
                - Кофе, пожалуйста…, - не поднимая взгляда коротко бросила подскочившему официанту. Достав пачку сигарет повертела её в руках и бросила на стол. Не хотелось табачным дымом перебивать чудесные ароматы, витавшие в тёплом воздухе по домашнему уютного кафе.
                Официант принёс заказ и тут же удалился. Помешивая ложечкой сахар, Ядвига вновь обернулась на много лет назад….
                Когда же, в какой момент она осознанно назвала себя шлюхой и – хуже того – приняла подобное заявление как нечто естественное и уже непреложное? Наверное, в ту самую ночь, после облавы…. Когда первый и единственный раз оказалась в кутузке вместе с другими представительницами древнейшей профессии. Да, наверное, тогда и явилось на свет уродливое во всех смыслах откровение…. Это, и многие другие….
                Шлюха! Неприглядное, омерзительно липкое прозвище, буквально смешивающее с уличной грязью своего носителя….  Те трое суток в кутузке, в окружении бывалых, прожжённых девиц, уже не первый год промышлявших постыдным ремеслом, стали для Ядвиги своеобразной отправной точкой её последующего существования. Незримая печать страшным ожогом легла глубоко в сознании девушки. Шлюха…! Она испытала самый настоящий шок в тот момент, когда вдруг поняла, что новоявленные подруги по несчастью без малейшей тени сомнения приняли её за свою. Как так, ведь она им не ровня, она не такая…! Но почему ей самой кажется, что она во многом схожа с этими размалёванными, развязными девицами, одинаково откровенно и спокойно обсуждающими как цены на рынке, так и достоинства бывших клиентов? Куда подевалось то самое острое чувство стыда, что не давало ей покоя ни днём ни ночью буквально пару месяцев назад? Куда делась та самая Ядвига, что не так давно хотела выцарапать себе глаза, лишь бы не видеть себя, опороченную и падшую, в мутном отражении зеркала? Куда…?
                Размышления о собственных грехах неожиданно перешли в мысли о ребёнке. Нельзя сказать, что Ядвига не думала о нём до этого - тревога за оставленного соседке малыша ни на секунду не отступала от материнского сердца, но только сейчас те же самые волнения предстали перед ней уже совершенно в ином ключе. Поглощённая борьбой за выживание, девушка ни разу не попыталась заглянуть вперёд. А следовало бы, ведь сейчас, пока малыш ещё в полной мере не понимает происходящего, вопрос о нравственности не стоит столь остро, как может встать позднее, через пару-тройку лет. Пройдёт время и наступит момент, когда придётся объяснить сыну и то, каким образом мать зарабатывает на хлеб, и то, почему она работает в основном по ночам, и почему мужчины, приходящие в их дом, каждый день разные…. Множество вопросов, на которые не так-то легко будет найти правильные ответы. А помимо всего прочего пойдут ещё и досужие разговоры соседей. Как уберечь малыша от злых языков? За всем не уследишь, рано или поздно кто-нибудь обязательно ляпнет ребёнку, что его мать – шлюха. И что дальше? Разве объяснишь ему после, что не её это вина, что всё могло бы быть совершенно иначе? Могло, но не получилось….
                Бросить всё, завязать с постыдным ремеслом и…. Умереть с голоду? Небогатый выбор…. Найти другую работу шансов немного, ещё свежи в памяти недавние бесплодные попытки. Да и, что греха таить, человек тварь такая, что ко всему привыкает. Вот и она, хоть и не желала признаться себе в том, что уже свыклась со своей новой ипостасью, но нет-нет да находила в ней некие положительные оттенки. Правильно говорят – кто ищет, тот всегда найдёт, особенно если цель поисков – оправдание себя любимой….

                Глава 69.

                Трое суток задержания пролетели и, отделавшись на первый раз незначительным штрафом, Ядвига поскорее покинула участок. Едва выйдя на улицу, бегом устремилась домой. Сердце готово было выпрыгнуть из груди, когда она буквально влетела в свой двор. Первое, что попалось на глаза, были настежь открытые двери домика Джозефины и жуткий беспорядок в прихожей. Но это пустяки, после разберётся, что тут приключилось…. Первым делом к соседке, забрать малыша! Бедненький, как он там…? Больше никогда ничего подобного не повторится, ни в коем случае! Она завяжет, уйдёт с панели и найдёт себе другую работу! И пусть будет меньше зарабатывать, пусть им будет намного сложнее жить, но это всё не главное…. Главное, что они будут вместе….
                - Я обещаю тебе, сынок…! – сквозь слёзы твердила Ядвига открывая знакомую калитку и в тот же момент увидела соседку. Женщина стирала бельё в большом деревянном корыте, не замечая появления девушки. Малыша рядом не было - сердце сжалось от тревожных предчувствий.
                - Дениза! – внезапно охрипшим голосом окликнула хозяйку Ядвига. – Дениза, это я….
                Соседка замерла. Спустя пару секунд, всё же обернувшись на зов, уставилась прищуренными подслеповатыми глазками на запыхавшуюся девушку. Спустя несколько долгих мгновений она разглядела Ядвигу и бросила мокрую тряпку обратно в корыто. Вытирая руки о подол заношенного платья, коротко обронила в сторону девушки:
                - Проходи….
                Ядвига, не в силах сдвинуться с места от охватившего её волнения и неосознанного страха, лишь прислонилась спиной к шершавым доскам забора. Колени дрожали, но дойти до предложенного хозяйкой стула не было никакой возможности.
                - Где…? – она поперхнулась. Сердцем почувствовала, что малыша нет и в доме. Самые страшные картинки вихрем пронеслись перед затуманенным слезами взором.
                - Не хочешь проходить, не надо, - словно не расслышав вопроса проворчала Дениза и сама устроилась на предложенном гостье стуле. – Нагулялась?
                Негласное осуждение, отчётливо читающееся в прищуренных глазках, быстро проникло в сознание растерянной Ядвиги. Не совсем понимая суть вопроса, девушка лишь отрицательно тряхнула головой.
                - Нет ещё? – соседка по-своему расценила её ответ. – Чего тогда вернулась? Шла бы дальше….
                - Я… не гуляла…, - прошептала Ядвига. – Меня в участок забрали…, трое суток в камере держали…. Где…?
                Тень замешательства пробежала по сморщенному лицу Денизы. Спустя некоторое время осуждение во взгляде женщины сменилось растерянностью и чем-то ещё, очень близким к сочувствию.
                - В участке…? – эхом повторила она слова гостьи. – Господи, а я то, дура старая, думала ты с каким хахалем уехала. А ты, значит, в участок загремела…?
                Запричитав, она взмахнула руками и, мигом соскочив со стула, заковыляла к девушке.
                - Прости ты меня, соседушка, дуру старую…. Пока тебя не было, жандармы с обыском нагрянули, вон, видишь? всё вверх дном перевернули. Уж не знаю чего искали, но ребёночка твоего увидели, и давай донимать меня расспросами – чей он, да где живёт, да где родители…? А я то, что скажу? Я ведь подумала, что ты сбежала, а дитя нам на поруки бросила. Злая на тебя была, прости уж…. Ну и сказала, что мать его бросила. Они посовещались немного, потом куда-то позвонили. Ещё машина приехала, а в ней женщина, врач, похоже…. Посмотрела ребёночка-то, послушала, и сказала, что забирать надобно….
                - Куда…? – Ядвига не узнала собственный голос. В глазах потемнело, дышать вдруг стало невыносимо трудно, словно кто-то невидимый сжал горло жаркими липкими пальцами. – Куда его…?
                - В приют, сказали, - в голосе Денизы отчётливо проступил страх. Испуганно глядя на девушку, она силилась взять ту под локоть и довести до стула. – В приют, девочка моя…. Да ты не волнуйся так….
                Дальше Ядвига уже не слышала. Темнота поглотила её, окутавшая тело слабость подогнула дрожащие колени и девушка тихо сползла по шершавым доскам забора в серую пыль….
                Очнулась уже в доме, лёжа на разбитом старом диване с острыми, рвущимися из-под обивки пружинами. Старая Дениза – и откуда только силы взялись – волоком дотащила её до комнаты и с неимоверным трудом взгромоздила потерявшую сознание Ядвигу на своё ложе. С помощью воды и нашатыря приведя гостью в чувство участливо склонилась над бледным лицом Ядвиги, влажным полотенцем стирая выступивший на лбу холодный противный пот.
                - Очухалась, бедняжечка…. Господи, да за что ж тебе такие наказания, милая ты моя…? И я то, дура, ещё насела…. Прости, деточка….
                - Ничего…, - собравшись с силами прошептала Ядвига и отвела руку Денизы от своего лица. Та вскочила, проковыляла на кухню и спустя минуту вернулась с кружкой воды.
                - На вот, попей…. Легче станет.
                - Спасибо, - девушка приняла кружку и сделала пару маленьких глотков. Тёплая вода отдавала затхлостью, будто долгое время хранилась в закрытой таре. Поморщившись, вернула посуду хозяйке. – Спасибо, мне уже легче….
                - Ну и, слава Богу! Я то испугалась. Грешным делом подумала что всё, отмучалась наша бедняжка…! Отстрадала сполна….
                - Перестань. Пожалуйста, - попросила Ядвига. – Не время сейчас обо мне причитать.
                - Вот и я говорю, что не время, - тут же подхватила Дениза, но вдруг запнулась. – А чему время…?
                Ядвига бросила на соседку гневный взгляд. Неужели действительно не понимает, или всё же прикидывается? Боится, что влетит, за то, что ребёнка полиции отдала? Но что она могла сделать?
                - В какой приют поехали, не сказали? – спросила, опустив глаза к полу. Смотреть на женщину, которая отныне будет ассоциироваться с потерей ребёнка, не было ни сил, ни желания.
                - Не знаю…. Может, и говорили чего, но не помню…. Прости, пожалуйста….   
                Час от часу не легче…. Надо обойти все приюты. Благо что их в Марселе не так уж и много. Но что, если его увезли в другой город? Например, в Париж? Ничего, как бы то ни было, она его обязательно отыщет. Обязательно найдёт и заберёт домой…. Бессмысленно обводя глазами комнату, она вдруг наткнулась взглядом на пластмассовую бутылочку с остатками молока, сиротливо притулившуюся на ветхом комоде.
                - Прости, сынок…! – преисполненный боли шёпот перешёл в громкие рыдания….
                …Ядвига двумя пальцами взяла кружку за тонкую ручку и заметила, как трясутся руки – черная, непроницаемая кофейная гладь тут же покрылась крупной рябью. Даже спустя много лет обращённое к сыну «прости» взывало к боли в измученном раскаянием сердце. Сколько лет прошло, а слёз не сдержать…. Она схватила со стола сигареты  и нервно прикурила. Поперхнувшись дымом, тяжело закашлялась и слёзы всё же выступили сквозь дрожащие ресницы. Ну и ладно, и хорошо, даже если кто замети, пусть думают, что от дыма плачет…. Не хватало только участливых взглядов…. Ни к чему, сегодня надо быть сильной, как никогда…. Сегодня ей предстоит очень многое сделать. Пора, наконец-то, расставить точки в этой истории….
                Успокоившись. Ядвига вновь посмотрела на часы. Остался всего час, даже чуть меньше…. В-принципе, можно уже и выдвигаться, но покидать тёплое уютное кафе ради холодного ветра и препротивной мороси не было ни малейшего желания. Отхлебнув кофе, она откинулась на спинку кресла и вперила взгляд в глубину фарфоровой кружки, будто желая усмотреть в тёмной, даже чёрной жиже своё прошлое….   
                А ведь оно – это самое прошлое – и было как раз таким же мутным и непроницаемым, подёрнутым дымом сгорающих надежд и идеалов…. Вот она, её последующая жизнь, будто чёрный кофе в этой маленькой кружке. Вот только несколько небольших отличий – кофе ароматный, а в её жизни преобладал лишь смрад; кружка чистая, отливающая белизной, а её окружала лишь грязь…. Но чернота внутри та же самая….
                …Едва набравшись сил, Ядвига ушла к себе в хижину, оставив Денизу в полном замешательстве и ужасе. Да, можно было найти слова, чтобы донести до старухи, что нет её вины в том, что всё так сложилось…. Можно было, но тем самым Ядвига признала бы во всём виноватой лишь себя саму, а вот как раз на это смелости и не хватило….

                Глава 70.

                Дома царила самая настоящая разруха. Вещи раскиданы. Некоторые даже разрезаны по швам, посуда – то, что стеклянное – разбито, то, что железное, смято, даже мебель частично разломана. Возникло ощущение, что целью обыска было не найти что-либо скрытое, а попросту нанести как можно больший урон помещению и его обитателям. Не постеснялись даже немногочисленные игрушки испортить – мягкий плюшевый мишка вспорот от паха до горла, а все его ватные внутренности разбросаны по разным комнатам. Ядвига перевернула чудом уцелевший табурет и в полном изнеможении опустилась на жёсткое сиденье. Сквозь слёзы взирая на весь этот бардак, она тщетно силилась понять, в чём провинилась перед Всевышним и за что ей все эти испытания, насколько страшные, настолько и незаслуженные….
                Наведение порядка заняло почти сутки, и всё это время - расставляя и наспех ремонтируя мебель, складывая и подшивая одежду, сметая горы мусора и отмывая грязные следы на полу, девушка неотступно думала о сыне. И если сначала эти мысли были сопряжены лишь с болью в груди и горячими слезами в воспалённых глазах, то к исходу суток они обрели уже несколько иное направление. Она ничуть не сомневалась, что в данную минуту её малыш сыт, что он находится в заботливых руках и всё не так уж страшно, как представлялось на первый взгляд. Вот закончит с уборкой и отправится на поиски. Плохо только, что денег совсем нет – кто знает, как долго они продлятся и куда её заведут?
                Последующая мысль возникла совершенно спокойно, словно само собой разумеющееся дополнение. Чтобы отправиться на поиски, надо и в самом деле хоть немного подзаработать, а чтоб заработать, надо завлечь хотя бы пару клиентов. Придётся, наверное, потерпеть, чуть-чуть, всего лишь пару дней подождать. Ядвига сложила руки у сердца и, обращаясь то ли к Богу, то ли к своему маленькому сыну, давясь слёзами горячо прошептала: «Потерпи, пожалуйста…. Я приду, только потерпи немного…!». Никто, в том числе и она сама, не мог знать, что это самое «немного» затянется на восемнадцать долгих лет….
                …«Прости, сынок. Потерпи немного…», - словно в забытьи прошептала Ядвига, неотрывно глядя в чёрный омут уже остывшего напитка. Как же давно это было…? Есть ли смысл сейчас вновь пытаться оправдать себя? Есть ли слова, способные оправдать? Что поделать, коль наши мысли подобно взбалмошной реке несутся неудержимым потоком, с каждым новым ручейком-притоком обретая всё новые и новые наполнения. Незаметно для нас самих вода в реке постоянно изменяется, и довольно скоро былое содержание становится вроде бы тем же самым, но в то же время совершенно иным, как по восприятию, так и по сути. Так происходит со всеми, так произошло и с ней….
                Ядвига отпила кофе и вновь бросила взгляд на часы. Пора идти, пока доберётся как раз и нужное время наступит. Подсунув купюру под блюдце, она встала из-за стола и оглянулась по сторонам, будто желая сохранить в памяти уютный, располагающий к внутреннему умиротворению интерьер кафе. Слишком редкое ощущение за последние годы, жаль уходить, оставляя этот милый сердцу уголок…. Пройдя через зал, ещё на мгновение замерла у дверей и лишь после этого рывком буквально выбросила себя на улицу. Холодный пронизывающий ветер с тысячами крохотных капелек тут же ударил в лицо, сдирая с кожи и одежды тепло и ароматы кофейни. Подняв воротник и поглубже засунув руки в карманы пиджака Ядвига отправилась в обратный путь, равнодушно глядя под ноги и вновь погружаясь в омут тяжких воспоминаний….
                …Каким же образом ей удалось уговорить себя? сейчас даже не вспомнить, что именно, какие доводы она приводила в оправдание собственного бездействия. Чужие слова – в том числе и слова старой Денизы – легко всплывают в памяти, а вот собственные….
                «…Вспомни Анни…. Что у неё было впереди? Не было у неё будущего, как не было и детства. А почему так, чем она согрешила? И где сейчас она? Одному Господу ведомо…. Неужели ты своему ребёнку желаешь подобной жизни?»
                «…Откажись…. Бог простит, Он всё видит. А у малыша другие родители появятся. Ему же лучше будет, поверь…! Неужели ты ему зла желаешь? Я вот иногда Анни вспомню, так сердце кровью обливается, дитя-дитём, а бывало посмотрит на тебя. а в глазёнках уже будто старость проглядывает. Словно изжила себя, и это в девять-то лет…. Глянь вокруг – мал-мала меньше, а в жизни кроме нищеты да грязи ничего больше и не видят…».
                «…Вырастет пацан, что он вокруг увидит? Ту же самую нищету, грязь, мужиков твоих пьяных похотливых, да тебя, фальшивую насквозь, использованную? А спросит – почему так, найдёшь, что ответить?»
                Дениза тогда прекрасно уловила её настроения и говорила её же собственными словами, трусливо запрятанными глубоко внутри, но неудержимо рвущимися на свет сквозь плотно сжатые губы. Дениза и многие другие…. Кто-то из жалости к ней, кто-то из зависти – вроде некоторых товарок, вследствие перенесённых болезней не имеющих возможности иметь собственных детей, а кто и просто из тривиального ханжества, выставляя напоказ насквозь фальшивую гуманность по отношению к несчастному ребёнку, но все так или иначе сходились на том, что ребёнок только выиграет, расставшись с падшей матерью. О самой матери никто как-то и не подумал…. Ядвига мучалась, выматывала себя, страшась отказаться от единственного, что удерживало её на этом свете; от единственного, что осталось у неё от прошлой, счастливой жизни; единственного, что связывало её с Полем…. Да что там говорить - от единственного родного человека, кто остался у неё на этой грешной земле…!   
                В то же время Ядвига втайне убеждала себя внять уговорам и смириться. Почему? Да потому – ежеминутно твердила она – что так действительно будет лучше; что малыш не должен жить в насквозь пропитанном ложью и низменными порочными страстями жилище дешёвой шлюхи; что как мать она никуда не годится…. Она клялась себе, что никогда не забудет о нём, что пройдёт немного времени, она накопит достаточно денег, чтобы купить домик вдали от этого страшного, ненавистного города, и уже туда приведёт сына. Она сможет всё объяснить ему, и он обязательно поймёт, поймёт и простит свою несчастную мать. Надо лишь немного подождать…. Но, оставаясь одна, прячась от любопытных людских глаз и уткнувшись лицом в подушку, она заливалась горькими слезами и проклинала себя за трусость, прочно поселившуюся в её сердце в тот момент, когда она осталась совершенно одна с маленьким ребёнком на руках посреди огромного зловещего города….
                …Да, как же быстро пролетело время…. И как же медленно оно ползло…. Подходя к зданию суда, Ядвига подходила и к финальной точке своих воспоминаний. Ей удалось исполнить задуманное, удалось купить небольшой домик и уже сегодня она навсегда покинет ненавистный сердцу город. Осталось совсем немного – пару часов в суде, затем недолгая поездка в автобусе и долгожданная встреча. Целых две долгожданных встречи в один день…. Первая – через десять минут….
                Она остановилась напротив нужного здания, но не спешила переходить дорогу. Лишь выкурив на холодном ветру пару сигарет, резко выдохнула и, решительно перебежав через проезжую часть, тут же замерла возле ступенек. Сделать следующий шаг оказалось тяжелее, чем она думала….