Сценарий полнометражного фильма Иван Ярыгин

Киносценарий полнометражного, художественного фильма
         «Иван Ярыгин»




 Памяти великого борца Ивана Сергеевича Ярыгина.


















      




                Евгений Ермаков
                г. Москва   2010 год





               









Сцена №1
Река Енисей.
ГЗК.
Черные воды Енисея, молчаливо переваливаясь друг через друга, свиваются в набухающие  от  натуги бугры мышц, наливаясь мрачной, почти ощутимо-свинцовой силой студеной воды.  То  невидимые  богатыри сходятся лбами,  ворочают камни, пытаясь расширить русло Енисея, не обращая внимания на течение, уносящее их  вниз к Северному  Ледовитому океану…
Лишь память течет и не точит   тело реки, благородно   поглощая изъяны её, скрывая  неровности и шероховатости русла. 


Сцена №2
Горная дорога, у дороги шашлычная, много машин и много людей, в кадре руки, улыбающиеся лица, невнятно, что-то говорящие Ивану Ярыгину сидящему  на переднем  пассажирском сидение, каждый старается пожать ему руку, что-то сказать приятное. Сидящий на заднем сидение мужчина трогает за плечо водителя.
Мужчина. Максуд, сынок, поедем уже, а то отсюда до ночи не выберемся...
Машина трогается, счастливые веселые лица машут в след уезжающим. Иван  улыбается, в левой руке он держит за ремешок наручные часы. На циферблат часов.
Улыбка его  прячется вовнутрь, под кожу и там светится, он закрывает глаза, он видит  Наташу, она грустно улыбается, провожая его в Махачкалу с кружкой в руках. На подложке дорога, мелькает разметка, столбы, все это сливается в поток, в серую массу который превращается в черную воду Енисея, на которую смотрит паренек. Слышно хлопанье по воде лопастей водяного колеса.

Сцена №3. Зима. Берег Енисея.
На берегу Енисея стоит паренек, лет тринадцати, смотрит на черную воду. Медленно и неторопливо течет река, безмолвно  захватывая отяжелевшие  от наледи деревянные лопасти мельничного привода, яростно вгоняя  их под воду  и своею же, безмерной силой выталкивая их наружу. Паренек вниматательно наблюдает за движением.
Паренек (заколдованно). Колесо…  колесо….
Паренек делает неопределенное движение руками, словно перекидывает  через себя, за спину  мешок с мукой.
Колесо… шепчут его губы…  Колесо…
Неожиданно появляется хакас Прошка, мужик лет пятидесяти, а может сорока.
Прошка. Тысь как шаманишь Ванька?!  Смотри папа не любит, кода в него смотрют, силу забирают… Тянет к себе папа… хоть на край света уйдешь, а позовет и пристынешь, останешься… кто воды его пил, в том сила живет страшная… кровь таймень-рыбы…
Иван вздрагивает, оборачивается, но около него никого нет.  Над ним в высоте летит косынка, она плавно опускается  в Енисей.
Иван снимает с руки шубинку, наклоняется к воде, кажется, что еще чуть, чуть и он упадет в воду, а лопасти мельницы загребут и утащат его на дно. Иван черпает ладонью воду и пьет, черпает и пьет, черпает и пьет… мир проваливается в черную воду, темнота обретает законченность, слышно, как издалека завет его мальчишеский голос.
Мальчик. Ванек -  пенек, не лезь в кузовок! Ванька! Ва-а-ньк! Айда  футбол гонять! Майнинским жопу надерем!
В кадре появляется свет -  замерзшее окно, потолок дома, тесанные бревна стены дома, на бревнах вырезки из газет, что-то про футбол.  Светловолосый паренек лежит в постели, он безучастно  слушает дразнилку и крик пацана с улицы. Хлопает входная дверь, Иван поднимается на локтях, смотрит в окно.

Сцена №4. Крыльцо дома Ярыгиных.
На крыльце в бушлате и ватных штанах стоит отец, улыбаясь надевает на руки шубенки.
Отец (невидимому пацану). Я вот тебе счас сам надеру! А ну геть отсель!
Иван морщится, ему больно глотать, ложится на постель, смотрит на окно.
У крыльца стоит пацан,  в большой, не по росту фуфайке с самодельным мячом в руках. Вытирает сопливый нос варежкой.
Пацан.  Дядь Сргей, а  Ванька-то хде?
Отец. Ванька  в баньке... (Вздыхает.) лежит твой Ванька… Доктор сказал воспаление у него…
Пацан. Чего?
Отец поправляет шапку, спускается с крыльца к запряженной в сани лошади.  Отвязывает вожжи, садится на одно колено в сани. 
Отец. Хитрости…
Пацан. А мы в футбол собрались…, майнинские приперли, задираются…
Отец кивает  на сани.
Отец. Не велено ему… садись, разберемся…
Пацан радостно запрыгивает в сани. Они уезжают.

Сцена № 4а
На край кровати Ивана присаживается мать. Иван тяжело кашляет. Мать берет его за руку. Качает головой.
Иван. Я не болен мам… это кровь во мне…
Мать гладит Ивана по голове, щупает лоб.
Мать. Скажешь тоже… наелся снега, отец вон думает, чтобы с ним в лес не мотаться…
Иван. Мне на реке Прошка сказал, что кровь таймень-рыбы там… -  сила…
Иван закрывает глаза и проваливается в забытье.

Сцена № 4б
Вечером в доме Ярыгиных многолюдно. Горит  несколько керосиновых ламп под стеклянными колпаками. Много детей, кто-то сидит за столом у лампы, читает или делает уроки, кто-то на лавке у пылающей жаром русской печи возится (Это братья и сестры Ивана.   Едва заметно колыхнулся язычок пламени в лампе. В дверь вваливается человек в черном тулупе.
Мать встает ему на встречу. Человек с порога, сбрасывая шубу, оставшись в дохе из под которой виден  белый халат. Врач вытирает ноги у порога,  идет к весящему у печи умывальнику, мылит и ополаскивает руки. В полной тишине слышно как брякает сосок рукомойника, капают капли.
Доктор. Как он?
Мать. Температурит… Горячий весь…
Доктор. Пить даете?
Мать. Он с утра в забытьи,  мечится, все про прошку балабонит…
Доктор. Котажекова? Странно…
Мать.  А чего там странного? Прошка сроду пацанам страстей наболабонит и тайгу на месяц и ищи его…
Доктор садится  на  табуретку возле кровати Ивана, раскрывает свой саквояж, достает  шприц, ампулы, готовится делать укол. Слышно как кто-то из мелких ойкает при виде блестящей иглы. В хате все замерло слышно как стучат часы - ходики, отсчитывая время, да тяжело дышит  разметавшийся в постели Иван.
Доктор.  Сегодня вечером  прохора в шушинское увезли…
Мать всплескивает руками, прикрывая рот.
Мать. В тюрьму?… За что ж  его-то, он вроде не пакостник?
Доктор. В морг… неделю как утоп, вчера у означенного выловили… я сам его осматривал… следствие  будет…   
Доктор заголяет Ивану  руку, втыкает иглу и не торопливо вводит лекарство. 
Доктор. Так, что не мог он ему вчера ничего рассказывать…
Доктор выдергивает иглу. Иван стонет, тянет рукуи, погружается в небытие.

Сцена №5. Весна. Дом и двор Ярыгиных.
      Горница, окно, за окном весна, яркое солнце. На кровати лежит Иван, он изможден, покашливает, доктор слушает его  стареньким стетоскопом.  Рядом с ним стоят родители Ивана.  Доктор одергивает рубашку Ивана, вешает стетоскоп на шею, снимает очки, трет переносицу, смотрит на отца.   
Доктор. Нужно  в Шушу  везти… иначе, я ни чего гарантировать не могу…
Отец смотрит на Ивана  исподлобья, качает головой. Мать прикрывает  лицо ладонями, плачет.
Доктор. У Ивана двусторонняя пневмония… может развиться скоротечная чахотка…
Доктор смотрит на отца, отец не мигая смотрит на Ивана и снова  отрицательно качает головой.
Отец (спокойно, но неожиданно). Не отдам…
Доктор разводит руками, мать отворачивается, плачет уходит в глубину комнаты.   
 Доктор. Вы не можете так поступить Сергей Николаевич … вы не имеете права…  я…я…
Отец решительно приближается к Ивану. Он уже не слушает доктора,  закутывает Ивана в одеяло и выносит из избы на двор.

Сцена №5а
Во дворе  лошадь, запряженная в телегу, на телеге солома, отец укладывает  щурящегося от яркого весеннего света  Ивана.
Отец (кричит). Василий!  Вороты  отворяй!
К воротам бросаются старшие братья Ярыгины, на крыльцо выходит плачущая мать и доктор.   Доктор хочет, что-то говорить, но его не слышно, скрежещут тесанные ворота, отец вскакивает на телегу  и как только появляется просвет стегает лошадь вожжами. 
Телега несется через поселок, уходит в тайгу.
Доктор. Это черт знает, что такое!  (Пауза,  уже матери.) Вот куда он его повез?! Вы-то что молчите Евдакия Павловна! Ведь угробит пацана!
Мать крестится, глаза ее строги, доктор  энергично идет по направлению к конторе. Мать смотрит в след уносящейся телеге, крестит ее, шепчет что-то. Как только телега скрывается  за ветвями пихт уходит в избу. Мать  стоит на коленях  перед иконами. Громко, страстно молится.
Мать. …телесные человеков скорби исправляяй, молимся тебе, божи наш, раба твоего ивана немощуствующего посети  милостию  твоею, прости ему всякое  согрешение вольное и невольное.  ей, господи, врачебную твою силу  с небесениспосли, прикоснися телеси, угоси огневицу, укроти страсть и всякую немощь таящуся, буди врачь раба твоего ивана, воздвигни его от одра болезненна и от ложа  озлобления цела и всесовершенна, даруй его церкви твоей благоугождающий и творящий волю твоя….
Крестится неслышно шепчет молитву до конца. В изнеможении ложится на пол.

Сцена №6. Нарезка.
Несущаяся телега, сосредоточенное, злое лицо отца,  Иван через еловые ветви, накрывающие дорогу мечтательно  смотрит вверх, на облака. Бешено несущейся по дорожным ухабам телега исчезает в  темноте лесной дороги.

Сцена №7. Охотничья заимка.
           С закопченные стенами (провалами) костер, шаман похожий на Прошку Катажекова, песнопения,
сушеные мухоморы на нитках, вяленые панты, какая-то сушеная трава, кипит старый чайник на открытом очаге, на лежаке кимарит отец, шаман наливает в алюминиевую кружку, густое черное поило из  чайника, вспарывает висящего на крюке тайменя, кровь стекает в кружку. Шаман подходит к Ивану, приподнимает его, дает ему кровь с отваром, что-то шепчет.  Иван смотрит на себя  сверху, он лежит  в белой рубахе на лежаке возле очага. Ощущение смерти, конца. Шаман бросает в воздух пригоршню золотого песка. Золотая вспышка, до полного мрака. Глубокий вздох Ивана.  (Обязательно музыка, трагическая и торжественная, главная музыкальная тема фильма.)  Волосы Ивана первращаются из темнорусых в золотые. Ему тяжело.
Иван. Мама!
Мать. Ванечка… сынок.
Мать отвечает ему за сотни километров, просыпается  шепчет молитвы.

Сцена №8. Лето. Кузница.
В кузнечном горне пылают угли. Из углей Ярыгин старший -  кузнец клещами извлекает раскаленный кусок металла, бросает его на наковальню. В руке у него молоток, он намечает им для молотобойца место удара.
Отец (озорно, яростно). Ярись  Ваня -  навались маланя!
Из темноты кузни вываливается молот и опускается на поковку. Отец намечает молотком следующее место и снова молот опускается на раскаленный метал.   Все чаще удары маленького молотка кузнеца, все сокрушительнее и чаще удары молота. Ровные, тягучие, ритмически выверенные. Слышно как рассекается молотом воздух, видно как летит искра, как нехотя расползается и обретает нужную форму поковка.
Ярыгин - старший, куражится, вьется у наковальни, одной рукой ворочая клещи с поковкой, другой веселится молоточком.
Отец.  Поддай огоньку! Оттяни! Оттяни  Ванятка будет тебе мошна и лошадка!
Иван Ярыгин, высокий мощного торса, золотоволосый подросток 17 лет, Еще удар, еще... Молоток отца ложится плашмя на  поковку, молот Ивана останавливается и ложится рядом,  на наковальню, отец выводит не то для порядка, не то по делу какие-то виртуозные  узоры молотком по еще малиновой поковке. Иван внимательно следит за его движениями, неожиданно отец вскидывает деталь и бросает  ее в бочку с водой, вода  кипит, пенится. Отец выбрасывает поковку на верстак. Вешает  клещи на место у горна.
Отец. Амба! Суши весла!  На седня харе.
Отец вытирает руки тряпкой, достает из кармана пачку папирос закуривает, разглядывая парящую на и верстаке поковку.  Иван прибирает инструмент.
Отец напильником пробует остывающую, только что закаленную в воде деталь.
Отец (сам себе). Слабовато… нужно бы на масло бросануть энту заразу…
В дверь вваливается директор  леспромхоза, здоровается за руку с отцом.
Директор. Здорова Николаич! (К Ивану.) Ну,  Иван!  пляши!
Директор  достает из кармана казенный бланк, поднимает над головой.
Отец (равнодушно). Чей-то у тебя за-бумаженция Егор Михалыч?
Директор. Повестка до Ивана…
Отец. С чего энто? Он у нас  вроде не пакастит, а  в армию еще рановато, в ноябрьские только  семнадцать будя…
Директор. На шофера в Абакан  учиться!  В армию -  водителем пойдет!  Вот какие  Сергей  Николаич нынче дела! 
Отец делает вид, что это ему не интересно.
Отец. Пока выучать, пока в армию сходит в леспромхозе все сцепки полопаются… кто махать-то будет?
Директор. А мы тебе Савку дадим… Шмагина…
Отец.  Ну не-ет! (Смеется.) Не пойдет! У него в неделе пять дней праздника, и  два выходных….  да и покос на носу…
Директор. Пособим Николаич,  какие разговоры, тракторишку дам, управитесь... а не хочешь Шмагу,  Санька свого возьми, он тоже парень справный. Опять же окладишка, какой никакой, все в семье прибыток.
Отец. О це любо! Це разговор по душам!
Отец и директор пожимают руки. Отец достает папиросы угощает председателя. Михалыч прикуривает, кивает на лежащую, на верстаке поковку.
Директор. Ну как?
Отец.  Второй раз отковали, первую-то заторопил -  лопнула! мать ее…завтра чуть припущу и на масло… для крепости… глядишь и потянет.
Директор всматривается в кусок металла.
Директор. Аха…
Иван, управившись по кузне, подходит к отцу и директору, забирает у Михалыча из рук  повестку, читает ее. Директор переключает свое внимание на Ивана. 
Директор (всплескивает руками). А кто ж у нас теперь на воротах стаять-то  будет? А? Нас же шушинские как тузик  порвут.
Иван (не отрываясь). Не порвут дядь Егор. Вилька  Машков   встанет, у него получится…
Директор (въедливо). А ежели нет? Ежели напропускает? Что тода?
Отец. Тода мы  ему по шеям… лащеного.
Отец показывает, как он  ему по шее наладит. Троица выходит из кузни на улицу. Молот, его отполированная рукоятка. Уже тоскуют  по рукам Ивана. Вслушивается в разговор мужчин за воротами кузницы.
 
Сцена №9.  Лето. Абакан. Автошкола.
Иван в галстуке и военной рубашке за рулем 131 ЗИЛА. Кадр начинается с рук Ивана. Он уверенно ведет машину. Движется по полю, выполняет фигуры и упражнения, останавливается на стоп линии. Спрыгивет из кабины на землю, обходит автомобиль спереди, вытягивается  по стойке смирно. К нему подходит инструктор, что сидел с ним в кабине машыны.
Инструктор. Давай зачетку.
Иван вынимает из нагрудного кармана военной рубашки зачетку курсанта. Инструктор зачеркивает все странице, ставит роспись. Иван удивлен, он даже хочет вырвать из рук инструктора зачетку, но не успевает. Инструктор отдает ему ее.
Иван. Как же так?!
Инструктор. Вот так… Нечего тебе здесь делать! Ты за рулем со скольки?
Иван. С седьмого класса…
Инструктор бросает взгляд на руки Ивана.
Инструктор. На лесовозе?
Иван. Да.
Инструктор. Потроха знаешь?
Иван. Коробку, двигатель, ходовую… перебирал… 
Инструктор. А я тебе что говорю?  Какой смысл на тебя бензин тратить?  Тебе  это уже не нужно…
Иван. Выгоняете?
Инструктор пристально смотрит Ивану в глаза.
Инструктор. Зачем так? Всвязи с подготовленностью курсанта сокращаю часы обучения.
Инструктор. Будете  по пятницам на ПДД ходить, отметку  в зачетке я вам  поставил… а так отдыхайте...
Инструктор жмет Ивану руку, собирается   уйти.
Иван. Как?
Инструктор поворачивается к Ивану.
Инструктор. Что как?
Иван. Как отдыхать-то?
Инструктор заглядывает Ивану в глаза.
Инструктор. Ну не знаю, в кино сходи, на танцы… в зоопарк…
Иван. Я так не умею...
Инструктор. А ты потренируйся… только смотри, не газуй! А то выгоню из школы…
Инструктор щелкает себя по шее указательным пальцем.
Инструктор. Ты как на счтет поддавашек?
Иван. ???
Инструктор (безнадежно). Сам-то говорю  керасинишь?
  Инструктор снова щелкает пальцами по горлу.
Иван. Нет…
Инструктор. О-оооо!   Все вы так говорите:  а потом ни тяти, ни  мамы… каждый день да через день! … спортом занимаешься?
Иван. В футбол играю.
Инструктор (обрадовано). В футбол?! Это хорошо. Как тебя говоришь  зовут?
Иван. Иван… Иван   Ярыгин.,
Инструктор. Ярыгин? Ярый что ли?
Пытливо смотрит Ивану в глаза.
Инструктор. Вот и отлично Иван Ярыгин, вечером на  мясокомбинатский стадион приходи, посмотрим  какой из тебя футболист… если, что спроси майора  Абросимова…  (Уже на ходу.) Это я.
Абросимов уходит, а к Ивану подходит низкорослый пацан, тоже курсант школы.
Пацан. Ну че?
Иван. В футбол зовет играть…
Пацан (грустно). А меня на яму… Говорит: пока тормоза не изучу, к вождению не допустит…
Иван. А-аааа… Тормоза  дело хорошее… Как без тормозов…
Иван не слышит, что ему говорит одногруппник, он все смотрит в спину, подтянутого молодого  майора, начальника  автошколы. Тот поворачивается на ходу, машет Ивану рукой.
Абросимов. Не забудь! Вечером на стадионе!   

Сцена №10. Леспромхоз. Сизая. Экс.
Возле кузницы несколько лесовозов, в центре внимания отец Ивана. Он только, что отошел от наковальни.  Один из водителей передает Сергею Николаевичу газету  «Абакан». Вокруг отца галдят шофера, им не терпится. Отец не торопясь, вытирает руки  ветошью, берет газету, не торопливо закуривает, так же неторопливо разворачивает газету.  Нарочно  разворачивает ее не на той странице, чтобы собравшимся была видна  обложка с  фотографией Ивана, где Иван стоит в футбольных воротах с мячом в руке. Заголовок:  Золотой голкипер Абакана.
Отец. Надои… надои энто хорошо… надо жирность повышать, а за счет чего?
Мужики не довольно гудят.
Пашка Клепик. Николаич! Вяжи!  Чего тянешь?
Отец снова складывает газету.
Отец. Не суетись Пашка, а то лопнет и рубашка…
Отец поворачивается к кузнице.
Отец (кричит с издевкой, шуткой). Сашок! Айда  почитай ка нам, а то шоферня, нонче малограмотная пошла… (Пашке.)  бинокли то свои дома оставил…
Из кузни вытирая руки ветошью, выходит брат Ивана – Александр. Отец поудобнее устраивается на лавке под навесом, стоящей перед  кузницей.   Александр молча, здоровается со всеми кого не видел за руку. Берет у отца  газету, разворачивает ее, монотонно  читает  сообщение.
Саня.  На днях в Абакане завершился турнир  по футболу среди команд профсоюзов пищевой промышленности,  первое  место заняла команда абаканского ордена трудового, красного знаемни  мясокомбината.   В торжественной обстановке медали и переходящий кубок  победителям вручил первый заместитель председателя горисполкома города Абакана  Василий Георгиевич Сараханов…
Саня. Лучшим голкипером на открытом турнире признан молодой, перспективный  вратарь   команды  Абаканского ордена трудового красного знаимени   мясокомбината… Иван Ярыгин.
Снимок оживает и переходит в действительность. Звучит спортивный марш, у выхода со стадиона толпятся люди -  идут на выход. Слышен, голос  спортивного комментатора.

Сцена №11. Абакан. Стадион.
Комментатор (радостно). Еще раз хочу поздравить команду мясокомбината с достойной победой в турнире!
На одной из трибун сидит одинокий зритель  -  невысокого роста хакас  пристально смотрит на  кучкующихся у ворот футболистов, среди них выделяется Иван.
На стадионе помимо футболистов остается и местное руководство. У кромки поля, где под навесом устроен небольшой банкетный стол, размахивая руками, что-то доказывая, кричит, возмущается тренер проигравшей команды.
Тренер. Вы поймите Василий Георгиевич  -  Ярыгин подстава! Я требую переигрвки! И полного обнуления результатов матча!
Василий Георгиевич. На каком основание  Валерий Андреевич?
Тренер. На том что Ярыгин подстава! Вы проверьте! Проверьте документы!
Василий Георгиевич пожимает плечами.
Василий Георгиевич. А чем ты думаешь оргкомитет занимается?
В разговор вступает директор мясокомбината Александр Сергеевич.
Директор. Ну, чего ты кричишь,   Валерий Андреевич?  Обещаю если Ярыгин, не наш не комбинатовский анулируем счет и переиграем.
Директор подзывает к себе тренера команды.
Директор. Андрей у нас Ярыгин точно работает?
Андрей. Конечно… Александр Сергеевич… работает, как он играл  бы, за нас?
Директор. Ну вот видите? Все в порядке! А ты… у нас все честно, без обмана...
Тренер. Врет все Шошин, Ярыгин это чистая подстава он леспромхозовсикй, мои ребята с ним играли…
Директор (к Андрею Шошину). Где он у нас трудится?
Андрей (заминка). Кажется… в заготовительном? Или в готовой продукции…
Директор (строго).Кажется?
Андрей. Точно не помню…
Директор (Шошину). Давай Андрюша дуй в кадры, принеси товарищам трудовую книжку, скажи под мою ответственность, что бы товарищи убедились, что все по справедливости,  а мы пока чайку попьем…
Андрей. Александр Сергеевич  вы же знаете, Зимина, он на слово не поверит… письменного распоряжения потребует…
Директор встает из-за стола, идет к машине, стоящей тут же на беговой дорожке стадиона, достает из портфеля лист бумаги, при этом мило улыбаясь для настороженных зрителей, пишет записку, следующего содержания: «Выдать на руки товарищу Шошину трудовую книжку принятого сегодняшним числом грузчика заготовительного цеха Ивана...
Директор. Как отчество?
Андрей. Сергеевич...
Сергеевича Ярыгина. Подпись,  25 июня 1965 года».
Шошин убегает в  стояще рядом здание заводоуправление, а директор мясокомбината возвращается к гостям.
Директор (с гордостью). Беда  с кадровиком - одно слово, особый отдел…
Директор садится за стол. Директор поднимает приготовленную, заблаговременно налитую рюмку.
Директор. За духовное и спортивное воспитание молодого поколения…
Все поднимают рюмки, только нервный тренер соперников не пьет, он сидит насупленный, смотрит на поле, где собрались футболисты мясокомбината Там ребята ждут окончания совещания…
Кто-то (Ивану). Поздравляю Ванек!  Ты теперь у нас работаешь…
Иван. ?
Тот же кто-то. Шошин в кадры побежал…
Тот, хакас, что пристально следил за игрой  с трибуны подходит к ребятам и с каждым здоровается за руку. Футболисты пожимают ему руку, приветствуют его.
Хакас. Поздравляю ребята, поздравляю, поздравляю…
Футболисты. Спасибо владимир Ильич, здрасте и т.д.
Хакас останавливается возле Ивана, протягивает ему руку, Иван отвечает ему, но хакас не выпускает его рукуиз своей.
Хакас. Чарков… Владимир Ильич.
Иван (улыбается). Как Ленина? … Иван.
Чарков. А разве плохо?
Иван.  Да нет… Почему… Нормально.
Чарков. Я давно к тебе присматриваюсь. Не своим делом ты занимаешься!
Иван.   А чем же мне заниматься?
Чарков. Думаешь ты футболист? Думаешь ты голкипер? Напрасно думаешь… Ошибаешься. Ты не футболист, не вратарь, а знаешь, кто ты есть?
Иван (равнодушнее, с грубинкой). Ну и кто?
Чарков (с подъемом). Ты есть великий, мировой, даже Олипийский чемпион! Вот кто ты есть!
Ребята вокруг было хохотнули, но Чарков замораживает их своим взглядом. И  потеплев глазами, добавляет для Ивана.
Чарков. По вольной борьбе!
Иван неожиданно для самого себя смеется.
Чарков (не зло, с иронией). Чего смеешься Ваня?
Иван. А вы, поди, тренер?
Чарков делает шаг к Ивану.
Чарков. А что не полхож?
Иван. Да нет почему? Только все так говорят: Будешь чемпионом, а потом…
Чарков жмет с силой Ивану руку, Иван аккуратно, но все же отвечает Чаркову. 
Чарков. Поймешь, что я правду говорю -  приходи в техникум на тренировку, а нет… (Небольшая пауза.) Я от тебя все равно не отстану.
Несколько секунд они сжимают с силой друг другу, пальцы белеют.  Иван ощущает  силу этого небольшого человека, первым разжимает пожатие. Чарков молча разворачивается, и разом простившись со всеми, уходит со стадиона. 
Чарков. Всем привет…
Крупно лицо Ивана, он провожает его взглядом. Чарков уходи, на встречу ему бежит Шошин с трудовой книжкой в руке. Шошин передает трудовую книжку Кардашу -  директору мясокомбината.  Тот рассматривая книжку нечаянно смазывает пальцем еще не просохшие чернила, совсем  немного. Чтобы высушить до конца запись  обмахивается ею вроде как от жары.
Директор.  Кто это придумал на солнцепеке водку пить?  Надо было к нам  в «Жарки», в профилакторий…
Все за столом переглядываются. 
Тренер соперников. Позвольте Александр Сергеевич…
Директор передает трудовую тренеру -  скандалисту. Тот читает вслух, запись.
Тренер.  Принят в  заготовительный цех грузчиком.
Вглядывается.
Тренер (укоризненно). Сегодняшним числом приняли?! Даже чернила не высохли!
Директор. С утра еще… Знаете, как теперь с грузчиками? Все хотят командирами, а грузить некому…
Тренер вскакивает из-за стола.
Тренер. Это не честно! Я буду протестовать!
Тренер бросает книжку на стол, ее берет в руки  один из судей. Рассматривает.
Судья. Ну почему же? Все в порядке. (обращается к директору.) Поздравляю вас Александр Сергеевич, с прекрасным вратарем.
Тренер,  со своим помощником не прощаясь, уходит из-за стола, на ходу кричит:
Тренер. Я в обком буду жаловаться! В ЦК!
Директор. Да хоть генеральному секретарю… Иван Сергеевич Ярыгин наш рабочий и мы  не дадим его в обиду.
За столом снова поднимают рюмки. Андрей Шошин уходит к команде.
Директор. Андрей, а за победу!
Андрей делает жест благодарности.
Андрей. Я к ребятам, а то они… переживают.
Шошин идет к команде, а в это время возле футболистов появляются  двое: фотограф и корреспондент.
Корреспондент. Товарищ вратарь, будте добры с мячом в ворота…
Устанавливает Ивана в воротах.
Иван. Зачем?
Корреспондент.  Для статьи… в газету!
Корреспондент отскакивает от Ивана, щелкает фотоаппарат.
СТОПКАДР. ФОТО ГАЗЕТНОЙ ОБЛОЖКИ.
Иван.  Нет! Один я не  буду!
Но корреспонденты уже, его не слушают, торопятся к столу. Что-то кричит директору.
Корреспондент.Александр Сергеевич! Александр Сергеевич…

Сцена №12. Мясокомбинат.
Из темноты появляется туша коровы, она летит в глубь холодильника, следующая, еще одна, теперь видны сильные руки обхватывающие тушу и швыряющие ее за спину через себя. Видны двое которые туши ловят на штабеле и укладывают в ровные поленицы ели справляясь с ней, а к ним на штабель лети уже другая туша.
Один из тех, что наверху. Во, Ванек зажигает!  Мы так  черза час два на боковую…
Второй. А мож за бутылкой птюшонка отправим?
 Их задушевную беседу прерывает Иван, точнее  туша, отправленная им наверх, придавливает двух заболтавшихся напарников. Они недовольны, но Иван их не слышит.  Он сосредоточен, но он не здесь, не в холодильнике, его губы шевелятся и еле слышно с каждым броском повторяют одно и тоже слово.
Ивана. Колесо… Колесо… Колесо…

Сцена №13.  Кабинет директора мясокомбината.   
В  кабинете Иван и сам директор мясокомбината. Иван отпрашивается у директора домой.
Иван. Не могу я так! Покос начался! Наши все пластаются там, а я тут  культурно отдыхаю…
Директор. Отдыхаешь?! Значит,  работать грузчиком для тебя выходит не работа?! Ты за смену по пол вагона мороженного мяса  перекидываешь один! Где я еще такого найду?!
Иван. Да вы поймите, Александр Сергеевич, не могу я так…
Директор.  Александр Сергеевич!? А борьба? Ты ведь теперь у нас чемпион!
Иван. Да ладно… Какой там чемпион, я уже съездил…
Директор.?
Иван (морщится). Вспоминать противно…
Директор. Но ты ведь не все встречи проиграл?!
Иван. Да какая тепреь разница?! Мне домой надо, родителям помогать! Весной в армию, а я тут у вас прохлаждаюсь! В холодильнике! Как мороженное.
Директор качает головой.
Директор. Зря ты Иван так! Чарков вчера звонил, говорит, что у тебя все получается… А Владимир Ильич человек цену словам знающий. Он тебе уже и тренира присмотрелв Красноярске
Директор  переворачивает лист  перекидного календаря.
Директор. Миндиашвили, прекрасный парень -  первый мастер спорта по борьбе в крае, ударник труда.  Говорит, что ты ему очень даже…
Иван набычившись смотрит в пол.
Иван. Мне домой надо, Александр Сергеевич...
Директор. Ну, как знаешь
Директор  подписывает Ивану бумагу.

Сцена №14.  Леспромхоз. Сизая. Утро. На пороге дома стоит отец.
Отец. Хорошо, что приехал… А  то все в разгоне… Сашка с Генкой в Кызыл упороли… Васька на заготовке. Я уж думал один соль попру…
Иван укладывает в рюкзак белый холщовый мешок с солью, возится с ним, лезет в карман брюк,  вытаскивает деньги, протягивает отцу.
Иван. Вот расчет получил и зарплата за месяц...
Отец. Энто хорошо… А то мелким  в школу… чего купить…
На крыльцо  выходит мать с небольшим холщовым мешком с припасами, и бумажным свертком, мешок отдает  мужу, пакет Ивану. Иван отдает матери деньги, та не пересчитывая,  прячет в карман фартука.
Мать (отцу). Крупа внизу, мука и мясо сверху. Фляжку без надобности не трогай… Табак в туеске.
Отец. Ну да?!  Значит только руки смазывать? А доктор говорит, что нужна  на прохвилактику… От болезнев!
Смеется, подмигивает Ивану, прячет флягу в мешок.  Мать,  безнадежно махнув на отца рукой,  поворачивается к Ивану.
Мать (Ивану). Я шанежки испекла, Генашка меду привез с пасеки…
Отец (подтрунивая). Ты бы нам еще самовар ведерный с кипятком наладила, а то заголодаем...
Иван берет бумажный сверток, прячет в мешок.
Мать. Даже поговорить не дал леший…
Мать обнимает Ивана. Иван обнимает мать.
Иван. Да все нормально мам… Я в зоопарке был… В кино...
Мать. Ну?
Иван. Интересно, верблюд, как сохатый, только без рогов, два горба,  медвеженок, волки, даже тигр есть, я его мясом кормил…
Мать.  Страсть-то какая!
Мать прикрывает рот ладонью. Отец завязывает мешок, поднимает с пола патронташ, застегивает на поясе.   
Отец. Что за народ? За волка премию дают, а они  их по зоопаркам прячут… (смеется.)
Мать. Да ну тебя!  Все бы тебе по тайге шарится! Не жалко животину?
Отец. А чего ее жалеть? Не ты ее, так она тебя!
Мать (Ивану). Ты Вань зазря живое ге трави, Бог  говорит – сколько надо возъми, а остальное не трожь…
Отец забрасывает мешок за плечи, на грудь горизонтально вешает ружье.
Отец. Ну, началася агитация! Может и рыбу не солить? А зиму  на капусте?
Мать (Ивану). Рыба другое дело, а зверушек без дела не стреляй…
Иван кивает ей в ответ, мать прижимает к себе Ивана.
Отец. Ну, все, хорошь мусолить его. Длинные проводы -  долгие слезы.
Иван аккуратно отстраняет мать, забрасывает за плечи мешок, снимает с гвоздя ружье, одевает его на плечо. Отец уже у ворот.
Отец. Устроили мне тут вокзал!  В армию, что ли провожаешь? Рыбу засолив и вернется твой Ваня.
Уходит отец,  Иван целует мать в щеку.  Мать крестит его.
Мать (сама себе). Слава тебе Господи, хоть борьбу свою бросил.  И так в жизни жестокость одна, да еще дружку ворочат. Играл бы в свой футбол, никому хребет бы не ломал….
Иван не слушает ее, еще раз целует, она его еще раз крестит и он уходит за ворота.

Сцена №15. Кабинет директора мясокомбината.
В кабинет Чарков за своим рабочим столом сидит  Кардаша. Они давно разговаривают, на столе стаканы с чаем, чайник, поднос с бутербродами.
Директор. Так, что Володя, обрадовать тебя не могу… Убег.
Чарков. … Вот и у меня, уперся лбом в стену и ни в какую. Я ему говорю: ты через год таких будешь пачками на ковер укладывать… а он…
Чарков горько машет рукой.
ПАУЗА.
Чарков порывисто встает, собирается уходить. 
Директор. Ты куда?
Чарков.  Поеду за ним. Нельзя его упускать, парень перспективный, ладный, если не мира то чемпиолном СССР точно станет. Ему бы техники немного, а дури у него своей хватает.
  Чарков протягивает руку, прощается. Директор останавливает его.
Директор. Подожди Владимир Ильич….
  Директор  открывает ящик стола, достает от туда  деньги, передает Чаркову.
Чарков. Зачем?
Директор. Ты все правильно говоришь -  нужно его вернуть. Прохлопаем парня… а кто край поднимать будет? На кого молодежь ровнять? На нас с тобой?  Поезжай за ним! Может что и получится… Хотя упрямый он…
Чарков забирает деньги, уходит.
Чарков. Он упрямый, а я настырный! Посмотрим, чья возмет!  Все равно достану  и без него не вернусь!
Чарков уходи в темноту.

Сцена №16.  Тайга, ночь, костер, отец с Иваном.
Только, что попили чай. Отец, подняв кружку, ловит ртом последние капли. 
Отец. С утра на речку…  Заячий позже обкосим…  А копешки повыше к Мангалке оттартаем,  там стог и наладим.
Иван и отец молчат, смотрят на костер. На ветках, воткнутых в землю коптятся  два харюзка.
Отец (тепло). Вань… помру, не забывай меня…
Иван. Ты чего батя?
Отец. Да нет энто я так… На всякий случай… Помнишь доктор хотел тебя в больницу везти?!
Иван пожимает плечами.
Отец. Воспаление тебя доедало, ты малой ешо был!  Я встал колом -  не дам говорю! Забрал тебя и сюды, тут тебя и отходил…
Иван. Бать ты это к чему?
Отец (с тоской). Мож фляжку распотрашим?
Иван отрицательно качает головой, улыбается.
Отец. (Через паузу.) Помирать буду не отдавай меня в больницу… И попов не зови  - тоска от них…   Мамани нашей на всю орду с прицепом хватит… Она у нас Богомольная…
Отец достает из мешка фляжку, наливает в кружку самогона, переходит от немного жалостливого тона, к более мечтательному. Набросив на себя  фуфайку, продолжает.
Отец. Мечта у меня Вань есть… Чтоб проводили меня под балалайку, под Сережки Шипиленка гормошку, с плясовой, да с первачком, а апосля, чтобы наши спели, а я бы лежал себе, да слухал… благодать… Жаль там курить нельзя… Но ты мне все одно мохрячку с собой притуль… на всякий случай, глядишь, где и пошмалю, дело-то такое…
Отец выпивает, одним махом, самогон из кружки, достает из кармана пачку папирос, занюхивает ею.
Отец. Ух ядрена - Мотрена… (выдыхает) Купки бы щас…
Иван встает, собирается уходить.
Отец. Ты куды?
Иван. За мохрой…
Отец. У лабаз че ли?
Иван. Баб Нюра тлю в затот год травила… осталось я заначил…
Иван уходи в темноту. Отец делает одобрительные знаки руками.
Отец.  Хозяин растет…
 Папиросы прячет в карман. Где-то совсем рядом ухая, взлетел ночная птица. И тут же в  еле различимом кругу света, появляется Иван с пачкой махорки и куском газеты. Передает  отцу принадлежности и снова ложится у костра. Отец побыстрому, сворачивает цигарку.
Отец. Мыши-то много… Зверь зимой сытый будет… И на орех вроде как… Прикуривает цигарку от  головешки.  Примета…
Отец поудобней умащивается  на  сооруженный из веток лежаке. Блаженно затягивается едким дымом.
Отец.  Наша Бийская…  (Пауза, отец с душой курит цигарку.) Юрок Чуванов – дружок у меня был, пацанами на рыбалке махру курили, так раз на Бие,  чуть оба под лед не сгинули, еле выкарабкались… Где он теперя? (К Ивану.) Не встречал его Вань?
Иван. Да где я его тять встречу? Шутишь?
Отец. Как где?!  Ты же по классовой борьеб чемпионом в Бийске стал.
Иван. По классической…
Отец. Вот, вот! В газете опять жешь про тебя писали?
Иван пожимает плечами.
Иван. Да не знаю я…
Отец (передразнивая Ивана). Не знаю… Нет, чтобы отца порадовать…
Осененный какой-то страшной догадкой, отец смотрит на цигарку.   
Отец. А ты хде газетку-то взял под тарочку?
Иван. Какую?
Отец. На цыгарку…
Иван. Со стола.
От этих слов отец подскакивает на месте, словно к нему в лежак заползла гадюка.  За ним вскакивает и Иван, вскидывает ружье.   Отец корячится у костра, что-то причитает, разглядывает оставшийся кусок газеты.
Отец. Вот змей! Ванька ну в кого ты такой бестолковай! Что же ты изверг наделал?
Иван перестает озираться, смотрит на отца.
Отец. Энто же я из дому прихватил… Почитать про тебя!
Иван успокоено выдыхает.
Иван. Я уж  думал медведь…
Отец. Медмедь! Сам ты медмедь! А все из-за тебя! Прокурил я твое футбольное шастье! Вот!
Отец показывает  вырезку из газеты, откуда  аккуратно вырвана тарочка под махорку.
Иван. Да ну его…
Отец. Я тебе дам! Женька Смирнов  с Абакану привез… А теперя че?
Иван. Покос кончим, я у  Абросимова в автошколе возьму, у него их штук десять…
Отец с облегчением выдыхает..
Отец. Слава те…  Дитятя – отца пугатя! Чеж ты ни одной не привез?
Иван.  Зачем?  Я ж сам приехал…
Отец отмахивается от него рукой.
Отец.  Да ну тебя!
И хотя портрет Ивана немного остался покалеченным, а сам Иван заверил отца, что привезет ему новую газету, отец бережно расправляет и складывает вырезку из газеты, уложив ее в нагрудный карман клетчатой рубахи. С сожалением бросает большой еще окурок цигарки в костер и достав из пачки папиросу прикуривает ее. Делает затяжку, недовольно причмокивает  губами.
Отец. М-да. Не то… (неожиданно.) Вань, а Санька-то небось курит?
Иван. Не знаю…
Отец. Да ладно, коптит поди, как паровоз? 
Иван. Да не знаю я тять…
Отец. Правильно за себя отвечай… А подличать дрянь… (опять неожиданно, только уже ядрено.). Ну я ему ёкарли-бабай налажу!  Он уменя назобается!
Отец зло бросает папиросу в костер. На подложке Чарков спит в автобусе, едет в Сизую, пересаживается на лесовоз. Все уходит в укачивающуюся темноту лобового стекла лесовоза.   

Сцена №17. Раннее утро Сизая. Лесовоз останавливается у дома Ярыгиных. Заспанный Володя Чарков спрыгивает из кабины на землю.
Чарков.  Женьк, а дом-то их где?
Водитель. Этот!  Со скобой… 
Чарков.  Ладно! Будешь в наших краях, заходи, чайку выпьем!
Водила. А газету дашь?
Чарков. Какую?
 Водитель. Про Ваньку… Ярыгина!
Чарков.  Да какой разговор! Конечно дам! Про него теперь много газет будет…
Водитель. Да ладно!
Чарков. Вот тебе и ладно.
Чарков захлопывает дверцу кабины, лесовоз уезжает, сигналит Чаркову, Чарков машет ему в след рукой.
Чарков (сам себе). Только поймать его еще надо…
Чарков стучит в тесовую калитку. Ему открывает Алксандр, брат Ивана.  Чарков подозрительно смотрит на него.
Чарков. Ну, здравствуй Ваня! Что же ты не попрощался?
Сашка. Ваньки нет, они с отцом ушли…
Чарков. А ты кто?
Сашка. Саня…
Чарков (недоверчиво). Саня?
Опять смотрит на него подозрительно.
Чарков. А дома кто есть из старших?
Сашка. Маманя.
Чарков. Спит?
Сашка ухмыляется.
Сашка. Шутите? Коров только подоила, сейчас хлеб печет…
Чарков. А-а-а...
Александр ведет Чаркова в дом. Мать Ивана у русской печи, вынимает огромный метровый квадратный хлеб.  Сашка в сенях сбросив галоши заходит в хату, за ним там же разувшись входит и Чарков. Он останавливается у порога. Мать мельком смотрит на него. На столе стоит трехлитровая банка молока, сметана, масло в миске, огромный самовар пускает пар.
Чарков. Здрасте Евдокия Пвловна…
Мать.  Здравствуй мил человек…Чего у порога-то? Проходи к столу…
Сашка  уже сидит за столом, пьет чай. Чарков проходит к столу.
Санька (матери). За Иваном  приехал… из Абакана…
Мать. А  чего за ним ездить? Он чай не девка…
Чарков присаживается за стол, мать приставляет чашку, к нему, наливает заварку из чайника, кипяток.
Чарков. Спасибо я не буду… сытый я…
Мать его не слушает.
Мать. Сахор-то на варенье оставили… с медом вот… Свой… Неделю как откачали…
Чарков, косится на Александра.
Чарков. Похож-то как на Ивана… А  Иван где?
Мать. А тебе зачем?
Чарков. Я тренер… По вольной борьбе… Чарков Владимир Ильич… Можно просто Володя…
Мать строго смотрит на него.
Мать. Как Ленина… (не дает ответить Чаркову). По борьбе говоришь?
  Чарков приосанивается.
Чарков. Что не похож?
Мать. Да кто вас разберет нонча…  Бугаи вон мячик гоняют…девки на Луну наладились… Рожать некому…
Чарков. А Иван-то где?
Мать. Уехали они с отцом… На покос…
Чарков. А куда?
Мать. А куда не сказавши…
Мать выходит в сени с огромным хлебом, прикрытым полотенцем.
Чарков (сам себе). Что за люди? Такой самородок закапывают!  (К Александру.) Без пяти минут чемпион СССР! А они его на покос… 
Сашка.  Иван  с отцом наверх по Енисею ушли.
Чарков. Далеко?
Сашка. Не шибко, километров двести…
Чарков. А где их там искать?
Сашка. Поедите?
Чарков пожимает плечами.
Сашка. Если выходной, то на реке или на покосе, а так на деляне в бригаде. 
В хату входит мать.
Мать. Сам Володя не найдешь… Лучше в леспромхоз, в контору зайди, может там кто с оказией возмет…
  Чарков собирается уходить.
Мать. Куда собрался-то?!
Чарков. Так в контору…
Мать. Нет там никого… Поешь пока, а там и пойдешь…
Предивгает к нему банку со молоком, мед.

Сцена №18. Верховье Енисея. Деляна.
На деляне идет обыденная для леспромхозовской бригады работа. На деляну въезжает лесовоз. Из кабины лесовоза выпрыгивает  бригадир. Подходит к отцу Ивана. Невдалеке Иван по пояс голый рубит сучья у поваленных  сосен.  Бригадир закуривает.
Бригадир (отцу). А Ванек-то как за год вымахал! Не узнать! Поговори  Сергеич с ним, мож после армии к нам в бригаду?!
Отец. Чекировщиком?
Бригадир (неопределенно). На трактор посадим…
Отец (насмешливо). Да он уже готовый шофер, с правами, а ты его «на трактор». Ваня с армии придет, мы на пару с ним пихтоварню затеем, я уже и с Михалычем переговорил… Масло  в аптеку будем сдавать в Минусинск, и лапник в дело пойдет...
Бригадир. Толково. Вечно в тебе мысля дельная шевелится. Будь моя воля, я бы тебе, Николаич, медаль дал -  за изобретьения...
Отец (смурнеет). Не надь, у нас своих медалев хватет. Куда их солить че ли?

Сцена №19.  Сизая. Контора леспромхоза. 
У директора в  просторной накуренной комнате  много народа, посередине ерепенится Чарков.
Чарков. Ну и проиграл! С кем не бывает!? Вы поймите Егор Михайлович! Ярыгин уникален! Этому человеку на роду написано наш край прославить! А вы не хотите помочь!
Директор. Ой. Прямо таки край! Еще скажи, что он Олимпийским чемпионом станет, или даже… чемппионом Мира!
Чарков (горячо). И станет! Я вам свое Чарковское слово даю! Слово перворазрядника по вольной борьбе.
Директор. Ты перворазрядник?
Чарков (с вызовом). А что?
Директор обводит взглядом собравшихся в конторе мужиков. Показывает на чумазого водилу бугая Женьку Смирнова по прозвищу Клепик. Михалыч показывает на него.
Директор (азартно). Давай так, Вова,  Клепика заборишь, я сам тебя в бригаду на лодке увезу, а ежели не справишься… Ехай-ка ты домой  не мути воду!
 
Сцена №20.  Утро. Заимка.
Звенящая тишина, Иван и отец уже встали, отец, берут удилища,  идут берегом на место рыбалке. Отец впереди Иван сзади.
Отец. Как ночевал-то?
Иван. Нормально… К утру только кто-то у порога топтался…
Отец (издевательски). Ага. Прошка подиш ты приходил, скучает однако… Вода-то хлюпала?
Неожиданно Иван нагибается, поднимает из воды здоровый самородок в виде небольшой куколки.
Иван (радостно). Тять смотри, какой оковалок!
Отец поворачивается, хмурится, берет у Ивана из рук кукленка, смотрит на него и так же неожиданно выбрасывает в воду на середину реки.
Отец (недовольно). Что за утро такое? (Плюет под ноги.) Ну ежели еще и клевать не будет… Сто раз тебе говорено: «Не ты ложил не ты и прожил»!
Иван. Да я так…
Отец (передразнивая). Так!?  Да не так!  – в зубы четвертак!
Иван. Да ладно бать! Никто же не видел!
Отец. А как бы?!  Кукленком бы этим перхали до самого Магадану. Илюху Прохарова помнишь?
Иван. Ну?
Отец. Подковы гну! Где он?
Иван. Не знаю…
Отец. То-то! И никто не знает…Как песка намыл.   
Они выходят  на небольшой выпирающий в реку мысок. Отец останавливается сбрасывает рюкзак, на камни, солнце только, только осветило макушки лиственниц.
Отец осматривается, снимает с плеч рюкзак.
Отец. Амба! Суши веслы! 

Сцена №21. Верховья Енисея.
Чарков на моторной лодке несется по реке. Рев мотора, брызги в лицо, сонная тайга, валуны, перекаты.

Сцена №22. На реке.
Иван  с отцом, ловят хариуса. Отец между камней развел небольшой костерок, установил на камнях  котелок, сыпнул в воду заварки, наломал хлеба. Иван только что выдернул приличного хариуса.
Отец. Подкинь пожирней…
         Иван снимает с крючка хариуса, бросает ее отцу, тот  привычными  движениями ножа потрошит ее, солит,  заворачивает в край тряпки разостланной на камнях. Раскуривает подпритухшую папиросу, смотрит на Ивана, как он ловко  таскает рыбу. 
Отец. А  че он тебе не пондравился?
Иван. Кто?
Отец. Ну энтот… Тренер!
Иван. Не знаю…. Какой-то он… Малохольный…
Отец. Ну-у-у!
Иван. Не то чтобы совсем… А как черт в нем сидит, у него и фамилия подходящая. Чарков.
Отец. Чарков? Так, энто от чарки...
Иван. Заладил одно: сделаю из тебя чемпиона…
Иван выдергивает очередного хариуса.
Иван. Чудной он…
Отец. Мож правда? Прошка вон, то же такой же был. Все в перет нагадывал… Даже смерть где примет… И ни раз не обмешурился…

Иван и отец замолкают, начинают прислушиваться  к звукам  реки.
Отец. Кого энто леший несет?
Иван.?
Отец (шуткой). Уж не твой ли черток?!
Иван. Скажешь то же тять! Нужен я ему больно...
Звук ревущих лодочных моторов нарастает. 
Отец. На двух идет… Торопится.
Иван. Мож дядя Толья…  У него то же два Вихря…
Отец прислушивается.
Отец. Да нет, это двадцатьпятки, а у Апраксина трицатые стоят… Леспромхозовская… Никак Михалыч в гости наладился…
Иван. Не спится же ему…
Отец. Разведка…
В этот момент из-за поворота прямо на отца и Ивана выскакивает «Казанка» с Чарковым. Удочка в руке ивана опускается в воду, он,  не веря глазам, смотрит на Чаркова, а тот, как будто делал это сотню раз  в день,  обыденно машет им рукой.
Чарков (кричит). Куда забрался чемпион! А я за тобой! 
Отец пораженный выходкой Чаркова смотрит на Ивана..
Отец. Твой? Малахольнай?
           Иван кивает головой, лодка, сбросив обороты, подходит берегу, Иван вытягивает ее на камни.
Иван. Угу.
Чарков. Здрасте Сергей Николаевич! Как рыбалка-то?!
Отец. М-м-м…

Сцена № 23. Вечер. Тайга. Костер  у зимовья. Пьют чай.
Чарков. Он и сам хотел, да его в Шушу вызвали…
Отец. А собирался?
Чарков (смеется). Шибко хотел… Говорил: отвезу тебя самолично к Ярыгиным…  Не получилось…  (Чарков переключает разговор в другую сторону.)  А я уже думал каюк… Не найду вас…   Бензин-то кончился, стакана два осталось…
Отец. Везучий ты Володька, а если бы мы в тайгу ушли?
Чарков  пожимает плечами.
Чарков. Пошел бы за вами.
Отец. А мишу-то не забоялся бы?
Чарков. А чего его бояться? Про него думать надо… Отец  говорил:  Дурь нужно умом брать…
Отец. И то верно, а ты случаем не Богословский будешь?
Чарков отхлебывает чай, утвердительно кивает.
Чарков. Отец…
Отец. Илюха   Чарков? 
Чарков.Он.
Отец (с уважением к Ивану). Тогда понятно…
Чарков. Чего?
Отец. Похожи вы… он такой же настырный… Как он сам-то?
Чарков. Помер… Уже год как…
Отец. А что так?
Чарков. С кедрача упал, два дня пожил и  наладился…
Отец. М-да… Не угомонный… (Пауза.) Так выходит Прошка Катожеков тебе родственник.
Чарков. Дядька, по матери…  Я слыхал утонул он…
Отец. Есть такое
Чарков. Говорят, золотишко утянуло.
Отец.  Говорят!? Говорят в Москве кур доят! Разбрехались к ночи… Ложится надо, завтра вставать со сранья. 
Отец уходит в зимовье.   
Чарков. А батя у тебя серьезный…
Иван  кивает в знак согласья.  Отряхивает фуфайку.
Иван. Владимир Ильич, пойдем  в заимку.
Чарков. Да я здесь Вань, у костра, воздухом подышу. Воздух-то какой!
Иван. Нельзя… Медведь порвать может, шарится тут один…
Чарков отмахивается.
Чарков. Да ладно, я не вкусный…
Неожиданно из таежной темноты раздается уханье ночной птицы.
Чарков. Кто это? Медведь?!
Иван улыбнувшись кивает.
Иван. Вроде того.
Чарков. Что-то прохладно стало… Пойду-ка я к Сергею  Николаевичу…    
Небрежно встает,  отряхивает на ходу фуфайку, но  убегает в темноту к озаренному светом керосинки окну  заимки. Иван держит в одной руке ружье,  поправляет костер. Из темноты на него смотрят  два черных глаза. Иван поворачивается на взгляд, вскидывает ружье, но там уже никого нет.

 Сцена № 24.  Утро, тайга. Берег реки.
Трое: Иван, отец и Владимир Чарков на берегу у лодки, прощаются. Пока Чарков усаживается в лодку, отец отводит Ивана чуть в сторону.
Отец. Ехай Ваня…Чарковы просто так по тайге не шастоют… Да и не отстанет он от тебя – настырные они, вперед глядят, назад не заглядывают…
Иван. А как же с покосом?
Отец. Да ладно ехай! Раз такое дело, без тебя управлюсь… Гешка опять же с Васькой  на неделе собирались… Может, ты и взаправду чемпионом станешь? Ты ж Ярыга…
Отец делает правой рукой рубящее движение, так словно у него в руке сабля. Обнимает Ивана. Они возвращаются к Чаркову.
Отец (Ивану). Вниз  пойдете, Володя, бензин не жги, иидите на сухом, да на поперечине перед поворотом развернись и трави  по малу, пока не скатитесь,  а там за день, глядишь снесет.
Отец обнимает Ивана. Жмет руку Чаркову.
Чарков. Не грусти Сергей Николаевич, я тебе его через год чемпионом привезу. 
Отец. Ему же в армию…
Чарков. А кто против? Я с большим человеком из Красноярска  говорил, обещал  его к себе  забрать.
Отец. Он че у тебя главнокомандующий?
Чарков. Навроде того…  Только среди борцов.
Отец отмахивается, грузит в лодку полмешка ореха, рыбу вяленую, мед.
Чарков. А это зачем?
Отец. Ты его на мангарине собрался чемпионом делать?
Чарков. А-а-а…
Отец. То-то.
Чарков в лодке Иван и отец сталкивают лодку в реку. Иван скупо машет отцу. Отец поднимает руку.  Лодка скрывается за поворотом, но Иван успевает увидеть, как отец незаметно крестит их.
Тайга, берег, буруны на перекате, все в расфокус, фокусируется уже на борцовском ковре, вокруг ковра расселись борцы - юноши.

Сцена №25. Красноярск, борцовский зал.
 Иван борется с подростком выигрывает в чистую, на лопатки. Судья свистит в свисток.
Судья. Туше!
За судейским столом сидят  Чарков и Миндиашвили.
Мито. Олег! Михайлов!
Миндиашвили делает знак рослому парню, одному из тех, кто сидит   у ковра.
Мито. Выйди-ка…
  Парень сбрасывает олимпийку выходит к Ивану на ковер. Миндиашвили кивает судье. Судья указывает борцам, куда надо встать, дает сигнал свистком, Иван и Олег Михайлов сходятся в центре ковра. 
Чарков. Ну как тебе парень?
Мито.  Красавец… Техники маловато, а так… Ты где его взял Ильич?
Чарков (хитро улыбается). В  тайге поймал…
На ковре Михайлов проводит Ивану прием.
Чарков. Берешь?
Михайлов сам оказывается в руках Ивана, Иван ломает его. Миндиашвили вскакивает с места.
Мито (Кричит Ивану). Ты что делаешь! А?! Сломаешь его!
Иван отпускает партнера, встает с ковра. Миндиашвили  машет ему рукой, чтобы Иван подошел.
Мито.  Иди сюда!
Чарков. Так берешь?
Мито (Чаркову). Молодца! Да! (К Ивану.) Только так ты мне всех чемпионов поломаешь! Кто бороться будет?
Чарков. Берешь?
Мито. Какой разговор Ильич!?  (К Ивану.) Тебе в армию когда?
Чарков. Весной.
Мито. Вот и отлично!  Есть у меня один майор, он его здесь в Красноярске оставит, в училище, а я уж там договорюсь…
Миндиашвили обнимает Ивана.
Мито (Чаркову). Рядовой необученный… (К Ивану.) Все будет в лучшем виде… Я сам за тобой приеду.

Сцена №26.  «ХОЛОДИЛЬНИК» в центре Красноярска.
Дмитрий Георгиевич открывает заднюю дверь такси, берет большой бумажный пакет, из которого торчит зеленый лук и еще какая-то еда. Захлопывает дверь. Такси уезжает. Он остается на тротуаре, на противоположенной стороне дороги дверь и табличка, камера наезжает на дверь и табличку в кадре можно прочесть табличку «Краевой пункт военкомата г. Красноярск». Миндиашвили переходит улицу танцующей походкой, ему на встречу выходит капитан с красной повязкой «Дежурный» на левой руке.
Мито. Уважаемый, будь добр подскажи, где мне найти Ивана Ярыгина?
Капитан (недовольно). Призывник?
Мито кивает.
Мито. Высокий, рыжий.
Капитан (повеселев).  Отправили твоего Ярыгина! Уже часа два как на восточный лите команду посадили.   
Мито. Как посадили? Какую команду? Его майор Соколов
Забрать должен!
Капитан. Значит забрал...
Мито. Где  он?
Капитан. Соколов?
Мито. Литер этот?
Капитан. Красноярск товарный. (смотрит на часы) Не успеешь, документы уже приняли…
Капитан улыбается, разводит руками. Миндиашвили шалеет. Взревев как бык, обхватывает голову руками, пакет с едой падает под ноги, Миндиашвили бросается на дорогу, бросается  на идущую на среднем ходу   черную «Волгу». Раздается визг тормозов, из машины выскакивает водитель.
Водитель. Ты что совсем рехнулся! А ну отойди!
Мито бросается на водителя.
Мито. Добрось до товарного! Мне нужно! Край как нужно! Не успею беда будет!
Водитель смущен, смотрит  на пассажира «Волги»,   из машины выходит мужчина за пятьдесят, он прячет  правую руку в кармане.
Пожилой (строго). В чем дело товарищ?
Мито оставляет водителя сбивчиво, но с уважением говорит с Пожилым и это его спасает.
Мито. Понимаете! Если я не успею туда… Мы лишимся… Спасать надо!... Совсем!
Пожилой. Кто мы?
Мито на гране, он показывает руками огромный шар.
Мито. Край!…  Мир! Мир лишится! 
Пожилой (с едва уловимой  иронией). Ну если мир… Да еще край… Тогда прошу…
Пожилой указывает Мито на дверь переднего сидения. Пожилой садится на заднее.
Мито (водителю). Дорогой! Я тебя прошу, как можно быстрее! Любые деньги плачу!
Водитель смотрит в зеркало заднего вида, пожилой улыбнувшись,  кивает. Машина рвет с места.
Пожилой (иронично). Кого все-таки спасаем?
Мито. Борца!
Губы пожилого дрогнув, застывают в ироничной улыбке.
Пожилой. Надеюсь не за права человечества?
Мито оскорблено смотрит на Пожилого.
Пожилой. Уж больно много их нынче развелось.
Мито (одухотворенно). Будущего чемпиона Красноярского края! (Поднимает палец вверх.) По вольной борьбе!
Пожилой (с иронией). Ну если по вольнойе, да еще Красноярского края… дело хорошее… как фамилия-то?
Мито. Ярыгин! Иыван Ярыгин!
Пожилой (с улыбкой). Да нет, твоя!
Машина останавливается. Мито озирается, не может понять почему машина остановилась, панораму загораживают идущие плотной стеной  люди.
Мито. Моя? Миндиашвили… Почему остановились?!
Водитель. Красноярск Товарный.
Мито лезет за деньгами, Пожилой придерживает его за плечо.
Пожилой. Не нужно! Побед нашему чемпиону! Смотри не упусти его!
Мито выскакивая из машины, кричит уже на ходу.
Мито. Не упущу! Теперь, точно не упущу, будте уверены!
Мито убегает  в толпу провожающих к поезду. Водитель поворачивается к Пожилому.
Пожилой  (с улыбкой). Ох уж мне эти грузины!
Водитель. Такой и самолет остановит!
Пожилой. Молодец…
Вынимает из правого кармана пистолет ПСМ, ставит его на предохранитель, прячет обратно.
Водитель. Куда, Александр Ильич?
Пожилой. В горисполком…   

Сцена №27. Красноярск-товарный.
Машина трогается с места, уезжает, панорама товарной станцииа, кран, камера движется вверх ищет Мито  в толкотне. Наконец находит у стоящего на первом пути пассажирского состава. У вагонов много военных, офицеров и сержантов.  Мито бежит вдоль состава заглядывает в окна, в тамбуре одного из вагонов видит Ивана. И Иван замечает Миндиашвили.
Иван. Дмитрий Георгиевич!
Иван машет ему  рукой из тамбура. Миндиашвили подходит к тамбуру стягивает Ивана  вниз. 
Мито (шепотом). Ты что тут делаешь? Почему?… 
Иван. Так ведь никого не было…  что я мог сделать?
Мито оглядывается на сержантов стоящих с мешком личных дел у вагона. 
Мито (тихо, но конкретно).  Сле-зай! … Слезай тебе говорю и за мной!
Миндиашвили  разворачивается и не обращая внимание на Ивана быстрой походкой идет от состава в толпу, Иван идет за ним.  За спиной слышит крик дежурного офицера.
Дежурный офицер. По вагонам!
  Все вокруг оживает, суета провожающих усиливается. Иван и Мито уходят к дороге. Локомотив протяжно гудит,  состав трогается, а наши герои убегают в закоулки  привокзальных улиц.

























Сцена №28. КАБИНЕТ КРАЕВОГО ВОЕНКОМА.
Военком. Где ты прячишь этого дезертира!?
Военком бьет по столу кулаком.
Военком. Ты сам-то понимаешь, что стал соучастником преступления!?
Мито. Я  считаю, что поступил правильно… Если его отправят из Красноярска, край потеряет прекрасного борца.
Военком. Ты об этом расскажешь военному прокурору! Совсем оборзели! Кого хотят оставляют, кого хотят отправляют!
Мито. Я сразу хотел к вам, но меня отговорили, сказали что сами решат...
Военком. Кто!? Кто тебе это сказал?!
Мито молчит. Военком ходит вдоль своего стола.
Военком. Молчишь?  (через паузу.) Это хорошо! На допросе пригодится! Разведчик мать твою!
Военком садится в кресло, листает перекидной календарь.
Мито. Не надо.
Военком. Что не надо?!
Мито. Про маму не надо.
Военком. Ладно… Извини. Вот что, даю тебе три дня! На его устройство и все дела. Если не решишь, обоих вас отправлю в тюрьму.
Мито. А документы?
Военком. Вернули уже!   
Военком закуривает, достает из стола папку бросает на стол.
Военком. Куда ты его хочешь?
Мито. В радиотехническое к Илину.
Военком. К Саше? Военная специальность есть?
Мито. Водитель… Автошколу в Абакане закончил.
Военком (расслабляясь). Это хорошо…  Может и в самом деле, из парня что получится… А?

Сцена №30. Красноярск интерьер квартира Мито и  Тамары  Миндиашвили. Мито сидит за столом, Тамара кормит его пирожками, поит чаем.
Тамара. Ну решил со своим Ярыгиным?
Мито. Да все хорошо Томчик… Через неделю заберу его , тренироваться начнем, ох и влетело же мне за него! 
Тамара. А  чего сразу не забрал?
Мито.  Нельзя! Парень должен прочувствовать, что такое настоящая армия! Иначе как?  (С пафосом.) Служба в армии -  священная обязаность и почетный долг каждого гражданина! (Поднимает палец.) Пусть пообвыкнится, притрется, солдатский коллектив дело хорошее, присягу они уже приняли, так что он полноправный воин… Я когда старшиной был у меня порядок в роте знаешь какой был! Режим. Все по струночке…
Тамара. А потом ты его куда?
Мито. С ребятами договорился, в общежитие жить будет, правда далековато… Поживем - посмотрим.
Тамара. Может заберем его к себе?  Места у нас хватит и тебе легче будет, общага-то сам знаешь – не саха -  пьянки, гулянки … Никакого режима…
Мито. А  ты не против?
Тамар. Нет конечно, я ведь вижу как ты за него переживаешь… Раскладушку у Веры возмем, в маленькой комнате поставим…
Мито с порывом  встает, обнимает жену.
Мито. Спасибо тебе Томчик! Я всегда знал, что ты такая у меняодна!   
Мито обнимает, целует супругу. Неожиданно раздается тревожный стук в дверь. Мито  неохотно отрывается от жены, тревожный стук усиливается. Мито идет открывать дверь.
Мито. Кого там черт несет?!
Мито открывает дверь, на пороге запыхавшись стоит его воспитанник.
Воспитанник. Здрасте, Дмитрий Георгиевич! В спортзал звонили, вас Ильин разыскивает -  командир училища. ЧП у них какое-то…
Мито хватает первое, что подвернулось ему под руку из одежды, выбегает в коридор.
Тамара.  Митя! Мить! Куда ты в тапочках?!
  Мито убегает вместе с воспитанником. 
Мито (на ходу). А…Й!

Сцена №31. Кабинет начальника военного училища.
За столом сидит командир училища генерал-майор Ильин, перед ним на стуле сидит Миндиашвили в тапочках и в нелепой куртке или старом пальто. 
Начальник.  Дима скажи, что я тебе плохого сделал? Зачем ты меня обманул!
Мито. Я?
Начальник. Ты же говорил, что он борец!
Мито. Да, да хороший, хороший борец, будет еще лучше!
Начальник. Боксер твой ярыгин, а не борец!
Мито. Какой боксер Саша?
Начальник училища срывает со стола газету под ней на  медицинской салфетке несколько  выбитых зубов.
Начальник.  А это что? Я тебя Дима спросить хочу -  что это такое?
Мито разводит руками. Командир училища одевается. Говорит на ходу.
Начальник. Не знаешь?! Так вот я тебе скажу! Это друг ты мой сердечный требунал! Твой Ярыгин избил сослуживцев.   Лучшему боксеры спортвзвода зубы выбил! А Еему на окружных соревнованиях выступать, а через пол года домой ехать, как я его такого -  беззубов отправлю?
Мито. Иван не мог этого сделать!
Начальник. Но сделал же!
Мито. А  что он сам говорит?
Начальник. Молчит! Набычился и молчит! Пойдем сам с ним поговоришь.
Мито и командир уходят из кабинета.

Сцена №32.  Гауптвахта, камера.
Иван смотрит на лампочку, в соседней камере поет песню Ахмед.
Ахмед. Иван!
Иван. Чего!
Ахмед. Зачем в драку полез? Тебя этот разговор не касался…
Иван. А кого касался?
Ахмед. Меня… тех кто с Кавказа! С гор.
Иван.  Ты все перепутал Ахмед! Это оскарбление в первую очередь касалось меня… Моих близких…
Ахмед. Ты что с Кавказа?
Иван. Нет… У нас свои горы.
Ахмед. А кого тогда?
Иван.  Тебя например… Мы с тобой были в наряде и делали одно дело, моего тренера – грузина, моего старшего товарища Владимира Ильича он хакас, тех с кем я вырос и жил… Мою мать…
Ахмед. Она что у тебя не русская?
Иван. Русская… Но разве в этом дело?
Ахмед.  А в чем?
Иван. Она верающий человек…
Ахмед. Ну и что?
Иван. А то, что это оскарбление для всех кто верит в Бога…
Ахмед. А ты веришь?
Иван. Я? Не знаю еще, не задумывался пока…  А ты веришь?
Ахмед.  У нас Аллах…
Иван.  Это одно и то же…
Ахмед. Не знаю… Отец верит…
Иван. Тогда скажи: если бы в кто-то в его присутствии незаслуженно оскорбил бы меня не встал бы он на мою сторону?
Ахмед. Встал бы! Еще как бы встал! Ты еще моего отца не знаешь!
Иван. Ну вот. Я так думаю, они не только всех верающих оскорбили, они в первую очередь себя оскорбили.
Ахмед. Да наверное… (через паузу) А ты красавец, я не знал, что ты вольник…
Иван грустно усмехается.
Иван. Какой я теперь вольник…
Ахмед. Ерунда, не переживай, выйдем из тюрьмы поедем ко мне, я тебя с отцом познакомлю! Он знаешь какой у меня! Чемпион района!
Иван. Самбист?
Ахмед. Нет, круче, по нашей национальной борьбе, то же вольный стиль называется.  Он и меня научиол!
Иван. Я видел… Хороший у тебя отец,добрый…
Ахмед.Откуда знаешь?
Иван. Что?
Ахмед. Что добрый…
Иван. У меня такой же… Всегда говорит: Добрым будь да кулаки дома незабудь…
Ребята смеются. Ахмед вытирает глаза рукой. 
Ахмед. Нет брат, я тебя оюманул! Когда из тюрьмы выйдем,  сначала к твоим заедем,а потом уж комне.
Иван. Заметано!
На гауптвахту  стремительно входит командир училища и Миндиашвили. Дежурный офицер встает отдает честь, рапортует.
Дежурный офицер.Товарищ командир училищана гауптвахте под арестом находится три человека: ефрейтор Копылов, рядовой Шахбиев и Ярыгин. Дежурный начальник караулалейтенант Сазонов.
Из тюремного  коридора слышен смех Ивана и Ахмеда. 
Командир. Веселятся?! Ну, ну! Проводите товарища к арестованному Ярыгину.
Сцена№
Мито. Что же ты Ваня наделал? За что ты их так?
Иван. За дело…
Мито. За какое такое дело?
Иван молчит.
Мито. Трибунал нам светитесли молчать будешь…
Иван. Нвсе равно… не могу сказать…
Мито. Почему?
Иван. Язык не поворачивается…
К камере подходит командир, ему что-то шептал на ухо дежурный офицер.
Командир. Зато у меня повернется!
Командир делает знак дежурному офицеру, тот подбегает.
Командир. Откройте…
Офицер открывает решетчатую дверь, выпускает Ивана в коридор. Командир училища протягивает ему руку.
Командир. Молодец!
Иван. За что?
Командир. За то что встал на сторону товарища и не позволил старослужащим оскарблять его. 
Жмет Ивану руку.
Командир (Мито). Забирай соего Ярыгина! Все он правильно сделал. Хотя с зубами конечно переборщил!
Мито. А Шахбиева?!
Командир поворачивается к дежурному.
Командир. И Шахбиева забирай. (К дежурному.) А этих!  Из санчасти  под арест!  Всем по десять суток!

Сцена №33.
Ахмед, Иван, Миндиашвили. Тренировки, выступления на соревнованиях, награждения, Иван то в форме, то в спортивном костюме. Иван Мито в автобусе и Миндиашвили спит.  Иван смотрит на Енисей.

Сцена №34. ИНТЕРЬЕР ДОМ ЯРЫГИНЫХ.
Иван и Миндиашвили перед чемпионатом СССР В Махачкале приезжают  к родителям Ивана в Сизую.
Иван помогает матери собирать на стол, мать возится у печи. В избе, то и дело шмыгают младшие.  Мать достает из печи  только что выпеченные шаньги, смазывает их маслом две самые красивые выкладывает на тарелку, ставит перед Иваном, пододвигает сметану.
Мать. Кушай, кушай Ванечка…
Иван. Да ладно мам… За стол сядем поедим…
Мать. Разбаловался ты там на городском?
Иван встает обнимает мать.
Иван. Мам, ну что ты говоришь? Разве кто-нибудь готовит лучше тебя?
Мать улыбается, обнимает Ивана.   
Мать. Дурашка…  Вот женишся и забудишь про мамины шанежки…
Мать отстраняет Ивана, идет к печи, краем платка, смахивая слезу.
Иван. Да, ладно мам какая женитьба! Ты что?
Мать улыбается.
Мать. Беленькую, курносенькую видела… хорошая девочка
Иван. Да где видела? Ну мам ты даешь! Какая еще курносенькая?
Мать. Увидешь сам все поймешь… Береги ее…
В избу забегает кто-то из младших братьев. Наверное Николай. 
Колька. Вань, айда! Тятя в баню зовет.
Мать. Вань, чистое на лавке… Да скажи отцу, что б не поддавал шибко, а то сварит Диму…
Колька, схватив шаньгу со стола, со смехом убегает на улицу,
Иван берет с лавки пачку  чистого белья.
Иван. Сварит… Скажешь то же мам, как бы они меня на пару не сварили.

Сцена №35. Вечер. Двор, на дворе накрыт большой  стол.   
Во главе стола отец, в белой рубахе, рядом с ним сидит Мито,  возле него Иван, перед Иваном стоит перевернутый стакан, с другой руки отца, директор леспромхоза, еще мужики Сережка Шипилов с гармошкой, Митя с бригады и другие мужики и парни. Мать с младшими  на другом краю стола. На столе, соления, много еды, водка в казенных бутылках. За столом мужики говорят кто о чем, кто о не вывезенном лесе, кто о будущей охоте, кто о рыбалке. Отец показывает Мито на просвет очищенного малосольного харюзка.
Отец. Видишь митя…  Жилку? И и цвет как у живицы? Значит мальчик, в нем сила мужская.
Мито. А если девочка?
Отец. Икрою побалуешься.
Отец разрывает харюзка по вдоль, одну часть отдает Мито.
Отец. А чтобы силушка лучше разошлась, завсегда ее нужно под хлебушек…
Поднимает стакан.
Отец (директору). Михалыч!  Скажи чего ребятам! По партийной линии…  На ответственное дело  едут! Чемпионат  все ж  СССР.
За столом затихают. Директор леспромхоза со стаканом в руке торжественно встает, откашливается, разглаживает усы.
Михалыч. Зачем же по партийной? Энто тебе не баланы катать! Я вам ребята так скажу!  Я Ваня в разведке с твоим батяней всю войну отмахал! 32 языка на вот энтих вот плечишках  вытащил… Людей знаю! И на задание с тобой и с Димкой  пошел бы как в родной курень! А потому Иван надежду на тебя имею, что не прослабишь и всех кого надо  закрутишь там… Так как нашей ты - сибирской породы! 
Клепик. Любо Михалыч!   … Ванек! Миня!
Все чокаются, выпивают, Серега подхватывает гармонь вжаривает плясовую. На середину  выскакивает отец, к нему присоединяется Михалыч. Они вычебучиваются друг перед другом. Дико пляшут, пляшут страшно, азартно.  Покрикивают. Глаза то страшные, то снова улыбающиеся. Мать крестится, забирает младших идет укладывать спать, в другую половину дома. Мито изумленно смотрит на пляшущих, в глазах его загорается огонь.

Сцена № 35а
В соседней комнате мать укладывает младших, целует их в лоб. За сетной  приглушенно орут частушки, топают ноги.
Кто-то. Эх мил дружок не садись на камелек,  зашибет баланом, вывернет карманом!
Отец. (закадром) А садись кась в лодочку, да цалуй малодочку!
Мать. Вот охальник… Ну я тебе завтра устрою лодочку!
Целует в лоб Кольку, уходит из спальни.

Сцена №35б
В пляску ударяется и Мито, Михалыч и отец уступают ему место, Сережка гармонист тут же перестраивается, играет лезгинку. Мито не менее неистово танцует, кричит, все  помогают ему, хлопают в такт музыки в ладоши. Последнее па… Музыка обрывается, встает отец идет к Мито на встречу.
Отец. Ай ядреный ты Димка!  Наш! Как есть наш!
Обнимает целует его в щеки.
На крыльце появляется Евдокия.
Мать. Развычепурился! Давай-ка потиши балаган, детей спать положила!
Отец (на распев). Тады мать что есть в печи на стол мечи! А под закусить гостю б хлебушка налить. 

Сцена № 35в
  Евдокия Павловна передает отцу, литровую бутыль в нем плавает большой красный перец. Отец наливает Мито, Михалычу, себе, передает дальше по столу мужикам.
Отец. Давайте как выпьем станимшники нашей  з перцом, чтоб боролось Ване с сердцем!
Они чокаются, Мито  выпивает, Иван улыбается.

Сцена №36. УТРО  ДОМ ЯРЫГИНЫХ.
В горнице пусто, утренние лучи света прорезают все пространство. На улице, через открытую дверь сеней слышны приглушенные голоса. Мито сладко спит. Слышно громкое блямканье тазика, Мито вздрагивает, просыпается, отчетливо слышит  голоса.
Отец. Вот черт под руку..!
Мать. Не чертыхайся! С прецовой уже руки не держат?! А туда же  -  в лодочку!
Отец.  В каку ешо лодочку?!
Мать.  И  то не помнишь? Пора тебе отец уже на простаквашу переходить…
  На крыльце отец, Иван мать.  Евдокия Павловна собирает Ивана и мужа  в тайгу. Иван улыбается глядя на отца, отец нагружает на Ивана тяжелую ношу. В сенях  появляется еще не проснувшийся Миндиашвили.   
Мать. Пожалел бы сына, чай не верблюд тебе…
Отец замечает Мито, кивает ему.
Отец. Ему тепереча даже полезно! Правда Митя?
Отец подмигивает Мито, тот солидарно кивает.
Отец (шуткой).  Когда еще Ваньша приедет? А верблюдов у нас нема – вымерзают.
Евдокия Павловна не зло прикладывает мужа полотенцем, что держит в руках.
Мать. Я вот тебе вымерзну…
Мито. Сергей Николаевич, а я?
Отец. А ты Дим отдыхай. Дыши воздухом, в клуб в наш сходи, девки у нас…   
Мать снова не зло хлопает Сергея Николаевича полотенцем.
Мать. Охальник старый!
Отец. Ну скажешь то же, какой же я старый?!  Я ешо о го-го…
Отец подмигивает Мито. Евдокия Павловна уходит в дом улыбается.
Мито. А вы?
Отец. А мы до заимки…   
Мито. Может я все таки с вами?
Отец. Да нет Дим, мы быстро, туда и обратно. Дня за два, три управимся и обратно.

Сцена №37.  Тайга Иван с отцом бегут тайгой  в горы.
Останавливаются на привал.  Иван ложится на спину на вещмешок тяжело дышит, отец рядом, на бочок, закуривает папироску.
Отец. Тяжело в учение - легко в горах…
Иван. В каких горах?
Отец. Митя вчерась говорил, что вы в горы поедите бороться… Вот те как раз итренировка.
Иван. Мы в Махачкалу бать едем, а не в горы. 
Отец.  А я тебе че говорю? В Махачкале-то небось то же горы есть. Кавказ все же.
 
Сцена № 38 МАХАЧКАЛА. ЧЕМПИОНАТ СССР ПО ВОЛЬНОЙ БОРЬБЕ.
Горы видны через  окна аэропорта в Махачкале.  Мито и Иван стоят в Махачкалинском аэропорту, Иван провожает Миндиашвили. То и дело, незнакомые люди проходящие мимо  здороваются с ними.
Мито. Я тебе говорил, что о тебе сказал Болислав Михайлович?!
Иван пожимает плечами.
Мито. В будущем году, этот мальчик  вийграет у всех и станет выдающимся борцом!
Стюардесса (от стойки регистрации). Товаарищи! Кто не зарегестрировался на рейс 7883?! Регестрация заканчивается.
Иван. Опоздаете...
Мито  крепко обнимает его со слезой на глазах.
Мито. У всех! Иван! Ты понимаешь? Так что здесь смотри…
Иван. Да вы, Дмитрий Георгиевич, сильно не переживайте. Отборюсь… как-нибудь.
Мито. Я вот тебе… как-нибудь!  Как положено борись!  С Гулюткиным на рэ  не получится…  Он калач тертый, его нак физику не возмешь!… С ним на цыпочках нужно... Аккуратно…
Иван. Да ладно…






 









Стюардесса. Регистрация на рейс 7883 Махачкала - Москва Завершена!   
Они обнимаются. Мито уходит  к стойке, Иван машет ему рукой. Он совсем один, и лицо у него грустное. И улыбка грустная. Мито у стойки смотрит на него и он то же грустный.    
Мито (сам себе). На кой черт эту Болгарию придумали…
По взлетно-посадочной полосе разгоняется самолет, рев турбин усиливается, отрывается от земли, взлетает. Иван закрывает глаза.  Рев продолжается и перерастает в рев толпы на стадионе.

Сцена №39.  СТАДИОН МАХАЧКАЛА. АПРЕЛЬ ОЧЕНЬ ЯРКОЕ СОЛНЦЕ.
 Иван открывает веки уже на ковре. Финал чемпионата СССР по вольной борьбе, на футбольном поле установлено три помоста с борцовскими коврами. Прорвавшиеся на поле болельщики облепили ковер, где будет встречаться Иван с Гулюткиным. Борцы, судьи на месте. К судейскому столу прорывается  милицейский майор с рацией. Обращается к человеку, перед которым, на столе  стоит табличка -  Главный судья соревнований.   
Судья. Сделайте что-нибудь! Проводить финальную встречу в такой обстановке невозможно!
Милиционер. Ни чего не можем сделать! Толпа прорвала кардоны, если сейчас начать их вытеснять могут начаться беспорядки! Знаете как у нас в Дагестане борьбу любят?!
Судья. Да уж… теперь знаю… Ладно! Будем проводить иначе действительно стадион снесут! 
Судья опускается на свое место, что-то говорит сидящему рядом комментатору, тот берет микрофон
Комментатор. Для проведения финальной встречи за звание  чемпиона Советского Союза  в полутяжелом весе на ковер приглашаются: Владимир Гулюткин, Киев, спортивное общество «Буревестник» синее трико и Иван Ярыгин Красноярск, «Труд» красное трико.
Стадион взрывается криками ликования. Борцы выходят на центр жмут друг другу руки.  Судья дает свисток, борцы сходятся в лобовую.


Сцена №40.  МОСКВА.  ОЛИМПИЙСКИЙ КОМИТЕТ. КОРИДОРЫ.
Расстроенный Мито Миндиашвили ходит по кабинетам, с бумагами на выезд. Что-то подписывает, что-то отдает, ставит печати, получает характеристики. В одном из кабинетов.
Чиновник. Ну как там твой?
Мито. В финале.
Чиновник.  С Гулюткиным поди?
Мито (тяжело вздыхая). А с кем еще?
Чиновник. Не переживай,серебро то же неплохо… Жаль конечно, что не поедите в Софию… Две пары джинсов  нужно было…   Но тут уж ничего не поделаешь, не в моих силах… руководство.    Так решили, что на турнир Колова поедут только чемпионы…
Мито взрывается.
Мито. Что ты такое говоришь? Чтоб у тебя язык отсох! Разве можно так?!
Чиновник. Как?
Мито. Так! Он еще не проиграл,а ты его уже хоронишь! Джинсы тебе надо!.. 
Мито  выхватывает свои документы из рук удивленного чиновника, показывает чиновнику фигу, выбегает из кабинета, хлопнув дверью.
Мито (на срыве). Раскаркался тут! 
Чиновник. Нервные все! Тоже мне Макаренко! Ни чего, еще приползете!
  Мито в коридоре держится за сердце, почти плачет, стоит у окна опирается на подоконник.
Мито (шепотом по грузински и тот же текст говорит на русском). Прости, прости меня Ваня… Как же ты там один?
Мито вытирает глаза рукой, смотрит в окно на солнце

Сцена №41.  МАХАЧКАЛА. СТАДИОН.
Солнце. Схватка. Иван прерывисто дышит, видит лица болельщиков у ковра, ощущение жары, все плывет перед глазами, яркие -  контровые лучи света в глаза. Рывок Ивана в ноги соперника. Все останавливается,  полностью пропадает звук.  Гулюткин  цепляет левой ногой правую ногу Ивана бросает его,   Иван группируется летит на ковер спиной, кажется, что сейчас его лопатки прилипнут к раскаленному ковру, но он встает на мост. Стадион выдыхает, и тут же взрывается ревом одобрения. Иван видит все верх ногами, в ушах появляется звон, стадион замирает, остановился. Теперь слышно как трещат кости, скрепят зубы и дыхание борцов. Гулюткин жмет Ивана к ковру, лопатки Ивана то опускаются, то снова отдергиваются от раскаленного ковра не касаясь  его, рядом с Иваном лицо судьи на ковре, он зорко смотрит за положением лопаток. Очередной луч света слепит Ивана. Он видит смеющегося отца, Сашку, мужиков, Миндиашвили, плачущего в коридоре, мать закрывающую рот ладонями и неизвестную девочку с льняными волосами  светло улыбающуюся ему глазами.
Девочка. А я-то думала ты чемпион…
 Дыхание Ивана выравнивается, становится ровным, он улыбается  ей, на него с удивлением смотрит судья. Что-то лопается в пространстве… Иван, группируется, мышцы дают толчок и он уже на животе.  Стадион вопит.  Сидящие у ковра болельщики заворожены. Все плывет в мареве и судья тоже. Слышен размазанный голос диктора.
Диктор (невнятно) На-ма-на-ма-на…

Судья поднимает борцов с ковра,  жестом руки и тут же  предлагает им вступить в схватку. Гулюткин бросается на Ивана,  Иван видит каждое его движение, каждую черточку лица, каждую жилку… Гулюткин входит в захват, топчется, готовится бросить, бросает Ивана через себя с изгибом, Они летят по дуге, медленно нудно, Иван видит водяное колесо из детства, и большую сильную рыбу -  тайменя выпрыгивающего из воды, она подлетает  в воздухе обрывает блесну и ударив по воде хвостом уходит в глубь свинцовой воды. Кожа рук Ивана покрыта  серебряной чешуей.  Иван перехватывает инициативу,  обвивает своими руками тело соперника, переворачивается в воздухе и опускает Гулюткина на мост, его лопатки почти проседают до ковра, но он еще держится, лицо судьи через лопатки,  ускорение движения до естественного, снова слышно прерывистое дыхание, но уже Гулюткина, стон, его лицо крупным планом, стальные руки-тиски Ивана, спокойное лицо пронизанное прозрачной улыбкой и пролом моста -  Иван обрушивается на  соперника. Судья вскакивает, вскидывает руку, в гробовой тишине слышен его крик.
Судья. Туше!
Стадион взрывается радостным ревом. Иван подпрыгивает, что-то кричит… Его не слышно -  стонет стадион. Гулюткин обессилено лежит на ковре. Иван бросается к нему, но толпа болельщиков, подхватив его на руки, бежит с ним по дорожке стадиона вдоль трибун и трибуны отвечают им волной -  люди встают, садятся. Приветствуют своего любимца.   Весь стадион скандирует одно  слово.
Стадион (с акцентом). МУЖ-ЧИ-НА, МУЖ-ЧИ-НА, МУЖ-ЧИ-НА!
Стоя кричат даже старики, стучат посохами  стучат посохами милиционеры и простые граждане. На стадионе нет ни одной женщины.

Сцена №42. Москва, номер в гостинице.
Москва, гостиница, номер. Грустный Миндиашвили  сидит в кресле за столом вместе со  своими товарищами по поездке в Болгарию, кто-то  нажимает кнопку радиоприемника, слышно слабое Мужчина, мужчина, этот кто-то нажимает другую кнопку, зависает секундная тишина. Мито смотрит на радио.
Мито (взрывается). Включи! Сделай громче!
Пальцы нажимают кнопку, поворачивает регулятор громкости. Номер разрывает скандирующий крик болельщиков «мужчина». В общий крик врывается взволнованный голос спортивного комментатора.
Комментатор. Неслыханный триумф! Вы слышите, как болельщики приветствуют нового чемпиона Советского Союза по вольной борьбе в полутяжелой весовой категории, молодого спортсимена из Красноярска Ивана Ярыгина.
Мито закрывает лицо руками, звучит главная музыкальная тема фильма. Он с места подпрыгивает к потолку, на пол летят стаканы, закуска, бутылки, он, что-то кричит на грузинском, носится по номеру не в себе. Вырывает радио, вместе со шнуром, целует его.  Ребята сидящие с ним, обнимают его, подхватывают на руки и качают его.  Мито плачет, плачет не скрывая своих слез, прижимая к себе радио. Крупно его лицо.
Ребята (кричат).  Дима! Георгич!
Мито. Ты сдела это… Ты сделал это Ваня!
Все проваливается в темноту.

Сцена №43.  Купе пассажирского поезда.
Иван один едет в купе, за окном темнота, на столике горит ночник, слышно, как по радио  говорят о вчерашней победе молодого спортсмена из Красноярска, о триумфе  вольной борьбы в СССР.  Новом чемпионе. Иван слушает это все, неожиданно встает критично смотрит в зеркало, засуетившись  сбрасывает с себя олимпийку, на майку напяливает белую рубаху, одевает галстук, вешает медаль,  перед зеркалом, несколько секунд восторженно смотрит на себя и вдруг ему становится стыдно… он закрывает лицо руками отворачивается от зеркала сбрасывает с себя одежду, смотрит на свое отражение в окне.
Иван (своему отражению). Совсем уже одурел?  Гоголь!  Что люди подумают? (закрывает лицо руками) Хорошо мама не видит… (насмешливо.) Чем-пи-он… То же мне барин…
Иван раздевается, начинает отжиматься от пола. Из света в темноту под столиком.
Иван. Раз, два , три, четыре…

Сцена №44. Красноярск. Лето. У часовни.
Иван отжимается, рядом с ним отжимается Миндиашвили. Миндиашвили считает
Иван. Сто двадцать пять, сто двадцать шесть, сто двадцать семь…
Иван молча делает еще два отжимания, вскакивает на ноги. Иван еще пыхтит. Мито смотрит на часы. 
Мито. Хватит филонить! Мне еще Томчитка в магазин отвезти надо.
          Миндиашвили и Иван бегут по трассе  до «Столбов». Мимо едут автомобили. Кто-то притормаживает, кто-то просто сигналит, приветствуя  чемпиона и его тренера. За рулем, одного из  автомобиля молодой мужчина, рядом с ним красивая девушка. Увидев Ивана и Мито, мужчина притормаживает возле них, держится с ними на одной скорости. 
Мужчина.  Привет всем! Динамо бежит!?
Мито (недовольно). Все бегут!
Мужчина. Вань на  ГЭС поедешь?!
Иван. Вечером…
Мито (Ивану). Не болтай, дыхание сбиваешь! Прибавь-ка еще, а то разговорился! (Мужчине.) Проезжай! Не мешайся!
Мужчина. Дмитрий Георгиевич, а вы поедите?
Мито. Поеду! Поеду! Только без тебя!
Мужчина. Почему?
Мито. Болтавней своей замучаешь!
Мужчина смеется, прибавляет ходу, сигналит,  машина оставляет  Ивана и Мито.
Мужчина (радостно). Вот Георгич! Все такой же ворчун!
Женщина оглядывается назад, смотрит на бегущих.
Женщина. А кто это?
Мужчина. Чемпион СССР по вольной борьбе Иван Ярыгин – мой сосед.
Женщина. А второй?
Мужчина (с гордостью).  Его тренер Дмитрий Георгиевич Миндиашвили, я пацаном у него занимался…(вздыхает). Жаль бросил, может из меня бы то же чемпион получился…

Сцена № 44а
Мито. Достали уже! Хоть маршрут меняй! Тренироваться нужно, а не болтать!
Иван. Да ладно Георгич! Чего тебе жалко?
Мито. Жалко! Если бы Юрка в свое время не болтал, сейчас бы с нами тренировался… Талантлиывый пацан был, а теперь что? Директор пивзавода!
Миндиашвили качает головой.
Мито (зло). Прибавили Ваня!
Миндиашвили вырывается вперед, за ним прибавляет Иван.

Сцена №45. Красноярск. Лето. Автобусная остановка, возле дома Ярыгина.
Из  подошедшего автобуса выходит Иван со спортивной сумкой на плече. Из окна автобусного салона выглядывает Миндиашвили.
Мито. Вань ты завтро отоспись, а  впонедельник с Илюхой дуйте в Абакан к Ильичу.
Иван улыбается, устало поднимает руку.
Иван. Лады….
Двери  автобуса закрываются, Миндиашвили  смотрит на остановку, на остановке стайка  подростков пацанов от 5 до 10 лет. Иван поворачивается к ним, здоровается со всеми за руку. В стайке пацанов, заводила мелкий пацан, лет семи, по имени  Мишка.  Вся группа медленно идет с Иваном по тротуару, провожая его.
Иван. Как Мишаня дела?
Мишка. Нормально.
Иван. А как в школе?
Мишка. Тык у нас каникулы…
Иван (устало). А-а-а… каникулу… Это хорошо… Отжимаешься?
Мишка останавливается, задирает короткий рукав майки, показывает бицепсы. 
Мишка. Во!
Иван одобрительно трогает тоненькую мышцу пальцами.
Иван. Молодца.
Мишка. Я уже почти три раза на турнике подтягиваюсь. 
Иван треплет Мишку за волосы идет дальше, он о чем-то думает. В кадр попадает лоток с мороженым за лотком  молодая, задорная, немного нагловатая  продавщица в белом халате и белом колпаке.
Мороженщица. Привет, Вань.  Как сам?
Иван. Как универсам...
Мороженщица. А что так?
Иван. Да нормально все… устал…
Иван улыбается ей,  проходит мимо вместе с пацанами. На лицах пацанов растерянность. Больше всего изумления на лице Мишки. Он останавливает Ивана за руку.
Мишка. А мы чего…Мороженное продавать не будем?
Иван (не понимая). Мороженное?
Иван растеряно оглядывается, на латок с мороженным.
Мишка. Ну! Сегодня же суббота!
В глазах Ивана загорается искра.
Иван (озорно). А-а! Мороженное! На носу скукоженное!
Иван указательным пальцем нажимает на вздернутый, конопатый  нос Мишки.
Иван. А по чем?
Мишка разводит руками, взглядом обращаясь за поддержкой к окружающим его пацанам.
Мишка. Хозяин барин!
Иван (за кадром зазывно громко, нараспев). Кому мороженое! Холодное  мороженное! Налетай мороженное - покупай!
  К Ивану запыхавшись подбегает  Мишка. Остальные пацаны прячутся в кустах двора. Топчутся на месте в ожидании своей очереди. Иван за лотком мороженного, спортивная сумка висит на ручке тележки, сам он одет очень комично -  на нем не то халат, не то маленькая белая куртка одетая задом наперед, на голове у него белая шапочка.   
Мишка. Дядь дай мне две мороженных!
Иван (укоризненно). А волшебное слово?
Мишка. Ну пожалуста!
Иван. Без ну -  пожалуста!
Мишка (кривляясь). Пожалуста.
Иван открывает лоток достает два эскимо. Протягивает Мишке. Мишка тянется за мороженным, но Иван не отдает ему.
Иван (возмущенно.) А деньги?
Мишка. (легкомысленно). А-а... Деньги! 
Мишка лезет в карман достает целый ворох оберточных бумажек для мороженного. Протягивает три бумажки.
Мишка (подражая кому-то). Вот! Возьми… Сдачи не надо!
  Иван пересчитав бумажки возвращает одну.
Иван. Нам чужого не надо…
Иван протягивает Мишке два эскимо, тот берет его и начинает раскрывать.
Иван. А песню?!
Мишка закидывает голову, закатывает глаза, зычно с выражением  поет несколько строк из песни.
Мишка. Эх яблочко да куды котисся ко мне в рот попадешь не воротишься.
Иван укоризненно, с улыбкой качает головой. Допев и додрыгав ногами, Мишка быстро смывается. Иван дальше, по двору толкает лоток с мороженным зычно зазывая покупателей.
Иван. Мороженное! Кому мороженное!
Ритуал соблюден, Мишка поедая  мороженное подвывает Ивану, идет следом за ним. Остальные пацаны срываются с места и бегут к Ивану с протянутыми бумажками от мороженного. Пацаны галдят, Иван смеется. Пацаны облепляют лоток у самого подъезда Иван.
Иван. Торопись! А ну пацаны, кто следующий?
Принимает от очередного пацана бумажку, пацан поет песню «Антошки» из мльтика. Иван слушает, оценивает его талант, дослушав отрывок протягивает эскимо, следующему, тот читает отрывок из стихотворения  из мультфильма, следующий пляшет, Иван подпевает им подтанцовывает, веселится вместе с ними.
 Невдалеке на лавочке сидит продавщица мороженного  курит папиросу, смотрит на Ивана по доброму улыбается.
Продавщица (с добром).  Не наигрался…
Иван не видит, он стоит к своему подъезду спиной, из подъезда выходит девушка и мальчик. Девушка удивленна, мальчишка вырывает свою руку  из руки девушки, бросается к Ивану, дергает его за халат.
Мальчишка. Вань, Ваня,  а мне?!
Иван счастливый, поворачивается к пацану, протягивает ему  эскимо.
Иван. Держи.
Нажимает пацану на нос.
Иван. Фа-фа…
Иван поднимает голову встречается взглядом с девушкой, что вышла вместе с соедским пацаном из подъезда. Они смотрят друг другу в глаза.  Все останавливается вокруг. (Звучит торжественно-тревожная главная музыкальная  тема фильма, с подъемом).  Они оба  зачарованны. Иван снимает белую шапочку,  протягивает девушке эскимо, они смотрят друг на друга. Подоспевшая продавщица забирает у Ивана шапочку и халат  Иван достает деньги, продавщица сама берет сколько нужно. Продавщица вешает Ивану его сумку на плечо, что-то говорит, но он не слышит ее. Все это время он смотрит девушке в глаза. На заднем плане продавщица, командует пацанами, выстраивает их в очередь, принимает бумажки выдает мороженное. Пацан поет песню «Расцвела под окошком», он фальшивит и вообще халтурит.
Морожещица. Ну нет, так не годится.
Пацан. Почему?
Отдает пацану мороженное.
Мроженщица. Потому! Вот как надо!
Начинает зычно петь, допев, протягивает пацану еще одно мороженное. Лоток с мороженным выплывает из кадра. В кадре остаются глаза Ивана и белокурой девушки.  Неожиданно Ивана  отрывают от ее глаз.
ГЗК (мужской голос). О!  Привет Иван!! С тренировки?
Иван, возвращается в действительность. Рядом с девушкой стоит Петр протягивает руку для пожатия. Иван отвечает ему, не отрывая взгляда от девушки.
Иван (рассеяно). Да…
Петр. Познакомься -  Наташа, сестра Галины,на каникулы приехала погостить.
Иван протягивает руку, Наташа смущенно отвечает ему рукопожатием. Моментальным, как будто рука Ивана обжигает ее.  Обстановку разряжает старшая сестра Наташи Галина, которая выбегает из подъезда.
Галина. О привет Вань! Вы уже познакомились?
Ребята стараются не смотреть друг на друга.
Галина. Видишь какая у нас красавица растет?  Без пяти минут невеста!
Наташа и Иван смущаются.
Галина. Ты чем сегодня занимаешься?
Иван. С ребятами хотели на ГЭС…. искупаться…
Галина. То же мне занятие! Сводил бы Наталью в кино, город показал! А то мы с Петром все на работе… Некогда выбраться.
Иван. Я… Я не против…
Галя. Вот и чудно! Мы в шесть вернемся, заходи!
Галя увлекает за собой Петра и Наташу, сына. Иван  провожает их взглядом, входит в  подъезд, проваливается в темноту.

Сцена №46. Красноярск. Кинотеатр.
Иван и Наташа в толпе перед кинотеатром. На  стенде афиша «Белый взрыв», На кассе объявление «Билетов нет» Иван растерян. 
Иван. Н-да… Сходили в кино…
Наташа смущенно  молчит.
Иван. Может в парк?…
В этот момент к Ивану подскакивает жуликоватого вида паренек - спекулянт.
Спекулянт. Билетики не желаете? Лучшие места…
Иван. А по шее…?
Иван отворачивается, отгораживая Наташу от парня.
Иван. Пойдем в парк?
Наташа кивает в ответ. Они собираются уходить,  но на их пути снова возникает пронырливый спекулянт. 
Спекулянт (нахально). Может лучше в кино? Про войну, Высоцкий в главной роле… Песни закачаешься…
Иван хочет сказать, что-то грубое ему, но смотрит на Наташу и понимает, что она была бы не против сходить в кино.
Иван.  Давай… Два…
Парень достает из кармана пачку билетов.
Спекулянт. На девять лучшие места…
Иван лезет в карман достает деньги.
Иван. Сколько?
Спекулянт. Обижаешь, Ярый! У нас билеты для чемпионов бесплатно… Ото профсоюза!
Иван берет билеты, засовывает парню в нагрудный карман трехрублевую купюру.
Иван. Кому Ярый, а кому Иван Сергеевич! Понял?!
Спекулянт. Хозяин барин!
И уже забыв о Наталье и Иване, устремляется в толпу.
Спекулянт. Билетики не желаете?! Лучшие места…
Наташа и Иван сидят рядом, но на расстояние друг от друга, не прикасаясь. Смотрят фильм. Взрыв, Трагический момент  фильма,  Наташи прячет слезы, звучит песня Высоцкого. Гаснет экран.
Иван и Наташа молча гуляют по городу, подходят к своему подъезду. Останавливаются. 
Иван. А хочешь поедем завтра на плотину… Искупаемся.
Наташа отрицательно мотает головой.
Наташа. Не могу.
Иван. Жаль…
Наташа. Я завтра уезжаю…
Иван. Куда?
Наташа. В Салават…  Домой… Поезд утром в шесть…
Иван в растерянности.
Иван. Как же так?
Наташа пожимает плечами.
Иван. Можно я приду… Проводить?
Наташа. Приходи…  А не опоздаешь! Завтра ведь суббота…
Иван. Я будильник поставлю…
Ребята смотрят друг другу в глаза.

Сцена №47. Красноярский железнодорожный вокзал.
Галя, Петр, Наташа на пироне у пассажирского вагона, Галя что-то говорит, Наташа ее не слышит, смотрит  за ее спину, смотрит тревожно, настороженно.
Галя. Доедешь, сразу же позвони, куклу спряч, отдаш Танюшке на день рождение, пусть будет подарок от нас…
Стоящая рядом проводница смотрит на часы.
Проводница. Отъезжающие займити места согласно купленным билетам, провожающих прошу покинуть вагон…
Наташа смотрит на вокзальные часы, на них без пяти минут шесть. В ее глазах тревога. За ее спиной идет разговор Петра и проводницы. Петр подхватывает сумки, поднимается в вагон.
Проводница. Вы куда гражданин?
Петр. Вещи занесу…
Проводница. Какое у вас место?
Петр.  Четырнадцатое…
Проводница. А билет?
Петр. У девушки…
Показывает на Галю с Наташей. Проваливается в темноте тамбура.
Галя. Наташ… Ну ты чего? Что случилось?
Наташа отрывается от выхода на пирон.
Наташа (растеряно). Все в порядке… Я все запомнила, как доеду позвоню, куклу… на день рождения….
Галя. Ты что? Ивана ждешь?
Наташа. Нет… Да… Он хотел придти, проспал наверное…
Галя. Не переживай, они сейчас много тренируются… Маме предай осенью мы с Петей может быть приедем у вольников турнир будет… может и Ваня приедет…
Проводница. Граждане убывающие, прошу занять свои места, поезд отправляется. 
  Галя целует Наташу. Наташа ищет глазами Ивана.
Галя. Пиши мне…
Наташа. Угу…
Вагон дернувшись замирает, в следующее мгновение  начинает медленно, по миллиметру набирать ход. Из вагона выпрыгивает Петр, проводница держится за поручень,
Наташа выглядывает из-за ее плеча. Проводница теснит Наташу, закрывает дверь тамбура.
На пирон выбегает Иван, он мечется, наконец видит Галю с Петром  пробегает их, на ходу здороваясь за руку с Петром. Видит в окне вагона Наташу. Наташа видит его.  Иван сначала идет за вагоном, показывает Наташе, что бы открыла окно, Наташа пытается, но окно не поддается. Иван идет за ней, Наташа смотрит на него и вдруг, неожиданно начинает реветь. Иван в растерянности, он уже бежит за вагоном, Наташа не скрывая слез машет ему, Иван кричит ей, что-то, но она ничего не слышит.
Иван. Я напишу! Наташа, я тебе напишу!
Иван показывает, что пишет письмо. (Звучит волнующая музыка -  главная музыкальная тема)  Наталья что-то ему кричит, но он не слышит, не слышит и бежит за ней. Никаких слов только музыка, разлука, обида, любовь. Ивану преграждает путь забор, он так и останавливается  с поднятыми руками, поезд уходит, виден последний вагон.

Сцена №48.  Квартира Ивана в Красноярске. 
Иван сидит за столом пишет  письмо, у него не получается, он пишет новое и рвет его, пишет еще  и еще, но все что он пишет разрывает и бросает на пол. Звучит музыка -  главная  музыкальная тема фильма.  Наташа стоит у окна…
Здравствуй Наташа!
Извини меня, что я проспал… так бывает…
 Иван пишет. Пишет Наташе письма, на подложке Наташа в поезде, самолеты, почтовые отделения, календарные листы, все в движении, все должно говорить о том, что они пишут друг другу каждый день. То он, то она заглядывают в почтовый ящик  и достают письма. Иван прижимает к сердцу, Она к лицу.

Сцена №49. Борцовский зал. Тренировка. Красноярск.
Иван со спарингпартнером на ковре только, что отборолся  уступает место другой паре борцов. Иван садится у края ковра  рядом стоит Миндиашвили с еще один  тренер. Иван прислушивается к их разговору. 
Мито. Ребят собирем за неделю, пока комиссия, пока посмотрим, что и как, а там на самолет.
Тренер. Агапов хотел из дома ехать…
Мито. Никаких из дома! На соревнование едет, не к теще на блины! Все чтобы были на сборах. 
Тренер. Понятно.
Тренер кивает, уходит. Иван поднимается. Миндиашвили смотрит за борцами на ковре.
Мито (кричит). Володя! Что ты делаешь?! Контратакуй!  Подныривай и выходи на захват!
Иван. Дмитрий Георгиевич, возьмите меня в Салават?
Мито. Что тебе там делать? Уровень не твой…
Иван. Они вырастут, а я об этом узнаю последним, хочу посмотреть ребят, с кем завтра бороться, да и вообще…
Мито смотрит на Ивана хитрым глазом.
Мито. Что вообще?
Иван (смущенно). Да так … Город посмотреть…
Миндиашвили заглядывает Ивану в глаза, хитро с прищуром.
Мито (улыбаясь). Город говоришь?…

Сцена №49а. Салон туристического автобуса.
Автобус со спортсменами въезжают в город, проезжает городскую стелу -  «Салават» Из глубины автобуса к водителю проходит Иван.
Иван.  Не подскажите советсткий район…?
Водитель. Какая улица-то?
Иван. Доватора… Четырнадцать…
Водитель включает поворотник, останавливает автобус у остановки.
Водитель. Сядешь на двойку и через пять остановок Доватора…
Иван поворачивается к Миндиашвили.
Иван. Дмитрий Георгиевич, я сойду?
Мито улыбается, пожимает плечами.
Мито.  Сойди… Сумка-то где?
Иван. Санька заберет.
Мито. Мы в  «Салюте»… Сам найдешь, большой уже…
Иван (водителю на ходу). Спасибо.
Водитель закрывает за ним дверь.
Водитель (бурчит). Пожалуста…
Автобус трогается, Иван остается на остановке. К Миндиашвили подсаживается тренер.
Тренер.  Куда это Ванек?
Мито хитро улыбается.
МИТО.  Город посмотреть.
ТРЕНЕР. А-аааа… Город?…

Сцена №50. Подъезд, дверь с пластмассовым номерком  53.
Иван нажимает на кнопку звонка. Раз, два, три, прислушивается к движению за дверью. Наконец дверь открывается, на пороге стоит девочка лет 13, похожая на Наташу это ее сестра Таня. 
Иван. Здравствуйте, а Наташу можно?
Таня. Здрасте… Ее нет… она в школе…
Иван. Даааа?
Таня. А вы Иван… Иван Ярыгин? Из Красноярска!
Иван (смущенно). Да…
Таня. Вы заходите, я сейчас за ней сбегаю…
Иван. Да нет, спасибо… Я лучше во дворе  подожду…
Неожиданно из-за спины Ивана появляется женщина с  сумкой. Таня видит ее, сияет.
Таня. Мам. Ярыгин приехал… Я сбегаю за Наташкой?   
Татьяна  набрасывает на себя куртку, обувается, убегает.
Иван. Здравствуйте Анна Афонасьева…
Мать.  Проходи Иван, чего у порога стоять?
Иван мама Наташи за столом, Анна Афанасьевна  угощает его чаем. Идет разговор.
Анна Афанасьевна. Так ты на соревнования?
Иван утвердительно кивает.
Анна Афанасьевна. Петя с Галочкой обещались приехать…
Иван.  Они в гостиницу поехали, от туда наверное к вам…
В дверях появляется Наташа в школьной форме.

Сцена №51. Аэропорт. Уфа.
Иван и Наташа гуляют по аэровокзалу.
Иван.  Поздно уже… Тебя родители не хватятся?
Наташа. Мама знает, что я Галю с Петром провожаю… Ну… И тебя… Ты знаешь, ты ей очень понравился... Правда…
Иван. А тебе?
Наташа улыбается.
Наташа. Пить хочется…
Иван. Пойдем в ресторан зайдем…
Наташа. В ресторан? 
Иван. Ну, а что тут такого?  Мы же не водку будем пить…
Ребята  заходят в дверь  ресторана, в пустом зале в углу сдвинуто два стола, за ним сидят руководители сборной команды борцов  красноярского края. Иван тушуется, но поздно, они замечены,  от стола Ивану и Наталье Петр машет рукой.
Петр. Иван! Наташа, идите к нам!
Наташа вопросительно смотрит на Ивана.
Иван (к Наташе).  Да ну их… Пойдем в буфет…
Наташа улыбается, утягивает Ивана за собой. Кто-то пытается налить Наташе вина, но Галина на страже. Отводит руку с бутылкой в сторону.
Галина. Нет, нет. (Наташе.) Наташа, тебе соку или миниралки?
Наташа. Соку…
Галина наливает в стакан сок.
Галина. Вань, а тебе?
Иван. Мне тоже.
Петр поднимается из-за стола  с рюмкой в руке.
Петр. Хочу выпить ребята за нашу краевую сборную, за ребят, за победу, за наших трениров и за нашего главного  тренера и вдохновителя  -  Дмитрия Георгиевича Миндиашвили, а так же за его ученика и нашу надежду  Ивана Ярыгина.
Все выпивают, сок, минералка, вино. Кто-то, за кадром  говорит алаверды.
ГЗК кто-то. И за самых красивых девушек в мире из города Салавата… Смотри Ваня уведут…
Наташа слышит разговор, смеется. Иван смущается. Сидящие за столом подхватывают тему.   
Все. Да такую девушку точно уведут… Оставишь и все…  Салават – город женихов… Видел какие у них полутяжи…
Иван смущается, ему на помощь приходит Наташа.
Наташа (дерзко). А кто вам сказал, что я остаюсь?
Все замолкают. Повисает тишина, слышно, как брякают вилки в руках официанта.
Наташа. Мы с Ваней решили -  я еду в Красноярск с вами…
Наталья не видит, что за спиной у нее от неожиданности замирает, еще секунду назад, кравшийся к Ивану и Наташе, Миндиашвили. Он все слышал. У него удивленное и испуганное выражение лица. Иван и Наташа его не видят.
Наташа. Правда, ведь Вань?
Наташа дергает его за руку.
Иван. Ну да…
Галина, зная свою сестру, спокойна, она понимает, что Наташа так пытается защитить Ивана, да и Петр не верит в эти сказки. Смеются.  Они не видят Миндиашвили, они сидят к нему в полуоборот
Наташа. Мы только сразу говорить не хотели!
Наташа, смеется, а Мито присев обхватывает голову руками. Наташа хочет сказать, что все это шутка, но… В запланированную ею развязку вмешивается Миндиашвили. 
Мито. А-а-а!  Что наделали! Что наделали! Ваня! Что ты наделал?!
Иван встает, виновато смотрит на Мито, вопросительно на Наташу.
Мито (К Петру и Галине). Вы то хоть знали?!
Улыбки с лиц Гали и Петра исчезают.
Петр.   Нет, конечно!
Мито. Ваня?! Это у тебя называется – город посмотреть?! Да!
Поворачивается к улыбающейся Наташе.
Мито. Наташенька  деточка, ты ведь еще в школу учишься…
Наташа (растеряно).  … Я в вечернюю могу…
 Миндиашвили косится на живот Наталья, а та, уловив его взгляд  инстинктивно и даже испуганно, закрывает его рукой. В глазах Мито вспыхивает холодный огонек решимости. Он успокаивается, становится решительным  и деловым.
Мито. Так! Слушайте меня сюда!
 Мито поворачивается к Токмаковым Галине и Петру.
Мито (Петру). Сейчас едем к родителям! Так не годится! Человек как цыпленка в чемодане увозить! Нужно, чтобы было все как у людей!
Петр. Ну, нет Дим, мы не поедем! Ты Алексея не знаешь! Он мужик крутой, разговоров таких может не понять!…
Наташа прижимает руки к губам, испуганно молчит, Следит за Миндиашвили. Теперь она в шоке от своей шутки. Миндиашвили в ярости.
Мито. А когда дочь увезут, он поймет!? Да?!
Мито идет к выходу.
Мито (на ходу). Поехали говорю! Нужно до самолета успеть!
  Иван смотрит на Наташу. Наташа хватает его за руку и тащит за собой.

Сцена №52.
Миндиашвили в квартире у родителей Наташи. Мать и отец  Наташи одеты на скору руку. Мать спокойна, отец суров. Мито и родители сидят за круглым столом стоящим на середине комнаты, Иван и Наташа у двери в коридор, Иван комкает шапку в руках, Наташа испуганно смотрит на все происходящее, из соседней комнаты выглядывает младшая сестра Татьяна.
Мито. В старые времена все рано выходили замуж! И ничего! Браки были только крепче. Я как тренер, как педогог, заверяю вас, что Иван не подведед, оправдает оказанное ему довериеи с честью примит от вас заботу о вашей дочери. Правда, Иван?
Иван. Угу…
Иван неуверенно кивает, смотрит на Наталью. 
Алексей Александрович (Мито). Ты сам-то веришь в то, что говоришь?
Мито. Конечно! Я исскренне, всей душой за такие браки, особенно у спортсменов…ведь жены вольно или невольно становятся моими помощницами, помогают мне, контролировать моих воспитанников и вне спортивного зала, помогают им соблюдать спортивный режим, правильно питаться, и настраиваться на победу.
Алексей Александрович (сурово к супруге). Ты хоть об этом знала?
Анна Афанасьевна. Знала...
Алексей Александрович. А почему молчала? Что я зверь?
Неожиданно, не дожидаясь ответа, Алексей Александрович обращается к Миндиашвили.
Алексей Александрович. А ты мил человек, как педогог, как тренер понимаешь, какую берешь на себя заботу? Нас-то с ребятами не будет, а между молодыми, сам знаешь, бывает всякое…
Миндиашвили  вскакивает со стула.
Мито (горячо).   Знаю! И и лично клянусь вам  Алексей Александрович Иван не такой… Я за Ивана, как за самого себя ручаюсь! Давайте лучше подумаем, как помочь молодым… как сделать так, чтобы им не было горько вспоминать  эти минуты!
Анна Афанасьевна берет в свои руки руку мужа.
Анна Афанасьевна. Правда, Алексей, там ведь и Галя будет… И Петя серьезный человек…
Мито. Они даже живут в одном  подъезде!
Пауза. Алексей Александрович высвобождает руку из рук супруги, сурово глядит на Наталью.
Алексей Александрович (сурово). А с тобой я потом поговорю…
Не сильно хлопает ладонью по столешнице. Встает  с другим настроением.
Алексей Александрович. Ладно, все ясно…  Вы пока располагайтесь, а я похозяйничаю….

Сцена № 52а
Накрыт большой стол, за столом Галина с Петром, их привезли с аэропорта, Иван рядом с Мито, держит за руку Наташу,  Анна Афанасьевна, Алексей Александрович, младшая сестра Наташи. Обильное угощение, водка, шампанское, вино «Муфатлар» в длинных бутылках, фоном играет какая-то музыка. На часах 2 с копейками.
Петр. Да брось ты Дим! Встретят всех… я Толоконскому прозвонился, автобус уже в порту ждет… Всех развезут.
Мито. А мы?
Петр. Мы завтра, на вечернем… Я и билеты уже забронировал…   
Мито. Хорошо…
Анна Афанасьевна  подталкивает мужа, что-то ему говорит. Алексей Александрович берет рюмку, встает.
Алексей Александрович.  Хочу поздравить ребят… С непростым, я бы сказал, неожиданным решением… хочу пожелать им согласия, взаимоуважения и чистоты…
Наташа и Иван встают, Иван смущается, но держит Наташу за руку.
Алексей Александрович. Чтобы у них все было хорошо… Поднимает рюмку, поворачивается к Наташе с Иваном.
Алексей Александрович. Совет вам да любовь! 
Выпивает рюмку, ставит ее, подходит к Наташе с Иваном обнимает, обоих целует в щеки.
Анна Афанасьевна. Поцелуйтесь, что ли…
Петр. Горько! 
(Звучит основная, тревожная музыка картины.) Наташа закрывает лицо руками выбегает из квартиры в коридор.  За ней сестра Галина. Иван не знает, что ему делать. Миндиашвили шипит на него, показывает жестами, чтобы он то же шел, за Натальей.
Наташа рыдает сестре в кофту, плечи ее трясутся, Иван останавливается на площадке в тени.
Наташа. Я … Мы… Я…
Галин. Да не реви ты. Всю кофту мне замусолила… Не любишь его?
Наташа. Лю-люб-лю…
Галя.  Ты не беременна?
Наташа отрицательно мотает головой.
Наташа. Не-е-ет…
Галя. Ну, а чего тогда? 
Наталья. Мы… Я…  Я пошутила!
Снова заливается слезами.
Галин. Про что?
Наташа. Про то что я с Ваней уезжаю…
Галя. По-шу-ти-ла?!
Галя испуганно озирается на дверь квартиры, из тени выходит Иван. Галина вздрагивает.
Наташа. Я… Я сейчас пойду и скажу все папе…
Галя (страшным шепотом). Да ты что? Если отец узнает, он вас прибьет! Ты забыла, как меня Петька забирал!?
Наталья ревет  белугой.
Галина. Вань?! Вы что обалдели?! Разве так шутят?
Иван смущенно пожимает плечами.
Иван. Мы же не думали, что все так закончится…
Галя. Или начнется!

Сцена №53. Красноярск. Квартира Ивана.   
Красноярск, пустая квартира, в комнате на полированном столе, стоит  телевизор, по середине комнаты  раскладушка, на ней спит Наташа, рядом на полу Иван. Они обнимают друг друга. В дверном проеме появляется Миндиашвили с ключами в руках, он умиленно смотрит на спящую парочку.
Мито (ласково). Голубки…
Неожиданно просыпается Иван.
Иван. Дмитрий Георгиевич…
Мито шипит на него, прикладывает палец к  губам.
Мито (шепотом). Не разбуди Наташу… где документы?
Иван оглядывается по сторонам, но Миндиашвили уже видит документы, лежащие на столе возле телевизора. Он крадется к ним на цыпочках, забирает, так же тихо возвращается к выходу.
Иван. А тренировка?…
Мито. Какая тренировка? Спи…
Мито собирается уходить, поворачивается к Ивану.
Мито. Я в горисполком к Мореву… Он мужик суровый, но говорят справедливый. Даст Бог уговорю его…
 
Сцена № 54. Кабинет мэра города Красноярска Морева.   
В кабинете у  Александра Ильича Морева, председателя горисполкома  Красноярска.  Морев сидит за большим столом, Мито сидит напротив. Перед Моревым бумага. 
Морев. Сколько нашей невесте?
Мито. Семнадцать… Скоро будет…
Морев. Семнадцать, скоро… Да-а-а… А жениху?
Мито. Двадцать один… только, только исполнилось.
Морев. Шесть лет разница…
Мито. Пять… с половиной!
Миндиашвили вскакивает.
Мито. Александр Ильич хотите я вам расписку напишу… Что ручаюсь за него головой!
Морев  молчит, отрицательно качает  головой, хитро улыбается.
Мито (еще горячее). Руку на отсечение даю! 
Морев  качает  головой.
Морев. Не надо мне ни твоей головы, ни твоей руки, а рассписку за него я и сам могу тебе дать…
Мито. Почему?
Морев. Потому. Слову твоему верю. Помнишь Красноярск товарный, как Ярыгина для края ловил?
Мито. Да-а-а…
Морев. Говорил ты, что он будет чемпионом?!
Мито. Говорил…
Морев. Слово сдержал?
Мито. Да…
Морев встает из-за стола, подходит к миндиашвили, обнимает его.
Морев. Какая же тогда может быть расспискамежду мужчинами? Спасибо тебе за все Дмитрий Георгиевич! И за Иванаи за сборную!  Я давно за тобой наблюдаю.
Морев жмет Мито руку. 
Мито. Черная «Волга»? Да?!
Мито узнает Морева, смущается и сияет.
Мито. Алексей Ильич…! Говорят же: Земля круглая!
Морев садится за письменный стол. Подписывает бумагу, протягивает ее Миндиашвили.
Морев. Круглая, круглая, еще какая брат круглая…
Мито принимает бумагу, читает ее.
Морев. Свадьба-то когда?
Мито. Через неделю…
Морев. Пригласите?
Мито. Конечно! Конечно пригласим! Я вас уже пригласил!
Морев улыбается, оглядывается.
Морев. ?
Мито. Только еще не успел сказать: Вы у нас самый почетный гость, Александр Ильич   
Морев. А,  по  нечетным?
Мито. А по нечетным вы наш самый любимый мэр. Наш отец родной! Как я вас не узнал!?
Морев. Я вроде  не сильно изменился.
Мито. Молодой еще, не обученный!
Мито от радости танцует лезгинку.
 
Сцена №55. Красноярск. Ресторан - свадьба.
Морева с рюмкой в руках, он сидит рядом с молодыми, с другой стороны молодых Мито, и родители Ивана и Наташи. Много гостей, тут же знакомые лица: Егор Михайлович директор Леспромхоза, Владимир Ильич Чарков с супругой, Абросимов из автошколы, Петр с Галиной и сыном Мишкой, Александр Сергеевич Кардаш  - директор мясокомбината, тренер по футболу Андрей Шошин, Ахмед Шахбиев с девушкой, ребята борцы с девушками. На заднем плане эстрада с музыкантами. Ахмед и его девушка сестра Петра Токмакова свидетели. 
Морев  начинает говорить, но его не слышно, тут же администратор ресторана подает ему микрофон. Морев смотрит на молодых, потом на Мито, потом на огромный, бесконечный стол.
Морев. …Я, конечно вам не отец родной, но хочу скать ребята: живите в мире, любви и соглдасие! Как говорится: Дочку вам и сыночка, а чтобы вам было уютно, по решению исполнительного комитета города Красноярска передаю вам сертификат на преобретиение мебели  для квартиры, в том числе и мягкой…, а лично от меня  холодильник.
  Все хлопают в ладоши, Морев идет к молодым, передает им бумагу, пожимает руку Ивану и Наташе. Чокается с ними, выпивает рюмку.  Кто-то из гостей неудержимо кричит «Горько» весь стол подхватывает, молодые целуются.
Все за столом. Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять!
Как только молодые заканчивают целоваться, начинает играть музыка. Гости танцуют, свадьба идет давно.   
 





 

Звучит музыка, гости танцуют. Миндиашвили разглядывает подарки лежащие на  отдельном столе. Берет в руки кавказскую саблю, вынимает ее из ножен.   К нему с рюмкой в руках немного навеселе подходит начальник местной милиции полковник.
Милиционер. Хороша…
Мито. М-да…
Милиционер. Не порядок, надо бы ее сдать…
Мито. Куда?
Милиционер. На хранение… Можешь пока отдать ее мне, а как разрешение получите, заберешь.
Мито. Ты что?
Милиционер. Холодное оружие все таки… Статья!
Мито. Какая статья?!
Милиционер. Двести восемнадцатая до семи лет лишения свободы!
Милиционер поднимает палец. Мито резко отдает  милиционеру клинок в ножнах.
Мито. На! Возьми, зачем  праздник портишь?!
Милиционер (с шуткой). Да шучу я, Дмитирий Георгиевич, шу-чу!
Мито. Шутишь? Ну ты даешь Митрофан Кирилович! 
Оба смеются до слез.   
Мито (через смех).  Статья!… Придумал же то же!
Они вместе смеются. Милиционер неожиданно прекращает смеяться.
Милиционер. А разрешение-то  получить придется! Завтра зайдешь ко мне в управление, я тебе все там оформлю… Это будет так сказать наш подарок молодым от краивой милиции!
Милиционер радостно смеется. Дружески хлопает Мито по плечу, уходит. На ходу кричит молодым -  «Горько».
Милиционер. Горько! Горько! Горько!
Свадьба опять подхватывает, молодые встаю целуются, свадьба считает - раз, два, три, четыре! Милиционер идет вдоль стола машет руками подбадривая считающих. Мито смотрит ему в след.
Мито (раздраженно). Шутник нашелся!  Еще пару таких шутников и я из милиции не вылезу!
Миндиашвили поворачивается к столу с подарками, видит  новенькое ружье. Быстро бросает рядом с ним саблю, зарывает  их  под ворохом других подарков. Поворачивается к залу, невинно улыбается, высматривая  начальника милиции. Видит его в конце зала, машет ему рукой, милиционер добродушно отвечает ему.
Милиционер доходит до конца зала  на самом конце стола  скромно, как-то очень выделленно и туманно сидит женщина, она не сводит глаз с  молодоженов.  Это Наталья Алексеевна, она  волнуется, достает сигареты, у нее  нечем прикурить, она ищет взглядом, у кого можно спросить. Начальник милиции, прогуливавшийся рядом,   галантно предлагает ей огонь.  В его руках обыкновенная одноразовая зажигалка.
Милиционер (хвастливо). Настоящая американская! Приятель подарил! Недавно из Чехословакии приехал…
Наталья Алексеевна молчит, рядом с ней на столе лежит пачка сигарет, милиционер заинтересованно смотрит на сигареты, берет их со стола.
Милиционер (наигранно галантно). Вы позволите прелестная незнакомка?
Наталья Алексеевна кивает.
Милиционер. Вы родственница невесты? …Очень похожи! 
Наталья Алексеевна делает вид, что не понимает его.
Наталья Алексеевна. Ай донт спик раша.
Милиционер. О! Инглишь! Интурист!  Ай биг шериф Красноярск… Сити… Гард.
Милиционер поворачивается  к залу.
Милиционер (для Н.А.). Зе свадьба! Хеппи бездей!
Милиционер поворачивается, к иностранке, но ее нет, она бесследно исчезла, лишь пачка сигарет в его руке. Машинально рассматривает пачку сигарет на ней наклеена Российская акцизная марка.  В глазах у него  темнеет. 

Сцена № 55а
Верхний зал ресторан,  у стекла  стоят Иван и Наташа. Свет в окно попадает только с улицы, крупный план лица - Наташи и Ивана.
Иван. Обидятся…
Наташа. А ну их… Замучали уже со своим горько…
Иван.  Надоело целоваться?
Наташа. Нет…
Иван. Тогда пойдем обратно.
Наташа. А я хочу только с тобой… Нельзя?
Иван. Можно… Но гости же…
Наташа. А я не хочу тебя делить с ними…
Иван. Не хорошо ведь…
Наташа. Вань, да им уже не до нас…
Через лестницу видно, как внизу отплясывают гости в нижнем зале.
Иван. Да?…
Наташа тянется к Ивану, они целуются. В  стекле, где отражаются Наташа и Иван  скользит отражение Натальи Алексеевны, отражение останавливается на несколько секунд смотрит на них улыбаясь. Наташа вздрагивает.
Иван. Ты чего?
Наташа озирается.
Наташа. Знаешь, я как будто на нас со стороны посмотрела…
Иван. Как это?
Наташа.  Не знаю…
Иван притягивает ее к себе.
Иван. Филонишь…
Иван притягивает Наташу к себе, они целуются. 

Сцена № 55б
Гостям действительно не до молодых, танцы разговоры, оркестр веселье, громкая музыка. (План, нарезка 6-7 метров). Начальник милиции, кричит Мито Миндиашвили на ухо, трясет пачкой сигарет. Мито пожимает плечами.
Милиционер. Иностранка была! Красивая, такая!  Родственница невесты!
Мито пожимает плечами.
Мито. У них все в родне женщины красивые Кирилыч! Давай лучше выпьем за молодых!

Сцена №56. Абакан. Вокзал. Перон. 
 Абакан, вокзал, много вещей, Иван, Наташа, отец, Мать. На перроне появляется Александр Сергеевич Кардаш, с большим баулом, за ним бежит мужик грузчик из бригады Ивана с рюкзаком и двумя сумками в руках.
Кардаш (запыхавшись Ивану). Здравствуй Вань!  Еле успел! (переводит дыхание) Здравствуйте Наташа…
Кардаш подходит к родителям стоящим немного в стороне  у вещей, здоровается, о чем-то говорит. Грузчик останавливается возле Ивана. Ставит сумки на перрон, протягивает Ивану руку. Оценивающим взглядом смотрит на Наташу.
Грузчик (Наташе).  Зравсте!  (Ивану.)  Как сам?
Иван. Как универсам. Чего это Сергеевич!?
Грузчик. Закуси заготовил, говорить, свадьбу гулять будете?
Иван. Ну…
Грузчик. Позовешь?
Иван. Какой разговор Сань? Приезжайте всей бригадой…
Грузчик. Когда?
Иван. В пятницу…
Грузчик  мотает головой.
Грузчик. Не-е… Не срастется…Наша смена…  Может в субботу подкатим… Да тут тебе ребята подогнали…
Грузчик достает из-за пазухи бутылку водки.
Грузчик. Если не подвалим, выпей за нас…
Иван принимает бутылку, обнимает грузчика.
Иван. Спасибо Сань… Мне же нельзя…
Грузчик. Да ладно, чего уж там, за наших однобригадников…
Иван достает пятидесятрублевку, всовывает Сашке в руку, Сашка пытается вернуть. 
Иван. Даже не думай! Обидишь! Если подъехать не получится, сходите в ресторан, выпейте за нас с Наташей…
Сашка медлит, смотрит Ивану в глаза. Прячет купюру в карман.
Грузчик. Заметано… Петровичу скажу ты наказал! А я хлестанулся. 
В этот момент подскакивает Кардаш.
Кардаш. Иван, приедите домой, сразу все в ледник спусти, тут бастурма, корейка, окорок… сервилата палок двадцать, должно хватить.  Сергей Николаевич говорит водки маловато…   В пятницу к вам через Саяногорск поеду, у Володи Малышкова пару ящиков перехвачу… Познакомлю вас…   
Иван лезет в карман. Кардаш останавливает его.
Кардаш (с укором). Ай-я-яй! Ну вот скажи Вань, за что ты меня  все время обидеть наровишь? Ты ведь нам не чужой, наш мясокомбинатовский, а это все тебе от нас от всех.
Кардаш смотрит на часы.
Кардаш. Все! Я бегу! Совещание…
Кардаш обнимает Ивана. Убегает. За ним налегке бежит и Сашка грузчик, машет Ивану и Наташе.
Грузчик. Давай Вань…! Чтобы было все нештяк! Если срастется всей бригадой подкатим!
Иван тепло улыбается, машет ему рукой в ответ.  На платформу въезжает  старенький автобус, отсекает и Кардаша и Сашку грузчика.

Сцена № 56а
Автобус, открытое окно, Наташа сидит у, окна, положив голову на плечо Ивану, ее волосы развеваются, Иван держит ее за руку.  Проезжают городок.
Наташа. Что это за город?
Иван. Минусинск…
Наташа. Это где Ленин был?…
Иван.  Ага… В тюрьме…
Наташа. В какой тюрьме?
Иван. В пересыльной, вон она, белая такая, он когда в Шушу в ссылку ехал, здесь  ночь ночевал.
Наташа. В Шушинское?
Иван. Ну… Здесь не далеко, если захочишь я тебя потом свожу, посмотришь. У Саньки мотоцикл возмем я тебя и на ГЭС в Черемушки свожу -  обалдеешь! Сверху смотришь, а автобусы внизу как  муравьи.
Наташа прижимается к Ивану, целует его в щеку. Автобус останавливается на центральной площади,  у здания исполкома.
Отец. Вильк, Ты чего заглох-то?
Водитель автобуса несколько раз нажимает на сигнал. Поворачивается к отцу.
Вилька. Сюлприз! Сергей Николаевич, тебе будет!
Отец (сурово).  Какой сюприз ешо!? Мяса полцентнера везем…
Вилька. Рыбаков шибко просил, как обратно поеду, чтобы к нему завернул...
Из здания выбегает несколько человек, женщины и мужчина.
В дверь в автобус вваливается сияющий мужик с ящиком водки, Это Рыбаков. За ним женщины с цветами и хлебом и  солью.
Рыбаков. Николаич, не обессуть! От трудящихся Минусинска… Привет Вань…
Ставит ящик водки на сиденье, обнимается с отцом…
Рыбаков. Здравствуй Евдокия Павловна! (С Наташей). Здрасте!
Жмет руку Ивану.
Рыбаков. Вот примите хлеб да соль от земляков, от всего города… Поздравляю вас  с официальным бракосочетанием.   
Женщина передает Ивану хлеб-соль. Отец достает из ящика бутылку.
Отец. Сухим не отпустим… Парамон! Кто за  молодых бодрится, тому чернт не будет снится! 
 Сергей Николаевич ловко выбивает пробку из бутылки, озорно
смеется. Супруга    пресекает попытку обмыть свадьбу, осаживает
Сергея Николаевича, забирает бутылку.
Евдокия Павловна. Не чего тут!  (К водителю.) Виля!
Вилька.  Чего Евдакия Павловна?
Евдокия Павловна.  Давай сынок уже поедем!
Отец. Евдокия, дай нам хоть молодых поздравить!
Евдокия Павловна. Завтра съедетись, там и напоздравляетесь…

Сцена № 56б
Разговор окончен. Автобус пылит дальше, а Парамон Рыбаков чешет затылок, стоя с пустым стаканом в руках возле Горисполкома.
Рыбаков. М-да с Евдокией не поспоспоришь -  железная женщина…

Сцена №57. Таежная дорога. Шушинский  район, ГЭС. Черемушки.
Иван на мотоцикле везет Наташу из  Шушенского от мемориала.  На смотровую площадку Шушенской ГЭС в Черемушки.  Гонка по вертикале, динамика, экшн,  Самое главное выезд на площадку почти гибельный! Грандиозный с вылетом крана за пределы площадки, ветер, бесстрашие молодых людей, стойка на поручнях. Больше чем Титаник! За восьмисотметровой плотиной стоит черная вода, внизу игрушечные автобусы и неразличимые фигурки людей.
Они обнимаются.
Наташа. Как красиво…
Иван. Сила!
Наташа прижимается еще сильней к Ивану.
Наташа. Ты опять уедешь в Москву…
Иван.  В Калугу… На сборы… Потом в Москву…
Наташа. Я знаю… Пообещай нам что будешь писать нам каждый день…
Иван. Обещаю…
Наташа. Нет, не так!
Иван.  А как?
Наташа. По настоящему, по заправдешному!
Иван (кричит  Енисею). Клянусь каждый день писать письма своей жене Наташе Ярыгиной!
Наташа.   Нет нам…
Иван. Кому нам?
Наташа смущенно улыбается. Опускает глаза, прикрывает живот ладонью.
Наташа. Ну, нам… Мне и нашему ребенку…
Иван подхватывает Наташу на руки, целует ее в глаза, в лицо, в руки, кружится с ней на руках. (Звучит главная музыкальная тема фильма).
Иван (кричит). Я люблю тебя! (Кричит Енисею.)  Слышишь?! Я люблю свою маленькую Наташку!  Я люблю ее!
Музыка заполняет все пространство. Кружение, подъем над плотиной, феерия полета. Все сливается в кружение. На подложке: Иван борется, пишет, поднимается на пьедесталы  -  пишет, мелькают фотографии, рождение детей, олимпийские игры, объятья встреч и грусть  проводов, фотографии подросших детей, родители, братья, Сизая, Красноярск -  вся жизнь Ивана и Наташи, жизнь родителей, жизнь их близких. Все кружится, кружится, закручивается в темную воду Енисея.
ГЗК Иван (издалека). Я  люблю вас! Люблю вас всех!

Сцена №58. Красноярск. Квартира Ярыгиных.
Наташа проверяет детей, спящих в соседней комнате детей, садится у включенного телевизора, она уставшая, Она устало смотрит на часы. По телевизору транслируют передачу с олимпийских игр. Раздается звонок телефона. Наташа берет трубку.
Наташа (устало). Да…
Галина сестра. Наташ ты смотришь? 
Наташа. Да…
Галя. Может к нам?
Наташа. Да нет… ребятишки спят…
Галя.  Вот и хорошо… Отдохнешь хоть.
Наташа. Да нет Галь, спасибо…
Галя. Ну, как хочешь! У нас тут пол управления собралось, целая трибуна…  Света Шумакова -  Сашкина жена приехала, Володя нелюбин с женой… А?
Наташа устало улыбается, поправляет выбившуюся прядь волос.
Наташа. Да нет Галь, я совсем замоталась, до кресла только что добралась…
Галина. Ну, как хочешь, если соскучишься, приходи!
Наташа. Хорошо…
Наташа опускает трубку на  телефонный аппарат, все это время за кадром и в кадре вещают с олимпийских игр. У Ярыгиных цветной телевизор. Наташа устаривается с ногами в кресле, отпивает из большого бокала -  кружки (Кружка Ивана которая разобьется в финале) кофе. На мгновение прикрывает глаза.

Сцена № 59. Комната в общаге Сашки грузчика.
Черно-белый телевизор, стол, заставленный бутылками с пивом, вокруг стола сидит вся бригада, (4-5 человек, ухарского вида, почти у всех  руки в татуировках, сразу видно крупного мужчину, это бригадир Саныч.) обсуждают уже увиденные схватки Ивана,  шумят. Сашка показывает  пантомиму. 
Сашка (К бригадиру). Как она могла Саныч! (К другому) А этого! Ну немца-то?! (Сашка показывает замысловатый прием.) Помнишь Лех, Ванек нас чуть не зашиб, полутушей на холодильнике, это же он на нас тренировался! Он как только швыранул, так  я сразу же, за все догнал!
В комнату без стука  входит  участковый с соседкой Сашки по общежитию.
Соседка.  Вот. Товарищ уполномоченный подивитесь, опять пьянку тут затеял! Шалман развел.
Участковый. Здрасте… почему нарушаем?
Бригадир. А в чем дело командир?
Участковый. Нарушаете общественный порядок. Шумити, распиваете… Жалобы на вас, не хорошо  граждане.
Сашка. Да ладно начальник!  Врет она все!
Участковый. Буду на вас гражданин Бурляев составлять протокол об административной ответственности.
Участковый присаживается к столу, отодвигает стаканы и закуску готовится составлять протокол.
Сашка. Да ты че?! Мы культурно отдыхаем. Вот! Ждем когда наш бригадник интуристов раком ставить будет, а ты эту перечницу слушаешь!
Соседка. Запишите, запишите Виктор Федорович в протокол -  оскарблял непотребно! 
Участковой (соседке). Да не тарахти ты Петровна! (К Сашке.) Какой бригадник? Каких нинтуристов?
Сашка отходит от телевизора.
Сашка. Наш! На Олимпиаде! Во!
Сашка показывает на телевизор, на экране которого появляются кадры из борцовского зала.
Диктор. Сейчас телевизионные  камеры Интервидения начинают свою трансляцию, с борцовского ковра, на котором с минуты, на минуту появится наш атлет из  Красноярска -  Олимпийский чемпион  по вольной борьбе  в полутяжелом весе  72 года Иван Ярыгин. 
Участковый (растерянно). Ярыгин?... Что ж вы сразу-то не сказали...
Соседка всплескивает руками, опускается на стул у двери.
Диктор. Его соперником в финальной схватке за Олимпийское золото будет не мение титулованный американский борец Рассел Хеликсен!
Соседка. Ой, Ванечка…  (зло Сашке.) Ах ты змей! Знаешь же, что телевизора у меня не работает! Мог бы и позвать паразит!
Но на нее уже, никто, не обращает внимание, все смотрят в телевизор. Сашка автоматически открывает бутылку пива, ставит на стол перед участковым, пододвигает чистый стакан. Участковый забыл о протоколе, наливает пиво, смотрит телевизор.
Бубнит диктор.
 
Сцена №60. Квартира Ярыгиных.
Телевизор, на ковре Иван. Разукрупнение кадра, Наташа, камера движется (крупно лицо Наташи.), она трогательно спит. За кадром звучит голос диктора.
Диктор. Еще одна золотая медаль добавленна в копилку  нашей Олимпийской дружины. На этой победной ноте мы заканчиваем телевизионную трансляцию, из не очень приветливой Олимпийской деревне в Монреале.
Раздается телефонный звонок, Наташа вздрагивает, сонная берет трубку.
Наташа. …
Галя.  Ну молодец у нас Иван! Поздравляю тебя Натусичка!
В  телефонной трубке слышны крики других поздравляющих.
Галя. Слышишь? Мы все вас поздравляем и тебя и Сережу с Галочкой и Ваню…
Наташа смотрит в телевизор, начинает понимать, что она проспала, из ее глаз катятся слезы. В трубке кричат, радуются, но она их уже не слышит, по телевизору звучит гимн Советского Союза. 
 
Сцена №61. КОРИДОР ОБЩЕЖИТИЯ САШКИ ГРУЗЧИКА.
Сашка в милиционерской фуражке в обнимку с участковым. Они пьяные обсуждают финальную встречу Ивана с американцем. Неожиданно Сашка хватает участкового и несет по коридору.
Сашка. Как его Ванек, этого Хеликсена ловко.
Участковый.  Вынес… За золото!
Сашка приседает немного, подхватывает участкового,  копируя движения Ивана.
Сашка. Нет Витя, он его не вынис, а выкину!
Сашка подхватывает участкового и швыряет через себя. Они проваливаются в проем чужой комнаты.
ГЗК Сашка (радостно). У меня получилось! Витек! Получилось как у Ванька!

Сцена №62. САЛОН САМОЛЕТА.
Из-за шторок появляется Иван и командир корабля.
Иван. Спасибо большое, а то бы всю жизень прожил, а в кабине не побывал.
Командир корабля. Ну что вы Иван Сергеевич, для нашего экипажа это великая честь… Милости просим, как в Москву соберетесь, берите билдет на наш рейс, я вас за штурвал посажу…
Иван. Спасибо, я не…
Ивана прерывает Миндиашвили.
Мито. Иван иди сюдабыстрее!
Миндиашвили вскакивает с кресла, тащит Ивана к иллюминатору.
Мито (Командиру корабля). Извините ради Бога! (К Ивану.) Ты посмотри, посмотри, что там творится!
В салоне появляется стюардесса  с микрофоном.   
Стюардесса. Товарищи пассажиры, наш лайнер произвел пасадку в аэропорту города Красноярска. К  услугам  прибывших гостей города уютные  гостиницы, такси и маршрутные автобусы. Не забудте получить свой багаж и личные вещи. Экипаж корабля еще раз поздравляет наших земляков Красноярцев с олипийским золотом и победой! И желает им  спортивных успехов и крепкого сибирского здоровья!
Все присутствующие в первом салоне пассажиры аплодируют. 
Миндиашвили цокает языком.
Мито. Какие красивые девушки у нас работают в аэрофлоте…
Иван хмурится. Саша Шумаков улыбается.
Мито (реабилитируясь). Почти как Наташща с Томчиком!…
Иван и Мито, а на соседнем сидение и Саша Шумаков, смотрят через иллюминатор на взлетно-посадочную поле, где у здания аэровокзала, собралась  людская толпа.
Мито (к капитану). А что там случилосьб?
Командир корабля (с улыбкой). Вашу делегацию встречают Дмитрий Георгиевич, с «земли» передали подруливаем на парадную.
Ивану кажется, что он видит глаза Наташи. Ищет ее в толпе встречающих.
Иван. Наташа…
Мито. Где? Где ты ее увидел?
Иван. Там…
Мито. Где там?
Смотрит в иллюминатор.
Иван. В толпе…

Сцена №63. Приземлившийся самолет выруливает к зджанию аэровокзала.
Наташа с цветами,  скромно стоит в толпе на взлетном поле красноярского  аэродрома. Рядом с ней стоит не молодая, но видно только, что сошедшаяся парочка.  У женщины в руках букет. Самолет с героем  коснулся взлетно-посадочной полосы. 
Женщина (с восхищением). Ой, Валерочка! Ярыгин с Шумаковым прилетели...
Прапорщик. Кхе! Они вам, что Валентина Ивановна, простите меня,  карлсоны или перелетные птицы?
Женщина. Нет…
Прапорщик (не зло, от дури). Ну тогда так и докладывайте!
Женщина. Как?
Прапорщик. Четко, по военному – на самолет Ту-134 рейслм Москва-Красноярск, на родину прибыли  чемпионы летней Олимпиады 76 борцы Иван Ярыгин и Александр Шумаков!
Женщина (восхищенно). Ой какой Вы у меня Виталий Евгенеьевич!...
Женщина прижимается к прапорщику. Наташа прячет улыбку в букет цветов, смотрит на них с любовью.
Прапорщик (больше для окружающих). А с Иваном Сергеевичем, между прочим, мы в одной спортроте служили в Новосибирске…
Кто-то из толпы. А вы то же спортсмен?
Прапорщик. Навроде того… По снабжению…
Кто-то (разочарованно). А-а…Каптерка?
Прапорщик. Да я!... Да мы!…
  Возмущенный  голос прапорщика тонет в приветственных криках и гуле турбин.
Из толпы. Выходят, выходят!

Сцена №64. Трап самолета.
Дверь первого салона открывается, на трап выходит стюардесса, она ожидает выхода почетных гостей - олимпийцев.
В открытой двери самолета выдавливаемый Мито Миндиашвили появляется смущенный Иван. Военный оркестр начинает играть марш, но при первых же звуках меди Иван отчаянно прорывает оборону Миндиашвили и скрывается в утробе самолета.
Мито. Ваня! Ты что  совсем одичал? Нас люди  встречают! Хлеб-соль приготовили, а ты?!
Иван. А че я? Не пойду я первый, сам иди или вон Саня  пусть.
Шумаков. А чего я? Ты у нас дважды Олимпийский тебе и расхлебывать.
Мито (громким, упорным шепотом). Вот, вот. Давай!
Иван уперается.
Мито. Ну все хватит. Ты посмотри людям то же нужно выходить, а они из-за тебя в самолете сидят.
Иван оглядывается за спину, видит добрые, ждущие глаза пассажиров.
Иван (к Мито). Ладно… только ты первый…
Мито. Какой разговор?
В проеме появляется Миндиашвили, он машет рукой, широко улыбается, делает хитрый захват и вытаскивает Ивана вперед себя. За Иваном появляется Саша Шумаков. Толпа взрывается криками. 
Иван. Георгичь! Я тебе этого не забуду!
Мито (громким шепотом). Хорошо, хорошо, не забудь…  только сейчас улыбайся, не порть людям праздник.
К самолету по красной ковровой дорожке идет  Морев - мэр Красноярска.  С трапа спускается ссутулившийся Иван, веселый Миндиашвили и открытый всем ветрам Саша Шумаков. Мито подходит к стоящему у трапа Мореву, здоровается с ним за руку, Морев обнимает его, Ивана и Александра. Что-то кричит на ухо Миндиашвили. Морев приглашает всех пройти по красной ковровой дорожке.  Встречающие машут им  цветами, что-то кричат из-за спин военного караула.   Иван смущенно машет им в ответ заученно рефлексивно. Ищет в толпе  родное лицо супруги. Миндиашвили приветствует всех по-спортивному, подталкивая Ивана вперед, Александр спокоен и приветствует всех открыто, но сдержанно. 
Кто-то. Иван! Иван!
Иван поворачивается на крик. В кадре крупно радостное лицо Сашки грузчика с большим синяком под глазом, он радостно улыбается машет Ивану.
Сашка. Все пучком Ваня! Я теперь все понял!  Все!
Иван искренне улыбается ему, машет в ответ.   Сашкино лицо и его привет разгибают его.  Иван понимает, что их   пришли встречать не чужие, а родные, близкие люди. Иван крутит головой, ищет Наташу.  Наташа видит Ивана, машет ему, даже кричит, что-то, но  ее не слышно из-за толпы, не видно из-за леса рук встречающих.  Миндиашвили жмет руки, что-то кричит в знак приветствия, в толпе ничего не слышно. На лице Ивана тревожная улыбка, глаза ищут любимую, но не находят ее.  Камера вырывает из толпы другие знакомые лица. Толпа расступается на встречу Ивану, Мито и Мореву по красной дорожке вышагивает генерал Ильин -  бывший начальник училища, отдает честь олимпийцам, жмет руки прилетевшим: Ивану, Александру  и Миндиашвили и идущему  Мореву  жестом приглашает их занять место у микрофона. Слово берет Морев.
Морев. Товарищи! Земляки! В этот торжественный для всех нас день хочу сердечно поблагодарить вас за гостеприимство и теплоту с которым вы встречаете наших Олимпийских  чемпионов Александра Васильевича Шумакова и Ивана Александровича Ярыгина и  их тренера Дмитрия Георгиевича Миндиашвили, наших земляков и товарищей…
(Звук микшируется, уходит, перерастая в тревожную мелодию  -  муз тему фильма.)
Иван ищет взглядом Наташу. Его взгляд как птица кружится над толпой в поисках любимо. Он не видит Наташу.

Сцена № 64а
Толпа Наташу  оттеснила к самому дальнему  краю, она плачет, уткнувшись в букет. Слышно как выступает перед собравшимися Миндиашвили, стоящий рядом с Наташей старичок, успокаивает ее.
Старик. Ничего, ничего дочка ешо увидишь его, а ежели повезет  то и замуж за него выйдешь!..
Наташа опускает цветы, улыбается старику через слезы.  В ее глазах сияет восхищение, любви к старику, к людям которые пришли приветствовать ребят. Наташа оживает -  озорно  подбрасывает в воздух букет, цветы рассыпаются в воздухе, она обнимает обалдевшего старика.
Наташа.  Спасибо вам... Я уже!
Старик не понимает ее. 
Старик. Чего?
Наташа. Явышла за него замуж.
Наташа убегает к зданию аэровокзала.  Старик крупно, через восьмерку.
Старик. За кого?
Наташа. За Ярыгина!
Наташа убегает к аэровокзалу.
Старик (ей в след). Вот дают! И когда энто они все успевают?!

Сцена №65. Двор дома Ивана Ярыгина в Красноярске. 
К подъезду дома Ярыгиных подъезжают черная "Волга" из машины выходит Морев, Миндиашивили, Иван. Морев прощается с Иваном за руку.
Морев. Еще раз Иван Сергеевич, прими мои   поздравления и благодарность! Вечером жду вас супругой на праздничный ужин...
Иван. Спасибо Александр Ильич, обязательно будем… я только …
Морев. Что только?
Иван. Я только Наташу не встретил, может  случилось что?
Морев. Да нет, не волнуйся, я ее лично на аэродром привез… может застеснялась…
Иван. Да… Может быть…
Морев садится в машину, на заднее  сидение. Миндиашвили с шуткой подталкивает Ивана в бок.
Мито. На банкете будет сюрприз Ваня.
Иван не слушает его, крутит головой. Миндиашвили понимает все.
Мито. Да не  переживай ты! Толпа такая была, кого хочешь можно было потерять Наташа дома, вот сейчас придешь и обнимишь ее...
Дверь машины открывается, от туда выглядывает Морев.
Морев. Дмитрий Георгиевич, ты едешь?
Мито. Да, да, Александр Ильич! 
Миндиашвили поворачивается к Ивану совершенно серьезный, обнимает его, у него наворачиваются слезы.
Иван. Ты чего Георгич?!
Мито. Спасибо тебе Ваня…
Иван. За что?
Мито. За то, что ты сделал это...
Иван бросает сумку на землю, крепко обнимает своего тренера.
Иван. Ты не прав Георгич,  мы все сделали это… ты, я, Чарков, Кардаш, Абросимов, морев, Наташа… Родители наши, Володя Малышков, мы все... 
Мито. Да, да Ваня… Спасибо… тебе…
Мито отстраняется  от  Ивана, стесняется своих слез и нахлынувших чувств. Раздается сигнал автомобиля. Миндиашвили  забирается в салон машины. Автомобиль уезжает  Иван смотрит ему вслед. 

Сцена №66. Подъезд. Красноярск.
Иван входит в полутемный подъезд, останавливается у почтового ящика, достает ключи открывает его, неожиданно к его спине приставляют блестящий предмет. Мгновение ока и нападающий уже в руках Ивана.
Нападающий (жалобно). Ой!
Иван  еще не видит, но уже точно знает, кто у него в руках.
Иван. Наташка!
Иван отстраняется, смотрит на Наташу. Приближает свое лицо к ее лицу, жарко целует ее в щеки в губы в нос.
Наташа плачет.
Иван.Ну не плач… Я уже вернулся, я здесь с тобой...
Наталья смеется сквозь счастливые слезы, вырывается из его медвежьих лап, бьет его по груди ладонью.
Наташа. Чуть руки не оторвал медведь! 
Иван сгребает ее в охапку, несет на руках, целует.
Иван. Предупреждать надо...
На втором или третьем этаже им на встречу попадается соседка, она всплескивает руками, кидается и обнимает ребят.
Соседка. Ой, Ванечка мы то как за тобой переживали! Петрович чуть от радости в больницу не загремел! Весь корвалол собака вылакал, по двору носился! 
Наташа. Спасибо вам, Анна Прокопьевна, приходите завтра к нам...
Анна Прокопьевна. Спасибо Наташенька, спасибо дочка... (Меняет тон на заговорческий, приближается к Ивану.) Вань,  а медаль-то отдали? Или как?
Иван смеется.
Иван. Отдали, отдали теть Ань, кому она нужна-то?
Анна Прокопьевна (просеяв лицом). Ну тады ладно Ванечка…Старику скажу, а то он запереживал… говорит: все медали  в переплавку и заграницу, а нашим говорит с люминия наделали и шишь с маслом…
Иван смеется, расстегивает олимпийку, показывает бабке Анне медаль, та восхищенно качает головой. Цокает языком, но не трогает ее, боится.
Анна Прокопьевна. Красивая…
Наташа. Баб Аня, приходите с Петровичем, я его любимых пирогов напеку…
Анна Прокопьевна. Да, дочка, думаешь им пироги нужны?! Они  на завтра сабантуй на дворе ладят, весь двор сбаламутели. 
Иван. А мы тогда сами придем! Скажи петровичу: я завтра проставляюсь, как положено.
Анна Прокопьевна. Во, во! Ваня! Им этого только и надо, налакаются, как в тот раз и будут до утра песни горланить, Зря ты их балуешь!
  Анна Прокопьевна видит в окне своего мужа вокруг которого гоношатся мужики. Она высовывается в окно.
Анна Прокопьевна. Алкаши проклятые, вот я вас…!
 Услышав ее голос, мужики бросаются в рассыпную. Она всплеснув  руками, стрелой несется вниз по лестнице, на ходу прощаясь с ребятами. 
Анна Прокопьевна. Побегу покуда не утек, а то потом его вообще не поймаешь!
  Иван смотрит на Наташу, улыбается.
 Иван. Наташ, давай сразу договоримся, ты меня ловить не будешь… ладно?
Наташа. Ладно… А ты как Петрович будешь?
Иван смеется.
Иван. Еще хуже! На пенсию пойду… Буду такие кренделя выписывать, Петровичу и неснились.
Наташа смеется.
Наташа. И как ты себе это представляешь? Почетный гражданин Красноярска… и кренделя…
Иван.  Я по нечетным буду… Почетный гражданин… скажешь то же.
Наташа с ясными глазами.
Наташа. Ну да… Вам троим… Ты что не знал?
Иван. Нет.
Наташа.  Я, наверное проболталась…
Иван. Я никому об этом не скажу.   
Целует Наташу, несет ее домой.  Из-за спины, через открытое окно подъезда слышен голос  бабы Ани.
Анна Прокопьевна. Федька! Стой  ирод  проклятый! Ваня приехал, завтра  вам банкет будет делать!
Иван улыбается, целует Наташу, все погружается в мрак лестничного проема. Иван делает шаг по лестнице -  поцелуй, еще шаг - еще поцелуй, еще поцелуй, еще... он несет  ее домой, на руках, как богатырь ребенка - нежно, неуклюже с любовью и боязнью причинить боль. (Весь диалог происходит на ходу свет и полное затемнение как бы чередуются друг с другом).
Иван. Я люблю тебя... (целует.)
Наташа, радостно  плачет, сквозь улыбку, подставляет свое  лицо Ивану.
Наташа. И я,  и я тебя люблю.
Иван снова делает шаг, целует ее в глаза.
Иван. Я сильнос кучал...
ГЗК Наташа. И я… Я больше никуда тебя не отпущу…
Иван. Ну и не надо… У меня ведь отпус, поедем с ребятами в Анапу…
Наташа. Нет, я совсем тебя не отпущу… Никогда…
ГЗК Иван. А я хотел еще на третью Олимпиаду…
Наташа. А Георгиевич?
Иван. Он не против…
Яркий свет, крупно испуганные глаза Наташи..
Наташа. Она же ведь только через четыре года!
Иван целует ее, снова все уходит в ЗТМ.
ГЗК Иван. Ну и что? За то вместе поедем… Сережка с Галченком подрастут …
Наташа (успокоено). Тогда ладно…

Сцена №67. Одноместный номер. Спортивной базы. Ночь.
Иван просыпается в холодном поту. В глазах Ивана страх. Он издает какие-то звуки. В дальнем углу в кресле виден неясный силуэт, Иван вглядывается в него, но ничего различить не может.
Иван. Что со мной? Что со мной Господи?
Голос из темноты. Ты просто напуган…
Иван. Напуган? Чем?
Голос. Завтрашнем днем…
Иван. Это неприятное чувство…
Голос. Да, но оно необходимо людям…
Иван. А почему у меня его не было раньше?
Голос. Ты был молод…
Иван. А теперь?
Голос. А теперь ты повзрослел…
Иван. И из-за этого пришел страх?
Голос (с насмешкой). Нет конечно, продсто ты делаешь шаг…
Иван. Куда?
Голос. В завтра…
Иван. Я думал об этом… Я совсем не знаю, что мне теперь делать…
Голос. По этому и боишься…
Иван. Зачем? Я не хочу испытывать это чувство!
Голос. Так надо… Когда человека лишают возможности заниматься любимым делом ему становится больно и страшно как тебе…
Иван. Я никого никогда не отлучал…
Голос. Я знаю…, но тебе предстаит это делать… В новой жизни.
Иван. Я не хочу приносить людям страх…
Голос. Именно по этому тебе будет доверено вершить судьбы других… Ты правильно сделал, что отдал право бороться за себя другому…
Иван. Почему?
Голос. Потому  что теперь ты будешь бороться за их души…
Иван.  Я буду попом?
Голос (с иронией). Нет!
Иван. А кем?
Голос. Не торопись, ты сам скоро все узнаешь…
Иван.  Завтра…
Голос. Нет.
Иван. А что мне делать завтра?
Голос. Отдыхать… прими это как должное, как заслуженное тобой, как пенсию…
Иван. Пенсию? Я еще молод и полон сил… И завтра мне не нужно идти в зал, тренироваться, бежать кросс… Не нужно делать все то что я все эти годы делал с любовью…
Голос. Для начала просто отдохни, вылежись, тебе еще нужны будут силы, много силы… и терпения…
За окном начинает светать, страх давно ушел из глаз Ивана. Старик встает из кресла и бестелесной фигурой проходит мимо Ивана, Иван хочет, что-то спросить, протягивает к старику руку, но старик прикасается к его лубу и Иван проваливается в сон.
 Иван  просыпается совершенно свободным и успокоенным, в номере спортивной базы, включает телевизор, кто-то из ребят заглядывает в комнату.
Кто-то. Иван, ты чего валяешься?
Иван. Я на пенсии!
Кто-то. Шутишь?!
Иван (браво). А что, похоже? ...
Кто-то. Не очень...
Иван. Вчера на совете решили – на Олимпиаду  едет Илюха, пора уходить...  А вы давайте тренируйтесь! Пашите...
Кто-то. Ну, ты даешь!
Некто скрывается за дверью.
Иван остается один. Снова включает телевизор пультом управления, беспорядочно переключает каналы. Выключает телевизор, отшвыривает пульт. Тоскливо смотрит за окно,

Сцена №67а
Там  выстроились на утреннюю линейку ребята из сборной.
Иван (сам себе). Мы свое отпахали... (с горькой усмешкой.) Пора на калбасу...

Сцена №68. ВЕСТИБЮЛЬ АЭРОПОРТА ВНУКОВО.
  У окна стоит Иван и Миндиашвили, рядом с Иваном спортивная сумка.
Мито. Что ты там делать будешь?
Иван. Детей растить… Ты ведь знаешь, Наташа их без меня  поднимает…, бываю дома раз в пол года, что это отец?
Мито. А спорт?
Иван. А что спорт? Я им назанимался вот так…
Иван проводит ладонью по горлу. Мито качает головой.
Иван. Хватит!
Мито. Так не бывает Ваня… Ты не сможешь уйти… Что эти говорят?
Иван. Предлагают  отстаться  в Москве..
Мито. А ты?
Иван качает головой.
Иван. Не хочу…
Мито. А чего хочешь?
Иван. Не знаю… Нужно подумать… Может пацанов наберу, тренировать буду…
Мито. А соревнования?
Иван. В Абакан к Чаркову буду возить...
Мито. А уровень?
Мито обреченно машет рукой.
Иван. Пацаны у нас крепкие, Ни один ведь я такой… Найду еще пару футболистов... Вон в Новосибирске у Виктора Кузнецова красавец вырос  Сашка Карелин… Любо дорого…
Мито. Я его видил, молодец Михалыч, но такие Ваня как ты и Карелин не каждый денеь в зал приходят… У вас это от Бога…
Иван. Мне все равно… Буду с обычными заниматься, Бог даст вырастут… Сережку своего тренировать буду…
Мито. А как же твоя мечта – борцовскую  школу построить?
Иван. Вот там и построю, дома и стены помогают...
Диктор объявляет о завершении регистрации рейса Москва - Красноярск.
Диктор. Регестрация на рейс 171 Москва – Красноярск завершается у стойки номер восемь, граждан  не успевших пройти регестарцию  и контрольное взвешивание  багажа просят не задерживаться...
Иван  пожимает Миндиашвили руку, берет сумку уходит к стойке регистрации. Поворачивается к Мито, грустно улыбаясь машет рукой, Миндиашвили грустно смотрит на Ивана. Иван уходит в глубь посадочной зоны, Миндиашвили остается один. (Все как в Махачкале в 1970 году, только наоборот).
Мито. Ничего Ваня, отлежишься в своей берлоге и приедешь, куда ты без большого спорта денишься… И школу свою еще построишь…

Сцена № 69. КАБИНЕТ ИВАНА В ФЕДЕРАЦИИ БОРЬБЫ.
Иван в новом кабинете в федерации борьбы. Пустые полки, часть мебели запакована. Звонит телефон. Иван берет трубку.
Иван. Ярыгин… Здравствуй Владимир Ильич! Да спасибо, кабинет обживаю… Кто? Сашка Бурляев? Конечно знаю, он наш мясокомбинатовский… На работу?  Ну и что что из тюрьмы, парень-то он хороший, не душегуб… Владимир Ильич, ты возьми, а я приеду разберемся. Квартиру? На этой неделе поедем с Натальей смотреть… Завтра… Завтро говорю, всей командой,  выезжаем… в Кисловодск… Спорная ситуация, даже ты знаешь… Да, да, спасибо Владимир Ильич, обнимаю.
Иван вешает трубку. Распаковывает очередную коробку с личными вещами, достает из нее  фотографию в застекленной рамке, вешает ее на стенку, на фотографии сборная СССР по вольной борьбе.

Сцена №70. КОМНАТА ГЛАВНОГО ТРЕНЕРА СПОРТИВНОЙ БЗЫ.  МНОГО НАГРАД, КУБКОВ. 
Невысокого роста чеченец, закрывает входную дверь. Это помощник одного из полевых командиров в  Ичкерии, войны еще нет, но уже началась вакханалия.
Кир. (кому-то за дверью по чеченски).Скажи, чтобы нам не мешали…
Поворачивается к Ивану. С наглой улыбкой идет к нему. Иван сидит за столом, что-то пишет. Чеченец достает из кобура пистолет системы «Стечкина», на ходу заглядывает в окно, у входа в здание спортивной базы, где находится Иван выстроились в оцеплении несколько вооруженных автоматами бородачей. Чеченец  все так же нагло улыбаясь  присаживается напротив Ивана к столу. 
Кир. А теперь Иван, давай-ка поговорим с глазу на глаз… Раз ты тут самый главный… Раз ты тут все решаешь…
Кир поднимает оружие, но не на уровень лица, а так немного.
Кир. Как думаешь жить Иван?
Иван (с иронией). Регулярно…
Кир. Это хорошо…
Иван. Чего хочешь?
Кир. Хороший вопрос… Хочу чтобы ты нашего парня взял на эти свои игры.
Иван улыбается.
Кир. Чего улыбаешься?
Иван. Да вот смотрю на тебя и думаю: ты  чудак или просто  волшебник.
Кир вскидывается, но берет себя в руки
Кир. Я сказал тебе -  ты должен взять нашего парня на Олимпиаду.
Иван. Лично я никому и ничего не должен мальчик… А во вторых, мы тут сидим уже неделю решить не можем кого отправить за сборную страны, появляется Хатабыч и говорит: кого нужно брать, а ты уверен что нужно брать именно его? 
Кир. Конечно! Он лучший…
Иван. Лучший? Ты то откуда об знаешь?
Кир. Я сам занимался борьбой! 
Иван. Я не расслышал, что ты делал?
Кир. Занимался борьбой.
Иван. Спряч свое мнение… подальше…
Кир. Почему это?
Иван встает из-за стола.
Иван (повышая градус). Потому! Что судить нас может только такой же как мы - кто живет борьбою, дышит ею, а не знаимается…
Иван показывает рукой неопределенное движение…
Кир. Э-э-э зачем так говоришь?!
Иван (перебивает его). А как мне с тобой говорить? Ты пришел ко мне… И решил что я сразу же предумаю и пошлю твоего парня на Олимпийские игры! А ты спроси меня: смогу я после этого жить?! Спать? Тренировать? Смотреть в глаза своим товарищам?!  (Иван взрывается.) Дышать!
Кир. ...
Иван. Молчи. Я тебе скажу… Если я сейчас перед тобой прогнусь, жить я дальше не смогу! Все иди, мы сами тут решим все без тебя.
Кир. Зачем прогнуться, мы тебе денег дадим, много денег, сколько захочешь.
Иван. Я что по твоему похож на проститутку?! А ну пошел вон!
Кир  вскидывает пистолет, направляя его дуло в лицо Ивана. 
Иван делает шаг на встречу стволу.
Иван. Я тебе сказал вон!
 В кабинет врывается Ахмед Шахбиев, друг молодости Ивана.
Ахмед. О-о-о  я вижу вы уже познакомились!
Ахмед отодвигает Кира, обнимает Ивана.
Ахмед. Здравствуй Ваня…
Шамиль встает между Киром и Иваном.
Ахмед. Что случилось?
Ахмед поворачивается к Киру.
Ахмед  (Кириму на чеченском). Чего хочешь? Я скахзал тебе не беспокоить его?  (Не сильно бьет его по щеке ладонью) Зачем ты приехал?
Кир (Ахмеду на чеченском). Клянусь, Аллахом,  я убью его!
Иван, нежно отодвигает Шамиля в сторону, улыбается.
Иван. Знаешь такую поговорку мальчик: Мужчина не говорит, мужчина делает. (Поговорку говорит на чеченском). 
Кирим дергается, но Ахмед хватает его за руку, оттягивает в угол комнаты.
Ахмед (Ивану). Извини Ваня… Мы тут по родственному…. (Снова отвешивает Киру увеистую оплеуху, отводит его в сторону). Ты что щенок не понимаешь, что я тебе говорю?! Зачем ты позоришь семью? Угрожая Ивану ты угрожаешь мне, отцу, братьям, маме… И еще Богом клянешься убить его! Ты совсем одурел от крови?! Если кто-нибудь узнает что ты приезжал к нему…  Нас насмех поднимут. (Жестко берет его за лицо.) У тебя совесть есть?
Кир. Арабы…
Шамиль навешивает еще один подзатыльник.
Ахмед. Какие арабы?! Арабы сегодня есть, завтра в один день могут все подохнуть! Иван дружит с  шейхами! Спроси любого и они ответет тебе, что почтут за честь принять у себя  этого человека? Кто прислал тебя?
Кир опускает голову.
Ахмед. Этот урод?!..
Ахмед обыскивает Кира, из нагрудного кармана вытаскивает пачку сто долларовых купюр. Бросает их в лицо Киру.
Ахмед. Ты что хочешь весь тейп опозорить, берешь у этого шакала деньги! Иди в машину и жди меня!
Ахмед  выталкивает Кира за дверь.
Ахмед (кому-то на чеченском). Адам забери у него  пукалку и пригляди за ним...
Шамиль поворачивается к Ивану.
Ахмед. Прости брат… Как говорил Дмитрий Георгиевич -  Молодой необученный…
Иван обнимает Шамиля.
Иван. А я уж думал, что никогда не встретимся… Ты где пропадал? Наташа тебя все время вспоминает… Как мама? Как отец?
Они садятся к столу.
Ахмед (устало). Все нормально…
Иван. Женат?  Дети?
Ахмед. Да нет… Не получилось… Что мы все обо мне? Ты то как? Как Наташа? Я тебя видел с Георгичем в Монреале, как он лезгинку танцевал! 
Иван (удивленно). По телевизору?
Ахмед. Заче? Так… прилетал…
Иван. Почему ты не нашел нас? 
Ахмед. Некогда было… Да и жизнь у меня теперь другая Ваня… Что бередить прошлое? Я и сейчас не должен был приезжать… Еслибы не этот дурачек… Прости.
Иван. Да ладно, к нам в Москве и не такие приезжают…
Ахмед (удивленно). Чеченцы?
Иван. Всякие...
Ахмед. Может помочь?
Иван. Сами справимся.
Ахмед. А как Георгич?!
В коридоре слышен шум, вошкотня, крики.
Иван. Вот сейчас сам у него и спросишь!
В дверь вламывается растрепанный Миндиашвили, за ним пытается зайти еще кто-то, но Мито выталкивает его, запирает дверь торчащим в двери ключом.
Мито. Что здесь такое Иван?! Кто эти люди?! (На Ахмеда буром) Чего хочешь?!
Ахмед встает, встает и Иван.
Иван. А ты приглядисьГеоргич… Сразу поймешь чего он хочет…
Миндиашвили  смотрит на Ахмеда, начинает его узнавать.
Мито. Ахмедик! Мальчик мой! Ты откуда здесь?!
Мито обнимает его, поднимает.
Ахмед. Здравствуйте Дмитрий Георгиевич…
Мито отстраняет его от себя, разглядывает.
Мито. Вах, какой солидный! Дай ка  я на тебя посмотрю!
Осматривает, остается довольным, обнимает Ахмеда. Имитирует проведение приема.
Мито. Не забыл еще?
Ахмед  не сопротивляется, улыбается.
Ахмед.Разве такое можно забыть Дмитрий Георгиевич? (Ахмед смотрит на Ивана, показывает движение колеса руками.) Колесо, колесо… как можно забыть?

Сцена №70а
Все за столом пью чай, досмотрев видеоролик, Иван пультом выключают телевизор и видеомагнитофон.
Иван. Сам видишь и Мага и Адлан  достойны и очень похожи…
Ахмед. Да, но Гаджиев выйграл контрольную схватку у нашего…
Иван. Этого мало Ахмед, нет явного преимущества… в Барселоне, с ним никто контрольных схваток проводить не будет…
Ахмед встает.
Ахмед. Да американцы подтянулись…
          Ахмед  обнимает сидящего в кресле Миндиашвили, Иван встает, они обнимаются.
Ахмед. Поеду я…
Мито. Когда появишься?
Ахмед. Не знаю Дмитрий Георгиевич, дел много…
Иван. В Москве будешь заходи…
Шамиль. Нет Ваня мне теперь Москва заказана… Наташе привет передовай…
Обнимает Ивана, Миндиашвили, уходит.
Иван и Миндиашвили смотрят в окно. Ахмед выходит вместе с Киримом, ругает его (Из-за закрытого окна слов не слышно, что он ему говорит). Заталкивает его в «Джип», на мгновение поворачивается к окну, поднимает руку, пропадает в салоне машины. Вооруженные люди рассаживаются в другие машины, караван уезжает с территории базы.
Иван. Вот и все…
Мито. Как думаешь, увидимся еще?
Иван (трагично). Вряд ли… война будет… Ему теперь не до нас…

Сцена №71.  Салон автомашины Ахмеда.
Ахмед  жестким взглядом смотрит на дорогу.
Кирхочет что-то сказать, но Ахмед отвешивает ему подзатыльник.
Ахмед. Лучше замолчи.

Сцена №72.Квартира Ярыгина в Москве. 
Иван смотрит новости, рассказывают про Чечню, показывают взрывы, стрельбу убитых. Иван со злобой выключает телевизор.
Иван. Вот сволочи! Ты посмотри что натварили!
Наташа. Ты что?
Иван. Не могу на это смотреть! Зачем нам война?! Зачем эта война маленькому чеченскому народу?!
Наташа. Не переживай так…
Иван. А как мне переживать? Эти Наполионы меня с близкими людьми по национальным квартирам разводят, а мне сдается, что они хотят нас по окопам развести, чтобы мы друг друга ненавидили и убивали. Разве так можно жить?
Наташа. Нельзя…
Иван. Вот то-то! А нужно жить, как живем мы борцы: соперничаем на коврах, а в жизни сидим за одним столом и одни песни поем. Наши общие.
Наташа. Да что с тобой? Ты с Кисловодска накрученным вернулся…
Иван. Я с Ахмедом встречался…
Наташа радостно всплескивает руками.
Наташа. С Шахбиевым? Нашелся…
Иван. Привет тебе передает …
Наташа (радостно). Когда он приедет?
Иван (хмуро.) В том-то и дело…, что никогда…
Наташа. Почему?
Иван. Из-за этих Бонапартов…! Все делят нас, разделяют! Власти хотят!
Иван швыряет телевизионный пульт на диван, идет одеваться.
Иван (успокоено). Я в Федерацию, от туда к Володе Малышкову, вроде решается  с борцовской школой для пацанов…

Сцена №73. Кабинет Ивана. На столе фотографии: Иван, Наташа с взрослыми детьми, фотография отца и матери. Иван, что-то пишет. В дверь входит Михаил Мамиашвили. Иван  отрывается от писанины. Видит Михаила, улыбается.
Иван. О… Привет Миша! Заходи…  Я только, что разговаривал с мэром, он поддержал нашу идею создания борцовской школы.  Ты понимаешь, какое мы с тобой  дело сдвинули?…
Михаил проходит к столу, протягивает телеграмму. Иван не успевает взять ее в руки, как раздается телефонный звонок.  Иван одной рукой берет у Михаила телеграмму, другой подхватывает телефонную трубку, показывая Михаилу, чтобы он присел, для разговора.  Михаил присаживается. 
Иван.  Вас слушают! (Радостно.) Сашка! Молодец, что позвонил…  Как мама умерла?...
Он, что-то хочет сказать брату, но губы шевелятся без звука, лицо темнеет. Пальцы Ивана дрожат, на телеграмме виден текст: Иван,   умерла мама.  Вылетай, похороны… Пальцы  сжимает лист телеграммы.   Начинает звучать раскручивающаяся в обратном направлении главная музыкальная тема фильма. Эта часть симфонии будет называться - возвращение. Трагическая спираль, раскручивающаяся с каждой секундой все сильнее и сильнее в обратном направлении. Трубка падает из рук Ивана. Не в силах осознать смерть матери, Иван сдавливает голову руками. Осознание  горя еще не пришло, но уже проникло в него. Михаил  вскакивает с кресла и тут же в него падает, смотрит в  стол, неподвижно, холодно, отрешенно.   
Иван. Вот и все…
Михаил наливает в стакан воды, протягивает Ивану.
Михаил. Сергеевич, давай воды…   
Иван качает головой. Смотрит на фотографию отца и матери, камера наезжает на нее. 

Сцена №74. Сизая. Кладбище.
 Иван вместе с братьями и сестрами стоят  у могил. К ним молча подходят односельчане, что-то негромко говорят, уходят.

Сцена № 75.  ДОМ ЯРЫГИНЫХ. СИЗАЯ.
Иван вместе с близкими и узнаваемыми по фильму персонажами из Сизой: директор, Вилька, Женька Смирнов -  Клепик, Серега Шипиленок  и т.д. сидит за столом поминает мать.  Все о чем-то разговаривают, что-то вспоминают, обсуждают. Иван молчит, смотрит на портреты родителей с черной траурной лентой.  Ивану плохо, он выходит на улицу и рвет ворот черной  рубахи. Над Сизой сгущаются тучи, гром, молнии, Иван обхватив голову руками смотри в небо, беззвучно, что-то шепчет, ни то молится, ни то просит у матери прощения. Начинается дождь, вместе с дождем приходит музыка. (Траурная, волнующая музыка, с нарастанием. Слышен церковный хор. Но все равно это главнаяф музыкальная тема картины.)
 Иван идет под дождем через поселок к Енисею. У одного из крайних домов  он видит фигуру человека одетого, точно так же как одевался его отец, как одеваются все мужики в их леспромхозе -  старый брезентовый плащ с капюшоном, кирзовые сапоги, сильная жилистая рука придерживает на плече кирку.   Иван по лужам, через грязь, падая и снова поднимаясь догоняет его, останавливает за рукав.
Иван.Подожди…
Старик  поворачивается к нему, Иван всматривается в его лицо, но увидеть его не может, струйки воды мешают ему, а низко надвинутый капюшон прячет его лицо. Ивану мерещится, что это его отец.
Иван.Отец…
Старик. Что ты хочешь?
Иван. Я…  …Не знаю…
Старик опускает руку ему на плечо.
Старик. Это от печали… Изгони ее из сердца своего… Ни что не вечно в этом мире… Кроме памяти и веры.
Иван. Веры? Во что?
Старик. В Бога… Дарующего живым надежду и силу жить дальше…
Иван.  Я не могу больше… Я  устал…
Иван опускается на колени.
Старик. Тебе это только кажется… В памяти твоей живут ушедшие… В делах  живешь ты и те кто рядом с тобой… В созидании таинство бытия…
Иван опускает глаза к земле.
Иван. В созидании?..
Иван поднимает глаза, хочет, что-то спросить Старика,  но его уже нет. Лишь в луже перед Иваном лежит старая  кирка.  Иван берет ее в руки, поднимается на ноги.  Из-за отвала камней и земли не видно Ивана, только кирка взлетает и падает снова. Он с исступлением рубит породу. КРУПНО. Лицо Ивана, руки выворачивающие камни и выбрасывающие их наверх.  Кажется, что это могила.  Вспышки молнии освещают  шурф  который рубит Иван, выбрасывает из него огромные камни.   

Сцена № 76.  Раннее утро. Сизая. Контора леспромхоза. 
В конторе за столом сидит Иван с забинтованной рукой,  Егор Михайлович - директор леспромхоза   заканчивает  бинтовать ему вторую  руку. Иван опустошен. 
Директор. Ты чего удумал-то? Это же надо, киркой пол утеса  стесал… Дурь некуда девать? Так давай на деляну, баланы катать! Или сучкорубом милости просим!
Садится напротив Ивана, на свое рабочее место, достает из стола бутылку водки, два стакана и какую-то закуску. Раскладывает на столе,  не спеша, режет ее  складным ножом, что достал из  плаща.
Директор. Ты не молчи Ваня, так только хужее будет, и так почернел как головешка… Давай-ка выпьем … За упокой души  рабы Божьей Евдоукии. 
Наливает по пол стакана, не чокаясь выпивает. Неожиданно Иван поднимает голову.
Иван.  Я  церковь поставлю… 
Директор. Дело хорошее… Мать-то помяни…
Иван берет стакан, двумя руками выпивает.
Директор. Так оно лучше будет Ваня…  Руки-то ухайдокал… А  со строительством поможем…  Дело хорошее.   
 
Сцена № 77.  РЕЧКА. ТАЙГА.
У костра лежат братья Александр и Иван выпивают из фляжки по маленькой, смотрят на реку, разговаривают, в чайнике кипит чай, на шампурах вокруг костра коптятся пять шесть хариусов.  Рядом с Александром лежит ружье.
Иван. Я все время думаю, для чего  мы живем?
Саша. В смысле?
Иван. Что мы оставим после себя? Какую память.
Саша. Детей… Дела свои… Дом…
Иван. Это все правильно, но это в близи, а в далике. Чьи  имена помнит человечество? Христа… Магоммеда, Будды… Пройдут еще тысячилетия, прежде чем в этом коротеньком списке появится еще  хоть одно новое имя. 
Саша. Ну, ты даешь Вань! С этим не шутят! 
Иван. А я и не шучу. Нет правда, Сань, я все думаю: значит ли, что если человек, не Христос, не Магомед и не Будда то он умирает бесследно, окончательно и навсегда… И знаешь до чего додумался?
Саша. …
Иван. Нет! Ведь Россия будет жить вечно, а это значит что вечно будем жить и все мы, как маленькие, скорее всего безымянные частички ее… Ведь когда я выходил на ковер бороться, вместе со мной выходили  и те кто уже ушел из жизни… А когда уйду я, то буду выходить с теми кого тренировал, кого вырастил… Разве нет?
Саша. Кчему этот разговор? Тебе еще и пятидесяти нет...
Александр  наливает по стакашкам водку.
Саша. Ты бы лучше отдохнул… Все мотаешься.
Иван. Через неделю в Миновды с Натальей  уезжаем, там и отдохнем… Поехали с нами.
Саша улыбается.
Саша. Щас шышка пойдет, а я с вами нарзан пить буду.
Они оба смеются, чокаются рюмками, выпивают. Иван мечтательно смотрит на воду.
Иван. Хорошо дома.
Саша. Вот и приезжайте, зачем вам нарзан этот?
Иван. Мы саня теперь с Натльей пол мира объедем, хватит уже.
Саша. А федерация?
Иван. А что с ней будет? Миша Мамиашвили  сам справится… Мы с Наташей уже и план написали, сперва поедем  в Афины, в Мюнхен, потом в Японию, пока визы будут делать слетаем к Крису в  Канаду. Ребята мне камеру подарили, буду кино снимать, еще одну книгу напишу…
Саша улыбается, ложится спиной на землю смотрит в ночное небо.
Саша. Писатель… блин.

Сцена №78. МИНВОДЫ. ДОМ, ГДЕ ОСТАНОВИЛИСЬ ЯРЫГИНЫ. 
Иван умывается в ванной комнате. Бреется. Выходит  из ванной, на ходжу вытирается полотенцем. Наташа накрывает на стол, готовит завтрак. Иван целует ее.
Иван.  Когда приедут?
Наташа. Только что звонила, Володя говорит, что будут к вечеру.
Иван садится за стол, наливает чай.
Иван. Вот и отлично…  Наташа,  ты профсоюзный билет взяла?
Наташа.  Зачем?
Иван. В Пятигорске скидку получишь… ккак член профсоюза, когда провал смотреть будем!
Наташа, смеется, что-то хочет сказать, но неожиданно  звонит телефон. Наташа берет трубку.
Наташа. Да, здравствуйте, да, сейчас позову…
Поворачивается к Ивану.
Наташа. Тебя… Махачкала…
Иван берет трубку.
Иван.  Здравствуйте… Да я… Эрцеган же сам хотел прилететь… Нет, нет, я не могу… Разумеется, что я с уважением отношусь к Магамед Али Магомедовичу, но у меня другие планы…  На машине?
Иван смотрит на Наташу.
Иван. Кадыров поедет?   Хорошо! Пусть подъезжает! Да! Жду.
Наташа грустно смотрит на Ивана. Иван опускает трубку на аппарат идет к Наташе.
ИВАН. Нужно ехать в Махачкалу…
Наташа молчит.
Наташа. Ты ведь обещал…
Иван. Я к ночи уже буду обратно…  Пойми я, как призедент федерации, как человек обязан лично наградить Магомед Али Магомедовича… Вспомни сколько он помогал борцам!  Сколько он сделал для борьбы!   Разве я могу поступить иначе?
Наташа. Нет…
Иван. Вот видишь и ты понимаешь!
Наташа. А почему на машине?
Иван. Так быстрее, пока до аэропорта…  Неизвестно что с рейсом… Только время потеряем… А на машине туда и обратно…
Иван  опускается перед ней на колени, целует ее.
Иван. Клянусь Наташа,  последний раз…  Приеду от тебя не на шаг…
За окном слышен сигнал автомобиля.
Наташа. Иди уже…
    Иван обнимает Наташу, целует ее, перед тем, как уходить съедает бутерброд, запивает остывшим чаем, кружку ставит на  подоконник. На пороге поворачивается к ней, улыбается.
Иван. Да! Профсоюзный билет не забудь… Завтра в Пятигорск поедем… На Провал смотреть…
Наташа печально  улыбается. Иван уходит, Наташа остается одна, она подходит к окну видит, как Иван подходит к машине, здоровается с Изамутдином Кадыровым, Иван смотрит в окно, машет Наташе рукой. Кадыров видит Наталью приветствует ее поднятием руки.
Изамутдин. Здравствуйте Наталья Алексеевна. Извините, что все так…
Иван поворачивается к Наташе, машет ей рукой.
Иван. Не волнуйся, я быстро, туда и обратно… Последний раз…
Мужчины садятся в машину. Слышно как хлопает дверь. Звук этот эхом усиливается… Наташа берет кружку с подоконника, неосознанно протирает ее, она выскальзывает из ее рук, зависает в воздухе.   


Сцена №79. Площадь у центральной гостиницы в Махачкале.
Иван  уезжает из Махачкалы, прощается с Миндиашвили, с друзьями, с малознакомыми людьми.
Мито. Может, останишься? А завтра с утра поедешь?
Иван. Не могу, Дмитрий Георгиевич… Наташа волноваться будет.
Мито. Позвони…
Иван. Да, мы и так всю жизнь по телефону, да через почту…
Миндиашвили вздыхает.
Мито. Ладно, раз решил…
Миндиашвили вздыхает, обнимает Ивана, Иван прощается и с другими провожающими. Садится в машину, на переднее сидение, уезжает. Проезжающие мимо них машины  приветственно сигналят. Иван улыбается. 
Выезжают из Махачкалы. Иван молчит,  чему-то улыбается. Машина мчится по стальной ленте дороги, Иван неотрывно смотрит на нее, на мелькающую разметку, закрывает глаза, чему-то улыбается. 
Иван открывает глаза, видит у   придорожной шашлычной свадьбу, просит водителя остановиться.
Иван. Притормози  Максуд…
Ивана  узнают слышно, как кричат друг другу гости: Ярыгин  приехал. Кто-то не узнает его, ему поясняют - Мужчина! Мужчина приехал!
Некто. А, Мужчина, Тот рыжий -  Шамиль!?
 Иван Сергеевич обнимает жениха, здоровается с родителями вытаскивает из карманов все деньги, даже булавку от галстука прицепляет жениху. Все дарит молодым.  В толпе родственников замечает с грустью смотрящего  на него старика.
Иван.  Что грустишь отец? Свадьба! Радоваться надо!
Звуки свадьбы то же проваливаются в сон, в вату. Старик говорит с ним, отводит взгляд.
Старик. Чему? … Я видел это нескончаемое колличество раз… И столько же раз радовался  вместе с ними и плакал… От радости... Сегодня другой день…
Иван. Какой?
Старик. …Другой…
Иван. Почему?
Старик. Солнце зайдет много раньше, чем ему отведено...
Иван. Жаль! А я к Наташе торопился… К жене… Хотел до ночи обернуться…
Старик грустно улыбается, качает головой. 
Старик. Обернешся еще… Колесо вретится… Ни что не может остановить его… Даже время.
Старик показывает руками, как оно вертится, через грудь назад. Иван удивлен. Что-то хочет сказать одно, но начинает расстегивать ремешок на часах.
Иван. Отец, возьми часы…  на память!
Старик отрицательно качает  головой, делает жест рукой.
Старик. Нет… Они отсчитывают не мое время… А память… Память о тебе будет жива, пока на земле живут  настоящие мужчины уважающие тебя и настоящая женщина любящая тебя… помнишь, что говорила твоя мать? Любовь долго терпит…
Иван прикасается рукой ко лбу.
Иван. Да… Да… Долго терпит… Почему ты говоришь мне об этом?
Старик. Потому что это истина…  И ты часть ее… И время не властно над этим…   
Иван вспоминает, где он  слышал эти слова, этот голос.  Иван закрывает лицо ладонями, перед глазами мелькают кадры встречи с человеком: когда он уходил из спорта,  в тот день, когда он хоронил мать. Иван открывает лицо, хочет, что-то сказать, но старика уже нет. Толпа вокруг него оживает.  Старший Кадыров - Изамутдин вытягивает Ивана  из гостеприимной толпы к машине.
Изамутдин. Иван Сергеевич! Ехать нужно, время совсем мало…
Иван. Да, да… Поедем…

Сцена №80.
Иван садится на переднее сидение. Горная дорога, у дороги шашлычная, много машин и много людей, в кадре руки, улыбающиеся лица, невнятно, что-то говорящие Ивану,   сидящему  на переднем  пассажирском сидение, каждый старается пожать ему руку.
Севший на заднее сидение Кадыров трогает за плечо водителя.
Изамутдин. Максуд, сынок, поедем уже…
Машина трогается, счастливые веселые лица машут в след уезжающим. Иван поворачивается к сидящему на заднем сидение младшему сыну Кадырова 16 летнему Расулу.
Иван. Расул, а ты чего не пошел? Молодых поздравил бы, покушал бы в дорогу…
Расул. Не знаю… Не хочется… 
Иван. Ничего, вот приедем… там нас покормят…
Иван, отворачивается к лобовому стеклу,  чему-то  улыбается, в левой руке держит за ремешок часы. (Наезд, сверхкрупный план циферблата, секундная стрелка стоит (несколько метров), машина трогается, а вместе с ней трогается и секундная стрелка.) Улыбка Ивана  прячется вовнутрь, под кожу и там светится, он закрывает глаза, перед ним дорога, мелькает разметка, столбы, все это сливается в поток, в серую массу который превращается в черную воду Енисея, на которую смотрит паренек. Слышно хлопанье по воде лопастей водяного колеса. Иван видит  Шушинскую  ГЭС. Свинцовые бугры на поверхности Енисея.  Он видит, как падает из рук Наташи его любимая кружка, как она разбивается.  Солнце садится за горизонт – багровый закат, на его фоне, прямо в него на контровике движется машина. Неясно, через гул реки  слышен голос.
ГЗК.  Пора…
Иван улыбаются, повторяет услышанное им в полудреме, еле слышным шепотом, почти без звука..
Иван. Да…

Сцена №81. Дом в Минводах.
Порыв ветра створка окна распахивается, кружка, выпавшая из рук Наташи много часов назад, оживает и стремительно летит к кафельному полу. Разбивается, как взрыв, как катастрофа, как непоправимое. Звучит главная музыкальная тема фильма. Макросъемка, разлетающихся кусков фарфора. Наташа вздрагивает, маленький осколок втыкается ей в лицо, в район глаза, течет тонкая струйка крови -  как слеза. Наташа все понимает, глаза ее расширены, почти безумны, она закрывает лицо руками
Наконец  раздается звон разбитой кружки, с запозданием, с оттяжкой. Это  звон разбитой жизни,  мира, планеты, вселенной -  скорее взрыв, надлом. Лопается стекло часов, стрелка качнувшись замирает на часах 22 часа 30 минут. 
Вспышка света. Иван улыбается ей, растворяясь в СВЕТОВОМ потоке. Неожиданно и страшно кричит  Наташа, в следующее мгновение к ней подключается муэдзин, он кричит с минарета, (контровая съемка, на солнце), к нему присоединяются колокола  крестьянских церквей (разные), батюшки молятся, читают молитву. иудеи, что-то причитаю на своем мудреном языке, Буддийские монахи крутят барабаны, курят благовония. Они распевают священные песни, вплетаясь в общую мелодию (какофонию) прощания. В эту музыку вплетается основная музыкальная тема  картины, особенно пронзительно и отчетливо, овладевает всем пространством.

Сцена № 82.
Неожиданная тишина. Берег Енисея. Ракурс с верху,  с берега, наезд камеры. Возле мельничного привода стоит пацан в другой, более яркой, более современной одежде, чем та в которой  когда-то стоял там  Иван, он точно так же смотрит на колесо, загипнотизировано повторяя  его движение, и точно так же шепчет одно и то же слово: Колесо. На берегу появляется мужик в ватнике, в валенках с галошами, в шубенках. Мужик дурацки приплясывает  перед парнишкой, камера движется по  кругу, в кадре пацан и Прошка Катажеков.
Прошка. Тысь, как шаманишь однако?!  Смотри Папа не любит, когда в него смотрють, силу забирають… Тянет к себе Папа… Хоть на край света уйдешь, а позовет и пристынешь, останешься… Кто воды его пил, в том сила  живет страшная… Кровь таймено-рыбы…
Пацан смотрит по сторонам, берег пуст,  всматривается в две одинокие фигуры над Енисеем, но она в расфокусе. Прикасается ко лбу ладонью, наклоняется над Енисеем черпает черную воду, пьет ее. У самого берега перед пацаном сильный всплеск -  таймень уходит на глубину.
Вдалеке, на самом верху берега,  у памятника Ивану Ярыгину маячит неясная фигура женщины.  Слышин голос ГЗК.:

ТИТРЫ.

Черные воды Енисея, неторопливо переваливаются друг через друга, неспешно шевелят локтями, мощными шеями и спинами. Бугры мышц наливаются темной почти ощутимой свинцовой силой студеной воды. Неведомые богатыри то сходятся лбами, то ворочают друг друга не обращая внимания на течение уносящее их  вниз к Северному Ледовитому океану. Для того, что бы  пройдя по руслу реки до самого  конца, вновь и вновь возвращаться   к истокам. Туда где они из небольших, только что народившихся, ели заметных ручейков, снова  превратятся в страшную силу,  вечно ворочающуюся   и вечно делящую между собой величайшую реку мира -  Енисей.
                Конец фильма.   

               
 Евгений Ермаков.
Контакты: ermakov-kasta@mail.ru, к.т. 8-906-724-20-49.