С весной не всё в порядке

Лишь тишь, слышна,
    Да ощутима боль…


За кухонным столом сидели два субъекта и играли в шахматы. Один играл белыми,  другой чёрными. Белые немного выигрывали. Игроки не разговаривали, но иногда обменивались редкими репликами. Иногда посмеивались и хитроумно ухмылялись друг другу. За окном была весна. Палящая, словно огонь пулемёта. Дышащая, словно турбины самолёта. В углу противно тарахтел старый советский  холодильник, на котором подпрыгивал давно засохший цветок в расколотом коричневом горшке. Где-то у потолка летала муха. Наверное, она думала,  что запылившаяся люстра со сгоревшими лампочками - это планета, а она - муха, её спутник. 
Впрочем, жужжание насекомого не мешало субъектам думать. Их  лица выражали спокойствие и полное сосредоточение.  Играющий белыми левой рукой постоянно обтирал подбородок, а играющий чёрными то и дело пытался сломать себе  пальцы, так сильно он сжимал руки.
За  окном  был  день. Самый разгар. Солнце было в зените  и совсем  не напоминало детские рисунки. Скорее оно походило на само себя - гигантский раскаленный огненный шар, который не собирается гаснуть и сбавлять обороты.
Асфальт на улице, рыдая, плавился. Белые сделали чёрным шах. Наверху, за гранью потолка, заиграла музыка. Муха улетела в зал. Партия продолжалась. Через  некоторое время музыка усилилась. Игроки одновременно встали и молча, взяв доску, перенесли её в зал. Журнальный столик у окна был рад шахматистам.  Муха  тоже.
Музыка здесь не была тише, а одна открытая створка окна дополняла гамму звуков непрерывно вещая радио трамваев. И иногда машин. Чёрные всерьёз задумались.
Наверху сосед привязал третьего субъекта к стулу. Субъект этот  был без сознания. Даже орущий магнитофон не мог оторвать его от сна, хотя он не спал. Сосед взял нож с кухни.
Муха села на играющего белыми. Он не заметил этого. Соперник  впалил, но ничего не сказал. Внутри  него кисла улыбка.
Нож разрезал лицо привязанному. Сосед, потоптавшись на месте, пошёл за дрелью и молотком с гвоздями. Никто не шелохнулся.
Гвозди легко вбивались в ладони положенные на крышку стола, лак на которой давно треснул и облупился.  Молоток не стесняясь, долбил.
Шахматистам не понравился этот монотонный звук, но они молчали, отдавая все слова игре. Хотя в голове у них мелькнула мысль, что с весной не всё в порядке, но она быстро утонула в вязких глубинах сознания, затерявшись в толпах бессмысленных идей, состоящих из бессвязных букв, укладывающихся в нелепые  шахматные комбинации.
Муха, тем временем, улетела с полководца белых и села на картину, криво висевшую на противоположной стене, на  которой был изображён  закат. Красный закат на море.  Побережьем были скалы, с которых  сочилась кровь, которая сливалась со всем остальным, дополняя картину.
Дрель, жутко вопя, сверлила виски, потом глаза, а потом и затылок. И её жужжание очень отдалённо напоминало мух. Наверное, всё дело в степени безобидности.
Белые фигуры выругались на соседа сверху. Звуки дрели психологически вызывали зубную боль и страх к дантистам и мешали сосредоточению их командного штаба, который располагался в голове субъекта трущего подбородок. Чёрные доквасили свою улыбку.
А сосед уже острой бритвой снимал кожу с предварительно раздетого тела, стараясь не пачкать руки. Это довольно  просто если постараться. Муха теперь летала под  музыку.
Партия шла к концу. Чёрные выигрывали. Ветер вонзался в комнату, наполняя  её весенним воздухом. Табаком людей и гарью машин.
Мухи облепили свежее мясо. Аккуратно срезанная кожа была бережно положена и на внешний  и на комнатный подоконник для просушки. Мухи быстро облепили и её. Инструменты  и кончики пальцев были  тщательно вымыты. Сосед шахматистов пробовал линейкой отпилить руки, но из этого, конечно, ничего не вышло. Руки остались у хозяина.
Чёрные выиграли и победно взмахнули руками. Белые  безразлично  отпрянули от доски  и отпили немного воды из стеклянного графина, который стоял тут же на  столике.
С кожи тягучими каплями капала кровь:  и на батарею под подоконником  и на подоконник соседей внизу. Ещё она стекала по стене. С  улицы  это смотрелось довольно забавно. Особенно смешно было проезжающим в трамваях. Один парень даже выключил свой плеер. Переключив  всё внимание  на  зрение.
Ручьевые потоки беспорядочно стремились вниз, стараясь обогнать друг друга. Они уже достигли  окна, за которым сидели игроки и теперь стекали по стеклу полураскрытой рамы.
Сосед ласково обернул мясо с мухами в простыню и засунул в специально сшитый большой мешок, на котором был нарисован зайчонок с персиками. Мешок неторопливо было отнесён к мусоропроводу. Утром его найдёт уборщица.
Игравший белыми, попив воды, посмотрел в окно. Игравший чёрными посмотрел в окно, а потом попил воды.
Музыка стихла. Муха улетела к своим наверху. На кухне продолжал тарахтеть холодильник. Трамваи не смолкали.  Их дребезжание могло доконать  кого  угодно.
Взгляд проигравшего завис на окне. Победитель, улыбаясь, засмотрелся на потолок,  который был вполне доволен, как и  смотрящий на него.
Побеждённый не отрывал глаз от полураскрытого окна, изляпанного кровью, которая продолжала капать. Вновь заиграла музыка.
Побеждённый медленно встал…
… и закрыл окно.
Трамваи стихли. Сосед убавил музыку. Даже холодильник отключился.
Было  решено сыграть  ещё одну партию.





14.05.04, Новосибирск