Без тени сомнения

                БЕЗ ТЕНИ СОМНЕНИЯ.


                ЧАСТЬ № 1.


                РОМАН.


Ольга стояла у окна. Со вчерашнего дня шел дождь. Было тоскливо на душе. Дождь безжалостно срывал с деревьев последнюю пожелтевшую листву, устилая ее багрово-желтым ковром на земле.
«Осень – неприятное время года, – подумала Ольга и тут же вспомнилась «унылая пора – очей очарованье», – слова ее любимого Пушкина. – И как он мог любить это время года?»
Она старалась, всеми силами найти что-нибудь приятное в этой погоде, в этом дожде, в этой желтой листве, но ничего, кроме грусти и плохого настроения, у нее не возникало.
Воскресенье, плохая погода и одиночество, – вот и все, что крутилось у нее в голове, а раньше больше всего на свете она любила воскресенье, причём  вне зависимости от погоды. У нее была большая семья: дедушка, бабушка, отец, мать и собака Чарли, а потом за короткое время она осталась одна. Сначала не стало деда; на работе были большие неприятности, и у него не выдержало сердце. Дед был у нее главным конструктором крупного авиационного завода, произошла авиакатастрофа, был крупный скандал, деда уволили с работы, начали следствие и, хотя потом все образумилось и его признали не виновным, его сердце не выдержало  и его не стало.
Тогда Ольга первый раз встретилась со смертью. Дом сразу как-то опустел без него, он был у них весельчак, всегда шутил и всем поднимал настроение. Она, им всегда гордилась...
Потом не стало бабушки. Вместе с ней ушел из дома запах ее пирогов, а пекла она отменные пироги с вишней, капустой, курагой и весь дом наполнялся сказочно-вкусным ароматом. У Ольги защемило сердце. Ей так хотелось вновь почувствовать запах этих пирогов…  Знать, что вся её семья  вместе, что все встретятся сегодня за воскресным столом и будут пить чай с пирогами, шутить, рассказывать всякие истории. И  все ее будут любить, а серединка пирога обязательно достанется ей, ведь она принцесса для них. Самая хорошая, самая чудесная из всего, что есть у них. Как же было все просто и хорошо до невозможности.
«Зло как будто преследовало  семью», – подумала Ольга. 
В автомобильной катастрофе погиб отец и даже, не уцелел  Чарли. Чуть позже, сердце мамы не выдержало…  Так Ольга осталась одна… Ольга обернулась и посмотрела на круглый стол в середине комнаты. Да, подумала она, семья больше никогда не соберется, она никогда больше не вдохнёт запах тех пирогов и вообще она никогда не полюбит этот противный дождь, который навевает тоску». «Дождь – это слезы неба», – промелькнуло у нее в голове, а ее собственные слезы текли рекой по ее щекам.
- Да разве можно столько тратить жемчужин? – говорил, обнимая ее, дед, когда она капризничала и размазывала свои слезы по лицу в детстве.
«Нет, оставаться в доме больше нельзя, – подумала она, – а то от этих воспоминаний можно сойти с ума». «Книжный магазин, – промелькнуло в голове, – накуплю себе романов и буду читать о красивой, хотя и чужой жизни».
Ольга торопливо стала одеваться, чтобы скорее выскочить из дома. Пусть дождь, пусть слякоть, но хотя бы не одна, кругом будут люди. Людей в книжном магазине всегда было много в любую погоду и в любое время года.
Дождь бешено хлестал по лицу, но Ольга этого не чувствовала; надо скорей добраться до магазина; там тепло, там сухо, там люди и, наконец, там книги.
Ольга стояла перед стендом новомодных романов, рассматривая красивые обложки, не зная какой выбрать.
- Вы любите романы? – услышала она голос за спиной.
Ольга обернулась.
- Да, очень, – еле выговорила она, а дальше беззвучно пронеслось: «какой красивый…».
- Тогда у меня есть шанс ВАМ понравиться. И хотя меня зовут Роман, и я не люблю заводить романы, но с Вами хотел бы познакомиться. Будем знакомы, – сказал незнакомец.
- Будем, – прошептала она.
«Так они и познакомились и прожили долго и счастливо до самой смерти» – пишется в книгах, но это не про нее, у нее было совсем по-другому. Сначала были конфеты, цветы и даже плюшевый мишка. Незнакомец оказался очень начитанным, образованным молодым человеком: он разбирался и в живописи и в музыке. Они вместе ходили на концерты, в  галереи. Он рассказывал о жизни великих художников. Казалось, он знал все
и у него не было недостатков. Но это оказалось не так. И время не заставило себя ждать.
Как-то Ольге позвонила ее самая близкая подруга Алина.
- Оля, как ты? Все скучаешь и погружаешься в воспоминания о прошлой счастливой жизни? – раздался звонкий голос Алины.
- Да, – ответила Оля. – Мне без тебя было плохо. Когда ты приехала?
- Послушай Яло, как в детстве, помнишь, мы тебя называли после фильма «Королевство кривых зеркал».
-Ой, теперь и я пустилась в воспоминания о счастливом детстве. Правда, наверное, говорят «с кем поведешься, от того и наберешься», – смеясь в трубку, говорила Алина.
– Да, так вот, хватит ныть, скучать и говорить, что тебе плохо. Ты, что не знаешь, что мысли материализуются, надо говорить, что все хорошо, что дела лучше, чем у всех и ты счастлива.
- Ну тогда слушай, – резко перебила ее Оля. – У меня все хорошо. Дела лучше, чем у всех, и, наконец, я счастлива и даже счастью моему нет предела.
- Это что-то новенькое, – удивленно ответила Алина.
- Да, это совсем новенькое и называется оно – Роман.
- У тебя что – роман с кем-то? – удивленно спрашивала самая близкая подруга детства.
 - Да, – таинственным голосом пропела Ольга.
- С кем? – последовал незамедлительный вопрос.
- У меня роман с Романом, – последовал незамедлительный ответ.
- Ой, как интересно, Оль, послушай, я звоню, чтоб пригласить тебя на вечеринку по случаю моего приезда. Вот и прекрасная возможность нам всем познакомиться и посмотреть на того,  кто  вернул тебя к жизни. Приходите вместе. Я буду ждать. Да, кстати, я очень рада за тебя. Ну  давай, до встречи. А то мне много надо чего сделать после приезда, сама понимаешь времени нет. Целую. Пока.
Раздались короткие гудки в трубке.
«Да, я понимаю, времени у тебя стало совсем мало после того, как исчезли бабушкины пироги, дедушкины пикники, как перестали справлять мои дни рождения в ресторанах. Но ты, Алина – это все, что осталось от той жизни, ты – последняя связь с ней и как мне больно, что теперь у тебя нет времени, чтоб позвонить, когда уезжаешь, – рассуждала Оля. – Нет времени позвонить и поговорить когда приехала или просто прийти, обнять, как в детстве, и сказать: «Мы сестры навек». «Несмотря ни на что, ты, Алина, – думала Ольга, – самый близкий и дорогой мне человек».
- Стоп! А Роман? – вдруг неожиданно для себя вслух сказала Ольга.
С тех пор как они познакомились с Романом, она забыла и Алину и всё на свете. Так вправе ли она сейчас осуждать ее, ту, которая была счастлива все это время и забывала ее? Ведь она вспомнила о ней сейчас, после звонка. «Да, подруга, я не права, прости», – пронеслась мысль.
Роман с большим удовольствием согласился пойти и познакомиться с подругой детства. Вместе они выбрали подарок для Алины, в том самом книжном магазине, где познакомились. Это оказалось красочное издание картин Рембранта. Оля представляла, как подруга оценит подарок по достоинству, погружаясь в мир прекрасного  и радовалась, как ребенок.
Вечеринка должна была состояться в субботу вечером, и они договорились, что Роман заедет за ней после работы. Весь день Ольга пребывала в прекрасном приподнятом настроении и все ждала, чтоб скорее наступил вечер. Она перемерила все,  какие только были у нее наряды, переделала, какие только знала прически. В парикмахерскую она принципиально идти не хотела и решила, что просто и лучше будут выглядеть чистые распущенные волосы, которыми так гордилась ее бабушка, заплетая в школьные годы в тугую косу.
- Волосы – это главное богатство женщины, – говорил дедушка.
Ольга посмотрела на себя в зеркало. Да, действительно, волосы у нее чудесные, а за последнее время, она собирала их в пучок, не обращая на них внимания, они стали еще длиннее. «Распущенные светлые волосы и темный брючный костюм – вот, что сегодня мне надо», – подумала Ольга.
- Ты выглядишь потрясающе, – при встрече сказал Роман. 
– Да, кстати, почему ты прятала такие красивые волосы? Ты сейчас похожа на русалку и от тебя невозможно глаз оторвать.
«Тогда не отводи и смотри на меня так всегда», – думала Ольга.
- Разве можно быть такой красивой! Предупреждать надо, я бы взял валидол, – не унимался Роман.
Машина вихрем понеслась и ничто, казалось Ольге, не может испортить ей жизнь, настроение, даже начавшийся мелкий дождь.
«Я счастливая, – смотря на Романа, думала Оля, – наконец-то я счастливая, но почему так ноет сердце и опять тоскливо на душе? Валидол, наверное, подошел бы сейчас мне», – промелькнуло в голове у Ольги.
Вся компания была в сборе. Оля и Роман пришли последними и заняли всеобщее внимание. Роман всем очень понравился. Алина оценила выбор подруги:
- А ты, подруга, молодец! Какого красавца подцепила.
- Алина, милая, главное не красота, а то, что он надежный, он честный, угадывает любое мое желание, он всегда рядом и на него можно положиться, он никогда не подведет.
- Ты так в нем уверена? Да вы знакомы же совсем ничего.
- Нет, мне он не такой как все. Я в нем уверена.
- Послушай, подруга, не будь наивной, в этом мире никому доверять нельзя.
- Нет, Алина, я не согласна. А как же любовь, как же дружба? Вот мы, например, с тобой знакомы с детства и ты мне как сестра.
- Оль, не будь старомодной. Мы с тобой – это святое, а все остальное – нет. Ну, ладно, пойдем к гостям, а то они  наверное заждались мороженого, которое мы им обещали, удрав поболтать на кухню.
Подруги радостно внесли огромный торт-мороженое в комнату. Раздались  аплодисменты.
- Ой, я совсем забыла про свежую клубнику. Сейчас принесу, – и Лина помчалась на кухню.
Ольга смотрела на торт. Он был очень большой и хотя совсем не был похож на бабушкин пирог и не источал тот удивительный аромат, но на душе было радостно, как тогда в детстве за столом.
«А где же Роман?» – подумала Ольга и оглядела комнату. Его нигде не было видно. Оля решила пойти его поискать. Квартира была большая и она его никак не могла найти. «Но не мог же он уйти без меня», – думала Ольга и пошла на кухню к подруге.
- Хоть меня и зовут Роман, и я не люблю заводить романы, но с Вами…, - услышав эти слова Ольга оступилась, у нее все поплыло перед глазами.
- А я не такая старомодная, чтоб отказать, хоть Вы и друг моей подруги детства.
- Тогда договорились, я отвезу Ольгу и вернусь.
- Договорились. Я буду ждать.
Ольга очнулась вся мокрая в постели у себя дома. «Что со мной? – первое, что пришло в голову. – Нет, это не сон; это реальность. Я потеряла сразу и Алину и Романа».
«Я отвезу Ольгу и вернусь. Я буду ждать», – вертелись в голове слова предателей. «Да, предателей», – думала Ольга. Оба, сразу и так бессовестно ее предали. Слезы градом текли по щекам. Она вспомнила, что как только услышала их разговор, то сразу бросилась вон из квартиры, забыв про сумку и пиджак. В голове вертелась только одна мысль: «Бежать, скорее и как можно дальше бежать от этих предателей». Она не хотела никаких объяснений, она хотела только одного: быть у себя дома, хоть и одна и в пустой квартире, но зато дома; где она была счастлива, где все ее любили и никогда не предавали. Только стоя у двери своей квартиры, она вспомнила, что забыла сумку, а там находились ключи, но благо запасные ключи, со времен бабушки, всегда были у доброй соседки – тети Нины.
- Тетя Нина, извините, что так поздно, можно ключи, а то свои где-то посеяла.
- Оля, детка, что с тобой, случилось ли что, на тебе лица нет.
- Все нормально, тетя Нина.
Сейчас Оля никого не хотела видеть и ни с кем не хотела разговаривать; она хотела скорей оказаться в своей квартире, считая, что там будет легче.
- Ну вот я и дома, – вслух сказала Ольга. – А чего это я так сюда стремилась, ведь дом пуст.
Тоска все больше и больше окутывала ее. Завтра воскресенье. Опять одиночество, опять одна. Кругом облом и предательство. Как жить? Зачем жить? Ее никто никогда так любить, как любили родные, не будет, да и зачем ей эта любовь? Ведь кроме боли она ей ничего не принесла, а забрала любимую подругу детства – Алину – последнюю связь со счастливой жизнью.
- Мама, папа, баба, деда! Я хочу к вам, – рыдая, вымолвила она и бросилась к аптечке.
Последнее, что она помнила, это, как глотала таблетки и как ей казалось, что мало… этого мало, а надо еще и еще, а потом наступила пустота, все поплыло перед глазами, наступил полный покой, которого она так долго ждала.
- Мама, папа, баба, деда, я иду к вам…
Она даже не слышала, как разрывался телефон, она не слышала, как тетя Нина бешено колотила в дверь и среди ночи подняла всех соседей. Она не слышала, как выломали дверь, как вызывали скорую; она ничего не видела и ничего не слышала. В голове был полный покой и безразличие. Теперь ей все безразлично. Все не имеет смысла,  только покой и тишина.
Она не слышала, бешенный рев сирены скорой, которая увозила ее.

               

                ЧАСТЬ № 2.

                АЛЕКС.


Прошло время…
Зачем? Зачем он позвонил? И это в то время, как жизнь ее стала постепенно налаживаться. Прошли боль и воспоминания, которые отравляли, мешали жить и довели ее до того, что она решила умереть. И должна была бы умереть, если бы не Алекс. Он дневал и ночевал возле нее, проводил все свое свободное время с ней, вытаскивая ее из лап смерти; и все ради чего, чтобы вновь услышать этот звонок и снова не хотеть жить?
И вот в руках снова флакон с лекарством. Тогда ей повезло, когда она решила умереть, дежурил Алекс. А если бы не он, все говорят, что ее бы не было. Так значит, она не держала бы сейчас флакон с этими чертовыми таблетками, а смирненько спала.
А ну это все, все это глупости, выдумки. Не выдумка – это звонок его. Сколько она его ждала, молилась только бы он раздался! А вот сейчас она бы отдала все, только бы его не слышать. Где Алекс? Почему его сейчас нет рядом? Ну зачем его послали в эту командировку? Обмен врачами, врачи без границ. А кто ставил эти границы? Позвонить Алексу. Ольга поставила флакон с лекарством на стол, а он оказался не на столе, а на полу: дрожали руки, немного не дотянула до края стола. «Что это – знак? – подумала она, – не пить лекарство». «Глупости», – снова раздался внутренний голос. «Знаков не существует, если бы они были, они уберегли бы меня от него, от этого ужаса и несчастья, в которые я попала».
- Куда же я записала новый мобильный Алекса? И зачем накануне отъезда он его стал менять? Ведь старый номер был такой легкий, хоть и «кривым»?
А он ей все объяснял, чтоб она его могла  легче найти, в любой точке земли, нужен новый «прямой» номер. Номер прямой, но вот запомнить она его никак не может.
Какая глупость,  не запомнить «прямой» номер, который состоит из семи цифр.
- По-моему он его записал в журнал, где были записаны психологические тесты.
И опять на нее нахлынули эти воспоминания. Надо отразить на бумаге всё то, что тебя мучает, и станет легче.
Вранье!  Но разве так можно людей мучить? Легче, как бы не так, ведь ей стало намного хуже.
Перед ней листок бумаги, врач говорит («очкарик, сухарь», – подумала она):
- Все, что Вас мучает, излейте на бумагу, все, что первым придет в голову, изложите на листе.
И вот первое, что ей пришло – это боль. Да она и не уходила. Она пишет слово «боль». А «очкарик» говорит, чтоб она написала, посмотрев предварительно на слово «боль», что она видит. Кроме слез в глазах, что она может видеть. Но нет, этому сухарю надо ней измываться:
- Всмотритесь в это слово и скажите, какая у Вас возникла ассоциация.
И когда она сказала, что это «любовь», очкарик присел. Он думал, что он особенный, ведь у него четыре глаза и он делает все, чтоб увести ее от этого, а вместо этого...
Но почему? Почему? Ольга посмотрела на слово «боль». Да все очень просто, невдомек этому к.м.н., что последнее, что видели полные слез глаза на месте бумаги, когда писали слово «боль», это «л» и «ь», то есть начало и конец такого хорошо знакомого слова «любовь». Начинается на «л», а кончается на «ь». Все гениальное просто.
На этом ее поход к очкарику – психотерапевту, после выписки из больницы закончился. А боль все не уходила. И тут был рядом Алекс. Он старался всяким образом отвлечь ее, читал ей детективы, как будто она маленькая, приносил кассеты – комедии, всевозможные журналы, старался приобщить ее даже к йоге. С ней вместе стал изучать  асаны – йоговские позы. Смешно, стоит ей вспомнить эти позы – собака, воин I, II, поза трупа. Особенно ей нравилась шавасана - поза трупа, которая выполнялась в конце комплекса.  Не надо было напрягаться, а просто надо лежать на полу, положив под голову свернутое одеяло, и расслабиться, как ее учил Алекс. Расслабить все тело и не думать ни о чем. А она в это время, обманывая Алекса, или быть может себя, думала, думала очень много о том, как она дошла до этого всего. До чего? Да до того, чтоб не думать ни о чем.
Шло время. Алекс был рядом все время. Как он успевал работать, она его об этом и не спрашивала. Она принимала, как должное его заботу. Он приходил в ее квартиру с полными сетками продуктов, она не спрашивала: «Сколько я тебе должна?». Да этот вопрос был и не уместен. Он периодически убирал, наводил порядок, она говорила:
- Тебе помочь? – зная заранее, что он скажет: «Нет».
Иногда он оставался ночевать, когда не было дежурств, но они спали в разных комнатах, да и ничего другого не могло и быть: ведь с его стороны не было никаких попыток, а она даже не думала про это. Друзья, товарищи, – она не знала, как это называется. Да и не хотела задумываться над этим. Она просто знала, что он придет и поможет ей всегда. «Ну вот этот прямой, дурацкий номер», – подумала Ольга, а следом ее осенило, что он и не так уж плох, раз он прямой.
Что может быть лучше прямой дороги? Неужели кривые извилины? Так почему же она его ругала? «Да, – согласилась она, – зря».
«В прямом номере есть своя прелесть», – набирая его, подумала она. «Номер прямой, но вот почему в трубке раздался чужой голос?» – пронеслось в голове, когда она услышала хорошо известное слово «Алло», сказанное незнакомым голосом.
- Я хотела поговорить с Алексом, – дрожащим голосом сказала она, почуяв что-то неладное.
- А кто это? – в ответ услышала она.
«Кто?» – подумала она, что она могла сказать: нахлебница, самоубийца, вампирша, которая тянет энергию Алекса и живет за его счет. Ведь даже сейчас, когда он уехал, чтобы продвинуться по служебной лестнице в командировку, она лезет со своими проблемами, она хочет рассказать ему про звонок и спросить, что ей делать. «Детский сад», – подумала она. Ей казалось, что прошла целая вечность, когда она солгала и сказала, что это из дома и в голове пронеслась вся эта чушь. На другом конце провода вздохнули и сказали, чтоб она приготовилась к самому худшему. И вместо того, чтобы приготовиться к самому худшему, она подумала, а как к нему можно приготовиться?
- Ну что, приготовились? – вновь услышала она. 
- Так вот, – не дождавшись ее ответа, сказал скрипучий голос, – его больше нет, несчастный случай.
Она положила трубку и подумала, что он теперь не сможет ответить на ее вопрос: что ей делать? А потом до нее дошло, что его больше нет… и сразу, вспомнился флакончик с таблетками. Ольга рванулась к нему. «Какая жалость, – подумала она, вспомнив, что уронила его и все таблетки рассыпались по полу.
Но ничего, их можно собрать! «Одна таблетка, две, а вот и третья, – глотнув их, подумала она, – под диван укатилась четвертая, фу какая гадость, – так это же дохлый таракан». Как уехал Алекс прошло три недели и она не убирала, а вдруг он дотронулся до тех таблеток, которые она уже проглотила. По натуре Ольга была очень брезгливой и сработал рвотный рефлекс. Нет, отравиться теперь она точно не сможет.
- Надо убирать свою рво…, – только успела она сказать вслух и огляделась: «какой ужас, и это ее квартира?». Подумать только, Алекса нет три недели, а комната в таком виде: кругом валялись фантики от шоколадных конфет, так как шоколад поднимает настроение, она съедала его в большом количестве, а настроение все не приходило; бутылки от пепси и кока-колы. «Хорошо, что не от пива», – подумала она. Здесь также валялись баночки от различных готовых салатов, которые она покупала в супермаркетах, чтобы не готовить, кругом виднелись, наверняка когда-то целые, а сейчас бесщадно подавленные будто танковой дивизией картофельные чипсы, недоеденный «марс», остатки «райского наслаждения-баунти» нашли покой в ее левом домашнике, который оказался под грудой полиэтиленовых обложек от куриных сосисок, которые она съедала, как первобытный человек,  не сварив. Как она до этого дошла?
И вновь промелькнула мысль: «о чем надо сначала подумать? О том, как она до этого дошла или о том, что Алекса больше нет? Наверное о том, что Алекса больше нет». Но эта мысль автоматически у нее отодвигалась, ей не хотелось думать об этом и напрягать  мозг. Если оценить этот ужас по-настоящему, то надо понять, раз его больше нет, значит, она опять одна в этом страшном мире со своей бедой. Но беда это только для нее, для других это просто звонок, просто бросил парень, просто попытка самоубийства, просто психиатрическая лечебница. Так можно перечислять до бесконечности, и никто все равно не поймет, пока не пройдет через весь этот ад. А для нее это – вся её жизнь, первая и  самая «прекрасная» половина жизни.
- Никто не поймет, – вслух повторила она, – никто, кроме Алекса.
«Опять Алекс, его больше нет, отвыкай о мысли о нем», – внушала она себе. Кроме Алекса? Но почему, почему он ее понимал, жалел, сострадал, и…  Тут только до нее дошло, что так, как к ней относился Алекс, относятся только близкие родственники: мать, ради своего ребенка готовая на все, отец, брат, сестра. Мать ее погибла несколько лет назад, отца она вообще никогда не видела, хотя он ее очень любил, еще до ее появления на свет. Как рассказывала  мама, она была на шестом месяце, когда ее отец погиб в автомобильной катастрофе. Так была ли это катастрофа, они так точно не знали, ходили слухи, что это все было спланировано. Но сейчас она про это вспоминать не хотела, хотя в свое время дала себе слово разобраться, сейчас она думала об Алексе.
Однажды она  прочла принесенный им роман, известной французской писательницы Франсуазы Саган «Немного солнца в холодной воде». Тогда
 она в шутку спросила, не специально ли ей подбросили этот роман,  о депрессивном больном, который не оценил любовь молодой женщины. Не оценил, хотя она, подействовала на героя лучше любого, модного антидепрессанта «для белых людей». Алекс посмотрел ей в глаза и  серьезно ответил:
- Нет.
А потом добавил, что за жизнь, за счастье, за любовь надо бороться и использовать все методы, все способы, которые дает тебе судьба. А она всегда делает подарки. Их только надо разглядеть и понять, а затем принять и доказать, что судьба помогла тебе не зря. Подставить свое плечо другому, если ему плохо, а ты стоишь твердо на ногах или у тебя в кармане весь мир. А то судьба может и отвернуться и ты, останешься у разбитого корыта без ничего.
- Верь мне. Я твое солнце в твоей холодной жизни  –  любил повторять Алекс.
- Солнце в холодной жизни? – спросила она. – Ну нет, сопротивлялась Ольга. Если ты солнце, то жизнь не должна быть холодной, ведь солнце греет и становится тепло. Значит ты не солнце в моей холодной, одинокой жизни.
- Во-первых, никогда не говори «одинокой», ведь у тебя есть я. Во-вторых, вспомним о зимнем солнце, которое стоит высоко, и хотя не греет, но как прекрасно на душе в зимний солнечный морозный день! Ты не задумывалась? Потому, что он солнечный и ясное небо, хотя мороз, но светит солнце и ты не чувствуешь мороз, ты знаешь, что он пройдет, а яркий солнечный свет ассоциируется с жарким летом, с теплом. Значит, я солнце в твоей холодной жизни, которое согреет тебя.
- Все гениальное - просто, – любил говорить Алекс. – Верь мне, осталось совсем немного, ты только верь, что на смену холоду придет тепло. Надо верить, вспомни про судьбу, про шанс.
«Я так устала верить», – подумала Ольга.
- А ты сам веришь в это? – спросила она.
«Без тени сомнения», – прочитала она в его глазах прежде, чем услышала эту фразу от него.
- Без тени сомнения он любил меня, – сказала Ольга вслух и испугалась этой фразы. – Любил. А я не поняла.
Все гениальное просто, а до нее это так быстро не дошло.
- Надо позвонить, сказать…Так, стой, его больше нет, – сказала она себе скрипучим противным голосом незнакомца.
Как он погиб? Было ли ему больно? Надо позвонить родным! Позвонить незнакомцу. А вместо этого Ольга решила лечь и отдохнуть.
Как хорошо, что есть депрессия и можно все свалить на нее, не надо звонить, не надо плакать, не надо убирать квартиру. Рука самопроизвольно потянулась к телефону, а пальцы точно набрали семь цифр – прямой номер, который казался сложнее логарифмов. Как он погиб? Как он погиб? Он не мог погибнуть и оставить меня. «А ты, милая, эгоистка, – подумала она. – Опять думаешь про себя». Надо позвонить его матери. Нет. Его мать была всегда против нее и называла ее бессовестной нахлебницей. Возможно, она была права. Права была и его сестра, которая периодически звонила и стыдила Ольгу за то, что она использует Алекса.
В телефоне раздавались долгие бесконечные гудки.
«Да, Алекса больше нет, – подумала Ольга. – А интересно, существует ли лебединая верность?».  Ольга вспомнила рассказ, когда-то услышанный в детстве. Тогда она была совсем маленькой и многое не поняла из рассказанного, но когда выросла, вспомнила эту историю. Рассказ шел от лица молодого человека, который в жизни стал свидетелем лебединой верности и искал ее всю жизнь. Ольга не помнила, нашел он ее или так и остался в поиске.
Как-то, гуляя по скверу, он увидел очень красивую молодую девушку, которая сидела и горько плакала. Он подошел к ней и предложил ей свою помощь. Она отказалась, сославшись на то, что теперь ей никто уже не поможет. Молодой человек сказал, что это глупости, выход всегда есть из любой ситуации, и он готов ей помочь, а потом добавил, что нет выхода только из смерти.
- А если это и есть смерть? – сказала девушка и стала рассказывать свою историю.
Почти полгода назад она на дискотеке познакомилась с парнем. Он ей очень понравился. Парень с первого дня ее боготворил и сказал, что любить ее будет вечно, как лебеди.
- Ты про лебединую верность слышала? – спросил он.
- Нет, – ответила она, – расскажи.
- В парке в пруду жили два белых прекрасных лебедя. Откуда они прилетели, никто не знал, но много лет они были всегда вместе. Люди их прозвали принц и принцесса. Подкармливали. Принц всегда старался, чтобы сначала насытилась принцесса, и лучшие кусочки отдавал ей. Но однажды, злые люди убили принца и принцесса, не выдержала разлуки, поднялась высоко в небо и, не раскрывая крыльев, с высоты бросилась вниз. Так не стало ни принца, ни принцессы. Но люди помнили о лебединой верности, приходили в парк, но вместо еды приносили цветы и опускали их в пруд в знак уважения и восхищения их любовью, в знак лебединой верности.
И вот у этой девушки и парня была эта самая лебединая любовь и верность, он все время заботился о ней. Эта сказка продолжалась полгода. Но вот ее парень оказался в больнице.
-  Моя принцесса, я тебя очень люблю, – с больничной койки говорил ей перевязанный, до неузнаваемости ее молодой человек. И слабым дрожащим голосом рассказал, что когда вчера вечером он проводил ее домой, около его дома в кустах его поджидали несколько молодых людей, которые напали и жестоко его избили, принуждая его отказаться от нее.
- Видно наша с тобой любовь кому-то очень сильно мешала, но, чтобы не было, я тебя люблю и никогда в жизни не откажусь от тебя, я лучше умру.
А через несколько дней его не стало. Врачи не смогли спасти, раны были очень серьезные.
Девушка вытерла слезы и прежде чем молодой человек смог опомниться и предпринять хоть, что-то, она, подобно лебедю-принцессе, бросилась под проезжавший мимо грузовик.
Молодой человек долго приходил в этот сквер и на знакомую скамейку клал цветы в знак поклонения её лебединой верности.
Нет, к Алексу она таких чувств не испытывает, хотя очень ей стыдно,  винила себя Ольга. Ну что ей делать? «Я эгоистка», – старалась оправдать себя Ольга. Но внутренний голос говорил: «Нет, нет и нет, ты должна узнать, что с Алексом».
- Да, я должна узнать, что с Алексом. Я эгоистка, но я не сволочь, – сказала громко Ольга. - В трудную минуту он был со мной, а что же я? Я же человек, я же не животное и не такая как Роман – причина всех моих бед.
И Ольга стала вновь и вновь набирать такой легкий прямой номер.
- Слушаю, – сказал незнакомец скрипучим голосом.
- Это Ольга. Мне нужно узнать, что произошло с Алексом, чем я могу помочь?
- А, Ольга! Александр мне про Вас очень много рассказывал и обещал познакомить. Но я не подозревал, что придется говорить нам с Вами в первый раз, при столь грустных обстоятельствах – несчастный случай!
- Да, я уже это слышала. Но как?
- Вертолет, в котором летел Александр в горячую точку с гуманитарной помощью, разбился. Никто не уцелел. Мне очень жаль. Родных мы уже оповестили. Да, Александр Вас любил по-настоящему. Извините, что говорю про это. Мне очень, очень жаль.
Ольга положила трубку. В глазах было темно. Александра, то есть ее Алекса,  как она его привыкла называть, больше нет. Сердце бешено забилось и защемило. Мелкой противной дрожью предательски задрожали пальцы и, как будто  резонируя с ними, волны удушливого спазма, мертвой хваткой все сильнее и сильнее сжимали горло, выдавливая  надрывные всхлипывания отчаяния.
Как же она будет жить? Нет, дело не в грязной посуде, не в грязной квартире, не в покупках, которые совершал Алекс и даже не в этой противной депрессии, а в том, что она поняла, что больше его никогда не увидит, не увидит его улыбку, не увидит его глаз.
Пустота, одиночество, холод. Вот, что окутало тут же ее.
Тоска и безысходность нарастали  с еще большей силой. Сколько Ольга лежала, она уже не помнила: час, два, а может и три дня. Она не ела, не пила, каждую клеточку тела переполняло ощущение опустошенности и  тягостной пустоты. И внутри и вокруг образовался вакуум. Который казалось уже не заполнить и никогда и ни чем и ни кем.
Потом пришла мысль…., мысль, что она не может предать Алекса и уйти в болезнь, он столько вкладывал в нее сил, что ради его памяти, она не имеет права этого делать.
Ольга встала. В глазах было темно. Надо пойти и принять душ. «Нет, до душа она не дойдет, – подумала она, – надо сначала поесть. Но что?».
- Хороший, конечно, вопрос, – усмехнулась она и тут же вспомнила о закрытой коробочке конфет – конечно, подарок Алекса.
«Так что же, шоколад – это отличный источник энергии, силы и поднятия настроения, только где же эта коробка, в такой неразберихе вряд ли что-нибудь найдешь», – проплыло в голове. Тогда она вспомнила психологический тест, который играя, проводил с ней Алекс, когда она не могла найти нужную ей вещь. Он говорил:
- Представь, куда бы ты положила ее сейчас.
Так она и представила, куда бы она положила бы коробку конфет. Конечно же, на журнальный столик, чтобы легче было  брать не напрягаясь. И в самом деле, на журнальном столике, под грудой газет с кроссвордами (если их отгадывать, то не бывает болезни Альцгеймера – объяснял Алекс) лежала коробка конфет.
Раздался звонок. Ольга долго не хотела поднимать, но, потом, заставила себя взять трубку. Звонила сестра Алекса и, на удивление, спокойным и дружелюбным голосом спрашивала, как себя чувствует Ольга.
«Как будто это тебе когда-нибудь было интересно», – подумала Ольга, а в трубку ответила:
- Ничего.
А потом началась буря, гроза, истерика. Ольга кричала в трубку, что не выживет без него, что она только теперь поняла, как она его любит, что он все для нее, вернись он к ней, от пустоты не осталось бы и следа. Что для  счастья ей нужен он и только он, а все остальное не имеет смысла, и что она дура, что потратила столько времени на депрессию, когда рядом был он.
Но почему это обязательно надо потерять, чтоб понять, что без этого нельзя жить, что это смысл твоей жизни, почему нельзя изменить жизнь? Как верить судьбе? Где шанс?
- Я опять не хочу жить, мне и незачем жить, – гробовым голосом сказала Ольга. – Судьба сыграла со мной злую шутку, она отняла последний шанс.
- А если нет? – сказал в трубке голос сестры Алекса.
- Как нет? – спросила Ольга.
- Скажи, продолжала сестра Александра, если бы у тебя был шанс, готова ли теперь уже ты, стать  для Алекса всем.
- Да! Без промедления, – сказала Ольга.
- Судьба, делает тебе тяжелый подарок… Алекс жив…


                ЧАСТЬ № 3.

                БЕЗ ТЕНИ СОМНЕНИЯ.




Он нуждается в тебе. Он ослеп...
- Алекс жив? Он ослеп? Но почему мне сказали…
В трубке раздались отбойные гудки. Ольга очнулась только когда нажимала кнопку лифта, а он все не ехал, казалось, прошла целая вечность прежде, чем она оказалась на первом этаже. Такси. Такси. Надо поймать такси, чтобы скорее увидеть, обнять его!
Был ясный, солнечный, морозный день. Ольга стояла на дороге и старалась остановить машину.
«Морозный день, но на душе тепло», – вспомнила она. Она не чувствовала, ни минусовую температуру (Ольга выбежала в том, в чем была дома:  домашники на босу ногу и длинная майка, успев накинуть, только плащ), ни что ноги ее все в снегу, ни что на нее смотрят удивленно и смеются люди. Таксист, когда спросил куда ехать, после того, как она назвала адрес, сказал:
- А я думал в психушку.
В блоке она встретила теперь уже седую женщину. Это была мать Алекса. Они долго смотрели друг на друга, а потом мать Алекса подошла, обняла Ольгу и сказала:
- Прости за нахлебницу.
- Не надо, мама, я пришла отдавать долги, – сказала Ольга и поцеловала женщину…
- Дверь открыта, а  я за хлебом.
Подождав, пока мать Алекса ушла, Ольга стала медленно подниматься. Сердце нещадно колотилось.
- Мама, это ты? – услышала она хорошо знакомый родной голос Алекса.
- Ты что-то забыла, – спросил он вновь.
- Нет, это не мама. Это я, – ответила Ольга.
- Оля!?
- Оля, не надо, уходи. Солнце погасло, – тихо сказал Алекс.
- Нет, это я, понимаешь, я. Теперь уже я – солнце в твоей холодной жизни.
Алекс качал головой.
- Верь мне, – сказала Ольга. – Судьба нам всегда дает шанс и делает подарки. Надо только понять и принять.
- Я не готов принять такую жертву от тебя, – сказал Алекс.
Ольга подошла и села возле него на колени, взяла его руки в свои.
- Это не жертва. Это любовь, самая настоящая, которая может быть на свете и самая прекрасная, которую может послать бог. Пожалуйста, верь мне. Вместе, мы со всем справимся, ты только верь и дай мне шанс, не сомневайся в моих чувствах, – рыдая у него на груди, говорила Ольга.
Он сжал ее руки. Ольга оторвала голову от груди, подняла свое лицо и посмотрела ему в глаза. «Без тени сомнения», – прочитала она в них.