Слониха

                СЛОНИХА.



        Получив полную волю, Лидка хапнула  солидный  кусман  ипотечной  ссуды,залезла в рабские долги,но квартиру в высотке над бассейном взяла. Кинутая партнером  по  этой жизни, вместо красивой пенсии,она всучила своим родакам красивую трехмесячную внучечку Лилах ("лилАх"="сирень"(иврит) и засучила  форменные рукава,батрача по 12 часов охранницей на  въезде на стоянку алмазной биржи. Удачно  и стационарно  продаваться, как  и раздвигать ноги  пред хозяевами жизни,Лидку не учили, а  специальность она имела не прикладную: фортепиано,поэтому  и, сбрасывая на ходу пижаму, кляня то чёрный хамсин  то  одинокий  ливень,   кидалась в  своё подержанное авто,чтобы  мчаться на  работу в будни и в праздники, "в горе  и в радости,в достатке и в нищете".

      Когда Додик свалил, Лидка, сидя на двадцать раз перекрашенном велотренажере с сигареткой в зубах,съязвила плачущей маме на её " а шо теперь будет?" : "Холокост  нам ,мама,уже был.Осталось одно из двух: либо хороший любовник,либо хороший геморрой". Маме подумалось,Что Лидочку ,в свое время, надо было направить на фармацевтический,а не в консерваторию,и не сидела бы она сейчас, "как швыцерка", с пистолетом на боку в идиотической  железной  будке.

      Ни мама ни папа,ни дочь  тогда еще не знали, чем кончаются войны, и что вся их дальнейшая жизнь станет  бесконечным упором лежа. Упором в долги,проценты со ссуд, суды-пересуды, путь к которым устлан системной инфекцией "жить,как люди". Её симптоматика проста и удобна: иметь недвижимость,вместо съемной дыры, наведываться на теннисный корт ,в бассейн и в оперу, высовываться раз в год за бугор,да поэкзотичней,оставив после себя всё "добро"  любимой Лильке. А  она подрастала  малокровненькой колючкой, нелепо тычась во взрослую болячку и все чаще чуя, что  по-настоящему до нее нет никому никакого дела. Снаружи -- лоск,внутри--осадок. Живут же по-другому...

     Вахтуя,как сучка бешенная, в своей будке,Лидка услыхала раз,как  пожиловатый электрик   Ёся  нехорошо сорвался на старого Изю-дворника,буквально, в мыле и горе добывавшего свой кусок. Как впаяли изиной жене онко диагноз, она не вылезала из-под инфузий,да и сам он доживал прямо на лидкиных глазах.

      В то воскресенье жара совсем потеряла совесть. Изя  ел уже вторую таблетку "от давления",наивно полагаясь на  волю врачей. Задыхаясь и истекая потом, он скреб себе асфальт,когда вдруг,как назло, из лифта вышел на стоянку Ёся,волоча за собой стремянку.И тут же окрысился на деда,мол, спит на ходу. Ёся был пигмеем,западавшим на баб без предохранителя,потому-то  живо откликнулся на лидкино:

--Ёс, давай отойдем...Я давно  хотела...Отойдем-ка,а то здесь генератор тарахтит...

       Ничего  светского лидкин маневр не сулил. Но Ёська живенько попёр за ней в дальний угол,куда  камеры не доставали.

        Лидка не представляла внешне бойчиху женского 25-го батальона ,совсем даже наоборот,но зенки  Ёса  запрыгнули под лоб,когда её пальцы  сомкнулись у него на горле."Оставь деда в покое. Предупреждаю." Она и сама не ожидала от себя такой хватки. Наболело...

         С того дня Ёс деда не замечал,а на Лидку накатил жалобу руководству фирмы. Ему не поверили,но свалять дурака ей все же пришлось."На ковре", чего-то там мыча, Лидка вначале багровела,после бледнела,как роженица, и,наконец,разревевшись, зоарала,что  брешет,мол,собака.Приставал!А про удавку все выдумал. Лидке сразу поверили,а  до ёсиного сведения довели в письменном виде,что сексуальные домогательства на рабочем месте преследуются  по закону,который прописан и висит в рамке в каждом учреждении прям на стенке.

         Ненароком сталкиваясь с Лидкой, преступник монументально столбенел от её шепота:"Не дай Бог,не дай тебе Бог...Затопчу,****ь."