Дьявольская комната

Дьявольская  комната

– …Я борюсь со злом по мере своих                скромных сил и возможностей, но восставать
против самого прародителя зла будет, пожалуй,                чересчур самонадеянно с моей стороны…
А. К. Дойл «Собака Баскервилей».




ПРОЛОГ

…В коридоре замигал свет. И без того зловещая атмосфера сделалась просто жуткой.

– Мне страшно! – Аня прижалась ко мне.

Я строго посмотрел на хозяина веселой дачки:

– Светомузыка в придачу к динамикам?

– Если только установили без моего ведома, - еле слышно ответил он.

– По-мо-ги-те! По-мо-ги-те! – В дверь изнутри ударили с такой силой, словно пытались выбить ее из петель.

– Это точно не шутки? Если вы снова… – начал я, но, увидев бледные лица окружающих, потребовал у шевелюры: – Ключи! Живее!

Дрожащей рукой Владимир полез в карман брюк. Потом в другой. Затем проверил содержание карманов рубашки.

– Их нет. – Его лицо вытянулось. – Потерял.

– Да вот же они! – Света нагнулась и подняла с пола связку ключей. – Надо быть внимательнее.

Забрав ключи, я спросил:

– Который?

– Черный.

Пугавший нас крик к этому моменту перерос в хрип.

– По-мо-ги…

– Это точно Олег, - прошептало одно из бесполых существ. – Ему плохо! Надо что-то делать!

Сергей и я одновременно бросились к двери, но открыть ее не успели. Нам едва удалось отскочить в сторону, как дверь сама распахнулась и на пороге появился Олег. Его лицо было пепельным, глаза, казалось, еще секунда – и вылезут из орбит, подбородок перемещался вверх-вниз, а язык вывалился так, будто Олег, дразнясь, немного переборщил в этом своем желании.

Олег шел на цыпочках, похлещи прима-балерины, вытянувшись всем телом и держась за горло. Создавалось впечатление, что какая-то невидимая сила душит его, поднимая в воздух.

Сделав несколько шагов, Олег оторвал левую руку от шеи и обреченно протянул ее к нам.

– Что-о он х-хочет? – заикаясь, спросила Ольга.

– Помощи, - бросило одно из существ. И протянуло руки к Олегу.

– Осторожно, - предупредило второе существо. – Не прикасайся к нему! Может быть, он сошел с ума! Он может тебя укусить!

Олег отшатнулся назад, а потом и вовсе отлетел обратно в комнату. При этом зацепил ногой за дверь, и она захлопнулась.

Шум и крики прекратились. Свет перестал мигать.

Мы все, завороженные, смотрели на дверь с номером 666. В рейтинге самых популярных вопросов у нас в данную минуту однозначно победил бы такой: «Что, черт возьми, здесь сейчас было?»

Я находился ближе всех к этой ужасной комнате, поэтому осторожно подошел к двери и приоткрыл ее. При этом я невольно отступил назад.

– Ой! – вскрикнул кто-то. По-моему, Ольга.

В комнате горел свет. Я заглянул в нее, простоял так две-три секунды, а потом вернулся к остальным. Все взгляды были направлены на меня. Все, кроме Аниного. Жена приблизилась ко мне и уткнулась лицом в мое плечо.

Владимир, сдерживая дрожь в голосе, спросил:

– Он мертв?



Часть  первая

Пошутили  и  убили

ГЛАВА  1

ПО  ПРИЧИНЕ  АВАРИИ

Я резко выжал педали сцепления и тормоза, но столкновения не избежал. Машина, серая «пятерка», опрокинула формальное ограждение дороги и вылетела на гравий, рассыпанный по краям. Затем ее занесло правее – в живую изгородь голых кустов. Там этот шедевр отечественного автопрома издал прощальный хрип и, накренившись, замер. Звук остывающего мотора походил на предсмертное дыхание.

– Боже! – в ужасе прошептала Аня. – Мы живы?

– Черт! – выругался я. – Хороший вопрос! – И, посмотрев на свою новоявленную супругу, подумал, что разбиться в медовый месяц на пригородном шоссе – это не совсем то, о чем я мечтал всю жизнь.

Аня осторожно отстегнула ремень безопасности и, открыв дверцу, спешно покинула машину. Я вынул ключи, поднял ручник и последовал примеру жены.

– Мне не нравится такая езда! – Аня стояла у обочины и дрожала.

Я подошел к ней:

– Мне тоже. Как ты?

– Вроде бы цела. По крайней мере, ничего не болит. – Потом вдруг ахнула. – Дима, а у тебя кровь!

Она достала носовой платок и принялась вытирать мне лицо.

– Подожди. – Я вернулся к машине и посмотрел в боковое зеркало. – Ань, это всего лишь царапина. Пустячок!

– И слава Богу! – Она убрала платок. – Мы можем ехать дальше?

– Только друг на друге, - горько заметил я, скользнув взглядом по «пятерке». – Согласен быть первым в качестве лошадки.

Аня насупилась:

– А если без шуток.

– Пожалуйста, - я кивнул, - можно и без шуток: мы застряли.

– Все так плохо?

Я постучал по капоту:

– Да. Нужен эвакуатор. По-любому. Но вызывать его с шоссе – удовольствие для миллионеров. Нам с тобой не по карману. – И, стукнув посильнее, я сквозь зубы процедил: – Влипли!

Аня вся сжалась:

– Я замерзла. – И спросила: – Что же нам делать?

Мой ответ был мало обнадеживающим:

– Не знаю.

Две недели назад мы, обменявшись кольцами, поклялись, что будем говорить друг другу только правду. Чушь, конечно, однако сейчас я не соврал: я, действительно, не знал, что нам делать.

– Дима, я скоро превращусь в сосульку!

Меня, честно говоря, тоже пробирало до костей. Порывы холодного ноябрьского ветра насквозь продували наши ветровки.

Обняв жену, я прижал ее к себе.

– Так теплее?

– Пока нет.

– А так? – И поводил ладонями по спине.

Она не ответила, но, немного отстранившись, предложила:

– Давай остановим кого-нибудь и попросим помочь нам? На тросе машину наверняка вытянут.
 
– Да? Не уверен. – И меня прорвало. – Аня, твой брат – кретин! Причем, полный. Я ему еще вчера говорил: пора переобувать машину, а он что? «Вернетесь из деревни, тогда и переобуем». А как мы вернемся? Даже если мы ее вытащим, из-за гололедицы нас опять унесет куда-нибудь в кювет. А потом в этих краях машины такая же редкость, как девственницы в средней школе. Уж ты-то должна быть в курсе!

Аня, по профессии школьная учительница, окончательно высвободилась из моих объятий.
– Дим, не психуй. Ты начал заговариваться.

– Да я спокоен, как удав. – И в подтверждение своих слов от души пнул ногой колесо машины. – Железяка не моя, а твоего брата. А вот ты – моя жена, и мне бы не хотелось, чтобы ты тут окоченела. Тебе еще предстоит в недалеком будущем увеличить род Уваровых.
 
– Только не в ближайшие часы, - мрачно отшутилась она. – Холодно.

На нас действительно обрушились новые порывы пронизывающего ветра. К тому же, с неба начало что-то не то сыпаться, не то капать. И с каждой минутой эта мерзопакость становилась все сильнее.

– Вернемся в машину, - тоном, не терпящим возражений, сказал я.

Однако Аня и не думала спорить со мной. По всему было видно: не предложи я этого, она сама поступила бы так через минуту.

Мы сели в автомобиль. С пятой попытки мне все-таки удалось завести его. В конце концов, заработала и печка.

– Бензин практически на нуле, - со вздохом констатировал я. – Долго мы здесь не продержимся. Попробую позвонить твоему братцу. Пусть выручает.

Я выудил из кармана мобильник и, найдя в его записной книжке номер Дениса, нажал на вызов.

– Алло! Дима? – Хотя мне послышалось «мимо».– Вы где?

– В Караганде, - отозвался я. – И если ты нам не поможешь, здесь и останемся. Навечно.

– Что ты говоришь? Я не разобрал? Аня с тобой? – Его голос был настолько приглушенным и далеким, что скорее в Караганде мог находиться он, а не мы. – Аня рядом? Она с тобой?
 
– А с кем же она может быть?! – Я всегда недолюбливал Дениса. Мне он казался человеком глуповатым. Но уже вторую неделю мы являлись родственниками, поэтому приходилось быть терпеливым. – Денис, у нас возникли проблемы.

– Кто возник?

– Проблем…ы, - заорал я. – Про-бле-мы!

– Проблемы? Какие? Что-то с бабушкой?

– Нет. С ней все в порядке. Мы уже уехали от нее.

Аня наклонилась ко мне:

– Что там?

Прикрыв  ладонью телефон, я ответил:

– Денис переживает за бабушку.

– Ты же сказал ему, что все в порядке? Я слышала.

– Сказал.

– Дай мне телефон. – Аня потянулась за мобильником. – Я с ним поговорю. Все-таки он мой брат.

Я отвел ее руку:

– Сам справлюсь. Он, между прочим, теперь и мой… родственничек.

– Всего два слова!

– Нет. – И я вернулся к разговору с Денисом: – Денис, ты меня слышишь?

– Да. Что ты там…

– Молчи и слушай.

– Что?

Я выругался и выдал нечто образное:

– У моего терпения, как и у твоей четырехколесной развалины, топливо на исходе. И заправиться здесь негде. Но даже при всем моем желании мы не смогли бы выбраться из кювета, куда угодили по твоей милости. В гололедицу на лысой летней резине ездят исключительно дураки и самоубийцы… – Я осекся. – И если суицид тема для меня совершенно не близкая, выходит, что я дурак. Ведь только полоумный пошел бы у тебя на поводу.

– Вы в кювете?

– В нем самом. В нескольких километрах от деревни вашей бабушки.

– Целы?

– Пока да, но начинаем подмерзать. Приезжай сюда и спасай нас.

– А поточнее – где вы?

– Тебе кустики описать? – вспылил я. – Вокруг нет ничего примечательного. Поля как поля. Хотя… минут десять назад мы проезжали двухэтажное кафе с большой красной вывеской.
 
– С рисунком: тарелка и вилка?

– По-моему, да.

– Понял. Лечу. Ждите.

– А куда мы денемся, - проворчал я и отключил телефон. Про себя же добавил, подходящее для Дениса обращение: «Идиотус обыкновенный»!

Аня, обиженно прикусив губу и отвернувшись от меня, демонстративно смотрела в сторону.
 
– Помощь идет, - сказал я ей.

На мое обнадеживающее сообщение она ответила своеобразным способом: по-ребячески фыркнула и сложила на груди руки. На прелестной груди, должен заметить. Или похвастаться.

– Музыку послушаем? – ласково поинтересовался я. И, не дожидаясь ответа, включил радио. Хотя правильней было бы сказать: нажал на кнопку «вкл», потому что из магнитолы не раздалось ни звука. Повторная попытка имела тот же результат.

Тогда я постучал костяшками пальцев по панели магнитолы, согласно российской методики починки аппаратуры. Сначала осторожно, слегка… Затем сильнее… Еще сильнее… Достаточно агрессивно…

«Ну, же запевай, позор семейства магнитол, - приговаривал я. – Дмитрия Уварова не так-то просто вывести из себя! Но тебе, кажется, это удалось!»

Искоса поглядывая на жену, я по выражению ее лица понял, что она напряженно ждет кульминации моих отношений с неработающей техникой. Мысленно Аня, скорее всего, приготовилась к тому, что я сейчас изловчусь и стукну по магнитоле ногой. Или, вынув из пазов, выкину бесполезную аппаратуру в окно ко всем чертям.

Должен признаться, что я так бы и поступил, если бы не Анин взгляд. Он успокоил меня. «Нет, милая, ты плохо еще знаешь своего мужа. Поверь, я – большой оригинал! Непредсказуем, как первый снег за окном».

И я оставил магнитолу в покое.


Осадки, недавно и впрямь трудно определимые, переросли в снегопад. Нереальный! Снег шел сплошной стеной. Правда, стена эта была от Пизанской башни и наклонялась то влево, то вправо, безропотно подчиняясь чудовищным порывам ветра. Подобного разгула зимней стихии я не наблюдал уже… Пожалуй, я вообще никогда раньше не видел ничего похожего. А прожил без малого тридцать пять лет. Тридцать пять лет и… зим.

Не меньше трети лобового стекла покрылось выпавшим снегом. «Каких-нибудь полчаса, и машина превратится в большой сугроб, - с ужасом подумал я. – Тогда наше с Аней окружающее пространство ограничится тесными рамками отечественного автосалона».
Тем не менее, не взирая на неизбежные грустные перспективы, я весело предложил:

– Могу спеть не хуже любого радио. Гражданка Уварова, что предпочитаете услышать? Из чьего репертуара? Я в ударе, так что можно заказывать и иностранщину. Выбор не ограничен.
Аня держалась, как могла, чтобы не улыбнуться. Когда к ней обращались, используя мою фамилию, у нее всегда поднималось настроение.

– Ань, а ты знаешь, что если бы мы жили в Америке, тебя называли бы «миссис Дмитрий Уваров»?

Жена прыснула и слегка ткнула меня в плечо своим изящным кулачком.
 
– Почему ты такой псих?! – Она не была возмущена: обида прошла. – Меня никто не предупредил, что я выхожу замуж за психованного журналюгу.
 
Я почесал затылок и заявил профессорским тоном:

– Над твоими словами стоит задуматься. Итак… Во-первых, если бы все влюбленные, подавшие заявление в ЗАГС, досконально рассказали друг другу о своих недостатках, боюсь ни одного брака заключено бы не было. И планета под названием Земля постепенно стала бы необитаемой. Во-вторых, три часа с твоей бабушкой не выдержал бы и папа Римский. Даже его терпение и добродетель пострадали бы… Причем тут твоя бабушка?.. Я не отвечаю на вопросы с очевидными ответами. В-третьих, твой недалекий брат вывел меня из себя. Он не послушал моего совета, и в результате мы с тобой сидим сейчас в кювете. В-четвертых, я замерз и хочу есть. Тебе мало? – Я подмигнул жене. – Господин судья, приведенные доводы достаточны для оправдания моего подзащитного в моем же лице?

– Оправдания – нет! Снисхождения – может быть. – Она как бы полоснула меня взглядом. Безболезненно.

– И на этом спасибо, - поблагодарил я. – Заметь, что я ничуть не обиделся на тебя за то, что ты назвала меня «журналюгой». Это было сказано не со зла. Просто тебе пришлось три часа общаться со своей бабушкой. Потом по вине брата ты оказалась в кювете. К тому же замерзла и хочешь есть.

Аня приблизилась ко мне и нежно произнесла:

– Ты знаешь, что я тебя люблю… муж? Хотя ты этого и не достоин.

– Догадываюсь… жена. – И поцеловал ее.

Она как бы нахмурилась:

– И все?

Сразу исправленная ошибка не в счет – известный факт:

– Аня, я тоже тебя люблю. Просто без ума от тебя.

– Так-то лучше.

Мы поцеловались. Потом еще. А в третий раз решили установить собственный рекорд по продолжительности поцелуя. Единственное, о чем я забыл позаботиться, так это элементарно засечь начальное время эксперимента. Поэтому, когда мы наконец оторвались друг от друга, смотреть, который час, не было смысла.

– Я и вправду хочу есть, - призналась Аня.

А кто не хотел?!

– Я тоже. – И мой желудок, заурчав, подтвердил правоту моих слов.

– И с удовольствием приняла бы горячую ванну.

– Со мной, - моментально нашелся я.

Она подумала и согласилась:

– Возражений нет. – Потом, поправив сбившийся локон, сказала: – Понимаешь, я должна была повидать бабушку. Мы с ней и так редко видимся. Три часа ведь это не страшно? Не смертельно?

– Но Денис с нами не поехал.

– Он был у нее в прошлом месяце.

Я закивал:

– Образцово-показательный внук!

– Дим, ты опять?

– Нет. – Я взял жену за руку. – Все в порядке. Я снова мягкий и пушистый. Как Арчи. – И вспомнив о своем коте, облегченно вздохнул. – Хорошо, что я оставил его на попечение Сергея Сергеевича. Как чувствовал, что вовремя не вернемся. Наверное, я ясновидящий! – У меня на лице заблистала улыбка, похожая на ту, что я видел у одного типчика на обложке глянцевого журнала. – Предсказываю: скоро приедет Денис и спасет нас. Кстати, а на чем он к нам приедет? Не на такси ведь!

Аня приподняла одно плечо:

– Ты ясновидящий, тебе видней.

– А если серьезно?

– Попросит кого-нибудь из друзей подбросить его сюда.

– Кого-нибудь, у кого есть собственный эвакуатор?

– Может быть.

– Или мы все уедем, а машина останется?

– Возможно.

Я потянулся:

– Ну, и отлично! 

В салоне стало довольно жарко. Я слегка убавил печку, расстегнул ветровку и задумчиво произнес:

– Если нас окончательно засыплет снегом, мы в таком тепле вполне сможем протянуть недельку-другую. А там, в перспективе, глядишь, и до весны дотянем. Вот если еще разложить сидения, то можно было бы устроить зимнюю спячку.

И тут вдруг движок закашлял, корпус задергало, словно в агонии, и, в итоге, машина заглохла.

Аня хлопнула меня по ноге:

– Доболтался?

Я уже говорил жене, что не произношу вслух очевидных ответов. Поэтому молча склонил голову.

– И что дальше? – Она поежилась, хотя в салоне пока еще было жарко. – Будем потихоньку замерзать? Или ты что-нибудь придумаешь?

Во мне родились сразу три варианта ответа. Но я отверг их все. Первый был слишком и не к месту пошл. Второй – провоцировал ссору. А третий противоречил моей оптимистической натуре.

Вместо этого, с трудом открыв запорошенную дверцу, я вылез из машины.

– Дима, ты куда? Вернись! – послышался голос жены. Однако она опоздала: я уже захлопнул дверцу.

На улице смеркалось. В тусклом освещении салона это было не так заметно, тем более что снег практически полностью залепил стекла. Здесь же, под обжигающе холодными порывами ветра и колкими мелкими снежинками, все представало иначе. Ненастная стихия настолько овладела загородным мирком, что становилось не по себе. Да и еле различимый окружающий ландшафт не прибавлял оптимизма.

С одной стороны трассы расстилались мерзлые бескрайние поля. Они уходили в пелену, за которой, должно быть, скрывался горизонт. С другой – красовались голые кустарники и покривившиеся деревья. Жизнь остановилась в этих краях. Нормальная жизнь. А стихия господствовала над всем этим и упивалась своим господством.

Итак, положение было хуже не куда. Из состояния мрачной задумчивости меня вывел какой-то треск.

Огромное дерево, росшее неподалеку, сначала накренилось (отсюда и треск), а потом рухнуло на крышу машины.

В состоянии ступора я находился не более трех-четырех секунд. Затем бросился к машине и распахнул ближайшую дверцу.

На меня смотрело бледное лицо жены.

– Держись, - прокричал я, вытаскивая Аню из салона.

Она что-то проговорила в ответ, но из-за сильного ветра я ее не расслышал.
 
Уже на свободе жена громко спросила:

– За что нам все это в медовый месяц?

Хорошенький вопросик! Что тут на это скажешь?! Вместо слов я в сердцах ногой захлопнул дверцу.

Аня, не в силах унять дрожь, прижалась ко мне.

– Все будет хорошо, - повторял я, наклонив голову. – Все будет хорошо, слышишь? Я обещаю!

Однако хорошо не становилось. Наоборот: дрожь, охватившая Аню, перешла и на меня. Страх, непогода и усталость объединились против нас.

«Когда повстречаю Дениса, обязательно вправлю ему мозги, – решил я. – Если, конечно, они у него есть!»

Вдруг сквозь завывание ветра, скрип деревьев и другие чудовищные звуки я разобрал сигнал автомобильного клаксона. Раньше, в спокойной городской обстановке, он всегда нервировал и раздражал меня. Сейчас же прозвучал, словно музыка. Прекрасная, возвещающая о спасении!

Разлепив веки, я среди стихийного природного хаоса разглядел притормозивший на обочине автомобиль. С пассажирского переднего места нам махали рукой, приглашая внутрь.
 
– Аня, - прокричал я жене в самое ухо, - смотри!
 
Она не понимала меня:

– Что?

– Пойдем! – прокричал я еще громче. – Скорее!

И прочитал по ее губам вопрос:

– Куда?
   
– Навстречу спасению! – ответил я.


ГЛАВА  2

ОЛЕГ  И  ОЛЬГА

– Меня зовут Олег, - представился водитель спасительной иномарки, когда мы с Аней утрамбовались на заднем сидении. Затем указал на свою спутницу: – А это моя девушка – Оля.

Обладательница самых пухлых губ на свете возразила:

– Я не твоя девушка.

Наш новый знакомый ухмыльнулся:

– Извиняюсь. А это не моя девушка Оля. – Он обратился к ней. – Ты хотя бы не отрицаешь, что ты Оля?

– Не отрицаю. – Она достала длинную тонкую дамскую сигарету. – Но мне надоело слышать, как ты везде и всем трубишь о том, что я твоя девушка. – Она прикурила. – И все потому, что я по неосторожности… со скуки согласилась составить тебе компанию.

– И я тебе благодарен за это, - не обидчиво сказал Олег.

– Еще бы ты не был благодарен!

Олег, сглотнув, попросил:

– Оль, погаси, пожалуйста, сигарету. И так ни черта не видно, а тут ты до кучи со своей дымовой завесой. Посмотри, какой снегопад – дворники еле справляются. Мне сложно вести машину.

Она совершенно логично заметила:

– Мы стоим на месте.

– И что?

– А то, что стоя на месте, в аварию не попасть. – Оля затянулась и выпустила струю дыма прямо перед лицом Олега.

Тот отмахнулся.

– В нас могут врезаться – вот тебе и авария.

Кончики пухлых губ презрительно исказились:

– Не пойму при чем здесь мои сигареты?!

– Я уже сказал.

– Ты сказал глупость!

– Погаси.

Девушка возмутилась:

– Уже и покурить нельзя?! Ты что – мой муж? Раскомандовался! – И вдруг спросила, глядя на меня: – Вы женаты?

– Да, - ответила за меня Аня и показала кольцо. На моей руке. – Только поженились.

Олег присвистнул:

– Медовый месяц?

– Своеобразный, - улыбнулся я. – Кстати, меня зовут Дмитрий… Дима. А мою жену – Аня.
 
– Очень приятно. – Олег, обернувшись, протянул руку. Я пожал ее.

– И мне приятно, - поддакнула Оля.

Мы с Аней посмотрели друг на друга и хором ответили:

– И нам приятно.

Затем я прибавил:

– К тому же вы спасли нас. За это отдельное спасибо.

– Чудом вас разглядели, - признался Олег. – Остановились в самый последний момент.

– Значит, нам повезло.

Оля, продолжая разглядывать нас, в особенности меня, полюбопытствовала:

– А что вы там делали? 

– Попали в аварию. – Я вздохнул. – По собственной глупости: вовремя не переобули машину.

Оля даже подскочила на месте:

– Ага! Олег, что я тебе говорила?! – Она снова обратилась ко мне. – Я ему сразу сказала, что там – в кювете – машина. А он не поверил: мне, мол, показалось! Там сугроб, и больше ничего! Ему только бы поспорить.

Олег поправил ее:

– Просто я сомневался. В такую погодку, что угодно может почудиться. И машина, и самолет, и пароход, и поезд с вертолетом. – Он указал в лобовое стекло. – Все, что угодно!

– Например, что я твоя девушка. – Оля затушила сигарету. – У Олега с фантазией полный порядок!

Олег спорить не стал. 

– А что за машина? – спросил он у меня.

– «Пятерка». Жигули.

– Какого года?

Я вопросительно посмотрел на Аню. Но она не знала. 

– Даже не в курсе, - пришлось признаться мне. – Машина не наша. Аниного брата. Мы взяли попользоваться.

– Вот он обрадуется, когда узнает. – Оля хихикнула. – Завалена снегом посреди дороги…

– И придавлена деревом, - добавил я.

Чужие неудачи всегда радуют:

– В дерево влепились? – усмехнулся Олег.

Я покачал головой:

– Нет. Оно после на нас свалилось.

– Капец тачке!

– Честно говоря, ее давно пора было пустить на металлолом.

Олег повернулся и заметил:

– Наши автомобили можно на металлолом сдавать сразу же после выпуска. А старые тем более. Наверное, «пятерка» годов восьмидесятых? 

– До нашей эры, - кивнул я.

Все засмеялись. Кроме Ани. Она лишь сдержанно улыбнулась.

Приобняв ее, я сказал:

– Денис сам знает ее «достоинства». Он бы не обиделся.

Аня попросила меня:

– Позвони ему: предупреди, что нас в машине уже нет.
 
– Ах, да! – Я достал телефон. – Олег, а куда вы едете? В Тулу?

– Нет. К друзьям на дачу. Весело провести выходные. – Он уже собирался тронуться, однако передумал. – А что же нам теперь делать? Мы не можем ждать вашего Дениса. Мы потом точно никуда не доберемся. Стемнеет. Может быть, подождать другую машину, чтобы вы пересели. Все-таки в теплом салоне лучше ждать, чем на ветру. Вдруг кто согласится.

Оля возразила:

– А если нет? Если никто не остановится? Или вообще никто не появится? Ты посмотри, уже темнеет.

Аня повернулась ко мне:

– Мой брат нас будет искать. Он обещал приехать.

– Не уточнив когда. – Я взглянул на табло телефона. – Еще полчаса-час и здесь будет сплошная темень! Денис не сможет нас найти. А до утра мы околеем.

– Это точно, - поддакнула Оля.

Аня заерзала на месте. Она понимала, что я прав, но ей не хотелось покидать место предполагаемой встречи с Денисом.

– Может быть, довезете нас до ближайшего кафе, - обратился я к спасителям. – Там мы спокойно подождем помощь. – Я посмотрел на жену: – Оттуда позвоним Денису и предупредим, где мы.

– А машина?

Я заверил:

– Ее никто из-под дерева не сопрет.

Олег в это время усиленно морщил лоб:

– Никак не могу вспомнить, где ближайшее круглосуточное кафе.

– Одно есть позади. Мы его проезжали десять минут назад, - сказал я. – Правда не уверен, что оно круглосуточное. Да и вам лишний крюк!

– Мне плохо известна эта местность… – Олег открыл бардачок. – И карту я по ходу не захватил.

Оля надула свою основную достопримечательность – губы:
 
– Как же мы доедем до дачи?

– Туда дорогу я знаю. А вот что тут есть в округе…

– Короче, можно и до дачи не добраться, - проворчала Оля. – С таким-то экскурсоводом!
 
– Поспорим? – огрызнулся Олег.

В целях экономии времени пришлось вмешаться в их милую беседу:

– А, может быть, вы отвезете нас к своим друзьям? Я сообщу Денису, где мы. Он приедет и заберет нас.

– Здравая мысль. – Это была Оля. – Если мы, конечно, доберемся до этой мифической дачи.
 
– Ань, ты как считаешь? – поинтересовался я у жены.

Она через паузу согласилась:

– Хорошо. Но Денису все равно надо позвонить.

– Обязательно позвоню, - пообещал я. – Олег, ваши друзья не будут против нашего приезда?
 
– Думаю, не будут, - как-то неуверенно ответил он. – Скорее всего. Вы ведь не надолго?
 
– Конечно, нет.

– Тогда поехали. – Олег включил первую передачу.
 
Кстати, за всю нашу беседу мимо не проехало ни одной машины. Ни в одну, ни в другую стороны. Да и по пути к даче мы никого не повстречали. Неоживленная часть шоссе плюс непогода.


ГЛАВА  3

ПЕРВОЕ  УПОМИНАНИЕ  О  КОМНАТЕ  № 666

Из машины нашего нового знакомого мы так до Дениса и не дозвонились. Ни с моего телефона, ни с телефонов наших спасителей. Анин же аппарат разрядился еще раньше, когда мы были у бабушки. Однако даже если бы мобильная связь была в этих окраинах сильной и погода стояла солнечная, звонок Денису все равно ничего не дал бы. Извилистые проселочные дороги и лесные проезды, на которые мы съехали минут через пять, названий и нумераций не имели. А если и имели, то нам они были не известны: как тут объяснить по телефону наш маршрут?!

Оля безостановочно ехидничала и подкалывала Олега по поводу ориентирования того на местности. Надо признаться, что и ко мне тоже стали подкрадываться сомнения: не Сусанин ли фамилия нашего водителя. Но в благодарность за спасение я старался не показывать вида. А вот Аня еле сдерживалась, чтобы не присоединиться к Ольгиным нападкам. «Все-таки девушки – нетерпеливые существа!»

– Никогда бы не подумала, что в двадцать первом веке можно где-нибудь заблудиться, - продолжала оттачивать свое остроумие обладательница пухлых губ. – Наверное, мы уже на Северном полюсе! Или на Южном! А может, на Аляске? Дорогой, как считаешь, куда ты нас завез?

Надеюсь, что Аня никогда не обратится ко мне столь приторно и насмешливо одновременно.
 
– Замолчи! Достала! – накинулся на нее «дорогой». – В такую метель и в городе можно потеряться. А здесь не город! – Он задумался. – Помню, там было несколько пеньков и поляна.

– На одного пенька я уже устала смотреть, - съязвила Оля.

Мне стало неловко, и я в поисках поддержки коснулся Аниной руки.
 
– А вы не курите? – обратилась Оля к нам, решив ненадолго отвязаться от покрывшегося испариной Олега. Видимо, опасалась, что он, чего доброго, втемяшится в какое-нибудь дерево, за неимением пеньков.

Аня покачала головой, а я признался, что бросил.

– Давно?

– Почти полгода. Не курю с двадцатого мая.

– Уже сто шестьдесят один день, - не без гордости уточнила Аня. И положила свою ладонь на мою.

«Сто шестьдесят два», - мысленно поправил я жену. И поцеловал ее.

– Прямо-таки идеальная пара. – Оля закурила и снова повернулась к Олегу. – Ну, как там наши пеньки?

Он, вглядываясь в темноту, просипел что-то в ответ.

– Выходим после четвертого? – с серьезным видом осведомилась она, выпуская струйку дыма. – Или после пятого?

– Десятого, - зло бросил ей Олег.

– Граждане пассажиры, - проворковала Ольга, - конечная остановка нашего следования – станция «Полянка», следующая после «Десятого пенька».

Если бы за долготерпение выдавали медали, Олег безусловно стал бы неоднократным медалистом.

«И чего он только ее терпит?! – подумал я. – Мужское самоуважение важнее любви! Конечно, если он вообще в нее влюблен!»

Эти мысли, видимо, нашли свое отражение на моем лице. Во всяком случае, вглядевшись в него, Аня крепко сжала мою ладонь. Ее глаза говорили: «Не вмешивайся. Не наше дело».

– Я уже согласна провести ночь в той ужасной комнате, - вдруг с вызовом заявила Ольга. – Одна. Только бы лечь в теплую постель. – Она немного опустила стекло дверцы и выкинула наполовину выкуренную сигарету. Нас снова на секунду обдало пронизывающим холодным ветром. – Еще чуть-чуть – и я настолько разозлюсь, что мне никакой дьявол не будет страшен.

– Дьявол один, чертей много, - буркнул Олег.

– Угу. – Ольга состроила гримасу. – Тебе видней.

Он отпарировал:

– Скорее тебе! 

– За дорогой следи!

– Не учи меня!

– А что за ужасная комната? – спросил я, прервав поднадоевшую словесную перепалку.

Ольга выпятила свои пухлые губки:

– Я только слышала о ней. – И покосилась на Олега. – А он ее видел. – С некоторой брезгливостью она дотронулась до его плеча. – Водитель, вы можете и вести машину, и разговаривать?

Он, демонстративно не обращая на нее внимания, объехал огромный сугроб, ювелирно провел машину между деревьями, а только после этого сказал мне:

– Дача у моего приятеля двухэтажная. Там семь или восемь комнат…

Я присвистнул:

– Не хилая дачка!

Олег отмахнулся:

– Ничего удивительного. С таким папой, как у него, можно было и трехэтажную прикупить. Или построить. Семь – восемь комнат – маловато… – Он задумался. – Восемь. Точно, восемь. Одна из них на втором этаже называется «комната №666». – Он резко повернул руль влево, снова что-то объезжая. – Дим, ты знаешь, что это за число?

Кто же этого не знает?!

– Число дьявола.

– Именно. – Олег сбросил скорость на повороте и, уже повернув, продолжил рассказ. – Вот эта комната и является комнатой ужасов. В ней никто не решается ночевать. На моей памяти был только один смельчак.

– Ты? 

– Боже упаси! – Он затряс головой. – Один наш общий приятель. Напился до чертиков и отправился спать в ту комнату.

– И что?

Я поймал его печальный взгляд в зеркале заднего вида.

– Он умер, - почти шепотом ответил Олег.

Аня слегка побледнела.

– Как это произошло? – Я обожал загадочные мистические истории. – Несчастный случай? Самоубийство?

Олег притормозил и из-за плеча подозрительно взглянул на меня.
 
– Дим, а ты часом не из милиции?

Я удивленно приподнял брови:

– Нет. А это важно?

– Еще бы! – подчеркнуто резко вмешалась Ольга. – Их приятель – наркоман – перебрал с дозой. Вот и все! И никакой мистики.

– Не скажи, - через паузу возразил Олег своей язвительной спутнице. – Почему именно в ту ночь? Почему именно в той комнате? В комнате №666?

Меня насторожило другое:

– Вы принимаете наркотики?

Пухлые губы потеряли дар речи:

– Мы?! Никогда!

Олег же отреагировал не так эмоционально:

– Нет. Выпить – пожалуйста, выкурить обычную сигаретку – да. И ничего другого! Из нас никто не переносит этой отравы. Поэтому до сих пор загадка, откуда тогда взялись наркотики. Их не могло быть ни у одного из нас.   

– А кто дал такой номер – 666? – поинтересовался я после того, как машина тронулась с места.

– Володя. Хозяин дачи.

– Почему именно 666? Из-за смерти приятеля?

– Нет. Она всегда так называлась. – Олег убавил интенсивность работы дворников. – Вроде снегопад поутих. – Потом закончил свой ответ: – Я поэтому и сказал, что Игорь был смельчаком.

– Игорь – это тот парень, что умер?

– Да, он самый. – Олег вздохнул. – Это случилось приблизительно два года назад. – Он помолчал, а когда продолжил, говорил уже как-то нехотя. – Мы отмечали Володин день рождения. Выпивали, веселились. Все знали, что Игорь когда-то баловался наркотиками, но считали, что он завязал. По крайней мере, в последнее время никто этого за ним не замечал. – Он поднес ко рту кулак и кашлянул. – И вот Володя, в шутку, конечно же, предложил пари на сто долларов, что никто, мол, не решится провести ночь в комнате №666. При этом не забыл рассказать пару якобы реальных историй, связанных с ней. А назвал эти истории «леденящей кровь былью». – Машина подпрыгнула на кочке, и Олег выругался.

– Что же было дальше?

– Ну, что… Игорь сказал: мистика – полная чушь. И если бы в доме действительно обитало зло, то он – Володя – давно бы такую дачу продал. Короче, они заключили пари. Игорь ушел в комнату, а Володя запер его там до утра и ключ унес с собой.

Мы увлеченно слушали рассказ. Даже Ольга, забывшая на время о своих язвительных замечаниях.

– Утром, нет, скорее, даже днем, у всех было жуткое похмелье, головная боль и прочие прелести. – Олег сглотнул. – Мне лично казалось, что предложи кто-нибудь выпить яду, я бы с радостью согласился. Так меня всего трясло и колбасило. – Он передернулся. – И вот кто-то вспомнил про вчерашний спор и про смельчака, запертого в комнате №666.
 
Притормозив у развилки без всяких указателей, Олег подумал с секунду и повер-нул направо.

– Что ты замолчал?! – Ольга ткнула его в плечо. – Язык проглотил?

Она хотела повторить свою фамильярность, однако Олег, оттолкнув ее руку, продолжил рассказ:

– Отперев дверь, мы увидели, что Игорь лежит на полу. Бледный, с выпученными глазами … – Он запнулся. – Не хотел бы я снова увидеть такое. Игорь был мертв. Чтобы понять это, не обязательно было иметь медицинское образование.

– Так отчего он умер? – спросил кто-то из нас. Возможно, я.

– Передозировка, - признал Олег правоту слов своей спутницы. Но тут же прибавил: – И все-таки, несмотря на очевидность…

– Что?

– Несмотря на очевидность причины смерти, то, что это произошло в той комнате, наводит на размышления.

Мы молча переваривали услышанное. 

– Почему все-таки Володя назвал комнату «комнатой №666»? – задал я вопрос. – Ведь просто так, ни с того, ни с сего, подобное название не дашь.

Олег пожал плечами:

– Мы не раз спрашивали его об этом. А он только отмалчивался. Мне к тому же не понятно, почему он не продал дачу после смерти Игоря. – И сам предположил: – Наверное, потому, что Игорь был не из нашей компании; так – знакомый… приятель. Меня еще можно было назвать его другом, и то с большой натяжкой, но никак не Владимира. – Он сделал паузу. – Версий же, откуда взялось такое название, несколько. Например, по одной из них при строительстве дачи в этой комнате повесился рабочий. По другой – прежний хозяин застал свою молодую жену…

– Бред! – перебила Ольга, к которой вернулся ее скептицизм. – Света мне говорила, что Володя в этой комнате лишился девственности, когда ему было восемнадцать лет. Было три часа ночи. Если восемнадцать разделить на три, получится шестерка. Три шестерки. Вот и вся мистика!

– Тогда это была бы прекрасная комната, - закачал головой Олег. – А не дьявольская.

– Да что ты говоришь!

– И номер у нее был бы триста восемнадцать или сто восемьдесят три. Так получается, если исходить из возраста Володи и времени лишения девственности. События, повторюсь, не ужасного, а наоборот…

Язва снова не дала договорить:

– Тебе-то откуда знать. Вот лишишься, тогда и выступай.

Аня прыснула, но тут же, спохватившись, извинилась. Я укоризненно посмотрел на нее. Насмехаться над спасителем нехорошо. Тем более, что сказанное Ольгой правдой быть никак не могло: Олег выглядел лет на тридцать, то есть на девственника никак не тянул.
Оскорбленный, он пробурчал что-то, насупился и уставился в лобовое стекло. Тогда язва повернулась к нам.

– Интересно взглянуть на эту комнату.

Я кивком согласился. И сказал:

– Только не ночевать в ней.

Аня взглянула на меня одобряюще.

– Мы там долго не задержимся, - пообещал я ей и в который раз попытался дозвониться до Дениса. Безуспешно.

– Звонок не проходит? – спросила Ольга.

– Да. – Я убрал телефон. – К сожалению, пока еще есть…

Внезапно Олег остановил машину.

– Чего встал? Поехали! – приказали ему пухлые губки.

Но он сдался:

– Куда? Скоро весь бензин прокатаем. Если бы мне сказали, что мы действительно уже на Аляске, я бы не удивился.

– Учти: мне послезавтра на работу, - предупредила Ольга. – Так что пропасть без вести я не могу. Не имею права.

Олег выразительно уставился на нее:

– А я на понедельник записан в автосервис. Сделать развал схождения. И что дальше?

– Ничего.

– Какая-то вышка, – подала голос Аня, указывая на что-то.

Мы все посмотрели в ту сторону.

– Если забраться на нее, можно будет что-нибудь разглядеть в округе, - задумчиво произнес Олег. – Уж огни-то точно будет видно.

– Действуй, - распорядилась его спутница.

– Может, сама?

Она приподнялась на сидении:

– Ну, если ты совсем немощный…

– Не ссорьтесь, - вмешался я. И предложил: – Лучше мне пойти. Я мигом. Туда и обратно.

Если бы не пухлые губы, Олег с радостью принял бы мое предложение. Но тут гордость овладела им.

– Нет. – Он отстегнул ремень безопасности. – Я вас сюда завез, мне и идти.

Ольга не могла промолчать:

– Вот и шел бы давно.

– Иду. – Олег, не выключая движок, поднял ручник и, чертыхаясь, вылез из машины.

– Я чувствую, что скоро у меня начнется истерика, - авторитетно заявила Ольга. – Покажи палец – засмеюсь.

Я поднял указательный.

– Еще держусь, - отмахнулась она.

Благодаря дворникам и яркому свету фар, мы довольно отчетливо видели Олега, карабкающегося на вышку. Дважды «скалолаз» съезжал вниз, но с упорством обреченного снова бросался покорять вершину. И с третьей попытки «Эверест», наконец-то, был взят. Олег забрался наверх и оглядел окрестности.

– Наблюдатель! – усмехнулась Ольга. – Я очень удивлюсь, если он что-нибудь разглядит.

Аня не выдержала и спросила:

– Оля, я не пойму, если Олег так тебя раздражает, почему ты поехала вместе с ним за город?

Вопросительно подняв подбородок, я поддержал любопытство жены.

– Да не особенно он меня и раздражает, - призналась Ольга. – Просто я стерва. Это во-первых. А во-вторых, не хотелось проводить выходные одной перед телевизором. Тем более, что мы едем к нашим общим знакомым.

– Ясно, - понимающе кивнула Аня.

Я же опустил подбородок, так ничего и не поняв.

Дверца распахнулась, и в салон вместе с ветром и снегом занесло Олега.

– А вот и я! – торжественно объявил он, дрожа от холода.

– Какие новости? – с издевкой в голосе поинтересовалась Ольга. – Ночуем в машине?

– Ошибаешься! – Парень упивался своей победой. – Дачный поселок за березняком, что впереди нас. Я видел свет в окнах. Через десять минут, максимум двадцать, будем на месте.

Девушка, не признающая мистику, посоветовала:

– Сплюнь.

«Наверное, приметы являются для нее чем-то другим, не мистическим, - подумал я. – Или жизненные позиции в темное время суток кардинально меняются. Особенно в непогоду».

Несмотря на Ольгин пессимизм и кромешную тьму березняка, через четверть часа мы остановились перед двухэтажной дачей, в которой, по словам наших спасителей, находилась ужасная комната под номером 666.


ГЛАВА  4

ВЫНУЖДЕННАЯ  КОМПАНИЯ

– Если ваш Денис ориентируется в здешней местности, он должен знать наш поселок, - сиплым голосом произнес Владимир и опрокинул в себя бокал вина. – Вокруг на много километров одни леса и поля. Денис по-любому должен догадаться, что, если вы куда-нибудь и забрели, то только сюда. – Затем он почему-то добавил: – Когда-то – в прошлом веке – тут был колхоз. Передовой.

– Здравствуй, дорогой колхоз!
  Скука, самогон, навоз…

– выдал круглолицый парень по имени Сергей. Он стоял возле окна и смачно курил. – Можете передать вашему Денису, что здесь мало что изменилось. Пусть наденет сапоги.

Владимир сделал шаг в его сторону:

– Никто не виноват, Серег, что Катя не смогла приехать. Не надо из-за этого кидаться на людей. – Он поднял бокал, словно вымпел. – Выпей. Это лучшее лекарство от раздражительности.

Тот отмахнулся:

– Успею. Вся ночь впереди.

– Твое дело. – Владимир отвернулся от него и продолжил разговор с нами. – Как назывался колхоз, я не помню. Наверное, «Светлый путь». Или что-то в этом роде. В любом случае, других колхозов поблизости не было.

– Денис ориентируется в здешней местности? – спросил я у Ани.

Она приподняла одно плечо:

– Должен.

– Будем надеяться, что ориентируется, - весело заявил гостеприимный хозяин дачи. – Хотя я вас не выгоняю. Оставайтесь, сколько надо.

– Спасибо.

Владимир, выглядел лет на тридцать, высокий, худой, с запущенной взлохмаченной шевелюрой. Эта беспорядочная растительность требовала срочного вмешательства парикмахера еще месяца полтора назад. А то и целых два. Сейчас же, на мой взгляд, она к этому просто взывала. Да и недельная щетина на лице – тоже. В связи с этим я решил, что если принадлежность к высшему свету подразумевает этакую полную запущенность, то я предпочел бы находиться подальше от всей этой «богемы».

Судьба Владимира, по словам Олега, была предрешена заранее. Родившись в семье партработников, занимавших ответственные посты, он так и рос «золотым мальчиком». И, судя по всему, оставался им и поныне, так как его отец – рьяный и самоотверженный коммунист в прошлом – вовремя и предусмотрительно материализовался в столь же рьяного и самоотверженного демократа, борца за свободу.

– Оставайтесь, сколько надо, - повторил Владимир свою последнюю фразу. То ли считал ее сакраментальной, то ли страдал от отсутствия эха, как в старых фамильных замках. – Кстати, отсюда очень трудно дозвониться. Особенно в такую погоду.
 
– Как же тогда Денис узнает о поселке? – удивился я и продолжил свои (увы, безуспешные!) попытки дозвониться до Аниного братика.

«Золотой мальчик» задумался. Потом предложил:

– Попробуйте отправить сообщение. Может быть, получится.

– Наверняка, получится, - подтвердила Света, полноватая девушка лет двадцати пяти. Как я понял, та самая, что выдвинула одну из версий, откуда взялся жуткий номер у комнаты на втором этаже.

– Спасибо, - поблагодарил я за подсказку и принялся строчить сообщение.

Аня с Олей сидели прямо на толстом бархатистом ковре неподалеку от камина и грелись. Олег развалился в угловом кресле. В одной руке у него был бокал с вином, в другой – сигарета. Так как это была не первая, и даже не вторая его порция, он уже достаточно захмелел.

– Как хорошо! – блаженно выдал он.

– Еще бы! – подтвердили с дивана. – Несколько залпом выпитых бокалов.

– Я замерз.

– Еще бы! – пренебрегая разнообразием, подтвердили с дивана.

Там расположилась парочка двух среднестриженных существ неопределенного пола. Однако одно из них должно было в соответствующей графе паспорта иметь отметку «муж», а второе – «жен». Я утверждаю это потому, что когда мы вошли, Олег представил парочку, как Степу и Таню, не уточняя, кто из них кто. А мне, откровенно говоря, было все равно.
 
– Ну, как? – Владимир налил себе новый бокал и подошел ко мне. – Закончил?

– Да. Но все напрасно. – Я показал ему экран телефона. – Исходящее сообщение не может быть отправлено.

– Попробуй еще раз.

– Дважды пробовал.

– Все впустую?

– Угу.

Владимир указал мне на бар:

– Тогда выпей чего-нибудь. Согрейся. Есть вино, водка, коньяк, ликер, шампанское.

– Короче – на любой вкус! – усмехнулся я.

Он тоже усмехнулся:

– Почти. Правда, у нас по плану винный день. – Он поднял бокал и сделал глоток. – Есть красное, белое. Выбирай. И Ане… жене налей.

Я был не против выпить, поэтому отправился к бару. Хозяйская панацея меня устраивала.

– Тебе какое вино? – спросил я у жены, проходя мимо.

– Белое, - ответила она. – Чуть-чуть.

– Хорошо.

– И мне, - попросили пухлые губки. – Но больше, чем чуть-чуть. Можно полный бокал. Или даже с горкой.

Я кивнул и принялся исполнять роль бармена. Наполнив два бокала белым вином – один наполовину, другой почти до краев, – я отнес их девушкам и вернулся за порцией алкоголя для себя любимого. Честно говоря, предпочтительней всего для меня сейчас были бы водка или коньяк. Однако фраза гостеприимного хозяина о винном дне немного смутила меня. «А с другой стороны, - подумал я, - если коньяк есть в наличии, значит, прочь сомнения. Тем более пятизвездочный». Я наполнил им рюмку и, ни на кого не глядя, выпил. Ощутив, как по телу распространяется блаженное тепло, невольно улыбнулся и снова наполнил рюмку. На этот раз я решил присоединиться ко всей компании.

Загвоздка состояла в том, что единственным человеком, которому я с удовольствием составил бы компанию, была моя жена. Но возле нее, разглагольствуя о чем-то, восседала язва с пухлыми губами. Так что туда идти не хотелось. К парочке на диване я бы присоединился только под дулом пистолета. Владимир куда-то вышел, а круглощекая Света, откинувшись на спинку стула, с нескрываемым удовольствием разглядывала свои полные ноги, вытянув их вперед. Между нами говоря, любоваться там было нечем, но, как говорится, на вкус и цвет…

Оставались Сергей и Олег. Первый, уже с бокалом в руке, о чем-то спорил со вторым. Атмосфера вокруг них пока не накалилась, однако, по всему было видно, до этого недалеко. Я рассудил, что свидетель, рефери или третий спорщик им не нужен, и туда тоже не пошел.
Оценив обстановку за каких-нибудь пару секунд, я направился к окну убедиться, что мы еще не погребены под снегом и что есть хоть небольшой шанс выбраться отсюда в ближайшее время.

Шанс был. По крайней мере, огни соседней дачи, находящейся метрах в трехстах, я разглядеть сумел.

– Нас занесло? – слегка заплетающимся языком осведомился Олег.

Так как у окна я находился в гордом одиночестве, логично было предположить, что вопрос адресовался мне. Я ответил:

– Пока нет. Но в целом не страшно, если и занесет. В любом случае выберемся через второй этаж. Или через крышу.

Олег неестественно захохотал. Прозвучи его хохот немного искреннее, я бы поразмыслил о перспективах карьеры сатирика, а так… я просто опрокинул содержимое рюмки в рот. Потом поставил ее на журнальный столик у окна.
 
– Я, между прочим, задал тебе вопрос. – Сергей стоял перед Олегом и смотрел на него сверху вниз. – Ответь мне.

– Отстань, - отмахнулся Олег. – Ты прав: я не знаю, как расшифровывается «BMW». Хотя нет. «В» - это Бавария.

– И все? – Сергей окинул оппонента взглядом, исполненным превосходства, и выразительно произнес: – Баварский моторный завод.

Раздались аплодисменты:

– Молодец! – Затем с дивана поинтересовались: – Может быть, еще скажешь, что обозначает эмблема? 

– Что символизирует эмблема? – переспросил всезнайка. – Это вентилятор… пропеллер на фоне голубого неба.

– Голубой пропеллер?

Сергей сузил глазки:

– Я сейчас кому-то…

– Что?

– Башку откручу.

– Угроза физической расправы в присутствии нескольких свидетелей?

– Вы неучи, а не свидетели, - бросил Сергей. – Все! Все вы!

Олег отставил бокал.

– Вот что, - недружелюбно начал он, обращаясь к Сергею, - оскорбляешь, значит, нас?! Говоришь, что все знаешь?! В том числе о машинах?! Замечательно! Напомни, пожалуйста, а то я что-то запамятовал: какая модель у тебя самого? Лексус? Опель? Ауди? Или хотя бы «копейка»? Нет?

Лицо Сергея помрачнело.

– Ну, что же ты молчишь, энциклопедист? – продолжал наступление Олег. Причем, речь его была отчетлива и внятна. – Хорошо, я сам скажу, почему ты не отвечаешь. – Он подался вперед. – Потому что нет у тебя машины. Ни-ка-кой! Ни-ка-кой! – И, взяв бокал, сделал внушительный глоток. – А у меня есть!

– Заткнись! – прошипел Сергей.

– И не подумаю!

– Заткнись!

– Нет уж. Да, я мало что знаю о «бэхе», но, по крайней мере, она у меня есть. Ты же знаешь много, а толку ноль! – Олег прервался, чтобы перевести дух. – Если бы ты был… если бы меньше знал, а больше имел, глядишь, Светка выбрала бы тебя, а не Вовку. А так, что с тебя…

Договорить он не успел. Взбешенный Сергей схватил его за грудки и рывком поднял с кресла.

Я хотел было вмешаться, но Света опередила меня. Она протиснулась между спорщиками и запричитала:

– Сереж, ты не видишь, что Олег пьян? Что ты его слушаешь? Решил здесь драку затеять?

– У пьяного что на уме, то и… – Остряка с дивана остановил свирепый взгляд Светы.
 
– Отпусти меня, - требовал Олег. – Как тебя правда-то задела. А еще хочешь? Уверен, что ты до сих пор без ума от Светы, а Кати вообще в реале не существует. Она потому и не приехала, что ты ее попросту выдумал.

Сергей размахнулся и… Света среагировала мгновенно, оттолкнула драчуна, и удар не получился.

Началась довольно эмоциональная словесная перебранка. Запас взаимных оскорблений был неистощим.

– Прекратите! – взмолилась Ольга. – Достали.

Ее неожиданно поддержали обитатели дивана, поначалу подливавшие масло в огонь своими комментариями:

– Действительно, хватит.

На урегулирование конфликта ушло не менее десяти минут. Этому значительно поспособствовал подоспевший Владимир. Благодаря его аргументам и неумолкающему лепету Светы вечеринка кое-как вернулась в свое обыденное русло. Правда, не менее четверти часа она проходила так, словно все мы были глухонемыми. Каждый молча цедил свой напиток.

Владимир как мог старался взбодрить гостей. И в конце концов это ему удалось. Только Олег и Сергей, из противоположных сторон комнаты, продолжали бросать друг на друга недружелюбные взгляды. На них жизнеутверждающий голос Владимира не действовал.

– Выпьем! Выпьем! – призывал хозяин. – За мир и дружбу! Мы же собрались отдыхать и веселиться, а не ругаться. Ведь так?

– Да, - подтвердили с дивана. – Давайте пить. – И затянули: – Пи-и-ить!

В этот момент меня окликнули по имени, и я обернулся. Захмелевшая Ольга бесцеремонно манила меня пальцем. Вообще-то я не дрессированный и беспородный, но жена взглядом попросила присоединиться к ним, и я повиновался.

– Какой у тебя муж! – говорили пухлые губки Ане. – Просто золото. Чистое золото! Выпить нам принес. – Повысив голос. – Не то что мой кавалер, бросил меня тут одну! Фу! Анют, я тебе завидую. Дима просто прелесть!

У меня после таких восторженных похвал было всего два возможных варианта действий: либо в восторге потереться о ее ногу, виляя хвостиком, либо взять за шиворот эту стерву, как она сама себя называла, и швырнуть в камин. Разумеется, не только из-за отсутствия хвостика, я склонялся к последнему варианту. К сожалению, помешал подошедший к нам Владимир.

– За что выпьем? – требовательно спросил он.

– За любовь! – воскликнула Ольга и тут же отвергла свое поспешное предложение. – Нет! Лучше за наших новых знакомых!

Все, включая и хмурого Олега, поддержали ее. Один лишь Сергей был сдержан.

Владимир хлопнул меня по плечу:

– Дим, где твоя рюмка?

Я простил ему эту фамильярность.

– А-а-а, - я обернулся к окну, - там. – И отправился за ней. Потом еще пришлось сходить к бару и наполнить ее третьей порцией коньяка.

– Так мы пьем или не пьем? – недовольно уточнили с дивана.

Я был поражен, глядя на этих бесполых дистрофиков. С их комплекцией столько употреблять алкоголя и практически не пьянеть – это надо было уметь. «Вот уж у кого точно крови в спирте не осталось!» 

– Давайте пить! Сколько можно! – не унимались существа. – Рука устала бокал держать.

– А я уже выпил, - признался Олег и потянулся за бутылкой, предусмотрительно поставленной на пол рядом с креслом. – Подождите, я налью еще.

С дивана проворчали:

– Ну, вот!

– Так за что пьем? – Света снова разглядывала свои ноги. По всему было видно, что это зрелище, действительно, доставляло ей ни с чем не сравнимое удовольствие.

– Кажется, за любовь, - постарался вспомнить Владимир.

Ольга поправила:

– Нет, за наших новых знакомых!

Все согласились, и мы выпили.

Должен признаться, что мне здесь не нравилось. Несмотря на относительно теплый прием, я чувствовал себя как-то неуютно. Естественно, я был благодарен Владимиру за то, что он приютил нас с Аней. И, конечно, Олегу, подобравшему нас на трассе. Но какое-то неприятное ощущение поселилось во мне еще тогда, когда мы с Аней только переступили порог этого дома. И дело тут было не в ссоре, свидетелями которой мы стали, и не в комнате №666. Она скорее привлекала, будоражила воображение. А тревожило меня что-то эфемерное, неуловимое, витавшее в прокуренном воздухе. И оно было зловещим, враждебным. Объяснить, что это такое, я не мог, но и избавиться от недоброго предчувствия – тоже.


ГЛАВА  5

«КОРНЕТ  ВОССТАНЕТ  ИЗ  МОГИЛЫ…»

– О чем задумался? – спросил у меня Владимир. – О чем-то хорошем?

Я выдавил из себя улыбку и соврал:

– Да. – А потом сказал: – Я понимаю, Володь, что злоупотребляю гостеприимством…

Он перебил, не дослушав:

– Злоупотребляй на здоровье!

– Мы Аней давно ничего не ели, и если бы…

Владимир откинул назад голову, отчего его шевелюра приобрела еще более неухоженный вид:

– Ах, черт! Само собой… Пойдемте, я покажу вам кухню. Все, что найдете в холодильнике, – ваше.

Я поблагодарил его.

– Кроме йогурта, - внесла поправку Света. – Он мой!

– И кроме пива, - добавил Олег, - это мне на утро.

– Алкаш! – пробубнил Сергей.

Владимир обвел глазами присутствующих:

– Всё, жадины? – И подытожил, обращаясь к нам: – Кроме пива… брр!.. (Не люблю его!) и йогурта, берите, что хотите.

Я протянул руку жене, чтобы помочь ей встать с ковра, но тут вдруг Света вспомнила:

– Подождите, я же наделала бутербродов: и с колбасой, и с паштетом, и с красной рыбой. – Она встала со стула. – Сейчас принесу.

– Может, мы сами, - предложил я, - а то неудобно как-то.

– Вы – гости, - отрезала Света и спешно покинула зал. Аня хотела подняться и помочь ей, однако Ольга удержала жену, прошептав:

– Справится.

– Бутерброды – это хорошо, - заметил Олег, смакуя вино. – У меня тоже разыгрался жуткий аппетит.

Ольга усмехнулась:

– «Жуткий аппетит»! 

– Да! Жуткий аппетит! – Олег с вызовом посмотрел на нее. – Что дальше? И тебя потянуло на ссору?

Она отмахнулась от него:

– Ни капельки.

Света вернулась с большим подносом в руках, на котором стояли три тарелки с бутербродами.

– Угощайтесь, - деловито заявила она. И стала обходить нас по очереди. – Берите по два – всем хватит.

По всей видимости, она чувствовала себя здесь хозяйкой. «Интересно, как к этому относится Владимир», - подумал я. На человека, способного связать себя узами брака, он не походил.

Тарелки быстро опустели – этому поспособствовали все присутствующие в большей или меньшей степени. Даже дистрофики что-то поклевали. Лично мне достались четыре бутерброда. Не бог весть какой ужин, но «червячка» заморить получилось. После этого я с новыми силами принялся названивать Денису.

– Поели – теперь надо выпить! – провозгласил Владимир. – А то Олег уже пьет в одиночку.

Тот опустил поднесенный ко рту бокал:

– Я не пью! Запиваю паштет!

А Ольга, просто массовик-затейник, в тон Владимиру, воскликнула:

– За прекрасный вечер!

Как минимум два человека в комнате с подобной формулировкой были не согласны: Аня с вымученной улыбкой и я, насиловавший телефон.

– Дима, - обратились ко мне пухлые губы, - наливай себе коньяка. И жене вина подлей.

Я затряс головой:

– Нет, нет, нет, спасибо. Я пас.

– И я, - поддакнула Аня.

– Мне еще нужно дозвониться до Дениса, - прибавил я. – И сказать ему, где мы сейчас находимся.    

– Да брось! – гаркнув в самое ухо, перебил меня Владимир и снова похлопал по плечу. При этом его губы расплылись в подобии дружелюбной улыбки.

Я вежливо уточнил, что именно и куда мне бросить.

– Я хочу сказать: оставайтесь ночевать у меня, - невозмутимо предложил он. При этом за неимением расчески, запустил в свою густую шевелюру правую пятерню. – Места всем хватит. Комнат полно. А я буду только рад.

Ольга была тут как тут:

– Правильно. Оставайтесь. Комнат полно!

– Выпьем, потанцуем, поиграем в «бутылочку», - перечислял гостеприимный хозяин радужные перспективы вечера. – Будет весело. А завтра я сам отвезу вас в Тулу. Или Олег отвезет.

Тот уронил сигарету на брюки. Поднял, выругался, сдул с колена пепел и попытался сфокусировать на нас мутные глаза.

– Отвезу, - скорее, икнул, чем произнес, он, подтверждая слова Владимира. Потом сделал внушительный глоток из бутылки. На бокалы Олег уже не разменивался. – Правда… хм… в девять я должен быть у телевизора… Будет интересная передача… Советую всем посмотреть… Я поставил таймер на телевизор… то есть, телевизор на таймер… А потом… конечно, отвезу. Что за вопрос!

– Он отвезет, - буркнула Ольга. – Ха!

Олег сосредоточил свой взгляд на обладательнице пухлых губ.

– Все-таки ты хочешь ссоры, как я погляжу. Тоже считаешь, что я ничего не знаю… не читаю…

– А это не так?

– Не так. Я читаю. Читал на днях.

– И что же ты читал? Комиксы?

– А вот и нет! – Олег гордо поднял голову. – Дневники и стихи.

– Чьи?

Он приложил указательный палец к губам:

– Секрет.

– Секрет? – фыркнула Ольга. – У тебя?

– Представь себе!

– И можешь что-нибудь процитировать? Из стихов?

Олег выпятил грудь и с вызовом ответил:

– Могу.

Язва развела руками:

– Аудитория ждет.

Все, находившиеся в комнате, и вправду смолкли.

– Когда, увы… – Олег закашлялся и начал сначала:

                Когда, увы, оставят силы,
                Как поступить? Все разрешить?
                Корнет восстанет из могилы,
                Дабы возмездие вершить…

На этом поэтический вечер беспардонным образом был прерван. Сергей вдруг уронил бокал, побледнел и сделал несколько шагов по направлению к Олегу.

– Где эти дневники? Где они?

Олег посмотрел на него и поморщился:

– Отвали!

– Где они?

– Отвали, говорю!

– Пожалуйста, где они?

Олег ответил сухо:

– У меня дома.

– Как они у тебя оказались? – Сергей в ожидание ответа весь вытянулся в сторону Олега.

Но дождался только лишь:

– Не твое дело.

И все-таки задал следующий вопрос:

– Ты прочитал их полностью?

Под неотступным напором Олег немного смутился:

– Пробежал глазами. А что?

В диалог вмешался Владимир:

– О каких дневниках речь? – поинтересовался он.

– Неважно. – Сергей развернулся и направился на прежнее место. Там он нагнулся и принялся собирать осколки.

– Что за дневники? – Владимир повернулся к Олегу.

Тот нехотя пробормотал:

– Дневники Игоря.

– Игоря? Того, что умер здесь?

– Да.

Владимир состроил непонятную гримасу. Потом, через короткую паузу, обратился к нам с Аней:

– Ну? Что скажите?

Я не понял:

– По поводу?

– Останетесь у нас ночевать?

– Оставайтесь, - подхватила Ольга. – Будет весело.

«Да уж! – пронеслось у меня в голове. – Неужели будет еще веселее?»

Ни Света, ни бесполые существа на диване не вмешивались в разговор. Им, видимо, было все равно – останемся мы или уедем.

Владимир же явно не хотел нас отпускать:

– Итак? Что скажете?

– Хорошо, - буркнул Олег. – Хорошо пошло.

На него никто не обратил внимания.

Аня между тем с мольбой взирала на меня. Ей тоже не нравилось здесь, и вся эта компания не внушала доверия.

– Ну?

– К сожалению, мне завтра на работу, - не моргнув, соврал я. – Кровь из носу, надо быть в Туле.   

– Завтра же воскресенье?!

– Мой рабочий график ненормированный.

– Да? – почему-то удивленно подал голос Олег. – А кто ты? Я хочу сказать… спросить… то есть кем ты… – Он запнулся и, махнув рукой, полностью переключился на бутылку.

– Он журналист, - послышалось с дивана.

– Корреспондент, - поправила Аня.

– Известный? – Ольга повернулась за ответом в сторону дивана.

– Вроде того, - произнесло одно из двух бесполых существ.

– Точно! – хрюкнула Света. – Я вспомнила. Он работает в «Пригороде». В еженедельнике.

Теперь большая половина обитателей комнаты смотрела на меня с нескрываемым любопытством.
 
Затем последовали комментарии:

– Пьянка со знаменитостью! Нам оказали честь! Надо не забыть попросить у него автограф!
 
Если бы не жена, я ушел бы из этого вертепа, не взирая на снег и ветер. Прочь от стерв, винных дней, дьявольских комнат и бесполых лобзаний на диване.

– Мы очень устали, - обратился я к Владимиру. – Можно нам занять одну из комнат, чтобы отдохнуть, привести себя в порядок…

– Значит, остаетесь?

– Видно будет.

– Они хотят уединиться! – Догадливость Светы не знала границ. – Медовый месяц! – Она плюхнулась на ковер, при этом едва не раздавив Аню. – Оля, твои жадные взгляды бесполезны. Они любят друг друга.

– Не неси ерунду. – И без того пухлые губы надулись.

Я протянул руку жене и помог ей подняться.

– Володь, - обратился я к хозяину, - какой комнатой…

Он перебил:

– Просто Вова.

– Вов, какой комнатой мы можем воспользоваться? – Я решил проявить настойчивость.

– Любой на втором этаже, - медленно, с расстановкой ответил он. – Любой из четырех.

– Кроме той самой, - пробормотал Олег.

Все разом посмотрели на него.

– Они в курсе, - признался он. Причем, произнес это четко и ясно. – Я им все рассказал.
 
– Все?

Олег сглотнул:

– Почти.

– Отлично. – Владимир указал нам на лестницу. – В последнюю дверь не заходите. Остальные три безопасны.

– На свете нет ничего безопасного, - послышалось с дивана. – Опасности окружают нас повсюду! 

– По-всю-ду, - на этот раз по слогам произнес Олег, повторяя за бесполыми существами.

Владимир захохотал:

– Хватит пугать гостей!

Мы с Аней молча направились к лестнице. Я по пути захватил наши ветровки, болтавшиеся на вешалке.


ГЛАВА  6

РАЗОЧАРОВАНИЕ

– Что за дурдом! – прошептала жена, когда мы поднялись на второй этаж. – Дим, позвони, пожалуйста, Денису. Прошу тебя. Может теперь получится дозвониться. Я не хочу оставаться здесь на ночь. Не хочу оставаться здесь ни одной лишней минуты.

Я был на сто процентов согласен с ней и все-таки убранный в карман сотовый доставать не стал.

– Не известно, что они отчебучат, когда окончательно напьются, - пророчески сказала Аня. – Либо перессорятся, либо подожгут дом. Я бы ничему не удивилась. – Она взяла меня за руку: – Ты не будешь звонишь?

Я нежно погладил ее ладонь:

– Буду. Чуть попозже.

– Почему не сейчас?

– Есть одно дельце.

По правде сказать, никакого дельца у меня не было. Мною элементарно овладело любопытство: внимание приковала к себе дальняя дверь темно-коричневого цвета. Дверь в комнату №666. В ужасную комнату, уже забравшую, как минимум, одну человеческую жизнь. Если, конечно, верить, что история Олега не относится к общеизвестным россказням-страшилкам. 

Я в это верил.

– Какое у тебя может быть здесь дельце? – спросила Аня. – Ты же здесь в первый раз?!

– Тсс!

Любому человеку, я уверен, свойственен интерес ко всему, что так или иначе связано с его профессиональной деятельностью. Этим грешат все: от медработников до, скажем, милиционеров. Поэтому вполне естественно, что я – корреспондент криминальной хроники – заинтересовался таинственной комнатой–убийцей. Тем более, что она находилась всего в нескольких шагах от меня.

«Быть у колодца и не напиться?!» - авторитетно заявил бы шеф, окажись он на моем месте.

– Постой здесь, - попросил я Аню, а сам стал разуваться.

Ей это не понравилось:

– Что ты задумал?

– Тсс! – Я отставил ботинки. – Мне нужно заглянуть в ту комнату.

– №666?

– В нее.

– Сдурел?!

– Тсс! – Я прижал свой указательный палец к ее губкам. – Может, и сдурел. Но я должен в нее заглянуть. Должен!

Аня отстранила мою руку:

– Нет.

– Да.

– Я тебя не пущу.

– Пустишь. Я упертый, ты знаешь.

– Ты – баран!

– Я – корреспондент!

– Ты – мой муж!

Я улыбнулся:

– А кто спорит?! Анют, не переживай! – Я погладил ее по волосам. – Я мигом: загляну – и все!

– Это опасно!

– Я не собираюсь проводить там ночь, как тот Игорь, - успокоил я жену. – Просто осмотрю ее.

– Нет. Не надо.

– Надо.

– Нет.

Я, прекратив тем самым пререкания, направился в конец коридора.

Сзади послышалось:

– Мне тоже хочется увидеть ее.

На секунду обернувшись, я шепотом пообещал:

– Сфотографирую на мобильник и покажу.

Она пошла за мной. Я остановился и протянул к ней руку ладонью вперед:

– Дальше ни шагу. Я оставляю тебя следить за лестницей. Если кто-нибудь начнет подниматься, дай мне знак.

– Какой?

– Удиви меня.

– Спеть или сплясать?

– Выбирай сама.

Аня фыркнула и, поняв, что спорить бесполезно, осталась на своем посту.

Я достал носовой платок, обернул им ручку двери и осторожно ее повернул. Дверь оказалась незаперта. Это не явилось для меня неожиданностью, так как Владимир, не доставая ключей, предлагал любую комнату в качестве гостевой.

– Что там? – спросила Аня.

– Пока только незапертая дверь, - полушепотом ответил я.

– Незапертая?!

– Да. Незапертая.

– Не входи!

– «Поздно пить боржоми…»

Я заметил, что Аня с опаской и в то же время с нескрываемым любопытством следила за моими действиями. Подмигнув ей, я вошел в «ужасную» комнату.

– Не закрывай дверь, - попросила Аня.

Я так и сделал.

Свет из коридора тусклой полосой пронизывал комнату и в моей затее был плохим соратником. С его помощью я вряд ли смог бы что-то разглядеть. Только на то, чтобы привыкнуть к темноте, ушло бы не меньше десяти-пятнадцати минут.

«Такое слабое освещение меня совершенно не устраивает», - решил я и нажал костяшками пальцев на выключатель.

На вопрос: почему я не хотел оставлять в комнате свои отпечатки пальцев? – я вряд ли четко смог бы ответить. Просто в этой комнате когда-то умер человек. Просто я не первый год работаю корреспондентом криминальных новостей и многого насмотрелся. Просто… я был осторожен… И это не однажды выручало меня!

– Что тут у нас?! – Я, щурясь, огляделся.

Полное разочарование! Я – человек с богатым воображением и неуемной фантазией – не увидел ничего, кроме банально обставленной комнаты. Разумеется, я и не ожидал увидеть кровавые пятна, гробы, вековую паутину по углам, решетки на окнах – нет, но и на такую обыденность наткнуться не предполагал. Заправленная кровать, две тумбочки, шкаф, прямоугольное зеркало, коричневый палас и стены светло-бежевого цвета. Не было тяжелых штор, за которыми мог кто-нибудь прятаться. Шкаф легко открывался (что я не преминул проверить) и хранил одни лишь пустые вешалки. Половицы под паласом не скрипели. Музыкальная шкатулка, будоражащая призраков, отсутствовала. На стенах даже не висело ни одного портрета почившего родственника Владимира, при взгляде на который могло бы показаться, что этот самый родственник того и гляди либо предостерегающе моргнет, либо состроит ужасающую гримасу.

Комната №666 была обычной, ничем не примечательной комнатой. Только три шестерки на внешней стороне двери являлись чем-то из ряда вон выходящим.

– А чего ты ждал? – спросил я сам у себя, стоя посередине комнаты. И невольно усмехнулся: – Дурак наивный! Лопоухий! Еще боялся оставить отпечатки! Ха! – И, убрав платок в карман, нарочито хлопнул пальцами по выключателю.

Итак, разочарованный, я вернулся в коридор и прикрыл за собой дверь.

– Ну, что? – набросилась на меня Аня, когда я подошел к ней и принялся обуваться. – Что там? Страшно? Что ты молчишь? Голос потерял?

Я поднял на нее глаза и отрицательно покачал головой. А потом, решив вербально подтвердить свои действия, сказал:

– Нет. С голосом все в порядке.

– Так что там?

– Разлагающийся труп Игоря, - мрачно пошутил я.

Аня побледнела:

– Не может быть!

Я махнул в сторону двери:

– Сходи – посмотри.

Она вцепилась мне в руку:

– Если ты шутишь… Это не смешно.

– Ань, - я притянул ее к себе и поцеловал, - давай звонить Денису.

Но она, как все женщины, обладала любопытством, в сто раз превышающим мое аналогичное чувство, любопытство корреспондента:

– Дим, ты не ответил, что в комнате!

– Увы, ничего, - грустно сказал я. – Надежды не оправдались.

– Как ничего? Она пустая, что ли?

Я поправил себя:

– Ну, не совсем ничего. Кровать, шкаф, тумбочки имеются. А вот чего-нибудь страшного, нетипичного там нет.

Аня посмотрела на меня с недоверием:

– Не может быть! Ты меня обманываешь. Не хочешь пугать.

Отойдя в сторону, я снова указал рукой на пресловутую дверь:

– Сходи, сама посмотри. Или, если хочешь, пойдем вместе. Мы можем даже переночевать в этой комнате-убийце. Провести там ночь безопаснее, чем общаться с компанией алкашей внизу.

Аня сделала два шага, но потом ее решимость иссякла, и она остановилась.

– Нет, я не пойду. В той комнате умер человек.

– Сомневаюсь, - авторитетно заявил я. – Если только от скуки.

– В тихом омуте. – Аня открыла ближайшую дверь, зажгла свет и, оглядев комнату, вошла.


ГЛАВА  7

  «СПИ,  МОЯ  РАДОСТЬ,  УСНИ…»

Присев на кровать, я в который раз принялся названивать Денису. И по-прежнему безуспешно. 

– Отсюда даже голубя почтового не отправить! – раздраженно заметил я. – Снег не даст ему долететь.

– К тому же такого голубя у нас нет. – Аня была совершенно права. – Так что возвращаемся к телефону.

Я заворчал:

– Толку-то от него еще меньше, чем от голубя! Время посмотреть, да пофоткать чего-нибудь!

– Кстати, Дим, ты обещал сфотографировать ту комнату, - с упреком напомнила Аня. – Забыл?

– Там нечего фотографировать, - отмахнулся я. – Оглядись вокруг. Практически все то же самое.

– И все-таки. – Жена сидела напротив меня на высоком стуле и болтала ножками. Несмотря на то, что мы заперлись изнутри на задвижку и должны были чувствовать себя более-менее спокойно, она явно нервничала.

В дверь постучали.

– Да? – откликнулся я.

– Можно войти? – послышался из коридора нетрезвый мужской голос. Кажется, Владимира.
 
Ручка двери задергалась.

– Иду. – Я встал, подошел к двери и отодвинул задвижку.

К нам действительно пожаловал хозяин дачи. Он держал поднос, на котором стояли бутылка коньяка, тарелка с нарезанным лимоном и два стаканчика.

– Не помешал? Как устроились?

– Нормально, - сухо ответил я.

Он заметил у меня в руках телефон:

– Все пытаетесь дозвониться?

– Пытаемся.

– Не выходит?

– Пока нет.

– А я принес вам утешение. – Он поставил поднос на тумбочку.
 
– Спасибо, - поблагодарил я, - но не стоило.

Владимир с удивлением уставился на меня:

– Тебе же понравился коньяк?

Я кивнул:

– Да. Просто больше не хочется.

– Жаль. – Он повернулся к Ане: – Принести вина?

– Нет, не надо, - ответила она. – Спасибо.

– Как хотите. – Владимир пожал плечами. Затем как-то не по-доброму усмехнулся: – Коньяк я все-таки оставлю. Кто знает, вдруг вам все же захочется выпить!»

Он, продолжая скалиться, вышел. Я снова запер дверь на задвижку, вернулся к дивану и с утроенной силой принялся давить на клавиши телефона.

– Есть! – почти закричал я, услышав наконец-то в трубке голос Дениса. Никогда бы не подумал, что буду так ему рад.

Аня моментально спрыгнула со стула и переместилась на мои коленки. Я обнял ее свободной рукой.

– Где вы? – вопрошал Денис. – Мы еле нашли машину. А вас в ней нет.

«Эйнштейн!»

– Что произошло? Где вы?

Ответила Аня:

– На даче. В каком-то дачном поселке.

– Где?

– На даче, - повысив голос, сказала жена.

– В поселке неподалеку от трассы, - громко уточнил я. – Рядом есть вышка и березняк.

– Кто?

– Березняк!

– Кто?

Как ни странно, я объяснил без раздражения:

– Не кто, а что. Березняк!

Денис попросил подождать. Судя по всему, с кем-то советовался. Спустя секунд двадцать он спросил:

– Вы можете там переночевать? – И объяснил: – Сегодня мы до вас не доберемся! Слышите? Сможете там…

Аня перебила его:

– Нет!

– Вы в порядке?

– Нет, - крикнула Аня, оглушив меня.

– Сможете?

– Нет! 

– Да?               
               
– Нет!               
               
– Что? Сможете?       
               
Тут я не выдержал и рявкнул:

– Да.

– Хорошо, - тут же отозвался Денис. – Завтра я вас заберу. Сегодня никак. Тут нужен человек, который знает…

– Нет, нет, нет, - упрямо заладила Аня, но было уже поздно: связь разъединилась.
 
Я убрал телефон и, обреченно вздохнув, сказал:

– Он бы все равно не нашел нас ночью в такую погоду.

Аня слезла с моих колен и подошла к окну.

– Я не смогу заснуть, зная, что рядом бродит пьяная незнакомая компания, - грустно проговорила она. – Хотя очень хочу спать. 

– Между прочим, эта пьяная незнакомая компания приютила нас, напоила, накормила…
– И достала.

– Верно, - непроизвольно вырвалось у меня.

– Я благодарна им, но… – Аня задумалась, - какие-то они неприятные. Причем все. Без исключения.

Я встал, подошел к окну и обнял жену:

– А некоторые в особенности.

– Ты говоришь об Ольге?

– О ней.

Аня погладила меня по щеке:

– А ты ей понравился!

– Это без взаимности, - заверил я. – Даже напротив – она мне противна.

– От ненависти до любви… – Аня улыбнулась.

Слегка присев, я покрепче обхватил жену. Потом поднялся, оторвав ее от пола.

– Ревнуешь?

– Не-а. – Она согнула ноги в коленях и чувствовала себя в невесомости вполне комфортно.

Мы поцеловались. Затем еще раз.

– Твоя спина! – вдруг вспомнила Аня. – Опусти меня.

Поясница и вправду начала поднывать – последствие чрезмерных весов в тренажерном зале, который я по возможности стараюсь посещать.

– Со мной все в порядке, - соврал я. – Через мост я ведь тебя пронес.

– После свадьбы я немного поправилась. Там застолье, тут застолье. Пожалуйста, опусти меня.

Я еще повыпендривался с минуту, а потом со скрываемым облегчением вернул ее на пол.

– Шварценеггер ты мой! – засмеялась Аня.

«Да, я такой!» - довольно подумал я.

Так мы и стояли некоторое время, обнимаясь и бесцельно глядя на запорошенные стекла.

– Занесло, - пробормотала Аня.

– Да уж, - согласился я, не отдавая отчета в том, что она имела в виду: непогоду за окном или наше неожиданное пристанище.

– А вино мне понравилось. Я давно такое не пила. Хотя теперь в сон клонит. Ты же знаешь, мне много не надо. Бокал – и я готова. Два – уноси готовенького!

– Готовенькую!

– Угу.

Я посмотрел на оставленный Владимиром поднос:

– Коньяк тоже ничего.

– Выпей, если хочешь.

– А ты будешь?

Ее брови взлетели:

– Ты что?!

– Тогда и я один не буду.

Мы еще какое-то время молча стояли у окна. Пока я не заметил, что Аня с трудом сдерживает зевоту.

– Ложись спать, - предложил я жене. – Ты устала.

Она покачала головой: 

– Я говорила, что не засну здесь.

– Можешь спать спокойно. Наша комната заперта изнутри, я спать не собираюсь. Не хочу. Посижу рядом с тобой.

Аня повернулась ко мне лицом.

– Ты такой заботливый. – Она поцеловала меня. – Ты всегда будешь обо мне заботиться, ведь так? Скажи, Дима.

– Клянусь! – Я погладил ее по волосам. (В медовый месяц поцелуи и поглаживания как никогда часты и приятны!) – Ложись и ничего не бойся. Я буду на страже.

– Рядом со мной?

– Да. Рядом с тобой. Спокойной ночи!

– Спасибо. – Аня отошла от меня, присела на кровать и потянулась. – Дима, я люблю тебя!

Еще одна особенность медового месяца. Фраза «Я тебя люблю» срывается с языка автоматически. Я задернул занавески и сказал:

– Я тоже люблю тебя. Спи спокойно. – И, подойдя, поцеловал ее.

– А сказку на ночь? – попросила она.

Ее просьба не поставила меня в тупик:

– Легко. Ложись и слушай.

– Нет. – Она разулась, залезла на кровать и села, облокотившись на спинку. – Я буду слушать и, как в детстве, постепенно сползать по подушке, пока не лягу окончательно. Я всегда любила так засыпать.

– Хорошо. – Я задумался. – Ань, тебе страшилку со счастливым концом? Или наоборот?

Она улыбнулась:

– Это все, что есть в репертуаре?

– Это фирменное, а что бы ты хотела?

Она прикоснулась своей ладошкой к моей.

– Я бы хотела добрую сказку со счастливым концом. Как-никак скоро Новый год.

Я прищурил глаза и полушепотом сообщил:

– Одна такая в загашнике имеется. Как раз по твоему заказу. Правда, зло там все равно присутствует. Но, во-первых, оно не глобальное, а, во-вторых, оно проиграет. Несмотря на все свои козни.

– И любовь там будет?

– А как же! – Я подмигнул и присел на краешек кровати. – Все на этом и построено. Забегая вперед, - я придал голосу требуемый для рассказчика тон, - скажу, что любовь ведет героя через всю сказку и способствует счастливому...

– Финалу?

– У любви финала не бывает.

Аня возразила:

– К сожалению, у всего есть финал.

Я строго погрозил ей пальцем:

– Не сбивай с нужного настроя!

Лицо Ани посерьезнело:

– Иногда я спрашиваю себя: почему я вышла за тебя замуж? Размышляю над этим. А порой, как сейчас, я готова визжать от восторга, потому что ты – мой муж. И это правда. – Она подтверждающее дважды кивнула. – Ты умный, веселый, добрый, интересный, заботливый…

– Стой, стой, стой! – запротестовал я. – Достаточно. А то я зазнаюсь. Ведь я ко всему прочему еще и скромный.

Аня засмеялась:

– Вот этого я за тобой не замечала.

– Застенчивость – мое второе я.

– И болтливость тоже.

Я как бы надулся:

– Пожалуйста, я могу и помолчать.

– Нет уж. Ты обещал сказку. Кстати, как она называется?
 
– М-м-м… «Спи, моя радость, усни…» Автором является…

– Народ?

– Нет. Мой приятель – драматург и поэт.

– Поэт?

– Да. Правда, в завязке.

– В завязке? Много пил?

– Нет. Стихи писал. Но потом подрос, поумнел и перестал.

– И ты будешь читать стихи?

– Нет. Эта сказка написана в прозе.

– Жалко! – вздохнула Аня.

Я поддержал ее:

– Мне тоже!

Аня, потирая слипающиеся глаза, пробормотала:

– А я всегда думала, что сказки народ сочиняет. А тут всего один... – Она не смогла сдержать зевоту.

Мне пришлось дать жене короткую справку. Этой справкой я окончательно ее убаюкал.

– Сказки бывают двух видов: народные и литературные. У первых, ты права, автор – народ. То есть кто-то неопределенный. А у вторых – литературных – есть конкретный автор. В данном случае «Спи, моя радость, усни…» – драматургическую сказку – сочинил… будет сочинять…

– Кто? – уже в полусне поинтересовалась Аня.

– Твой муж.

– Ты?

– Да.

– Поэт в завязке?

– Он самый.

Я откашлялся и начал:
 
– В некотором царстве, в некотором государстве…


ГЛАВА  8

  ЧЕРТОВЩИНА  НАЧИНАЕТСЯ

Аня действительно очень устала сегодня. Я только перешел к «и было у них три сына», как она уже полностью сползла на кровать, свернулась калачиком и через минуту заснула.
 
– На самом интересном месте, - проговорил я, перейдя на шепот. Потом укрыл Аню ветровкой и с наслаждением от всей души зевнул. Так, что чуть скулы не свело. Ничего удивительного: я тоже вымотался сегодня.

В коридоре послышались шаги.

«Неужели к нам?» - напрягся я.

Шли, как минимум, двое, причем, один из них еле волочил ноги.

«Алкаши чертовы!»

Я невольно затаил дыхание, прислушиваясь к происходящему за дверью. «Пообещать можно что угодно, - подумалось мне, - в том числе и то, что буду оберегать сон жены. Однако с такой компанией сдержать слово непросто. Не драться же с ними, в конце концов. Владимир – хозяин дачи, остальные – его друзья, а мы с Аней всего лишь гости. Можно сказать, напросившиеся».

Звук шагов между тем затих. Я облегченно вздохнул: «Не стоит паниковать – у них нет причин беспокоить нас до утра. Мало ли зачем они поднимались сюда».

Вскоре, глядя на спящую жену, я начал осознавать, что и сам нахожусь в полудреме.
 
Сначала я опустился на один локоть, затем, разувшись, прилег рядом с Аней, прижался к ней, обнял и только неимоверным усилием воли заставлял себя не проваливаться в бездонную пропасть подступающего сна…

Но вот мне уже снится, что мы с Аней лежим на пляже. Горячий песок, ласкающие лучи солнца, легкий ветерок с моря… «Скоро на обед. Потом тихий час. И дальше по расписанию: снова пляж, затем ужин, а вечером – кафе, дискотека… Как вчера и позавчера. И как будет завтра. Однообразие… Но на отдыхе оно так приятно и сладостно… – Я перенесся в вечернее кафе с яркой иллюминацией. – Сегодня надо будет попробовать какой-нибудь новый коктейль. Хотя Аня непременно закажет свой любимый. Как же он называется? Тот, который с шоколадом?!.. Который больше всего понравился ей в первый вечер?!» - Терзать память не хотелось, да… мне и не дали этого сделать. Как говорится, все было хорошо, и тут…

И тут все мои заботливые усилия убаюкать Аню и отдохнуть самому пошли прахом.

– Р-р-р-р! У-у-у-у! Бум! Бум!

В дверь принялось ломиться какое-то пьяное животное. (Я бы не осмелился назвать человеком то существо, что находилось в коридоре.) Рык, присвист и какие-то нечленораздельные звуки доносились сквозь монотонные удары по двери.

Мы с Аней моментально проснулись и одновременно приподнялись на кровати.
 
– Что случилось? – в тревоге спросила жена. – Уже утро?

Я, сонно моргая, огляделся и сказал:

– Вряд ли.

– Мы спали?

Я кивнул:

– Да. Ты заснула почти сразу, я – чуть позднее.

– И что произо… Что происходит в коридоре?

– Не знаю. – Я пожал плечами. – Такое впечатление, что там, как минимум, Кинг Конг!

– Обезьяна?

– При том огромная! И пьяная!

Беспардонные звуки между тем не прекращались ни на секунду. Более того, к ним прибавились еще и волчьи завывания. В моем пока еще окончательно не проснувшемся мозгу возник вопрос: «А не полнолуние ли сегодня?»

Аня, поморщившись, заметила:

– Там, скорее, волк.

Согласившись с ней, я добавил:

– Но, по-любому, пьяный!

Животное, которое трудно было классифицировать, по-прежнему ломилось к нам. И это не на шутку взбесило меня.

– Зачем они это делают? – испугано спросила Аня.

– Сейчас выясним. – Я соскочил на пол, обулся и решительно направился к двери. – Сейчас все выясним.

Звуки в коридоре только усиливались.

– Кто там? – прокричал я.

Все тут же стихло: и стук, и рык, и присвист. Я потянулся к замку.

– Не надо, - шепотом попросила Аня. – Не открывай. Пожалуйста.

Я все-таки распахнул дверь.

– Кто тут? – Я выглянул в коридор.

Он был пуст.

Аня присоединилась ко мне, и мы вдвоем стали прислушиваться. Однако вокруг царила полная тишина. Я бы сказал «мертвая», правда в подобной ситуации такие словечки не уместны.

Тишину нарушили звуки позади нас. Кто-то умудрился проникнуть в нашу комнату. Мы оба вздрогнули и обернулись.

Но никого не было.

– Ты… ты слышал? – Аня взяла меня за руку.

Я сглотнул:

– Слышал.

– Что это было?

– Стук.

– Кто стучал?

– Не знаю.

В это мгновение звуки повторились – кто-то стучал в окно!

– Второй этаж, - прошептала Аня.               
               
Мороз пробежал у меня по жилам.

– Они… летают? – Аня вопросительно посмотрела на меня.

У меня не было слов.

– Что ты молчишь?               

– Пойдем. – Я увлек жену обратно в комнату, а затем вернулся, чтобы запереть за собой дверь.

Тук-тук-тук. И опять в окно. И снова мы вздрогнули.

– Что за чертовщина! – громко возмутился я, даже чересчур громко, чтобы тем самым придать себе храбрости.

Мы застыли на месте и безмолвно взирали на занавески.

– Зачем ты их задернул? – спустя какое-то время спросила Аня.

Я не ответил.

– Нас с тобой хотят напугать, - высказала жена свою догадку. – И… у них получается.

На этот раз я не стал отмалчиваться:

– Развлекаются, гады!

Аня вся сжалась:

– Но это же не смешно?!

– Как сказать! – возразил я. – Это зависит от того, насколько сократился их винный запас.

– А может быть, это и есть комната №666? Просто поменяли номер на двери. И мы оказались…

– Чушь! – Я подошел к окну и, сдерживая дрожь, распахнул занавески.

– Ну? – пролепетала жена, оставшись посередине комнаты.

Я, разобравшись, что к чему, испытал облегчение:

– Кто-то кидал снежки к нам в окно. Вот и все! Эти пьяные придурки решили поиздеваться над нами.

– Зачем?

– Потому что они – пьяные придурки!

Мне захотелось выпить. На столе стояла бутылка коньяка, принесенная Владимиром, но я не стал прикасаться к ней. Из чувства противоречия. Он полагал, что мы настолько перепугаемся, что напьемся… Как бы не так!

Аня вернулась к упрекам:               
               
– А ты еще надумал остаться здесь на ночь!

– У нас не было других вариантов, - оправдался я. – И сейчас нет. Но если они продолжат…

Они продолжили. По крайней мере, недавнее коридорное животное вернулось. Те же стук, рык и посвистывание.

– Напоминает книги Стивена Кинга, - сказала Аня и, подойдя к стене, прижалась к ней спиной. Из такого положения ей хорошо были видны и окно и дверь. – Все они смахивают на маньяков, а мы здесь – случайные жертвы. Я уж точно.

Я попытался успокоить жену:

– Ерунда. Они просто напились, вот и дурачатся. Если реагировать на их шуточки, они не скоро угомонятся. Получится, что мы приняли их правила игры. А вот если не обращать внимания…

Мой голос заглушил вой из коридора.

– Оборотень! – Аня вымученно улыбнулась.

– Доморощенный. – Я подошел к жене и не без усилия отстранил ее от стены. Потом подвел к кровати.

– Скорей бы приехал Денис, - проговорила она.

– Садись. И отдыхай, - сказал я. – Им скоро все надоест – мы же не реагируем. Им станет скучно: они вернутся к выпивке. А она их в конце концов сморит. Вот увидишь, осталось недолго.

Аня села.

– Закрой ладонями уши, - продолжал я, присев рядом. – Когда этот «оборотень» охрипнет от своего рыка, вот тогда-то я посмеюсь.

Вздохнув, Аня пессимистически заметила:

– Он не устанет.

Я заботливо убрал сбившийся локон с лица жены, поцеловал Аню и уверенно возразил:

– Устанет, куда денется. Давай, закрой ушки и сосчитай до… пятидесяти.

– А потом дальше… до ста… до двухсот…

– Думаю, нет.

Мой прогноз оправдался: устрашающие звуки вскоре прекратились, а вместо них послышались хриплый кашель и ругательства. Затем смолкли и они.

Так как Аня последовала моему совету и не слышала этих перемен, я убрал ее ладони от ушей и весело заявил:

– «Терпение – высшая добродетель!» Сказал какой-то мудрец. Наверное, ему тоже приходилось ночевать в компании пьяных придурков.

Аня была и удивлена и обрадована:

– Все закончилось?

– Естественно. Я был прав. И мы победили.

Однако не тут-то было. Охрипший «оборотень» акцентировался на действиях. С утроенной силой он принялся стучать, скрестись и барабанить в дверь.

– Это была не победа, - горько констатировала Аня, - а передышка.

Я сделал глубокий вдох, потом еще один – все напрасно: запасы моей «высшей добродетели» иссякли. Проще сказать: терпение лопнуло!

Вскочив с кровати, я бросился к двери, отпер ее и выскочил в коридор.
 
Там, как и прежде, никого не оказалось. В двух соседних комнатах тоже. Или, может быть, мы имели дело с невидимкой?!

Я решительно зашагал к двери с номером 666.

Аня, стоя в проеме, молча наблюдала за мной.

Разумеется, без всякого платка я схватился за ручку и повернул ее. Попробовал снова, и еще раз – комната была заперта.

– Ну ладно, шутники! – Я направился к лестнице, попросив Аню запереться и никому не открывать, пока не вернусь.


ГЛАВА  9

ИГРА  В  ПРЯТКИ?

Внизу все было по-прежнему: пылал камин, стояли бутылки и бокалы – некоторые недопитые, в пепельницах тлели окурки. Все было вроде бы так же, вот только из людей в комнате не было никого, то есть ни одного живого существа: ни определенного, ни бесполого! Никого!
 
– Эй! Кто-нибудь!

Никто не отозвался.

Я подошел к бару и налил себе полную рюмку коньяку, проглотил ее и снова наполнил.
 
– Эй! – прокричал я, - придурки!

Я заглянул в соседние комнаты, выглянул на улицу – никаких следов пребывания людей. Просто мистика, да и только! Лишь комната с камином, выпивкой и окурками подтверждала тот факт, что еще недавно мы с Аней были здесь не одни.

А сейчас все куда-то бесследно исчезли! Пропали! Семь человек! Разом! Были – и вот их уже нет!

Выругавшись, я вышел на улицу.

Аккуратно припаркованные у забора машины оказались на месте. Правда, они больше походили на сугробы. Я заглянул в каждую из них, стряхнув снег со стекол, но никого не обнаружил. Если шутники и уехали на одной из машин, выяснить это мне ни за что не удалось бы: снегопад быстро уничтожил все следы. А потом, возникали два вопроса: зачем Владимир и компания уехали и кто тогда издевался над нами.

 «Чертовщина какая-то! – Я вернулся в дом. Подошел к камину и постоял возле него в растерянности. – Что же мне теперь делать?! Наверное, подняться к жене. Она уже минут пятнадцать одна. Вдвоем мы что-нибудь придумаем».

Но сделав шаг к лестнице, я вдруг услышал странное движение за дверью комнаты, расположенной справа от камина. Я, разумеется, заглядывал и туда, однако досконально там ничего не осматривал.

В мгновение ока оказавшись возле, я распахнул дверь и влетел в комнату.

– Кто тут?

Как и прежде, никого!

Я огляделся. Если кто-то и укрывался здесь, то единственное место, где он мог быть, - это шкаф.

К нему я и направился, сжимая кулаки и тяжело дыша. Игры в прятки мне нравились только в детстве.

– Выходи по-хорошему, - предложил я, остановившись в двух шагах от шкафа. – Будет не так больно!

Не будучи трусом, я все-таки ощущал, как сильно бьется мое сердце. Казалось, оно вот-вот выскочит наружу. 

– Кто бы там ни прятался, должен сказать…

Меня перебило завывание, раздавшееся позади. Вздрогнув, я обернулся.

– Что здесь…

Звук по-прежнему слышался отчетливо, но откуда он брался, кто издавал его, я не мог понять. Еще больше меня поражал тот факт, что это завывание как бы перемещалось по комнате: то оно слышалось слева, то справа, то посередине.
 
– Какого дьявола…

Звук прекратился так же внезапно, как и возник.

Забыв про шкаф, я вернулся в комнату с камином, и в который раз оглядел ее. Со времени моего последнего осмотра здесь вроде бы ничего не изменилось.

«От таких шуток и поседеешь, и с ума сойдешь!» - подумал я. И поймал себя на мысли, что предположение о невидимке больше не кажется мне абсурдным.

Стыдно признаться – я невольно принялся рассекать кулаками воздух. Если это чудо природы рядом, оно у меня получит. Корреспонденты криминальных новостей так просто не сдаются!

Мой поединок с ветряными мельницами закончился моей полной и безоговорочной победой.

В качестве вознаграждения я выпил еще одну рюмку коньяку. И ни в малейшей степени не почувствовал опьянения – до того я был напряжен!

– Какого дьявола…

В задумчивости я поднялся наверх.

– Дима, это ты? – тихо спросила Аня, когда я постучался.

– Да.

Дверь приоткрылась, и Аня выглянула в коридор.

– Я не слышала голосов. Хотя прислушивалась.

Я вошел в комнату и закрыл дверь.

– Немудрено. Музыка выключена, и ни одного нашего нового знакомого. Все куда-то пропали.

Анины брови взлетели:

– Пропали?

– Да. Я проверил остальные комнаты – никого. Даже осмотрел машины.

– Где же все?

Я пожал плечами:

– Испарились.

– Этого не может быть! Они же оставались внизу, когда мы…

– Тогда оставались, а сейчас… сейчас там только бокалы, окурки и... какие-то завывания.
 
– Что?

– Я не оговорился. Именно: завывания. Правда, возможно, я сбрендил. Что было бы не удивительно.

Аня погладила меня по плечу:

– А та комната заперта?

– Была заперта. 

– Может, они там?

– Сидят затаившись? Это же детский сад!

– Это дурдом! Полный дурдом!

Я почесал лоб:

– В дверь больше не ломились?

– Нет.

– И снежки не кидали?

– Нет. Ты ушел, и я больше ничего не слышала.

– Может быть, не запирать дверь? – предложил я. – Если они возьмутся за старое, мы их поймаем с поличным.

– Кого? Они же исчезли!

– Куда они могли… – вспылил было я, но затем сел на кровать и тупо уставился перед собой.

– Что будем делать? – Аня присела рядом.

Я не знал.

– А на кухне смотрел?

– Везде смотрел. Пусто. Никого. Испарились.

Аня встала и подошла к двери:

– Так будет лучше. – Она заперла ее и вернулась ко мне. Правда, садиться не стала. – Прямо «От заката до рассвета – 4». Помнишь, ты как-то говорил, что «мочил бы кровососов не хуже героя Клуни»?

Я помнил.

– Надеюсь, что доказывать слова на деле мне не придется. Я сегодня, знаешь ли, не в форме.

– Нам бы продержаться до утра, - попыталась пошутить Аня. – С рассветом все станет на свои места.

– Хотелось бы верить.

– Может быть, позвонить Денису? Попытаться позвонить. Рассказать ему о том, что здесь происходит. Вдруг он все-таки приедет. Глупые страхи, пустые, я прекрасно понимаю, но…

– Паникерство, - подтвердил я, однако телефон достал. – Все-таки лучше перестраховаться, чем потом жалеть о несделанном.

– Когда будет уже поздно!

– Угу. – Я нажал на «вызов» и принялся ждать. Аня с нетерпением переминалась с ноги на ногу возле меня.

– По закону подлости, - бормотала она. – Может быть, попробовать связаться с ми-лицией? С Губановым, например?   

Ответа Аня не получила. Мой взгляд был прикован к дверной ручке. Жена, поймав его, тоже посмотрела в ту сторону.

– Есть одна передача, - медленно проговорил я, - под названием «Розыгрыш». В ней устраивают всякие неприятные приколы.

– Знаю.

– Так вот у меня такое чувство, что мы с тобой стали ее участниками.

В этот момент дверная ручка принялась то подниматься вверх, то опускаться вниз. Кто-то – «оборотень», невидимка или другой какой представитель нечистой силы – пытался проникнуть к нам в комнату.

Аня, глядя на ручку, прошептала:

– Мне страшно.

– Тсс! – Я жестом приказал ей замолчать. И на цыпочках, осторожно направился к двери.

Жена остановила меня, взяв за руку.

– Что? – Я обернулся.

– Возьми. – Она порылась в сумочке и протянула мне довольно длинную пилочку для ногтей.

Даже в такой ситуации я не смог сдержать улыбки:

– Ты еще мне пудреницу предложи. – И убрал ее руку со своей. – Ань, держись в стороне.

– Будь осторожнее, - попросила она.

– Хорошо, буду.

Ручка продолжала свои движения. Но ровно до того момента, как я приблизился к двери.
 
Аня подошла ко мне:

– Она остановилась. Что они еще задумали?

Я сглотнул:

– Кто разберется в их гнилых мозгах. Пока же… Главное, чтобы потолок не начал опускаться.

Аня вскинула голову и присела. Я снова невольно улыбнулся, взял ее за руку и ободряюще произнес:

– Прорвемся!

В то же мгновение позади нас раздался знакомый стук в оконное стекло. Мы обернулись. На припорошенном стекле (занавеску я больше не задергивал) появились два отчетливых кружочка. Потом еще один.

– Снежки, - догадался я.

– Идиоты! – с чувством высказалась Аня.

Со стороны двери снова послышались какие-то звуки.

– Опять!

Я не сомневался ни на секунду, что чертова ручка продолжит свои вертикальные упражнения.

– Не зря эта компашка мне сразу не понравилась, - процедил я сквозь зубы, отпуская руку жены.

– Мне тоже, - согласилась Аня. – Что будем делать?

Сделав шаг вперед, я угрожающе ответил:

– Будем благодарить за гостеприимство.

Дверная ручка продолжала свои движения вверх-вниз. Шутник по-прежнему находился в коридоре. Левой рукой потянувшись к замку, я сжал правую в кулак, приготовившись нанести удар.

«Кто не спрятался, я не виноват!»

Три раза быстро выдохнув, я откинул щеколду и распахнул дверь.
 

ГЛАВА  10

ПРИКОЛИСТЫ

– Это свинство! – возмущенно причитали пухлые губки. – А я еще назвала вас «золотом» и… не помню… «прелестью», кажется…

Ольга сидела на кровати и прикладывала бокал с вином к своему левому глазу. Я же стоял у подоконника и виновато потирал кулак. Мысль о том, что я мог бы успеть отвести удар, свербила меня.

– Мы чуть с ума не сошли, - говорила Аня, примостившись рядом с пострадавшей. – Кто-то ломился к нам в дверь, орал, выл. Кто-то кидал снежки в окно. Над нами все время кто-то издевался!

Ольга делала вид, что удивлена.

– Потом вы все куда-то пропали, - продолжала Аня. – И все в доме затихло.

– Что за чепуха! – Ольга сделала глоток и снова прижала бокал к глазу.

Мне пришлось возразить:

– Это не чепуха. Я спускался вниз: никого не было.

Пухлые губки стали еще более пухлыми:

– А с тобой я вообще не разговариваю. Это же немыслимо – ударить девушку. – Она повернулась к Ане. – Тебя он тоже бьет?

Жена покачала головой:

– Нет.

– Тогда, милая, поскорее разведись с ним, - логично посоветовала Ольга. И добавила: – Пока не начал.

А я подумал, что для симметрии и абсолютной гармонии ей не хватает синяка и под правым глазом. 

– Оль, а кто запер ту комнату? – поспешно поинтересовалась жена, чтобы сменить тему.

– «Ту комнату»?

– Ужасную.

– Ах да –  №666. Ты о ней?

– Да.

«Не девушка Олега», казалось, была в стельку пьяна, поэтому нельзя было с уверенностью сказать, притворяется она или на самом деле стала такой забывчивой и непонятливой.

– И что с той комнатой? – спросила она.

– Заперта.

– Кто вам сказал, что комната №666 заперта?

– Мы пробовали открыть ее.

– Зачем?

– Из любопытства.

– Там нет ничего любопытного, - заявили слюнявые пухлые губки. – И раньше не было, а сейчас тем более.

Я не выдержал:

– Ты же ее ни разу не видела? 

Она тут же накинулась на меня:

– Кто сказал, что я ее не видела? 

– Ты сама.

– Не тыкай мне! – Она повернулась к Ане. – Как можно было выйти замуж за такого грубияна? Он же хуже Шрека!

Аня в ответ промолчала.

Тогда Ольга отхлебнула еще вина и выдала:

– Сейчас в той комнате спит Олег. Он пьян и полностью невменяем.

– Почему он пошел спать именно туда? 

– Поспорил с Вовой.

– Но ведь он сам говорил, что никогда…

Ольга отмахнулась:

– Я не помню, что он там вам говорил. Я же говорю то, что слышала. В комнате №666 спит Олег. Он пьян. И Вова его там запер.

– А где сам Вова?

– Внизу, - ответили пухлые губки таким тоном, словно сообщали нам что-то само собой разумеющееся. 

– Внизу, - повторила Аня, глядя на меня.

Я не отвел глаз:

– Нет там никого. Во всяком случае, не было. Минут пятнадцать назад.

– Он у тебя не контуженный? – сочувственно спросила Ольга у Ани. – Все внизу. Были и есть. – Она убрала бокал от глаза и сделала глоток. – А если у кого-то проблемы с аде… адекватной оценкой действительности…

«С меня хватит!» - решил я и перебил язву:

– Послушайте, девушка, мое имя не Олег. И я не так терпелив, как он. Я отмалчиваться не буду.

Обладательница пухлых губ вскочила с кровати.

– Что, снова ударишь меня?

– Если придется. Чтобы правому глазу не было обидно.

Аня, словно рефери, встала между нами.

– Не ударит он тебя. Он и в первый раз нечаянно… Правда, Дима?

Я, откашлявшись, признался:

– Правда. – И добавил через паузу. – Мне очень жаль. 

«Не девушка Олега» постояла немного в нерешительности, а потом вернулась к кровати и снова плюхнулась на нее. Почти опустошенный бокал с вином опять оказался у глаза.

– Жаль ему! – Она замерла, разглядывая что-то на оконном стекле. – А-а-а-а… Вот как вы догадались о снежках. Все ясно. Я бы тоже не поверила ни в великана, ни в летающего вампира… Я бы и в нелетающего не поверила. Я ни дура! – Она сощурилась. – Какие ровные кружочки.

Мы с Аней перехватили ее взгляд.

– Значит, это все-таки вы… шутили. – Голос у жены был холоден.

Ольга молчала. Затем с улыбочкой промямлила:

– Я такого не говорила.

– Кто же еще?! – Аня закрыла лицо руками. – Боже! Скучно им, видите ли! Издеваются над людьми.

– И что? Приютили вас, напоили, повеселили, - лепетала Ольга. Она уже не созерцала кружки на стекле, а бесцельно водила глазами по комнате. – Что вам не нравится?! Да – накормили опять же!

– Спасибо. – В Анином голосе отсутствовал и намек на благодарность. – Большое спасибо.
 
– Не за что.

Разговор оборвался. У меня не было желания возобновлять его. Аня, похоже, испытывала аналогичное чувство. А Ольга… Ольга по какой-то причине тоже предпочла молчание.

Без стука отворилась дверь, и в проеме показалась улыбающаяся небритая физиономия Владимира.

– Что у вас здесь происходит? – сипло осведомился хозяин двухэтажного притона и дурдома одновременно (так я про себя окрестил его). – Оля, ищу тебя повсюду. Куда ты пропала?

– Куда? – Туда! – огрызнулась она. И, убрав от глаза бокал, повернулась к нему лицом. – Видишь, до чего вы дошутились?!

Хозяин притона принялся топтаться у двери, почесывая щетину на подбородке. Особенного впечатления синяк на него не произвел.

– Кто это тебя так? – Он произнес вопрос с абсолютно безразличной интонацией, ожидая, как мне показалось, максимально лаконичного ответа.

Но Ольга не оправдала его надежд:

– Кто-кто? Сам как думаешь – кто? Споткнулась! Нет – Аня меня шандарахнула! Нет – Олег проснулся, стукнул меня и пошел дальше спать. – Она быстро перевела дыхание. – Я чувствовала, что не надо мне сюда ехать. Мы с тобой редко общались до сегодняшнего дня… вечера, но я с первого знакомства поняла, что у тебя не все дома. Когда Олег проснется, я еще поговорю с ним по поводу твоих дурацких розыгрышей. Он должен был меня предупредить. Уверена, если бы мы их не подобрали, - она жестом указала на нас с Аней, - вы бы решили разыграть меня.

– Значит, ты им все рассказала? – Сиплый голос прозвучал почти невозмутимо. – Объяснила, что это был всего лишь прикол? – При этом он все-таки старательно не встречался взглядами ни со мной, ни с Аней.

– Сам объясняй, приколист, - чуть ли не взвизгнула Ольга. – Не я это придумала. – И, передразнивая кого-то, выпалила: – «Прикольно разыграть известного журналиста!» – Она допила вино. – Прикольно теперь молодой девушке разгуливать с фонарем под глазом! Что ты молчишь?

Приколист не ответил ей, а, перестав топтаться у двери, сузил глазки и посмотрел на меня.

– Пойми, Дим, это была шутка. Безобидная шутка. Надеюсь, вы с Аней не обиделись? Ведь ничего страшного не произошло.

Ольга так не считала:               
               
– А мой глаз?

– Никто не заставлял тебя сюда идти, - не глядя, бросил ей Владимир. – Надо было оставаться в погребе вместе со всеми.

– Я захотела в туалет.

– Твои проблемы. И потом – туалет на первом этаже! Какого хрена ты поперлась на второй?

Ольга фыркнула и в поисках поддержки посмотрела на мою жену. Но Аня, не отрываясь, глядела на великовозрастного приколиста. Глядела, как на сумасшедшего: и с изумлением, и с отвращением, и с сочувствием.

Я же довольно сухо спросил у него:

– Как же вы кидали снежки из погреба?

– Там есть выход на улицу, - объяснил он. И ухмыльнулся. – Ну, скажите честно: почувствовали себя героями фильма ужасов?

Ни я, ни Аня не ответили ему.

Шмыгнув носом, Владимир взглянул на нетронутую бутылку коньяка:

– Неужели было не страшно?

– Было, - вякнула Ольга. – Они чуть не сдви… не сошли с ума.

Аня возразила:

– Неправда.

– Ты же сама сказала…

Аня перебила ее, повторив:

– Неправда!

Я поддержал жену:

– Вранье! Стопроцентное! Мы просто разочаровались в вас. На вид совершенно нормальные, а на самом деле…

– Да ладно, бросьте! – воскликнул Владимир, сделав шаг вперед. – Ведь забавно получилось. Весело. Жалко, я не успел здесь камеру установить. Было бы еще забавнее за вами наблюдать.

– Нет, не было бы, - процедила Аня.

– Ничего забавного, - согласилась Ольга. За неимением чего-то другого, она приложила к глазу амулет, до этого болтавшийся у нее на груди.

– Вы только представьте: камеры, направленные…

Я перебил приколиста, задав вопрос:

– И что, все в этом участвовали? 

Владимир кивнул:

– Все. Почти все. Только Серега ушел в гараж что-то читать, - он ухмыльнулся, - книгоман. И Олег отказался, сказал, что устал и хочет спать.

«Гараж был заперт, - пронеслось у меня в голове. – Машины стояли на улице. А про погреб я не знал».

– Так что кроме двух… этих… ренегатов, все остальные участвовали, - подытожил приколист. – Одному бы мне все это никак не провернуть.

– Молодцы, -  с издевкой похвалил я. – А вот скажи мне (интересуюсь из любопытства) как же вы устроили завывания внизу в пустой комнате?

– Оценил?

– Ага. Нет предела человеческому идиотизму! Так как?

Этот – главный из придурков – даже не обиделся.

– Динамики, - ответил он. – Здорово придумано?

– Нет слов!

Приколист гордился собой:

– Они установлены по всему дому.

– И в комнате №666?

– И в ней.

– И что – Олег действительно сейчас спит там?

Владимир хлопнул себя по лбу, чем еще больше взлохматил свою шевелюру, и воскликнул:

– Оля проболталась! Конечно, она! – И замотал башкой: – Да, Олег спит в комнате №666.
 
– На что же вы поспорили?

– В смысле?

– Что заставило его туда пойти?

Он удивился:

– Что заставило? Поспорили? Ни на что мы не спорили. Олег сказал, что та комната – единственное место, где его не станут беспокоить. – И усмехнулся. – Это я выразил вам в одной фразе то, что он пытался нам объяснить минут пятнадцать. Или даже больше. Если бы я принялся пересказывать всю ерунду, что он нес, на это ушла бы вся ночь. Вкратце: он бормотал про какие-то дневники Игоря, про какую-то тайну, читал странное стихотворение про гусара… Нет – корнета. Мы решили, что он свихнулся.

– Так и есть, - вставила Ольга. – Натуральный псих и алкоголик.

«А сами-то!» - подумал я.

Шевелюра, между тем, не обращая на комментарий Ольги никакого внимания, продолжила:

– Он утверждал, что существует некое… (сейчас попробую вспомнить дословно) «преобладание одной стихии над другой». Вот! И что высшая стихия может вобрать в себя силу… Короче, вздор всякий! Я только кивал, потому что разговаривать с ним в его-то состоянии было бесполезно. Спорить тем более.

Когда приколист-недоумок замолчал, я как бы про себя заметил:

– Странно! А Ольга нам сказала, что вы поспорили, и ты его там запер.

– Ничего я такого не говорила, - выдала девушка-фонарь, испепеляя меня здоровым глазом.

– Мы не спорили, - повторил Владимир. – И дверь я не запирал.

– Но она заперта.

Он пожал плечами:

– Может, Олег заперся изнутри. А вообще-то, когда мы уходили, дверь оставалась открытой. Он порядочно набрался. Мы со Степой положили его, почти невменяемого, на кровать и ушли. Может быть, Олег очухался, сам встал и заперся.

– Интересно. – Я обошел приколиста и, остановившись в дверях, позвал жену: – Аня, пойдем со мной. Возможно, увидишь ту комнату.

Последнее было предлогом, чтобы не оставлять жену одну в компании с этими придурками.

– Я тоже пойду, - заявил Владимир. – Все-таки это мой дом.

Ольга была тут как тут:

– И я с вами.


ГЛАВА  11

ШУТКИ  КОНЧИЛИСЬ

Итак, мы – я с Аней, хозяин-шутник и Ольга – решили проведать Олега. И не зря. Едва мы вышли в коридор и сделали несколько шагов по направлению к злосчастной комнате, как оттуда раздался ужасающий крик. Вся наша четверка, словно ошпаренная, отскочила назад.

– Снова прикольчики? – почти завизжала Аня.

Ольга поддержала ее и тембром голоса, и интонацией:

– Сколько можно?

Владимир, казалось, был ошарашен не меньше нашего. 

– Я тут не при чем! – ответил он. Тоже визгом.

У меня появилось желание ударить его, но новый крик, взывающий о помощи, отвлек меня.

– Это Олег? – дрожа, прошептала Ольга. – Его голос?

Никто не мог точно сказать.

– Ради Бога, это он?

Позади раздались торопливые шаги, и вскоре вся команда оказалась в сборе. Первой, несмотря на полноту, рядом с нами очутилась Света. За ней – бесполая парочка. И лишь Сергей с какой-то бумагой в руках слегка припозднился.

– Кто кричал? – Света запыхалась, поэтому произнесла вопрос в три захода: «кто-кри-чал».
Одно из бесполых существ задало другой вопрос:

– Теперь-то кто кого разыгрывает?

Своеобразный ответ последовал из пресловутой комнаты – очередной душераздирающий крик. Оба существа засуетились.

– Что это? – почти заорало первое.

– Это Олег? – подало голос второе.

– Что здесь происходит? – Круглолицая физиономия Сергея выражала крайнюю озабоченность.

В коридоре замигал свет. И без того зловещая атмосфера сделалась просто жуткой.

– Мне страшно! – Аня прижалась ко мне.

Я строго посмотрел на хозяина веселой дачки:

– Светомузыка в придачу к динамикам?

– Если только установили без моего ведома, - еле слышно ответил он.

– По-мо-ги-те! По-мо-ги-те! – В дверь изнутри ударили с такой силой, словно пытались выбить ее из петель.

– Это точно не шутки? Если вы снова… – начал я, но, увидев бледные лица окружающих, потребовал у шевелюры: – Ключи! Живее!

Дрожащей рукой Владимир полез в карман брюк. Потом в другой. Затем проверил содержание карманов рубашки.

– Их нет. – Его лицо вытянулось. – Потерял.

– Да вот же они! – Света нагнулась и подняла с пола связку ключей. – Надо быть внимательнее.

Забрав ключи, я спросил:

– Который?

– Черный.

Пугавший нас крик к этому моменту перерос в хрип.

– По-мо-ги…

– Это точно Олег, - прошептало одно из бесполых существ. – Ему плохо! Надо что-то делать!

Сергей и я одновременно бросились к двери, но открыть ее не успели. Нам едва удалось отскочить в сторону, как дверь сама распахнулась и на пороге появился Олег. Его лицо было пепельным, глаза, казалось, еще секунда – и вылезут из орбит, подбородок перемещался вверх-вниз, а язык вывалился так, будто Олег, дразнясь, немного переборщил в этом своем желании.

Олег шел на цыпочках, похлещи прима-балерины, вытянувшись всем телом и держась за горло. Создавалось впечатление, что какая-то невидимая сила душит его, поднимая в воздух.

Сделав несколько шагов, Олег оторвал левую руку от шеи и обреченно протянул ее к нам.
 
– Что-о он х-хочет? – заикаясь, спросила Ольга.

– Помощи, - бросило одно из существ. И протянуло руки к Олегу.

– Осторожно, - предупредило второе существо. – Не прикасайся к нему! Может быть, он сошел с ума! Он может тебя укусить!

Олег отшатнулся назад, а потом и вовсе отлетел обратно в комнату. При этом зацепил ногой за дверь, и она захлопнулась.

Шум и крики прекратились. Свет перестал мигать.

Мы все, завороженные, смотрели на дверь с номером 666. В рейтинге самых популярных вопросов у нас в данную минуту однозначно победил бы такой: «Что, черт возьми, здесь сейчас было?»

Я находился ближе всех к этой ужасной комнате, поэтому осторожно подошел к двери и приоткрыл ее. При этом я невольно отступил назад.

– Ой! – вскрикнул кто-то. По-моему, Ольга.

В комнате горел свет. Я заглянул в нее, простоял так две-три секунды, а потом вернулся к остальным. Все взгляды были направлены на меня. Все, кроме Аниного. Жена приблизилась ко мне и уткнулась лицом в мое плечо.

Владимир, сдерживая дрожь в голосе, спросил:

– Он мертв?

Я молча отвернулся от него и попросил жену дать мне зеркальце.

– Зачем?

– Не задавай вопросов. Просто дай мне его. И все.

– Оно в комнате. В сумочке.

– Принеси.

– Я боюсь.

Посоветовав всем оставаться на своих местах, я сходил за зеркальцем.

Сергей преградил мне путь:

– Что там произошло?

– Вернусь – расскажу, - сухо ответил я и направился к месту трагедии.

Чтобы убедиться в том, что Олег умер, мне понадобилось минуты три. Пульс не прощупывался, зеркальце, поднесенное к носу, не запотевало. Уже этого было достаточно, но я осуществил еще одну проверку. Вырвав из ковра ворсинку, я поочередно засунул ее в ноздри Олега. Оба раза она оставалась абсолютно неподвижной.

– Черт! – вырвалось у меня.

– Он мертв? – повторил вопрос Владимир, заглядывая из коридора. Голос у него дрожал.

– Да, - ответил я.

Владимир заморгал:

– Отчего? То есть, почему?

Я вышел из комнаты:

– Я не доктор.

– Боже! – заторможено воскликнула Ольга и уронила бокал.

Одно из бесполых существ охнуло.

– Что делать? – Владимир затряс шевелюрой. – Что же делать?

Я подсказал:

– Звонить в милицию.

– Прямо сейчас?

– Через месяц. – Я не мог не огрызнуться: эмоции переполняли меня. Тупость в таких ситуациях особенно раздражает. – Разумеется, сейчас. Звони, пока не дозвонишься. Расскажи все, как есть. Чем раньше они окажутся здесь, тем лучше для нас всех. Для тебя в первую очередь.

Он сглотнул:

– Все рассказать? 

– О своих шуточках и дьявольской комнате можешь умолчать. – Я нагнулся, поднял бокал и протянул его Ольге: – Не стоит здесь ничего разбрасывать. Тут и без него экспертам будет над чем потрудиться.

Она осторожно взяла бокал, и вся затряслась, словно ей передали оружие убийства или пропустили через нее электрический ток.

– Что мне его теперь так и держать?

– Лучше вернуть туда, откуда он был взят, - ответил я. – Или отнести в комнату, где мы с Аней собирались отдохнуть.

– Мне плохо, - пробормотала Ольга. – Я пойду вниз. Ладно? – И, не дожидаясь разрешения, бросилась к лестнице.

Бесполая парочка и Сергей последовали за ней. Последний пару раз останавливался и оборачивался, но все-таки ушел.

– Вы тоже идите, - предложил я оставшимся. – Я спущусь позже. – И персонально Ане добавил: – Я скоро к вам присоединюсь.

Она возразила:

– Я останусь с тобой.

– Я тоже, - подал голос Владимир, продолжая названивать в милицию. – Нам лучше держаться вместе.

Света поддакнула:

– Вот именно.

Не хотелось тратить время на споры.

– Хорошо, - сдался я. – Только оставайтесь в коридоре. Мне нужно проверить одну догадку.
Я вернулся в комнату.

Не скажу, что мне редко попадались на глаза трупы людей, умерших насильственной смертью. Как-никак я уже много лет работал корреспондентом криминальной хроники в еженедельнике «Пригород» и насмотрелся всякого. Однако вид мертвого Олега меня потряс.

Наш с Аней спаситель лежал на полу, вытянувшись в струнку. Скрюченные пальцы впились в ковер. На губах сочилась кровь – Олег в предсмертной агонии прикусил язык.

Обойдя труп, я внимательно осмотрел тумбочку.

– Ничего не трогай, - крикнула мне из коридора Аня.

Я поблагодарил ее за совет, хотя у меня, естественно, и в мыслях не было притрагиваться к чему-либо в этой комнате. Мне просто необходимо было взглянуть на экран мобильного телефона Олега, лежащего на тумбочке. Как я уже говорил, проверить одну догадку.

– Ты что-то обнаружил? – спросила Аня, когда я вернулся в коридор.
 
– Да. – Я обратился к Владимиру: – Дозвонился?

– А? Ах, да. Удалось.

– И что они?

– Обещали приехать.

– Куда бы они делись.

– Сказали, чтобы никто не покидал дачу.

Я горько усмехнулся:

– В такую прекрасную погоду? Да они шутят!

– И велели не приближаться к месту преступления.

– Само собой.

– Но ведь ты…

– Поздно предупредили, - перебил я. – Пойдем вниз.



Часть  вторая

Обсуждали – не узнали

ГЛАВА  12

В  ОЖИДАНИИ  МИЛИЦИИ

Свет теперь мигал с неприятной периодичностью. Я лично связывал это с непогодой, а никак ни с мистикой. Мнения остальных мне были не известны.

В комнате с камином царило молчание. В этом не было ничего странного – страшная смерть Олега шокировала всех.

Бесполая парочка по-прежнему гнездилась на диване. Мы с Аней стояли возле окна. Владимир широкими шагами вымерял комнату. Сергей курил сигарету за сигаретой, стряхивая пепел в камин. Ольга (все еще с амулетом у подбитого глаза) стояла у бара и накачивалась вином. (Куда только оно помещалось!) Рядом с ней на специальном барном стуле восседала обладательница пышных форм – Света. Ее желеобразный зад, не предназначенный для такого маленького сидения, свисал со всех четырех сторон.

– Что у тебя с глазом? – спросила она у Ольги. 

Та, не проронив ни звука, с неизменным бокалом в руке отошла от бара и направилась к креслу в углу комнаты. Но, не дойдя до него, вдруг остановилась, как вкопанная, и скорбно произнесла:

– Здесь сидел Олег. – Она подошла к дивану. – Подвиньтесь.

Бесполые существа, ворча, сдвинулись в сторону. Ольга села рядом. 

– Выходит, прикол закончился? – пробормотало одно из существ.

– Выходит, - выдавил из себя Владимир. – Один закончился, другой начался. Еще круче.

Тишина была нарушена.

– Повеселились! – Света слезла с неудобного стула. – Называется, выходные! Винный день! Видели бы вы свои рожи… Одна Олечка с фонарем чего стоит!

– Это у тебя рожа, Светочка! – вдруг гаркнула Ольга на всю комнату. – Поросячье рыло!

Толстуха выпучила глаза. Затем заорала в ответ:

– Кто бы говорил!? Одноглазая!

Та отпарировала:

– Корова!

– Глиста!

– Жирдяйка!

Никто не вмешивался в их словесную потасовку и не пытался прервать ее. Лично я занял позицию стороннего наблюдателя. Тем более, что я был чужаком в этой милой компании. Это, во-первых. Во-вторых, это был не мой дом, а, в-третьих, возможно, кто-то из них убил Олега. Последнее означало, что убийца находится в комнате и может чем-нибудь выдать себя.

– Доска! – продолжала Света.

– Колбаса! – не останавливалась Ольга. И, поднявшись, уточнила: – С жиром! С ливером!

– Заткнитесь! – вдруг завопил Владимир не своим голосом. Он давно тяжело дышал – и вот вулкан разверзся. – Заткнитесь обе! Дуры пустоголовые! Нашли время выяснять отношения!

Ольга села и нахохлилась. Света захлопала ресницами:

– Ты нам рот не затыкай! Лучше бы выяснил, что там произошло! Это твой дом, между прочим! Ума много не надо глупые номера на комнаты вешать! Если бы ты думал, прежде чем что-то делать, ничего бы не случилось. Все из-за тебя.

– Из-за меня?!

Так как Владимир, видимо, потерял дар речи и направился к бару, чтобы выпить с горя, слово пришлось взять мне:

– Если вы немного помолчите, я объясню, что здесь произошло.

– Интересно послушать, - пробормотало одно из существ.

Разгоряченную Свету уже было не остановить:

– Тебе-то что нужно?! Ты-то кто такой?! Ишь, знаменитость выискалась! Тебя вообще сюда никто не приглашал!

– Точно, - согласился я, бросив взгляд на жену. – Нас никто не приглашал. Да мы особо и не стремились сюда.

– Ну, так валите отсюда. Скатертью дорога. –  От прежней гостеприимной хозяйки не осталось и следа. – Валите!

– К сожалению, не можем.

– Почему это?

– Потому это, - передразнил я. И повернулся к жене. – Ань, выпьешь что-нибудь? Белого вина?

Она отрицательно покачала головой.

– А мне надо выпить. Хотя правильней сейчас не пить. Никому. – Я подошел к бару, взял чистую рюмку и наполнил ее до краев коньяком из бутылки, которую ранее сам откупорил.
 
– Не чокаясь, - пробормотал стоявший рядом Владимир, вновь обретя дар речи. – Сначала Игорь, теперь Олег.

Мы выпили.

– Проклятая комната! – воскликнула Света слишком театрально, чтобы это прозвучало искренне. – Она свела его с ума. Да и нас всех сведет.

– Бедный Олег! – произнесло одно из существ. И взглянув на запорошенное окно, промямлило: – Убить себя?! Ни с того, ни с сего?!

Несмотря на то, что вопросы прозвучали риторически, я ответил на них, вглядываясь в лица своих новых знакомых:

– Олег не покончил с собой. Ему кто-то в этом сильно помог.

Владимир сделал шаг вперед:

– То есть?

– Олега убили. – И налив вторую порцию коньяка, я бросил Свете: – Валить с места преступления – наживать себе лишние проблемы. А их у нас, поверьте на слово, итак выше крыши.

Толстуха, впрочем как и все остальные, замерла и, не моргая, воззрилась на меня.


– Объяснишься? – угрюмо обратился ко мне Владимир.

Я кивнул:

– Конечно. Только немного погодя. Сначала я хотел бы кое-что уточнить. – И, не мешкая, приступил к делу: – Во-первых, мне интересно было бы знать, что вы делали после того, как мы с женой ушли наверх. Поминутно. Мне, естественно, известно про ваш… прикол, но хотелось бы выяснить, где был каждый из вас. Это во-первых. – Я обратил внимание, что не выпил налитый коньяк. Однако исправить это упущение желания не возникло. И я продолжил: – Во-вторых, меня интересует следующее: не попадалась ли кому-нибудь из вас связка ключей, потерянная Владимиром. Если да, то когда и где. В-третьих, хотелось бы выяснить: кто покидал погреб и как долго отсутствовал. С чего начнем? Есть предложения? Может, с ключей?

– Ключи? – переспросил Сергей. – Те, которые нашла Света?

– Да. Они.

Сергей нахмурил брови и выкинул в камин очередной окурок.

– Здесь-то все предельно ясно: Вова нечаянно уронил их, а Света подняла. Разве не так? Что тут выяснять?!

Мой ответ был уклончив:

– Может, так, а, может, нет. 

– «Может»?

– Конечно. – Я чувствовал усталость из-за этой сумасшедшей ночи. Прикрыв веки, я провел по ним тыльной стороной ладони. – Есть и другое предположение: кто-то украл ключи у Владимира, воспользовался ими, а затем незаметно подбросил.

Сергей снова закурил:

– «Воспользовался»? Что ты имеешь в виду?

– Убил Олега, - громко и четко ответил я. – Потом запер дверь в комнату №666 и присоединился к остальным как ни в чем не бывало. Сразу вернуть ключи у него (или у нее) не получилось. Но когда я потребовал их у Владимира, убийца понял, что дальше скрывать их опасно. Дальше он поступил нагло, самоуверенно и вместе с тем очень просто: положил ключи на пол. Получалось, что Владимир уронил связку. Вот и все!

Сергей закашлялся, поперхнувшись сигаретным дымом:

– Что ты несешь?! Мы видели, как умирал Олег?! Он был один в той комнате. Сам открыл дверь и сам ее захлопнул. И, кстати, кроме тебя, туда никто не заходил.

Я поправил его:

– Ты забыл про убийцу. Он заходил туда. Возможно, как раз тогда и была заперта дверь.

– Я ничего не понимаю! – воскликнул Владимир. – Ключи! Двери! Зачем вся эта путаница… для чего… то дверь заперта, то нет?

– Это легко объяснить. – Я с хрустом расправил плечи.

– Так объясни!

– Не могу.

– Почему?

– Среди нас убийца.

Все заговорили разом, но «рыночный» голос Светы перекрыл всех:

– Не слышала большей глупости! Таких надуманных предположений можно привести миллион.

– Хорошо хоть, что я вне подозрений, - с облегчением произнес Владимир.

– Миллион предположений! – заладила Света.

– А почему бы все-таки не объяснить, что к чему, - предложили с дивана. – Даже если убийца среди нас, он и так все знает. Ему ты ничего нового не скажешь. А остальным… нам, например, было бы интересно.

– Миллион предположений!

– Мы все в одной лодке!

– Миллион предположений!

– Бред! Ерунда!

– Миллион предположений!

Спорить я не стал, но громко сказал:

– Исключить из списка подозреваемых я могу только себя и свою жену. Больше никого.

– Еще меня и Вову, - добавила Ольга. – Мы были вместе, когда Олег закричал. Из закрытой комнаты! И потом в ней больше никого не оказалось. Ты сам сказал. Все остальные пришли со стороны лестницы. – И она сделала потрясающий вывод: – Так что если и был убийца, то это кто-то посторонний.

– Во всяком случае, не я, - замотал головой Владимир.

Ольга поддержала его:

– Я уже сказала, что это был не ты. Ты просто не мог им быть.
 
– Миллион предположений!

Когда голоса немного стихли, я заметил:

– Владимир, возможно, сам воспользовался ключами, а в дальнейшем разыграл нас, сделав вид, будто потерял их.

– Что? – Глаза у Владимира расширились, а шевелюра встала дыбом. Рюмка, которую он почти поднес ко рту, так и замерла на полдороги. – Ты хочешь сказать, что я приглашаю к себе людей, чтобы их уби…

– Я хочу сказать, что предположений, действительно, можно придумать много, но тех, которые логичны, всего два-три. Не больше.

Владимир отставил невыпитую рюмку.

– Думай, что говоришь! – Если бы не сиплость, его голос вполне мог показаться угрожающим.

– Прямо, как в милиции! – подала голос Света.

– Может, еще подписку о невыезде дать? – вторили бесполые существа. – Мы требуем адвоката.

Ольга присоединилась к всеобщему негодованию:

– Ты, кажется, журналист, а не следователь. – Она произнесла это не зло, а как-то мрачно. Затем встала с дивана и направилась к бару, бормоча по дороге что-то типа «Следствие вели…»

Я спокойно переждал эту волну возмущения:

– Вы все правы. И все-таки, представьте себе, я тоже прав. Будь на моем месте опер или следак, он повел бы себя точно так же. К тому же не разрешил бы вам покидать эту комнату, запретил бы общаться между собой, обыскал бы вас до нижнего белья, да и каждый уголок дачи по возможности. Кстати, все так и будет, когда милиция сюда доберется. А это, несмотря на непогоду, случится очень скоро. – Я указал на хозяина дачи. – Отец Владимира не рядовой гражданин, поэтому милиционеры по-любому доберутся сюда. Хоть на снегоходе.

– А ты им дозвонился? – поинтересовались с дивана.

Я повернулся к бесполым существам:

– Не я. Владимир.
Тот, отвечая на вопросительные взгляды, подтвердил. И прибавил: 

– Они велели никому не покидать дачу.

– Но не комнату? – уточнили с дивана.

– Нет.

– Значит, нам совсем не обязательно сидеть здесь всем табором, пялясь друг на друга.
– Обязательно, - возразил я, - если не хотите неприятностей.

– Это каких же?

– Милиционеры заинтересуются: зачем вы покидали комнату. Не улики ли, обличающие вас, уничтожали?!

– Нет. В туалет ходили.

– Как знаете. У меня нет желания удерживать вас силой. – Я пожал плечами и не спеша выпил коньяк. Потом вернулся к Ане, по-прежнему стоящей у окна.

– Мне кажется, он прав, - неожиданно поддержал меня Сергей. – Я, например, лучше потерплю.

– Я тоже. – Ольга последние несколько минут только и делала, что присоединялась к чужим мнениям.

Сергей закурил и, выпуская струйку дыма, спросил у меня:
 
– А с чего ты взял, что Олега убили? Может быть, он все-таки покончил с собой? Или алкоголем траванулся? Перебрал!

– Не думаю. – Я отрицательно покачал головой. – Кое-какие факты указывают на то, что произошло убийство.

– Какие факты?

– Я приберегу их для милиции.

– Ты обещал сказать! – накинулась на меня Света.

– Да, обещал, но немного погодя. Так вот, это «погодя» еще не наступило.

– Олега убил кто-то посторонний, - уверенно заявили с дивана. – Залез к нам и убил. Убийца вовсе не обязательно среди нас? Мало ли кто шляется в округе! Мы когда ехали сюда, видели парочку бродяг неподалеку.

Владимир подтвердил:

– Бомжи и алкаши постоянно здесь шляются. Одни попрошайничают, другие воруют.

– Точно. – Света сложила руки на груди. – Нам не за что было убивать Олега. Он наш друг. – И по-киношному опомнилась: – Был нашим другом.

Одно из бесполых существ внезапно подскочило на месте:
 
– Это же прикол! – И загоготало. – Вы нас разыгрываете? В отместку? Все вы. – Потом уставился на меня. – Мы разыграли вас, а вы нас? Супер! Признайтесь: Олег жив? Спит себе спокойно? Или затаился. Олег! Выходи, Олег! – Существо поднялось с дивана. – Пойду-ка я взгляну на него.

– Не стоит, - хмуро посоветовал Владимир и проглотил свою порцию. – Это не фильм ужасов! Все по-настоящему!

– Кончай, говорю, разыгрывать! Я вас раскусил. Уже не прикольно!

Владимир кивнул:

– Согласен. Смерть – это не прикольно.

Существо перестало гоготать:

– Так Олег действительно убит?!

Владимир отмахнулся:

– Убит или сам себя убил – не знаю. Но он точно мертв. Я видел его. Правда, из коридора. Такое не сыграешь!

– Вот черт! – Существо плюхнулось назад на диван. – Что за дьявольщина! Сначала Игорь, теперь Олег.


ГЛАВА  13

БА! СТАРЫЕ  ЗНАКОМЫЕ!

– Я говорила, что та комната проклятая! – воскликнула Света. – Боже, я ведь предупреждала! А вы только смеялись надо мной. – Она подняла указательный палец. – Неверие – это… это губительно!

– Никто над тобой не смеялся, - хмуро возразил Владимир.

– Однако вы не верили!

– И сейчас не верим. Слышала, что журналист сказал, - кивок в мою сторону, - Олега убили.

Света и не спорила:

– Олега убили; но убил его не кто-то из нас, а нечто высшее… То, что два года назад забрало жизнь у Игоря. И вот теперь…

Владимир не выдержал:

– Перестань! Смерть Игоря – несчастный случай. А Олега убили, если он… Дима прав. А то, что это все произошло в одной комнате – совпадение. Трагическое. Все! Комната никакая не проклятая!

– Ага! Под номером 666!

– Я ей дал этот номер! И я его сниму с двери сразу же, как только мне это разрешат. Прямо в следующую секунду. Даже не сниму – сорву, к чертовой матери! И номер в камине сожгу.

– Что тебе мешает сделать это сейчас?

– Я сказал: жду разрешения.

– Разрешения от кого?

– От милиции. А до их прихода там лучше ничего не трогать. – Он посмотрел на меня. – Я прав? Ведь так?

– Абсолютно, - подтвердил я. – И лучше никому не покидать эту комнату. А уж если выходить куда-нибудь, то не подниматься на второй этаж.

– А уж если подниматься, то ничего там не трогать, - сострила Света. Она вышла на середину комнаты. – Если это не что-то бестелесное, то тогда Олега, конечно, убил кто-то посторонний. Бродяга какой-нибудь. Влез в окно и…

Она замолчала, а я покачал головой: 

– Маловероятно. Не оставить никаких следов в такую погоду очень трудно. Просто невозможно. Что-нибудь обнаружилось бы. Пусть не в самой комнате – так на подоконнике или возле него.

Мое возражение ее не убедило:

– А кто сказал, что бродяга их не оставил?

– Я их не видел.

– Просто не заметил.

– Заметил бы… когда бы они там были.

Света не уступала:

– Какие же следы там должны были бы быть?

– Мокрые. На улице снегопад.

– Высохли!

Я уже давно про себя решил ни с кем в этой комнате не вступать в напрасные споры.

– Расскажи про другие факты! Если они есть. Тогда посмотрим, что к чему. – Теперь Света уже не казалась мне полненькой. Я, не кривя душой, окрестил ее толстухой. – Расскажи!
 
Не обращая на нее внимания, я молча прошел к камину и сел на ковер. Аня присоединилась ко мне.

Света быстро окинула присутствующих взглядом в поисках поддержки, но не нашла ее. Разочарованно хмыкнув, она отошла к противоположной от камина стене и присела на тахту.
 
Наступило гнетущее молчание, затянувшиеся минут на десять. Находящиеся в комнате старались даже не встречаться друг с другом взглядами.


– Говорят, от тишины можно оглохнуть, - вдруг пробормотала Ольга. – Похоже на правду.

Озвученную мысль обсуждать никто не стал. Попытка разогнать пелену безмолвия не удалась.

Мы сидели молча, слушая, как за окном буйствует стихия, а в камине трещат поленья. Потом Света выдала:

– И все-таки Олега убила комната. Зря вы не верите в сверхъестественное. Магия существует. И черная и белая.

– И красная и синяя, - добавили с дивана.

Света презрительно посмотрела на них:

– Смейтесь, смейтесь. А я знаю миллион примеров магии. Одна гадалка в прошлом году…

Ее снова прервали обитатели дивана:

– Слушай, Свет, а в Гарри Поттера ты веришь?

Та надула губы и отвернулась к окну.

– Если уж обязательно надо говорить, лучше обсудить сложившуюся ситуацию, - заявил Владимир, закуривая. – Магия, конечно, никакого отношения к смерти Олега не имеет. Его смерть – реальность. И умер он от чего-то реального.

Ольга, с кислой миной разглядывая в зеркале синяк и не отвлекаясь от своего занятия, бросила:

– Лучше снова молчать.

– Уже пробовали. Бесполезно.

И вдруг одно из бесполых существ выдало:

– А мне кажется, Олег все-таки жив. – Оно встало и подошло к Владимиру. – Может быть, он ранен и ему нужна наша помощь?

Тот взорвался:

– Сколько тебе повторять – Олег умер. И ему ничем не поможешь. Так что сядь, Степ, на место. Сядь и заткнись!

«Ага, - отметил я про себя, - надо запомнить: в синей толстовке – Степа. Значит, в зеленой – Таня».

– Я же не поленюсь подняться и посмотреть, - пригрозил Степа.

– И напрасно, - бросил ему я. – Он мертв. Мертвее не бывает. Уж я-то подходил к нему.

Степа недоверчиво уставился на меня:

– Так Олег...  умер?

– К сожалению, да.

– А как… Что с ним произошло?

– Действительно, - заинтересовалась Света, встав с тахты, - каким способом… каким образом эта комната его убила? Ведь Олег не принимал наркотики, как Игорь. Как же тогда?

Я был лаконичен:

– В свое время узнаете.

– А ты знаешь? – спросил Сергей.

– Догадываюсь.

– Это не честно! – возмутилась Света. – Он, видите ли, догадывается, а мы нет. Я тоже хочу догадываться. Хочу знать. Пойду и посмотрю.

Она уже сделала несколько шагов, когда Владимир окликнул ее:

– Стой!

Света остановилась и повернулась к нему.
 
– Что еще?

– Ты останешься здесь! – приказал он. – Никто комнату не покинет. Тебе ясно? И не заставляй меня повторять дважды.

Она в нерешительности потопталась на месте, но потом, все-таки повиновавшись, заявила:

– Олег умер оттого, что ушел спать в ту комнату. И точка!

– Чушь какая-то! – бросил Степа и вернулся обратно к дивану.

– Вот вы смеетесь, а ведь это не первая смерть в той комнате, - сообщила Света таким тоном, каким, наверное, Колумб возвестил об открытии Америки. – И, возможно, не последняя.

– Типун тебе на язык! – пробурчала Ольга.

Света, не обращая на нее внимание, продолжила:

– Я миллион раз говорила Вове, что нужно осветить эту комнату. И убрать номер. Все напрасно! Ведь дураку понятно, что подобными цифрами притягивается масштабное вселенское зло. 

– Сказочница! – бросило с дивана одно из существ. Оно было одето в зеленую толстовку, а следовательно звалось Таней. – Ты сама говорила, что Вовка в этой комнате лишился невинности. И как-то там числа, даты или время сложились в цифру «666». Причем здесь вселенское зло?! Да еще масштабное!

Владимир устремил разъяренный взгляд на Свету:

– Ты им рассказала?

– Нет, - стала отрицать она. – Не рассказывала.

– Не ври мне!

– Говорю же: нет!

– Откуда тогда...

– Мне-то уж точно рассказала, - призналась Владимиру Ольга. Это была ее месть. – И не мне одной.

– Вот, - Таня указала на Ольгу, - я же говорила.

Толстуха, раскрасневшаяся и покрывшаяся испариной, метала в них молнии, выбирая себе жертву, на которую надлежит накинуться в первую очередь. Вообще, если бы взглядом можно было убивать, к утру в этой комнате не осталось бы ни одной живой души.

Обладательница пухлых губ и «фонаря» сама выдвинула свою кандидатуру, сказав Владимиру:
 
– А еще она на каждом углу говорит, что окончательно охмурила тебя и не сегодня–завтра вы поженитесь. Сама слышала.

– Трепло одноглазое! – завопила Света и бросилась в наступление. Она налетела на Ольгу, как ураган.

«Владимиру не позавидуешь», - подумал я в следующую секунду. Дело в том, что ни парочка на диване, ни мы с Аней не сдвинулись с места, а вот Владимиру не оставалось ничего другого, как вмешаться в потасовку и попытаться разнять сцепившихся барышень.

Аня прижалась ко мне и прошептала:

– Кошмар!

Я был с ней согласен на все сто.

– Перестаньте! – орал Владимир, растаскивая девушек. – Прекратите! Остановитесь!

Ухмылявшийся Степа предложил сделать ставки. Его никто не поддержал. Даже зеленая толстовка.   

«Стоп! – внезапно полоснула меня мысль. – А где Сергей?»

Я оглядел комнату, но увидел его не сразу. Он, закрыв ладонями уши, стоял в дальнем от нас углу и что-то нашептывал сам себе.

Аня тоже заметила это и тихо сказала мне:

– Колдует.

Я кивнул:

– Чревовещает. Интересно бы послушать.

Владимир между тем все пытался успокоить не на шутку разбушевавшихся девушек:

– Прекратите! Хватит! Вы взрослые и… 

И тут к нему пришла неожиданная помощь. А именно – по комнате разнеслась мелодия дверного звонка.

Все сразу замерли, как в финальном акте «Ревизора».
 
– Кто-то пришел! – вполне здраво заключил Степа.

– Наверное, милиция, - предположил я и поднялся с ковра. Так как Владимир сейчас служил живой перегородкой между Светой и Ольгой, я рассудил, что лучше будет, если дверь открою я.


Меня ждал большой сюрприз. Даже два. Один приятный, другой не очень. Первый звался капитаном Губановым, а второй – старшим лейтенантом Субботиным. Оба служили в отделе по расследованию убийств в нашем городе.

Обветренные, припорошенные снегом, опера во все глаза удивленно глядели на меня. Для них наша встреча была еще большим сюрпризом.

– Ты? – произнес Губанов, не двигаясь с места.

Я слегка наклонил голову:

– Собственной персоной. Может быть, пройдете?

Милиционеры, стряхивая с себя снег, прошли в дом. Закрыв за ними дверь, я поздоровался намеренно фамильярно:

– Привет. Замерзли?

– Угу. – Это был Губанов.

– Хм. – Это был Субботин.

– Ничего, сейчас согреетесь, - утешил я их. – В баре полно выпивки. И хотя у нас сегодня винный день, лично я рекомендую коньяк.

– Какого черта ты тут… – начал было старший лейтенант, однако заканчивать фразу не стал.

Не будучи ясновидящим, мне таки удалось это сделать за него:

– Какого черта я здесь делаю? Не поверите: совершенно случайно оказался.

– Как всегда!

– Это карма. – Я развел руками. – А вот что вы здесь делаете вдали от своего участка? Да и вообще вдали от города?

Губанов вздохнул и ответил на выдохе:

– Были в гостях.

Субботин помог ему снять пальто, повесил на вешалку и, скинув свою куртку, проворчал с сожалением, вторя капитану:

– Были.

– Мать честная! – вырвалось у меня. – Это у кого же вы были в гостях? Не иначе, как у премьер-министра. –  Я не сдержался и улыбнулся. Захохотать мне не позволило лишь осознание того, что в доме находился покойник.

Видок у милиционеров был еще тот. Губанова «украшал» давно устаревший темно-серый костюм в еле заметную полоску, в котором, насколько мне не изменяет память, капитан когда-то женился. (Лет десять назад.) Теперь и пиджак, и брюки были ему малы, хотя по швам пока не трещали. Неопределенного цвета галстук постоянно сбивался в сторону.

Субботин же в костюме, со своей неординарной, выдающейся во все стороны фигурой, походил на Кинг Конга в смокинге. Длиннющий ужасный галстук, синий в коричневый горошек для удобства был заправил в брюки. Рубашка между тем из брюк вылезала и торчала из-под пиджака.

В целом, не привыкшие носить даже собственную форму, милиционеры в костюмах чувствовали себя, видимо, не вполне комфортно. Они и передвигались как-то с трудом – неловко, неумело.

– Кто же это так над вами поглумился? – сочувственно поинтересовался я. – Ладно еще костюмы, но галстуки! Жень, за что вас так?

Губанов сорвал с шеи ненавистную удавку и сунул ее в карман.

– У подполковника Роднина юбилей. А его дача тут неподалеку. Нам позвонили. И вот пока местные не доберутся, мы будем во всем разбираться.

Субботин, хмуро промычав что-то, также избавился от галстука.

Капитан кашлянул в кулак:

– Такие дела.

Я понимающе закивал.

– Вот и мотай головой, - бросил капитан. – Где труп? Или трупы?

– Пока только один. На втором этаже. – Я сделал вид, что три раза плюнул через левое плечо. В сторону Субботина. И постучал по комоду. Хотя голова старшего лейтенанта подошла бы больше. – А все живые здесь, в комнате. – И указал на дверь. – Куда сначала?
 
– Наверх, - скомандовал Губанов. – Веди.

– Слушаюсь и повинуюсь.


ГЛАВА  14               

РАССЛЕДОВАНИЕ

В следующие три часа мои старые знакомые развернули бурную профессиональную деятельность. Так как их было всего двое, они приняли меня в свои ряды в качестве добровольного сотрудника. Точнее сказать, принял меня Губанов. Старший лейтенант возражал, но в конце концов смирился. Субординация!

Мои полномочия, правда, носили довольно посредственный характер: я сидел в общей комнате с камином, как и перед приходом милиционеров, и следил за тем, чтобы никто не переговаривался и никуда не выходил.

Побывав наверху и убедившись, что труп есть и соответственно вызов не ложный, милиционеры перегородили лестницу стулом и строго-настрого запретили кому бы то ни было подниматься на второй этаж. Потом устроили там тщательный обыск. Довольно тщательный, если исходить из потраченного на это времени. Однако не исключено, что оперативники просто вздремнули в свободных комнатах. По крайней мере, спустившись к нам, оба выглядели заспанными и слегка потрепанными. Искра догадки или удовлетворенности в глазах отсутствовала. Она не появилась и после того, как были обследованы три комнаты на первом этаже.

Закурив, Губанов обратился к Владимиру:

– Что мы еще не осмотрели?

Тот перечислил:

– Туалет, ванную, кухню, погреб, гараж. Да, еще чердак. Он до отказа завален разным барахлом. Вы заглядывали туда?

– Нет, - вздохнул капитан, - еще успеем.

– Главное – это комната, в которой мы сейчас находимся, - подсказал я. – Я бы начал с нее.

Субботин никогда не мог равнодушно слышать звук моего голоса. Вот и теперь отозвался сразу же:

– У тебя не спросили! Думаешь, всех умнее?

Я ответил:

– Не всех, конечно, но многих.

Губанов выступил вперед и заверил:

– Эта комната, вместе со всеми вами, пойдет на десерт. А сейчас мы со старшим лейтенантом осмотрим другие помещения. – Он направился к двери, на ходу напомнив: – Комнату никому не покидать!

– А что вы ищите? – бросил ему вдогонку Владимир.

Капитан не остановился и даже не обернулся:

– Когда найду – скажу.

Субботин, не отрывая от меня взгляда, побрел за Губановым.

Считая их затею бесполезной, я саркастически пожелал им:

– Удачи.

Теперь среагировал капитан:

– Ты считаешь, мы не знаем, что делаем?

– Нет, не считаю.

– Тогда в чем дело?

Я потер лоб:

– Я уже говорил: начинать нужно с обыска этой комнаты и всех нас. Ванная с туалетом подождут.

– Учить нас вздумал? – оскалился Субботин.

– Просто посоветовал.

– Просто посоветовал?

– Да.

– А мы просили совета?

Все с некоторым удивлением следили за нашим с Субботиным диалогом. Только капитан оставался равнодушным – он наблюдал схожие словесные «потасовки» сотни раз. И привык к ним.

– Я тебя спрашиваю, журналюга, - долдонил старший лейтенант, - мы просили твоего совета?

– Не просили, так попросите, - упорствовал я.

– А если не попросим?

Губанов подошел к коллеге и положил свою ладонь ему на плечо:

– Пойдем. После наговоритесь.

Субботин сдвинул брови. Я тоже.

И все-таки они ушли. Ушли надолго.

Надо отметить, что действовали оперативники не особенно оперативно и явно «без души». Такое отношение к работе объяснялось легко: во-первых, их вытащили из-за стола, где было светло, тепло, безусловно, много еды и море выпивки, и заставили в ужасную непогоду брести на дачу сынка какого-то высокопоставленного вельможи. К тому же, до конца не было известно, что именно произошло: убийство, самоубийство или несчастный случай. Во-вторых, у тульских оперов была масса своих забот, в том числе висяков и «глухарей». Браться с энтузиазмом за дело на чужой территории казалось им занятием глупым. До конца расследование им все равно не дадут довести: появятся местные власти и сразу заберут дело.

В случае успеха «аборигены», разумеется, припишут всю славу себе. В случае же неудачи укажут в отчетах, что тульские опера своим вмешательством изначально «запороли» расследование.

«К чему стараться, надрываться, - наверняка думал Субботин. – Лучше поберечь силенки».

«Лишь бы больше ничего не случилось!» - молил Губанов. До прибытия местных вся ответственность за происходящее на даче ложилась на него.

Вышеуказанное состояние милиционеров заметил не только я.

– Какие-то они вялые, - пробурчал Владимир. – И, по-моему, слегка пьяные.

Ольга согласилась с ним:

– Я тоже заметила. – Потом с грустью добавила: – Хотя я сама столько выпила, что, может быть, мне померещилось.

– Нет, не померещилось, - вступил в обсуждение Степан. – Тот, у которого рубашка сзади торчит, сто процентов пил.

– Его фамилия Субботин, - напомнила Света. – А у второго… Губанов. – Она медленно обвела взглядом присутствующих. – Кстати, почему они в костюмах? Это что – новый порядок?

Ответа никто не знал. Кроме меня. Но я оставался нем.

– Наверное, старую форму отменили, а новую еще не придумали, - предположила Таня.

Степан захихикал:

– Полиция Майами. Отдел нравов.

Владимир, в задумчивости расхаживая по комнате, произнес:

– Что-то они долго копаются на кухне?

– Закусывают, - пошутили с дивана. Я не заметил, какая именно толстовка подала голос. Голоса у Степы и Тани были так же схожи, как и внешность.

Хозяин дачи, не обращая внимание на остряка, обратился ко мне:

– Дим, ты, похоже, знаком с ними? Мне так показалось.

Я молча кивнул.

– Тогда, может быть, ты ответишь на вопрос… – Он прервался, чтобы сообщить о передвижениях оперов. Он краешком глаза видел их через приоткрытую дверь. – Пошли в ванную. Оба. Один за другим… – И снова мне: – Может, ты ответишь на вопрос: что будет потом, когда они вернутся?

Пожав плечами, я сказал:

– Это не трудно предположить. И, думаю, тайной не является. Они все-таки обыщут эту комнату. И, может быть, нас тоже.

– Глупости какие! – возмутилась Ольга. – Я не дам себя обыскивать. Это же позор! Я и раздеваться не стану, и щупать себя не дам.

На удивление, ее союзницей в этот раз стала толстуха Света. Она поддержала экс-противницу:

– Я тоже против.

– Сомневаюсь, что они будут вас раздевать, - хмуро заметил Сергей. – И ощупывать. Ведь так?

Вопрос был задан мне, и я ответил:

– Скорее всего, не будут.

– Тогда как же они станут нас обыскивать? – Ольга растерянно заморгала.

– При помощи рентгена. – Пошутили, естественно, с дивана.

– Наверное, попросят вынуть все из карманов, - предположила Света. – Как бывает в кино.

– А что они все-таки ищут? – Данный вопрос не давал Владимиру покоя. – Кто-нибудь может мне ответить?

Никто не мог.

– Что они ищут? – шепотом спросила Аня.

Я понятия не имел.

– Стандартная процедура, - сказал я тоже шепотом.

Оля – девушка–фонарь – подошла к нам:

– О чем шепчетесь?

Анин ответ прозвучал сухо:

– Ни о чем.

– А-а-а! Секреты! Мне вот интересно: если нас всех будут обыскивать, значит, и вас тоже будут. Правильно?

– Конечно. – Я на секунду прикрыл глаза. – Боже, состояние разбитое, а спать совершенно не хочется.

– Заснешь тут пожалуй, - промямлил Владимир, заглядывая в коридор. – Вышли из ванной, идут в туалет.

– Закуска не пошла.

Я бы не назвал бесполых существ оптимистами за их неуместные шуточки, скорее, они походили на циников.

– Степ, может ты угомонишься? – почти рявкнул Владимир. – Одна своими проклятиями и духами всех достала, ты – дебильными остротами.

– Они не дебильные.

Владимир пристально взглянул на него:

– Пусть то, что я скажу, отложится в твоем гнилом мозгу: Олег умер, убит или нет – дело другое, но он умер. В моем доме.

В комнате стало тихо. Даже Света на обвинения в свой адрес ответила как-то невнятно, почти беззвучно:

– Я никого не доставала своими проклятиями и духами.

На протяжении пяти минут в комнате не было произнесено ни слова. Только однажды послышался голос Губанова, отдававшего приказание Субботину:

– Ты в погреб, я в гараж. Вперед.

По прошествии этих пяти минут Сергей задумчиво произнес:

– Все, что здесь происходит, напоминает романы Агаты Кристи. А «королева детектива» никогда на одном трупе не останавливалась.

– Если вспомнить Игоря, уже получается два, - сглотнув, заметил Владимир.

– Какой ужас! – Ольга смотрела на языки пламени в камине и говорила, ни к кому не обращаясь. – Я Агату Кристи не читала, признаюсь, но видела фильм «Десять негритенков».
 
– Негритят, - поправил Сергей и горько усмехнулся. – Хорошее произведение ты вспомнила.

Она повернулась к нему:

– А что такого? 

– Не помнишь чем там все закончилось?

– Честно? Нет. Помню, что было страшно. – Ольга скривила губы. – А чем там все закончилось?

– Хеппи-эндом. – Сергей закрыл глаза, давая тем самым понять, что разговор закончен.

Вскоре в комнату вернулись милиционеры. «Теперь что-то быстро! Даже чересчур быстро!» - отметил я про себя.

Капитан взгромоздился на барный стул, откуда были видны все присутствующие, и сказал:
 
– Итак, мы все осмотрели, но ничего подозрительного не обнаружили… Не перебивайте меня! Сейчас мы уйдем на кухню и будем вызывать туда каждого из вас по отдельности.

– И будете нас обыскивать? – влезла Ольга.

– Как придется. – Капитан достал блокнот. – Допрашивать буду обязательно. – Он долго рылся в кармане и, наконец, выудил шариковую ручку. – Я попрошу каждого из вас представиться. Начнем с хозяина дачи. Кто владелец?

– Я. – И Владимир назвал свои имя и фамилию.

Губанов, записав, посмотрел на Ольгу:

– Вы?

Она ответила.

– Что у вас с глазом?

– Ударили.

– Кто?

Она скрывать не стала.

Капитан, вскинув брови, повернулся ко мне:

– Это правда?

Я подтвердил. Но уточнил, что Ольга была непреднамеренной жертвой. Она просто классически оказалась не в том месте не в то время.

– А кого ты хотел избить? – поинтересовался Субботин, сузив свои без того поросячьи глазки.

Ответа он не удостоился.

– Ладно, - буркнул Губанов, - потом разберемся. Дальше.

Настала очередь Светы, затем Сергея и, наконец, бесполой парочки. На последних произошел казус, вполне для меня понятный.

– Теперь вы, девушки? – обратился к существам Губанов.
 
– Комова Таня, - представилась зеленая толстовка.

А вот синяя толстовка насупилась:

– Я не девушка. Меня зовут Степан. Степан Молочков.

Капитан откашлялся и извинился. Уверен, он в блокноте пометил: Таня – зеленая толстовка, Степа – синяя. А как еще их различать?! По насупившейся физиономии?!

– Хорошо. – Губанов убрал блокнот. – Вот и познакомились. Если кто уже забыл, то я – капитан Губанов. А это, - он указал в сторону непропорциональной фигуры, - старший лейтенант Субботин.

Милиционеры представлялись ранее, но капитан посчитал, что напомнить о себе будет не лишним.

– Мы запомнили с первого раза, - проворчала Света, - а вы забыли, что здесь есть еще двое, которых вы в блокнот не занесли.

– Вы имеете в виду Уварова и его жену?

– Да.

– Им не надо называть себя. Я прекрасно знаю, кто они. – Капитан встал. – Итак, мы со старшим лейтенантом пойдем на кухню – посовещаться между собой, а потом он вернется за одним из вас.

– За кем? – полюбопытствовал Сергей.

– Я еще не решил.

– Товарищ капитан, а что вы искали?

Губанов не счел нужным отвечать Владимиру. Он вместе с Субботиным отправился на кухню, по дороге выразительно взглянув на меня. Его взгляд красноречиво говорил: «Следи за ними». Я понимающе кивнул.

– Ушли! – возмутился Владимир. – Я уже не хозяин в собственном доме! Меня даже не замечают.

– Что ты хотел? – успокаивающе произнесла Света и, подойдя, погладила его по плечу. – Умер человек. Никто сейчас на твоем месте не чувствовал бы себя хозяином в своем доме.

– Хорошо еще, что мы не чувствуем себя заключенными. – Сергей прошелся по комнате от стены к стене. – Особенно это касается меня. Когда они… эти опера узнают о моей ссоре с Олегом…

– А кто им расскажет? – с вызовом спросила Света. – Мы ведь не станем этого делать? Мы все вместе и будем держаться друг за друга.

Я разочаровал ее:

– Я не буду. И Аня тоже.

Аня поддержала меня:

– Я скажу все, как было.

– Так что, - подвел я итог, - ни я, ни моя жена не собираемся ничего скрывать. Выходит, не все вместе.

– Что? – Света выпучила глаза. – Вы обязаны нам! Вы должны…

– Мы должны были сразу понять, что вы за люди! – не выдержала Аня. – И не оставаться здесь ни минуты. Теперь же, когда…

Речь жены прервало появление Субботина. Старший лейтенант пробасил:

– Я задам несколько общих вопросов здесь при всех. А потом капитан допросит каждого по отдельности, как он говорил. Вопрос первый: кто подходил к трупу? Поднимите руку и назовите себя.

Я поднял руку и четко произнес:

– Уваров Дмитрий Николаевич.

Субботин чуть не плюнул на пол.

– Кто бы сомневался, - отмахнулся он. – Я забыл предупредить, что Уваров не в счет. Кто еще?

Никто не шелохнулся, и я снова поднял руку. Субботин старательно не замечал меня.

– Кхе-кхе, - пришлось напомнить ему о своем присутствии.

– Опять ты?! Я же сказал, что…

– Я помню, однако если добровольцев нет, придется мне отдуваться за всех.

Субботин обреченно вздохнул:

– Валяй! Если, конечно, знаешь, кто еще подходил к мертвецу.

– Знаю.

– Кто?

– Никто.

У старшего лейтенанта сжались кулаки:

– Снова шуточки?

– Нет. – Мой голос был спокойным и уверенным. – Повторяю: никто! Даже убийцы рядом не было, когда Олег умер.

– Как так? Этого не может быть.

Я настаивал:

– Кроме меня и, разумеется, вас никто к трупу не приближался. Вообще, насколько я правильно осведомлен, в комнате №666 этим вечером и уже ночью побывали всего шесть человек. Семь, если считать, что убийца не один из этих шестерых. Хотя это вряд ли.

– Помедленнее и попроще, - попросил Субботин. – Заладил: шесть-семь, шесть-семь…

Пришлось все буквально разжевывать:

– В комнате побывало шесть человек: ты, капитан, я, Владимир, Степа и, конечно, Олег. Это если не считать убийцу.

– Когда мы со Степой относили Олега, он был жив, - вставил Владимир.
 
– Да, - подтвердила синяя толстовка.

Старший лейтенант заинтересовался:

– «Относили»?

Разъяснять пришлось мне, так как я сам вызвался солировать:

– Он был пьян. – Я покачал головой. – Может, пригласить сюда капитана и сразу все обсудить с ним?

– Нет, все будет по-нашему. – Субботин шмыгнул носом. – Ты говорил, что одним из первых услышал крики за дверью. – Он обвел комнату псевдофлюорографическим взглядом. – Кто еще их слышал?

– Я, - тихо призналась Аня. И приподняла руку.

– Хорошо, Анна… Сергеевна, кажется.

«Ого! Субботин помнит отчество моей жены!» 

– Разве это все? – старший лейтенант нахмурился. – Мне долго ждать? Забыли вопрос?

Поднялись еще две руки. Нехотя. Сначала Владимира, потом Ольги. Последняя находилась возле бара и наливала себе вина.

– Поставьте бокал, - рявкнул Субботин, - и идите за мной. – Он посмотрел на Владимира. – Когда она вернется, зайдете вы. – Взглянул на Аню. – Затем вы. И так по очереди. Надеюсь, ясно? – Он сделал секундную паузу. – Молчание – знак согласия.
 
Владимир сделал шаг вперед:

– Товарищ старший лейтенант…

– После, - отрезал тот. И строго окинул взглядом всех: – Да, больше никому не пить. До окончания следствия – «сухой закон»!

– Товарищ старший лейтенант…

– После!


ГЛАВА  15

РАССЛЕДОВАНИЕ  ПРОДОЛЖАЕТСЯ

Поначалу все шло в порядке намеченной Субботиным очередности. Ольга отсутствовала тридцать две минуты, вернулась задумчивой и несколько растерянной, села на диван и уставилась на заснеженное окно.

– Ну, как? – спросил Степа.

Казалось, она даже не слышала его, хотя они сидели рядом и касались друг друга плечами.
 
– Моя очередь, - заметил Владимир и решительно зашагал в сторону кухни. – Теперь они не смогут игнорировать меня. Посмотрим, кто кому будет задавать вопросы и кто будет на них отвечать!

– Потом пойду я, - тихо сказала мне Аня.

Я наклонился к ней:

– Ничего не бойся и говори правду: все так, как было. Нам скрывать нечего. Хорошо, Анют?

– Хорошо. А за мной ты пойдешь?

– Скорее всего, да.

Однако все вышло не так, как мы предполагали. Вслед за Владимиром, потерявшим всю свою решительность, на кухню отправилась и вскоре вернулась Аня. Она сказала, что Губанов хочет видеть Свету. За Светой пошел Степа. Затем Таня. Далее Сергей. Я же, получалось, оставался на сладкое.

«То, что им неприятно мое присутствие – дело понятное, - размышлял я, - и все же совсем не общаться со мной они не могут. И они это знают. Тогда в чем дело?.. – Меня осенило: – Ах, да, я же оставлен в качестве сторожа-наблюдателя, цербера. Но, какого черта: если один из присутствующих убийца, он давно мог избавиться… От чего? От перчаток? Каких-то других улик?»

Некоторые соображения у меня имелись, и я намекнул о них операм еще во время того, как провожал их к комнате №666. Однако мне показалось, что меня не особенно-то слушали. Субботин уж точно. Болезненно реагируя на мой голос, он почти никогда не вдумывался в смысл моих слов.

Аня, дремавшая у меня на плече, зевнула. Я запрокинул голову и посмотрел на часы, висевшие над камином. Они показывали четверть пятого ночи. Выходило, что на разговор с каждым из присутствующих милиционеры тратили в среднем около получаса. «Не густо!» А на Степу и Таню было потрачено и того меньше – всего тридцать пять минут – на обоих! Видимо, милиционеры не видели необходимости в долгой доскональной беседе. Конечно, если бы их было не двое, а, скажем, шестеро, они и без необходимости допрашивали бы каждого часа по два.

– Тань, они тебя обыскивали? – спросил Сергей, когда зеленая толстовка вернулась из кухни. – В смысле: проверяли содержание карманов?

– Нет. Только задавали вопросы.

– И мне, - подтвердила Ольга.

– И мне. – Синяя толстовка приобняла зеленую. – Они забыли про обыск.

– Отлично. – Сергей направился к двери.

– Меня тоже не обыскивали, - прошептала Аня, не открывая глаз. – И Губанов был вежлив.

Я погладил ее по волосам:

– Еще бы. Если бы он тебя обидел, ему бы не поздоровилось.

Аня улыбнулась:

– Ты у меня такой крутой!

– А то. – Я распрямил спину и выпятил грудь вперед. – Знаешь, почему меня не вызывают?

– Почему?

– Боятся. Я в этой комнате единственный крепкий орешек!

– Ты единственный в мире. – И она, казалось, снова задремала.

Сергей (последний, кто общался с милиционерами на кухне) вернулся в комнату не один. За ним по пятам следовал Субботин.

– Теперь Уваров? – спросил у старшего лейтенанта Владимир.

Субботин, не торопясь, прошел к свободному стулу у бара,  уселся на него и как бы вскользь обронил мне:

– Проходи.

– Наконец-то. – Я осторожно поднялся, чтобы не разбудить Аню. Затем аккуратно прислонил ее спиной к стене.

– Проходи, - чересчур громко повторил Субботин. – А я пока побуду здесь.

Я попросил его:

– Только не кричи и не рассказывай свои тупые анекдоты.

– Топай!

Аня приоткрыла глаза:

– Ты куда?

Я нагнулся к ней:

– К Губанову. Скоро вернусь. – И ушел на кухню.


– Присаживайся, - предложил капитан.

– Премного благодарен. – Я сел. – Ну, как продвигается следствие? К чему-нибудь пришли?
 
Губанов фыркнул:

– Вообще-то вопросы здесь задаю я.

Никто не возражал:

– Отлично. Задавай.

Губанов потянулся к пачке «Альянса», но заметил, что еще не докурил предыдущую сигарету, бесцельно тлевшую в его руке. Он затянулся, выпустил струйку дыма и принялся чесать левое веко.

– Черт! В глаз попало.

Я терпеливо ждал. Спешить мне было некуда.

– С чего ты взял, что парня наверху убили? – моргая, спросил капитан. – Он сам тебе сказал?

Начало беседы мне не нравилось:

– Жень, я не раз говорил тебе, что юмор – это не твое. Тем более, черный юмор. Смирись с этим.

Он насупился:

– Так с чего ты взял, что его убили?

– А ты не согласен?

Губанов вдавил окурок в пепельницу. Причем, на лице у него было такое выражение, словно вместо пепельницы он представлял, например, мою ладонь.

– Ты мне не ответил, - проворчал он.

– Ты мне тоже.

Капитан заерзал на стуле.

– У меня нет сил спорить с тобой. Я устал и хочу спать. А тут труп.

Я кивнул:

– Как всегда не вовремя.

– Сам бы завязывал с остротами, - мстительно посоветовал Губанов. – Они сейчас абсолютно не к месту. В данной ситуации.

– Ладно, завязал, - послушно согласился я. – А насчет спать… Жень, многие на этой даче хотят спать. Моя жена, например.

– Вот именно. Так что давай без обычного…

– Чего?

Губанов облизал губы:

– Какого черта ты тут делаешь? Как здесь оказался? У тебя же медовый месяц! А насколько я понял, ни с кем из этой поганой компашки ты до сегодняшнего дня не был знаком.

– Не был, - подтвердил я.

– Как же ты сюда попал?

– А Аня не рассказала? Или Ольга?

– Я хочу от тебя услышать.

– Сравнить показания?

– Возможно.

Я откашлялся:

– Значит, хочешь знать, что я тут делаю?

– Хотелось бы.

– Нет ничего проще. – И я ответил рассудительно, по порядку: – На вопрос, что я тут делаю, – отвечаю на твои вопросы. Как оказался – уже отвечал. Но повторю: случайно. По поводу медового месяца – так оно и есть. У нас с Аней сейчас медовый месяц. А всю эту, как ты выразился, поганую компашку я действительно не знал до вчерашнего вечера. Теперь, кстати, уже вовсю ночь.

Губанов закачал головой:

– К тебе не может быть применимо слово «случайно». Когда это происходит постоянно, какая тут к чертям случайность!
 
– Что «это»?

– Твоя вездесущность. Ты же постоянно возникаешь у меня на пути. Стоит мне взяться за какое-нибудь серьезное, громкое расследование, - Губанов хлопнул в ладони, - Уваров тут как тут. Даже здесь, за городом. Наваждение какое-то.

– Жень, ты не веришь в случайность?

– В твоем случае нет.

– Ты же сам оказался здесь случайно. Это ведь не твоя территория. 

– И дальше что?

– То. Выходит, только тебе можно с л у ч а й н о оказаться где-нибудь. Так? – И не дожидаясь ответа, я продолжил: – А по поводу моей вездесущности: я же не на рынке торгую – я корреспондент криминальной хроники. Мы с тобой почти коллеги. Правда, я одеваюсь лучше, бросил курить и у меня молодая жена-красавица. А в остальном – наши сферы деятельности смежные.

Капитан почесал лоб:

– Дим, почему ты всегда выводишь меня из себя? Почему мы не можем разговаривать по нормальному? По-приятельски?

У меня имелось предположение, и я его высказал:

– Наверное, чтобы не нарушать мировую гармонию. Мы же всегда так общаемся, когда ты при исполнении. Зачем что-то менять?

– Чушь! – Губанов достал очередную сигарету и закурил. – Знаешь, Дим, паясничай себе на здоровье. Мне главное продержаться до прихода местных. Как ты верно заметил, это не моя территория. – Он с опаской затянулся, но на этот раз дым в глаза не попал. – Я просто обязан с тобой поговорить, как с очевидцем, свидетелем…

– Давай поговорим.

– Ты же не отвечаешь на мои вопросы!

– Попытайся еще раз. Только… Жень, знаешь, я бы чего-нибудь попил. Во рту пересохло.

– Я бы тоже не отказался. – Губанов, наверное, уже в пятый раз за нашу беседу облизал губы. – Но нельзя ничего трогать.

Я отмахнулся:

– Под мою ответственность. – И встал из-за стола.

– Говорю же нельзя… – Капитан тоже поднялся. – Хотя…

Мы залезли в холодильник и выудили оттуда две банки газировки. Обычную питьевую воду здешние хозяева и гости, похоже, не употребляют.

– Не бог весть что, но подойдет, - сказал я, открывая свою банку. – На войне приходится считаться с неудобствами.

– На какой войне? – Губанов опустошил свою баночку практически залпом.

Я ответил пафосно, сам не осознавая, шучу или говорю серьезно:

– Добра со злом.

Как бы утолив жажду, мы вернулись к беседе на более конкретную тему.

– Рассказывай все по порядку, - попросил капитан, - начиная с того, как ты сюда попал, и до нашего с Субботиным прихода.

– Без лирических отступлений?

– Давай с ними. Я никуда не тороплюсь.

– Итак, мы с Аней возвращались от ее бабушки на непереобутой «пятерке» Дениса, брата жены…

Мой рассказ получился довольно длинным и занял уйму времени. К тому же, несколько раз Губанов останавливал меня, чтобы уточнить что-то или успеть записать в свой блокнот. Он дописывал четвертый лист, когда я перешел к рассказу о сцепившихся Ольге и Свете.
 
– И тут в дверь позвонили. Так как Владимир был занят, а остальные тормознули, я сам пошел открывать. И каково же было мое удивление, когда на пороге я увидел две знакомые до боли…

Губанов прервал меня:

– Ясно. Ответь: почему ты считаешь, что этого Олега убили? И еще: что ты делал в той комнате один?

– Я все рассказал.

– Да, ты хотел проверить догадку, но не уточнил какую.

– А что сразу не спросил?

– Спрашиваю сейчас: что ты там проверял? Какую догадку?

Я открыл рот, но вместо ответа получился зевок.


ГЛАВА  16

МОИ  ДОГАДКИ  И  НАХОДКИ

Капитан в нетерпении повторил вопрос:

– Ну, какую?

– Я проверил, включен ли будильник в телефоне Олега.

– И все? На хрена тебе это? Хотя подожди, я, кажется, понял: зачем включать будильник, если собрался покончить с собой?!

– Верно. – Я потянулся. – А ведь когда я пытался звонить с его телефона Денису, будильник не был включен.

– Это когда ехали в машине?

– Да.

– А в комнате ты дотрагивался до телефона?

– Нет, конечно. Просто посмотрел на дисплей. Но, как ты догадываешься, отпечатки мои на нем есть. Если никто телефон не протирал.

Капитан кивнул:

– Так. Дальше? Что еще тебя заинтересовало?

– Пиво на утро.

– Пиво?

– Да. В холодильнике.

Губанов зашелестел листочками в блокноте:

– Точно-точно. Кто-то упоминал об этом. Я записал… Покойный оставил пиво на утро.

– Чтобы опохмелиться.

– Да, вот, - капитан указал в блокнот, - есть пиво.

– А зачем оно ему, если он решил не дожидаться похмелья?

Губанов задумался:

– Может быть, спонтанное самоубийство?

– Чего вдруг?

– Ольга достала. – У капитана приподнялись уголки губ. Это большее, на что его хватило, чтобы изобразить улыбку. – Ну, а ты ей красиво зарядил. Может ночью без фонарика ходить.
 
Я прикусил губу:

– Не считаю это подвигом.

– И ладно. – Губанов вернулся к блокноту. – Продолжим: будильник, пиво… Что еще? Он говорил о какой-то передаче…

– Говорил.

– Что за передача?

Этого я не знал.

– Мне известно только, что Олег собирался посмотреть что-то сегодня по телевизору, - сказал я. – Для того и будильник. Лично я всегда его включаю, когда боюсь проспать.

Капитан перечислил:

– Будильник, пиво, передача… Ничего не упустили?

– Нет. – Я наморщил лоб. – Знаешь, Жень, я все-таки был здесь и волей-неволей общался с этими… хм… Короче, и с Олегом тоже…

– И?

– Можешь добавить к перечисленному мое личное мнение как свидетеля, – Олег не производил впечатление человека, способного на самоубийство. Тем более спонтанное. Он, как мне кажется, в случае неприятностей просто напивался бы до поросячьего визга и заваливался спать.

– Так он и сделал.

– Но без видимых неприятностей.

– Что же, по-твоему, с ним произошло?

Несмотря на то, что на кухне, кроме нас, никого не было, я понизил голос:

– Его отравили.

– Каким образом?

– Подсыпали яду в бутылку, а он выпил.

Губанов откинулся на спинку стула:

– Да-а-а-а… – Его глаза округлились. – Я всегда говорил, что ты выбрал не ту профессию.
 
– А я всегда тебе возражал. Ту!

– Может быть, может быть. А Олег действительно был пьян?

– В стельку.

– Ты же ушел до того, как его отнесли в ту комнату? Или помогли дойти.

Я подтвердил:

– Да. Но он уже к тому времени был готов.

Губанов закурил. Я воспользовался паузой, чтобы самому задать вопрос:

– Жень, теперь ответишь, к каким выводам пришел сам?

Он выждал паузу – его характерная дурная привычка. Капитан всегда предпочитал  слушать, а не говорить. Вообщем, не любил Губанов делиться информацией и собственными умозаключениями.

Вот и сейчас заговорил он с неохотой, неторопливо:

– Судя по показаниям, это либо самоубийство, либо мистика. Если, опираясь на твои доводы, отбросить первое, получается, что Олега убил сам дьявол.

Я в восхищении воззрился на него:

– Надо же, как вы оперативно работаете: прошло всего каких-то четыре часа, а вам уже стало известно имя убийцы.

– Ага. Осталось только его найти.

– А что тут искать? Адрес у него известный. Поезжай и задерживай.

Губанов пропустил мое предложение мимо ушей.

– Субботин ляпнул этой… Свете, что при необходимости мы схватим и сатану, - буркнул он.
 
– И лишитесь работы, - предостерег я.

– Это еще почему?

– Ну, как же: если не будет дьявола – прародителя зла, то не будет и грабежей, изнасилований, убийств… Даже мелких правонарушений не будет. Чем вам тогда заниматься? Останетесь без любимой работы.

– Прямо-таки любимой?!

Я потер виски:

– Начал заговариваться. Бессонная ночь!

– А что по поводу связки ключей? – вспомнил капитан. – Темная история?

– Затемненная. – Я не сдержался и зевнул. 

– Жаль.

Я снова зевнул:

– А когда должны прибыть местные?

Губанов взглянул на часы, словно местные должны были прибыть строго по расписанию.

– В любой момент, - хмуро ответил он. – Но, скорее всего, все-таки утром. Чего им теперь спешить: мы ведь с Субботиным уже здесь. Если что-то пойдет не так, все ошибки свалят на нас. Обычное дело. – Он вздохнул. – Остается надеяться на их совесть.

– А сам бы ты как поступил? – из любопытства поинтересовался я. – Свалил бы ошибки на чужаков?

Губанов не стал отпираться и врать:

– Не задумываясь.

– Вот и не копошись. Как известно, чем дальше в лес, тем больше дров. Не стоит лесть в чащу.

Капитан покачал головой:

– Лишь бы Роднину не вздумалось прийти сюда. Он же неподалеку.
 
– Кстати, Жень, а что у подполковника за юбилей? Сорок лет на боевом посту?

– Шестьдесят лет.

– На боевом посту? 

– Нет, просто шестьдесят лет.

– И на пенсию, я так понимаю, не собирается?

– Правильно понимаешь. Ему не сегодня-завтра полкана дадут.

«Стоит черкнуть об этом статейку», - отметил я про себя. А вслух произнес:

– Надо же! – Потом спросил:

– А Буличев где?

– Роднин оставил майора при себе.

– Чтобы было не скучно?

– Типа того. – Губанов встал. – Пойдем поглядим, что там делает вся эта честная компания.

Я остановил его:

– Погоди. У меня еще кое-что есть. Правда, не знаю говорить тебе или подождать местных. Знание ведь обязывает.

Капитан сглотнул:

– Ты серьезно?

– Абсолютно.

– Мне твое «кое-что» не понравится?

Я не ответил.

Губанов сел:

– Выкладывай.

– Уверен?

– Да. Лучше знать и при необходимости умолчать, чем не знать совсем.

Я достал сложенный вдвое листок и протянул его капитану.

– Прочти, Жень.

Капитан взял его с опаской, словно бумага была пропитана бактериями, например, птичьего гриппа. Пробежав глазами, спросил:

– И что? Зачем ты дал мне этот бред?

– Не бред – стихи! – поправил я. – Хотя бредовые, согласен.

– Чьи они?

– Сначала хранились в дневниках Игоря. Того самого парня, который умер в комнате №666 два года назад. Потом перешли на хранение Олегу. Тому самому парню, который лежит в комнате №666 теперь.

– И что?

– Вчера Олег процитировал несколько первых строчек этого стихотворения, и ты бы видел, как переполошился Сергей. Уронил бокал, побледнел.

– Он, по-моему, не единственный, кто «разбрасывался» здесь посудой. Еще Ольга, кажется… – Губанов принялся перелистывать блокнот.

– Это другое дело, - отмахнулся я.

– Значит, возвращаемся к мистики?

Я пожал плечами:

– Просто интересный факт.

– А вот еще один. – Капитан ткнул пальцем в блокнот. – Сергей подрался с покойным. Верно?

– Да. Это случилось еще до чтения стихов. И кстати, я лишь сейчас вспомнил, перед дверью в комнату №666 у Сергея в руках опять же был листок. Возможно, этот же.

– Любопытно. Чтобы это могло значить?

– Чего не знаю, того не знаю. Тут только Сергей поможет разобраться. Если захочет.
 
– Куда он денется. Как считаешь, вызвать его сюда?

Ответить с первого раза у меня не получилось – одолела зевота.

– Жень, поступай как считаешь нужным.

Капитан задумался, затем сказал:

– Лучше пойдем туда сами. – И встал. – Ах да, совсем забыл: откуда у тебя этот листок?
 
– Элементарно, мой дорогой Губанов. – Я откинулся на спинку стула и сложил на груди руки. – Все в комнате полагали, что вы их станете обыскивать. Кто-то, например я, был к этому равнодушен – нечего было скрывать, а кто-то почувствовал опасность. Спрятать то, что не предназначалось для ваших глаз в комнате, он не мог. Много свидетелей. Подходящим для этого местом оставался только маленький коридор, ведущий из комнаты в кухню. А там, если помнишь, стоит небольшое трюмо с двумя ящиками – идеальное хранилище, если учесть, что вы его уже осматривали. И вряд ли снова туда залезли бы в ближайшее время.

– Там листок и оказался?

– И не только он.

Губанов сел:

– Что еще? – Он внимательно посмотрел на меня.

Я достал носовой платок, развернул его и поставил на стол маленький пузырек с коричневой этикеткой.

Губанов встал, потом сел, снова встал, да так и остался стоять.

– Это то, о чем я думаю? – прохрипел он. 

– Точно не знаю. Но полагаю, что да. Пробовать на язык не рекомендую. Можно позвать Субботина, пусть он…

Капитан взорвался:

– Черт побери! И ты все это время морочил мне голову… Да я же!.. Тебя же!.. Прямо же… здесь же…

– Погоди же! – Я улыбнулся. – Не волнуйся. Я не морочил тебе голову. Вспомни, когда мы поднимались на второй этаж, я сразу предположил, что Олега отравили. Так тебе и сказал.

– Ну?

– Гну! Пузырек это доказывает. Я нашел его и отдаю тебе.

– Ты открывал его?

– Приоткрывал. Запах специфический.

Губанов сел и уже нормальным голосом возразил:

– А может, Олег сам пузырек туда положил, отсыпав часть яда в бокал… – Он осекся. – Черт! Я же лично осматривал трюмо: в нем ничего не было.

– Убийство, Жень! Хладнокровное убийство!

– Да-а-а. Одно радует – второго не будет. – Он взял мой носовой платок, обернул им пузырек и убрал все в карман пиджака. – Боюсь спрашивать… Что-нибудь еще?

Я успокоил:

– Вроде бы нет. – Находки закончились. – Надеюсь, Жень, бутылка, из которой пил Олег, цела? И по-прежнему лежит в той комнате на полу?

– Да. Рядом с телом. Мы не стали ее трогать. – Капитан постучал костяшками пальцев по столу. – А почему все это… особенно пузырек убийца не забрал по пути из кухни обратно в комнату. Опасался возможного обыска?

– Думаю, да.

Губанов хлопнул по столу ладонью:

– Эх, жаль, что ты шел последним. Из-за этого никого исключить нельзя. До тебя все успели здесь побывать.

– Ты сам избрал такую очередность.

Капитан поднялся и грозно процедил:

– Пойдем.

– Устроим поэтический вечер? – Я потянулся до хруста и тоже встал.

– Скорее Варфоломеевскую ночь.             


ГЛАВА  17

ГДЕ  ЖЕ  МЕСТНЫЕ?

– Что-нибудь выяснили? – засуетился Владимир, как только мы с Губановым вошли в комнату с камином.

– Кое-что, - уклончиво ответил капитан.

Я подошел к жене и присел рядом с ней на ковер.

– «Кое-что»? – Владимир недовольно потряс шевелюрой. – Как вас зовут?

– Евгений Андреевич, - довольно холодно представился Губанов.

– Евгений Андреевич, я, по-моему, упоминал о том, кто мой отец? – риторически осведомился Владимир. При мне он, кажется, впервые козырнул этим.

Губанов проворчал:

– Да. 

«Золотой мальчик» сделал шаг вперед:

– Я хотел бы поговорить с вами наедине.

– Почему не при всех?

– Это конфиденциально.

– Вы что-то утаили от меня? – Капитан строго посмотрел на него.

– Нет.

– О чем-то догадались?

– Нет. Мне бы просто хотелось узнать у вас…

– Тогда не сейчас, - перебил Губанов. – Все, что необходимо вам знать, я скажу в присутствии остальных.

– А вы не могли бы немного потерпеть… в смысле подождать, - попросила Света. – Я бы хотела сходить в туалет. Но и послушать вас тоже хотела бы.

– Тогда, может быть, вы потерпите? – раздраженно спросил капитан.
 
– Уже не могу.

Губанов поднял указательный палец правой руки:

– Учтите все! Я не обыскивал вас и не могу уследить за каждым вашим шагом, однако мне удалось выяснить…

– Простите, - взмолилась Света, - я больше не вытерплю.

– Идите, - сквозь зубы процедил капитан. И повернулся к Субботину: – Поглядывай в коридор.

Девушка убежала. А старший лейтенант пробурчал:

– Ясное дело. Я и так поглядываю.

– Можно, потом я схожу? – попросилась Ольга.

Губанов нахмурился:

– Терпите.

– Я много выпила.

– Хватит, - рявкнул капитан. Он уже начал вскипать. – У меня к вам серьезный разговор. Здесь убийство, между прочим, произошло, а вам всем в туалет приспичило!

– Не всем, - заверили с дивана. – А если и так, мы же не роботы.

– Вы – подозреваемые.

– Мы?

– Не конкретно вы, а все, кто здесь находится. Включая девушку, убежавшую в туалет. – Губанов посмотрел на Субботина. – Она дверьми не ошиблась?

– Нет, - ответил тот. – В туалет пошла.

– Ладно. Все равно, посматривай в коридор.

– Слушаюсь.

Губанов грозно обвел всех взглядом, останавливаясь на секунду на каждом. Для нас с Аней он исключения не сделал. Никто не решался заговорить, безропотно предоставив инициативу капитану.

Никто, кроме одного. Точнее, одной.

– Итак, когда беготня туда-сюда закончится… – начал было Губанов, но его бесцеремонно прервали.

– Что вы говорите? Олег сам себя убил или нет?

Вопросы задала вернувшаяся Света. Капитан с наигранным удивлением посмотрел на нее:
 
– А разве его не нечистая сила убила? Сам дьявол? Вы нас так эмоционально в этом убеждали.

Она не стала отпираться:

– Я и сейчас в этом уверена, и все-таки…

– Я на минутку, - пропищала Ольга и побежала к двери.

Субботин вопросительно воззрился на капитана.

– Пусть идет, - махнув рукой, разрешил тот.

– Евгений Андреевич, вы, похоже, хорошо знакомы с журналистом? – почему-то спросила синяя толстовка. Значит, Степа.

– Еще как знакомы, - пробурчал Субботин. И ехидно поинтересовался у меня: – Ты уже откликаешься на журналиста?

– Разумеется, - невозмутимо бросил я, - меня здесь и приютили, и напоили, и накормили. Ты бы на моем месте уже на мента откликался.

Степа вскинул брови:

– А он разве не журналист? Из «Пригорода»?

– Он самый, - прорычал Субботин. – Только ему, видите ли, не нравится, когда его так называют. Предпочитает зваться корреспондентом.

– «Предпочитает»! – воскликнул я. – Какой словарный запас! Наверное, старший лейтенант провел прошлые выходные со словарем?! – Я посмотрел на Губанова. – Женя, может мы оставим мою скромную персону в покое. Я думаю, сейчас есть более серьезные темы для разговора. – И добавил персонально для Субботина. – Более актуальные. Ак-ту-аль-ны-е. Запиши словечко.

– Запомню, - пообещал он.

Оказывается, точное определение моего статуса в еженедельнике являлось все же самой актуальной на данный момент темой. Перестав обсуждать вопрос кто я – журналист или корреспондент – все замолчали. Больше говорить было не о чем. Я бы мог подкинуть им пару тем, но, честно говоря, хотелось посидеть в тишине. Необходим был антракт. Неизвестно – что еще предстояло нам впереди.

К сожалению, передышка не затянулась. Благодаря Свете. Она не то чтобы заговорила с кем-то, находящимся в комнате, нет – она стала вслух рассуждать о всевозможных природных загадках и аномалиях, которые ничем, кроме как потусторонней силой, объяснить невозможно. Несмотря на то, что ее воздухосотрясание нельзя было назвать разговором, тишина все-таки оказалась нарушена.

– Или, к примеру, бермудский треугольник, - продолжала рассуждать Света, - или снежный человек, или…

Губанов не выдержал и принялся ходить по комнате – от стены к стене, пока наконец не остановился где-то посередине и не проворчал:

– Куда она пропала? Провалилась?

Субботин поднял свою тушу со стула:

– Сейчас приведу. – И направился в сторону коридора.

Все глазами проводили его. Затем Владимир спросил у Губанова:

– Вы искали какие-то следы?

– И их тоже, - нехотя ответил капитан, глядя на дверь, в которую вышел старший лейтенант.

– А что еще?

Губанов медленно перевел взгляд на «золотого мальчика» и, вместо ответа, сам задал вопрос:

– И часто вы устраиваете здесь идиотс… розыгрыши, как сегодня?

Тот смутился под взглядом милиционера:

– Нет.

– Раз в два года?

– Почему в два?

– Потому, - огрызнулся капитан. – Ведь парень наверху не первый человек, умерший в той комнате.

Владимир побагровел, как вареный рак, но потом, справившись с собой, выговорил:

– Мы не разыгрывали Игоря два года назад. И Олега тоже не разыгрывали.
 
– Просто решили поиздеваться над случайными гостями: известным корреспондентом и его женой?

– Я уже извинился перед ними. – Он затряс шевелюрой.

Я не считал, что его недавнее бормотание – достаточные извинения, однако встревать в разговор не стал.

Губанов, между тем, фыркнул и продолжил расхаживать по комнате.

– И Субботин пропал, - прошептала Аня. – Там прямо какая-то черная дыра!

– Если и так, она его выплюнет назад, - заверил я.

Если кто-нибудь собирался поскучать по отсутствующему старшему лейтенанту, то такого случая ему не представилось. Не прошло и двух секунд, как Субботин пулей влетел обратно в комнату.

– Она на втором этаже, - с порога выпалил он. – Проскользнула незаметно. Стул на лестнице отодвинут.

– Черт возьми! – выругался Губанов. – Всем оставаться на местах. – И Субботину: – За мной!

Милиционеры спешно удалились. Я хотел было последовать за ними и даже привстал, но, заметив схожий порыв у Владимира, снова уселся на ковер и демонстративно сложил руки на груди.

– Помните, что приказал капитан, - сказал я, обращаясь ко всем, однако глядя на Владимира. – Оставаться на местах.

«Золотой мальчик» поборол свой порыв и спросил у меня, почему-то перейдя на «вы»:
 
– Вы действительно хорошо знакомы с капитаном?

– Да, - признался я. – Друзьями нас назвать нельзя, но старыми знакомыми – вполне.

– Он хороший следователь?

– Он хороший оперативник.

– А его коллега? Он, кажется, вам не нравится?

– Можно и так сказать. В целом – я от него не в восторге. А почему мы перешли на вы?

Владимир, следуя своей привычке, затряс шевелюрой:

– Ах да. Извини.

– Ничего.

– Они не согласны с тобой? Они считают смерть Олега самоубийством? Да? Или это несчастный случай?

Я пожал плечами:

– Капитан молчит как партизан. Я не знаю, как он считает. А старший лейтенант, если и умеет считать, то только до трех.

– То есть, если они и…

Владимир оборвал сам себя на полуфразе, так как в комнату вошел Губанов с открытой бутылкой пива. За ним следовали Субботин и Ольга. Старший лейтенант вел девушку как арестованную, с заломленной за спину рукой.

– Теперь, если захотите в туалет, делайте свои дела прямо в штаны, - зло предупредил Губанов. – Я тут не комедию с вами разыгрываю.

– Я должна была с ним попрощаться, - оправдывалась Ольга. Субботин уже отпустил ее, и она потирала руку. – Я должна была извиниться. Я так по-свински вела себя с ним.

– И поэтому достали из холодильника его пиво! – холодно заметил Губанов.
 
– Мне было страшно. Это я для храбрости. Вы ведь запретили пить здесь.

– А врать зачем? – проворчал Субботин. (Будто, если бы она сказала правду, ее бы отпустили!) – В туалет она хочет!

– Я и вправду была в туалете.

Субботин ухмыльнулся:

– А потом решили поговорить с покойником? Ха! Товарищ капитан, первый раз такое вижу.

– Я, по-моему, приказал тебе следить за коридором? – проскрежетал капитан, испепеляя коллегу взглядом. – Разве не так?

– Даже и не знаю, как она проскочила, - принялся оправдываться старший лейтенант. – Я следил.

– Я не проскакивала, - возразила Ольга, - а спокойно прошла.
 
– Извиниться перед покойником? – накинулся на нее Субботин.

– Да.

– Вы его убили? – в лоб спросил капитан.

Вопрос Губанова прозвучал эффектно, но результата не принес.

– Нет! – прокричала девушка. 

– Вы просто хотели извиниться перед покойником? – долдонил Субботин.

Внезапно за Ольгу вступилась Света:

– Но душа-то Олега жива! Оленька общалась с его душой. Как вы не понимаете, что душа…

При этом толстуха вдруг так эмоционально и неосторожно взмахнула рукой, что выбила из рук Губанова бутылку с остатками пива. Та упала на пол. Пенистая жидкость пролилась на ковер.

– Ой! – воскликнула Света. – Здесь витает злой дух. Вы привели его с собой из той комнаты. Мы все в опасности. Вместе с душой Олега к нам проникли и другие души… Нам нужно уйти, иначе…

В камине подозрительно громко треснуло полено, и все, кроме железобетонного Субботина, вздрогнули.

– Видите… – собралась продолжить свои предсказания Света, однако капитан уже был на грани.

– Хватит! – рявкнул он. – Больше никто из вас этой комнаты не покинет. Желаете общаться с душами или духами, делайте это у меня на глазах. Любопытно будет посмотреть.

Он нагнулся и поднял бутылку. Потом, отставив ее в сторону, сделал контрольный словесный выстрел:

– Хватит!

Еще недавно готовые убить друг друга, Ольга и Света вместе отошли к окну.

– Ты была в той комнате? – спросила Света.

– Да.

– Ты же знаешь, что находиться там опасно! Ты могла навлечь на себя порчу. Оля, нельзя быть такой непредусмотрительной.

– По крайней мере, еще пять человек, находящихся в этой комнате, побывали там, - бросил ей капитан. – И ничего – живы.

Света сочувственно посмотрела на него.

– Я им… вам не завидую. Вера еще может спасти, но ведь вы не верите… Вы не верите…

– Свет, - обратился к ней Владимир, - у тебя что – крыша поехала?

Она проигнорировала его вопрос.

– Веселенький вышел уик-энд, - послышалось с дивана. – Один умер, другая свихнулась.

Я посмотрел на жену и прошептал ей:

– Если я еще кому и заеду в глаз, так это твоему брату.

Аня устало улыбнулась и тоже шепотом ответила:

– Не возражаю.

– Прости меня, - между тем говорила Ольге Света. – Прости, я не хотела.
 
– И ты меня прости, - ответила та.

Девушки помирились, но, судя по лицам окружающих, радости это ни у кого не вызвало. Все были уставшими и злыми. Конца и края этой затянувшейся ночи видно не было. Появление местных представителей правопорядка облегчило бы жизнь только Губанову и Субботину. Остальным же, включая и нас с Аней, ничего хорошего это не сули-ло. Снова показания, снова допросы. Перспектива та еще!

– Андрей Евгеньевич, вы собирались нам что-то сообщить, - осторожно напомнил капитану Владимир. – Перед тем, как Ольга ушла в туалет. Какую-то версию? Или что? Помните?

– В туалет! – хмыкнул Субботин.

– Я была там, - обидчиво откликнулась Ольга.

– С пивом! Ха!

Губанов покашлял в кулак:

– Ничего я вам не сообщу – обойдетесь. И даже не потому, что я не Андрей Евгеньевич, а Евгений Андреевич. Просто не хочу с вами общаться. Вы все мне… – Он осекся. – Мне нечего вам сообщить – вот и все.

Капитан замолчал, всем своим видом показывая, что он не намерен ни с кем общаться в этой комнате. Я раскусил его: он окончательно решил ничего не предпринимать до появления местных. Пусть с уликами, с догадками и с непослушными подозреваемыми разбираются они.
 
Владимир сделал вторую робкую попытку:

– Евгений Андреевич!

Все было напрасно: Губанов остался верен тактике упрямого молчания.

– Проклятье! – буркнул Владимир и затряс шевелюрой. – Проклятье!

– В пять часов ночи, - донеслось с дивана. – Или уже утра?


ГЛАВА  18

КТО  ДОЖИВЕТ  ДО  РАССВЕТА?

Некоторое время никто не произнес ни звука. Однако, когда в одной комнате находится десять человек со взвинченными нервами, кто-нибудь из них обязательно не выдержит и нарушит тишину. Этим человеком снова оказался хозяин дачи.

– Интересно вы ведете расследование, - обратился к Губанову Владимир. – Недолго побеседовали с каждым – и все. Если Олега действительно убили, необходимо поискать следы на снегу, под окнами и у дверей. Убийца, само собой, кто-то посторонний. Какой-нибудь бродяга, проникший на мою дачу. Надо действовать немедленно, пока следы еще возможно обнаружить.

– Я не оставлю вас одних, - ответил на это капитан. – И не позволю никому покинуть комнату.

– Но вас же двое. Один может находиться здесь, а другой…

– Что? – оскалился Губанов. – Попытается разглядеть что-то на улице – в темноте и в метель?   

– Надо же что-то делать! – воскликнул Владимир.

– Ждать. Вот что нам следует делать. А этим мы как раз и занимаемся.

Губанов решил, что вопрос исчерпан, но ошибся.

– Чего же мы ждем? – поинтересовался жаждущий деятельности «золотой мальчик».

Капитан тяжело вздохнул и сказал:

– В ближайшее время сюда пожалуют мои коллеги из местных. Возможно, сразу и эксперты со следователем. Вот тогда вам скучно не будет. А пока мне необходимо проследить за тем, чтобы все и всё оставалось на своих местах. Короче говоря, наша задача охранять вас от вас же самих.

На этой философской фразе Губанов отошел к стене, облокотился на нее и принялся хмуро разглядывать пуговицы на правом рукаве своего пиджака.

– Значит, просто ждать? – спросил Владимир уже у Субботина.

Тот еле заметно кивнул и отвел взгляд.

– Терпеть не могу ждать, - проворчал «золотой мальчик» и отошел от милиционеров.

– Может быть, включим телевизор? – предложили с дивана.

Капитан строго покачал головой:

– Никакого телевизора.

Итак, прерванная ненадолго тишина снова завладела комнатой. И опять находящиеся в ней люди, уставшие и злые, молча взирали друг на друга. Никто не желал вступать в разговор. Мы, как и было нам велено, ждали. Одного и того же или каждый своего – мне не было известно. Но, думаю, справедливо будет предположить, что все на что-то надеялись. В основном, конечно, на то, что этот кошмар скоро закончится и можно будет покинуть чертову дачу.

Я, разумеется, понимал, что в ближайшие несколько часов этого не произойдет, однако тоже надеялся. Надеялся на чудо, которое подтвердит, что жизнь непредсказуема и подарки судьбы все-таки случаются.

– Только полный глупец может предположить, что убийца среди нас, - вдруг проворчала Света, поглаживая Ольгу по волосам.

Уже успокоившийся Губанов сказал:

– У меня есть доказательство того, что убийца – один из вас! Это факт! Причем, неоспоримый!

– Какое доказательство? – заинтересовались все. Особенно Владимир, озвучивший вопрос. – Я требую ответа.

– Действительно, - присоединился Сергей, - может быть, если мы узнаем, в чем дело, то сможем вам помочь.

Капитан усмехнулся:

– Помочь мне?

– Да. Вычислить убийцу.

– Отлично! – через паузу решился Губанов. – Не хотите ждать официального расследования? Желаете продолжить?! Отлично! – Он достал листок, развернул его, откашлялся и принялся читать:

                Когда, увы, оставят силы,
                Как поступить? Все разрешить?
                Корнет восстанет из могилы,
                Дабы возмездие вершить!
                Не демон он, не ангел. Или
                И тот и этот. Не узнать.
                Итак, когда вас оскорбили,
                Корнета следует позвать:
                «Из пелены явись, стихия,
                Стихий иных пренебреги.
                Пусть все слепы, пусть все   глухие;
                И только кровные враги
                Узрят, услышат приближенье
                Той мощи, что карает всласть…
                Приди скорее, провиденье,
                Позволив пред тобою пасть…
                Свои огромные ладони
                Сомкни на шее подлеца;
                И пусть хрипит он, пусть он стонет
                И превратится в мертвеца…»

Сергей побледнел еще на первом четверостишье, но бокал не уронил. Я думаю, потому, что в его руках ничего не было. Однако поэтическое произведение взволновало его – по всему было видно. И только его одного. На всех остальных оно не произвело никакого впечатления.

– Что дальше? – с удивлением в голосе осведомился Владимир. – Нужно угадать автора?

– Это не к нам, - не без гордости послышалось с дивана. – Мы книжки не читаем. Особенно стишки.

– А вы что скажите? – Губанов, не моргая, смотрел на Сергея. – Ведь этот листок принадлежит вам, не так ли? А ранее принадлежал Игорю, потом Олегу.

– Похоже на заклинание, - прошептала Аня.

– Значит, сейчас появится корнет, - сказал я чересчур громко. – И «сомкнет» на чьей-нибудь шее свои ладони.

Сергей, сглотнув, глухо произнес:

– Это обряд.

– Да ну? – капитан подошел к нему. – Для чего?

С дивана заметили:

– Серег, жаль, что вы со Светой расстались. Из вас получилась бы отличная пара. Демоническая. Сидели бы вместе вечерами при свечах и духов вызывали.

Глаза Сергея заблестели:

– Не насмехайся над тем, чего не понимаешь!

– Ой! Ой! Ой!

Губанов решил, что пора снова брать все под свой контроль:

– Так объясните нам, что это за стихи. – Он взял Сергея за руку и встряхнул. – И зачем они вам?

Сергей освободился от захвата, отдышался и ответил:

– Я пишу диссертацию, посвященную традициям, обычаям… обрядам. Называется «Спиритизм Киевской Руси». Что касается этого обряда… о возмездии… Понимаете, раньше, еще до крещения…

– Минутку, - остановил его Губанов, - давайте обойдемся без лекций. Диссертацию оставьте при себе. Меня интересует лишь, каким образом стихотворение связано со смертью Олега.
 
– Думаю, никаким, - смутился Сергей.

– Тогда зачем вы спрятали этот листок?

– А где он его спрятал? – встряла Света.

– Не важно. – Капитан пристально смотрел на Сергея. – Я жду ответа.

– Я боялся, что вы его отберете, в качестве… улики, что ли, - вяло признался Сергей. – А там неизвестно, когда мне его отдадут. Диссертацию же я должен защищать через две недели. Ясно, что наша бюрократическая система…

Губанов поморщился:

– Мы не храним месяцами что ни попадя. Если стихотворение… хм!.. безвредно, вы можете…

Его речь прервало событие, потрясшее нас если не сильнее смерти Олега, то ничуть не слабее. И поселило в нас панический ужас.

Внезапно Ольга схватилась за горло, вытянулась по струнке, встав на носки, застонала и упала на пол. У нее начались судороги. Света, стоявшая рядом, растерянно закудахтала.

Губанов подбежал к ним, небрежно оттолкнул толстуху и склонился над Ольгой.

– Что с ней? – спросил Владимир, подоспевший вторым. – Что? Что с ней?

– Агония прекратилась, - проговорил капитан, ни к кому не обращаясь.

– Она дышит?

Теперь уже рядом стояли я, Субботин и Сергей. Краем глаза мне было видно, как на диване приподнялась бесполая парочка, но подойти не решилась. А Аню я сам попросил остаться у камина.

– Она дышит? – повторил вопрос Владимир.

– Нет, - процедил сквозь зубы капитан. – Она мертва. Черт возьми! У меня на глазах! Черт!

– Я предупреждала! – завопила Света. – Я вам говорила, что туда нельзя заходить. Это дьявольская комната! Комната смерти! Я вам говорила! Говорила! Говорила! Говорила! Но меня никто не слушал. И вот…

– Заткнись! – оборвал ее причитания Владимир.

– Все заткнитесь! – тяжело дыша, гаркнул Губанов.

Света, скуля, отошла. А Владимир притих.

– Жень, есть разговор, - обратился я к Губанову.

Он поднялся и посмотрел на меня, как на врага народа:

– Не сейчас.

Я настаивал:

– Именно сейчас.

– Что ты хочешь?

– Поговорить. Наедине.

– О чем? Новая догадка?

– Типа того.

– Оставь местным.

– Даже не выслушаешь?

Губанов закряхтел, словно древний старик.

– У меня тоже есть разговор, - осторожно заблеял Владимир. – В конце концов, это в моем доме умирают люди. Товарищ капитан, вы могли бы осмотреть чердак и заодно поговорить со мной.

– Поговорю, когда пойду осматривать чердак, - пообещал Губанов. И повернулся ко мне: – Я слушаю.

– Не здесь и не при всех.

– Я не могу отсюда выходить.

– Придется.

Владимир по-прежнему был рядом:

– Не забудьте, Андрей Евгеньевич, вы обещали поговорить, когда будете…

– Я, по-вашему, уже осматриваю чердак? – огрызнувшись, перебил капитан.

– Нет, но… – Владимир закрыл ладонями глаза и вдруг затрясся всем телом, чем напугал некоторых из нас.

Субботин объяснил:

– Истерика.

В кое-то веки я был с ним согласен.

– Останься здесь! – приказал старшему лейтенанту Губанов. – И никого не подпускай к телу. Ясно?

– Да.

– И к пивной бутылке.

– Понял.

– И чтобы на этот раз без проколов!

– Так точно.

Губанов бросил мне:

– Пойдем. – И зашагал на кухню.

Я направился за ним, по пути утешительно прикоснувшись к жене.



Часть  третья

Блефовали  и  поймали

ГЛАВА  19

УГОВОРЫ

– Я не пойду на это, - затряс головой Губанов, спустя десять минут. Правда, тряска у него получилась не такой эффектной, как у Владимира. Из-за отсутствия шевелюры, разумеется. – Зачем мне весь этот геморрой, если с минуты на минуту…

– Пожалуют местные? И что с того? Они заявятся, а ты им вручишь не просто два трупа, но и убийцу. Сам подумай.

Капитану не хотелось думать:

– Это если твоя ловушка сработает. А если нет? Что тогда?

– Ты все равно ничего не потеряешь, - успокоил я. – Сдашь бразды правления, два трупа, и удалишься. Ну, а если сработает, я черкну про тебя статью. Прославишься. Глядишь, майора получишь. Местные коллеги лавры не отберут – слишком много будет свидетелей твоего триумфа. – Я положил ему руку на плечо. – Согласись, лучше попытаться и потерпеть неудачу, чем вовсе не попытаться, а потом кусать локти! Вдруг все получится.

Он убрал мою руку:

– Это твое мнение. 

– Это здравое мнение, - возразил я. – Ты же не станешь спорить, что убийца один из них? – Я указал в сторону комнаты с камином.

– Не стану. – Он кашлянул в кулак. – Кто-то из пятерых.

Тот факт, что он уточнил количество подозреваемых, давало надежду на то, что он все-таки решится на мою затею. Капитан хотел бы докопаться до истины – его самолюбие было уязвлено. Он не смог предотвратить второе убийство. Более того, оно произошло на его глазах.

– Естественно, моя жена и Субботин не в счет, - сказал я. – Выходит, убийца, как ты правильно сказал, один из пятерых. Но кто? Мы практически ничего о них не знаем. На поверхности только ссора Олега с Сергеем и то, что Владимир увел у Сергея Свету. Но последнее не объясняет, почему захотели убить Олега.

– И убили.

– Именно.

Губанов скривил лицо:

– Они все мерзкие какие-то: бесполые, неухоженные, с закидонами!

Я невесело зааплодировал:

– Браво, Жень! Я такого же мнения. И Аня тоже.

– Потому что мы нормальные люди. – Капитан сдержал зевоту. – И все-таки Сергей со своими заклинаниями и ссорами кандидат №1.

У меня была иная точка зрения:

– Оккультизм и заклинания оставим в покое. Не будем засорять этим головы. – Меня вдруг как громом поразило. – Или ты считаешь, что здесь не обошлось без нечистой силы? Корнет всем яд подсыпал?

Губанов выругался:

– Нет, я так не считаю.

– Вот и хорошо. От сердца отлегло. Наша нечистая сила вполне осязаема и имеет человеческую оболочку.

– На руки которой можно надеть наручники, - кивнул капитан. – Нужно надеть. Пусть даже у меня их с собой и нет.

– Вот-вот. Узнаю повадки лучшего тульского опера. – Я приблизился к нему. – Ну же, твое последнее слово?

– Мне нужно покурить.

– На здоровье, - произнес я без тени шутки.

Он достал сигарету, закурил и погрузился в раздумье. Погрузился настолько, что глаза его стали зеркальными, а лоб морщинистым.

«Одной сигареты будет недостаточно», - решил я, но ошибся. Еще не докурив, он посмотрел на меня  и спросил:

– А зачем тебе все это нужно? Желаешь, как обычно, заполучить потрясающий материал для «Пригорода»?

На этот раз причина была иной:

– Не в этом дело, Жень: мне не нравится, как проходит мой медовый месяц. Совсем не нравится. Я хочу это исправить. Ведь человек сам творец своей судьбы, не так ли? Как писал один мудрец. – И не дождавшись комментария, продолжил: – Очень не хотелось бы провести здесь еще одну ночь. Или в ближайшем участке. Мало того, что это неприятно, так еще и вредно влияет на психику.

Капитан докурил и разгладил морщины:

– Мне на твоем месте это все тоже не понравилось бы. Да и на своем месте считаю: чем быстрее все закончится, тем лучше.

– Ну, так решайся, Жень. Решайся.

Должен объяснить, к чему собственно я склонял Губанова – к блефу. К невинной инсценировке, благодаря которой мы могли бы разоблачить убийцу. Ведь не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что и Олега и Ольгу убили. И убил их один и тот же человек. Олега намеренно, Ольгу случайно. Она выпила отравленное пиво из холодильника, предназначавшееся Олегу. Выходило, что его умертвили бы в любом случае. Не ночью, так утром.

Еще в комнате у меня возникли подозрения, и сейчас я поделился ими с капитаном. Он согласился со мной, а вот идти на «авантюру» никак не осмеливался. Однако тут мне на помощь пришел человек, гораздо более авторитетный в глазах Губанова, чем я. Капитану позвонил подполковник Роднин.

– Губанов, - прокричал он в трубку так, что даже я, не напрягая слух, все прекрасно слышал. – Капитан, я еле дозвонился. Что там у тебя?

Дальнейший разговор состоял, в основном, из доклада Губанова и лишь редких, но весомых замечаний Роднина. Мое пребывание вызвало у подполковника нечто вроде шока. Он даже попросил передать мне трубку, чтобы лично в этом удостовериться, и мы с ним перекинулись парой ничего не значащих фраз. Однако потом, воспользовавшись ситуацией, я рассказал Роднину о своем предложении. Он меня внимательно выслушал и попросил подозвать капитана.

– Тебя. – Я протянул Губанову телефон. 

Он хмуро взглянул на меня и, взяв сотовый, спросил:

– Какие-нибудь указания, товарищ подполковник?

Теперь настала его очередь слушать. Правда, много времени это не заняло.
 
– К каждой бочке затычка, - буркнул капитан, выключив телефон.
 
– За что ты так о подполковнике?

– Не о нем, о тебе.

– Понятно. Что-нибудь еще сообщишь?

Губанов сунул в рот сигарету, сел и промямлил:

– Роднин твой план одобрил.

– Неужели?

– Ты все слышал.

– Повтори погромче.

– Не собираюсь.

– Я немного глуховат.

– Ты немного врун.

Я, довольный результатом переговоров с Родниным, поинтересовался:

– Надеюсь, ты не ослушаешься своего прямого начальника?
 
Он щелкнул зажигалкой и прикурил:

– Не ослушаюсь. Твоя взяла.

Плясать от счастья мне не хотелось, но белозубой улыбкой я капитана одарил.

– Надо все как следует продумать, - предупредил Губанов. – Каждую мелочь. Ведь убийца хладнокровен и не дурак. Или не дура.

– Попытка не пытка!

– А ты понимаешь, что, если ничего не получится, мы будем выглядеть полными придурками?
 
– Полными придурками, извини, вы с Субботиным выглядите сейчас. Сидите вместе с нами и ждете у моря погоды. Или, думаешь, у убийцы сдадут нервы и он сам просто так во всем признается.

– Не думаю.

– Тогда давай сделаем сосредоточенные серьезные лица и приступим.

– Попробуем. – Лицо капитана действительно сосредоточилось до предела. – Значит, согласно твоему плану, заходим к ним, и я прошу тебя приготовить мне…

– Нет! Не меня – Аню! Это естественней.

– Хорошо. Прошу Аню приготовить мне кофе. Кстати, я бы и вправду от него не отказался. – Он облизал губы. – Потом предлагаю остальным присоединиться ко мне. Мол, необходимо взбодриться – полночи прошло. – Он посмотрел на часы. – Вообще-то уже утро. Так вот, ты, разумеется, захочешь помочь жене. Это же, - он хмыкнул, - естественно…

– Стоп!

– Что еще?

– Прежде чем мы перейдем непосредственно к нашему эксперименту, надо будет тебе немного их заболтать, засыпать вопросами. Ты это умеешь. Пусть сконцентрируются на этом.

– А о чем их спрашивать?

– Почему в третьей «Мумии» главную героиню играет другая актриса.

– Шутишь?

Я взвился:

– Жень, издеваешься?! Спроси, например, откуда взялось пиво? Кто поставил его в холодильник? Всегда ли Олег похмелялся пивом?

– Хорошо. Минут на пятнадцать-двадцать?

– Да.

– А как я объясню, что отпустил готовить кофе тебя и Аню, а не, скажем, Свету? Она же лучше разбирается в том, что где лежит.

– Почему ты отпустил нас, а не Свету?

– Да. Почему?

– Потому, что нам ты доверяешь, а ей – нет. Все просто.

Губанов поерзал на стуле.

– Пустышка, - с сомнением в голосе произнес он. – Пятеро подозреваемых – многовато!

– Лично я знаю, за кем буду следить. За кем конкретно.

– Может, поподробнее? – Капитан оттолкнулся от спинки стула и подался вперед. – За кем?

– Знаешь, Жень, я, кажется, догадался, кто убийца.

– Я понял. Кто он?

– Хм. – Я потер переносицу. – Пожалуй, пока промолчу, чтобы ты случайно все не испортил.

Губанов побарабанил по столу:

– Темнишь, как всегда?

– Как и ты. Ведь и ты, наверняка, сообразил, кто убийца, - предположил я. – Я прав? Сообразил?

– Не настолько, чтобы быть абсолютно уверенным.

– Назовешь своего «фаворита»?

– Нет. Чтобы ты случайно все не испортил.

Я, подмигнув, достал из кармана листок бумаги и ручку. Потом, закрывшись ладонью от капитана, написал имя своего подозреваемого, сложил листок пополам и протянул Губанову.
 
– Прочтешь, когда наш эксперимент закончится.

– Есть еще листок? – спросил он, взяв у меня ручку. – Подожди-подожди. – Он вырвал страницу из блокнота. Затем проделал то же, что и я минуту назад, и протянул сложенную пополам страницу мне.

Я поднялся:

– Ставки делать не будем.

– Не будем, - согласился капитан, встал и направился к двери.


ГЛАВА  20

В  ДВУХ  ШАГАХ  ОТ  КУЛЬМИНАЦИИ

В комнате по-прежнему царили уныние и страх. Никто не разговаривал, и каждый старательно обходил глазами тело Ольги. Только Субботин изредка бросал угрюмый взгляд на мертвую девушку.

Аня при виде меня встала с ковра. Я подошел к ней и обнял.

– Все будет хорошо, - прошептал я, искоса поглядывая на Губанова. Остальные смотрели на капитана в открытую, словно ждали от него что-то. А он между тем отдавал распоряжения Субботину:

– Накрой ее чем-нибудь.

Старший лейтенант подошел к креслу, рывком сдернул покрывало и накрыл им тело девушки.
Все следили за передвижениями Субботина, как завороженные. Когда же он, ни капли не смущаясь, закончил выполнять приказ, послышалось сразу несколько вздохов. Но это были не вздохи облегчения – нет, это было «горькое чувственное выражение», как написал бы мой коллега – Олег Липатов.

Аня тоже вздохнула, и я покрепче сжал ее в своих объятиях.

– Сделано, - пробурчал Субботин, подойдя к капитану.

Тот хмуро кивнул.

– Андрей Евгеньевич, - обратился к Губанову Владимир, - у меня есть к вам заявление.
 
– Евгений Андреевич, - поправил Субботин.

Владимир затряс шевелюрой:

– Простите…

– Какое заявление? – Капитан устало и обреченно посмотрел на «золотого мальчика».

Владимир собрался с мыслями и выдал:

– Я хотел бы, чтобы мой отец не узнал о том, что здесь произошло. Это бросает тень на карь…

– Чушь! – оборвал его Губанов на полуслове. – Огласки не миновать.

– Почему это? Вы перебили меня, а я хотел бы договорить. Объясниться. – Обладатель шевелюры сглотнул. – Послушайте, почему это вы…

Капитан смотрел на Владимира как на умалишенного:

– На вашей даче умерли два человека. В течение одной ночи. И, скорее всего, насильственной смертью. – Он на секунду отвел взгляд, но потом снова вернулся к вынужденному собеседнику. – Такого не утаить. К тому же я не исключаю варианта, что один из вас убийца.

– Один из нас?

– Именно.

– Кто? Кого вы подозреваете?

– Ответов на эти вопросы вы не дождетесь.

Владимир возмутился:

– Убийца один из нас… всех – семерых? Или своего друга – журналиста – вы исключаете? И его жену?

«Спасибочки, содержатель притона», - мысленно поблагодарил я.

– Так как? – настаивал на ответе «золотой мальчик».

Капитан умел, когда надо, отвечать на провокационные вопросы, по сути не отвечая на них:

– Пока идет следствие, никто не может быть исключен.
 
– И я? – Владимир не оставлял попытки разговорить капитана. – Евгений Андреевич, разрешите мне…

– Позже, - отрезал Губанов. – Вам не нравилось наше бездействие, теперь же, когда мы работаем, не мешайте нам. – Он повернулся к Субботину. – Старший лейтенант, никто ничего не трогал?

Тот сделал шаг вперед:

– Нет.

– К трупу не подходили?

– Нет.

– О чем они разговаривали?

– Молчали. В основном.

– Это хорошо, что молчали. Так сказать, дали языкам отдохнуть.

Я сжал Анину ладошку и прошептал:

– Ничему не удивляйся. Делай все, о чем попросит Губанов.

Жена удивленно посмотрела на меня:

– О чем ты?

– Просто пообещай.

– Хорошо.

А капитан между тем принялся тормошить этот улей, задавая один вопрос за другим.

«Молодец!» - похвалил я.

– Да. Да. Да, - говорил Губанов. – Мне нужно знать: откуда взялось пиво? Кто поставил его в холодильник? Если кто-нибудь доставал, то зачем?

– Наверное, Олег пиво и привез, - высказался Владимир. – Это самый разумный ответ.

– И сам его поставил в холодильник, - добавил Сергей.

Капитан насел на них:

– Вы видели? 

– Нет. – Оба ответили одновременно.

– Кто-нибудь видел? – Губанов оглядел остальных.

Все отрицательно закачали головами.

– А кто-нибудь доставал его? Или, может быть, переставлял? Например, оно мешало дотянуться до чего-то другого.

За всех ответил Владимир:

– Все, что нам было нужно, находилось здесь.

– А как же бутерброды? – Губанов посмотрел на Свету.

– Пиво в холодильнике я не трогала. – Толстуха почему-то восприняла такую конкретизацию капитана как оскорбление. – Я уже говорила вам – дважды! – что бутерброды были приготовлены заранее.

– Но разве они были не в холодильнике?

– Нет. На столе.

– И уже на подносе?

– Да.

– Ладно, - не смутился капитан. – Следующий вопрос: Олег всегда похмелялся пивом?

Молчаливое покачивание.

– Вы же его друзья?

– Знакомые, - поправили с дивана.

– Пусть так.

Молчание. Губанов продолжил:

– А кто из вас пьет пиво?

Вновь за всех ответил Владимир:

– Здесь никто. Я имею в виду – на моей даче его не пьет никто. Я не люблю эту мочу. Все знают. И не пьют его из солидарности со мной.

– А Олег, получается, не был солидарен?

– Обычно был. Но тут захватил бутылочку. Что же мне – выкидывать ее? Или Олега не пускать? – Владимир не ждал ответов. – Хотя, конечно, надо было выкинуть ее ко всем чертям. – Он вздохнул. – Мне просто тогда было не до пива: Олег с трудом добрался до нас, да еще незнакомцев привез.
 
– Короче, интересные у вас здесь отношения. – Капитан скорчил гримасу. – Интереснейшие.
 
– Нормальные.

Губанов хмыкнул:

– Вернемся к злополучной бутылке. Кто-то из вас сначала открутил крышку, а потом закрутил обратно.

– Зачем? – удивился Владимир.

Капитан вздернул брови:

– Вот вы мне и ответьте!

Желающих не оказалось.

– Молчуны, - проворчал Субботин. – Как всегда.

– Ничего, - отмахнулся Губанов, - когда приедут эксперты и снимут отпечатки – все сразу станет ясно: кто заходил в ту комнату, кто к чему прикасался и кто что отвинчивал.

Владимир насупился:

– И что это даст?

– Убийца будет пойман. Ему не удастся отвертеться. Отпечатки – это бесспорные улики. Лучше и не придумаешь.

– Вов, мы поддерживали Олега, когда вели в ту комнату, - испугался Степа, - наши отпечатки там по-любому будут. Но я не убивал.

– И я не убивала, - поддакнула Таня. – Я вообще в нее не заходила.

– Я тоже не заходила, - присоединилась Света.

– А я заходил, но не убивал, - высказался Владимир. – Убийца ведь тот, кто заходил в комнату, прикасался к Олегу и трогал бутылку пива? Правильно, Евгений Андреевич?

Губанов кивнул.

– Я не подхожу. – Таня.

– Я не трогал пиво. – Степа.

– Я тоже не трогал. – Сергей.

– Я нечаянно прикоснулась к бутылке. – Света.

Стремление оправдать себя в чужих глазах совершенно затмило тот факт, что в комнате находился труп девушки.

– А вы что-то не очень волнуетесь по поводу экспертизы, - заметил Владимир, глядя на нас с Аней. – Знакомство – великая вещь, не так ли?

– Так ли, – резко ответил я за нас обоих. – Тебе ли с твоим папашей этого не знать! А потом: что нам волноваться? Мы не трогали бутылку с пивом, а Аня не заходила в комнату. Выходит, мы чисты. И потом и Олег, и Ольга были абсолютно незнакомыми нам людьми. Значит, причины их убивать у нас не было.

– У меня тоже не было причины, - заявил обладатель шевелюры, - хотя я и знал их лучше, чем вы. Особенно Олега.

Все заговорили одновременно.

– Это все-таки какой-то бродяга. – Степа.

– Безусловно, бродяга. – Сергей.

– Или он, или провидение. – Света.

– Нельзя абсолютно отметать самоубийство, - вдруг зарычал Владимир. – Мы же не знаем, что там за доказательства обратного.

Таня кивала каждому, соглашаясь со всеми.

– Что за доказательства убийства? – «Золотой мальчик» подошел ко мне вплотную. Так, что я вынужден был отступить к камину.

– Спроси у капитана, - посоветовал я.

– Ты тоже говорил про доказательства!

– И не раз. Что дальше?

– Назови их!

– Не могу. Не имею права.

– Я требую! Требую, чтобы ты…

– Все вопросы к капитану. – Теперь уже я, сделав шаг вперед, заставил его отступить.

Он отшатнулся, постоял в нерешительности какое-то время, пряча глаза, а потом со словами «и спрошу» направился к Губанову. Но там его тоже ждало фиаско. 

– Отойдите, пожалуйста, - невежливо попросил капитан. – Вы загораживаете остальных.

Между ними возникла непропорциональная и от того гораздо более внушительная фигура Субботина.

– Мне необходимо поговорить с Евгением… Андреем… с капитаном, - попытался настоять на своем Владимир. Однако не тут-то было. Старший лейтенант не применил силу, он просто, подобно айсбергу, двинулся на хозяина дачи, и тот безропотно попятился назад.

– Вот и отлично! – Губанов потер ладони. – Я хотел бы выяснить также… попытаться выяснить, пока еще вы ничем мне не помогли, что за передача будет завтра… сегодня в девять. Та, которую хотел посмотреть Олег.

Никто не знал, а если и знал, то решил сохранить это в секрете.

– Наверное, он никому не говорил, - предположили с дивана. – Или, может быть, Ольге.
 
– Вряд ли Олег ей сказал, - подал голос Сергей. – Они не особо ладили между собой. Хоть и приехали вместе.

– Нормальные отношения! – ухмыльнувшись, отметил капитан. А потом так смачно и натурально зевнул, что я даже не сразу осознал – время для эксперимента наступило. – Вы все играете со мной в молчанку. Или несете бог знает что. Если дело и дальше пойдет таким образом, вы меня усыпите. – Он повернулся к Субботину. – Не помешала бы чашечка кофе. Как считаешь?

Тот оживился:

– Сделать?

– Сделай. Хотя… нет, ты мне нужен здесь.

– Я мигом, - вызвалась Света, но капитан остановил ее:

– Вы мне тоже нужны. – Губанов посмотрел на Аню. – Анна Сергеевна, вас не затруднит сделать мне кофе. Чем крепче, тем лучше.

Аня, прежде чем согласиться, посмотрела на меня:

– Конечно.

– Две ложечки сахара, - добавил капитан. – И старшему лейтенанту тоже. Ведь ты будешь?

Субботин поддержал инициативу коллеги:

– Не откажусь.

– И я бы тоже выпил, - сказал Сергей, теребя в руках пачку сигарет. – Надо взбодриться.

Чтобы не затягивать паузу, я сделал вид, что сдерживаю зевок:

– Кофе никому не помешает.

– Лучше чай, - возразила Света. – Но если все хотят кофе… – Она посмотрела на бесполых существ, и те дружно проголосовали за кофе. – Кофе так кофе. Только мне без сахара.

– Может быть, одну ложку? – предложил ей Губанов. – Так не вкусно.

– Нет. Не надо. Я привыкла.

Капитан не настаивал:

– Как знаете. – Он закурил, выпустил целое облако дыма и обратился ко мне: – Дим, помоги жене. Твое присутствие сейчас не обязательно, а она одна столько чашек не донесет.

Для вида пришлось покобениться:

– Аня может воспользоваться подносом.

– Не хочешь помочь жене?

– Предпочитаю остаться и послушать, о чем вы будете говорить.

– Любопытство – женская черта, - пробурчал Субботин.

– Кто бы говорил, - бросил я и не спеша направился с женой на кухню.

Позади послышался голос Губанова:

– Пока готовится кофе, я успею задать еще пару вопросов.


ГЛАВА  21

УБИЙЦЫ  НЕ  ЛЮБЯТ  КОФЕ

– Что происходит? – насела на меня Аня, когда мы спустя пару минут действительно готовили кофе на девятерых. – Вы ведь с капитаном что-то затеяли. Я хотела бы знать, что именно.

Я не стал ее разубеждать, но и вдаваться в подробности не собирался. Поэтому сказал уклончиво:

– Мы проводим один эксперимент.

– Какой? В чем он заключается?

– Если потерпишь, увидишь все собственными глазами.

– Увижу ли?

– Конечно, увидишь.

– Дим, ты же знаешь, как я не люблю, когда ты меня обманываешь?!

Пришлось возразить:

– Поправка: я тебя не обманываю. Ты заподозрила, что мы с Губановым что-то затеяли. Я подтвердил это.

– Но не уточнил, что вы затеваете.

– И не уточню.

– Почему?

– Потому что через несколько минут ты сама все увидишь.

– Что «все»?

– Не любопытствуй!

Аня поставила чашку и почти пропела:

– Помнишь, что сказал старший лейтенант: «Любопытство – женская черта». Это меня оправдывает.

Я отмахнулся:

– Нашла кого слушать. И, тем более, цитировать!

– Мне кажется, - Аня подняла глаза к потолку, - я и раньше слышала это выражение.

– Ерунда. Ты, наверное, слышала: «Любопытство – женская храбрость». А то, что… Впрочем… давай готовить кофе.

Аня помолчала и согласилась:

– Давай. – Потом, через некоторое время, похвалилась: – Я и так храбрая. Такую ночку переживать не каждая бы смогла.

Я погладил ее по плечу:

– Ты умница.

Она взмолилась:

– Ну, расскажи, что вы затеяли! Ну, пожалуйста! Я никому не выболтаю. Честное слово!

– Просто потому, что некому? – улыбнулся я.

Аня, по-моему, хотела изобразить обиду, но передумала:

– Ты прав. Мне ни с кем из них не хочется общаться. А чтобы секретничать, - она с отвращением поморщилась, - никогда. И ни за что. Поэтому ты можешь смело мне довериться.
 
– Могу. Но не стану.

– А вдруг я вам чем-нибудь помешаю?! Не специально! Нечаянно все испорчу?! Например, скажу или сделаю что-то не так. Мало ли! Будете потом меня обвинять, а я ведь не виновата. Я же сразу говорила, что если бы знала, что к чему…

Я поцеловал жену, тем самым прервав ее речевой поток. И предупредил:
 
– Главное, держись естественно и не бойся ничего. Да: не перебивай меня, не поправляй, чтобы я не говорил.

– И чтобы не говорил Губанов?

– Да.

– Ну, вот! – Она сжала кулачки. – Столько предостережений! Проще сказать, что вы задумали.

Выхода не было:

– Мы попытаемся разоблачить убийцу.

– Так вы все-таки уверены, что он один из них?

– На двести процентов. И даже больше.

– Никогда бы не подумала. Они все ведут себя так, словно невиновны?!

– И думаю, большинство искренни. 

Аня прикусила нижнюю губу, а потом в сердцах выдала:

– Все из-за этой дурацкой аварии! Если бы стояли зимние шины…

– Олега все равно бы убили, - своеобразно закончил я.

– Но нас бы это не касалось. В наш медовый месяц!

Вздохнув, я утешил жену:

– Что теперь говорить, Анют?! Все вышло так, как вышло. – И пододвинул сахарницу.

– Свете не клади, - напомнила жена. – Она просила.

Я помнил.

– Правда, как мы выделим нужную чашку? Они все одинаковые.

– Очень просто. – Аня убрала одну ложечку. – Эта чашка будет Светина.

– Хорошо придумала, - похвалил я, а сам незаметно вернул ложечку на место и насыпал сахар. – Все. Идем?

– Да.

Я взял поднос и первым вышел из кухни.


Когда мы с Аней вернулись в комнату, Губанов все еще допытывался: кто и когда мог отвинтить крышечку с бутылки пива Олега.

– Вот и кофе, - возвестил я и принялся методично обходить всех по очереди, начиная с оперов. – Капитан, две ложечки сахара. Правильно?

– Правильно, - подтвердил он.

Остальные говорили мне:

– Замечательно. Самое время. То, что нужно.

– Горячий. Будьте осторожны, - предупреждал я.

Губанов предложил сделать паузу и спокойно насладиться кофе. Никто возражать не стал. Только я уточнил:

– Мы с Аней что-нибудь пропустили?

– Нет, - ответил капитан. – Толкли воду в ступе.

Следующий ход был за ним. Но прежде чем сделать этот ход, необходимо было дождаться того, чтобы каждый попробовал свой кофе. Хотя бы отхлебнул из чашки. Хотя бы один глоток.

И вот когда это случилось, спектакль начался. 

– Странный вкус, - удивился Губанов. И посмотрел на меня: – Дим, а ты точно кофе заваривал?

Его поддержал Субботин, хотя мы это и не планировали. Старшему лейтенанту просто всегда было приятно уесть меня:

– Да, так себе кофе!

– А мой сладкий почему-то, - подала голос Света. – Пить невозможно. Просила же без сахара.

Я поднял плечи:

– Ничего не пойму. Действительно, странный вкус. Вроде бы и сладко, а с другой стороны – горько.

– А у меня все норм… – начала Аня, но, заметив мой мимолетный взгляд, произнесла с отвращением: – Сплошная горечь!

И тут была произнесена фраза, на которую я очень рассчитывал. Если бы она не прозвучала из других уст, ее, согласно договоренности, выдал бы Губанов.

– Дим, а ты сахар ни с чем не перепутал? – послышалось с дивана. – Например, с солью.

– Судя по моему кофе – нет, - сказала Света и, сделав глоток, укоризненно сообщила: – Приторно… брр…

До этого молчавший Владимир заметил, что его кофе вполне обычный. А Сергей прибавил:
«Пить можно» и почти залпом опустошил чашку.

– Я не мог перепутать соль и сахар, - обидчиво произнес я. – Они даже внешне отличаются. А потом сахара на кухне не оказалось.

Губанов вскинул брови:

– Где же ты его взял?

– Сбегал в магазин? – сострили с дивана.

С невозмутимым выражением лица я указал рукой в сторону коридора:
 
– Там есть трюмо. Я заглянул в него и обнаружил пузырек с белым порошком… песком. Это оказался сахар.

Побледнев, Света отставила чашку:

– Что? Какой пузырек?

Я сморщил лоб, припоминая:

– Такой маленький с коричневой этикеткой.

– Маленький с коричневой этикеткой? – в ужасе переспросила она. Ее бледность усиливалась.

– Да, - кивнул я. – Маленький с коричневой этикеткой.

– Который был в трюмо? – Свете становилось все хуже и хуже.

– В одном из ящиков трюмо, - ответил я таким тоном, будто не понимал, в чем собственно дело. – Вот только не помню: в правом или в левом. Впрочем, конечно, это все относительно. То, что находится слева, когда мы смотрим на него, оказывается справа, если мы…

– На кухне есть сахар, - громко и четко перебила мою гениальную мысль Света. Уже с мертвенно бледным лицом. – Он стоит рядом с солью.

Я посмотрел на Аню:

– Тебе попадался на кухне сахар? Мне – нет.

– И мне не попадался, - несколько неуверенно подтвердила жена.
 
– Так-то. Поэтому мне и пришлось отправиться на его поиски, - продолжил я. – И успешно. Света, ты же сама сказала, что твой кофе сладкий?!

Она не ответила, а только, встав со своей излюбленной тахты, принялась глазами метаться по комнате.

– Придурок! – вдруг завопила она, наклонилась, и, засунув пальцы в рот, принялась искусственно вызывать у себя рвоту.

– Что с тобой?! – перепугался Владимир и подбежал к толстухе. – Тебе плохо? Света, ради Бога, скажи, что с тобой?! Плохо?

– Нам всем будет плохо, - простонала она. – Этот тупой журналюга отравил нас всех, включая и себя и свою жену. Урод!

Моему возмущению не было предела:

– Я не понимаю, что она несет! Она сумасшедшая!

– Рвотное! – вся в слезах запричитала толстуха. – Нам нужно рвотное. – И вцепившись Владимиру в рукав: – У нас еще есть время! Яд действует не сразу!

– Какой яд? – уставился на нее обладатель шевелюры.

– О чем ты говоришь? – спросил Сергей, подойдя к девушке.

– Она и правда спятила, - послышалось с дивана.

– Как вы не понимаете, - орала толстуха, - мы все умрем! Если не прочистить желудки, мы все умрем!

Субботин, не посвященный в наш с Губановым план, воскликнул:

– Евгений Андреевич, я наверху видел аптечку. Если она не спятила, надо что-то сделать, чтобы…

Капитан остановил его:

– Прекрати паниковать. Зачем Уварову убивать всех нас, включая и себя? И свою жену?

Толстуха довольно эмоционально объяснила:

– Этот идиот просто не знал, что сыпет в чашку!

– А что он насыпал вместо сахара? – поинтересовался Губанов.

Ответа он не получил.

Несмотря на то, что Аня догадалась об обмане, и она взволновалась:

– Дима, мы же не могли насыпать яд?

Мое лицо вытянулось:

– Неужели я ошибся?! Тогда нам действительно необходимо рвотное! Кхе-кхе… Что-то мне нехорошо! Перед глазами все плывет.

– Боже! – Толстуха бросилась к двери. – Боже!

Громогласный голос Губанова остановил ее:

– Куда вы? Противоядие у меня.

Та не сразу осознала, что услышала, но, когда до нее дошел смысл слов, подбежала к капитану. 

– Дайте мне его, - взмолилась она. – Скорее! Я не хочу умирать!

– Пожалуйста, - спокойно сказал капитан и вынул из кармана пиджака свернутый платок. Потом развернул его и показал всем маленький пузырек с коричневой этикеткой. – Очень полезные белые гранулы. Достаточно небольшой дозы.

Толстуха отшатнулась:

– Это же… это…

– Что? – наступал на нее Губанов. – Что это?

– Это… это…

– Ну, говорите!

– Это… – Она стиснула ладонями виски. – Это…

– Ну, же!

– Это…

Капитан гаркнул:

– Что?

И чудо случилось:

– Яд! – выпалила толстуха и упала в обморок.

– Что и требовалось доказать! – Губанов обернул пузырек платком и убрал в карман. Потом, допив кофе, довольно произнес: – Прекрасный вкус.

Я согласился:

– Крепкий. Плюс две ложечки сахара. Как ты и просил.

– Спасибо.

– А я бы еще выпил, - заметил старший лейтенант.

– Почему… зачем вы довели ее до обморока? – Сергей выступил вперед. К нему присоединился Владимир. И даже бесполая парочка приподнялась на диване. – Что здесь происходит?

Губанов оскалился и бросил Субботину:

– Посмотри: выступают единым фронтом.

– Чокнулись! – заключил тот, сам вряд ли понимая, что к чему. Но, даже растерянный, он не забывал, что капитан – его с т а р ш и й  п о  з в а н и ю коллега, и с ним следует соглашаться. Поэтому добавил: – Психи!

По правде сказать, потерять разум в такой ситуации было совсем не трудно. Я представляю, как со стороны выглядела обстановка в комнате с камином. Во-первых, все стояли, хотя мебели было предостаточно. Владимир и Сергей при этом находились в агрессивных позах, словно собираясь броситься на оперов с кулаками. Во-вторых, на полу лежали две девушки: одна мертвая, накрытая покрывалом, вторая без сознания, белизной своего рыхлого лица не уступающая первой. В-третьих, на втором этаже этой распроклятой дачи находилась комната №666, в которой тоже покоилось бездыханное тело. А в-четвертых, уже наступило утро. Конкретнее, девять часов…

И включился телевизор. Сработал таймер, установленный Олегом накануне. Все невольно обернулись и посмотрели на экран.

– Итак, мы присутствуем при открытии нового сервисного центра компании «BMW», - вещал шустрый телекорреспондент. – Туляки давно ждали этого события. Многие в первый же день побывали здесь. – Он остановил молодого человека, выходящего из центра. – Здравствуйте! Представьтесь, пожалуйста.

Пред нами предстало довольное лицо Олега.

– Добрый день! – поздоровался он. – Меня зовут Олег.
 
– Что вас привело в сервисный центр компании «ВМW»?
 
– Договорился сделать развал схождения…


Послышалась мелодия дверного звонка.

– Наконец-то! – вырвалось у Губанова. – Местные прибыли.

– Я открою? – предложил Субботин.

– Валяй.

Старший лейтенант вышел из комнаты.

Губанов поймал мой взгляд и одними губами произнес «спасибо». Я просто кивнул ему в ответ.

– Может быть, Денис приехал, - полушепотом сказала Аня.

У меня невольно сжались кулаки.


ГЛАВА  22

ВМЕСТО  ЭПИЛОГА

Мне так и не стало доподлинно известно, что побудило Свету к такому отчаянному шагу как убийство. Выяснилось только, что она приторговывала наркотиками, в частности, была поставщиком и для Игоря. Свой нелегальный заработок толстуха тщательно скрывала, особенно от Владимира. Притоносодержатель с шевелюрой был ее выигрышным лотерейным билетом, который должен был помочь ей выбраться из обывательской грязи и подняться по социальной лестнице. (На мой взгляд, попасть в грязь высшую, элитную.)

Губанов предположил, что Олег узнал о наркотиках и пригрозил Свете разоблачением, за что и поплатился жизнью. Игорь же умер в результате несчастного случая, действительно переборщив с дозой. А Ольга, увы, оказалась случайной жертвой.

Сверив бумажки с нашими обоюдными прогнозами, мы с Губановым выяснили следующее: у обоих в качестве предполагаемого убийцы значилось одно и то же лицо. «Чокнутая Света» - у Губанова. «Толстуха» - у меня.

Что касается Дениса и его «пятерки»: первый по-прежнему достает меня своим слабоумием, а «шедевр отечественного автопрома» уже пару месяцев покоится на свалке, где ему и самое место.


И еще: у подполковника Роднина сменились соседи по даче. Нечесаная шевелюра больше в тех краях не появляется. Как и вся остальная пьяная братия. А вот сохранили ли новые хозяева дьявольское число на двери одной из комнат? Думаю, вряд ли.