Храм из песка

Это был единственный день в году, когда адвокат Зальцман разговаривал с Богом. Во все остальные дни года, он был занят деламит каждый час был расписан в его рабочем дневнике.
Но этот день, когда он разговаривал с Богом был особенным. Это был Судный день, когда Бог выносил приговор каждому человеку на следующий год. Зальцман редко вспоминал про Бога. По правде сказать, он вообще сильно сомневался, что Бог есть. Да и времени думать о том, есть Бог, или его нет, у него особенно не было.
Но в этот особый день, он чувствовал себя неуютно. Что-то мешало ему прожить этот день так же, как и все остальные.
Страшно было ему за свое будущее в этот день. Год за годом он поднимался все выше и выше , становясь все богаче и могущественнее.
 На здоровье он тоже не жаловался. Но с возрастом, он стал трепетно относится к времени. Сколько еще продлится его неуклонный подъем к вершине могущества и величия? Он был чрезвычайно честолюбив и тщеславен и поэтому всю свою жизнь мерял количеством денег и регалий . И еще, однажды у него  появился страх падения. Вдруг все это огромное здание, которое он строил всю жизнь однажды рухнет как храм из песка, который он построил в детстве?
И что тогда?
А такое может произойти с каждым, причем совершенно внезапно.
Зальцман  знал об этом на примере тестя- известного в довоенной Польше врача, имевшего собственную клинику и жившего на широкую ногу, в одночасье лишился всего с началом войны и потом долгие годы бедствовавшего сначала в Европе, а потом в Палестине.
Он больше всего на свете боялся все потерять, оставшись ни с чем.
Не так давно, он, во время короткого перерыва, вышел из своего шикарного офисса в одной из величественных башен в самом сердце делового мира Тель-Авива, чтобы перекусить в одном из ресторанов поблизости. И уже в ресторане, он вдруг обнаружил, что забыл партмоне с кредитной карточке в офисе.
В общем-то, ничего страшного не произошло. Он находился буквально в двух шагах от своей резиденции и мог вернуться за партмоне. А мог зайти в банк и снять со счета нужную ему сумму, потому что его банк находился тоже, прямо здесь, в сердце делового мира финансовой столицы страны.
Но Зальцман вдруг почувствовал себя маленьким и беззащитным среди гигантских башен из стекла и бетона, как заблудившийся ребенок. Это ощущение он испытывал лишь считанные секунды, но есть ему расхотелось и он вернулся к себе в офис, больше напоминавший приемную какого-нибудь эмира-Зальцман любил помпезность во всем.
Этот случай произошел с ним накануне еврейского Нового Года. Новый Год для еврея- это вовсе не веселый карнавал. В отличие от европейцев, без сожаления провожающих уходящий год и с оптимизмом встречающих новый, для набожного еврея смена лет-повод задуматься. Задуматься о многом. Все ли правильно я делаю в этой жизни?  По делам человека , Господь выносит приговор каждому на следующий год, но потом дает человеку еще десять дней, чтобы тот мог подать аппеляцию или покаяться , если жил не праведно. А через десять дней, Господь выносит человеку уже окончательный приговор , который обжалованию не подлежит.
Зальцман никогда не каялся, но всегда апеллировал к Господу в канун Судного Дня. С Богом Зальцман всегда говорил как адвокат изо всех сил стараясь доказать собственную невиновность Господу и… себе самому.
Он говорил с Господом  как на судебных слушаниях, один за другим приводя аргументы в свою пользу. Так повторялось из года в год и каждый раз он находил веские аргументы в свою пользу , которые Бог оспорить не мог… Так во всяком случае ему казалось.
И в этот раз, единственный год в году, когда он говорил, а точнее, судился с Богом, ничем не отличался от предыдущих.
-«Конечно же я не всегда поступаю по совести»- Так он всегда начинал свою речь защиты, обращенную к Богу,-«А если быть до конца откровенным»,- вдруг набравшись решимости, продолжал Зальцман,- «То большинство моих деяний противны морали и даже закону, который я призван защищать… Да, я безжалостно преследую должников, которые не в силах заплатить ипотеку или ссуды. Матери –одиночки, которых я сажал в тюрьму за долги и которых благодаря мне лишали родительских прав и семьи, которые я выгнал на улицу называют меня фашистом и кровососом….
Лицо Зальцмана потемнело от обиды.-«А что они обо мне знают?!»- вдруг пошел он в яростную атаку на своих обвинителей. –«Разве знают они о том, как годами мы жили в палатках посреди песков, как мерзли зимой под дождем и сгорали от зноя летом?! Как болел мой отец, надорвавшись на строительстве дороги и умерший инвалидом? Тогда ведь все строилось не так как сейчас- бульдозерами и прочей строительной чудо-техникой-все только киркой да лопатой… И другой работы не было…. Разве знают они, чего стоило моей матери в одиночку поднимать семерых детей?! Когда кусок испеченного мамой хлеба смазанный маргарином был деликатесом и школьным обедом одновременно….
Разве знают они, чего стоило мне получить аттестат зрелости и потом поступить в университет?! Из одиннадцати братьев и сестер школу закончил я один… И в университете я  учился единственный из всей семьи… Может потому, что из всех своих детей , мама больше всех любила меня… Они все меня любили больше жизни, мои братья и сестры, баловали и нянчились со мной как с ребенком, даже когда я уже вырос…
Зальцман углубился в воспоминания и в груди как-будто что-то оттаяло.
- Я был единственный из всей нашей семьи, у кого были часы. Всей семьей они подарили мне наручные часы. Это были дорогущие , настоящие часы. Я тогда школу закончил лучше всех! Именно тогда в нашем доме появились деньги… Горы денег. Казалось , что они сыпались на нас отовсюду, даже из открытого окна. Мы мечтали о новой, просторной квартире в одном из новых районов Тель-Авива. Но всего этого не произошло. Сначала мой старший брат оказался в тюрьме, потом еще  двое других… Вот когда старший брат оказался в тюрьме, тогда я и решил стать адвокатом, чтобы оправдать его и вызволить из тюрьмы… Он дедь нам отца заменил, когда мы остались одни… Он всегда находил для меня время и мог часами строить вместе со мной крепости и храмы на берегу моря. Давно это было, кажется целая вечность прошла с тех пор, как здесь был один песок. Тогда не было здесь ни гостинниц, ни элитных зданий… Один песок. Зато рыбу в море можно было ловить руками , а в кустарниках вокруг берега прятались антилопы…. Счастливое было время! Как я любил строить замки из песка! Это занятие заменяло мне любые игры… Однажды на школьной экскурсии, нам показали макет иерусалимского храма, а потом и его останки…Увидев однажды макет иерусалимского Храма, я с тех пор только его и строил… из песка. Боже, до чего же я счастлив был тогда! Сейчас многие из этих шикарных зданий на берегу моря принадлежат мне, но от этого я испытываю чувство удовлетворения… Удовлетворения своего ненасытного чувства голода по богатству и всеобщему поклонению. А вот тот детский восторг безвозвратно ушел навсегда…. «
Моше Зальцман вспомнил вдруг, как однажды вместе со старшим братом они построили прямо на берегу моря величественный храм из песка, точь в точь, как на том макете, что он видел на школьной экскурсии. И вся округа сбежалась смотреть на это чудо. Храм из песка и вправду был великолепен. Маленький Моше был в восторге-никогда он еще не был так счастлив как в те мгновения…
-«Я так любил брата»,- продолжал он свою речь к Богу,-он конечно был виноват… Но все свои преступления он совершил вовсе не из-за своего злого сердца, а из любви к нам- своим близким… Да, он ломал чужие жизни с помощью наркотиков , да, он вынуждал девушек заниматься проституцией… Но все это шло не от ненависти к ним, а от любви к нам. Он мечтал любой ценой вырвать нас из нищеты и ради этого был готов на все…Разве это не оправдывает его, Господи?!
-Так и я»-продолжал Моше свою речь к Господу,-«Готов был на все, чтобы вызволить брата и вырваться из лап нищеты. Те, кто познали нужду, поймут меня. И ты пойми, Господи. В этом мире, ты либо хищник, либо жертва. Не я придумал эти законы, их придумал ты, Господи, а я –лишь выживаю в этом мире, предпочитая быть хищником, а не жертвой. Разве я виноват, что в этом мире иначе нельзя?! Стоит мне один раз дать слабину, простить кому-то и меня перестанут бояться, перестанут уважать и все в одночасье рухнет…» Он снова вспомнил свой храм из песка и содрогнулся при этом воспоминании. Таковы законы, которые дал этому миру,-продолжал свою речь защиты, адвокат Моше Зальцман,- «Адвокат- это тот же хищник, которому тоже порой приходится защищать себя. Да, я хищник, но с добрым сердцем. Ты все видишь Господи, видишь, как много я жертвую на синагоги и благотворительность… Пускай не часто, но совсем немало… Могу и сумму долга уменьшить, у меня ведь сердце не каменное… Да , долги я прощаю не бескорыстно, пользуюсь часто слабостью женщин, которые должны банку… Но разве хоть одна из них была со мной бескорыстна, разве хоть одна пожалела меня, не потому, что я повелеваю ее судьбой, а за то, что я стар, и болен?! Кто я без всей своей недвижимости и связей? Жалкий, больной старик, проживший тяжелую, полную лишений жизнь!
И, к тому же, у меня есть великая цель… Кроме меня, о ней знаешь только ты… Когда я уйду, Господи, я оставлю поле себя величественный Храм, настоящий, а не из песка! И эта цель все оправдывает!
Я прошу совсем немного, Господи! Еще один хороший год! Это ведь так мало! Разве я не заслужил еще один хороший год всеми своими лишениями, своим чутким сердцем и ранимой душой?!
Бог молчал в ответ и адвокат принял молчание Бога, за знак согласия.
Моше улыбнулся самодовольной улыбкой. В судебных тяжбах ему не было равных, даже Бог был бессилен против его речей!
За всю свою жизнь он не проиграл ни одного процесса и его речь обращенная к Богу,  была не первой. Каждый раз, он чувствовал себя победителем в споре с Богом и каждый новый год действительно, складывался для него потом весьма удачно. Точно такое же ощущение он испытывал и сейчас, уверенный в благоприятном приговоре на будущий год.
Остаток дня Зальцман провел как и обычно – молитвой в синагоге, где у него было самое почетное место. Придя домой, он лег спать. Следующий день обещал быть нелегким из-за поста и долгих молитв. И то, и другое выматывало его и Зальцман решил лечь отдохнуть пораньше, чтобы набраться сил.
Ночью же ему приснился странный сон. Ему приснилось далекое и несмотря ни на что, счастливое детство, берег моря, где они с братом строили храм из песка. Храм вышел величественный , в человеческий рост- нстоящий дворец. Он стены храма как мог, ракушками и фольгой, дабы придать ему сияние. Но тут вдруг поднялись волны, которые стали раз за разом уничтожать стены и зыбкий фундамент храма.
В отчаянии, маленький Моше стал рыть отводные каналы в песке, чтобы преградить путь воде. Но эти каналы лишь ускорили гибель храма. Моше отчаянно боролся с морем, пытаясь укрепить стены храма, новода была сильнее и храм рухнул , оставив после себя лишь влажные горки песка.
Моше был в отчаянии и подобно библейским героям, поднял вопль свой до Небес, возмущаясь несправедливостью и жестокостью мира.
Старший брат пытался утешить его как мог, но безуспешно. Маленький Моше был в отчаянии, но потом вдруг внезапно перестал плакать и поклялся себе и брату, что однажды построит настоящий Храм, неподвластный ни воде, ни времени.
Со временем , желание построить Храм , стало его навязчивой идеей. Храм в Иеоусалиме, в самом центре земных сил… И построит егоон- адвокат Моше Зальцман.
С тех пор, он каждый день стремительно приближался к своей цели. Тех денег, которые ему удалось собрать, хватит для того, чтобы построить Храм, навеки оставив о себе память в этом мире. И никто не помешает ему в этом!
Из детства Моше перенесся в своем сне в день сегодняшний и вдруг оказался в огромном зале, на фоне которого он сам казался крохотным, как муравей.
-«Где я?»- испуганно спросил Моше.
-«В приемной Господа»- то ли послышалось, то ли вправду сказал чей-то голос.
-Уже?»- спросил он, -«Но я ведь еще не построил свой Храм!»- возмутился адвокат.
-«Храм?»- с насмешкой, как ему показалось, спросил Голос.
-«Храм!»,-уверенно ответил Моше,- «Тех денег, что я скопил, хватит на любой Храм»,- самодовольно заявил адвокат.
-«Твои деньги это не тот материал, из которого можно построить Храм»,- сказал Голос.
-Зато на них можно купить любой материл!»- запальчиво огрызнулся Моше.
-«Что можно купить на безжизненную бумагу?»- спросил Голос.
Моше вдруг увидел отделение собственного банка, где кругом были сейфы и его тоже. Он подбежал к своему сейфу и набрав комбинацию цифр, которую помнил даже ночью, свой сейф, доверху набитый ценными бумагами , наличностью акциями, долговыми обязательствами... И вдруг в растерянности обнаружил , что все это лишь кипа выцветших бумажных листков.
-«Что это?»- спросил он, чувствуя, как трясутся его руки и колени.
-«Будущее»,- ответил все тот же голос. –«Это то, во что со временем превращается любая бумага, даже со специальными добавками, делающими ее устойчивой к времени. Или ты думал, что из бумаги можно построить более прочный храм нежели из песка?»
Адвокат растерянно оглянулся и увидел огромное помещение, полное изможденных голодных людей. Их было так много, что у адвоката потемнело в глазах.
-«Сможешь ли ты всех их накормить, этих голодных жаждущих и страждущих людей? Сможешь ли всех их вылечить?»
-«Как я могу всех их накормить и излечить?!»- ужаснулся адвокат,-«Даже самому Богу это наверняка не под силу!»
-Как же ты хочешь построить Храм, если не в силах дать кров, накормить и вылечить всех этих людей?»- спросил Голос.
Адвокат сник и вдруг заплакал как тогда, в детстве.
-«Не плачь»,-утешил его Голос и, адвокат увидел перед собой великолепный зал со столами, на которых в изобилии были выставлены  полный всевозможные дорогие угощения. Возле столов суетились люди в дорогой одежде , сверкаянеброскими, но очень  дорогими украшениями.
-Что это?»- удивленно спросил Моше.
-«Столовая для бедных», -ответил голос.
-«Для бедных?»,-удивился Моше.
-«Да»,-ответил голос,- «здесь одни бедняки, те , у кого есть свидетельство о бедности. Господь услышал твою просьбу и выдал тебе свидетельство о бедности. Проходи!»
Адвокат сам не заметил, как вошел в роскошный зал и вдруг увидел, что двери за ним захлопнулись.
В этот миг он проснулся и долго лежал с открытыми глазами , раздумывая о том, чтобы мог означать этот странный сон.
В последующие дни суета снова захватила его и он с трудом находил время чтобы передохнуть в перерывах между сделками и разбором всевозможных исков. На сон совсем не оставалось времени и если он спал, то совсем не видел снов. Просто проваливался куда-то и потом так же вдруг открывал глаза, вываливаясь в суету. Про свой сон он больше не вспоминал, а новый год выдался для адвоката Зальцмана особенно удачным.