Отче Наш. Конкурсное произведение

Отрывок из повести "Отче Наш".

Когда девочке   ставили  очередную  капельницу, он  вышел во двор. Уловив знакомый  аромат липы,  поискал глазами  дерево, нашёл его, прямо под  окнами больницы,  старое,   засохшее. Дерево  доживало последние дни.  Ему, то ли  из гуманности,  а скорее,  из боязни,  что высохшая ветка может упасть  больному на  голову, не  позволили умереть  своей смертью, а срубили, пень выдернули, как больной зуб, из  земли, оставив безобразную  воронку, и  теперь оно,  преграждая  путь,   неподвижно   лежало    поперёк   тропинки,    огромное, беспомощное, с  толстым корявым  стволом, с поломанными  сухими  ветками.  Но  где-то  там,  внутри    застывшего, навсегда разлученного  с землёй деревянного  трупа, сохранились  остатки  жизни,  которые  из  последних  сил,  как предсмертный крик, вырывались наружу,  производя на свет, то  в одном,  то  в  другом  месте,  пучки  бледно-зеленых листочков с метёлками  нежных  жёлтых  цветков.   Он не почувствовал ранее их запаха потому, что лежащее поперёк тропинки дерево было для него  обыкновенными дровами, цветов на  нём ещё не было, а вот  теперь они появились и  он понял, что это  знак свыше, так просто липа, да ещё срубленная под корень, не  могла расцвести именно в этот день, двадцать пятого июня, а если  она расцвела,  то  неспроста.

 Он  влез на  сухой,  склонённый  труп  дерева, дотянулся до худосочной,  живой  зелени,  сломал  маленькую,  нежно  пахнущую веточку  с  тремя  цветочками,  и как драгоценный фантастический эликсир  жизни,  в  вытянутой  вперёд  руке,  понёс  в палату. Капельницу  уже  убрали,  девочка  лежала  одна. Он поднёс к её губам  пахнущий   летом  цветок,   глаза заблестели,  она улыбнулась  и  остановила  на  Нём  благодарный взгляд.

Он поверил, что вот оно, спасение, уже наступило, Бог услышал  его просьбу, простил за  тот грешный  поцелуй, девочка спасена, наступило Божье провидение, старая липа загублена не  напрасно, её  жизненные  силы  перейдут  в худенькое, измученное грибными ядами тельце любимой  девочки, она  поправится, эта  милая улыбка никогда не  сойдёт с её  лица, блеск  глаз никогда не потускнеет, рука всегда будет горяча, так же, как теперь, сила её не  иссякнет,  она всегда  будет также  сильно сжимать  его руку.

В  благодарность за посланные    мысли,  он стал с усердием шептать молитву, и слова её шелестели на устах, как живительный бальзам: «Отче Наш, иже еси на небесех. Да святится имя Твое, да приидет царствие Твое, да будет воля Твоя, яко  на небеси, и на земли».

 Он глянул  на  неё,   обрадовался,     видя,   как   розовеют      щёчки, как учащается дыхание, как личико расцветает в улыбке и рука  её всё крепче сжимается на его руке. Врачи оказались  бессильны, а  он спасёт  эту невинную девочку, вырвет из  лап смерти, и  в  приливе  радости    продолжил: «Хлеб наш насущный даждь нам днесь, и остави нам долги  наша, якоже  и мы  оставляем должникам  нашим. И  не введи нас  во искушение,  но избави  нас от  лукавого». 

Он читал вначале тихо,   шёпотом,  но  по   мере  того,   как благодарность Богу заполняла его душу умилением, - всё громче и громче,  надеясь,  что  так  Бог  лучше  услышит  Его,  поэтому последние слова: «Яко Твое есть царство  и сила  и слава,  Отца и  Сына и   Святого  Духа, ныне и  присно и  во веки  веков. Аминь» - мощным выдохом загасили свечу, ибо вырвались из  него вместе  с криком  радости за  Бога,  который услышит его молитву, смилостивится над ним, грешным, войдёт, положит руку на её горячий лобик, девочка встанет,  они побегут  в  сквер,  любоваться    липой.  Он  покажет  ей    умирающее, но цепляющееся за жизнь цветущее дерево, они в честь её выздоровления посадят на его месте другое, которое  вырастет вместе с ними и они  будут приходить сюда каждый год,  двадцать пятого июня,  когда оно  будет цвести,  обниматься, целоваться, любить  друг  друга,  приводить   сюда    будущих   детей, мальчика, как хотела она, и  девочку, как хотел он, их  счастью не будет конца и всё это во славу Бога.

Но его молитву услышал не Бог, а дежурный врач, который вошёл в палату, провёл по лицу девочки рукой и закрыл её глаза,  теперь уже навсегда.

Он держал её за руку,  надеялся, что тепло Его тела  перейдёт в измождённое болезнью  тельце любимой  девочки,  согреет его, а вышло так, что  всё её тепло, без остатка, перешло в него, а он даже не почувствовал этого.

Страх  и  ненависть  сковали  его  движения.  На  губах  ещё не растаяло тепло «того» поцелуя, а руку уже обжигал холод смерти. Он продолжал сидеть, не шевелясь. Доктор попытался поднять  его за  плечи.  Он  медленно  поднялся,  но рука мёртвой девочки не отпускала его руку, тянулась  за ней, и увлекаемая  ею девочка, как живая, вставала с кровати. Его охватил смертельный ужас, он вырвал руку из прощального рукопожатия, вывернулся из цепких объятий  доктора и выбежал  вон из палаты...   

Повесть http://www.proza.ru/2009/11/03/535

Афоризмы о слове    http://proza.ru/2011/04/14/369