Слава богу, не война

Ранним и туманным утром навстречу двигалась военная колонна. Перед ней, сгоняя с дороги немногочисленные  еще грузовики и легковушки, отчаянно сигналя сиреной, ехал «уазик» военной автоинспекции, удирая от наседающего «Урала». В кузове грузовика сидели, сжимая между колен автоматы, солдаты в полевых «комках», поверх которых топорщились угловатые бронежилеты. Сразу вспомнилась эта тяжелая и жутко неудобная военная хреновина, норовящая то сползти на одну сторону при беге, то зацепиться при переползании за выступающий корень дерева. Дурацкие застежки-липучки тоже хороши... пока новые, а затем перестают держать, и из обшивки жилета начинают сыпаться на землю металлические пластины. Спецназовские и милицейские бронежилеты не в пример удобнее.

«Стрельбы, наверное» - подумалось, пока дымящие и грохочущие «Уралы» тянулись мимо. За «Уралами» проскочили два автобуса с военными номерами, тоже набитые людьми в камуфляже, причем среди солдат и офицеров мелькнуло несколько женских голов. Штаб или санчасть. «Может быть, учения. Точно учения.» Колонна между тем и не думала заканчиваться, и по коже побежали нехорошие мурашки. Следом за автобусами катились два «Камаза»-самосвала, а потом — машина связи, цистерна топливозаправщика, следом уже вовсе незнакомые агрегаты. Некоторые выглядели так, как будто много лет не покидали ангары. Наконец, показались два ветерана ЗиЛ-157, которых тянули на жесткой сцепке более «молодые» 131-е. Ржавые кабины, голые, без кузовов рамы, лысые, потрескавшиеся от старости покрышки. Мурашки превратились в громадных ледяных тараканов. Часть выходила ВСЯ, до последнего автомобиля, торопясь покинуть город, и я хорошо знал, что это может означать.

Читатель! Если тебе не довелось бывать в автопарке обыкновенной воинской части, то знай: автомобили в нем как правило делятся на три категории. Первая — это самый подвижный транспорт, который эксплуатируется ежедневно или по крайней мере часто. Командирский «уазик», санитарная «таблетка», продуктовый фургон — все они «ходят» постоянно и выглядят соответственно. Вторая категория — машины, хоть и готовые к выезду, но реально в повседневности не используемые. Они стоят чаще всего во второй линии, раз в полгода-год их заводят, проводят обслуживание, смазывают. И третья категория — машины-инвалиды, которые хоть и числятся на балансе части, но ездить самостоятельно уже не могут. В мирное время, для поездки на стрельбище, в караул, в подшефный колхоз на уборку свеклы, никто и не подумает тревожить покой этих «старичков». В крайнем случае, воспользуются автомобилями второй категории. И только в одном случае выводится весь парк, вне зависимости от состояния машин. Автомобили, лишенные двигателей, коробок передач, со снятыми топливными баками, тянут на буксире. Этот случай называется - «боевая тревога».

Это означает, читатель, что где-то поблизости появилась на свет и начала быстро набирать полноту пушистая полярная лисичка. Началась война с Буркина-Фасо. Авиация ваххабитов высадила десант на Красной площади.  Американские боевые кроты прорыли туннель сквозь «шарик» и взорвали дачу министра обороны. В любом случае, это серьезно. Тогда у дежурного по части звучит в трубке короткое «Три тройки, выполнять немедленно!», и начинается отсчет времени. Есть свой норматив, чтобы поднять по тревоге личный состав, одеть, вооружить и вывести на улицу. Есть норматив и у водителей, чтобы выведенный личный состав уже ожидали машины. И есть норматив у всей части, чтобы покинуть место постоянной дислокации и примчаться сломя голову за город, в известную только отцам-командирам точку сбора. Города — это мишени, по городам придется основной удар, поэтому — скорее, скорее прочь!

Разумеется, бывают тревоги и учебные, и гораздо чаще. Но учебная тревога — не боевая. Там все как по-настоящему, но все же не совсем по-настоящему. По учебному сигналу никто не станет опустошать оружейные комнаты и склады продовольствия, и никто не станет вытаскивать из дальних закутков ангаров мертвые автомобили. Просто ни к чему все это. Просто это — отчасти, но все же игра. Игра взрослых детишек в «войнушку». И как бы ни были все раздражены ранней побудкой (все тревоги почему-то объявляются за час до команды «подъем»), все равно на лицах нет-нет, да и промелькнет азартная ухмылка: играем, братцы! Бойцы же в автобусах и «Уралах» выглядели суровыми и сосредоточенными, и это пугало. Вот так и возникает паника, наверное. Я включил радио, пощелкал каналами — всюду успокаивающе звучали напевы русско- и англоязычной попсы, плоско хохмили диджеи, передавали прогноз погоды. Нигде не было того, что я надеялся не услышать и боялся услышать — обязательного предупреждения для гражданских «Внимание всем».

Въехал в город. Не выли сирены, не суетились в панике люди, на посту ГАИ привычно «шмонали» длинную как удав фуру с номерами соседнего региона. С соседями у нас «любовь» - их гаишники «любят» наших водителей, наши отвечают взаимностью их водителям... Черт, да чего я испугался, что сам себе придумал? Обычная колонна, мало ли куда, мало ли зачем. Наверное, туман так действует или... «Мама!» Шутка. Мысль была другая, менее цензурная. На мгновение показалось, что это уже ВСЕ, бросило в пот, обледенели впившиеся в руль пальцы, потому что... Потому что между кирпичными боками пятиэтажек прямо в глаза мне сверкнул кипящим расплавленным золотом надземной ядерной вспышки шарик восходящего солнца. Тьфу ты, померещится же! Нервишки бы проверить...

Что было дальше? Не знаю — как не знаю и того, куда и за какой надобностью катилась-ползла по дорогам та странная колонна. Что-то, наверное, было. Твердо знаю одно: если ты, читатель, сейчас видишь перед собой этот текст на экране своего компьютера, значит, пушистой полярной лисичке не судьба. И это, слава богу, не война.