Неоконченная баллада

Опершись руками о землю, Иван -
недаром полковничий чин -
Расстёгнут мундир,
бутылка вина -
вещает друзьям он о службе :

 - О, братья мои и дружины, я вам
доложу о походах далёких,
признаюсь, я жизнью не дорожил...

- А что же такое пехота?

- Бывал я в далёкой пустыне и там
душил я вражину нещадно,
султанов заморских как
щепки разбил - кровь льётся
 повсюду рекой.
А ваш друг разродился мыслёю.

Скакали верхом по отвесным
горам, в болотах теряли штыки...

Иван раздобрел,
велел несть винца.

 - Однако ж,я диву давался
повсюду, и там, где доступа
нету к иному, топтали и жгли -
мы молодцы. Впрочем, приступим к второму.

Наевшись, напившись, курили
сигары. Продолжил Иван
разговор:

 - Суровые зимы и леса
чащобы
препятствием были не столь
неприятным,
сколь тем же препятствием
был для меня беспокойный уют.
Держал в голове
одну честь и смекалку.
А относительно войн -
           то, что ж ?
Мужи учёные и доблести
не занимать имеются и
зарубежом.
Палаток военных их
роскошным убранством
был я, сыны, поражён.
В английской деревне,
в болотах и топях,
был ранен я или болен,
я главное видел в смиреньи
и кротости,
в тепле походных богомолен.
О, понял я причину вся и
                цели,
что в сострадании к родному.
Но тут же брался за оружье,
сломя голову. К подвигу большому.
Спросите же меня, вдруг стал я
добрее, более чуток?
Но нет, я вам скажу, напротив.
Растил в себе я жажду убивать.
То был не зов сатанский,
не зверя падшего инстинкт,
а тяга выразить опасный,
пьянящий разум гнев.
Внимаешь жадно слову церкви,
ученьям Востока, язЫку идиш,
сердце наполняет мука,
душу с телом разделяя лишь.

Отметить к слову надо, герой
наш был собою крепок,
красив и статен, мысль имел.
Кампанию военую окончив,
отправиться на отдых, в монастырь
             далёкий, для службы
Богу захотел.

 - Для того, не обессудьте, собрал
всех здесь, чтоб песни петь
хвалебные, али читать морали, -
с тем, чтобы просветлились вы,
грехОм напрасным душу
светлую не замарали.

Не обнаружив лёгкости былой,
допив, доев и выразив почтенье,
ватага доблести сбиралась было
прочь, с Ивана позволенья.

Но не добраться до зёрнышка вечно-
зелёного, что скрыто от лишнего
глаза и на всё даёт что ответ.

Слушал простак те речи, ложкою
щи хлебал, пил медок,вытер рукою
уста и вещал:

 - Тут, друг, дело совсем иного свойства.
И вот тебе порасскажу.
Что имею, и как это нахожу.
С утра выхожу на поляну, вдыхаю
земли аромат, ступаю босою ногою.
Я - рад.
У озера постою, речка ж -
зайду искупаться.
Да что тут - по лесу
просто бродить. Захочу - сяду
под деревце и  - песни вопить.
Заключённое то, что внутри
                у меня -
то есть и везде и повсюду.

Генеральчич, краснея лицом,
задыхаясь от устали, опрокинул
водицы немного и заявил
вопрошенье:

 - Стало быть, нету в природе
программы, что выполнит всё за меня?
Не разумею, отец, до конца  -
в чём наслажденье? Что получу
я за то,
что буду бродить по полям,
как монашек?

Развеять решив разногласья,
заговорил с простачком генеральчич:

 - Мол, есть у тебя за душою такое
чувство, дружок, когда ты един
сам с собой, то видится некий грешок*
И если идёшь ты работать, не ладится
всё с перворазу, и видишь
повсюду дымок, словно на коже
                проказу?
Ложишься ты спать - не уснётся,
за вилкой потянешься - пропал аппетеит.
А в зеркало глянешь - и вовсе
                попятишься,
и никто не поговорит.
Слыхал я, что есть некий опыт,
изучен он плохо, но всё же,
питаю иллюзии, братец, что
надоть найти в себе "Бога?"

Сменялись дожди снегопадом,
сады примеряли наряды,
а двое мужчин между тем
продолжали вести разговор.

Пускает слезу генеральчич,
одетый в шубейку:

 - Разлад мой не объясним с собою.
И внутрь принимал я лекарства,
и на источник возили. Не ем я
помногу те яства, коими двор мой богат.
Речи читали мужи мне учёные,
пудрили щёки, мазали нос.
Приезжали девицы лощёные.
Всё бестолку, будто коту под хвост.
Знаю я, сто в человеке собраны
слов мириады, память вмещает
множества множеств...

Ему парирует мудрец:

 - Раскрой глаза и уши навостри,
сейчас вложу тебе зерно.
Мысль имей только одну,
и понапрасну не трать сил.
Ведь я хочу - иду, нет -
значит выбился из сил.
Оставь, что скрыто оболочкой,
сторонись дурных людей.
Ну, хватит, засиделся. Мне пора.
Ты главное не позабудь -
лишнее отбрось, ступай
с открытою душой, не хвастайся,
не лги, а будь самим собой.
И помни - всё в одном
заключено, таких же -
                миллионы.

Прощаться лоб не мог решиться.
Вцепился в мудрого
Апрашку, и молвит:

 - Мне стало всё открыто,
тебя я брат благодарю.
И мысль высокую отныне
буду взращивать.


На том раскланялись и своею
тропой каждый последовал.
Набрался ли ума чин - неизвестно.
Да и кому это надобно ?..