Полёт длинною в жизнь

               

                С детства я завидовал птицам, их удивительной  способности, взмахнув  крыльями, свободно оторваться от земли и, на лету поймав поток воздуха, взмыть высоко-высоко в нежно-голубое, без единого облачка небо. Расправив и  широко раскинув крылья, победно парить в воздухе и с высоты  снисходительно наблюдать за «рожденными ползать».
                Я воспитывался в религиозной семье, слушая зачитываемые матерью тексты из Библии, особенно запоминал отрывки с описанием, когда Христос, парил над паствой, ходил по воде, не касаясь волн ногами. Мальчишкой, намаявшись и набегавшись за день, едва коснувшись подушки, быстро засыпал, попадая в объятия Морфея. И тогда оказывался в своей стихии, красочном, целиком выдуманном волшебном мире. Кем  только не побывал в своих снах. Единственное, что всегда повторялось, изумительные полеты, когда  легко оторвавшись от земли, парил над открывшими рты и показывающими на меня пальцами, людьми.
           - Мама, а почему люди не летают? – однажды, задал я не дававший покоя вопрос.
           - Так решила природа, сынок. У людей ноги - они ходят, рыбы плавают используя плавники и хвост, а птицы летают – бог дал им крылья, – просто ответила мать.
Такой несправедливостью я был возмущен. Мне казалось, что если чего-то очень-очень захотеть, то обязательно получится, а я безумно хотел летать, как птица! Однажды  пришедший во сне золотоволосый ангел, с глазами, излучающими чистый неземной свет, успокоив самим своим появлением, рассказал, что в древности люди умели летать, укротив закон земного притяжения,  могли прогуливаться по воздуху и даже переноситься таким способом с места на место.

                Прошло время,  я вырос. Желание летать росло вместе со мной,  и я стал заниматься парашютным спортом сначала  в юношеских спортивных клубах, а когда достиг призывного возраста, обивал пороги  военкомата, просил зачислить в десантные  войска. Военком, разглядывал настойчивого призывника, высокого «метр с кепкой» роста, круглыми от удивления глазами, разве что не крутил пальцами у виска.
            - Так. Никитенко Юрий Михайлович. Значитца хотите попасть в элитные войска, прыгать с парашютом? – скептически разглядывая меня, как музейный экспонат, одновременно заглядывая в лежащую на столе анкету и пытаясь вернуть расплывшийся до ушей рот в первоначальное положение, вопрошал майор.
            - Да, есть такое нескромное желание, – в тон ему отвечал я.
Наконец в военкомате устали от моей настойчивости, возможно,  помогло  огромное количество вакансий, появившихся благодаря «закосившим» призывникам (есть в России и такие), но мне, в конце концов включили «зеленый свет». А когда  принёс справку из парашютного клуба, вопрос отпал сам собой. Служба в армии пошла на пользу: я заметно вытянулся, окреп, раздался в плечах, во взгляде появилась уверенность.

                С Юлей, Единственной и Неповторимой, фанатично преданной, как и я  парашютному спорту,  познакомился в клубе. Увидев проскользнувшую мимо с кошачьей грацией девушку, в коротком  полупрозрачном платье, с развевающимися по ветру волосами, отливающими чистым золотом, стрельнувшую по сторонам огромными, настолько голубыми глазами, что казалось, вместили всё небо,  целиком без остатка, был застигнут врасплох. Неземное видение, пронеслось легким, ласковым дуновением ветерка, на секунду отразилось и, казалось, навсегда осталось  в зеркале, висевшем на стене в коридоре, удивительно напомнило мне ангела из далекого детского сна. Как же я был удивлен на следующий день, когда узнал в профессионально управляющей парашютом девушке, приземлившейся точно в намеченное место, все ту же Юлю.
                В тот день долго бродили по городу и к вечеру оказавшись на берегу Волги, наблюдали безумной красоты закат. В буйстве красок, в восторженном порыве, выплеснутых на небо, чувствовалась умелая рука Творца. Ослепительно яркий цвета спелого лимона, диск, подсвеченный ореолом, медленно опускался к линй горизонта, на водной глади отбрасывая, мерцающую золотистую дорожку. Небо, превращенное Великим художником в палитру, залитое всеми мыслимыми и немыслимыми оттенками теплых красок, казалось, горело.  Боясь вспугнуть мгновение, взявшись за руки, мы медленно брели по остывающему песку, оставляя неглубокие, с осыпающимися контурами следы.   
        «На закате у реки, взявшись за руки, брели,               
          Красотой твоей сражен был в полон я уведен.               
          Заглянув в твои глаза, я растаял без следа,
          В них увидел я ответ – без тебя мне жизни нет…»
 Никогда не писал стихи, даже не пробовал  себя на этом поприще, а тут, смотри-ка, слова, рифмы, сами лезут в голову, складываясь в грубоватое подобие стихов. Стрела, выпущенная умелой рукой амура, практиковавшегося  не одну тысячу лет, с лету пробила мой толстокожий панцирь. Попав точно в десятку, попутно задела  тысячи струн ликовавшей души, заставила сердце  неистово запрыгать в груди. Волшебный вечер, подаривший  нам  множество незабываемых минут, закончился, но оставил в подарок  ПОНИМАНИЕ. Понимание  тайных законов мироздания, осознание себя неотъемлемой частью этого мира, мира, где мы живем.

                Годы, промелькнули со скоростью песчинок в древних часах, но изменили нас только внешне. Мышцы, привыкшие к частым изнурительным тренировкам, приобрели крепость высохшей на солнце глины. К тридцати годам за моими плечами была не одна сотня прыжков. Юлька, не только не растеряла своей привлекательности, а  лишь расцвела с годамi. Напоминая шикарный, благоухающий божественными ароматами цветок, помимо воли притягивала к себе взгляды. Закончив превращение из куколки в бабочку,  стала более женственной, фигура, казалась вылепленной руками самого Микеланджело.
           - Опять!- стиснув кулаки, набычившись, идя с Юлькой по улице, я поворачивался к смотрящим в след и пытающимся ее раздеть  глазами, хмырям.               
          - Юрка, дурачок! Я только тебя люблю! А они пусть завидуют, - прижимаясь еще крепче, успокаивала она.         
                Вороватый луч солнца, осторожно, крадучись, а потом, осмотревшись, нагло, по-хозяйски проник в комнату, упал на лицо. Комната светлела на глазах. Несмотря на выходной, встали рано, титаническими усилиями  развязав хитросплетение рук и ног. Я достал из холодильника, что бог послал, краем глаза наблюдая за женой. Моя  прекрасная половина, достойная кисти  художника, в знак  солидарности  с женщинами всего мира, движениями,  профессиональными от многократного повторения, накладывала на лицо штукатурку, слой за слоем. Я невольно залюбовался, застыв с чайником в руке.
               Давно договорились  десятую годовщину  свадьбы отметить неординарно: как и подобает представителям нашего вида спорта, в воздухе, прыгнув с рекордной для себя высоты в три тысячи метров. Дозвонившись Андрею и Вере, давним  нашим друзьям, я напомнил о времени сбора. С Соколовыми дружили семьями, съев не один пуд соли, в горе и радости всегда были вместе. Интеллигенты от ногтей до макушки, ярко выраженные шатены, внешне они сильно походили друг на друга, вот уж действительно муж и жена – два сапога пара.
                Вызванное по телефону такси приехало неожиданно быстро, без приключений добрались до места. Прибывшие раньше, Андрюха, ни за какие коврижки не желающий расстаться с купленной недавно видеокамерой, и еще не успевшей наскучить, и Вера с букетом цветов, встречали  нас на аэродроме. Выдержав эффектную паузу, торжественно позируя, мы артистично выбрались из привезшего нас лимузина, марки: «ВАЗ». С голливудскими улыбками, приближались к оператору-любителю. Юлька в  шикарном, сшитом на заказ платье, я естественно, в смокинге, выглаженном так, что можно порезаться.
                От толпы зевак отделился высокий темноволосый мужчина, средних лет, одетый в летную униформу и быстрой пружинистой походкой, приглашающе махнув нам, он зашагал к стоящему в поле, ярко разрисованному спортивному самолету. Я помог супруге, эффектно выглядевшей в белом  кружевном платье на черном фоне моего прикида, загрузиться в салон. Горе-оператор снимал нас через иллюминатор. Плавно заработал мотор. Алексей, летчик профессионал,  легко поднял послушную  желаниям стальную птицу в воздух. Самолет быстро набрал нужную высоту, пилот, поглядывая на приборы, подал знак.

                На миг задержавшись на краю бездны, мы взялись за руки, привычно шагнули вниз. Нас подхватил ураганный порыв ветра, в доли секунды унес  далеко от самолета. Я смотрел в счастливое лицо жены, держал ее за руку, улыбался в ответ. Пряди золотистых волос, выбившиеся из-под платка, играя, беспорядочно разметал и трепал ветер. Далеко внизу открылся, тысячу раз виденный, но от этого не менее волнующий ландшафт, изумительной красоты. Верхушки деревьев, крыши домов быстро приближались. Юлька, послав воздушный поцелуй, поднесла руку к  кольцу. Её парашют с хлопком раскрылся и, подхваченный  ветром, унесся  вверх.
                Пройдясь по стропам, я нащупал кольцо у себя,  дернул. Привычного хлопка не последовало. Попеременно пытался открыть то основной, то  вспомогательный парашют, но механизм не срабатывал. Я продолжал камнем лететь к быстро приближающейся земле. Сердце трусливо колотилось, пытаясь выпрыгнуть, как крыса, что первой покидает  идущий ко дну корабль. Перед глазами молнией пронеслась вся жизнь. В мозгу лихорадочно стучало: это конец, конец… Даже если сейчас, через секунду, через две парашют раскроется,  все равно разобьюсь в лепешку. Я представил, как-то, что от меня останется,  будут соскабливать с летного поля и меня затрясло.
                От ужаса, закрыл глаза, передо мною стояло лицо Юльки. Дико, неистово хотелось жить. Ради нее... Раскинув руки, я вдруг ощутил, как воздух, хлещущий по щекам и плечам, врывается  внутрь, наполняя тело странной легкостью. Внезапно я почувствовал, что стремительное падение закончилось, и казалось, теперь я парю в невесомости. Внутренне содрогнувшись, открыл глаза и невольно вскрикнул. Земля оказалась настолько близко, что еще чуть… Но мое тело больше не падало: вернувшись в детские сны, оно продолжало парить в воздухе, медленно-медленно опускаясь вниз. Неуверенно вытянутой дрожащей рукой я коснулся прохладной травы на летном поле. Повернув голову,  успел увидеть, что ко мне бежит Андрей, так и не выпустив из рук видеокамеру, глаза его чуть ли не выскочили из орбит. Мягко приземлившись на твердый грунт, я спасительно потерял сознание…


2004г.