Письма Шарлю Нодье. Пока сердце сможет стучать...

...мы будем верить и ждать (Витя).



**
...Один из толпы,чужестранник,
Случайно прибившийся клюдям,
Склонившись, коснулся дыханьем,
Взял руку, почти неживую.
«Я не узнаю эти лица
И место мне незнакомо», –
Она повторяла бесцельно,
И падали с дрожек на землю,
И путались с бледной травою
Покорные пряди Свирели.... 
**



Когда во всем, что меня окружает, так мало смысла, что я не могу воспринять окружающее, моим воображением начинают овладевать впечатления, не имеющие отношения к реальности. Пусть этим впечатлением будешь ты или твой Максим. И тогда нити, связывающие меня с реальностью, становятся так тонки, что действительность становится сном, а образы воображения – действительностью. Это не умозаключение, а всего лишь наблюдение. Недавно я простудилась; в те дни началась осень, и теперь она проходит так быстро, что, когда мне станет лучше и я смогу выйти на улицу, она уже пройдет с последними опавшими листьями. До этого я постоянно ездила в один торговый центр за ужином для сестры – раза два в неделю; центр города, много людей; и тогда в тусклом и теплом свете полупустого автобуса, в самых задних рядах, где рядом с тобой – пустое сиденье, а перед тобой – маленькая семья из мамы, папы и непослушного мальчика, в сумерках, спускающихся на остановку, когда автобусы проходят один за другим, увозя людей, а ты остаешься и остаешься, в конце концов совсем одна, в словах по-европейски одетых, красивых и живых людей в очереди к кассе мне мерещилась действительная жизнь, которую я понимала. Но я уже несколько дней не ездила туда, за это время кончилось лето, и я не знаю, смогу ли еще вернуть этот мираж жизни. Меня ничто не связывает с этой жизнью; мне бесконечно чужды мое восприятие, мои мысли, чувства, мое отношение, слова, дела, мое тело; я знаю, что где-то здесь тихо спит моя душа, которую я должна сохранить, но мне кажется, что эти слова бессмысленны, потому что это не в моей власти. Я всегда чувствую силы, которым я подвластна, но я не могла бы их назвать; я не могу проявить волю, потому что у меня нет никаких желаний из тех, что я могу осуществить, осуществление моих единственных желаний зависит не от меня. Я поняла, что нужно жить, ни о чем не задумываясь, ничто не задерживая, и – это самое главное! – ничего не пытаясь создать. Я осознала, насколько ничтожно (и - увы! - порочно) все, происходящее теперь; стоит закрыть глаза на мгновение сна и проснуться в раю, потеряв даже смутное воспоминание об этой странной и чужой жизни, где душа была в таком фантасмагорическом рабстве, что и ум и чувство служили темным господам, не в силах пробудить ее.
Мне иногда снятся прекрасные сны. В них нет ни одной темной тени, и такие легкость, свобода и очарование в уме, такая непосредственная и полная жизнь, как в вечернем августовском ветре, приносящем знакомые запахи дома, где живут дорогие люди. Синоним жизни – нежность. Мне снились картинки на стенах и выпавший снег, который был чудесен. Просыпаясь, я чувствую, что снова впадаю в летаргический сон, и понимаю, что мгновение, прожитое во сне, не может идти ни в какое сравнение со всеми самыми прекрасными мечтами, на которые я была способна в реальности; но в памяти остается не больше, чем сама эта мысль.
Я знаю, что есть черты, в твоей груди пронизанные болью, без которых невозможно жить, и мне снилось, что живое присутствие этого человека равнозначно жизни и свободе, но я смутно понимаю это. Я не знаю, могла ли б его жизнь воплотить тот призрак свободы,который я так ясно чувствую, если бы он жил здесь. Однажды я придумала мечту о мальчике, не чуждом спасительной лжи, который дал бы мне полную свободу и ясный покой.
Сестра, желтые листья, светлый воздух, кухня, Цой. И, раз я существую, во мне не убита воля; можно прислушаться к тому, как спокойно стучит сердце, оно расскажет, как много могут вынести плечи, пока оно бьется. Я или невыносимо сильно нуждаюсь в помощи более сильного, или совсем не нуждаюсь. Кажется, я немного научилась смирению. 
Армагеддон – сегодня, завтра, послезавтра… я почти не надеюсь. Но тогда будет следующий год, а потом еще один для того, чтобы это случилось.