Я собираю цветы
Солнце в зените, и на дворе изнуряющая жара, ровно выстриженные кусты и газоны, бархатцы и розы, томящиеся благоуханием, а в центре возвышается гипсовый лотос. Вокруг него собралась толпа людей. Звучит итальянская речь, английский и хинди. На ступенях центральной лестницы храма девочки в разноцветных сари, среди этих ярких нарядов, словно в сердцевине раскрывающегося цветка, стоит Айс, она одна, хрупкая и тонкая в белом, она выжидающе смотрит перед собой и словно ничего не слышит.
«Ты все-таки приехала, - улыбнулась Айс и вдруг обняла меня. Ее объятье было легким, почти воздушным - на секунду мне показалось, что внутри белого сари нет тела, и его заполняет прохладный эфир. Мы ждали чего-то. Девочки болтали на английском. Еще пару минут Айс внимательно разглядывала выражение на моем лице, а потом, точно металлическим кольцом, тонкими, но жесткими пальчиками сжала мое запястье и, как жрица жертвенное животное, потащила меня навстречу приближающейся толпе.
Окруженный людьми, в шафрановом дхоти и чалме, Шри Гуру медленно двигается навстречу, опираясь рукой о плечо одного из близких слуг. Толпа вокруг расступилась, образуя по обе стороны его движения две нестройные шеренги. Пройдя пару шагов, он вынужден остановиться, потому что кто-то падает ему в ноги и обнимает руками ступни, а кольцо людей вмиг смыкается вокруг, словно поглощая вошедшего внутрь. Кажется, что еще минута – и эта человеческая стена обрушится на него. Он гладит по голове седого индуса как маленького ребенка и легким жестом правой руки обещает ему : «Мангалам бхавату. Все будет хорошо». Красота и изящество жестов, почтенные седины, золотистый цвет кожи и необычные для индуса яркие аквамарины - глаза…
«О, это очень могущественная личность, - почтительно говорят немецкие фрау, закатывая оченьки, - Сат Гуру приходит из духовного мира, чтобы спасти наши несчастные падшие души.» «Сат Гуру может в один миг разрушить вселенную и в тот же миг вновь ее воссоздать,» - вещают американки. И только русские бабешки пламенно восклицают: «Ах! Ты видела? У Гурудевушки такие голубые глаза!»
Не разжимая кольца пальцев вокруг моего запястья, Айс говорит:
- Это Калинди. Она хорошая, она художница поможет нам расписывать храм. Пожалуйста, скажите, может ли она остаться с нами на полгода?
Тихий взгляд остановился на моем лице и мне показалось, я падаю, я сейчас провалюсь под землю.
Спокойствие взгляда все длится и длится, и, как будто читая меня, оно обжигает мне сердце.
***
Роса искрится в траве, и каждая капля точно бриллиант. Всеми цветами радуги она сияет. Я нанижу их на нить и свяжу в ожерелье. Шею моей Свамини я ожерельем этим украшу. Шея моей Свамини красоты лебединой. Кожа царицы моей сияет расплавленным золотом. Ею одной Шри Хари околдован, он, чья красота весь мир покорила. С нею одной навеки повенчаны очи Шри Кришны.
Солнце нас обнимает своими лучами. Тает туман и сверкает роса - силуэт Раманы, что стоит против солнца в опаловым утреннем свете, кажется сиренево-голубым. Лицо же ее словно розовый лотос. У Раманы черной дугою бровь, алый коралл - ее губы, жасминовые сережки светом холодным лик ее обрамляют, а пальцы Раманы быстры и проворны.
- Что ты делаешь в поле в такую рань, Рамана?
- Я собираю цветы для моей Свамини.
- А что это ты шепчешь?
- Я разговариваю с моими цветами, а они рассказывают мне свои судьбы.
- Какая же ты выдумщица, Рамана! Разве цветы умеют говорить?
- Конечно умеют. Потому что мои цветы, как и ты, живые.
Рамана склонилась к цветам, и ее глаза, подведенные каджалом, заблестели.
- Этот развелся с женой, и у него на руках осталась дочь. А эти двое всегда неразлучны и совсем скоро поженятся. А вот этот маленький красный бутон, - она прищурившись, улыбается и глядит мне прямо в глаза, - считает себя несчастным и думает, что никогда в жизни не встретит настоящей любви... Я соберу их все для моей Свамини! Эй, цветочки мои, просыпайтесь! Не прячьте лица в траве! Ваше место в гирлянде моей Свамини!
***
Молчание пронизывает все вокруг.
Молчит трава у меня под ногами, и на ветвях деревьев молчат птицы. Женщина в белом выходит из тишины черного леса. Плавной тихой походкой... и точно иглы ее взгляд, а я - бабочка, приколотая к паспарту и придавленная стеклом...
***
Мы познакомились с Айс на фестивале индийской культуры в Голландии, в лесу на морском побережье. Мне было двадцать два года, когда я покинула свою страну из-за бесперспективняка и отправилась штурмовать немецкий уни. Я решила поступить на факультет «свободного искусства» и, прикинувшись художником, устроила шоу на бератунгстермин для абитуриентов. В момент, когда я была готова станцевать на столе, немецкий профессор сказал: «А вы уверены, что живопись – ваше призвание? У меня чувство, что вам необходимо подать документы в театральный.. К тому же… вы русская...»
Миновав профессора Хевеля, свободное искусство, и экзамены в Штудгартер академи, я отправилась в Голландию.
«Катарина, - сказала Манжу, - я знаю одну американскую художницу, покажи ей свои работы, они классные, она научит тебя рисовать!»
О, да!! Ее волшебные картины изумляли меня давно...
Так судьба привела меня к Айс.
Я разыскала ее сразу же в первый день фестиваля. Айс остановилась в небольшом бунгало. Когда я вошла, она сидела в позе лотоса и листала распечатки лекций.
- Ты пришла, потому что у тебя есть вопросы ко мне? - спросила Айс.
- Да нет у меня никаких вопросов.
- Тогда расскажи про себя.
- Я мечтаю рисовать с тобой, - от балды вставила я.
«Пожалуйста, пожалуйста!» - так и рвалось из меня наружу. Неожиданно для себя я почувствовала, что готова поехать с ней хоть на край света. Само пространство вокруг Айс закручивалось ядерным вихрем.
«Что это со мной? Кто она такая?» - мысли и чувства метались во мне.
Айс, тонко улыбнувшись, сказала:
- О, я вижу, как распускается цветок...
Она взяла фото моих рисунков в свои полупрозрачные пальцы и что-то воскликнула на английском.
- Через год ты приедешь ко мне в Индию, и мы будем рисовать с тобой, - сказала она.
- Куда? – переспросила я. Мне показалось, что я ослышалась.
- В Индию, - повторила Айс.
- Это невозможно! – изумилась я.
- Почему это невозможно? – спокойно спросила Айс.
- Я же из России, а Россия – это так далеко, это такая страна, где очень сложно получить визу, я же - русская…
- У тебя нет бабок?» - лукаво покосившись на меня, снова тонко улыбнулась Айс.
- Россия это же не Европа, для нас это намного сложнее - попыталась оправдаться я.
- Тогда молись, чтобы приехать в Индию. Молись и плачь. Рисуй картины, шли мне …и учи английский. Через год ты приедешь ко мне, и мы будем рисовать с тобой.
Я вышла от Айс окрыленная ее мистическим обещанием и тут же потерялась в ночном лесу.
В небе блистали звезды, и где-то вдали на непонятном мне языке под гитару пели песни. Мое сердце билось.
Коварные немцы ни словом не обмолвились о том, что в придачу к своему живописному таланту Айс - монахиня.
***
- Калинди, Калинди!! - я почувствовала, как кто-то дергает меня за руку. Айс пропала из виду, на ее месте стояла Бхавани.
- Калинди, он на тебя так смотрел, так смотрел!!- розовощекое и круглое лицо Бхавани улыбалось улыбкой до ушей, глаза в кучу - вид совершенно дикий - Он вот так на тебя смотрел!!
… Мама, неужели, он именно так на меня смотрел…Бхавани, а что он ответил? - спросила я.
- А ты чо, не слышала?
И тут я поняла, что я не слышала и по сути не видела.. и мне стало как-то не по себе.
Как будто по мне проехал каток и стер все мои чувства и память.
Белое сари Айс мелькнуло в огромной толпе и исчезло.
- Калинди, он тебе так ответил!!!
- Да что же он мне ответил?
- Он тебе так ответил!!!
- Да скажи ты, наконец, что!
- Что самый прикол-то… Калинди!!! Он ответил «ОК»!!!»
- Всего то,- подумала я.
- И я прямо поняла, что он очень хочет, чтобы ты осталась, прямо очень хочет,- Бхавани пучила глаза, изображая, как Гуру джи хочет.
Бхавани никогда не прекращает ржать, наверное, за это Гурудев назвал ее Бхавани, потому что она полна бхав, радости и восторга...
И я молча отправилась на все четыре стороны. Этим ранним опаловым утром, затерявшимся в череде земных лет...
Свидетельство о публикации №210092600118