фрагменты романа Васятка-2

Неустроев потянул закрывающее картину полотнище. Ткань бесшумно заструилась  вниз, открывая полотно картины.    Темно-серое, чуть коричневатое, плоское  пространство было испещрено множеством линий, они были и темнее и светлее фона,  едва отличаясь оттенком от основы.
Тонкие линии переплетались, образуя сложное сплетение,  сливались и растекались, пересекались и вновь расходились. В хаотичном переплетении угадывалась закономерность и  скрытый смысл. Постепенно, как на фотоснимке, проявлялся образ. Сначала из хаоса  возникали глаза, странной формы, словно покрытые лаком, в которых отражалось окружающее пространство, искаженное  и деформированное. Широко разнесенные и выпуклые, они   были как линзы - одновременно вогнутые и выпуклые. 
Тончайшие  линии  создавали ощущение объема и вызывали странное чувство, словно  каждое око состояло из множества крошечных глаз, и эти фасеточные микроглаза точно также отражали и деформировали пространство.  Глаза-линзы были полны мудрости, печали и  равнодушного холода вечности. Этот холод пробирал до костей.  Потом из нагромождения мелких деталей  вырисовывался  силуэт головы, вытянутой и сложноустроенной,  собранной из множества  великолепно подогнанных деталей, совершенных и гармоничных.  Но если всего  на секунду отвести взгляд – образ разрушался и исчезал, рассыпался на множество  мелких никчемных деталей и линий, странных завитков и непонятных  геометрий. Стоило большого труда вновь сосредоточиться на  картине, чтобы вновь проявилось  странное лицо. Более всего оно напоминало  причудливую вариацию из лица человека и морды огромного насекомого. И как только возникала эта догадка, обличье  вдруг становилось более выпуклым и ясным,  проявлялось  воронение хитиновых, почти автомобильных обводов, поверхностей совершенных по форме и назначению. Это совершенство вызывало восторг, эйфорию, радость соучастия в каком-то гигантском замысле, изначально непознаваемом и от того еще более совершенном… 
Когда Неустроев очнулся, он не знал, сколько прошло времени, день сейчас или снова ночь, только сухость во рту и боль в правом виске, как с тяжелого похмелья.
Серо-коричневое полотно, покрытое сеткой линий  - и более ничего. Может это был сон?
Он направился к выходу,  успев отметить взглядом висевшее на стене фото,   гигантскую голову насекомого.  Оно   совершенно не было  похоже на  образ, что еще жил в памяти,  за патиной причудливых переплетающихся линий.
Неустроев понял, что это одна из личин того, чье имя - Васятка.