Дым Войны

                «Хорошему солдату некогда думать – он занят.
                Это и его достоинство и величайший недостаток…»

Орел, широко распахнув крылья, парил над полями и холмами, на которых то тут, то там гремели артиллерийская канонада, залпы ружейных выстрелов, крики «Ура!». За Семеновским оврагом, окутанным туманом, виднелось небольшое село Семеновское, а вдалеке были различимы контуры домиков Бородина. Прозрачная у берегов и иссиня-темная на середине, сейчас Колоча была затянута пороховым дымом, а пушки на вершинах Багратионовых флешей с высоты казались крестами.
Словно наблюдая, гордая птица пролетала над этим людским муравейником. Каким-то непостижимым образом посыльные находили командующих батареями, которые были так же грязны и усталы, как и их подчиненные. По известным лишь им одним, личным причинам люди продолжали подносить ящики со снарядами, заряжать пушки, наводить их на цель, уничтожать тех, кто в другой жизни, возможно, были бы им родными и близкими. И, пожалуй, самым благородным делом занимались не кирасирские полки, выбивавшие французов из стратегически важных флешей, а те, кто оттаскивал раненых с поля недавнего боя…

***
Сосредоточенный взгляд князя Багратиона был направлен туда, где не так давно стреляли русские пушки, а уже сейчас хозяйничали французы. Рассчитывая верный ход в этой кровопролитной партии, он мял белые парадные перчатки, вызывая волны на лазурно-голубой Андреевской ленте, под редкими лучами солнца блестели звезды и кресты орденов, а без того черные волосы казались еще темнее.
Только что, взмыленный посыльный с округлыми от ужаса глазами доложил, что неприятель ворвался в южную флешь, а так же многочисленные отряды пробрались между укреплениями. В данном случае артиллерия уже не поможет.
Генерал Багратион велел выдать посыльному новый мундир взамен изорванного старого и обратил взор к месту боевых действий. В таком положении спустя несколько минут его застал капитан Захаров.
Командующий первой конной артиллерийской батареей Захаров Ростислав Иванович прибыл из запаса по приказанию князя Багратиона. Он предполагал, что его силы встанут на укрепление огневой мощи флешей, но последние известия окончательно сбили его с тонкой нити рассуждений выдающегося полководца.
- Ваше Выскопревосходительство, - обратился он, - первая конная артиллерийская батарея во главе с генералом Захаровым прибыла. Имеются ли у Вас приказания?
Повернувшись к докладывающему, Багратион задумчиво произнес:
- Приказаний нет, но в скором времени, я полагаю, вам предстоит отправиться к флешам. Потому не распускайте солдат.
- Слушаюсь, - Захаров отдал честь и направился к выходу.

***
Село Семеновское, где ожидала своего выхода конная артиллерийская батарея, отделял от высот, на которых находились Багратионовы флеши, Семеновский овраг и протекающая в нем Колоча. Однако, для русских войск река здесь помехой не была – узкая в этом месте река услужливо предоставляла брод в сотне метров выше по течению.
Солдаты в темно зеленых, почти черных шинелях и низких головных уборах слезли со свежих, бодрых лошадей, чтобы проверить упряжки лошадей и крепления пушек и мортир.
Один из них обратился к соседу:
- Представь, мой друг, дослужимся с тобой до майоров, получим дворянское звание, усадьбу где-нибудь подальше от Москвы…
- Эх…Сергей Петрович, далековато нам до майоров, - ответил второй. В голосе его проскользнули ноты волнения и грусти.
Звали этих людей Сергей Петрович Мазанцев и Виктор Алексеевич Меронов. Два года назад они окончили артиллерийское училище, и на момент начала войны состояли на службе в чине подпоручиков. Как и большинство артиллеристов, Мазанцев и Меронов имели крепкое телосложение, каменные мышцы и железное терпение. Ведь нет ничего страшней, чем ожидать выхода на поле боя… Хоть и раздавались не так далеко выстрелы, канонады и крики, смерть была там, далеко, за Семеновским оврагом и рекой Колочей. Но скоро им придется идти прямо в пекло.
- Мой друг, - Мазанцев называл Виктора Алексеевича исключительно так, - В последнее время ты слишком обеспокоен. Что случилось?
- Тяжело мне… Когда мы уезжали из последнего увольнения, мать была очень плоха, так что Лидочке приходилось нанимать сиделку для Аркаши, а самой заниматься исключительно старшими. Как бы не случилось чего. Тогда совсем худо придется душеньке моей. Вчера я отправил ей письмо: просил уезжать из Москвы.
- Сочувствую, друг мой, - сказал Сергей Петрович, вспоминая жену Меронова – Лидию, а так же их младенца Аркадия, и восьмилетних брата и сестру – Василия и Дарью.
Друзья молча закончили проверку, и сели на лавке возле дома напротив.
- Будешь? – предложил табак Мазанцев, набивая трубку. Виктор отрицательно покачал головой.
- Не беспокойся так, мой друг. Все будет хорошо, ибо иначе и быть не может.
«Конечно, ему легче рассуждать, - беззлобно думал Меронов, - родители далеко, в безопасности. Семьи нет. А у меня есть. И я кожей чувствую, что что-то случилось».
На другой стороне улицы послышался смех – полбатареи солдат, собравшись вместе, от души смеялись над забавными историями. Пушки на Багратионовых флешах уже молчали – только звяканье тяжелых палашей и выстрелы пистолетов кирасир, да пехота изредка вмешивалась громкими хлопками винтовок.
«Пехоты мало, или что там? Ведь кирасир же перебить могут без поддержки».

***
Спустя час князь Багратион дал капитану Захарову команду на выезд. Артиллеристы запрыгнули в свои двойные упряжки и пустились к Семеновскому оврагу. Друзья были замыкающими, о чем успели доложиться капитану батареи.
- Представь, мой друг, - на скаку заговорил Мазанцев, - что те пяти пудовые орудия, что мы везем, скоро начнут стрелять по французам, рвать их шинели…
- Не надо, Сергей Петрович. Они ведь тоже люди, хоть и плохие.
- Такой настрой – вот что плохо. А люди они и правда мерзкие.
Батарея подтягивалась к броду через Колочу. Захаров отдал уже команду на переправу, однако артиллеристы пока еще прощупывали дно. Брод бродом, а двойная упряжка – не просто лошадь.
Спустя полчаса вся батарея перебралась через Колочу и вышла к Утицкому лесу.
Окутанный пороховым дымом, сносимым ветром с поля боя, лес стоял загадочной, волшебной стеной, скрывая все мнимые передвижения внутри себя. То тут, то там мерещились фигуры, но при ближайшем рассмотрении они оказывались деревьями, пнями, кустами…
Выстрелы звучали все ближе, и солдаты совершенно не понимали, зачем артиллерийскую батарею посылают в самое пекло. Ведь первый же залп из мортир попадет с большей вероятностью в спины союзникам, нежели врагам. А это ни то, что никуда не годиться… Это – трибунал и расстрел по законам военного времени.
Что бы отвлечься от этих нехороших мыслей и предчувствий, Мазанцев решил хорошенько оглядеться – вдруг враг уже рядом, за туманом?
Утицкий лес все так же тянулся по левому флангу, купаясь в клубах дыма. Вот - высокое дерево: развесистый дуб, с мощным стволом и многочисленными ветвями; а вот показался куст, очень похожий на французскую мортиру. «Да, воистину – у страха глаза велики» - подумал Сергей Петрович. За кустом из тумана показалась и команда мортиры – четыре француза в черных мундирах. Один держал ящик с зарядами, второй засыпал порох на полку, двое возились с наводкой... Мазанцев тряхнул головой и вновь посмотрел на орудие неприятеля. Дунул ветер, и оно, слегка наклонившись, превратилось в куст. В обыкновенный зеленый куст, какой мог расти в любом лесу. Спустя несколько мгновений он остался позади.
- Виктор, - неуверенно начал Сергей Петрович, - последи за левым флангом, уж очень подозрительны эти…
Закончить он не успел: в десятке метров от него несколько лошадей с наездниками подкосили налетевшие вихрем небольшие куски свинца. Мазанцев сразу разобрался в ситуации.
- Передай командиру – француз по левому флангу! – крикнул он, останавливая лошадей.
В том, что именно француз и именно по левому флангу – не было никаких сомнений. Ведь позади, где куст-мортиру обслуживали четверо французов, дыма стало больше, а за его густыми клубами чувствовалось движение.
Эхо «Передай командиру…» разносилось по всему строю, пока в обратную сторону не донеслась команда «Готовиться к бою, враг по левому флангу».
- Уму непостижимо – как эта революционная бестия в тыл пролезла! – воскликнул кто-то впереди. Далее кто-то громко выругался.
Подготовка к бою шла спешно: Артиллерийцы спрыгивали с лошадей, разворачивали мортиры и пушки в нужном направлении, в это же время Цейхвартеры отдавали команды по снабжению орудий порохом и боеприпасами, и тут уже кто-то вглядывался в клубы дыма, разыскивая неприятеля. А свинец щелкал по лафетам пушек, по тележкам мортир, падал между орудиями, но находил цель. Позади Виктора упала лошадь, и мужчина, растерявшийся сперва в хаосе так неожиданно начавшегося боя, перекрестившись, вместе с Мазанцевым начал наводить свою мортиру на тот самый неприятельский куст.
Позади, сквозь гром неприятельских ружей и фон затихающей битвы на флешах, послышался обрывок команды: «Пли!». Мазанцев поджег запал, и артиллеристы поспешили отойти от орудия на пару метров. Грянул выстрел, и мортиру подкинуло вверх и назад. Картечь с огромной скоростью устремилась к врагам, но солдатам некогда было наблюдать за судьбой выстрела и судьбами тех, чьи жизни оборвал этот выстрел. Они вновь принялись заряжать мортиру.
- Мазанцев, Меронов! - еле слышен был крик за какофонией войны. Друзья оглянулись – сам капитан Захаров обращался к ним.
- Я! - в один голос ответили Виктор и Сергей, поднявшись и отдав честь, - Чем могу служить, ваше Высокоблагородие?
- Вы определили месторасположение противника?
- Точно так! - отчеканили солдаты. Захаров развернулся и направился в другой конец батареи. Артиллеристы вновь вернулись к своей работе.
- Так и дослужимся до дворян, мой друг! – постарался докричаться до Виктора Сергей Петрович. Но Меронов не слышал его. Дикая, жгучая боль пронзила его грудь, заставляя все внутренности конвульсивно сжиматься. Мужчина упал на землю. «Лида!» - хотел вскрикнуть он, но звук остался лишь в мыслях. Последнее, что он видел – это идущие на подмогу солдаты пехотного полка второго корпуса генерала Багговута, широко распахнувший крылья орел в вышине и синее небо, неуклонно заволакиваемое дымом войны.


***
Из указов о представлении к наградам:
«…за проявленные внимательность и мужество представить подпоручиков Мазанцева С. П. и Меронова В. А. к награждению орденом Святого Владимира четвертой степени. Посмертно. …»

15.09.2010