Пять сигарет

Наконец, я понял, что мир складывается из партий. Партий в шахматы, партий в карты, игры в классики. Люди – это словно главы из кортасаровского романа. Этот вывод оказался столь взрывоопасным, что едва не довёл меня до сумасшествия. Мне необходимо было передать страшную весть людям, с которыми мы вместе можем построить эту Вавилонскую Башню. После секса по телефону с Ирой я позвал к себе папу. Мне надо было донести ему, что в отдельности Евангелие, Коран, Тора – ничто. Их можно изучить только в совокупности. Принять Христа в сердце – причаститься. Кажется, мне удалось. Как и Иисусу на моем пути встретился Иуда. Им оказался мой папа. Но он делал это во благо. Кажется, во благо и вышло. Он набрал «03», приехали доктора. Они отвезли меня в единственное место, которого я по-настоящему боялся, которого боялась моя Олечка – в Больницу.
В Больнице мне стало плохо, по-настоящему плохо. Врачи считали, что шизофрения, позже решили – психоз. Прим. 2. Мое сердце вырывалось из груди, ведь я должен был ехать в Питер. Ехать в Питер к виртуальному другу, на реальный концерт любимой группы, а там я бы встретился с совершенно нереальным Ай-яй-яй.

На пороге палаты я встретился с мальчиком Димой. Дима – совершенно прекрасное имя. Когда у меня будет настоящий сын, я назову его именно таким именем.
Позже Дима расскажет мне, что он – водитель, может заниматься и дальнобоем. Но мы ему отчего-то не поверим. Вернемся же к рассказу о Больнице.
Психиатрическая лечебница никогда не переступает через препятствия. Она всегда ебашит по самому больному месту. А может и не так. Она ебашит по здоровому месту, от эдакой-то неожиданности человек хватается за тот орган, который до недавнего времени его совершенно не беспокоил, забывая на время о больном. Ключевое слово здесь – «время». В итоге у человека оказывается два больных органа.
Так было и со мной. С диагнозом «шизофрения» меня подвели к кровати. Стоит ли вам говорить о том, что я не люблю быть привязанным? В тот момент я воспринял это, как казнь Иисуса. Нет, безусловно, я не Иисус. Я, пожалуй, даже лучше. Ведь я принял в себя не только Христа, но и Мохаммеда, и даже чертового Рона Хаббарда. Прим. 1.
И вновь. Мое сердце вырывалось из груди. Тогда я вспоминал Игоря Федоровича Летова и, кажется, даже понимал, отчего он умер. Я просил отпустить меня, отвязать, не отказывать мне в моей мечте. Лишь только Дима слышал меня. Он давал мне вдохнуть спасительный сигаретный дым.
Следующее утро оказалось самым странным в моей жизни. Поняв, что я не успеваю даже на последний поезд, я отчего-то не стал отчаиваться. Престранным оказалось все и всё. Сплошное удовольствие было наблюдать за героями муратовских фильмов вживую.
Вот все тот же Дима – мальчик-зажигалка, выросший без отца. В больницу его отправила мать, но и здесь он не стал отчаиваться. Я по сути сделал правильную ставку на Диму, он здесь главный, как мистер Хардинг из «Над кукушкиным гнездом». Но доктора этого не понимают. Хардингом они считают другого.
Есть еще Саша. Его привезли сюда после аварии. Саша до последнего отказывался говорить со мной. Но перед Димой не устоял. Еще, у Саши прекрасная кислотная рубашка. Словно прямиком из 60-х. В плеере у него при этом Луи Армстронг, группа Aphrodite и Kosheen. Я думал только я слушаю все подряд.


1 – Рон Хаббард – отец-основатель сайентологии, мошенник и подлец.
2 – Я же склонен считать это банальным перевозбуждением. В таком состоянии хорошие люди знакомятся на улицах с девушками. Неуверенные – снимают проституток. А плохие насилуют их на улицах. Вот и со мной то же самое – я захотел трахнуть весь мир. Я все же его выебу, но на это понадобится время.