Истории бара Das Boot. Последняя история

Последняя история

   
   В, наполненном ароматным дымом, запахом дорогого алкоголя, молодости и красоты, зале бара "Das Boot", за столиком, что примостился в трех шагах от входной двери, сидел я, человек, который любил слушать... Старенький, но еще довольно бодрый ноутбук покоился на моих коленях (привычка, которую я получил в те времена, когда в моей маленькой квартирке не было мебели, приличнее чем старый диван). Почтовый ящик загружал корреспонденцию...
   "Ты построил свой тихий мирок, замуровал наглухо все выходы к свету, как делают термиты. Ты свернулся клубком, укрылся в своем обывательском благополучии, в косных привычках, в затхлом провинциальном укладе; ты воздвиг этот убогий оплот и спрятался от ветра, от морского прибоя и звезд. Ты не желаешь утруждать себя великими задачами, тебе и так немалого труда стоило забыть, что ты -- человек. Нет, ты не житель планеты, несущейся в пространстве, ты не задаешься вопросами, на которые нет ответа, -- ты просто-напросто обыватель... никто вовремя не схватил тебя и не удержал, а теперь слишком поздно. Глина, из которой ты слеплен, высохла и затвердела, и уже ничто на свете не сумеет пробудить в тебе уснувшего музыканта, или поэта, или астронома, который, быть может, жил в тебе когда-то."
   Без подписи. Без предисловий. Без постскриптумов.
   Баннеры вокруг письма мигали яркими красками. Они призывали купить все блага мира, дабы ощутить себя чуточку счастливым. Лишь черные буквы на белом фоне, словно маленькие иголки, ранили мое самолюбие. Цитата из Экзюпери адресовалась мне. Она была эпитафией над всей моей жизнью. Она была иллюстрацией к этому отрывку. Я стал слишком прозаичным, слишком меркантильным, слишком... человеком. Личность, словно старая краска, облетела с моей души, оставив после себя лишь набор знаний и воспоминаний, которые пылятся на задворках моего сознания, порабощенного повседневностью.
   Эти строки - укор мне. Реквием по моей мечте. Я больше не смотрел на звезды, и языки огня не будили в моей душе былой страсти. Я остался один, и белая снежная мгла за окном - великолепная рама для моего одиночества. Лишь сухие крылья мотыльков - старые письма - напоминают мне о былом родстве с теми людьми. Порой я смотрю на свои руки. Это то немногое, что осталось от меня прежнего, но даже этим мне осталось наслаждаться не долго. В эту ночь я умирал, заживо убивая себя - извращенная форма суицида. А вокруг плескалась жизнь. Лео наполнял стаканы, Армстронг что-то писал в блокнотике, Профессор, бурно жестикулируя, обсуждал с Эдгаром очередную книгу, Лис обольщал милую девушку. Все текло своим чередом. Лишь я сидел посреди этой реки жизни, отправляя файлы моего ноутбука в корзину. Один за одним.
Фотографии с новогодней вечеринки. Delete. Папка "My best songs". Delete. Архив "Ремарк". Delete.
   Моя прошлая жизнь.
   Delete. Yes/No?
   Ко мне подошла официантка, неся на подносе бокал с темной жидкостью. Не произнося не слова, она поставила бокал мне на стол.
   - Девушка, я ничего не заказывал, - чуть раздраженно сказал я.
   - Это от мистера Лео, - ответила она, удаляясь.
   Я обернулся в сторону барной стойки, но бармен смотрел совсем в другую сторону. Я хотел было встать, что бы отнести бокал назад, я уже взял его в руку, но внезапно замер. В бокале плескалось два слоя жидкости. Темный и светлый. Темный был холодным. Светлый теплым. Это ощущалось даже сквозь толщу стекла. Я посмотрел на необычный коктейль. Потом взял трубочку, и сделал пару осторожных глотков. Темный слой был сладким. Я сделал еще глоток. Светлый оказался горьким. Я провел пальцем по краю бокала. Что хотел сказать этим Лео? Это был не просто коктейль. Это была фраза, обглоданная до мысли, которую мне следовало бы усвоить. Я сделал еще глоток и улыбнулся. За те много лет, что я хожу в этот бар, Лео никогда не делал мне подобных коктейлей. Его даже в меню не было никогда. Я знаю точно.
   Я помню тот день, когда возвращался из школы, а на месте заброшенного помещения на первом этаже появилась ограда, за которой стучали молотки, визжали дрели, о чем-то переговаривались рабочие. И я помню тот день, когда ограда исчезла, а над застекленным входом зажглась вывеска "Das Boot". А еще я помню, как мне в первый раз вошел в это заведение, вдыхая терпкий воздух, подошел к стойке и срывающимся голосом сделал заказ, а пиво свое не получил, потому что мне еще не исполнилось восемнадцати. И пять месяцев ждал, а в день своего совершеннолетия пришел в бар с паспортом и протянул его Лео. Он посмотрел на меня, и налил мне полную кружку темного. За счет заведения. Здесь начинались многие мои истории. Здесь я праздновал окончание института, помолвку, развод, дни рождения. Этот бар на всю жизнь останется местом моей молодости. И люди в баре уже давно стали моими друзьями.
   - До наступления времени изобилия наркотиков, поэты по всему свету были, как правило, пьющие, светлая нам память, - донеслось до меня рассуждение Профессора, допивавшего очередную кружку пива.
   В долгих беседах с этим человеком я понял, что багаж знаний является балластом, если не знать, как им воспользоваться. Он был моим героем, образцом человека, которым я бы никогда не хотел стать, но если бы стал, то не сильно расстроился. Он читал мои журналистские статьи, громко ругаясь на ляпы, так и не прочитал ни одной моей книги до конца, ибо считал их жутко талантливыми, но до ужаса абсурдными. Я посмотрел на компанию, собравшуюся у стойки. Лис, стоявший ближе всех ко мне улыбнулся и сказал:
   - Проигранная борьба с повседневностью -это не конец, а только начало пути. Пути без надежд, без видимой цели... Потому что вечность не может быть целью...
   Одним махом я допил остатки жидкости в бокале. От слов Лиса мне стало не по себе. А еще накатили воспоминания о тех днях, когда повседневность в ужасе забилась темные, пыльные углы моей жизни, ибо я был влюблен. Чувство, захватившее нас было такое горячее, что плавило ткань реальности вокруг. Долго, довольно долго продолжалась эта эпопея. Но ничто не вечно. Даже великие вулканы, извергавшие магму еще до прихода человека на эту планету, рано или поздно затухали. Затухли и мы. В тот вечер мы ни о чем не говорили, просто сидели в гостиной у телевизора, потягивая из высоких стаканов красное вино. Ей нравилось, что мы вели себя как люди, прожившие вместе достаточно долго, для того, что бы примириться друг с другом. Это дарило ей смутную надежду, что когда-нибудь, лет двадцать спустя, мы так же будем сидеть в гостиной за стаканом вина и дружелюбно молчать. Это, возможно, не было счастьем, но очень на него походило. Так думала она - человек с отличным образованием, любопытным мировоззрением, собственными идеалами и мыслями. Так порой думал и я. Но блеск в моих глазах тускнел, я все реже засиживался за ноутбуком, пытаясь написать что-то стоящее.
   Однажды утром я ушел. Ушел, что бы не вернуться. Мой старый мир пал. Но на смену ему не пришло ничего нового. Я оторвал от себя часть, взамен не получив ничего. Пустота в моей душе так и осталась пустотой. Я лишь стал чаще захаживать сюда, не для того, что бы говорить, а для того, что бы слушать. Я заполнял пустоту чужими историями.
   Встав со своего места я подошел к стойке, парни оживленно спорили о роли Чаплина в развитии современного кино. Я посмотрел на Лео, который лишь улыбнулся одними глазами. Я посмотрел на людей, с которыми не был близок, но знал о них больше, чем вся их родня. Посмотрел на стены, которые меня окружали. Посмотрел на этот мир вновь.
   Потом подошел к столику, создал в ноутбуке новый текстовый документ. Пальцы зависли над клавиатурой. А потом пробежались по клавишам, оставляя после себя след:
"Истории бара Das Boot".
   Я посмотрел на название. И дописал:
   "Мир велик... Когда-нибудь я снова встречу вас, и мне будит о чем рассказать. Возможно это опять будут грустные истории. Но я так не думаю...