Человек-невидимка

Андрей Викторович Щукин был физиком в третьем поколении, физиками были его дед, отец и даже мать. Его научным направлением была  физика плазмы, но кроме этого было у него и тихое сумасшествие, его тайная страсть, то, чем он занимался, не публикуя результатов, это был плод его ночных раздумий, тайных триумфов и горьких, одиноких падений – это проблема невидимости человека.
Его линия ума началась с деда, учебник его деда по материнской линии – Болгарского Андрея Андреевича «Курс общей физики для студентов физических факультетов» рекомендуют до сих пор, так как в нем все еще есть ощущение тайны. К тому же темы там излагаются человеческим языком, что отличает его от современных учебников, в которых знание отдано в жертву информации и которые написаны особым кастовым языком ученых, призванным лишь вызывать комплекс неполноценности у студентов.
Вместе с тем, гимназистом дед Андрея Викторовича был шалопаем отчаянным, учился из рук вон плохо, хотя, по отзывам учителей, способности имел отменные. Это очень огорчало его отца – Андрея Федоровича Болгарского, достаточно известного в Петербурге врача, с широкой практикой. Однако в 1896 году Болгарский-младший сломал ногу, прыгая с дерева, и, вынужденный лежать в постели стал от скуки что-то читать. Больше всего его поразила книга о физическом объяснении удивительных природных явлений – огней святого Эльма, радуги, полярных сияний, шаровых молний, гало, миражей, зеленого луча. В гимназию он вернулся романтически хромающим, с щегольской палочкой, похудевшим, задумчивым и тихим. Палочка ему скоро стала не нужна, но голуби, улицы, Летний сад и шалости, не всегда невинные, навсегда потеряли для него привлекательность, зато физика стала настоящей его страстью. И так как речь не о нем, а о его внуке перескочим сразу гимназию и учебу в Университете, в котором он вскоре стал приват-доцентом, а потом и профессором. Дальнейшая его жизнь с 1916 по 1925, как и жизнь всех тогда, настолько была похожа на щепку в водовороте, что судьба стала бессмысленным словом. Так или иначе, обласканный советской властью профессор Болгарский, получил кафедру физики в новом Аэродинамическом институте и написал учебник, по которому учатся до сих пор.
В начале Отечественной войны в 1941 году Андрея Андреевича Болгарского эвакуировали вместе с Аэродинамическим институтом в Уфу, где он и остался жить и работать в институте, преобразованном из Аэродинамического в Авиационный. В Уфу он приехал со своей семьей, женой и дочкой Софьей, которой тогда было уже 15 лет. Софья Андреевна росла девочкой упрямой и целеустремленной, с несомненными способностями к точным наукам. Убежденная феминистка, очень быстро защитившая достаточно крепкую кандидатскую диссертацию, она бы и не вышла замуж никогда, если бы не Андрей Андреевич Болгарский, который настоял таки, чтобы она вышла замуж за его любимого ученика Виктора Константиновича Щукина. У них родился сын, которого они в честь отца Софьи назвали Андреем. Щукин был всецело занят заведованием кафедры, которая досталась в наследство от Андрея Андреевича и воспитанием сына занималась Софья Андреевна, а она весь свой нерастраченный пыл несостоявшейся ученой направила на младшего Щукина. Женщина властная и не терпящая возражений Софья Андреевна и помыслить не могла, что Андрея могло интересовать что-то помимо физики. Андрей же рос мягким, уступчивым мальчиком. Он был очень послушным, он тихо стал кандидатом наук, потом доктором и профессором уже в 33 года. Это казалось естественным всем вокруг, в том числе самому Андрею Викторовичу. Софья Андреевна женила его на девушке из хорошей семьи, дочери профессора Ланды. В 1974 году у них родилась дочь Люда. Вместе с тем, его мягкотелость выводила из себя Софью Андреевну, но даже ее усилия не могли склонить Андрея Викторовича на заведование кафедрой, которую готов был передать ему его отец Виктор Константинович, действительно маститый ученый. Так и работал на кафедре физики профессор Андрей Викторович Щукин, каждый день он пешком ходил от своего дома в Профессорском переулке до института на улице Карла Маркса. Жили Щукины в огромной сталинке, были у них автомобиль «волга» и дача на берегу реки Белой.
Наступило смутное время девяностых, достаточно молодыми, вскоре умерли у Андрея Викторовича и отец, и мать. Андрей Викторович с трудом ориентировался в жизни. Но это, возможно, и помогало ему, так как хотя в отличие от советских времен, профессура стала жить тяжело, Андрей Викторович вряд ли придавал этому большое значение. Он одевался в то, что ему покупала жена, ел то, что она ему накладывала в тарелку, и каждый день ходил на занятия.
Почему его заинтересовала задача невидимости человека – загадка. Возможно, его поразила книга Герберта Уэллса, может, он в детстве хотел стать невидимым и делать такое, на что он, очень скромный и послушный мальчик, никогда бы не решился. Но со временем эта проблема стала для него научным хобби.
От получения невидимости самого тела человека он отказался сразу. Если даже представить, что по волшебству человек сможет состоять из любого вещества, в природе отсутствуют твердые тела такой степени прозрачности. Так что таинственные составы, которые нужно выпить, чтобы приобрести невидимость, Щукин откинул сразу. Дальше рассуждал профессор примерно так: если откинуть прозрачность, то невидимым твердое тело может стать в том случае, когда все, что за этим телом находится, будет видно перед этим телом. То есть требуется некая оболочка вокруг человека, которая бы передавала визуальную информацию от тех тел, которые человек загораживает.  До появления стекловолокна, жидкокристаллических плоских экранов и более или менее мощных компьютеров эта задача была неосуществима. Но в начале 21 века профессор без труда осуществил несколько действующих моделей. Однако существовало несколько проблем: это видимая граница раздела экрана и реальных объектов, все еще ограниченная скорость передачи данных при движении, а также – взгляд под углом, отличным от девяноста градусов (тогда становятся видны экран и объект под тем же углом зрения). Все это уже было интересно для военных, но Андрею Викторовичу хотелось стать невидимым самому.
Однажды Андрей Викторович получил приглашение на юбилей своего старого знакомца, а в былые времена и коллеги, профессора Юлина. Юбилей проводился достаточно скромно в университетской столовой, пришло человек сорок. Среди гостей вдруг Андрей Викторович увидел ту, о которой не было ни одного дня, чтобы он не вспоминал. Это была его юношеская любовь, которая у всех бывает, и которая почти всегда несчастна. Они мгновенно узнали друг друга, ведь прошло всего 30 лет с их бурного, короткого, длившегося два с половиной месяца романа. Это было единственное безумство, не узнавание себя в его размеренной жизни. Сколько раз после этого мечтал Андрей Викторович о такой встрече, он провел с ней тысячи воображаемых диалогов, бродил вокруг ее дома, звонил и бросал трубку, ненавидел ее мужа. Они переглядывались, но не подходили друг к другу, не в силах терпеть это напряжение Андрей Викторович практически впервые в жизни напился. Ему стало легко, он подошел к ней, пригласил танцевать и понял, что никогда он не переставал любить ее, он ощутил то, что давно перестал чувствовать – радость. Она почти все время молчала, а он говорил и говорил ей то, что говорил ей множество раз в мечтах. Андрей Викторович чувствовал – дорожки их сошлись. «Что будет теперь? Что будет?» - думал он с восторгом и ужасом.
После юбилея он шел домой ночью, и странно было, что он еще не пел. Прошел летний дождь, было хорошо, ему опять было двадцать лет, ему мало было места, и Андрей Викторович шел по шоссе.
Вдруг в том месте, где сердце, стало пусто, Андрей Викторович схватился руками за грудь и повалился на землю некрасиво и тяжело. Ему было очень больно, он куда-то полз, и остался лежать у кустов газона, весь, перемазавшись в грязи. Он то терял сознание, то возвращался и тихонько стонал. На него наткнулся бомж, который тщательно и не торопясь его обшарил, снял ботинки, пиджак и зачем-то надел на него свой вонючий макинтош. Наконец наступило утро, начали ходить люди. Андрей Викторович хотел сказать им: «Помогите!», но только мычал и ворочался в грязи. Никто не подходил к нему, как будто его не было совсем. Андрей Викторович хотел крикнуть: «Посмотрите на меня! Вот он я!», но никто не замечал его и Андрей Викторович исчез среди мириад звезд, бесконечности времени и  Вселенной.