Война начинается...

Человечество гениально и безумно в своей гениальности. Мы придумали красоту, чтобы высмеять уродство, создали логичность, чтобы постичь хаос, и научились убивать, чтобы понять, что такое жизнь.

Что ведет за собой война? Молитвы. Плачь по усопшим. Смерть. И ненависть. Но кого ненавидеть на войне? Тех, кто её придумал? Тех, по чьей команде она ведется? Тех, кто воюет? Нет. Тех, кто на это смотрит. Меньше всего людям, стреляющим в друг друга, нужно ваше любопытство и ваша жалость. Она нужна бездомной собаке, покинутому ребенку, но не воюющим. Война не начинается с новостей и с чашки кофе с круасаном. Она начинается с ваших искупительных молитв по вашему первому убитому.

Моя война началась задолго до демократии, гуманизма и Великой Римской империи.

Его звали Саргос Древний – великий царь великого Шумера. Он ступил на престол и послал нас, воинов своих, во все концы страны. Мы молились кровавой богине Иштар и она слышала наши молитвы. Мы обезглавливали города, и их головы подносили Саргосу на золотом блюде. И тогда он, великий царь, построил на их головах своё великое царство. Нас же нарекли Великими войнами. В награду  богиня Иштар подарила нам вечность. И были её слова: «Ибо ни от рук человека и ни от клыков зверя не падете вы. Ибо имя будет вам война».

Шли годы, превращаясь в столетия. Я был везде, где лилась кровь. Сколько великих сражений знал мой клинок. Я был и с Александром Македонским и с Цезарем и Каролингами. Я слышал как язычник, король франков Хлодвиг, взывает к христианскому Богу, прося даровать ему победу над германцами. Я был и крестоносцами, в день, когда они вступили в Святую землю. И нигде мне не было покоя. Только человеческим мясом я мог насытиться. Только кровью утолить жажду.

А время не ждало. Оно рысью неслось вперед. Умер Генрих, пал французский престол, началась новая Великая война народов. И я очнулся. Очнулся от шума Кровавой реки, в которой я столько веков омывал свою душу и тело.


Что делаете вы, люди? Ницше сказал: «Бог умер». И вы вторили за ним: «Да, мы убили Бога». Уайльд сказал: «Совесть - официальное название трусости». И вы вторили за ним: «Да, у нас больше нет совести».  Тогда я спрашиваю вас: «Где в вас человек?»

Вы называете свой путь эволюцией  и день ото дня творить все новые орудия убийства. В средние века из Китая в Иран был проложен Великий шелковый путь. Вы же проложили Великий кровавый. Из крови  сделанный шелк везут по пути тому.  Рерих спрашивал: «Бьется ли сердце Азии? Не заглушено ли оно песками?». Нет, оно не бьется боле. Но заглушил его не песок, но кровь собратьев ваших и ненависть к собратьям вашим.  Что же с Европой? С этим алмазом так бережно охраняемым? Слышите ли вы стук её сердце? Или до ваших ушей доносятся лишь её крики? Она уже охрипла от крика. Европа, это украденная Зевсом женщина, бряцает оружием, и кричат все страны её: «Мы велики!».   

Каждый готов распять соседа своего за одно слово, задевающее его тщеславие. Народ ненавидит  другой народ. И неужели только убийство врага вашего избавит вас от ненависти? И в каждой стране, и день и ночь не смыкая глаз, куют все новые и новые мечи, все новые и новые орудия убийства. Вы боитесь друг друга. Вы больны. У вас паранойя.

Не говорите, что эти войны не ваших рук дело. Не ваших сердец страданье. Я отвечу вам, словами Джон Дона: «…смерть Человека умаляет и меня, ибо я один со всем Человечеством, а потому не спрашивай по ком звонит колокол: он звонит по Тебе». Сколько раз по вам звонил колокол? Не оглохли ли вы от его звуков?

Пируйте во время чумы, танцуйте на могилах друзей ваших, пейте кровавые зверства, и может быть тогда, ваши глаза откроются, и вы увидите, что это вы приносите такие плоды. И видно миру нужна новая Великая жертва, чтобы познать мир. Но сколько уже было таких жертв?
Доносятся ли до вас звуки рукоплесканий из Нового света? Что слышит ваша душа? Каков привкус этого Нового света? Америка убила Бен Ладана и рукоплескала его убийству, считая себя за судью.  Так же и народ Иерусалима считал, что судьи Иисус они.
Что говорит вам ум ваш? Он говорит: «Достойная кара убийце». Я знаю вас. Что говорит душа ваша? Она мечется в сомнениях. Я знаю вас. Голос души всегда исходит из света. Так почему же вы вслушиваетесь в голос ума?

Ваша душа жаждет древнего обычая, когда Азазелю посылался козел с грузом грехов еврейского народа. Ваша душа жаждет искупления. Ибо ум ваш говорит: «Все верно», но душа покрыта грязью.

Ницше сказал: «Я буду учить вас о сверхчеловеке. Человек есть нечто, что должно превзойти». Я превзошел.

Что вы будете помнить всю жизнь? Родителей. Друзей. И первого вашего убитого. В войне нет детей, стариков, матерей. Есть те, у кого есть оружие,  и у кого его нет. Вот и все. У моего первого убитого в руках было оружие. Но оправдание ли это? Ничуть. Сожалею ли я? Нет. Каждому кажется, что его жизнь дороже. После первого – убивать будет легко. После вы будете как собака, вкусившая человеческой крови. Таких собак отстреливают. Они буду нападать еще и еще. Таких людей стоит изолировать. Они будут убивать еще и еще. Мои руки обагренные кровью от этого не отмыться. Не отмоет их ни одна религия, ни одна исповедь.
Ничто не пополняет ряды религии так, как война. Все хотят верить, что после смерти есть жизнь. Все становятся детьми, и молят у Отца своего о защите. Как бы этого Отца не звали.
Я не хожу в церковь. Не исповедуюсь. Ни один Бог не простит такого. Ни одна молитва не очистит меня.

Я потратил много лет, чтобы понять кто прав в войне, а кто виноват. Нет ни тех, ни других. Есть только смерть. И все.

Война эгоцентрична и тщеславна. Война и власть не разделимы. Каждый воюющей борется и за власть. За власть над своей жизнью. И если ему кажется, что власть в его руках, он чтит себя как Бога.

Гюго писал: «Ни одна армия не может противостоять идее, время которой пришло». Но сколько было этих идей? Сколько было этих идей у народов? Сколько людей перестали быть людьми и стали идеями? Сколько людей за эти идеи погибли? Да и были ли эти идеи их идеями? Ионеско говорил: «…идея может быть верна, пока она не утвердилась в умах, а как только это случается, она переходит в свою крайность. Нарушается мера, возникает какая-то избыточность, раздувание, которые и делают идею ложной». Какая сейчас идея правит вами?

На протяжении последних 100 лет я искал свою смерть везде. Я хотел умереть и рожденный из праха вновь стать прахом. Но ни одна пуля не пронзит мое сердце – ибо смерть не настигает смерть. И я буду жить. В наказание. В назидание. Буду жить вечно. Обагренные кровью не могут умереть. Ибо у них нет души.

Оглядитесь вокруг. Разве ваша страна не заряжает пушки? Не точит ножи и души? Не готовит ядерные бомбы? А если так, то вы готовы к войне?