Баллада об одежде

 

Мы так редко наводим порядок, экономя минуту и час. И за вечную лень сплошь и рядом поджидают истории нас.

Я вёл поиск рассадника моли, я рассчитывал всё, как стратег. Мой неистовый штурм антресоли приносил несомненный успех. Вот, без стрелки часы, как калеки, храповик, как взведённый курок. Вероятно, ещё в прошлом веке отмахал этот маятник срок. Куклы маминой жёлтая вата, грузовик (это мой!) без колёс. Было всё это нужным когда-то, и выбрасывать жалко до слёз. Может, надо набраться отваги, ведь музеи сейчас не в чести, этот хлам, этот лом и бумаги взять, да оптом на свалку свезти? Но сомненье нас держит на кромке, нам решенье легко не принять. Может, всё предоставить потомкам? Пусть решат. – Им на всё наплевать. Вещи эти, сознаюсь я честно, – позабуду, коль выброшу с глаз. Лучше сдвину их с места на место. Надо б выбросить, но не сейчас. Что поделать, натура такая.

И пока мой порыв не зачах, продолжал я, от пыли чихая, разбираться в старинных вещах. Долго рылся я в поисках моли, не надеясь на скорый конец. Вдруг в  далеком углу антресоли обнаружил я странный чепец. Для спанья или для огорода? – Удивительно плотная гладь. Той находки не ясна природа, назначение трудно понять. Но пристроив чепец на макушке, продолжал я труды минут шесть. И часы, и в коробке игрушки я оставил на месте, как есть. Разместив перед дверцей соленья, я закрыл антресоль на замок. На стремянке, на верхней ступени от жары и устал я, и взмок.

Потому я отправился в ванну, в ванной тоже у нас кавардак. Только что-то почудилось странным, что-то в зеркале было не так. Отражались тазы и халаты, и висящее ровно белье. Почему же исчезло куда-то в отраженье обличье мое? Может, сводит с ума наважденье? Ахнешь в страхе, – и ты не жилец. Я тряхнул головой в нетерпенье, и с макушки упал мой чепец. Я о нём ненароком забыл сам. А теперь он вдруг на пол упал. В тот же миг мой портрет объявился и вписался в зеркальный овал.

Предо мною чепец-невидимка! Всё ещё раз проверю я сам: вот, надел я – и таю, как дымка, снял – и снова являюсь глазам. Да, находка моя не случайна. Высшей силы, наверно, печать. Ведь теперь не отыщется тайны, о которой не буду я знать.

Но жена мой порыв остудила, когда я показал ей чепец. У жены моей в логике сила, с ней не всякий сравнится мудрец. Мои планы круша постепенно, убеждала, подобно врачу: "Тайны множатся одновременно, сразу знать всё тебе по плечу? Ты уж лучше чепец тот не трогай с ним, увы, не придёт к нам успех. Вдруг автобус собьёт на дороге, ты же будешь невидим для всех. Наша жизнь станет нервной и сложной. Муж – невидим. Прости, это – жуть. Для меня станет всё невозможным: ни раздеться, ни просто чихнуть. Убирай свой чепец поскорее, а иначе, мой милый, – развод. Ведь от жизни такой озвереет даже более крепкий народ."

Я согласен с женою своею, ни к чему становиться глупцом. И семейная жизнь мне милее, потому бог с ним, с этим чепцом. Мне не нужно ни тайн, ни открытий. Я чепец уберу в чемодан.
Если вы, кто-нибудь, захотите, приходите, я вам его дам.




.